«Предельное состояние, которого может достичь система, подвергающаяся иерархизации, однозначно определяется природой самой системы и характером среды, с которой система взаимодействует.
В среде с определёнными свойствами система, достигшая критического (порогового) состояния иерархизации, становится неустойчивой, и тогда начинается обратный процесс – деиерархизация: постепенный (поэтапный, ступенчатый) распад сложной системы на более простые, причем в общем случае эти более простые системы не совпадают с первоначальными элементами, из которых образовалась сложная система.
В результате этого процесса упорядоченная иерархическая структура превращается в хаотический конгломерат более простых структур (разрушение системы, коллапс, катастрофа).
Деиерархизация, однако, тоже имеет предел. По достижении последнего неустойчивой оказывается уже не первоначальная упорядоченная система, а тот хаотический конгломерат, в который она превратилась.
И тогда вновь начинается процесс иерархизации. Но это уже не тот процесс, который был ранее, ибо речь идет о поэтапном (ступенчатом) объединении новых элементов, образовании новых структур и появлении совершенно новых взаимодействий.
Из сказанного следует, что должны существовать предельные состояния системы по отношению как к иерархизации, так и к деиерархизации. Предельное состояние по отношению к иерархизации естественно называть простым аттрактором (от лат. attraction – притяжение, привлечение), а предельное состояние по отношение к деиерархизации – странным аттрактором.
Такой термин связан с тем, что указанные предельные состояния как бы притягивают к себе остальные. Выражаясь фигурально, можно сказать, что простой аттрактор – это предельное состояние, к которому тяготеет («стремится») порядок, а странный – предельное состояние, к которому тяготеет хаос.
Таким образом, процесс развития системы, если его наблюдать достаточно долго, в общем случае не сводится только к иерархизации (переход от простого к сложному), а представляет собой крайне сложный и запутанный процесс многоступенчатого чередования процессов иерархизации и деиерархизации.
Причём детальная специфика такого чередования зависит от сочетания особенностей развивающейся системы и особенностей внешней среды.
Возникает вопрос какова сущность этого процесса? Имеет ли он какой-нибудь особый, скрытый от постороннего взора, непосредственно ненаблюдаемый смысл? С первого взгляда подобный процесс может показаться совершенно бессмысленным: всё то, что создается во время иерархизации, затем разрушается;
Создаётся впечатление, что тот самый отбор, на который было возложено так много надежд, как будто не приближает систему к устойчивому состоянию, а удаляет её от него. Отбор как бы работает вхолостую.
Между тем в теории отбора существует один вопрос, который в начальный период развития теории всегда остаётся в тени, но в зрелый период выходит на передний план: существует ли обратная связь между результатами отбора и его механизмом?
Или, другими словами, какое влияние оказывают те или иные результаты отбора на факторы отбора?
Как станет ясно из дальнейшего анализа, сущность процесса чередования иерархизации и деиерархизации, стремления к всё более интегрированным формам порядка и к всё более дифференцированным формам хаоса заключается в осуществлении суперотбора – отбора самих факторов отбора.
Это означает поиск совершенно новых тезауруса, детектора и селектора. Очевидно, что результат отбора в решающей степени зависит от этих последних. Если в тезаурусе оказываются гораздо более сложные структурные образования, а в роли детектора начинает выступать более «квалифицированное» взаимодействие, подчиняющееся более «мудрому» закону, то результат отбора не заставит себя ждать: он будет резко отличаться по своему качеству. Ситуация здесь напоминает ту, когда ставится задача найти, например, новый минерал с новыми уникальными свойствами.
Очевидно, что вероятность нахождения такого минерала резко возрастает, если поиск ведётся в более богатом минералами районе, поиском занимается более квалифицированный специалист и приборы, которыми он пользуется, обладают более совершенной конструкцией. Теперь ясно, для чего нужна с первого взгляда такая неприятная процедура, как деиерархизация: она создаёт совершенно новые элементы, на базе которых может возникнуть спектр совершенно новых возможных структур (новый тезаурус).
Последние были невозможны в рамках прежних элементов. Кроме того, взаимодействие этих элементов протекает теперь по новому закону (новые детектор и селектор). Следовательно, именно деиерархизация придаёт переменам в развитии системы радикальный (а не косметический) характер.
Вот почему в синергетической теории развития отношение к хаосу оказывается существенно иным, чем оно было в классических теориях развития: «Создание хаоса оказывается иногда очень полезным».
Бранский В.П. Искусство и философия. Роль философии в формировании и восприятии художественного произведения на примере истории живописи, Калининград, «Янтарный сказ», 1999 г. с. 517-519.
Фрагмент текста цитируется согласно ГК РФ, Статья 1274. Свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях.
Если публикация Вас заинтересовала – поставьте лайк или напишите об этом комментарий внизу страницы.
Дополнительные материалы
+ Ваши дополнительные возможности:
Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультации третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.
Задать вопросы Вы свободно можете здесь:
+ Все инструкции по работе с порталом VIKENT. RU: https://vikent.ru/instructions/
Изображения в статье
