А уж про политические последствия, которые аукаются до сих пор, и говорить излишне. В связи с этим возникает вопрос - а были ли в более ранние эпохи похожие противостояния великих держав? Задумавшись об этом, я решил найти несколько примеров подобного.

Важно уточнить, что до XIX века земной шар был слабовато глобализован, поэтому биполярного мира в советско-американском духе быть никак не могло. Речь, естественно, идёт о тех державах, что делили известный им мир/ту его часть, до которой могли физически дотянуться.

Восточно- римская империя и царство Сасанидов

По состоянию на 500 год было не так уж иного действительно мощных государств. Китай находился в раздробленности после свержения династии Хань, Западно-римская империя превратилась в разлагающееся собрание владений варварских вождей-рексов, на Индостане могущественных империй не было после III века до нашей эры, а в Мезоамерике встречались разве что сборища городов и довольно таки слабо централизованных и мелких государств майя и прочих индейских народов.

В остальном же мире с государственностью дела обстояли ещё хуже (её не было как таковой) или аналогично. Так было везде, кроме Балканского полуострова, востока Северной Африки и Передней Азии. Там существовали две аномально огромных страны - Римская империя и Эраншахр.

Если отбросить путаницу с названиями и политической идентичностью, то это были наследники более ранних цивилизаций - эллинистической и персидской (которая, в свою очередь, напрямую связана с древневосточными - месопотамской, эламской и другими).

В некотором роде, эти империи были продолжателями того же противостояния, что началось в V столетии до нашей эры с вторжением ахеменидского шахиншаха Дария I на Балканы и побережье Малой Азии (но это романтизация истории, во многом).

В любом случае, оба государства являлись мощнейшими на своё время и представляли концентрацию самых развитых цивилизаций эпохи (не считая Китая, это, как водится, песня отдельная).

Хотя они не могли реально безоговорочно победить друг друга в прямой борьбе, стычки между ними являлись обычным делом на протяжении веков. В основном они касались территориальных споров - кто будет править Арменией, Сирией и Междуречьем, и кончались незначительными передвижениями границы. Лишь в войне 602-628 иранцы во главе с Царём Царей Хосровом II захватили большую часть восточно-римских владений, используя сложное геополитическое положение противника и кризис среди константинопольской элиты.

Но затем в ходе контрнаступления императора Ираклия случился откат к старым границам. Хотя и эта война не завершила окончательно их противоборство, последовавшее арабское вторжение навсегда зарыло топор вражды между греками и персами из-за банального физического разделения.

Омейядский Халифат и империя Тан

Когда Сасаниды были уничтожены арабами (651 год), а Византия значительно ими уменьшена, исламский Халифат, где с 661 года правил род Омейядов, стал новой великой империей в Передней Азии и Северной Африке.

Одновременно с этим далеко на востоке возникла новая единая китайская династия Тан. Обе державы в VII-VIII столетиях проводили серьёзные завоевания, став сильнейшими в мире вместо Восточного Рима и Персии.

Достижения бану Умайя (самоназвание Омейядов) заложили основу для современного арабского и исламского миров. При них город Дамаск, древнейшая из действующих столиц, стал огромным мегаполисом и центром торговли и искусства.

Тан же известна как место, где творил великий поэт Ли Бо, являющийся одним из крупнейших мировых стихотворцев - он оставил после себя примерно 1100 произведений (включая около 900 стихотворений). В целом, при ней произошёл очередной виток расцвета традиционной китайской культуры.

Кроме того, к танской эпохе относятся первый точно датированный печатный текст (копия буддистской Алмазной сутры, 868 год), и правление У Цзэтянь, единственной женщины за всё время, официально занимавшей китайский престол.

Несмотря на отдалённость друг от друга, Халифат и Тан столкнулись лбами в начале VIII века в Средней Азии. И те, и другие стремились вовлечь местные тюркские и иранские племена в свою сферу влияния. Поскольку регион был важен как часть Великого Шёлкового пути, контроль над ним стал ключевой целью.

Омейяды усиленно исламизировали Среднюю Азию, а китайцы создавали там форпосты и делали локальных правителей своими вассалами. По сути, там произошло столкновение цивилизаций, которое должно было решить судьбу Азии.

Правда, в итоге бану Умайя не дожили до кульминации - их свергла династия Аббасидов в 750 году. Случилось это из-за слишком ярого унижения неарабов, которое довело до предела пусть и поверженную, но всё ещё очень богатую и влиятельную сасанидскую элиту. Одним из тех, кто привёл Аббасидов к власти, был перс Абу Муслим, наместник Хорасана (область на востоке Ирана, тогда включала в себя и часть Афганистана с Туркменистаном).

Новые халифы назначили его главным военачальником на востоке империи, и именно он собрал войско, которое сошлось с китайцами в финальной битве при Таласе (приблизительно на современной границе Киргизии и Казахстана) в 751-ом.

В итоге, мусульмане победили, и Тан ушла из региона. Это привело к быстрой исламизации тюрков, что затем будет иметь глубокие последствия в виде создания Сельджукской империи, появления Волжской Булгарии, и так далее.

Халифат де-факто развалился в начале X века, тогда же пала власть танов в Китае. Но след, оставленный ими, невероятно повлиял на многие земли и народы, оставшись вплоть до современности.

Испания и Османы

Пока Испанское королевство в XVI столетии покоряло океаны, захватывая Америку и многие тихоокеанские острова, в более традиционных местах оттоманские султаны объявляли себя царями Вавилонскими и защитниками священных городов. В 1500-х годах эти две империи показали наиболее значительный территориальный и экономический рост.

С первого раза кажется, что они не имеют точек соприкосновения. Но на самом деле именно Испания была основным соперником турок в Средиземноморье. В те времена испанские Габсбурги владели не только Пиренеями, но множеством земель в Европе, включая Сицилию, Сардинию и юг Италии.

Мадрид имел свои интересы и на севере Африки. Вместе с тем, османы яростно стремились к завоеванию бассейна Средиземного моря. В тот момент данные земли ещё оставались глобально важными как часть евразийского экономического обмена.

Неизбежно было столкновение между ними. Испания имела в союзниках Венецию и другие итальянские государства (турецкое завоевание угрожало их торговым интересам), её на войну благословил Папский престол.

Собранная ими Священная лига, в которой главенствовала Испания, столкнулась с оттоманами, намеревавшимися занять запад Средиземноморья и высадиться на Апеннинах. Главным событием этой войны стала морская битва при Лепанто, в которой европейский (преимущественно испанский) флот одолел турецкий. Хотя после победы это сражение представлялось как спасшее Европу от мусульманской оккупации, в том конфликте османы на самом деле победили, хоть и ограниченно (отобрали у Венецианской республики Кипр).

В 1573 году испанский полководец Хуан Австрийский выгнал турецкие отряды из Туниса, но уже спустя год вынужден был бежать оттуда перед превосходящими силами врага.

В конце концов, Османской империи формально присягнули берберские правители всего Магриба (кроме Марокко), а Испания потеряла всякое влияние в регионе. Тем не менее, её флот смог не дать турками вступить непосредственно в Западную Европу и в целом закрепить за собой левую половину моря.

Ещё около века Испания и Османская империя пытались побороть друг друга, но достаточно пассивно. Константинополь использовал имевшееся влияние, чтобы склонить султана Марокко на свою сторону и выйти непосредственно к Гибралтару, но местные монархи не признавали турецкого падишаха легитимным халифом исламского мира, так как сами вели свой род от пророка Мухаммада. К тому же, Испания и Португалия часто помогали им в противостоянии претензиям с востока.

В итоге, к концу XVII века обе державы полностью свернули конкуренцию из-за наступившего в них обеих застоя. В будущем они растеряют влияние и станут глубоко вторичными игроками на мировой арене.

Португалия и Нидерланды

Похожий путь прошла соседка Испании - Португалия. С 1601 по 1661 годы шла война между ней и Нидерландами. Причина - колониальные и торговые интересы.

В XVI веке Португальское королевство было могущественной морской силой, которая заняла множество важных точек по всему миру. Она контролировала крайне прибыльную торговлю африканскими и азиатскими товарами (рабы, золото, пряности и тому подобное).

Однако во второй половине столетия появились Нидерланды - бывшее владение испанских Габсбургов, ставшее передовым по тогдашним меркам государством, с развитыми капиталистическими отношениями. Как и Португалия, это была небольшая прибрежная территория с ограниченными ресурсами. По этой причине голландские дельцы и моряки обратили внимание на заокеанские края как на объект извлечения прибыли.

Тем более, что в Нидерландах появились более удобные формы организации колониальных экспедиций - торговые компании (Ост-Индская и Вест-Индская), а также первая в истории биржа - Амстердамская (1602 год).

Всё это делало Голландию крепким государством с весомыми финансами. В то же время Португалия в 1580 году попала в унию с Испанией и не могла эффективно защищать свои владения. В 1601 году позарившаяся на вкусные места по мировому побережью голландская Ост-Индская компания начала масштабную акцию по вооружённому заимствованию португальских колоний. Фактически, Нидерландская республика ввязалась в противостояние целиком.

Голландцы добились наибольшего успеха на Цейлоне (Шри-Ланка) , в Бразилии, Индонезии и Малаккском проливе. Даже когда Португалия восстановила суверенитет в 1640 году, она не смогла вернуть подорванную власть во многих точках.

Наиболее тяжело шёл спор за контроль над Бразилией. С 1624 по 1641 годы Голландия заняла её крупный северо-восточный кусок, объявленный новой колонией.

Параллельно Нидерланды захватили португальские фактории на Молуккских островах и Шри-Ланке. Под их контроль перешёл стратегический Малаккский пролив (там, где в будущем возникнет Сингапур). Ситуация была тяжёлой, а ресурсы - ограниченными, и Лиссабон решил сосредоточиться на Америке. В 1645-1654 годах при помощи восстаний местных португальских колонистов бывшим владельцам, собрав крупные силы, удалось выгнать голландцев.

С тех пор серьёзных боевых действий не шло. В 1661 году под давлением Франции и Англии две морские державы таки заключили мир. Португалия признала потерю отнятого конкурентами в Азии, а Нидерланды навсегда отказались от Бразилии, взяв за неё, однако, большую компенсацию, эквивалентную 63 тоннам золота.

Иронично то, что больше всех от этой заварушки выиграла Англия, так как два её главных соперника за господство в океане были существенно ослаблены. В конце концов, и Нидерланды, и Португалия проиграли в этом деле, и стали минорными колониальными государствами. А ведь планировали править планетой через торговые пути...

Франция и Великобритания

Очень долгое время было неизвестно, кто же всё-таки завоюет больше всего власти в новом мире, с колониализмом и прочими радостями. Лиссабон и Амстердам, как мы уже поняли, из гонки выпали, Мадрид - тоже. К началу XVIII века из морских империй наиболее выигрышно смотрелись Франция и Британия. Под эгидой их вражды пройдёт более века.

Началось всё с гонки поселенческого колониализма. В Америке селились и те, и те, создав существенное напряжение.

Первый раунд британо-французских трений завершился Семилетней войной 1756-1763 годов. Великобритания победила, так как делала больший упор на заселение колоний и развитие флота. Она полностью забрала Квебек и Луизиану у Франции, а также одержала победу над навабом (наместником) Бенгалии и его союзниками - Французской Ост-Индской компанией, положив начало оккупации Индостана. На субконтиненте у Парижа осталась лишь пара портов и ноль амбиций.

Частичный реванш Франция взяла в 1775-1783, когда помогала американским революционерам. В 1781 году французский флот одолел британцев в Чесапикской битве, совершив перелом в той войне. Множество энтузиастов из Франции отправилось помогать патриотам, в том числе такие известные фигуры, как маркиз де Лафайет. Уход новорождённых США от Лондона стал победой французов, хоть и не спас страну от кризиса и дальнейшего революционного перелома.

Финальный раунд их противостояния происходил в первые полтора десятилетия XIX века. Французская империя во главе с Наполеоном приложила все усилия, чтобы стать державой номер один. Совместно с Испанией был собран монструозный флот, который сразился с англичанами при Трафальгаре 21 октября 1805 .

Но Францию опять ждало поражение. Британия твёрдо доказала, что является владычицей морей. Тогда Бонапарт объявил Континентальную блокаду своего злейшего врага, чтобы разрушить его экономику.

Как общеизвестно, получилось не очень. Стремление Наполеона отвратить от Англии всех, в том числе и имевших с ней тесные материальные контакты, привело к катастрофическому вторжению в Россию и, как итог, к падению Французской империи в марте 1814-ого.

Последняя попытка императора вернуться и показать всем класс кончилась за 100 дней. После Ватерлоо никто уже не сомневался в том, что на планете господствует Британская империя, над которой никогда не заходит Солнце. А Франция, конечно, продолжила быть сильной, но явно не на высшем уровне.

На тот момент Сасаниды руководили своей империей уже не одну сотню лет. Она появилась в 220-ые года нашей эры, сместив потерявшую к тому времени авторитет власть парфянских царей. Парфяне, происходившие с севера Персии, веками вели опустошительные войны с Римской империей и с каждым десятилетием слабели от этого. В последней войне в 210-ых годах Парфии удалось разбить римлян и прогнать их из Месопотамии. И тем не менее, её ресурсы и контроль были этими внешнеполитическими достижениями очень весомо подорваны.

Этим воспользовался правитель провинции Фарс (Парса) Ардашир (это имя нам более привычно в греческой транскрипции - Артаксеркс). В Парфянском государств все регионы были крайне автономны, там были собственные династии, управляемые местными шахами. Ардашир был как раз из таких руководителей. Присоединив к Фарсу Исфахан и Керман, он открыто выступил против парфянской власти и ожидаемо быстро сверг её, ослабленную конфликтами как внутренними, так и наружными. После этого Ардашир стал шахиншахом новой династии Сасанидов, которая стабильно правила практически четыре столетия.

Знающий историю Античности читатель здесь поймает чувство дежавю, и неспроста - Сасаниды практически один в один пошли по стопам Ахеменидов, основавших Первую Персидскую империю в VI веке до нашей эры. Обе династии были персами, обе первоначально правили только в Фарсе и обе свергли изначально более крупных северных предшественников. Сами сасанидские цари знали и постоянно подчеркивали это сходство, создав своего рода идеологию вокруг ахеменидского прошлого и традиционной иранской религии - зороастризма. Они агрессивно расширяли свои владения, подражая Киру Великому и Дарию I.

Это привело к тому, что в течении III - V веков Сасаниды распространили свою власть на Армению, Месопотамию, юг Средней Азии, земли нынешнего Афганистана, Азербайджана и на долину Инда, более чем наполовину восстановив границы державы Ахеменидов.

Как видно по карте выше, Вторая Персидская империя была куда успешнее Парфии. Не только территориально, но и в смысле административного управления - Ардашир и его потомки значительно централизовали владычество над своими владениями, дабы исключить возможность восстания в регионах уже против них самих. В V веке ввиду вторжения кочевников из Средней Азии (Белых гуннов) и потери части территории Сасаниды окончательно укрепили контроль над завоёванным, упразднив до того вассальное Армянское царство и сделав его прямо управляемой землёй.

Помимо этого, ряд западноаравийских кочевников также были иранскими вассалами, однако в 602 году арабский конгломерат Лахмидов, до того верно служивший Ктесифону, был лишён автономии и стал полноценной частью империи, что вместе с покорением ей в 570 году территории современного Йемена сделало Сасанидов правителями неприлично огромной по тем временам территории. Они одержали верх и над Белыми гуннами, и над арабами, и над народами Кавказа. На Востоке им не было равных, да и в целом фактически никаких государственных образований кроме Персидской империи там к тому времени не осталось.

Тогда-то на сасанидский престол и взошёл Хосров Парвиз. Ему досталась держава на своём пике, с передовым войском, развитым администрированием и колоссальными ресурсами. Однако самая главная цель её за все эти века так и не была достигнута, и цель эта заключалась в возвращении принадлежавших Ахеменидам земель на западе. Это было нужно, дабы устранить главного конкурента Сасанидов - Восточно-римскую империю. Она была для тогдашних иранцев злейшим врагом и позорным напоминанием о падении Ахеменидской державы.

Я полагаю, не нужно много разъяснять про то, что Византия, хоть и считалась Римской империей и сами её жители называли себя ромеями (то есть римлянами), в действительности была дитём эллинистического мира, где доминировали греки, их язык, культура и традиции. На латыни в ней мало кто говорил, а отождествление с Римом было по большей части идеологическим (хотя греки хотя бы были под властью императоров из Апеннин и очень повлияли на латинскую культуру, поэтому они, очевидно, более правдоподобные "ромеи", чем, к примеру, тоже считавшие себя наследниками Римской империи германские племена). После V столетия связь Византии с Италией была прервана, что запустило процесс отмирания тех немногих элементов с запада (к примеру, использования латыни как государственного языка), что таки были в восточной части империи. Она превращалась в исключительно эллинистическое государство. Даже когда при императоре Юстиниане Константинополь вернёт себе контроль над Вечным городом и итальянским сапогом в целом, центр явно будет в Анатолии и на южных Балканах и это уже никогда не изменится.

Осталось лишь сложить два и два - легко понять, что Восточно-Римская империя чуть более, чем полностью - наследница эллинистической эпохи, когда греческий язык распространился в Анатолии, Сирии, Палестине и Египте. А сделать он это смог после вторжения туда греко-македонских армий под командованием Александра Филиппыча и разрушения ими той самой империи Ахеменидов. Для Сасанидов само существование Византии было тяжёлым грузом и ударом по их идеологии, поэтому с ней они воевали постоянно.

Две сильнейшие страны своего времени (а до появления в 618 году в Китае империи Тан кроме них никаких крупных держав на всей планете буквально не было) имели неразрешимые противоречия, но, как во все времена было заведено в геополитике, часто сменяли вражду "дружбой". Причём именно с Хосровом II это приняло наиболее выраженную форму, так как к власти он смог прийти благодаря византийскому императору Маврикию. В 590 году был свергнут с престола и убит шахиншах Хормизд IV. Его сын и преемник Хосров Парвиз вскоре также лишился власти в результате мятежа полководца Бахрама Чобина. Хосров бежал в Византию и умолял императора о помощи. Император Маврикий усыновил молодого шаха, и Хосров с помощью византийской армии вернул себе престол предков. После этого в 591 году между двумя державами был подписан крайне выгодный для Восточно-Римской империи мир: Иран отказался от византийской дани, которую та платила ранее по условиям окончания предыдущих войн, а империя существенно расширила свои границы на Востоке — почти вся Армения, с начала V века принадлежавшая Сасанидам, отошла к Византии. Утвердившись на троне, Хосров II поддерживал с соседом мирные отношения, однако с помощью тайной дипломатии разжигал антиимперские настроения среди армянской знати.

Очевидно, что в политике таких понятий, как честность и благодарность, почти не встретить. Но Хосров, что удивительно, не стремился вновь пойти на запад, пока был жив его благодетель Маврикий. Но вот когда того свергли в 602 году, Парвиз избавился от своего якоря и тут же начал войну с новым императором Фокой. Но это был лишь повод. Понятно, что шах решился наконец победить главного врага своей державы. Время он выбрал отличное - Византия к тому времени начала трещать по швам, будучи не в состоянии удерживать наступавших лангобардов в Италии и славян с кочевниками на Балканах.

Поэтому время для персидского вторжения явно было идеальным. Хосров прекрасно понимал свои возможности и не преминул бросить основные силы на финальную битву с историческим противником. На ее первом этапе персы достигли впечатляющих результатов. Овладев пограничными крепостями, они к 610 году заняли Северную Месопотамию и Армению, а через три года завоевали Сирию. В 614 персы взяли Иерусалим, в 617-ом вторглись в Египет, а к 622 контролировали большую часть Малой Азии. Не раз их конница совершала стремительные набеги до самого Мраморного моря.

Таким образом, становится ясно, почему Хосров Второй получил прозвище "Победоносный" - он почти смог взять сам Константинополь, осадив столицу врага в 626 году совместно с наступавшими на Балканах славянами и аварами. Величайшая из целей Второй Персидской империи - возвращение к границам, которые были при Ахеменидах, при нём оказалась очень близко.

И то того, наверное, шаху было очень обидно, когда сместивший Фоку император Ираклий путём выжимания до предела денег и ресурсов буквально из всего, что ещё осталось у Византии, включая Церковь, сумел переломить ситуацию в свою пользу и выгнать Сасанидов из Анатолии, вторгнуться в Месопотамию и разорить её. Вкупе с провалом осады Константинополя это разрушило доверие иранской элиты к Хосрову и он был убит в феврале 628 года в ходе заговора знати. Его преемник Кавад III согласился уступить ромеям всё завоёванное. Эта война, столь многообещающая и эпическая, кончилась для Сасанидской державы огромным провалом и признанием поражения от Византии.

Но империя, однако, продолжила существовать. Она ещё могла восстановиться и что-то из себя представить, возможно, вновь стать угрозой для взявшего верх соседа. Но дальше дела пошли только хуже - пока персы упорно бились с греками, арабы на юге вдохновились словами пророка Мухаммеда и основали Халифат, который к 632 году занял сасанидские владения в Аравии. В этом была и доля вины самого Ирана - лишив в 602 году своих вассалов - Лахмидов, автономии, Хосров II унизил их и тем создал почву для перехода до того лояльных семитов востока пустынного полуострова под знамёна их родственников из Мекки и Медины.

Мусульмане использовали истощение двух великих империй и недовольство простого народа, который устал от десятилетий разорения, чтобы нанести по ним мощнейшие удары. И если Византия всего лишь (что было объективно не самым худшим раскладом в том контексте) утратила более половины своей территории в пользу Халифата, то Сасанидов он просто уничтожил. Последний шахиншах Йездегерд III девятнадцать лет сопротивлялся арабам, однако усталость страны от конфликтов и идеологическое преимущество противника (ислам тогда был очень новой и гибкой религией) оказались упорнее, и в 651 году Вторая Персидская империя сдалась. В Табаристане (Мазендеране), правда, боковая ветвь сасанидской династии - Бавандиды, правила аж до середины XIV столетия и даже сохранила на некоторое время зороастризм, приняв ислам только в IX веке. Однако в целом Иран временно потерял собственную государственность, был быстро исламизирован и утратил немалую долю своей уникальной культуры.

Такие габариты, как это чаще всего и бывает, имеют в себе известный подвох - большая часть этих пространств не населена людьми или вообще какими-либо организмами в значимом числе, являясь снежной пустошью с массами ледников. Ледниковый щит Гренландии огромен, занимает все её внутренние земли и оставляет более или менее пригодным для жизни местам исключительно побережье.

Но и оно по большей части сурово и холодно. Надо при этом заметить, что довольно крупный кусок территории острова расположен к югу от полярного круга, располагаясь на той же широте, что и центральные районы Швеции и Карелия. Естественно, это не говорит об идентичности климата юга Гренландии с указанными локациями, однако позволяет понять, что не весь северный остров беспощадно суров - на небольшой территории юго-западного побережья можно встретить березу, иву и ольху, хоть и в небольшом количестве. Основная же масса ландшафтов холодных пляжей Гренландии - тундра, либо кустарниковая (на юге), либо с мхами и лишайниками (севернее). На севере острова преобладают арктические пустыни.

Средние температуры в Гренландии также разнятся - от почти 10 градусов выше нуля на самом юге в июле до минус 60 градусов зимой в центральных частях острова. В целом же, средние температуры Гренландии весьма низки и делают её самым холодным регионом мира (зависит от конкретного года и рейтинга, но в целом остров по температурному показателю на одном уровне с арктическими районами России и Канады).

Животный мир Гренландии типичен для северных мест - северные олени, белые медведи, моржи и так далее. Также здесь обитают овцебыки - шерстистые млекопитающие, похожие на бизонов, которые являются представителями арктической мегафауны, пережившими конец Ледникового периода.

В океане вокруг Гренландии, как это и полагается холодным областям, жизнь кипит заметно больше, чем на суше. Некоторые морские животные названы в честь острова - например, гренландский кит, который выделяется тем, что может жить более ста лет и весить более ста тонн.

Встречаются в водах у Гренландии косатки, различные крупные морские млекопитающие вроде тюленей и моржей, множество видов рыб (и это немаловажно для дальнейшего рассказа) и тому подобные организмы.

Растительный и животный мир арктического острова в достаточной степени богат, так или иначе, это ясно. Однако, пока что про людей, живущих и живших там, ничего сказано не было. У этого есть веские причины - несложно понять, что добраться до столь неблагоприятных климатически и отдалённых мест человечеству удалось далеко не сразу. Двуногие разумные млекопитающие ступили на данный остров лишь в III тысячелетии до нашей эры. Это были племена охотников и собирателей с американского материка (а Гренландия - часть Северной Америки и наиболее близка к её берегам географически), предположительно родственные предкам современных эскимосов. Несколько схожих культур (Саккакская, Дорсетская и другие), степень родства между которыми установить до сих пор точно не удалось, последовательно сменяли друг друга на острове на протяжении нескольких тысячелетий, с примерно 2500-х годов до нашей эры до первых столетий уже нашей эры, когда почти вся Гренландия вновь стала необитаемой на продолжительный период.

Современное же большинство населения острова - эскимосы (инуиты) - начали селиться на нём только в XIII столетии, покрыв своими деревушками большую часть пригодного для жизни побережья Гренландии к 1500-м годам. На данный момент, к этому народу принадлежит свыше 80% жителей острова.

Несложно понять, что они не обладали земледельческими технологиями (да и не нужны они были в таком климате) и жили рыболовством и охотой на северного оленя и морских млекопитающих. Многие из них продолжают эти традиционные промыслы и в наши дни.

История европейского заселения Гренландии начинается в X столетии и связана с плаваниями скандинавов (викингов). Они, обосновавшись к тому времени в Исландии, попали и на остров к северу от неё. В начале X столетия моряки из Норвегии и Исландии подплывали к берегам ледяного острова, однако не проявили к ним интереса. Ситуация изменилась в конце века, когда викинг Эрик Рыжий, проживавший в Исландии, убил своего соседа. По скандинавскому праву он подлежал за это деяние трёхлетнему изгнанию. Взяв с собой свою семью и немалые пожитки, Эрик отплыл к неизвестному огромному массиву суши в 982 году, и не без трудностей (связанных с обилием плавучих льдов по пути) добрался до места вблизи южного окончания острова.

За три года жизни на острове Эрик не встретил ни одного местного жителя, поскольку, как уже говорилось, на тот момент Гренландия была уже много веков необитаема. В 986 году Эрик вернулся в Исландию и начал склонять местных викингов к переселению на новые земли.

Рассказывая о месте своего изгнания, Эрик называл остров Гренландией (Зеленой землёй), что, безусловно, являлось хитрым рекламным трюком, призванным привлечь большее количество колонистов, соблазняя их хорошими условиями жизни и ведения хозяйства на острове.

Эрик и поплывшие за ним колонисты смогли снарядить двадцать пять кораблей, однако добраться до Гренландии удалось лишь четырнадцати с триста пятьюдесятью пассажирами. Они основали Eystribyggd ("Восточное поселение") примерно в 1000 году., после этого закрепившиеся на новой территории викинги активно торговали с Европой моржовыми бивнями, пенькой, кожей скота и тюленей. Они научились вялить рыбу, что позволило долго сохранять ее и поставлять на экспорт.

В XI веке в Гренландию местная выделившаяся элита принесла христианство. Сын Эрика Рыжего Лейф Эриксон прибыл в Норвегию, где был крещен королем Олафом I. После возвращения сын приобщил к вере свою мать, которая построила на острове первую церковь имени своего мужа Эрика. Для создания прочной церковной структуры в 1126 году на острове основывается епископство.

1261 год становится значимым для Гренландии – норвежский король предлагает её жителям углубление сотрудничества - они платят ему налоги, а он в свою очередь обеспечивает поставку на остров всего необходимого для жизни, кроме того, за свои деньги посылает на остров ежегодно торговую экспедицию. Гренландцы принесли присягу верности норвежскому королю. Однако отсутствие постоянной коммуникации между метрополией и колонией позволяли Гренландии жить достаточно автономно.

В XIV столетии начинается упадок поселений скандинавов на острове - они начали пустеть, что подстёгивалось давлением шедших с севера инуитов и чумой, которая поразила даже этот отдалённый район. В 1378 году упраздняется местное епископство, а после церковной записи о браке 1408 года никаких сведений о гренландских поселенцах не существует. Скорее всего, они полностью исчезли оттуда в начале XVI столетия,. Тогда же большую часть острова окончательно обжили инуиты, которые оставались единственным разумным его населением ещё долгое время после этого.

Жемчужина датской короны

Возникает ощущение, что над этим суровым островом лежало какое-то проклятие - так часто его оставляли поселенцы. У этого есть логичное объяснение, но он будет высказано позднее. Сейчас лучше переместиться в начало XVIII столетия. Тогда Норвегия, которая формально оставалась хозяйкой Гренландии, была в унии с Данией. Таким образом, датчане, доминировавшие в унии, также могли теоретически иметь контроль над Гренландией. Но долгое время им это было неинтересно, вследствие чего остров оставался "ничейным" (у эскимосов, очевидно, со сложной государственностью были проблемы).

Лишь в начале XVIII века норвежский миссионер Ханс Эгеде, услышав про наличие Гренландии и колоний на ней (вестей от которых на материке очень давно не было), загорелся идеей возвращения христианства (и соответственно европейской власти) на остров. Эгеде пришёл к выводу, что гренландские скандинавы вполне могут быть живы. Он полагал, что даже если их отыскать не удастся, то, по крайней мере, получится наладить контакты с эскимосами, обратить их в христианскую веру и сделать подданными датской короны. Датский король Фредерик IV, к которому миссионер обратился с этим предложением в мае 1721 года, дал своё согласие на экспедицию в Гренландию.

Эгеде высадился на западном побережье Гренландии 3 июля 1721 года. Он установил контакт с эскимосами и стал проповедовать среди них. Норвежец выучил их язык и перевёл на него христианские тексты. Это потребовало некоторых ухищрений, так как у калааллитов (самоназванием гренландским эскимосов), к примеру, никогда не было хлеба и они не имели о нём никакого представления. Пришлось заменить упоминания о хлебе в молитвах другими понятиями - к примеру, одна строка из молитвы «Отче наш» была переведена как «тюленя насущного дай нам на сей день».

Подобные креативные подходы сработали, и проповедь слова Христа, а заодно с ней и власть датского короля, начала закрепляться в инуитской среде. Эгеде основал город Готхоб (ныне - Нуук), который позже стал столицей острова. В 1724-ом он крестил первых эскимосов, после чего повторная колонизация постепенно стала набирать обороты. В 1741 году он был рукоположён епископом Гренландии, что знаменовало собой полное восстановление европейской власти там.

С тех пор Гренландия является частью Дании. Последняя, выступив в начале XIX столетия против Великобритании и ведя с ней войну, пользуясь покровительством Франции, проиграла вместе с Наполеоном и в 1814 году была вынуждена упразднить унию с Норвегией, отдав её Швеции. Однако, Гренландия (как и Исландия) осталась под властью Копенгагена.

XIX век стал для Гренландии началом возрождения, ей стали интересоваться полярные исследователи, такие как Вильям Скорсби и Кнуд Расмуссен. Дания прочно укрепилась на острове, дошло до того, что в 1861 году вышел первый гренландский журнал. Впрочем, датские законы, в соответствии с колониальной традицией, распространялись исключительно на проживающих в Гренландии подданных датской короны.

В 1864-1865 годах впервые в истории Гренландии состоялись выборы в окружные советы, объединить их в единый представительский парламент не разрешили, однако начало было положено. В 1911 году Гренландия выбирала сразу два парламента (Ландстинги), для местного управления, южной и северной частей острова, которые были окончательно объединены под общим управлением только в 1951 году. Все решения касательно Гренландии принимались в Копенгагене, и местные жители участия в этом не принимали.

Экономика острова в конце XIX века строилась на морском промысле, в первую очередь китобойном, куда Дания инвестировала значительные средства.

В 1905 году в борьбу за Гренландию вступает Норвегия, что было продиктовано получением ей полной независимости в этом году. В 1931 году норвежский китобой Хальвард Деволд занял восточный берег Гренландии, что активно поддержало норвежское правительство. Однако действующее в то время международное право в лице Постоянной палаты международного правосудия осудило действие рыбака, с чем, скрипя зубами, но все же согласилось норвежское правительство.

Во время Второй мировой войны, когда Данию оккупировал Третий Рейх, Гренландия осталась на стороне антигитлеровской коалиции благодаря датскому послу в США Генрику Кауфманну. Дипломат, находясь в Америке, отказался признать оккупацию Вермахтом Дании и подписал соглашение с США о предоставлении ВВС США права использовать территорию Гренландии для постройки военных баз. Таким образом, Гренландия в годы войны поддерживалась США и Канадой. Она поставляла на экспорт продукты рыбной промышленности и криолит (минерал. нужный во многих отраслях промышленности).

В 1953 году Гренландия наконец перестала быть колонией и получила статус части датского королевства с одновременным представительством в парламенте станы. По сей день она является огромной автономной территорией Дании, выступая в роли своего рода жемчужины её короны.

Насколько важна Гренландия и важна ли вообще?

Как можно ясно увидеть из представленного повествования, история Гренландии имеет эпизоды вымирания её поселенцев - вначале в первые века нашей эры, затем в XIV-XVI столетиях. Вероятно, в глубокой древности подобные эксцессы тоже имели место, но это, увы, мало исследовано. Отсюда можно сделать логичный вывод - этот остров очень плох для жизни, раз с его заселением были такие проблемы. Да и сейчас там живёт всего-то 56 тысяч человек, разве это много? Со стороны кажется, что да - Гренландия не создаёт впечатления центра промышленности, науки, культуры или центра чего-либо в целом.

Но, несмотря на это, есть все основания полагать, что в будущем этот огромный массив ледников в будущем станет лакомым куском, более того - он уже потихоньку начинает им становиться. Но обо всём по порядку.

Для начала следует отметить закономерность - оба эпизода опустения Гренландии совпадают по времени с похолоданием климата. Так, в начале нашей эры был так называемый Римский климатический оптимум, когда температура стала выше по сравнению с прошлыми эпохами на 1-2 градуса по Цельсию. Это продолжалось с III столетия до нашей эры по IV-V столетия нашей. К этому времени относится расцвет Римской империи, а к его концу - её упадок и разрушение. В Гренландии на протяжении оптимума существовала дорсетская культура, которая пропала с большей части острова после него.

Затем, после веков похолодания, случился средневековый климатический оптимум, когда климат вновь смягчился (X-XIII столетия). Именно в его течение викинги открыли и заселили Гренландию, и именно после него их поселения пришли в упадок и полностью пропали.

В XIV-XIX столетиях господствовал Малый ледниковый период. Гренландия большую его часть вновь стала мало кому нужна.

Но это кончилось - в середине XIX столетия потепление климата на планете началось опять, что совпадает с оживлением жизни на далёком северном острове. В наши дни тенденция на потепление продолжается. Это позволяет полагать, что Гренландия будет становиться более перспективным местом - таяние ледников спровоцирует увеличение судоходного потенциала в водах вокруг неё, что сделает порты острова важными транспортными точками. Это начало проявляться уже в XX столетии - когда между СССР и Западом бушевала Холодная война, значимость Гренландии, имевшей стратегическое значение в вопросе контроля морских коммуникаций, связывающих советские порты в Арктике с океанскими базами в Атлантическом океане, сильно повысилась. Кроме того, на острове были установлены системы предупреждения запуска континентальных ракет с территории Советского Союза. По сей день США имеют военную базу в Гренландии - Питуффик (авиабаза Туле), существующую с середины прошлого века, и уходить оттуда не собираются.

Ещё в 1946 года президент США Гарри Трумэн предложил Дании продать остров Вашингтону, но та отказалась, согласившись лишь сохранить некоторое американское вооружённое присутствие на острове.

Уже в наши дни активность Вашингтона на этом направлении усилилась - в 2019-м Дональд Трамп вновь поднял вопрос покупки острова у Дании, но вновь безрезультатно. Тем не менее, с начала нынешнего века американское влияние в регионе поступательно усиливается - войска США изначально действуют на острове на основании американо-датского Договора об обороне Гренландии 1951 года. В 2004  году к нему было подписано дополнительное «Соглашение Игалику», участником которого стала и гренландская сторона (так как автономия Гренландии это предусматривает). В настоящее время там располагаются РЛС раннего оповещения системы ПРО, наземное подразделение Космического командования США и единственный американский глубоководный порт в Арктике.

Желание США укрепиться на острове, равно как и желание Дании оставить контроль над ним, вполне логично объясняется вышесказанным - в условиях смягчения климата и развития военных и промышленных технологий крайний Север будет всё более и более привлекателен как с экономической, так и с геополитической точки зрения.

С одной стороны, остров и воды вокруг него полны ресурсов - на его территории известны большие запасы свинца, цинка, никеля, золота, редкоземельных элементов, железных руд и многого другого. В проливе Дейвиса, отделяющем Гренландию от острова Баффинова Земля (часть Канады), имеются значительные запасы нефти и газа. В будущем всё это добро станет желанным для мировых компаний, которые уже облюбовали отдельные места острова ледников. Наиболее готовыми к реализации были (и остаются) следующие масштабные проекты по добыче сырья:

Железорудная шахта Исуа (запасы руды – свыше 1 млрд тонн) в 150 километров севернее Нуука. Инвестор  – английская компания London Mining, известная своими крепкими связями с горнорудной Sichuan Xinye Mining Investment Co, китайскими банками и инжиниринговыми подрядчиками

Освоение месторождения редкоземельных элементов Кванефьельд в провинции Гардар (стоимость запасов – 1,4 млрд долларов, планируется добыча 1 млн тонн), инвестор – австралийская Greenland Minerals Ltd. в партнерстве со своим основным акционером, китайской Shenghe Resources Holding Co, Ltd.

Шахта для добычи свинцовой и цинковой руды в Цитронен-фьорде на северном побережье Гренландии (доказанные запасы – 9 млн тонн), инвестор – австралийская Ironbark Pty Ltd, генподрядчик – китайская компания инжиниринговая компания цветной металлургии NFC.

Пока что, правда, богатства Гренландии не разрабатываются в полную силу, что обусловлено технологическими и климатическими ограничениями. В наши дни основа экономики острова - всё ещё рыболовный промысел, в последние годы набирает обороты продажа питьевой воды из ледников (ледяной щит Гренландии - огромная кладезь пресной воды) Но перспективы более весомого развития у неё в этом смысле огромные.

Есть и другая сторона - как уже было отмечено, развитие судоходных технологий уже позволяет кораблям более массово проходить по северным водам, а в будущем актуальность ледовитых вод станет весьма высокой. И Гренландия, как остров посередине многих северных проходов, станет важнейшим перевалочным пунктом.

Ссылки на источники:

https://www.gazeta.ru/business/2019/08/21/12592249.shtml

https://cyberleninka.ru/article/n/grenlandiya-i-daniya-arkti...

Полагая, что находится она в Индии, португальцы добрались дотуда, однако оказалось, что родина столь ценных на Западе растений находится не в Индостане, а много восточнее - на Молуккских островах, или "Островах пряностей". Их поиск завёл сперва португальцев, а вслед за ними испанцев, англичан, голландцев и французов в Юго-Восточную Азию, где Молуккский архипелаг и расположен. Это регион, состоящий из тысяч островов, ныне занимаемых государством Индонезия, в южной своей половине, и полуострова Индокитай в северной, оказался источником больших ресурсов и возможностей для западных торговцев, которые после обнаружения и исследования этих краёв на рубеже XV и XVI столетий начнут в них обосновываться (но поначалу пока только в торговых поселениях - факториях).

На самом деле сегодняшний герой - Малаккский пролив, начал активно использоваться гораздо раньше прихода западных гостей. Ещё в древности морские маршруты, по которым товары из Китая шли в Индию и далее вплоть до Южной Европы, активно использовались, а в Средние Века они расширились и получили большую популярность. К моменту прихода европейцев уже не одно столетия были обкатаны пути, которые эксплуатировали пролив как перемычку между водами Тихого и Индийского океанов. Вполне очевидно, что этот объект как место, через которое лежит кратчайший водный путь на запад, в регионах с развитыми государственностью и торговыми связями, коими являлись Восточная и Юго-Восточная Азия, стал ключевым для обмена по океанам.

Поэтому португальцы и потеснившие их позднее голландцы не изобретут велосипед, а лишь расширят то, что уже было. Местные государства и их купцы, до того столетиями выстраивавшие здесь коммерческие связи, по большей части разорились или подстроились под европейские условия. Обладающие самым развитым на тот момент судоходством европейцы создадут намного более длинные маршруты через Малаккский пролив и приступят к постепенной, хоть поначалу и точечной, колонизации Юго-Восточной Азии. Если раньше сухопутные пути доставки товаров из Китая в Европу скорее превосходили альтернативный южный морской маршрут, то теперь он возрос по своему значению и стал одним из основных (вместе и испанскими колониальными коммуникациями, про которые говорилось в прошлой части).

К началу XIX столетия коммуникации в этом регионе, созданные европейцами, были всё ещё актуальны. Более того, в это время они только набирали обороты - В Западной Европе началась индустриализация, которая, многократно увеличила возможности европейского колониализма в Азии и его характер. Если раньше можно было ограничиться закреплением на отдельных участках побережья и контролем над морской торговлей, то сейчас этого было уже мало - растущая европейская промышленность требовала новых ресурсов и рынков сбыта, и источником всего этого могла великолепно послужить Азия, и в особенности её густонаселённые части в Индостана, Китае, Индокитае и Индонезии.

Ещё со второй половины XVIII столетия европейцы постепенно проникали на восток, если можно так выразиться, "вширь", используя свои возросшие военные и экономические возможности для того, чтобы напрямую подчинять местные государства и использовать их ресурсы как материал для подпитки индустриализации и развития капиталистических отношений у себя. Несложно вспомнить, что основную активность на этом фронте на первом этапе эры индустриализации проявляла Великобритания. Англичане постепенно завоёвывали Индию и присматривались к более восточным территориям. Конечной и самой лакомой из их целей был Китай, который в начале XIX столетия находился в изоляции и торговал ограниченно и на жёстких для иностранных лиц условиях. Чтобы открыть его и получить свободный доступ к чаю и прочим товарам, британцам надо было серьёзно укрепиться в близлежащих к Китаю землях.

Естественно, Малаккский пролив как основной проход между частями Азии и важнейшее звено в пролегающих здесь маршрутах, стал для Лондона одной из главнейших целей. Именно здесь на сцену выходит Сингапур. В ранних 1800-х годах это был остров, который являлся частью местного султаната Джохор. С давних пор он служил то базой для пиратов, которых исторически было много в таком обильном на торговые суда месте, то перевалочным пунктом в самой торговле, однако не всегда имел такое колоссальное значение, как в наши дни. Часто в течение Средних Веков возникавшие здесь порты разрушались и забрасывались, теряя своё влияние.

Население острова также было небольшим и было представлено двумя группами - малайцами и китайцами. С первыми всё понятно - они являются народом, составляющим большую часть населения южной оконечности полуострова Индокитай, также известной как Малайский полуостров или Малакка (по нему и назван пролив). Нет ничего удивительного в том, что они также были основным населением Сингапура. Но существовало здесь и китайское сообщество, которое состояло из торговцев и ремесленников и к началу XIX века было не очень большим.

Британская империя заприметила этот небольшой остров, увидев в нём большой потенциал. Он мог стать местом, из которого можно было бы контролировать проход из одного океана в другой. Соответственно, получение контроля над ним было крайне важно для создания надёжного пути в Китай, который тогда выстраивала для себя Великобритания. В 1819 году путём вмешательства во внутреннюю политику Джохорского султаната британский генерал-губернатор тогда ещё небольших владений Лондона в Юго-Восточной Азии Стэмфорд Раффлз заполучил право владения островом, сделав его британской колонией. Этот джентльмен, считающийся одним из архитекторов Британской империи, оценил потенциал Сингапура и приступил к его освоению для нужд своей родины. С этого момента на острове формируется городское поселение, порт и форт.

Остров Сингапур и ранее имел немалое значение в торговле по воде, однако после начала британского господства оно стало расти перманентно. Англичане, укрепляясь в Азии, использовали Сингапур как базу для своих товарных потоков, армии и флота, всё более и более курсировавших между океанами с каждым новым десятилетием века. Когда в 1840-ые годы в ходе первой Опиумной войны Китай был насильно выведен из изоляции, Малаккский пролив и Сингапур стали очень значимыми местами для торговли. Разумеется, большая часть опиума, поступавшего из Британской Индии в Китай, шла именно через Сингапур. Через него же китайский чай и прочие товары поступали на Индостан и далее вплоть до Британских островов.

Логично при этом, что возникший на острове одноимённый город стремительно рос. Уже к 1860-м годам его население насчитывало многие десятки тысяч человек. Большинство из них были китайцами, которые мигрировали из находящейся в упадке (о котором я уже рассказывал) родины в место, которое подавало большие надежды на лучшую жизнь. Малайцы же быстро стали меньшинством в городе, поскольку не могли составить китайцам конкуренцию в качестве торговцев и ремесленников, которые стали очень востребованы после резкого возвышения острова. Поэтому, несмотря на то, что город всё ещё носил (и по сей день носит) малайское название (Сингапур в переводе с санскрита, который древние малайцы использовали в том же качестве, что и средневековые европейцы - латынь - "город льва", или, если угодно, "Львов"), малайцы стали в нём меньшей группой жителей. К концу XIX столетия это был в сущности своей брат-близнец Гонконга - китайское поселение под британским правлением. Только присутствовало ещё малайское меньшинство, и огромное малайское большинство к северу, непосредственно на полуострове.

Иными словами, китайцы здесь оказались окружены другим народом, который относился к ним примерно так же, как в старые времена в Европе относились к евреям - как к "подлым" ростовщикам и инородцам, которым нельзя доверять.

Тем не менее, населённый преимущественно китайцами Сингапур пока был в безопасности - Малайский полуостров в то же время был колонизирован Британской империей тоже, что исключило возможность серьёзного конфликта китайцев с малайцами. Город льва стал частью Британской Малайи, куда входил как английская колония. Таким образом, к началу XX столетия Сингапур играл роль главного города в Малаккском проливе, сосредотачивая на себе большинство торговых магистралей европейских колонизаторов в регионе.

Бриллиант Азии

Но не надо при этом думать, что Сингапур тут же стал богатым и успешным. В первой половине XX столетия это было не вполне так - почти весь азиатский континент (за исключением Японии) тогда состоял из колоний и полуколоний западных держав, которые скорее эксплуатировали местные государства, не ведя с ними равноправной торговли. Поэтому Малаккский пролив служил как проход в большей степени для колонизаторов, и пролегавшие по нему пути не приносили странам региона весомой выгоды. Это касается и Сингапура - будучи прямой британской колонией, он сам по себе не выигрывал много от огромных товарных потоков. И хотя определённое (и, надо сообщить, весьма заметное относительно начала XIX века, когда здесь вовсе не было крупного поселения) обогащение имело место, оно не было полноценным.

Вторая мировая война станет пиком этого состояния - тогда земли Юго-Восточной Азии в целом и Сингапур в отдельности станут полем битвы и самым лакомым куском для Японской империи, пришедшей на короткое время на смену англичанам. Японские военные устроили массовые убийства китайцев и поощряли малайский шовинизм по отношению к ним, играя на идее о "злых китайцах", являясь даже более суровыми завоевателями, чем британцы. После их изгнания Малайский полуостров вместе с Сингапуром вернулись обратно к "родной" Британии, что лишний раз показало жителям этих территорий их подчинённый статус.

Но к чему это я? А к тому, что в середине XX столетия Малаккский пролив, имеющий прекрасное географическое положение как соединение нескольких густонаселённых регионов, не мог раскрыться по полной. Бедные, разрушенные войнами и колониализмом страны Азии, большинство из которых всё ещё не обладали политической и экономической самостоятельностью, не могли сформировать обширных и мощных торговых связей. С самого начала XIX столетия пролив и ставший его главным местом Сингапур были не более, чем удобным инструментом коммуникации европейских колонизаторов, в первую очередь британцев. Поэтому когда разорённый мировыми войнами Лондон начал отпускать свои колонии, в том числе и азиатские, в том числе и Малайзию с Сингапуром, они оказались в тяжёлом положении. Бедность, межэтнические конфликты и политическая неопределённость стали для них большой проблемой.

Малайзия стала независимой в 1957 году, а Сингапур окончательно перестал быть колонией в 1963-м, став частью Федерации Малайзия. Поскольку на момент прихода англичан это была территория, принадлежавшая одному из малайских султанатов и населённая в основном малайцами, после их ухода "возвращение" в Малайзию казалось логичным. Но как можно понять, тот факт, что в Сингапуре большинством населения давно были китайцы, имевшие напряжённые отношения с малайцами, сделал этот союз очень хрупким.

Уже в 1965 году Сингапур объявил о собственной независимости. Идея об интеграции с Малайзией не удалась, что вполне ожидаемо - помимо большого числа предрассудков к китайцам, сыграл роль фактор подъёма национализма в только что получивших независимость колониях и то, что малайцы в большинстве своём - мусульмане, которых китайцы также недолюбливают. Это создало для получившего самостоятельность города-государства сложную ситуацию - расположенный на небольшой территории, без каких-либо весомых ресурсов (проблемы были даже с питьевой водой), с весьма враждебным окружением (расположенная к югу Индонезия тоже мусульманская и настороженная по отношению к китайцам), Сингапур вполне мог не устоять и быть захваченным силой.

Однако так не вышло, и не нужно много разглагольствовать о том, благодаря кому - каждый слышал имя премьер-министра Ли Куана Ю, деятеля, который за своё долгое правление сделает город из нищей вчерашней колонии одним из самых передовых мест мира. Проведённые им реформы интересны тем, что они прекрасно дополнили географический потенциал Сингапура и позволили ему на максимум использовать его. Ли Куан Ю своей политикой сделал Сингапур привлекательным местом для международных инвестиций, искоренил коррупцию, сделал соблюдение законов беспрекословным и построил надёжную современную инфраструктуру.

Однако даже такие крайне эффективные реформ не привели бы к умопомрачительному успеху если бы не другая причина - эти преобразования пришлись как раз на то время, когда Азия проснулась от векового колониального сна. Одни за другими восточные государства вступали в полосу экономического роста, становясь так называемым Азиатскими тиграми. В прошлой части говорилось, что этот рост повысил привлекательность и значение Панамского канала.

Несложно понять, что он точно так же вернул в строй и Малаккский пролив - чем ближе мы к XXI веку, тем больше товаров идёт через него. Ли Куан Ю, создавая процветающее государство, использовал постоянно растущую активность в проливе, сделав Сингапур не просто удобным перевалочным пунктом при попадании из океана в океан, а идеальным транспортным и финансовым центром. Фактическое отсутствие коррупции, прекрасная инфраструктура и безукоризненные законность и порядок вкупе с постоянно увеличивающимися торговыми потоками через Малаккский пролив привели Сингапур к процветанию гораздо более впечатляющему, чем Панаму, которая всё-таки не смогла на сто процентов реализовать свои возможности, связанные с географическим положением.

Во многом такой успех вызван тем, что не будь Сингапур максимально близок к идеалу государственной политики, более крупные соседи просто уничтожили бы его, однако факт есть факт - этот маленький остров поразительно разбогател, став одним из первых Азиатских тигров. Сегодня Сингапур - всё ещё очень развитое и процветающее место, и сказать спасибо за это его жители должны эффективным реформам и Малаккскому проливу.

Точка вечно бурного движения

Ныне же масштабы торговых потоков, проходящих через Малаккский пролив, поражают. Так, он является местом, через которое проходят очень серьёзные массы энергоресурсов - в первую очередь, нефти и газа. Огромные развитые и развивающиеся экономики Азии требуют много энергии, которой им не хватает. Вот график крупнейших экспортёров нефти :

Страны Азии добывают её не столь много, как Россия, США или монархии Аравии, при этом из-за огромных населения и экономики потребляя нефть как не в себя. Поэтому закупка этого важнейшего энергоресурса ими происходит в колоссальном масштабе. И большая часть этого масштаба проходит как раз через Малаккский пролив и Сингапур. От трети до половины всех добываемых в мире нефти и сжиженного природного газа попадают к потребителю через них.

И это лишь одна из категорий курсирующих там товаров - обратно из Китая, Японии, Вьетнама и Кореи идут электронная техника, одежда и прочие вещи широкого потребления. И эти потоки с каждым годом только увеличиваются, придавая всё большее и более значение Малаккскому проливу и продолжая обогащать Сингапур. Сложно себе представить, что должно произойти, чтобы это положение изменилось в ближайшее время.