Жутчайшее подземелье Новогоровых
— Сколько там дверей? — раздражённо спросил профессор Григорий.
— Восемь, но вчера было семь, — тихо ответила лаборантка Гала.
— Как это? Опять твои шуточки про магию?
— Нет, правда. Их количество увеличивается… — с ноткой тревоги сказала девушка.
За узкими окнами лаборатории сгущалась тьма. Внутри царил беспорядок: на старых столах лежали книги и исписанные странными каракулями листы, а грифельная доска была исчерчена сложными формулами. Воздух давно пропитался сыростью, запахами бумаги и старых чернил.
Григорий — учёный, стремительно приближающийся к пенсионному возрасту, — и Гала, совсем молодая и ещё не окрепшая в науке, пытались разобраться с необъяснимым явлением в глубинах замка.
А необъяснимое явление там было такое: всю неделю по ночам хлопали двери. Причём так громко, что мешали спать хозяевам этой роскошной жилплощади — графу, графине и маленькому графинчику Новогоровым.
Всё бы ничего, только была одна загвоздка: в подземелье не были предусмотрены комнаты, а значит, и двери для них. Всё здание держалось на огромных колоннах, между которыми известным архитектором Четырезини были построены сотни арочных сводов. Газовые лампы тускло светили, отбрасывая пляшущие тени на выгнутые своды.
После первой такой шумной ночи молодой граф Илья Новогоров отправил своего слугу Ваньку проверить, что так бесцеремонно посмело нарушить их крепкий сон.
Спустя десять минут тот вернулся с нервным тиком под глазом и дрожащими руками. Он страшным шёпотом поведал графу вот что:
— Там… дверь!
Фраза была загадочной, но абсолютно бессмысленной. Это привело Илью в бешенство. Он достал свежие розги, хорошенько выпорол Ваньку и только потом уже стал интересоваться подробностями:
— И что?
Слуга, старательно скрывая недовольство, продолжил:
— Там дверь! Висит прямо в воздухе!
Илья, конечно же, не поверил, сам отправился исследовать место происшествия и, действительно, обнаружил дверь, нагло попирающую все законы физики! А в Нижней Гринде на данный момент их было открыто, на удивление, мало — всего два: закон всемирного тяготения и первый закон термодинамики.
Граф чуть не свалился на пол от ужаса при виде такого непотребства, но, вспомнив наставления своего отца — «всегда держи себя в руках», — быстро вернул себя в свои руки. Он внимательно осмотрел дверь. Та покачивалась в полуметре от пола, будто её держали невидимые нити, и… хлопала. Выглядела она как обычная дверь, коих полно в замке, но, казалось, щель между досками едва заметно дышала.
Илья попытался схватиться за круглую ручку и открыть — безуспешно. Дверь продолжала жить собственной жизнью, не обращая на него никакого внимания.
Он тяжело вздохнул и поспешил наверх, чтобы вызвать специалистов. Специалистов на тот момент в Нижней Гринде было всего двое — профессор Григорий и его лаборантка Гала.
Профессор занимался физикой, а лаборантка тоже пыталась это делать, но основным заработком для неё были гадания на картах Нуро, потому что наука не приносила стабильного финансового благополучия, в отличие от гадания.
— Возможно, нам придётся придумать третий закон физики, который будет работать только с дверьми, — задумчиво пробормотал Григорий, садясь за стол. — Но тогда придётся изобретать по новому закону на каждую странность. Это чересчур много работы, а платят мне не так уж и много.
— А может, дело не в физике? — Гала с надеждой подняла на него глаза, губы чуть приоткрылись.
— Да не существует этой твоей магии! — рявкнул профессор. — Хватит меня убеждать в обратном!
— Мои карты никогда не ошибаются! Как ты это объяснишь?! — упрямо продолжила она, не отводя взгляда.
Григорий глубоко вздохнул, резко сжал карандаш и разломил его на две части. Отряхнув руки от раскрошившегося грифеля, он сложил пальцы домиком и посмотрел поверх них на Галу:
— Двери, как правило, не оказываются в воздухе без причины, правда?
— Обычные — нет… — начала она, затем резво добавила: — Кроме тех случаев, когда замешана…
— Если произнесёшь слово «магия» ещё раз, выгоню без лишних разговоров! — с трудом скрывая раздражение, предупредил он, — и в этот раз я серьёзно!
— Магия… — она улыбнулась так широко, будто уже одержала над ним сокрушительную победу. — И помни, что выгонять меня бессмысленно — кроме меня никто с тобой работать не будет!
Григорий подошёл к ней, хмыкнул, показывая кукиш, и пообещал:
— Когда-нибудь я обязательно найду тебе замену и уволю. Но сейчас — к делу. Если отбросить всю эту магическую чушь, то двери всё равно должны выполнять свою обычную функцию — пускать и выпускать, верно?
— Обычно так и есть! — расслабленно ответила она.
— Значит, главный вопрос звучит так: куда они ведут? — заметил он, многозначительно подняв указательный палец.
— Или откуда! — добавила она, понизив голос до страшного шёпота.
— Зачем, почему, откуда, куда… Помидоры, томаты — одна ерунда, — напомнил он старую детскую присказку гриндянцев, — пойдём, проведём научный эксперимент! Захвати с собой ломик побольше.
Гала украдкой бросила взгляд на Григория, и на её щеках вспыхнул румянец. Она обожала наблюдать за профессором, когда тот проявлял такую решимость. Смутившись, она быстро отвела глаза в сторону, взяла лом и, нежно прижав его к груди, первой пошла вниз.
Добравшись до одной из дверей, они замерли. Подземелье было наполнено густым вибрирующим гулом, словно здесь поселилась целая стая птиц. Газовый свет неровно дрожал, отбрасывая колеблющиеся тени. В пустоте между колоннами висели восемь дверей — «живых» созданий, будто закованных в невидимые цепи и жаждущих вырваться на свободу.
— Что, если они хотят есть? — прошептала Гала.
— Что есть? — голос профессора невольно дрогнул.
— А чем обычно кормят жителей подземелья?
Григорий сглотнул неприятный комок в горле и, пытаясь оставаться серьёзным, с надеждой предположил:
— Помидорами?
Несмотря на всю свою научную убеждённость, профессор почувствовал, как холодок страха ползёт по спине. Он видел то, что не укладывалось в рамки даже тех двух скромных законов физики, в которые он верил.
Гала отважно шагнула вперёд, выставив ломик вперёд, как копьё. Двери захлопали громче, словно протестуя. Она, подловив момент, ловко вставила ломик в проём и дёрнула его на себя. На мгновение наступила тишина. А потом ломик резко втянулся в щель и исчез, поглощённый дверью. Гала невольно вскрикнула, наполнив подземелье громким эхом.
Григорий отшатнулся и начал постепенно пятиться назад, пока спина не уткнулась в тёплую, гладкую поверхность. В этот момент он очень надеялся на то, что это была всего лишь очередная колонна. Но низкое утробное рычание быстро разубедило его.
— Девятая, — выдохнула Гала, увидев, что произошло.
Профессор также медленно начал идти вперёд, вспоминая по ходу движения все немногочисленные молитвы, что знал. Шаг за шагом он удалялся от того, что происходило сзади.
— Сейчас надо бы побежать… — тихо предложила она.
— Согласен, — также тихо ответил он.
— Хорошо. На счёт три? — спросила она.
Он медленно кивнул, но внезапно невидимые нити, удерживавшие двери, порвались одна за другой. Те сорвались с мест, бешено закружились, ныряя между колоннами, словно жуткие хищники.
Григорий и Гала бросились бежать со всей скоростью, на которую были способны их тела. Громко хлопая, вплотную за ними летели двери. Учёные выскочили из подземелья в длинный коридор, ведущий на поверхность. Их преследователи попытались нырнуть следом за ними, но застряли в узком проёме. Оттуда они злобно бахали и скрипели, но достать своих жертв уже не могли.
Профессор рухнул на колени у ближайшей стены, тяжело дыша. Лёгкие пытались схлопнуться. Гала оперлась руками о колени. Лицо бледное, глаза широко открыты.
Отдышавшись, она сказала:
— Может, это вовсе не двери, а что-то, что умело притворяется ими?
Григорий попытался возразить, но слова застревали в пересохшем горле:
— Магии… не существует! Мы учёные… а не чародеи!
Она только устало махнула на него рукой.
***
Немного придя в себя, они поднялись в обеденную залу. Там Новогоровы чинно ужинали. Графиня, бледная и благородная, тихо скрежетала ножом по тарелке, аккуратно отрезая небольшой кусочек стейка. Граф активно ковырял вилкой мясо, отделяя большие куски, которые смачно жевал, позволяя стекать соку по подбородку. Их сын уже дремал в комнате рядом с няней.
— Простите, что тревожим ваше сиятельство, — учтиво начал профессор. — Мы пришли с важными новостями.
— Надеюсь, хорошими? — прочавкал Илья.
— Э-э-э… — ответила Гала неуверенно, — прогресс есть…
Она замолчала, встретив строгий взгляд профессора.
— Так что у вас? — ворчливо произнёс граф.
— Дверей стало больше, но… — сказал Григорий.
— Вы придумали, как от них избавиться? — перебил его граф.
— Не совсем… Они сорвались со своих мест и носятся по подземелью, пытаясь сожрать всё, что видят, — быстро проговорил Григорий и напрягся, словно ожидая, что в него полетят все столовые приборы на столе.
Граф покраснел от злости. Потом, поднявшись от стола, подошёл поближе и заорал со всей мощи своей грудной клетки прямо им в лицо:
— Ванька!
Графиня выронила вилку и зажмурилась. В комнату невозмутимо зашёл слуга:
— Что изволите, господин?
Илья выпустил пар, отхлестав слугу розгами по спине.
— Что дальше? — спросил он профессора, уже спокойнее.
— У всякого события есть причина, — начал профессор, стараясь сохранить выдержку, — как мы знаем из первого закона термодинамики: «энергия не исчезает из системы и не появляется в ней, а только переходит из одной формы в другую». Поэтому нужно понять, что стало источником возникновения дверей, перекрыть его, и тогда проблема должна решиться. Теоретически…
— Теоретически? — пробормотал граф и заорал, что есть мочи: — Ванька!
— Опять? — безнадёжно спросил слуга.
Он взял розги, подержал, как будто вспоминая, зачем вообще они ему нужны… и отложил.
— Хотя нет… Вроде отпустило, — ответил Илья и отослал его прочь, потом продолжил уже, обращаясь к профессору, — решите проблему, а то оба займёте его место!
Уходя, слуга скрестил на руках пальцы. Профессор нервно сглотнул, а Гала прикусила губу.
Долго бился над этой проблемой Григорий, используя все известные ему научные методы. Исписал не только доску в лаборатории, но и все стены. Ходил несколько раз вместе с Галой вниз. Кидал в двери топоры и ножи — ни разу не попал. Пытался кормить курицей, но птица убегала. Плескал горючей жидкостью, пытаясь поджечь их, но всё было безрезультатно.
Гала тоже предлагала варианты, вроде принесения в жертву девственниц, но после долгих споров от этой мысли решили отказаться.
***
Прошёл месяц. Граф позвал их в кабинет. Под глазами у него были огромные тёмные круги, а взгляд — усталый и безжизненный.
— Ну что? — обессилено спросил он.
— Работаем, — профессор робко посмотрел в сторону Галы. Та задумчиво грызла ноготь большого пальца.
— Ванька, — позвал Илья, но уже без былого задора.
Слуга вошёл, широко зевая.
— Повернись к двери, — приказал граф.
— Чаво? — переспросил его слуга.
— Повернись, говорю.
— А, ну ладно, — и, кажется, едва соизволил выполнить приказ.
Граф достал розги, посмотрел на них минуты две, потом что-то пробормотал себе под нос и прогнал слугу прочь.
— Может, вам стоит уехать? — осторожно спросила Гала.
— Уехать? — вдруг вспыхнул он, как бывает вспыхивает спичка перед тем, как погаснуть навсегда, — это мой родовой замок! Моё наследие! Мой отец, дед и прадед сражались за него! Не позволю каким-то дверям, будь они хоть живые, выставить меня из дома! Нет! Я останусь здесь! И моя жена с сыном тоже!
Графиня молча смотрела на мужа, тоска в глазах проглядывала сквозь усталость. Она отхлебнула большой глоток из бокала с вином.
Учёные спешно ретировались из кабинета, чтобы больше не злить хозяина. Они спустились вниз до подземелья, и то, что увидели там с безопасного расстояния, сильно удивило их: беспорядочное движение дверных чудовищ замедлилось. Они плавно плыли сквозь пространство, даже не пытаясь напасть.
— Что это с ними? — спросила лаборантка.
— Я не знаю, — вздохнул профессор и с трудом продолжил, — я уже ничего не понимаю.
— А ты заметил, что они очень похожи на те двери, что наверху? — вдруг спросила она.
— И что с того? Почему они должны быть другими?
Она неуверенно пожала плечами.
— Иногда ты говоришь такие глупости, Гала… — вздохнул профессор, но сил ссориться у него уже не осталось. Как и все в замке, учёные тоже не могли нормально выспаться.
— Может, всё же попробуем разложить карты? Я давно практикую Нуро, — настойчиво предложила Гала, — может, они смогут помочь нам понять то, что наука упускает. Что мы теряем?
Лаборантка приблизилась и мягко коснулась плеча профессора. Он положил ладонь на её руку, но вместо того, чтобы нежно сжать, резко оттолкнул и сердито ответил:
— Делай, что хочешь! Я в этом участвовать не буду…
Они вернулись в лабораторию, и она достала огромную колоду карт. Профессор демонстративно уселся в другом конце помещения.
— Всего пятьсот карт, — тихо пояснила она, робко улыбнувшись. — На все возможные случаи жизни. Как только я их открою — они сгорят. Такова цена. И я не могу гадать себе, только другому. Поэтому вопросы должен задавать ты.
Он заткнул уши пальцами и прокричал:
— Что? Я тебя не слышу!
— Ты ведёшь себя как избалованный… — сказала она и, задыхаясь от возмущения, громко добавила, — индюк!
— Это ты с твоими магическими штучками ведёшь себя как… как ты! — ответил он, вынув пальцы из ушей. — Мы же должны следовать научным принципам!
В бессильной злости она схватила карандаш и сломала его, а потом, успокоившись, продолжила свою атаку:
— Ты же любишь эксперименты?
— И?
— Считай, что мы сейчас проводим научный эксперимент. Я попытаюсь доказать тебе, что карты действительно работают, а ты, соответственно, наоборот — что гадание — полная чушь!
Григорий задумался на минуту, потом внимательно посмотрел на неё и ответил:
— Ладно! Уговорила! Что нужно делать?
— Задавай вопросы про то, что хочешь узнать.
Профессор повиновался, но приправил всё килограммами саркастического скепсиса:
— И откуда же взялись эти волшебные двери?
Она достала первую карту с изображением крепости и озвучила:
— Из замка. Следующий вопрос?
Григорий хмыкнул, чувствуя приближение своей победы, но продолжил:
— Почему же они возникли?
На следующей карте, которую она достала, был изображён шут, которого били розгами. Увидев это, Гала сразу же достала ещё одну карту: «Маг, который топтался на собственной шляпе», и, наконец, последнюю: «Колесо Фортуны».
— Я всё поняла! — радостно воскликнула она.
Карты вдруг вспыхнули и мгновенно сгорели, оставив только небольшие горстки пепла. Профессор растерянно повертел головой, потом спросил:
— Что ты поняла?
— Ты всё спрашивал, откуда берётся энергия для дверей. Теперь всё встало на свои места!
— Хватит говорить загадками! — возмутился профессор.
— Всё очень просто, — начала она. — Слышал, как граф постоянно просит своего слугу повернуться к двери, чтобы выпороть?
Он нехотя кивнул, а она продолжила:
— Слуга Ванька не просто слуга, а незаконнорождённый сын мага, не подозревающий о своих силах. Когда его бьют, он смотрит на дверь и злится. А запертая в его теле магия создаёт копию двери в подвале — той самой, что прямо перед его глазами! Она начинает хлопать и мешать графу спать, тем самым осуществляя расплату за насилие.
— И это всё рассказали тебе карты? — рассмеялся профессор, а потом вдруг замолк, задумался и через секунду быстро заговорил, уже не обращаясь к кому-то конкретно:
— Двери похожи на двери, а если энергия не физическая, то никакая это не магия. Так-то в этом есть логика. Странная, извращённая, но логика…
— Что? — не поняла Гала.
— Я всё понял! Ты права!
Она так широко улыбнулась, что Григорий смог разглядеть её коренные зубы. От такого довольства Галы ему стало не по себе, и он поспешил вернуть лаборантку на землю:
— Не насчёт магии и гадания! Это просто совпадение.
Её улыбка погасла, и она стала смотреть на него с упрёком.
— Ладно! — вздохнул он, — не совсем совпадение, но делать выводы пока рано!
Она снова улыбнулась, и уже не старалась скрыть свой влюблённый взгляд, пока Григорий объяснял свою идею.
— Есть теория, что все живые организмы — это сгустки энергии, — заговорил профессор, наслаждаясь звуком собственного голоса. — И что, если сгусток энергии по имени Иван имеет некую брешь, вероятно наследственную, и часть его энергии во время порки вылетает и оседает внизу — в подвале. Она принимает форму последнего, что видел слуга, то есть форму двери. Эта энергия негативно заряженная, так? В этом случае получаются… «злые двери». Когда граф перестал так часто бить Ваньку, сила негативной энергии ослабла, и двери «подобрели»! Но связь между слугой и тем, что происходит в подвале, осталась! Понимаешь, что я имею в виду?
Гала радостно кивнула и победно заключила:
— Ты имеешь в виду, что магия существует!
Профессор хлопнул себя по лбу и попытался возразить:
— Нет, я имею в виду, что в этом замке пора отменить телесные наказания! Тогда и двери без подпитки Ванькиной энергией через какое-то время исчезнут…
— А как же загадка происхождения Ваньки? — не унималась она, — откуда у него такая сила?
— Это не сила, а энергия! И это не самое важное! Настоящая загадка — почему твоя колода карт оказалась настолько подробной? Но и на этот вопрос я когда-нибудь найду ответ, — сказал он, радуясь тому, что нашёл решение почти всех проблем. Ну и немного тому, что избежал участи занять место Ваньки.
Лаборантка хитро улыбнулась, но не стала рассказывать, как этой ночью, тайком, спрятавшись в тёмной кладовой, дорисовывала четыре новые карты.
Вместо слов она молча встала, подошла к нему и неожиданно обняла — крепко, по-настоящему. Как будто впервые за всё время отважилась на слабость.
— Спасибо, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в плечо.
Григорий застыл. Потом неловко поднял руку и неуверенно положил на её спину, будто впервые контактировал с чем-то живым.
— За что?
— За то, что поверил! — ответила она с лёгкой, почти детской улыбкой, прикрыв глаза.
— Но я… — начал он было.
Она приложила палец к губам и мягко, без упрёка, прошептала:
— Тс-с… Не говори. А то испортишь магию.
— Опять вы со своими глупостями! — буркнул он, покраснев, и без резкости, но решительно отстранился.
Гала вздохнула и обиженно отступила на шаг.
— Когда-нибудь я сама уволюсь! — сказала она, и самой не поверилось, что произнесла это вслух.
На самом деле она уже вчера догадалась, откуда появляются эти двери. Но решила, что лучше сыграть спектакль. Показать ему. А вдруг…
Она ведь верила.
Верила в магию — по-настоящему. Стоит всего раз увидеть рассвет, услышать, как на заре щебечут птицы, случайно подслушать признание в любви — и как тут не поверить?
И если Григорий хотя бы чуть-чуть откроется магии, то, может быть, и он начнёт верить в любовь? Хоть капельку…
Автор: Вадим Березин
