— Спасибо вам большое, но я, пожалуй, пойду.
— Подождите, а как же прием – вы ведь только пришли?
— Это был предлог чтобы свалить с друзьями на шашлыки так, чтобы жена не узнала.
— То есть мне вернуть вам деньги, уплаченные за посещение?
— Нет, не стоит – пусть останутся, иначе вы же сдадите меня с потрохами, а так и вы довольны будете и я.
— Воля ваша, конечно, но я бы хотела заметить, что если вам, для того чтобы посидеть с друзьями, приходится так изворачиваться, то у вас явно не все хорошо в семейной жизни. И моя консультация, возможно, могла бы это исправить.
— Если честно, то я больше доверюсь бутылочке пива и давним знакомым, чем мозгоправу. Я даже не представляю каким дураком надо быть, чтобы сознательно выплескивать душу незнакомому человеку, так что - до свидания. Может заскочу еще разок, когда ребята снова позовут на дачу…
— Мой отец был крайне строгим человеком, который считал, что точно знает, как я должен жить свою жизнь. И я жутко ненавидел его за это, поскольку оно распространялось на все: с кем мне дружить, какую профессию выбрать, с какой девушкой встречаться, когда следует заводить детей. В итоге, я, конечно, избавился от его власти, правда не без скандалов, но важно другое – я решил, что для своих детей не буду делать ничего подобного, предоставив им полную свободу выбора.
— Ну, я, к примеру, не настаивал на приобщении к моей родной религии – вырастут, сами решат, нужна ли им эта вера или нет. Разрешил сменить имя вместе с паспортом – мало ли, им не понравятся имена, которые мы с матерью им дали при рождении. И многое другое… Разумеется за исключением опасных вещей, вроде наркотиков или чего-то подобного.
— Звучит разумно, и к чему это по итогу привело?
— Да ни к чему хорошему – у меня выросла два абсолютных дурня, которые ни в чем не уверены, которые почти за тридцать лет жизни так ничем не увлеклись и не знают кем хотят быть. Они сами не способны принять абсолютно никакое осмысленное решение, после которого им самим не будет стыдно. Я слишком поздно узнал, что у людей мозги начинают появляться только к тридцати годам. Ей богу, лучше бы я ими командовал – так у меня хотя бы была надежда в старости увидеть внуков…
— Я все сделала как вы мне советовали – была с ним честна и откровенна. Сказала, что очень тяжело переживала последний разрыв и что мне не хватает решимости, чтобы начать новые отношения – мол, нужен какой-то толчок, но я пока не знаю каким он может быть.
— Он молча выслушал, затем кивнул головой, после чего сообщил что все понял. Попрощался и ушел, и на следующий день не пришел на работу – начальник сказал, что Сережа взял отгул.
— Звучит довольно тревожно.
— Не то слово – я даже не знала, что и думать, буквально не находила себе места. Но тот день выдался ну уж очень тяжелый – десятки клиентов, отчеты и все такое. Короче, я вырвалась из офиса только в восьмом часу, жутко голодная и злая на весь мир. И тут он присылает мне фотографию, на которой изображен кухонный стол, на котором стоят: большая кастрюля с пюрешкой, тарелка с жареным мясом, соленые огурчики и куча другой вкуснятины. А снизу надпись: «Приезжай, я это для тебя приготовил».
— Должно быть это вас привлекло.
— Да у меня вылетели из головы все мысли, касательно того, что я боюсь начинать новые отношения и что первый поход к мужику на квартиру должен быть определенным образом подготовлен. Я со скоростью урагана пробежала два квартала и вскоре уже сидела у него на кухне, уплетая за обе щеки все что он наготовил, поглядывая по сторонам, в перерывах между засовыванием в рот нового куска.
— А говорят, что это к мужскому сердцу путь лежит через желудок…
— В итоге, наевшись до отвала, я откинулась на спинку кресла и, блаженно закатив глаза, заявила, что именно о таком толчке я ему и говорила, - произнесла Вера и засмеялась.
