В древнем Египте использовали древесину, и довольно активно.
Например, повозки, тачки, салазки, лодки, колесницы, паланкины-носилки, домашняя утварь и мебель, и многое другое.
Были и статуи, например, прекрасный образец резной деревянной статуи сановника Каапера ( "Сельский староста" ).
Найдена в 1860 г. Огюстом Мариэттом.
Каапер жил при фараоне Усеркафе (2504 - 2496 гг. до н.э)
Статуя имеет высоту 112 см., и вырезана из сикомора, типичного египетского плодового дерева, с плодами по типу фиников.
Как мы видим — она повреждена.
Почему это произошло?
• Дело в том, что Египет находится в суровых природных условиях, когда там бывают проливные дожди, туман — то есть не только иссушающая жара, но и повышенная влажность.
А в древности, пока на Ниле не было плотин, огромная раскидистая дельта порождала и влажные туманы, летом с духотой, зимой с промозглым холодом.
Поэтому любая древесина подвергалась и перегреву, и пропиткой атмосферной влагой при низких температурах.
Это приводит к растрескиванию древесины, или она становится рыхлой и хрупкой.
Например, найденные корабли тоже очень хрупкие, их древесина требует стабилизации, чтобы не распасться на опилки.
• Другая причина — песок.
По всему Египту, как в плодородной долине вдоль Нила, так и в пустынной зоне — часто дуют ветры, которые несут частицы пыли и песка.
И вот, как раз, песок — жесткий абразив, который стёсывает верхний слой с камней и древесины.
То есть для плохой сохранности древесины, которая не была надежно укрыта в гробницах и хранилищах есть следующие причины :
- перепады температуры
- влажность
- песок, который портит поверхность.
Только скрытые в помещениях деревянные изделия могли дойти до нас в целости, но и они уже довольно хрупкие, и требуют обработки, чтобы не испортились уже в музеях.
Статуя Каапера стояла в небольшой нише, расположенной в поминальной часовне.
Гробницы находились под землей, а на поверхности стояло сооружение для отправления поминальных обрядов. В специальной нише ставили статую, перед которой исполняли необходимые ритуалы, ели и пили в честь покойного, и оставляли какие-либо дары, чтобы душа усопшего была довольна.
Впоследствии деревянные статуи заменили рельефы на камне и росписи, или для высшей знати делали статуи из камня, который хранится дольше.
Иосиф Бродский: — Помню, к Володе Уфлянду пришёл некий американ и принёс бутылку "Beefeater". Это было довольно давно, году в 1959-ом. И вот сидим мы, смотрим на картинку: гвардеец в Тауэре во всех этих красных причиндалах. И тут Уфлянд сделал одно из самых проникновенных замечаний, которые я помню. Он сказал: "Знаешь, Иосиф, вот мы сейчас затарчиваем от этой картинки. А они там, на Западе, затарчивают, наверное, от отсутствия какой бы то ни было картинки на нашей водяре". Соломон Волков: — Так вроде бы на русской водке есть картинка — небоскрёб какой-то сталинский! Иосиф Бродский: — Это вы говорите о гостинице "Москва" на этикетке "Столичной". А вот на водке просто, "Московская" она называлась, была такая бело-зелёная наклейка: ничего абстрактней представить себе, на мой взгляд, невозможно. И когда смотришь на это зелёное с белым, на эти чёрные буквы — особенно в состоянии подпития, — то очень сильно балдеешь, половинка зелёного, а дальше белое, да? Такой горизонт, иероглиф бесконечности. <...>
Кого на какие мысли наводит эта цитата из книги Соломона Волкова "Диалоги с Иосифом Бродским", а мне напоминает о неожиданном и мгновенном осознании: "Я взрослый!"
В первой половине 1980-х был я чуть старше Бродского и чуть младше Уфлянда в 1959-м — лет двадцати. Случаев почувствовать себя взрослым хватало и раньше, пускай без достаточных оснований. Но отчётливая мысль промелькнула внезапно, в компании троих давних товарищей, в ресторане "Вечерний" на углу Литейного проспекта с улицей Некрасова — в двух шагах от дома Бродского. Мы зашли, сели за стол с белой крахмальной скатертью, не спеша выпили "сабониса" — бутылку "Московской" 0.75 л, названную в честь нашего ровесника, огромного литовского баскетболиста, — хорошо закусили, слегка пофлиртовали с очаровательной официанткой Наилей, без проблем расплатились из собственных заработков и перед самым закрытием разошлись. Водку я тогда не слишком жаловал, позже пил её довольно редко, сейчас тем более предпочитаю другие напитки... ...но через тридцать лет после той посиделки дал имя Наиля героине-официантке в сценарии 12-серийного фильма "Гостиница "Россия"", и ещё десять лет спустя продолжаю вспоминать вроде бы ничем не примечательное событие. Вот ведь как. Даже снова водки захотелось.
"Я советую вам не носить ничего возмутительного, слишком обтягивающего, или слишком затягивающего, и не стоит напоминать тех женщин, которые считают себя очень модными, когда их одежда низкая и притягивает внимание; они думают, что их платьем восхищаются, за что над ними издеваются и правильно упрекают те, кто слышит их речь. Не надо, дочь моя, быть похожей на тех, кто хочет казаться модней, зимой так скудно одевается, что мёрзнет от холода, их цвет лица часто пропадает [...] Они терпят много тяжких болезней, а многие даже умирают – никогда не сомневайтесь, что это великий грех, потому что они покончили с собой".
Так писала в книге "Уроки для моей дочери" последняя представительница прямой ветви династии Валуа, старшая из выживших детей французского короля Людовика Одиннадцатого и Шарлотты Савойской, вдова герцога Бурбонского Жана Второго, успевшая побывать регентшей при малолетнем дофине Карле Французском — будущем короле Карле Восьмом; поучаствовать в войне Алой и Белой роз и поспособствовать возведению на престол Генриха Седьмого Тюдора, воспитать Луизу Савойскую — будущую королеву-мать Франции, Диану де Пуатье — будущую королевскую фаворитку — и Маргариту Австрийскую — будущую наместницу Габсбургских Нидерландов; многолетняя конкурентка и многократная победительница Людовика Орлеанского, ставшего королём Людовиком Двенадцатым и прозванного Отцом народа; регентша герцогства Бурбонского при своей малолетней дочери Сюзанне Бурбонской, герцогиня Бурбонская, герцогиня Оверньская, графиня Форе, графиня Клермон, одна из самых влиятельных женщин Европы на рубеже XV-XVI веков Анна де Валуа, она же Анна де Божё, она же Анна Французская (1461—1522).
Кстати, по мнению современников, разносторонне одарённая женщина, писательница и политик Анна была вдобавок весьма недурна собой.
Вот ведь как повезло.
И ещё кстати: пока подыскивал в интернетах портрет посимпатичнее, наткнулся на десяток книжек "Анна Ярославна — королева Франции", хотя дочь киевского князя никогда королевой не была и носила титул "мать короля", выбитый на постаменте самого известного её средневекового памятника.
...по которой, как считал Рэй Брэдбери, его научно-фантастические рассказы до сих пор не стали реальностью и люди не освоили Марс или хотя бы Луну:
"Люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. [...] Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы".
В древней истории Вавилона, Египта, Китая, Греции, Персии, Рима и так далее, когда властители тонули в роскоши, а народ превращался в ленивых обывателей, — цивилизации неминуемо приходил конец. Умное меньшинство во все времена смеялось над обывательским стадом. Тупое большинство не принимало насмешки на свой счёт и выводов не делало. "Зато у нас больше всех пива. Зато у нас навалом сериалов. Зато мы ездим на самых больших машинах. Зато мы побеждали во всех войнах. Зато..." А вот уж точно — не за что.
Согласно науке Фен-шуй, некормленые, а потому озлобленные души мёртвых, могут поворачиваться только под углом 90 градусов. Поэтому при строительстве богатых домов старались избегать прямоугольных элементов на наружных фасадах: наружный ряд колонн галереи - всегда круглого сечения, углы крыш загнуты. Получался некий магический контур, через который голодные души не могли проникнуть в дом и принести болезни и беды.
Внешнюю галерею делали, очевидно, для того, чтобы стены не смачивались косым дождём. Дом устанавливали на каменную платформу выше уровня снежного покрова.
Топили, чаще всего, по-чёрному: котёл на ножках использовали как жаровню, сверху него могли надставить обычные котлы с водой или пищей.
Летом такие жаровни выставляли во двор, для этого продевали шест через ушки. Их использовали и как жертвенники, в золу вставляли ароматические палочки. Считается, что души предков можно кормить приятными ароматами.
Ничто не слишком ново. Эту мысль среди многих прочих высказал около трёх тысяч лет назад мудрый Соломон — царь Израиля, также известный под греческим прозвищем Екклесиаст. А сегодня любители переписки могут вспомнить занятный способ, который изобрели почтовые службы США во время Второй мировой войны, чтобы преодолеть колоссальную нагрузку.
Каждый день сотни тысяч американских солдат получали письма от родных и близких. Возить ежедневно такие горы корреспонденции через Атлантический и Тихий океаны к местам боевых действий в Европе и Юго-Восточной Азии — дело сложное и дорогое...
...поэтому военные цензоры оптимизировали процесс. Они стали фотографировать письма и отправлять своим коллегам фотоплёнки. А уже на месте снимки распечатывали в стандартном формате, примерно 11 см Х 13 см, и вручали адресатам. Технология называлась Victory mail — Почта Победы — или коротко V-mail.
При этом американцы использовали систему "Аэрограф", изобретённую ещё в 1930-х фотомонстром Eastman Kodak совместно с авиакомпанией Imperial Airways (которая теперь British Airways), а потом и с коллегами из Pan-American Airways. На микроплёнке весом 140 граммов умещались 1600 писем, тогда как их бумажные оригиналы весили почти 23 килограмма.
В свою очередь, технология Eastman Kodak опиралась на патент нью-йоркского банкира Джорджа Маккарти, но и он был не первым. Во время франко-прусской войны 1870–1871 почтовые голуби французов носили через вражеские позиции полосочки плёнок, изготовленных на основе патента 1859 года, который был выдан французскому оптику Рене Дагрону — изобретателю микрофильмов. А он позаимствовал идею из патента британца Джона Бенджамина Дансера, создавшего микрофильм в 1839 году — ещё до официальной даты изобретения французами дагеротипии, предшественницы современной фотографии...
...так что британским военным перед Второй мировой пришло на помощь изобретение британского же учёного столетней давности, позволившее системе "Аэрограф" доставлять армейскую корреспонденцию на Ближний Восток. Туда, где тремя тысячами лет раньше мудрый Соломон рассуждал на тему "нет ничего нового под солнцем". И эти слова знаменитого царя — хорошая иллюстрация мысли о том, что надо учить историю.
Удивительный настенный рисунок Чатал-Хююка. Гигантское изображение зубра, которое намного больше обычного человеческого, говорит о его почитании среди жителей этого города.
Представьте город, где нет привычных нам улиц и площадей. Где дома настолько плотно примыкают друг к другу, что можно без проблем передвигаться по их крышам. Город, жители которого теснятся в компактных кварталах, напоминающих соты в улье. Город без видимых следов храмов или дворцов правителей, зато с общими помещениями для встреч и совершения ритуалов.
Таким более девяти тысячелетий назад был Чатал-Хююк — поселение эпохи неолита, которое многие ученые считают одним из первых настоящих городов в истории человечества. Этот загадочный «протогород» возник в каменном веке, за тысячи лет до изобретения письменности и колеса. Он появился намного раньше великих памятников Древнего мира — египетских пирамид, Великой Китайской стены. И тем не менее Чатал-Хююк уже демонстрировал черты развитой цивилизации — разделение труда, производство орудий и украшений, торговые связи, искусство.
Открытие этого уникального поселения в 1950-х годах буквально перевернуло представления ученых о зарождении древнейших городов и земледельческой культуры. Исследуя Чатал-Хююк, мы как будто заглядываем сквозь толщу тысячелетий вглубь истории, туда, где зажглась искра цивилизации.
Местонахождение города тысячелетий
Устройство домов
Чатал-Хююк расположен в Анатолии — области на юго-западе современной Турции. Этот регион издревле служил своеобразным мостом между Европой и Ближним Востоком. Именно здесь пролегали важные торговые маршруты, связывавшие между собой различные очаги древнейшей цивилизации.
Анатолия — удивительный край, где сходились влияния многих культур древности. Этот регион омывается водами Средиземного и Черного морей — важных транспортных артерий античного мира. Через Анатолию проходили пути из Месопотамии в Эгейскую ойкумену, связывая между собой древние центры в Малой Азии и на Балканах.
Мягкий средиземноморский климат и плодородные земли делали Анатолию привлекательной для заселения еще с глубокой древности. Неудивительно, что один из первых городов возник именно в этом регионе, на перекрестке важнейших путей развития древней цивилизации.
Самые ранние слои поселения на месте Чатал-Хююка датируются примерно 7500 годом до н. э. Для сравнения: знаменитые египетские пирамиды возведены около 2500 г. до н. э., а строительство Великой Китайской стены началось только в 3 веке до н. э. То есть Чатал-Хююк возник за несколько тысяч лет до этих известных чудес света!
Реконструкция дома
Трудно себе представить, что в такую глубокую древность существовал город с населением до 10 000 человек. Однако Чатал-Хююк процветал на протяжении почти полутора тысяч лет! За это время он пережил периоды расцвета и упадка, неоднократно перестраивался после пожаров и разрушений. Следы пожаров обнаружены практически в каждом культурном слое Чатал-Хююка. Это свидетельствует о том, что пожары случались здесь довольно часто. После очередного пожара жители часто восстанавливали город на прежнем месте, иногда меняя планировку. Ученые, занимающиеся воссозданием быта древних жителей Чатал-Хююка, столкнулись с любопытной загадкой, связанной с системами отопления в домах этого поселения. Был проведён эксперимент по моделированию обогрева такого жилища при помощи примитивных средств, доступных в ту эпоху.
Результаты опыта показали, что условия проживания внутри подобных небольших глинобитных строений были далеки от идеальных. В миниатюрных помещениях без должной вентиляции сильно скапливался едкий дым от костров и очагов. Особенно много дыма и вредных выбросов давало сжигание навоза, который активно использовался в качестве топлива.
Согласно периодизации ученых, история Чатал-Хююка охватывает промежуток с 7500 по 6000 гг. до н. э. В самых ранних слоях обнаружены остатки примитивных глинобитных построек. Выше залегают руины более поздних каменных зданий с яркими росписями и скульптурами. Эти археологические пласты позволяют проследить постепенную эволюцию древнего города на протяжении столетий.
Первые раскопки загадочного поселения
Есть мнение, что эта примитивная, но по своему прекрасная скульптура связана с плодородием. Тучные женщины в различных мифологиях мира олицетворяли духов или богинь плодородия и деторождения
Существование древних руин в районе Чатал-Хююка было известно еще в 19 веке. Однако полноценные археологические раскопки на этом месте начались только в 1958 году под руководством британского археолога Джеймса Мелларта. Его команда вскрыла лишь небольшую часть города, но даже этого оказалось достаточно, чтобы признать Чатал-Хююк одним из важнейших памятников древности.
Среди многочисленных находок при раскопках Чатал-Хююка особого внимания заслуживают образцы древней керамики и изделия из вулканического стекла — обсидиана. Их обилие недвусмысленно указывало археологам на то, что холм скрывает остатки грандиозного неолитического поселения.
Кроме того, исследователи обнаружили зерна домашних злаков, выращиваемых обитателями Чатал-Хююка, — пшеницы, ячменя и гороха. Эти находки значительно дополнили наши знания о земледелии того периода.
Особый интерес вызвали также следы окалины и шлака — побочных продуктов выплавки металла. Это навело ученых на мысль, что жители Чатал-Хююка могли быть первопроходцами в освоении металлургии меди. Однако тщательный анализ медных изделий не подтвердил их связь с обнаруженными здесь остатками руды. Загадка происхождения металла в Чатал-Хююке остается открытой для дальнейших исследований.
Более масштабные раскопки возобновились на этом памятнике только в 1993 году уже международной группой ученых. Используя современные технологии, им удалось исследовать намного бóльшую площадь и получить детальные данные о планировке города, архитектуре зданий, быте его обитателей. Были обнаружены тысячи артефактов, предметов искусства, останков людей и животных.
Каждый сезон раскопок приносит новую информацию о загадочном Чатал-Хююке. Но по-прежнему загадок гораздо больше, чем ответов. Полное исследование этого обширного поселения займет не одно десятилетие. Тем не менее уже сделанные открытия позволили значительно расширить наши знания о жизни в этом необычном «протогороде» каменного века.
Удивительный уклад жизни
Одно из главных отличий Чатал-Хююка от современных городов — отсутствие четкой планировки с улицами и площадями. Дома примыкали друг к другу, образуя компактные кварталы. Внутри них была сложная система переходов и лазов, позволявших передвигаться между соседними строениями.
Жители входили в свои дома с крыш по деревянным лестницам. Крыши служили своего рода «внутриквартальными дорогами». Иногда крыши соединялись между собой деревянными мостиками.
Дома имели похожую архитектуру — прямоугольную форму, глинобитные стены, деревянные опорные столбы. Внутри находились очаг, ниши-полки, лепные скульптуры, фрески и росписи со сценами охоты, ритуальными мотивами. Интерьеры домов Чатал-Хююка отличались определенным своеобразием. Стены тщательно оштукатурены и выровнены до гладкости. Вход в дом осуществлялся через отверстие в крыше по деревянной лестнице или крутым ступеням, расположенным обычно на южной стене.
Там же находился очаг или печь для приготовления пищи. Главные комнаты в домах содержали приподнятые платформы, предназначение которых вызывает споры среди ученых. Возможно, они использовались для различных бытовых занятий или имели сакральное значение.
Как правило, имелось два основных помещения для повседневной жизни семьи — приготовления еды, ремесленных работ. Дополнительные кладовые и подсобки сообщались с жилыми комнатами через небольшие отверстия в стенах. Такая планировка помогала рационально использовать ограниченное пространство домов древнего города.
Руины Чатал-Хююка по-своему прекрасны
Особую роль в Чатал-Хююке играли общественные сооружения, где проходили встречи и церемонии жителей. Это были более просторные «дома собраний» без четкого разделения на комнаты. Здесь находились алтари, украшенные рогами быков и оленьих рогов, символизировавшие силы природы. Кстати говоря, судя по фрескам, местные жители охотились на зубров и оленей, возможно, что даже считали их тотемными животными.
При всем при этом местные жители заботились об экологичности своего места проживания. Мусор, зола от древесины, животный навоз, помои и пищевые отходы были найдены за пределами руин. Здесь очень важно отметить тот факт, что археологами был найден навоз, что подталкивает нас к мысли о том, что жители к этому времени уже занимались одомашненными животными. Археологам удалось найти кости овец, коз, коров, чьи породы кардинально отличались от их диких предков. Кости молодых овец свидетельствует об их разведении. Также были найдены следы резки животных и разделки туш.
Зубы овец и коз были с характерными следами стирания, что свидетельствует о том, что эти животные были домашними. У диких овец зубы изнашиваются в меньшей степени, так как они пасутся на открытых пространствах и поедают жесткие травы и кустарники. У домашних овец стирание зубов происходит быстрее. Причин тому несколько:
— Зерно в рационе — оно способствует большему износу зубов.
— Домашние овцы живут дольше и успевают больше стереть зубы.
— Меньше пережёвывания — домашние овцы проглатывают корм быстрее. Соответственно, хуже очищается поверхность зубов, привод к большему накоплению зубного налёта и, как следствие, ускоренному стиранию зубной эмали.
Все эти данные согласуются с митохондриальному анализу, согласно которому муфлон был приручен где-то в центральной Анатолии около 7500 тысяч лет назад. Возможно, что именно жители Чатал-Хююка стали первыми людьми, кто приручил овец и коз.
Помимо прочего, местные занимались земледелием, разведением скота, охотой и ремеслами — изготовлением керамики, ювелирных украшений, орудий труда из кремня и обсидиана. О развитой торговле говорят находки экзотических для этих мест материалов. В частности, в Чатал-Хююке были найдены следующие импортные предметы, свидетельствующие о торговле:
— Морские раковины средиземноморского происхождения, которые использовались для изготовления украшений.
— Обсидиан — вулканическое стекло, которое добывалось в специальных каменоломнях в 130 км от поселения. На одной из стен жилища было изображено одно из самых известных изображений в Чатал-Хююке — извергающийся вулкан Хасандаг.
— Бусины из полудрагоценных камней, например, сердолик, агат, яшма, халцедон, бирюзу, кальцит, а также различные виды кварца.
— Кости экзотических животных, таких как страусы и гиппопотамы, обитавшие за тысячи километров от Чатал-Хююка.
Также есть свидетельства разделения труда в этом древнем городе. Исходя из размера поселения и сложности найденных артефактов (украшения, посуда, орудия), ученые предполагают, что жители могли специализироваться на отдельных ремеслах и видах производства. Косвенно на это указывают различия в обустройстве и инвентаре жилых и общественных зданий. Жилые дома, как правило, имели более простую архитектуру и планировку, тогда как общественные здания отличались большими размерами и наличием открытых помещений для собраний. В жилых домах найдены предметы быта — керамическая посуда, зернотерки, ткацкие станки. В общественных зданиях обнаружены украшенные скульптурами алтари, следы ритуальной деятельности. Инвентарь жилых домов указывает на повседневные занятия — приготовление пищи, изготовление одежды и пр. В общественных местах нет явных следов такой деятельности. В некоторых домах найдены остатки мастерских и готовых изделий — например, костяные орудия в одном здании. Это может говорить о специализации отдельных жителей. Таким образом, археологические данные позволяют предполагать определенное разделение функций между зданиями Чатал-Хююка, хотя однозначных выводов сделать пока нельзя.
Таковы лишь некоторые штрихи к удивительной картине жизни в Чатал-Хююке, воссозданной археологами. Это поселение демонстрирует высокий для своего времени уровень социальной организации и культуры. Чатал-Хююк по праву считается одним из древнейших прототипов настоящих городов в истории человечества.
Религиозные верования жителей
Одной из главных загадок Чатал-Хююка остаются религиозные воззрения его обитателей. Археологам пока не удалось обнаружить здесь следов храмов или жреческой касты. Однако настенные росписи и скульптуры, найденные в домах и общественных зданиях, дают представление о духовном мире этих людей. Среди росписей представлены фрески с изображением охотничьих сцен, фигур людей в масках животных, геометрических узоров. Присутствуют настенные рисунки быков, оленей, стервятников и леопардов — символов сил природы. Археологи нашли изображение танцующих человеческих фигур, предположительно отображающих ритуалы.
Особую роль в культуре жителей Чатал-Хююка играли образы быков и баранов — основных одомашненных животных того времени. Их рога и головы часто изображались над входами в дома и святилища. Найдены антропоморфные и зооморфные скульптуры, украшавшие дома и алтари, глиняные фигурки быков. Возможно, люди верили, что так они обретают покровительство этих существ.
Реставрация поселения
На фресках также запечатлены сцены охоты, танцы в масках животных. Это говорит о почитании духов диких зверей и птиц. Некоторые ученые считают, что жители Чатал-Хююка поклонялись Богине-матери как символу плодородия и земледельческого уклада. В Чатал-Хююке найдены небольшие глиняные и мраморные статуэтки обнаженных женских фигур с подчеркнутыми женскими чертами. Интерпретация этих статуэток как изображений Богини-матери является предположительной, не подтвержденной однозначно. Вместе с тем подобные фигурки обнаружены во многих неолитических поселениях региона и могут указывать на распространение культа Богини-матери. Возможно, поклонение носило семейный характер и было связано с культом плодородия и земледелия.
Точно интерпретировать символику древних образов сложно. Но очевидно, что они играли важную роль в культуре обитателей этого необычного города. Религиозные представления помогали им осмысливать свое место в окружающем мире и общаться с силами природы, от которых зависела их жизнь.
В Чатал-Хююке обнаружены отдельные захоронения людей прямо под полом домов, часто в сопровождении погребального инвентаря. Такая практика характерна и для некоторых других неолитических поселений Передней Азии. Погребальный обряд жителей Чатал-Хююка отличался рядом необычных черт. Перед захоронением тела покойных плотно скручивали, а затем укладывали в корзины или туго заворачивали в циновки из тростника. В некоторых могилах обнаружены лишь отдельные кости, что указывает на предварительное размещение тел на открытом воздухе.
Внутреннее убранство одного из домов
Время от времени захоронения подвергались разрушению, а черепа отделялись от скелетов. Предположительно, такие отделенные головы использовались в ритуальных целях, поскольку находились в разных частях поселения.
Любопытно, что в женских могилах находили пряслица, а в мужских — каменные топоры. Некоторые черепа были инкрустированы гипсом и раскрашены охрой для воссоздания лица покойного. Такая традиция больше характерна для стоянок Сирии и Иерихона, чем близлежащих к Чатал-Хююку регионов.
Значение открытия Чатал-Хююка
Находка и исследование Чатал-Хююка — поистине революционное событие в археологии. До открытия этого памятника считалось, что первые города появились лишь около 3500 г. до н.э. в Месопотамии и Египте. Однако Чатал-Хююк возник за 4 тысячи лет до этого!
Это заставило кардинально пересмотреть историков и археологов на историю человеческой цивилизации, попытаться переосмыслить взгляды на историю древнейших поселений планеты.
Кроме того, открытие такого развитого поселения в Малой Азии опровергло тезис о том, что земледелие и городская культура зародились лишь на Ближнем Востоке. Теперь стало ясно, что процесс урбанизации шел параллельно в разных регионах древнего мира.
Чатал-Хююк является одним из наиболее важных археологических памятников эпохи неолита, который помог ученым лучше понять жизнь и культуру ранних земледельческих обществ. Открытие этого памятника позволило получить множество информации о социальной структуре, искусстве, технологиях и торговле того времени, а также дало представление о религиозных верованиях и обрядах древних людей. Может быть в скором времени мы сможем найти еще какие-нибудь уникальные археологические памятники, которые до сих пор сокрыты в недрах земли?
Какой по вашему мнению самый известный древний город планеты:
P.S. На пикабу нельзя выбрать несколько вариантов ответов? Пришлось переделывать опрос.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Византийская империя. Государство, на протяжении многих веков остававшееся сверхдержавой своего времени. Она могла проигрывать войны, терять территории, а после возрождаться заново, провоцируя всполохи пониже спины у всех окрестных народов. Её любили и её ненавидели. Какие бы отношения не выстраивали соседи с Ромейском империей, она всегда оставалась в центре их внимания. Лучший друг, лучший враг, лучший торговый партнер и лучший образец для подражания. Каждый, кто хоть раз вел дела с Византией, хотел себе её богатства, её города и власть её императоров. Эту сеть, что ромеи раскинули по всей Восточной Европе историк Дмитрий Оболенский назвал «Византийским Содружеством» – «наднациональной общностью христианских государств», где центром был Новый Рим – Константинополь.
Понятное дело, что говорить о каких-то «содружествах» в период всеобщей любви и ненависти довольно наивно, тем более, что сейчас уж очень любят слово «многополярный». Средневековье таковым не было и в качестве безусловных авторитетов долгое время выступали два персонажа – император и Бог. В одной части Европы роль исполнителя воли последнего на Земле взял римский папа, а в другой василевс никуда и не девался. Именно тот кусок Европы, где воля государя вершила сегодня, завтра и бесконечное будущее вплоть до Страшного Суда, и привлек внимание историка Дмитрия Дмитриевича Оболенского. Взглянув на империю, вокруг которой роились многочисленные государства, объединенные конфессионально, культурно и политически, ученый радостно улыбнулся и прошептал:
«Here it is, the Byzantine Commonwealth!»
Книга с таким названием увидела свет в 1971 году, став на некоторое время настоящей сенсацией. Нет, о влиянии Византии на соседние народы знали и раньше. Просто никто не пытался объединить их таким образом, чтоб получилась цельная и признаваемая всеми иерархия власти и величия. Правитель Нового Рима был, конечно, самым крутым. Но был ли он таковым настолько, чтобы это влияло на реальную политику стран Содружества? Вот это, конечно, вопрос. Для Оболенского все было понятно – да, влиял, да Содружество было реальным для всех его «обитателей».
обычный балканский славянин по мнению Д.Д. Оболенского
Основная беда со всеми концепциями такого рода – их очень сложно разбирать с точки зрения теории. А если хвататься за доказательства существования Содружества, придется сразу опускаться до конкретных примеров, поскольку какой-то особой методы по изучению византийского объединения народов Д.Д. Оболенский не придумал. В этом, кстати, и плюс, и минус его работы. Плюс – не нужно копаться в унылой теории, можно сразу читать интересные сюжеты. Минус – унылой теории оказывается очень мало, а потому не очень понятно, к чему нужна вся эта куча фактов. Сам автор, конечно, проговаривает, что слово «Содружество» – это очень упрощенное и неопределенное понятие, которому не надо придавать хоть каких-то строгих значений. Но сам же в следующем предложении говорит:
«это было действительно сообщество, а не интеллектуальная абстракция».
Когда существовало «Содружество»? Если судить по хронологическим рамкам работы Д.Д. Оболенского – целую тысячу лет. Начиная с VI века и вплоть до 1453 года Византия оставалась своеобразным центром притяжения для всех, кому хотелось поторговать, повоевать, пожениться или насытиться высокой культурой.
В то же время верхняя хронологическая планка самого Содружества даже у автора этой идеи пляшет, меняясь с IX на XI век и обратно. Все потому, что, начиная с IX века, Содружество начинает активно принимать новых членов и становиться куда более ромеецентричным. Болгария, Русь, Сербия, Дукля – все они в своем желании приобщиться к византийскому образу оказываются гораздо более едиными, чем может показаться. И этому, по мнению Д.Д. Оболенского, никак не мешают постоянные войны Византии со своими «коллегами» по Содружеству.
К XI веку иерархия Содружества затвердевает, формируя тем самым некий идеальный образ реального мира, в котором Византия занимает доминирующее положение в ойкумене, а её правитель – василевс – становится высшим сувереном христианского мира. Применительно к славянским народам, на примере которых Д.Д. Оболенский в основном и выстраивает образ Содружества, это действительно работает. Как ни желанна была патриархия для Болгарии или автокефалия для Руси, но василевс оставался верховным арбитром, третейским судьей и христианским автократором вплоть до последних лет существования империи.
Христос Пантократор. Мозаика монастыря Хора в Константинополе. 1316-1321 гг.
Кто входил в «Содружество»? По задумке самого автора – практически все народы Восточной Европы: Русь, Молдавия, Валахия, Болгария, Сербия, а помимо них на некоторый период времени еще Венгрия, Великая Моравия и Хорватия. С течением времени одни члены Содружества отпадали, другие – присоединялись. Определенная стабилизация объединения происходит как раз таки в XI веке, когда «под эгидой Византии складывается устойчивый круг держав», исповедующих православие и/или ориентированных в своей политике и культуре именно на Константинополь.
Тут сразу можно предъявить автору за то, что без внимания остались огромные территории на Кавказе, в Италии, Приевфратье и Сирии. Конечно, всё обычно списывают на то, что Оболенский писал скорее про ромее-славянские отношения, но в чем тогда смысл утверждать вселенский характер этого самого Содружества. Ведь ромейские города в Италии, Грузия и Армения, Венеция и государства крестоносцев оказываются вроде как недостойны «Содружества». А может быть все дело в том, что на них Византия влияла не так явно и значительно? Тут уже без комментариев.
Как было устроено «Содружество»? А черт его знает! Сам Д.Д. Оболенский отдельно обговаривает, что его Византийское Содружество ни в коем случае нельзя рассматривать в рамках борьбы «национализма» с «империализмом». Никакой борьбы между очевидным центром и не менее очевидной периферией не было, ведь каждый из членов Содружества был абсолютно независим от Ромейской державы. Тут, конечно, можно бросить на стол козырную карту в виде «культурного колониализма», с самого начала определившего отношение той же Руси или Болгарии к Византии… Мол, есть у нас по словам Д.Д. Оболенского «иерархически организованное культурно-идеологическое и политическое единство». Но слишком уж кривым получится постколониальный дискурс, ведь никаких ужасных последствий от следования за Византией в странах ей «подчиненных» обнаружено не было. А осмысление исторического опыта империи происходило в отрыве от её влияния на те или иные страны.
Византийское Содружество in a nutshell
Есть вариант рассматривать Содружество с точки зрения самих византийцев, у которых любой крещенный варвар автоматически становился подданным василевса. При этом сам варвар, как и василевс, могли быть не в курсе. Да и отношения ромеев с «василеей», «ойкуменой» и «политевмой» оказываются достаточно интересными, поскольку многие державы, не подчиненные Константинополю, продолжали считаться его частью. На том и строилась имперская идея. А уж была эта идея реальностью или лишь домыслом интеллектуалов – другой разговор.
Если обобщить, то никакой цельной иерархии Содружества в реальном мире X-XI веков не существовало и страны не выстраивались друг за дружкой, признавая ту вертикаль власти, что транслировали из Константинополя. Они, конечно, могли так сделать тет-а-тет, если это было выгодно. Все же получить ромейский придворный титул или заиметь отдельный статус в византийской иерархии, пусть и формально, очень даже круто. Построив крепкие отношения с Константинополем, правитель больше не был просто князем или королем – он был «севастократором», «помазанным представителем императора» или «младшим братом василевса». Правда весь этот статус работал скорее взакрытую, имея смысл лишь для одного конкретного государя в его сношениях с Византией.
«Скрепленное изменчивыми связями, разделенное на этнические группы и воюющие национальные государства, находящееся под растущей угрозой разрыва центробежными силами, рожденное в муках варварских вторжений, это сообщество держав обнаружило достаточную жизнеспособность и устойчивость, сохраняясь, как различимое единство»
Каналы влияния «Содружества». Тут все оказывается несколько проще, поскольку основной уровень византийской «экспансии» – это, прежде всего, христианство и следующая за ним христианская культура. Понятное дело, что единомоментного обращения в новую веру ни в Болгарии, ни на Руси не было. Однако элитариям обычно очень нравился христианский обряд и нравился образ власти, что транслировала Византия вокруг себя. Плюс, что для Д.Д. Оболенского реально кажется важным, эстетическая сторона восточных богослужений также имела свой вес.
Если упростить, то каждое государство проходило несколько ступеней, связанных с её вовлечением в ромейские сети Византийского Содружества:
Держава вступает в контакт с Византиской империей и осознает, как же она хороша. Можно с ней торговать, можно её грабить, можно использовать её в своих целях, но стать ей – превратиться в неё – невозможно. «Как было бы здорово встать в один с ней ряд и утереть нос этим бесхеребтным грекам», –думает государство.
Государство принимает христианство «греческого» восточного образца и открывает для себя прелести ромейского искусства и античного наследия, которые текут к ней через переводную литературу, импортных священников и мастеров. Принятое страной христианство автоматически означает признание главенства Константинопольского патриарха и, опосредованно, самого императора.
Государство оказывается вовлечено в хитрую сеть христианской богослужебной эстетики, которую хочется развивать уже на своей родной земле. Однако каждый книжник, пишущий литературный шедевр, каждый иконописец, юрист или зодчий, будут ориентироваться на Византию, как на идеальный образец, канон и шедевр. И даже в своих войнах с ромеями, каждый из государей будет периодически думать: «А чем я не василевс?»
То же самое применимо и к отдельным разрозненным народам, только в отношениях с ними Византия действовала более агрессивно, подчас навязывая свое крутое Содружество застигнутым врасплох бедолагам.
Важно пояснить! То, что в английском языке именуют «Byzantine Commonwealth» – это не то же самое Содружество, которым оперировал Д.Д. Оболенский. В современном широком значении это ваше «Commonwealth» используется применительно ко всем государствам, принявшим православие греческого образца. В случае же с концепцией нашего уважаемого ученого, религиозная связь с Константинополем стала играть решающую роль лишь с XII века, когда основной состав Содружества действительно устаканился в рамках православных государств Балкан и Северного Причерноморья. К тому времени уже ни о каком влиянии в Моравии или Венгрии говорить не приходится. Хотя и тут все не так уж просто. Мало ли, династический брак какой устроят – что это, как не проявление духовного единства?
«Byzantine Commonwealth», как отражение православной ойкумены
Вся история империи, если рассматривать её в духе Содружества – это бесконечный цикл вовлечения разных территорий в орбиту своего влияния. Где-то срабатывала дипломатия или миссионерская деятельность. В иных случаях нужно было расширять Содружество силой. Причем не всегда эти войны или миссии имели хоть какое-то название, ведь не каждая веха истории Содружества была связана с громкими именами.
Пример №1. Балканский гамбит
В VI-VIII веках Балканам пришлось столкнуться со страшной угрозой – огромным количеством славян, что возжелали поселиться в этих местах. То, что земли на Балканах подчинялись императору Византии, славяне не знали. А если и знали, то им было все равно. Уже к середине VII века под контролем Византии остались только юго-восточные районы полуострова, да острова, с которых можно было смотреть за распространяющейся эпидемией хардбасса. Если забежать вперед, то выясниться, что уже к середине IX века, большая часть привычных нам Балкан поделена между ромеями и государствами болгар и сербов, с которыми первые отлично дружат и враждуют в разных плоскостях.
Что понадобилось Византии, чтобы укрепить потерянное влияние? Обустроить на Балканах фемы – области, в которой земельные наделы распределялись между воинами, что должны были нести службу во благо империи. Губернаторы-стратиги блюли гражданский и военный порядок, а отвечать такие области должны были напрямую перед императором. Для приведения в порядок порушенной границы, через которую регулярно набегают славяне – самое оно.
Это у нас Балканы в VII веке. Власть императоров заканчивалась там, где кончались стены их городов
Однако одно дело отбить пару набегов и сделать пару военных округов. Вырезать все славянское население – задача может и почетная для ромейского солдата, но неблагодарная и нереализуемая. Славян же надо еще ассимилировать! Поэтому распространение власти Византии над новыми-старыми территориями происходило в несколько этапов. Сначала фемы устраивали пенетрацию определенным славянским племенам, вынуждая тех выплачивать дань или напрямую подчиниться ромейской администрации. Затем появлялись имперские чиновники, обустраивающие перепись и взимающие денежку с подотчетных территорий. Ну, а потом шли миссионеры, работавшие не по частной инициативе отдельных любителей славян, а чуть ли не по прямому заказу стратигов, пребывая «на зарплате» у фемной администрации. Обустрой епископию, рассади священников, действуй на официальном и низовом уровнях – вот тебе и реальный эффект примерно через сотню лет. Индейцев и то дольше крестили.
А это балканы IX века, где все проблемы Центральных Балкан уже решены, а на севере вполне конкретная Болгария
И самое забавное! Если спросить потомков этих самых славян через 200 лет, кем они себя считают, они скажут – ромеями. А почему? А потому что толерантность имперского миссионерства заканчивалась там, где начинались реальные имперские границы. А потому всех «бедных» балканских славян в VIII-IX веках мало того, что крестили, так их еще и эллинизировали. Никакого «своего» языка для богослужения, никаких послаблений для обучения родовитых сынков из местной аристократии. Хочешь поступить на солидную службу? Подняться в звании? Получить хорошее назначение? Учи греческий, молись по-гречески, шмотки носи тоже греческие и не выпендривайся, а то постигнет тебя судьба исавров и малоазиатских славян. Что, не слышали про малоазиатских славян? Вот то-то же!
Пример №2. Болгарский меден язовец
В случае с более организованными группами славян, сумевших собраться в полноценное государство, ромейская система «щас мы оперативно наделаем фем» давала сбой куда чаще. Борьба за подчинение Константинополю хорватов, сербов и болгар стала отдельной вехой становления Содружества, а также изрядной статьей расходов у всех императоров-полководцев.
Наглядным примером «рабочего» состояния Византийского Содружества является судьба царя Симеона (893-927) – второго (!) православного правителя Болгарии, посмевшего претендовать на святое – на титул «василевса греков». Подробно останавливаться на его биографии, взрослении и сексуальных предпочтениях смысла нет. Куда больше нас интересует его фетиш на «византийское» и то, как это отражает суть Содружества.
Прежде всего стоит сказать, что Симеон был воспитан византийцем. Если не по происхождению, то по духу и способу ведения дел. С самого начала его готовили не к престолу, а к руководству болгарской церковью. А где получать церковное образование, достойное княжеского сына? Конечно в Константинополе. Поэтому Симеон, приняв власть в Болгарии, еще не напитавшейся крутостью ромеев, оказался даже больше возмущен, чем его предки. Он-то этот ромейский обычай впитал вместе с христианскими текстами!
Васил Горанов. «Венчание царя Симеона».
Впоследствии князь продемонстрирует свое желание приобщиться к ромейскому социуму, став полноценным «василевсом ромеев». По сути, все войны, что вел болгарский царь, были лишь ступенькой к покорению Нового Рима и полноценному включению себя и своей державы в разряд «полноправных», т.е. равных Византии государств.
Сделать это было возможно за счет получения титула, равного которому не было во всем мире. И для Симеона этим титулом был титул «василевса». Конечно, был еще Рим, признавший в какой-то момент титул «императора», присвоенный Симеоном на излете жизни, но интересы Рима и его поддержка весьма эфемерны, а Константинополь… Ах, дилижанс-дилижанс!
В 913 году, подловив Византию в момент династического кризиса, Симеон наконец получает столь приятный ему титул царя. Однако лишь «царя болгар», вымученный под угрозой разграбления всей страны у константинопольского патриарха. Да и то – пройдет всего год и новый регент Константина VII – Зоя Карбонопсина – откажет Симеону в праве на титул, начав кампанию по осмеянию «болгарского варвара». А между тем варвар этот закончил обучение в Магнаврской высшей школе Константинополя.
Альфонс Муха. «Болгарский царь Симеон: основатель славянской письменности»
История Симеона и его борьбы за собственный титул заканчивается весьма забавно. Пытаясь на протяжении многих лет домогаться признания себя «василевсом ромеев», Симеон в какой-то момент не выдерживает и просто провозглашает себя таковым. Он собирает у себя церковный собор (917/8), избирает на нем полноценного патриарха (которого Болгария тоже давно хотела заиметь), а тот, в свою очередь, венчает Симеона на царство в титуле «василевса болгар и ромеев». Позже царский титул будет признан правителями Византии, пусть и в виде «василевса болгар», но прецедент-то какой!
Самое забавное здесь то, что Симеон мог позволить себе титул «василевса болгар» задолго до того, примирившись с Константинополем на правах равного по статусу царя. Однако этого не было достаточно. Можно, конечно, сказать, мол, сильный диктует свои условия, а Симеон был именно таким. Однако здесь тончайший культурный момент все таки дает нам возможность умилиться наивности болгарина. Ведь имея на руках мощную державу, в которой он начал «золотой век», Симеон все равно тянулся в Константинополь, желая стать частью мира, образ которого он насаждал у себя в Болгарии. А как же иначе? Византийские архитекторы и мастера, греческая литература, ромейские философы и богословы, придворная императорская мода – все это было заимствовано Симеоном у своих соседей, достичь уровня которых стало идеей-фикс. Вот и получается, что как бы ты не ненавидел Византию, ты все равно хочешь ей стать.
Пример №3. Ни слова по-сербски
Но не мечом единым жило Византийское Содружество. Хорошим примером трансляции ромейских достижений на славянскую почву может служить право балканских государств, заимствованное если не целиком, то хотя бы изрядно с византийских образцов. В случае с Русью все оказывается очень уж сложно – у нас и своего права было сколько угодно. А вот Болгария и Сербия избежать влияния греков не сумели. А может они не очень-то и хотели его избегать.
На дворе 1349 год. Правитель Сербии Стефан IV Душан, венчанный «царь сербов и греков», надавал по шапке всем находящимся в прямом доступе Палеологам и готов приступить к составлению полноценного свода законов. Кодекс, вышедший из-под его руки так и назывался – «Законник» – «Закон верного царя».
Манускрипт XV века с текстом «Законника»
Однако вот какая загвоздка. В ранних вариантах кодекса основному тексту «Законника» предшествуют два переводных греческих памятника, дополненных юристами Душана – «Алфавитная Синтагма» ромейского канониста Матфея Властаря (1335) и некий невнятный сборник с названием «Законы Юстиниана». Под этим таинственным названием, кстати, скрываются не Дигесты VI века, а выдержки из земледельческого закона VII-VIII веков, составленного в правление Юстиниана II.
Попрекать сербов за то, что они решили позаимствовать ромейские законы, никто не собирается. Наоборот – царские юристы дополнили и переработали эти законы в соответствии с актуальными для них нормами церковного и земледельского права. Куда важнее сам подход, связанный с опорой именно на ромейский образец. Это вполне вписывается и в саму политику Стефана Душана, в империи которого греков на тот момент было уже больше, чем сербов. Тем более, что новоприсоединенные после удачных войн территории Эпира, Македонии Фессалии и Албании, населены ребятами, которым куда привычнее свое – родное – ромейское законодательство.
Многие статьи и принципы «Законника» прямо адаптируют византийские идеи. Трудно все же предположить, что в сербском традиционном праве существовали представления о государственной защите бедных и гонимых, построении законодательного государства и «мудром монархе», подчиняющемся закону. Нет-нет, а византийский след умудрялся пробиваться даже в тех государствах, что претендовали на свержение предшествующего авторитета и утверждение нового идеала.
Альфонс Муха. «Коронация сербского царя Стефана Уроша IV Душана как императора Восточной Римской империи»
Византийское Содружество в своем идеальном варианте пронизывало все сферы культуры, религии и политики. Право, литература, музыка, богословие, архитектура, титулатура, образы власти – все это заимствовалось странами-членами Содружества из Византии, ставшей державой-донором. Не то что бы Византия была против – каждый отправленный на Русь митрополит и каждый посланный в Сербию архитектор были провозвестниками ромейского влияния. Исподволь, легонечко, но Константинополь мог влиять на политику и облик держав, что еще сотню лет назад вели войны и дела совершенно невнятным и непредсказуемым для империи образом. Возможно, хитырй план ромеев был именно в этом – окружить себя буферными государствами, схожими по культуре и вере. А может это лишь усложнение и так не очень практичной идеи.
Конечно, не стоит верить в Византийское Содружество на все 100%. Сейчас византинисты считают его ничем иным, как красивым интеллектуальным упражнением – идеальным образом того, чем была Византия для окружающих. Все здесь зависит от трактовки, от отношения. Мы или видим дивный новый мир, где все страны, подобно животным из «Короля Льва» склоняются перед величием Нового Рима, или же куда менее радужную картину, где Византия остается простым региональным гегемоном, соседи которого ведут с ним вечную борьбу за влияние и господство. Возможно эти две реальности соседствуют друг с другом, однако в работе Д.Д. Оболенского Содружество предстает куда более радужным и крутым, нежели они было на самом деле.
На самом деле Византия, как Христос, пожертвовала собой, дабы дать толчок другим народам. Но мы этого не ценим
Куда более конкретной критика становится, когда речь заходит о реальности политической стороны Содружества. Все же, по мнению Д.Д. Оболенского, иерархия, где главенствовала Византия, была реальностью для каждого из членов этого объединения. В реальности же интересы стран слишком мало соприкасались между собой, а само Содружество воспринималось слишком по-разному. Для жителя империи, коли уж оно и было реальным, оно выглядело, как мысленный рай – идеальный образ империи и её прав в тварном мире, оправдывающих её политику в отношении иных народов. Для жителей же прочих государств – сербов, болгар, валахов и русских – Содружество могло представлять скорее философскую идею, с которой тот или иной правитель мог вполне соглашаться. Не зря ведь на Руси вплоть до падения империи в церквях на молебнах поминали имена василевсов. Однако реальных последствий для иерархии государств, их политики и отношений с Византией Содружество не имело. Народы и державы все также продолжали заключать друг с другом союзы, объявлять войны, вершить торговые контракты, заключать династические браки и действовать ситуативно, не оборачиваясь каждый раз на образ Византии в решении своих проблем.
В западной историографии народ идеям Содружества тоже восхитился и возмутился одновременно. Появилась мысль смягчить идеи Оболенского, предложив понятие «византийский идеал», ориентация на который и была свойственна многим государства Содружества – Болгарии, Сербии, Руси и даже Османской империи. Так получалось куда более логично. Византия – это круто и мы берем за основу некоторые её идеи, понятия и образы, однако это не делает нас едиными, а тем более друзьями. А кто-то из историков считает, что сама идея Содружества, как чего-то наднационального и универсального вряд-ли была свойственна ромеям из-за отсутствия у них интереса к идеям всеправославия и экуменизма. А все эти христианские додумки только портят настоящим ученым жизнь.
И даже так сейчас есть немало ученых, кому идея Содружества кажется привлекательной. Не столько из-за реальности её существования, сколько из-за удобства применения. Говоря «Византийское Содружество» довольно легко представить, о чем идет речь, о каких границах, каком времени и каком содержании этого термина. И пусть реальность оказывается куда более суровой, чем представления интеллектуалов, но Византия и правда оставалась образцом для многих государств на протяжении столетий. Все, кого коснулось влияние Константинополя хотя бы на миг, становились частью Содружества. Хотят они того или нет.
Что почитать?
Оболенский Д.Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. 2012.
Иванов С.А. Византийское миссионерство: можно ли сделать из «варвара» христианина? 2003.
Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX - начало XII вв.). 2000.
Billinis A.J. The Eagle Has Two Faces: Journeys Through Byzantine Europe. 2011.
Graham S. A History of the Athonite Commonwealth: The Spiritual and Cultural Diaspora of Mount Athos. 2018.