Снова просвистела стрела и воткнулась в землю прямо между Гордестоном и Реаном.
- Это тролльская стрела! - воскликнул Гордестон.
- Стреляют сверху, из кустов. Отползаем за эти камни и они не смогут целиться в нас, - сказал Реан. И все поползли. Когда слуги Ксайнэ оказались за грудой больших камней, Гордестон заговорил:
- Мы не знаем сколько их там, этих зеленых тварей. Если мы встанем и побежим, они нас расстреляют как уток. Это моя ошибка. Для такого важного дела нужно было взять больше людей, нужно было взять целый отряд.
- И что будем делать? – спросил просвещеный.
- Не знаю, - сцепив зубы процедил глава Ордена.
- Что, если попытаться призвать Мограну? Я уверен, богиня поможет нам! Ведь она хочет, чтобы гимн был написан.
- Это невозможно. Она никогда не появляется днем под открытым небом.
Тут сверху послышался шум, маленькие камушки покатились вниз. Шаги троллей приближались.
- Придется драться, - прошептал Гордестон и резко вскочил на ноги обнажив меч. Его примеру последовали остальные.
Троллей было много, явно больше десяти. Они спускались на полусогнутых ногах, держа в руках ятаганы.
- Спина к спине! - крикнул Реан.
- Неужели это конец? спросил Гордестон.
- Бросьте оружие! - властно приказал один из троллей. - Нам нужен только Реан Саальд. Отдайте его нам и мы вас не тронем. Нас много и у вас нет шансов, отдайте нам этого человека и идите с миром.
- Мерзкие твари, - прошипел один из посвященых.
- Мы согласны, не трогайте нас! - выкрикнул Гордестон и бросил меч. Двое посвященых поступили так же.
- Я нужен вам? - спросил Реан. - Так идите и возьмите. Я постараюсь убить вас столько, сколько смогу!
- Брось меч, дурак! - шикнул Гордестон. - Брось меч ради Мограны. Ты обладаешь силой льда, лишь ты можешь написать гимн. Не рискуй собой, может, ты сможешь сбежать от них.
Реан нехотя опустил меч и разжал пальцы. Оружие упало тихо звякнув. Тролли окружили их. Один из троллей подошел к Реану и связал ему руки кожаным ремешком.
- Мы доставим тебя к нашим мудрецам, они изгонят из тебя духа, что взял власть сейчас над тобой. Еще спасибо нам скажешь.
- Будьте вы прокляты, - проворчал один из посвященых.
- Убейте их, - сказал пожилой тролль, кажется, он был предводителем их отряда. - Нам совсем не нужно, чтобы они предупредили остальных членов Ордена.
- Нет! Нет! - вскричал Гордестон. - Я старый больной человек, не убивайте меня! Возьмите меня с собой, я буду вашим рабом, я буду работать, буду делать все, что вы скажете! Только не убивайте!
Главарь троллей усмехнулся:
- Кончайте с этими трусами! - обратился он к другим троллям.
- Стой, Шаонг, - вдруг сказал один из троллей. - Этот жирный - глава Ордена.
- Давай заберем его с собой. Может он знает какие-то секреты, о которых не знают наши разведчики. Он мягок, он быстро нам все расскажет, стоит лишь пощекотать его пятки огнем.
- Ты прав, Ушкун. Вяжите его.
И тролли связали Гордестону руки так же, как и Реану.
- Заберите нас тоже! Мы знаем много, много секретов! Мы вам всё расскажем! - взмолился посвященый.
- Вы ничего не знаете такого, чего не знали бы наши разведчики. - ответил Шаонг. - Убить этих собак!
- Ты не прав, Шаонг, - сказал Ушкун. Шаонг удивленно обернулся к нему.
- Мы обещали им жизнь, будет нехорошо, если мы их обманем.
- Эти собаки убили мою жену и двоих детей, мне наплевать! - вскричал Шаонг. Он подбежал к двоим посвященным и снес одному из них голову ятаганом. Другой рухнул на колени:
- Не убивай, н-е-е-е-т! Это не я убил твою семью.
- Все вы делаете общее дело, все вы виновны, - процедил Шаонг и, размахнувшись сверху вниз, раскроил ему череп.
- Зря, Шаонг, зря... - тихо сказал Ушкун.
- И что, нужно было отпустить их, чтобы они подняли весь Орден по тревоге?
- Все равно это нехорошо перед Светом.
- Ты святоша, Ушкун! Мне все равно как это выглядит перед Светом, меня не интересуют ваши песнопения и молитвы. Орден убил мою семью и меня интересует лишь месть!
- Всякая злоба делает Ксайнэ сильней.
- Заткнись! Надоел уже. Идемте.
Тролли долго добирались до гор, что рядом с городом Жгардом. Шли ночами, на открытой местности избегали дорог. Ни одна живая душа не видела их. Гордестону очень не нравились тролльские лепешки, которые тролли ели сами и кормили пленников, он кривился и морщил лицо каждый раз, когда приступал к еде. Реан за все это время не проронил ни слова.
Когда приблизились к Жгарду, Реану и Гордестону завязали глаза. В горах их вели осторожно и медленно, приходилось нащупывать путь ногами. Один раз Реан чуть не сорвался, но тролли удержали его. Наконец все остановились.
- Пришли, - прозвучал голос Шаонга. - Снимите с них повязки.
Реан сощурился, глаза его отвыкли от света, но скоро это прошло и он увидел огромную и сияющую пещеру. Стены, сталактиты, свисающие со свода - все источало мягкий голубой свет.
- Это пещера мудрецов. Будем ждать. Кто-нибудь из них скоро придет сюда, - сказал Ушкун.
- Так вот где логово ваших колдунов, - произнес Гордестон.
- Они не колдуны, они разговаривают со Светом, - ответил один из троллей.
- Никто никогда не видел ваш Свет. А Мограну мы можем призвать и она является видимой.
- Увидеть Свет можно лишь чистым сердцем. Глаза не видят главного, самое важное видит лишь сердце.
- Вы обычные разбойники и убийцы, вы так же далеки от Света, как и я.
- Что-то ты осмелел, мелешь своим языком, - сказал Шаонг.
- Насчет тебя он прав, - раздался тихий, но гулкий и очень красивый голос откуда-то сверху. Все подняли головы. Под самым сводом висел прямо в воздухе старик тролль с белоснежной бородой.
- Учитель Лайнав! - воскликнул Ушкун.
- Вы пришли, вы привели хмейчика, - сказал тот, спускаясь. - А главу Ордена Крови вы для чего привели?
- Чтобы вытащить из этой поганой туши секреты Ордена, - ответил Шаонг.
- Шаонг, Шаонг, ты умеешь лишь ненавидеть. Мы хранители, а не разрушители, но ты не таков. Ты хочешь лишь убивать.
- Да! Разве это несправедливо? Сколько эти гады убили троллей и людей? Они погубили наш край! Все, чего я хочу, это перебить весь этот вонючий Орден, втоптать его в землю, чтобы он никогда уже не поднялся.
- Ты несправедлив к себе. Ты больше думаешь об Ордене, чем о троллях и людях, что страдают от него. Думай не о мести, а о победе. О вольной жизни, которую она принесет. Пусть тебя ведет свет, а не тьма.
- Вы все... святоши. Поучаете меня и поучаете. Да мне наплевать на вас!
- Свет показал мне, что ты убил двоих членов Ордена, хотя в том не было нужды, и ты сам же обещал им жизнь, если они сдадутся. Скажи мне, легче тебе стало? Только честно.
- Я убил двоих и меня мучит то, что не двадцатерых!
- Так легче тебе стало или нет? - повторил Лайнав.
- Нет... - глухо проворчал Шаонг. - Чем больше я их убиваю, тем больше мне хочется убивать еще. Во мне горит огонь! Ты прав, он сжигает меня!
- Я не хочу, чтобы он погас! Я хочу, чтобы этот огонь, что горит во мне, сжег весь Орден, испепелил их!
- Он не нанесет им ни малейшего ущерба, единственный, кого сожжет этот огонь, это ты сам. Их же он сделает лишь сильней. Благое дело противостоять тёмному Ордену, но гнев - дело тьмы. Он делает тебя союзником твоих же врагов.
- И что мне делать? Забыть? Простить? Ты требуешь невозможного...
- Если огонь, что горит в тебе не угаснет, он приведет тебя к Ксайнэ и ты поклонишься ей. Ты станешь первым троллем - служителем Ксайнэ.
- Нет! Я ненавижу ее больше всего на свете! Не говори мне такого, старик. Я ненавижу ее и ее служителей!
- Члены Ордена... они несчастны. Они выглядят как люди, но внутри уже стали духами пустоты. Для них больше нет ни добра, ни красоты - ничего. Они погибли. А погибших нужно оплакивать.
- Нет, Лайнав, я не смогу так, как ты. Никогда не смогу.
- Нет ничего невозможного для Света, проси помощи у Него.
- Я не знаю... нужен ли мне ваш Свет.
- Или свет или тьма - третьего пути у тебя нет. Выбирай.
- Старик... святоши... Вы такие нудные, но если правда то, о чем вы говорите, то, что я стану служителем Ксайнэ, если не угаснет огонь во мне. Тогда я хочу, чтобы он угас. Хоть я и не знаю, чем я буду жить после этого.
- Еще будет война с Орденом, - сказал Лайнав, - и ты на ней пригодишься, ты один из лучших командиров.
- Так чего же ты хочешь, старик? Мне кажется, ты несешь какую-то чепуху. Так я должен буду их убивать или нет? Ты говоришь, моя ненависть к ним неправедна и может превратить меня в слугу Ксайнэ.
- Ты должен воевать не ради мести, а ради освобождения Могранского княжества от тяжкого гнета. Воин сражается не ради того, чтобы отомстить, а ради того, чтобы защитить тех, кто ему дорог. А мести нет конца, она никогда не удовлетворяется, она хочет еще и еще крови и не насыщается никогда.
- Лайнав, я начал понимать тебя. Но я не смогу освободиться от ярости.
- А что же ты, хмейчик? - обратился учитель Лайнав к Реану. - Что скажешь?
- Я не хочу разговаривать со световерами. Я ненавижу вас и ваш Свет, - ответил Реан и поджал губы.
- Развяжите его, - сказал Лайнав троллям.
- Да, развяжите меня. И я удушу этого старика. Каждый, кто верит в Свет, наносит тяжкое оскорбление Могране. Все световеры - предатели.
- Может не стоит его развязывать? - спросил Ушкун.
- Развязывайте, не бойтесь. Он не сможет причинить мне вреда.
Ушкун развязал Реана. Какое-то время хмейчик стоял и потирал руки, потом лицо его исказилось, он зарычал и бросился на Лайнава. И... налетел на невидимую стену. Он бил по ней руками и ударял ногами, изрыгая в ярости страшные ругательства и проклятия, но не смог приблизиться к Лайнаву ни на дюйм. Наконец он остыл и прекратил борьбу с невидимой стеной.
- Колдун, - сказал Реан. - Световеры все колдуны.
- Назови свое имя, дух, - произнес Лайнав.
- Зачем тебе мое имя? Разве ты и так не знаешь его? Твой Свет не сказал тебе как меня зовут?
- Властью, данной мне Светом, повелеваю: назови свое имя!
Лицо Реана снова исказилось, оно превратилось в страшную маску. Низким глухим голосом он прорычал:
- Застынь, Варьят. Больше ты не можешь управлять движениями этого тела.
Ноги Реана подкосились и он упал без чувств.
- Его душа спит, но и дух не может больше управлять ним, - сказал Лайнав. - Он не придет в себя, пока мы не разбудим его душу.
- Теперь ты, - обратился Лайнав к Гордестону. - Назови свое имя.
- Я не хмейчик. И все вы прекрасно знаете мое имя - меня зовут Гордестон Гартольф, я глава Ордена Крови.
- Назови свое настоящее имя, - сказал Лайнав и посмотрел Гордестону прямо в глаза.
- Что тебе надо, тролль? Я уже все сказал.
- Мне нужно твое настоящее имя.
- Так спроси у своего Света! Пускай Он тебе откроет.
- Ты стыдишься своего прошлого?
- Да нет у меня никакого прошлого!
- Ксайнэ отняла у тебя твое имя и изменила твое тело.
- Может и так! Тебе что до этого?
- Так каким оно было, твое прежнее имя?
- Я поклялся Могране никогда больше не произносить его.
- Не называй ее так. Ты же прекрасно знаешь, что ее настоящее имя - Ксайнэ.
- Я буду называть богиню так, как она велела ее называть.
- Что-то ты совсем осмелел и обнаглел. Как только понял, что тебя не убьют, так и распустил свой язык, - проворчал Шаонг.
- Свет может вернуть тебе все, что отняла у тебя Ксайнэ, - сказал Лайнав.
- Что вернуть? Мою прежнюю долю? Чтобы меня снова выбросили, растоптали и оплевали? Это хочет мне вернуть ваш Свет?
- Твой ребенок жив, Элланайла, - произнес тролльский мудрец.
- Что? Этельар? Жив? Да его убили на моих глазах! Его убил служитель Света, он перерезал ему горло... пятилетнему ребенку. Он сказал, что так ему велел Свет. С тех пор я ненавижу ваш Свет!
- Этого не было, Элланайла. Это был морок, который навела Ксайнэ. Этельар жив, его никто не убивал. Ты бросилась тогда из дома, ты бежала по дороге не помня себя и тебе явилась Ксайнэ. Она пообещала тебе, что поможет отомстить и изменила твое тело.
- Что с Этельаром? Где он сейчас?
- Он вырос, он теперь аррилийский воин, сотник. У него хорошая жена и пятеро детей... пятеро твоих внуков, Элланайла.
- Ты врёшь, ты все врешь, тролльский колдун. Ты просто хочешь, чтобы я предала... предал Мограну.
- Зеркало Иэл, - сказал Лайнав. – Зеркало, которое так хотел раздобыть орден, оно здесь. В нем можно увидеть любого человека.
И Лайнав подвел Элланайлу к зеркалу.
- Вот он, смотри, - зеркалом показало светлую комнату в каком-то доме и человека в нем. – Вот он. Твой сын всю жизнь мечтает найти тебя. Он помнит тебя, твое лицо, твой голос. Он не понимает, почему его мать выбежала из дома и больше не вернулась.
- А что Финдар? Может, ты знаешь как сейчас живет этот подлец?
- Финдар портил девушек, как испортил тебя, и пил вино. Потом его перестали интересовать женщины и осталась лишь жажда выпить. Он умер под забором - бездомный, пьяный и никому не нужный.
- Поделом кобелине, - криво усмехнулся Гордестон.
- Но мой сын не сможет меня узнать.
. - И он узнает тебя... если ты назовешь свое настоящее имя. Твое тело станет таким как прежде. Так назови же свое настоящее имя.
Гордестон долго, долго молчал. Он смотрел то вниз, то по сторонам. Наконец он поднял голову и, глядя прямо в глаза тролльскому мудрецу, сказал:
- Мое имя Элланайла Уолейв.
Что-то странное стало происходить с телом Гордестона, оно будто скукожилось и потекло, потом его стало трясти и из всех его пор полыхнул фиолетовый свет. Когда свет погас, все увидели женщину, светловолосую и худенькую, одежда главы Ордена болталась на ней как мешок. Ее огромные зеленые глаза смотрели и с отчаянием и с надеждой одновременно. Она была очень хороша собой.
- Свет вернул тебе твое тело таким, каким оно было до того, как его изменила Ксайнэ. Ты даже не постарела. Твой сын сразу узнает тебя, Элланайла, - произнес учитель Лайнав.
- Так... так я зря убила того служителя Света, я зря ненавидела Свет и его служителей всё это время? - спросила Элланайла.
- И Орден, я столько потрудилась для Ордена и это было зря. Ненависть и месть! Ты очень верно говорил о мести, тролльский мудрец. Я не могла насытиться ею. На мне столько крови... У меня была цель, я трудилась днями и ночами, чтобы приблизить день, когда мы уничтожим Аррилию, ведь Аррилия - хранительница памяти о Свете. Во мне горел такой огонь, такой пожар. Но теперь, когда я узнала, что Ксайнэ обманула меня, этот огонь угас. И во мне лишь дым.
И Элланайла закружилась на месте, прижав руки к вискам. Скоро она остановилась:
- Так скажи мне, тролльский мудрец, что же теперь? Теперь внутри у меня пустота, она разверзлась как бездна. Мой сын... единственное существо, которое я люблю... что сказал бы он, узнай, чем и как я жила всё это время? Нет, нет, я не пойду к нему, я утратила его навеки. Ты выдернул землю у меня из-под ног, Лайнав. Зачем я теперь? У меня больше нет ни цели, ни веры. Уж лучше бы тролли убили меня там, у горы.
- Ты можешь начать все сначала.
- Сначала? После всего? Ради чего, зачем? Чем мне жить теперь?
- Была ли ты счастлива, служа Ксайнэ?
- Счастье? - Элланайла коротко засмеялась. - Я никогда не думала об этом. Я не желала себе счастья, я думала лишь о мести. Стремилась уничтожить все, что связано со Светом. И вот сейчас, теперь, уничтожена я сама. Свет победил! Я потерпела поражение, Лайнав. Я разбита. Странно, но я не чувствую горя от этого. Мне это... даже нравится. Вся моя жизнь стояла на лжи. Ложь рухнула. У меня ничего не было, кроме нее. Ты отнял у меня эту ложь и теперь я в пустыне.
- Камешек к камешку, день за днем, шаг за шагом строй свою жизнь заново, Элланайла. Взрасти в этой пустыне цветущий сад.
- Тебе легко... легко говорить, мудрец. А я не знаю зачем. Понимаешь? Я чувствую себя обманутой, я чувствую, что Ксайнэ просто воспользовалась мной. Какая насмешка! А ведь это была вся моя жизнь. Всё забыть, стать обычным человеком, бесцельно проживать день за днем... У меня была великая цель и была власть. Что я теперь? Для чего я? Узнав об обмане, я уже не могу вернуться на прежний путь. Но и не могу найти новый. Я отвыкла жить просто так. Дай мне цель, мудрец!
- Иди к своему сыну, Элланайла. И к своим внукам. Ты больше не принадлежишь Ксайнэ, теперь ты свободна и можешь жить ради тех, кого любишь. Ради живых людей, а не ради мертвых идей ненависти. Оковы пали, Элланайла.
Элланайла подняла на него свои огромные глаза:
- Ты.. ты думаешь, я смогу? Взрастить цветущий сад в своей пустыне... земля отравлена! На ней не вырастет ничего! Надо всем властвует смерть и у жизни нет шансов.
- Твое сердце живо, человеческая дочь. Ты все сможешь. Ты и сама не знаешь себя, Элланайла. На время ты попала в сети к темному духу, но эти сети не смогли удержать тебя.
Элланайла вздохнула и села на пол пещеры.
- На этих руках, - сказала она, глядя на свои руки, - кровь. Целые реки крови. Разве можно искупить это чем-нибудь?
- Это Ксайнэ пытается удержать тебя, о, она будет вцепляться своими костлявыми руками в твою душу, навеивая мысли отчаяния. Время проклятия закончилось, Элланайла, и настало время благословения. Вот, впереди жизнь. И твоя пустыня станет прекрасным садом и это будет победа! Живи ради победы, дочь людей! Ради жизни и ради Света.
Глаза Элланайлы заискрились.
- Я ненавижу Ксайнэ, за то, что она обманула меня и завела обманом во тьму. Я хочу отплатить ей как-то.
- Ты сможешь отплатить ей, живя по законам Света. Найди в себе мужество... стать обычным человеком. Не тем, кто управляет судьбами государств и стирает страны с лица земли. А простым человеком, таким как все. И когда ты научишься улыбаться при виде спящей кошки и смеяться над шалостями малого ребенка, ты увидишь что прежние цели - ничто. Ты увидишь, что они настолько мелкие, что ради них не стоило шевелить и пальцем.
- Да, я хотела бы увидеть сына... больше всего на свете я хотела бы увидеть его! Но... Иэл не пропустит меня, ведь на моей руке знак. - Элланайла подняла рукав. Знака не было.
- Клеймо исчезло, дочь людей. Теперь ты свободна.
- Свободна, - медленно повторила Элланайла, - как непривычно.
- Так что этот... эта... мы теперь её должны простить, что ли? - спросил Шаонг. - Это ведь она отправила войска в наши леса, чтобы убивать всех троллей. По ее приказу убили и мою семью. И теперь ты говоришь, Лайнав, что Свет примет ее?! Вот так вот, да? Сколько троллей погибло тогда, ты помнишь? А скольких людей убила она! Сгноила в темницах и отправила на виселицу. И теперь впереди у нее... прекрасный сад? И благословение? Значит, нет никакой справедливости, да? Эта тварь должна отправится в ад и гореть там вечно за все преступления, что она совершила!
- Не думай о мести, отважный тролль, думай о пользе. Сильный враг сегодня перестал быть врагом. Свет победил! Хорошо ли это для нас? Лучше и быть не может. Мы имеем повод для радости, а тьма наказана, тьма упустила добычу. Враг стал другом, Шаонг. Разве это не прекрасно? Пресечь зло - вот цель. Месть - не цель. Цель всегда лишь в одном - чтобы зла стало меньше. И сегодня его стало меньше, Шаонг.
- Не знаю... не знаю... Не могу я. Не могу ее простить. Она и сама не может себя простить, так почему я должен?
- Не ставь вопрос "почему", ставь вопрос "для чего". Для того, чтобы стало меньше тьмы. Мы воюем со тьмой, Шаонг. Не пускай же ее в себя.
- "Не впускай тьму в себя"... - повторил Шаонг. - Правильный ты, мудрец. Невыносимо правильный. Но... но не могу я так, понимаешь? Я вижу врага, врага виновного в бесчисленных смертях троллей и людей, и я хочу, чтобы этот враг... хочу...
- Чего же ты хочешь? - спросил Лайнав.
- Хочу, чтобы его не было! Просто не было!
- И это исполнилось. Врага больше нет, ибо это больше не враг. Знаешь, какой самый лучший способ уничтожать врагов? Это превращать их в друзей. Если нам приходится убить врага, то у него остаются родственники и друзья, которые захотят отомстить нам. А если враг становится другом, то ни у кого нет повода для мести, к тому же мы приобретаем друга. Этот способ самый лучший из всех.
- Не знаю, может ты и прав. Похоже, что ты прав, Лайнав. Но как же... возмездие?
- Не думай о возмездии, думай о благе для нашего народа. Не о том думай, чтобы враг страдал, но думай о том, чтобы твой народ благоденствовал. Важно одно - чтобы у нас все было хорошо. И если у нас все хорошо, для чего нам, чтобы кто-то страдал?
- Но у нас всё не хорошо! Нас загнали глубоко в леса и высоко в горы. Нас преследуют как диких зверей! Нас убивают.
- Мы это ещё исправим, Шаонг. Люди и тролли снова будут жить в мире. Если... если тролли смогут простить людей. Ну а если нет, то война будет вечной. И погибнут многие, очень многие. Этого ли мы хотим?
- Я знаю, что многие люди не против нас. Они так же ненавидят Орден, как и мы. Они так же страдают от него. Прощать им мне нечего. Но другие... те, кто заодно с Орденом и сам Орден... те, что объявили нас низшими существами, не достойными жизни. Не знаю, смогу ли я их простить.
- Люди обмануты, Шаонг. Очень трудно сопротивляться лести. А желтые птицы ирих льстят им с утра до ночи. Ты уверен, что ты не поверил бы лести, будь ты на их месте?
- Пожалуй, нет, - сказал он после недолгого молчания, - Но это не оправдывает их.
- Не оправдывает, - согласился Лайнав, - но многое объясняет. Я не прошу тебя оправдывать зло, я лишь прошу тебя не умножать его. Невозможно погасить огонь огнем, так же невозможно бороться со злом при помощи зла.
- Как же мне переступить через себя? Переступить через свою жажду справедливости?
- Желай поражения лишь самому злу. Пусть зло будет осуждено! Пусть от него отвернутся те, кто служил ему. И оно уползет, побежденное и одинокое. Это будет справедливо.
- Что я могу сделать для этого? Вы говорите, что поете песнь Свету и пока песнь Свету не умолкнет на земле, этот мир стоит. Может, мне остаться здесь, с вами, и тоже петь Свету? И уменьшать этим силу зла?
- Это не твой путь, отважный тролль. Война еще будет. Те, кто полностью предан Ксайнэ, еще захотят принести кровавую жертву духу тьмы. Их мы не сможем превратить в друзей. И они пойдут, убивая всех на своем пути, и людей и троллей. Тебе придется
встать у них на пути, чтобы защитить невинных. Это будет твоя песня Свету. Опасайся лишь жажды мести. Твое дело защищать, а не мстить.
- Кажется, я понял, Лайнав. Теперь я понял.
- Вот и хорошо. Храни тебя Свет, сын тролльского народа. А нам нужно заняться хмейчиком, нужно разбудить его душу. Скоро сюда придут ещё два мудреца, но этого мало. Вы, тролли, поможете нам, нужны вы все.
- А я могу вам чем-то помочь? - спросила Элланайла.
- Да, дочь людей. Впервые за много-много лет ты снова будешь петь Свету. Ты готова?
- Да... Хотя нет, не знаю. А у меня получится?
- Всё получится, дочь людей. Я вижу твою душу. Теперь она обратилась в сторону Света.
- А нам что делать? - спросил один из троллей.
- Вы будете стоять на страже. Мы сделаем так, что вы увидите тот мир этими глазами. Вы будете следить, чтобы душа хмейчика не ушла в пустоту. Но будьте осторожны! Пустота будет звать вас. Вы ни на миг не должны забывать о Свете.
- Ради чего нам рисковать? - спросил Шаонг. - Ты запретил духу управлять его телом, он теперь не опасен для нас.
- Ради двух душ: его души и души его жены. Ему очень нужно перо феникса для того, чтобы снять чары с его жены. Нам нужно разбудить его душу, не изгоняя духа пустоты сразу. Дух пустоты будет бодрствовать в нем, хоть и не сможет им управлять, и дракон пропустит его к перу.
- Не нравится мне это... Что, если дух всё-таки побудит его написать гимн-заклятие?
- Нет, это невозможно. Пером феникса он напишет слова песни, которая расколдует его жену. Но музыку на эти слова должна сочинить сама Иэл. Со свитком пергамента, со словами песни он пойдет к ней, и Иэл сделает так, что песня зазвучит, если развернуть этот свиток.
- Ну что ж, - сказал Шаонг, - быть по сему. Тролли снова помогут людям.
- А люди помогут троллям. Свет открыл мне, что жена хмейчика поможет нам обнаружить Арбенда.
- Есть ли он, этот Арбенд? Уже тридцать один год прошел с тех пор, как явился знак о его рождении, но Арбенд так и не проявил себя. Может, он уже давно умер?
- Если бы Арбенд умер, он явился бы как дух пустоты и ходил бы вместе с Ксайнэ. Но Ксайнэ ходит одна, значит, Арбенд жив.
- Где же он? Где он ждет своего часа?
- Кто-то обнаружил его раньше, чем мы, и раньше, чем Орден. Возможно, его увезли куда-то далеко или его силу как-то сковали. Но он не сможет все время находиться в дальних краях, его потянет сюда! Если же его сила скована, то оковы рано или поздно падут. Вернуть пустоте её порождение раньше, чем он обретет полную силу и станет во главе Совета Посвященых - наша задача.
- Порождение пустоты? - спросил один из троллей. - Разве Арбенд не просто человек, с раннего детства преданный Ксайнэ?
- Он... и человек и нет. Мы и сами не знаем точно кто он. Знаем лишь, что человеческой души у него нет, вместо нее в его теле живет дух пустоты. Человеческая ли душа стала до конца отверженным духом или он такой от рождения - мы не знаем. Знаем, что он не хмейчик. В нем нет человеческой души, которая подавлена духом пустоты, там только один этот дух.