Очередная экологическая катастрофа
Краснодарский край, г. Хадыженск.
44.464982 с.ш. 39.526528 в.д.
Разливы нефти и нефтяных пятен.
Выше находятся несколько заводов и вроде как нефтепровод. река Пшиш.
Краснодарский край, г. Хадыженск.
44.464982 с.ш. 39.526528 в.д.
Разливы нефти и нефтяных пятен.
Выше находятся несколько заводов и вроде как нефтепровод. река Пшиш.
Вопрос к ним у меня:
означают ли многочисленные обширные наводнения то, что
Природу мы с вами задолбали так, что Она решила от нас очиститься?
А Боженька нами сильно недоволен и явно намекает, что
пора бы уже как-то исправляться грешникам.
Ведь по канону именно такой взгляд на катаклизмы является кошерным.
А позиция "Нас не за что / А мы уже святые" — как раз
констатирует проявление беспримесной Гордыни
и зашкаливающего незамутнённого ЧСВ.
Проще всего было бы подобными вопросами не задаваться вовсе.
Однако, нас уже лет 36 убеждают в наличие в РФ 80% православных.
А с недавних пор позиция "Бог" вписана и в Конституцию.
Но оценок под таким углом как-то не заметно.
Или вода — это просто вода. Поймёт познавший Полный Дзэн
Любопытно было бы увидеть ясную позицию патентованных верующих.
А то они удобно так устроились со "своим карманным богом":
когда он нужен им — достали, вот "он с нами".
а можно — и не вспоминать...
Экологи из Краснодарского края сообщают о том, что на свалке (полигоне АО «Крайжилкомресурс») вблизи Белореченска произошёл обвал вершины мусорного пика. Отходы сползли вбок, обошлось без пострадавших, на месте собрана комиссия, производится устранение обвала. Ситуацию исследовал корреспондент «ЭкоГрада» Евгений Витишко
Евгений Витишко: «Очередное ЧП со свалкой в Белореченске. На сей раз часть ее просто сползла на «сельхозку», при этом разрушена дорога, по которой завозили мусор наверх. Нет, не верю, что КЖКР способен построить нормально вторую очередь»...
Подробности
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Танкер с сырой нефтью Amoco Cadiz был ответственен за одну из крупнейших морских аварий в конце 1970-х годов, когда он, в результате аварии, разлил более двухсот тысяч тонн сырой нефти вблизи береговой линии Бретани, недалеко от вод Ла-Манша, у отмели 7 камней (seven stones).
Технические характеристики Amoco Cadiz
зарегистрированное в либерии, было судном VLCC, принадлежавшим и управляемым американо-греческим судоходным конгломератом Amoco.
Введенный в эксплуатацию в 1975 году танкер был построен на испанской судостроительной верфи Astilleros Espanoles и находился в эксплуатации три года.
Дедвейт судна Amoco Cadiz превышал 233600 тонн.
Танкер длиной более 330 метров имел ширину более 51 метра.
«Кадис» имел осадку почти 20 метров и скорость до 15 узлов.
Катастрофа произошла с в утренние часы 16 марта 1978 года, когда танкер с грузом сырой нефти направлялся из Персидского залива в Европу, груженный почти 220 000 тоннами сырой нефти.
Плохие погодные условия вывели из строя рулевую группу судна (обе рулевые машины вышли из строя из-за стружки в масле), что лишило его возможности маневрировать. И хотя буксиры, отреагировавшие на призыв о катастрофе,и отреагировали оперативно, продолжающаяся ненастная погода в кратчайшие сроки помешала буксирным работам. В результате, задержка привела к тому, что танкер начал дрейфовать вблизи береговой линии, что усугубило проблемы капитана «Кадиса» и капитанов буксирных судов.
К концу дня, почти через 12 часов после поломки рулевого управления, танкер сел на мель, что привело к полному затоплению машинного отделения водой. Затем произошло разрушение корпуса судна, что стало причиной разлива нефти, к сожалению судно имело двойные борта но днище одинарное, double side, single bottom.
Постоянные штормы и штормовая погода не позволили немедленно локализовать разлитую нефть. Через неделю после аварии танкер полностью разрушился, в результате чего оставшаяся часть груза хлынула в океан.
А теперь немного правды – о которой не напишут в масс-медиа, даже сейчас.
Когда Амоко Кадиз оказался в этой ситуации, он тут же сообщил судовладельцу, о том, что все, приехали – судовладелец начинает торговаться с французскими и английскими спасателями – одни хотят 4 миллиона долларов, другие 4.5, куш то большой, были выбраны дешевые. В результате, французы обложались, убив четыре стальных конца. Затем взялись англичане, убили всего два конца, но уже было поздно. Судно зацепилось за скалы seven stones. Этот случай стал очень серьезным уроком для флота. Amoco Cadiz мог бы спастись сам, если бы работал машиной на задний ход, но урон экологии был очень большим, но это другая история. Следующим героем этого региона – был танкер “Prestrige”, я про него напишу как нибудь, там много было интересного, но на потом
Вопреки тому, что ядерная энергия предоставляет человеку возможность использовать обновляемые ресурсы по разумным ценам, она также сопряжена с опасностями, такими как радиация и другие негативные последствия. Международное агентство по атомной энергии оценивает катастрофы на ядерных объектах через специальную 7-балльную шкалу. Самые серьезные события классифицируются как 7-й уровень, в то время как 1-й уровень является наименее значительным. Основываясь на этой системе оценки, мы предлагаем вам список из самых опасных аварий на ядерных объектах по всему миру.
За 7 лет до Чернобыльской катастрофы, на АЭС "Три-Майл Айленд" произошла авария, которая считалась крупнейшей в истории мировой ядерной энергетики и до сих пор остается самой серьезной ядерной аварией в США. 28 марта 1979 года рано утром, реакторный блок №2, мощностью 880 МВт (электрических), на АЭС "Три-Майл Айленд" пришел в аварийное состояние. АЭС располагалась в штате Пенсильвания, всего в двадцати километрах от города Гаррисберга, и принадлежала компании "Метрополитен Эдисон".
Блок №2 АЭС "Три-Майл Айленд" оказался не оснащен дополнительной системой безопасности, которая тем временем установлена на некоторых других блоках этой АЭС. Хотя ядерное топливо частично расплавилось, корпус реактора не был прожжен, и радиоактивные вещества, главным образом, остались внутри.
Радиоактивность выброшенных благородных газов составила от 2,5 до 13 миллионов кюри по разным оценкам, однако выброс опасных нуклидов, таких как йод-131, был незначительным. Территория АЭС также была загрязнена радиоактивной водой, которая вытекла из первого контура. Власти решили, что эвакуация населения, живущего рядом со станцией, не требуется. Однако, беременным женщинам и детям дошкольного возраста было рекомендовано покинуть 8-километровую зону. Работы по устранению последствий аварии официально завершились в декабре 1993 года.
Территория станции была дезактивирована, и топливо было извлечено из реактора. Однако, радиоактивная вода впиталась в бетон оболочки и ее радиоактивность практически невозможно удалить. В 1985 году было возобновлено функционирование другого реактора на станции (TMI-1).
10 октября 1957 года произошла существенная радиационная авария на АЭС Уиндскейл, входящей в ядерный комплекс Селлафилд на северо-западе Великобритании. Данная авария имела пятый уровень по международной шкале ядерных событий (INES) и является крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики Великобритании. В результате возгорания на реакторе типа AGR - графитовом реакторе с воздушным охлаждением, произошел значительный выброс радиоактивных веществ, составивший 550-750 ТБк.
"Кыштымская авария" была серьезным случаем радиационной катастрофы на химкомбинате "Маяк", который находился в закрытом городе "Челябинск-40" (сейчас – Озёрск). Её название получило от города Кыштым, так как Озёрск был секретным и не значился на картах до 1990 года.
29 сентября 1957 года из-за сбоя в системе охлаждения произошёл взрыв резервуара объёмом 300 кубических метров, в котором содержалось около 80 м³ высокорадиоактивных ядерных отходов. Взрыв, оцениваемый в десятки тонн в тротиловом эквиваленте, привёл к разрушению резервуара, а 160-тонное бетонное перекрытие толщиной 1 метр было сорвано в сторону.
В результате в атмосферу было выброшено около 20 миллионов кюри радиации. Часть радиоактивных материалов поднялась на высоту 1-2 км, образуя облако, состоящее из жидких и твёрдых аэрозолей. В течение 10-11 часов радиоактивные вещества выпали в радиусе 300-350 км в северо-восточном направлении от места взрыва (потока ветра). Площадь загрязнённой радиации составила более 23 тысяч квадратных километров. В этой зоне находилось 217 населённых пунктов с населением более 280 тысяч человек, в том числе несколько предприятий комбината "Маяк", военный городок и колония заключённых.
Для борьбы с последствиями катастрофы были задействованы сотни тысяч военных и гражданских лиц, которые получили значительные дозы радиации. Загрязнённая радиацией территория вокруг химкомбината получила название "Восточно-Уральский радиоактивный след" и имела протяжённость около 300 км при ширине 5-10 км.
Авария на АЭС Фукусима-1 была серьезным случаем радиационной катастрофы, достигшей максимального 7-го уровня по Международной шкале ядерных событий (INES).
Всё началось в пятницу, 11 марта 2011 года, в результате самого сильного землетрясения в истории Японии, за которым последовало разрушительное цунами.
Эти природные катаклизмы полностью отключили АЭС, включая резервные источники электропитания, что привело к отказу всех систем нормального и аварийного охлаждения. В итоге активные зоны реакторов на энергоблоках 1-3 начали плавиться, а на энергоблоках 1, 3 и 4 произошли взрывы водорода.
Здания реакторов были частично разрушены, и большое количество радиоактивных материалов выбросилось в окружающую среду. Этот выброс составил до 20% от того, что было выброшено во время Чернобыльской аварии.
Катастрофа, произошедшая в 1986 году на Чернобыльской атомной электростанции, считается наиболее опасной аварией в истории ядерной энергетики. Международное агентство по атомной энергии отнесло ее к самым тяжелым случаям катастроф на ядерных объектах. Это стало результатом взрыва на 4-м блоке станции в городе Припять. В результате разрушения реактора было выброшено большое количество радиоактивных веществ в окружающую среду. Чернобыльская АЭС на тот момент была наиболее мощной в СССР.
В первые три месяца после аварии погибли 31 человек, а в течение следующих 15 лет отдаленные последствия облучения стали причиной смерти для 60-80 человек. 134 человека столкнулись с лучевой болезнью различной степени тяжести, и более 115 тысяч человек были эвакуированы из 30-километровой зоны. Более 600 тысяч человек участвовали в ликвидации последствий аварии. Радиоактивное облако распространилось над европейской частью СССР, Восточной Европой и Скандинавией.
Чернобыльская АЭС официально прекратила свою работу 15 декабря 2000 года.
Хотите быть в курсе последних исследований и новостей из экосферы, которые откроют для вас новые, еще незнакомые стороны этой темы? Переходите на наш сайт и подписывайтесь на Telegram-канал (посты публикуются раньше всех)
Бензин подорожает? Что там - гречку уже пора скупать или ещё нет? Маски по 1000 руб....
Сегодня японская компания Tokyo Electric Power, которая является оператором атомной электростанции «Фукусима-1», начала сброс радиоактивной воды в океан. Об этом пишут японские СМИ.
Напомним, с 2011 года, после аварии на атомной электростанции, публично стоял вопрос об утилизации после аварии. В течение 12 лет воду пытались отчистить, но полностью отфильтровать ее не удалось.
Сейчас сбрасываемая вода частично заражена тритием. Это сверхтяжелый водород, который не поддается фильтрации. Вода более 10 лет хранилась в резервуарах. Ранее на АЭС более чем в 1 тысяче резервуаров скопилось 1,34 млн тонн воды.
Трансляцию мероприятия по сбросу воды сегодня проводят японские СМИ. Утром группа южнокорейских протестующих против сброса воды с АЭС «Фукусима-1» ворвалась на территорию японского посольства в Сеуле, сообщает Reuters.
Согласно плану, первый период сброса воды будет продолжаться 17 дней. За это время японскими специалистами будет спущено в океан в общей сложности 7800 тонн очищенной воды, разбавленной морской водой.
Россия усилила контроль за уловами из-за планируемого сброса воды с «Фукусимы-1». Об инцидентах в ходе сброса пока не сообщалось.
В марте 2011 года у северо-восточного побережья Японии произошло землетрясение, которое вызвало масштабное цунами. Гигантская волна обрушилась на АЭС «Фукусима-1». Это привело к самой масштабной аварии с момента происшествия на Чернобыльской АЭС в 1986 году.
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Прошли долгие годы после моей службы на Аральском море. Было это в середине 80-х годов прошлого века. Для людей, родившихся в брежневские годы, тот век – близкий и родной и никакой не прошлый. Профессиональная служба в Вооружённых силах тогда считалась престижной и высокооплачиваемой. А срочная служба для молодых ребят – нормальным делом, поступком настоящего мужчины. Никто не уворачивался от службы, она была как данность. Впрочем, и страна была другой, и система другая. Что и говорить – не было частной собственности, она была общенародной. Во всю работал ОБХСС – отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Грозная по тем временам структура.
Меня призвали на службу в 1984 году. После окончания автошколы ДОСААФ думал, что буду служить в армейской части водителем, но медкомиссия распорядилась по-иному и определила в Военно-Морской Флот. После проводов на службу, которые в то время были как традиция (и на заводе цветных металлов, где я работал токарем, и дома, где всю ночь до утра собиралась и «гудела» дружеская компания) повезли нас, несколько десятков призывников города Артёмовска, на сборный пункт в Донецк. А оттуда – далее, на поезде в город Балтийск на казавшееся далёким — Балтийское море. Ехал нас целый состав – донецких молодых парней, полных сил и энергии. Иногда дурной. Пока ехали, с нами происходили разные истории. Казалось, за двое суток прошла целая жизнь.
Добравшись до Прибалтики, проезжая одну из станций, мы увидели на ней целующуюся пару молодых влюблённых. По каким-то непонятным в то время для нас причинам у нас было неприятие прибалтов. И мы, то ли с ненавистью, то ли с ревностным подтекстом, то ли ради «прикола» начали забрасывать эту парочку советскими монетами – заваливать деньгами. Из всех окон поезда буквально полетели в их сторону горсти мелочи. Это было необъяснимо. Зачем мы это делали? Столько денег высыпали на них, буквально покрыли денежным дождём. Парень, конечно, не выдержал, он швырнул в наш поезд газетой, которую держал в руке. Это был жест отчаяния, но выглядело это смешно. Это было похоже на перестрелку двух мировоззрений – советского и западного.
Влюблённые ушли, а мы поехали дальше. С утра явно кому-то повезло, ведь, мелочи, думаю, хватило на покупку телевизора.
На военно-морской базе в Балтийске при оглашении срока службы для новобранцев старшины зачитывали его громко и при всех. Кому-то достались синие погоны морской авиации со сроком службы 2 года. Мне же достались чёрные погоны со сроком службы 3 года.
После получения военной профессии радиотелеграфиста в Учебном отряде под Калининградом, о жизни которого в данный момент рассказывать не буду, распределили меня аж на Каспийскую флотилию в солнечный Баку. А оттуда часть матросов повезли в Аральский военно-морской дивизион.
В городе Аральске и на Аральском море в те годы была мощнейшая военная группировка, состоящая не только из кораблей ВМФ СССР, но и лётной части и сухопутных частей. Это была секретная часть, обеспечивающая всем необходимым полигон по испытанию биологического оружия на острове Возрождения, находившегося тогда в самом центре Аральского моря. Также наш морской дивизион ВМФ СССР обеспечивал работы, связанные с космодромом Байконур.
Два с половиной года службы для меня были огромным опытом и не прошли бесследно, они дали мне много хорошего, дали возможность быть сильным, найти себя, укрепиться психологически, возмужать. В последние годы службы я перечитал много книг. Там же на флоте у меня открылись режиссёрские способности, я научился ставить представления – День Нептуна (День ВМФ), новогодние праздники, концерты. Помимо самой службы я участвовал в художественной самодеятельности – пел и танцевал.
Два с половиной года я служил матросом в секретной части Аральского дивизиона ВМФ СССР, входящим в состав Каспийской флотилии. Акватория Аральского моря тогда, а это были 1984 — 1987 годы, входила в территорию возможной посадки космического аппарата (космодром Байконур недалеко). Мы занимались не только обеспечением жизнедеятельности «Сектора» (секретное и морское название острова Возрождение), на котором проводились различные биоиспытания (о чём мы тогда мало знали), но и всегда были «на готове» при запуске и посадке космических аппаратов.
В арсенале нашего морского дивизиона были катера-торпедоловы, переделанные под поисковые суда, катера на воздушной подушке, средние десантные корабли, переделанные под суда обеспечения.
Моя служба на Аральском море была одновременно и очень суровой, и в то же время интересной и весёлой. Приходилось бывать на останках судов, стоящих в песках после ухода воды, на которых в своё время бывал Виктор Цой, снимаясь в фильме «Игла».
Был частенько в городе Аральске, где работал рыбоперерабатывающий завод. Разговаривал с добродушными казахами. Бывал в настоящей юрте, пил шубат (кисломолочный напиток из верблюжьего молока), ел бешбармак (традиционное мясное горячее блюдо кочевых тюркоязычных народов), с местными казахами и друзьями моряками охотились на сайгака. А вот рыбу не ловил. Её к тому времени в море уже почти не было, кроме совсем маленькой.
Уже тогда всё явственнее проступала в реальности та «беда», которую чуть позже назовут «экологическая катастрофа».
Но тогда думалось о другом… Мы ходили на кораблях на Барсакельмес, на Чаганак, на остров, нас штормило, мы тонули и спасались, мы радовались, мы искали встреч с девушками. А их там почти не было. Мы изучали материальную часть корабля, драили палубу, шкрябали отсеки, суричили и красили. Один из кораблей мы полностью «оживили», сняв его со стапелей. Ставили ему винты, красили и доводили до ума. Я отремонтировал радиорубку корабля.
Нас учили «годки» и «полторашники», а потом и мы учили жизни наших «карасей».
Попал один раз на «губу», дрался с солдатами.
Нас, гордых мореманов, находящихся в окружении сухопутных армейских частей, военная котрразведка называла «Волчья стая».
По вечерам перед сном мы шли строем по дорогам дивизиона и пели:
«…Ох, как любит черноокая
Моряка красавца-сокола,
Любит всей её душой
И любовью такой,
Слово море широкое...».
Это было там — на Арале, на таком далёком и таком близком!
А мы думали о доме, нам снились девушки.
Долгие годы после службы мне снился Арал, снилась служба. Снится мне Арал и сейчас. Да, он снится мне — прекрасный мой Арал! Снится сон, где среди моря находится цветущий зелёный-зелёный остров, окруженный чистейшей голубой водой, по которой уверенно идут красивые величественные суда, а на острове стоят великолепные ухоженные дома, ходят загорелые люди. Жизнь кипит! И именно там, на дорогом моему сердцу прекрасном Арале бурлит жизнь. Бывало, снились военные корабли, походы в море, учения. О своих «аральских снах» я частенько рассказываю своим друзьям.
В 1989 году я хотел поступить во Всесоюзный Государственный Институт Кинематографии (ВГИК) с написанным мной сценарием документального фильма об Аральском море. Тогда мне не повезло, не прошёл по конкурсу. Сценарий где-то так и лежит в моём архиве.
Сегодня я слежу за информацией о развитии ситуации на Арале. Радуюсь факту возрождения северной части Аральского моря, благодаря сооружению мощной дамбы.
В 2010 году снялся в документальном фильме Виктории Грудинской «Уходим в море», посвящённом Аральскому морю.
Посмотреть фильм можно здесь —
До сих пор пою под гитару песню мичмана Ивана Ситникова «Аральское море привычно качает», которую мы вместе с ним под баян пели 23 февраля 1986 года на концертах, посвящённых дню Советской армии и Военно-морского флота в нашей части для приглашённых гостей и военных. Послушать песню можно здесь (архив 2009 год) —
А что ещё осталось от тех далёких лет морской службы?
Остались фотографии, грамоты и небольшой рассказ.
Он написан не очень умело, я долго думал о том, нужно ли его править с точки зрения дня сегодняшнего. Например, изменить направленность, кое-где отшлифовать, что-то вставить новенькое из вновь открывшихся фактов, добавить патриотизма.
Но поразмышляв, я всё-таки принял решение сохранить рассказ таким, каким он и был написан в конце 80-х годов. Без приукрашивания действительности, с некоторым несовершенством своей идеологической позиции того времени. Человеку всегда хочется показать себя и своё творчество в самом выгодном свете. В данном случае, никак не переделывая рассказ, я всего лишь хочу сохранить суть того времени, суть исторического момента, сохранить реальность, которая касается одного из этапов моей службы на Аральском море.
Вот он.
Полдня из жизни «карася»
Корабль подходил к острову. Кэп болтался по ходовому мостику в шортах, рассматривая в бинокль ленинградских практиканток, находящихся на берегу и пьющих чай у маленького домика.
Выпал отличный денёк – своеобразная проверка на выносливость и сообразительность. Конечно, легко философствовать над прошедшими событиями по прошествии времени, но когда варишься в определённом котле определённого безумия, только-только попав в него, то нет ни секунды времени остановиться и подумать о смысле жизни человека.
Молодой матрос впервые в морском походе на боевом корабле. Молодой матрос – или “карась” – это я. Успев за месяц стоянки корабля немного привыкнуть к «китайской грамоте» морских названий и к самому кораблю, заступаю в этом походе сразу на три вахты.
Первая – радиовахта. Радист на корабле я один – это моя постоянная работа и служба, а из временных вахт – дежурным по кораблю и бочковым. В обязанности бочкового входит раздача пищи и сбор грязной посуды после еды. Но поскольку кок уже отслужил полтора года, и является «полторашником», то и готовить еду для экипажа приходится “карасю” – то есть мне. Ну а дежурный по кораблю – это вообще мальчик на побегушках.
По “молодости лет” такие нагрузки желательны, с точки зрения всего «старослужащего братства» и в целом это командиры поощряют. Им нравится, как “карась” запыхавшись и в “мыле” носится по всему кораблю и выполняет различные распоряжения.
Итак, все главные должности в руках молодого матроса — “карася”. Свались он посреди моря за борт – корабль окажется в положении безрукого и глухонемого, блуждающего по чащобе. Хорошо, если солнышко и утро, а если вечер и буря – пиши пропало. Так и кораблю.
После того, как кэп с мичманами привезли на шлюпках с берега троих студенток-практиканток, приехавших из Ленинграда и работающих на острове, наступило небольшое затишье.
Но вот раздался корабельный звонок: дзи-дзинь-дзи – это меня вызвали в качестве радиста:
— Радио передай на базу, — вручил мне кэп радиограмму с координатами корабля (конечно не с теми, где мы сейчас находились).
— Есть!
Пока вызывал на связь базу и хотел передать координаты, кому-то понадобился дежурный по кораблю. Дзинь-дзинь прозвенело. Опять кэп. Прихожу. В каюте у него находятся два мичмана и три молоденьких, упругеньких ленинградочки. От девичьих лиц повеяло гражданкой.
— Здравствуйте, девочки! – произнёс я, позабыв о службе.
Заблестели их зубки и улыбочки ответили:
— Здравствуйте, мальчики!
Но резкий, рубленный шрифт командира разорвал гармонию беседы:
Передашь радио, потом «в машину». Поможешь Вананьеву откачать мазут из под поёл!
Есть — ответил я, скрывая раздражение.
Вананьев Паша тоже “карась”. Нам предстояла самая грязная работёнка.
Проходя по тамбуру я заметил, как открылась дверь камбуза. Оттуда выглянула рука и поманила пальчиком:
— Иди сюда! – услышал за дверью.
Подошел. Рука затащила меня внутрь, и кок-татарин сказал:
— Первое готовить не надо, его никто не ест в жару. Сделаешь рагу и гречку! Вот этого (вручил мне миску, наполненную гречневой крупой) хватит. Если кэп спросит, скажешь, что мне сделалось плохо, понял?
— Да.
— Старший на объекте, а пока помоги мне снять кастрюлю кампота с плиты.
Рассыпав второпях гречку и получив за это два горячих подзатыльника, я вдруг вспомнил, что базу по радиосвязи вызывал минут десять назад и, наверняка, она вышла уже на связь. Отложив собирание рассыпанной крупы на потом (всё равно кок ушел спать) я хотел было уж бежать в радиорубку, как вдруг раздался писк громкоговорящий связи и хрип напополам со свистом донёс до меня голос Малюнина:
— Матросу Лисовскому прибыть на КП!
Малюнин – это 24-летний тупой рулевой-матрос. Посмотрев на меня своими глазами, похожими на банки из-под кильки, прибитые к его деревянной голове, он бросил:
— Ты что – оглох? Не слышишь, как пищит твоя дура?
Дурой он называл радиоаппаратуру, приёмник. Пищало, действительно пищало. Это возмущенная база добивалась ответа от растревожившего её спокойствие корабля. Получив под зад от Малюнина, я влетел в радиорубку и принялся отвечать базе. База же, услышав неуверенный почерк азбуки Морзе, обрушила на меня шквал нелегальных кодов, хорошо известных в среде моряков-радиотелеграфистов и, может быть, отдельным лицам, сразу понимающим о чём идёт речь. “ДЛБ”, “ПНХ”, “КЗЛ” – застучало в моих наушниках-телефонах. От обиды заскрипели зубы. Рука, лежащая на ключе, готова была сжаться в кулак и ударить в светящееся стекло радиоприёмника. Но я сдержался. С некоторым напряжением передав радиограмму, данную мне кэпом и получив ещё один “ДЛБ” – умчался на камбуз, но связь по требованию базы, не закрыл.
Это были цветочки. Ягодки зрели.
Пока вновь насыпанная гречка набухала в кастрюле с водой на плите, рагу готовилось с неимоверной быстротой. Тонкая шкурка слетала с картошки под моим ножом, как с девушки слетает платье и всё остальное в момент уединения с демобилизовавшимся любимым. Параллельно резалась свежая капуста и мылось мороженое мясо, которое надо было сварить прежде всего.
Заканчивая подготовительные работы на камбузе, я уже собирался спуститься в машинное отделение, чтобы помочь Пашке откачать мазут из под поёл, но раздался звонок …
Кэп вызывал бочкового.
Дав мне свежие огурцы на салат для девочек, он сказал, чтобы я принёс нарды.
В это время в нарды играли “годки”. Увидев меня, вошедшего в кубрик без “добра”, они немного потрепали мою душу оскорблениями, но, видимо, подыматься им было лень — этим и ограничились, сказав, однако, отпуская меня, что их не волнует как, но, чтобы салат из огурцов был и для них.
Опять раздался звонок. Из нижних кубриков я взлетел по трапу и отдал нарды что-то оравшему на меня кэпу. Затем, прослушав лекцию о патриотизме, влетел в машинное отделение и бездумно слушаясь Пашку (спеца в своём деле) начал откачивать мазут. Из шланга, выставленного нами за борт, забила струя паршивой смеси и корабль, разрезая прозрачно-зеленовато-голубой холодец, оставлял за собой след черного змея, отпугивающего от себя своей ядовитостью рыбу и всё живое.
Дзи дзинь дзи! Кэп. Спросил, передал ли я радиограмму на базу.
Дзинь дзинь! Кэп. Узнал об откачке мазута. Я понял, что он демонстрировал перед девочками своё всемогущество.
Дзинь! Кэп. – Нет, кок. В каюткомпании есть ещё одна кнопка корабельного звонка …
Оказывается он пришёл на камбуз проверить как идут дела и увидел, что гречка разварилась в кашу. А надо-то не так! Два подзатыльника и несколько ударов в грудь – такова была мера наказания за совершенное злодеяние.
Зазвенело ещё раз – дзинь. Кэп. Спросил насчёт салата. Приношу. Дамочки сияют, чувствуется запах водки. Полупьяный мичман похлопал меня по плечу:
— Давай, да-ы-вай, Серё-ёга!
Обидевшись на судьбу, вставляю в звонок кусочек деревянной палочки, чтоб не слышать разрывающего душу звона. Ухожу на камбуз и хочу в спокойствии доделать рагу, жрать-то надо всем! Дойдя до двери, сквозь грохочущие дизеля слышу писк морзянки. Я, когда уходил из радиорубки включил на полную громкость радиоприёмник. Мчусь по трапу туда. Только-только войдя на КП вижу, как Малюнин включает громкоговорящую связь и, вот-вот, вызовет меня. Но, увидев, что я появился вовремя, гаркнул:
— Ты что бегаешь по трапу, как мамонт грюкаешь? Быстро назад и по-новой наверх!
Так я бегал раз пять. С базы, конечно, получил очередное “ДЛБ”, затем принял радиограмму и в порыве озлобления отстучал им “ПНХ”, что мне, как “карасю” было ещё не положено. В принципе это допускать нельзя вообще никому. Благо контролирующая станция не часто выходит в эфир ловить хулиганов, а то бы за нарушение радиосвязи могли б и на гауптвахту посадить. Контроль, он, конечно, для всех одинаков, но так как я в жизни был невезуч, то боялся, что запеленгуют именно меня.
Лечу на камбуз, заскочив по пути к кэпу с радиограммой. Заканчиваю с рагу, как вдруг вваливается на камбуз «годок» Равиль Абрисов, хватает меня за шкирку и приволакивает к звонку:
— Ты вставил? … Ты что, оборзел, карасина? Ты знаешь, что мне кэп сказал? Если ты, говорит, не разберешься с этим Лисовским, домой отпущу самого последнего. Что мне с тобой сделать?
У меня уже раскалывается голова, хочется прыгнуть в холодную воду и остыть, хочется врезать в тупую морду Абрисова, но я беру за кончик палочки и вытаскиваю её из звонка, который сразу же начинает звенеть.
… — Ладно, после разберёмся – говорит Абрисов.
Вбегаю к кэпу.
— Вы что на гауптвахту захотели? По приходу я вас устрою! Почему звонок не работал? Ужин готов? С базой связь закрыли? Через пять минут доложить!
— Есть … — ответил я.
Ухожу в сушилку и ору матом на всю эту шушару. Тогда я до конца не понимал, зачем нужны Вооруженные Силы, и что могут быть различные испытания, в том числе и такие. Мной владело большое чувство: я – защитник Родины, надо чтобы все спокойно спали на гражданке. Пусть пока я здесь страдаю, но потом я буду спать спокойно, а другой будет охранять мой покой. Но иногда на службе творятся откровенные глупости. ВС – это не только героизм и защита Отечества, но ломка личности и иногда прививание подхалимства. Не во всех, конечно, случаях.
Мои размышления разрезает звон. Звонок звенит злостно и долго. Кэп вызывает поочередно – то бочкового, то дежурного по кораблю, то радиста: все три – это я.
Отчаявшись, спускаюсь в машинное отделение, обмазываюсь машинным маслом: лицо, руки по локоть, грудь (в особо жаркие летние дни нам разрешалось ходить с голым торсом), затем делаю вид, что бежал: начинаю глубоко дышать, стучу в дверь. Открывают.
У кэпа глаза на лоб полезли от моего вида. Мичманы стали подхихикивать ржавшим от удовольствия девкам. Стою неприкаянным шутом. Кэп спросил первым:
— Лисовский, что это такое?
Чётко докладываю:
-Товарищ командир, мой радиопередатчик сломался. Срочно ремонтирую!
Над нами пролетел самолёт, покачал крылышками и исчез. Он был послан из штаба береговой базы зафиксировать нарушение командира корабля, отклонившегося от курса. На базе хорошо знали командира, а поймать на горячем его до сих пор не удавалось. Практиканток же из Ленинграда штабники не могли не пустить на остров, поскольку они проводили там научную работу по изучению флоры и фауны Аральского моря – это не в их власти, а вот так, поймав нарушителя они смогут наказать его за вольную жизнь.
Корабль загудел на полном ходу. Красное солнце, окруженное расплывшимися красноватыми облаками на Западе, предвещало, что завтра будет ветреный день.
Этот мой рассказ я и хотел представить на суд читателей.
Сергей Лисовский,
Санкт-Петербург
Подробности
Категория: Галерист