На часах 9 вечера, а улицы были переполнены детьми в возрасте от 10 до 16 лет. Одни ждали автобус, других забирали родители на машинах. Согласитесь, довольно необычно видеть столько детей на улице в это время суток?
Оказывается, в районе Моктон находится много разных хагвонов.
Хагвон (학원) - это частное учебное заведение, где можно получить дополнительное образование. Обычно здесь дети занимаются изучением языков, математики и пр. Если вам интересно, то напишу более подробный пост на эту тему.
Вот тот желтенький автобус как раз принадлежит какому-то языковому хагвону и развозит детей после учебы.
Вот такой ритм жизни у корейских школьников: первая половина дня в школе, вторая половина - в хагвоне.
Так получилось, что мы открыли корейский офис, ну а так как среди подходящих кандидатур на отправку туда нашелся только я(так как затраты на релокацию людей семейных+с детьми улетают в космос, да и мало кто из семейных с детьми хочет менять страну), то поехал туда я. Поехал из Шэньчжэня, КНР, так что в посте в основном сравнение будет с Китаем, по понятным причинам. Да и полностью Китай я не покинул, живу на два города пока что.
И вообще, так оказалось, что Корея на Китай в некоторых случаях просто очень похожа, а в некоторых случаях - абсолютно одинакова, то это выходит еще более релевантное сравнение. Надеюсь, будет интересно, пост длинный.
Началось все, само собой, с открытия корейской компании. На выбор предоставляются представительство(не может вести коммерческой деятельности), филиал(может заниматься только тем, чем занимается головная компания) и полноценная корейская компания(без ограничений). Мы выбрали пункт 2, так как ничего нового не требуется, и деятельность вполне себе дублирует Head Office. Про регистрацию компании рассказывать особо нечего - ставится апостиль на учредительные документы Head Office, пишется бизнес-план, в котором рассказывается про будущую деятельность корейского филиала - и дело сделано. Заняло это около 3 месяцев.
Попасть иностранцу туда сложнее гораздо. Не настолько сложно, как в США, конечно, но и не так просто, как в какой-нибудь Вьетнам. Помимо регистрации в миграционке как компании-работодателя для иностранцев(но по дефолту для иностранной компании один слот для работника-иностранца всегда имеется, в любой стране мира, помимо США разве что, но там миграционка - отдельная история), требуется получить Certificate of Visa Eligibility(о том, что данный конкретный иностранец достоин визы в Корею), Visa Issuance Confirmation(о том, что ему визу скорее всего дадут), Visa Grant Notice в стране пребывания(вот тут вообще непонятно, для чего этот шаг), ну и по приезду в Корею - Residence Card.
В общем и целом, от принятого решения поехать до получения карточки на руки, прошло около 4 месяцев. Статус D-7 - Intra-Company Transferee(трансфер внутри одной компании).
В принципе, без этой карточки можно свободно обойтись, открытие филиала не предусматривает постоянного нахождения в Корее, но у нее есть два больших плюса(и один минус)
1) до получения этого самого статуса D-7 паспортный контроль всегда затягивался. Минут 10-15, равно с остальными иностранцами. Куча вопросов, куча бумажек, кого-то уводили в комнаты для интервью, кого-то разворачивали назад. В первый же приезд по визе D-7 - пустили за 10 секунд, 5 из которых заняло вклеивание стикера в паспорт. А после получения этой карточки вообще можно пользоваться турникетами SES и с погранцами не общаться.
2) Корея очень в этом плане похожа на Китай( и даже еще более все гайки закручены) и без карточки резидента тебе не видать даже базовых благ вроде нормальной симкарты и местной банковской карты.
Минус же один - корейцы научились у американцев везде использовать Residential Address, это твой главный атрибут, и, получив карточку, нужно этот адрес заиметь(для чего нужно снять квартиру). Но об этом позже.
Итак, 2 декабря я прилетел в Сеул, а 3 декабря сдал документы в городскую миграционку. И вот тут прям начались флешбеки. Для начала - немного статистики. Интернет нам говорит, что на 2024 год в Корее живет 1 млн 700 тысяч иностранцев с иностранным паспортом. Ну то есть те, которые в бюрократии используют не корейскую ID карту, а карту резидента
Но вот даже с самого момента приезда, с момента подачи документов в миграционку я в этой цифре начал очень сильно сомневаться. Везде, начиная с миграционки, создавалось такое впечатление, что иностранца они видят в первый раз в жизни. Полчаса у меня пытались выяснить мой Residential Address в Корее, и полчаса я пытался объяснить, что у меня его нет, потому что без этой самой карты я даже в теории не могу снять жилье(и получить адрес). Через полчаса их получилось уговорить принять распечатку с CTrip о бронировании отеля, и адресом моим стал отель(что еще потом немало головной боли добавило).
3 декабря я документы сдал, и в выданной расписке был обозначен срок получения - 3 января. Хотя, как видно по фотке, сделали его 6 декабря, и что мешало им отдать его мне заранее - загадка. Месяц предстояло где-то болтаться, так как с паспортом тебе, по сути, доступны только отели и билеты на поезд\самолет, а в расписке указано, что выехав из страны до получения карты, все обнуляется и нужно будет начинать заново. Ну и я начал потихоньку пытаться интегрироваться в общество. Тут я каждую часть поделю на "до" и "после" получения карты резидента. Часто речь пойдет про денежные суммы, 1 USD~1300 вон.
Сим-карты
"До"
Вообще, базовая же вещь в современном мире. Как и в Китае, симкарта и номер телефона - твой ID практически в любых сервисах, начиная от банков и заканчивая онлайн-платежками. Еще к этому добавляется ARS(это когда звонят, и проверяют, твой ли это номер - при регистрации в Coupang, например). Полноценные сим-карты - только резидентам, а иностранцам по паспорту - только припейд, и только с максимум в 2 Гб трафика. Как трафик заканчивается - ножками идешь в салон и покупаешь дополнительные 2 Гб. Момент нужно не пропустить, об этом напоминают многочисленные смски.
Если закончился трафик и ты за сутки не купил новый - симкарта превращается в тыкву
"После"
Иду же с карточкой резидента в тот же самый салон, где и делал припейд, весь с мыслями о том, что теперь все будет легко и приятно. Опять же были смски на тему "если вы хотите превратить припейд в нормальный постпейд - подойдите с RC(Resident Card) в салон. Парень крутил в руках мой паспорт, мою RC, и через полчаса раздумий сказал, что помочь он мне не может. И посоветовал вместо обычного салона KT пойти в KT Plaza. Это такие же салоны оператора KT, но с разными названиями.
Там вроде уже знали, что делать, и даже что-то начали делать. В середине процесса попросили у меня банковскую карту, которая не заработала, и после получаса начался консилиум. В итоге самая умная тетя в их внутренней техподдержке сказала им, что карта, привязанная к постпейду, обязана быть корейским банком выпущена. Я сходил в банк, где мне сказали, что для выпуска банковской карты мне нужна полноценная симкарта, оформленная на RC, а не припейд. Вернувшись в KT Plaza, когда они уже поняли, что от меня не отцепишься, начали звонить на внутреннюю техподдержку дальше, и оказалось, что в теории можно припейд перерегистрировать на RC, с ним пойти в банк, там получить карту, и уже перевести номер на постпейд. Ну так и получилось, в принципе.
НО! Выяснялось все это примерно часа два. И еще факт - и салоны KT, и отделение KB Bank, где я был, находятся метрах в 300 от городской сеульской миграционки. Ну то есть вегуков там явно должны были часто видеть, и знать, что с ними делать. Но то ли все вегуки идут по совершенно другому пути(хотя какому), то ли я тупой, то ли иностранцев там по факту в сотни раз меньше - я не знаю.
Ну я как бы готов подобное понять в Китае. Где по официальным данным проживают 850 тыс. иностранцев на 1.5 млрд населения. Около 0.05%. И который сам по себе огромный. И я готов понять, что в китайском маленьком городке каком-нибудь иностранцев действительно ни разу не видели, и что с ними делать - не знают. Но крошечная Корея, в которой 2 млн иностранцев на 40 млн населения(2%) - там как бы должна быть не извилистая бюрократическая тропа в зарослях, а широкая асфальтированная дорога...
Припейд-симка получена. Так как слоты под симкарту не резиновые - то решил я ее сразу же поменять на esim. И тут оказалось, что твой вегукский ID - это не совсем полноценный ID, и, допустим, перенос usim в esim удаленно - работает только для обладателей корейских ID. А с RC иностранца - иди ножками в салон, где у тебя перепишут IMEI телефона и привяжут к нему esim.
Это тоже очень похоже на Китай, где во многих сервисах сразу же пишут "простите, доступно только для обладателей китайских ID. Но в Корее такого поменьше, конечно, но не сказать, чтобы вообще нет"
Банки и платежи
"До"
Платежи в Корее - это тот еще зоопарк
Так как местной карты не видать до получения RC, а на руках - только китайские UnionPay и VISA + Wechat\Alipay. Но проблем же не должно быть в теории. Проблемы, естественно, были(Каневский.джпг)
VISA от ICBC работала, в принципе, всегда. Но это кредитка, а про нюансы китайских кредиток - как-нибудь в другой раз. Дебетовая UnionPay работала тоже, в принципе, всегда - когда получалось объяснить корейцу за стойкой, что ему нужно выбрать не "банковская карта", а "банковская карта со вводом пин-кода". На что у них всегда делалось кислое лицо(нажать еще две кнопки - ему за это не платят же). Один мне даже начал рассказывать, что "карты Unionpay в Корее не работают". За спиной у него при этом висел огромный плакат "Welcome to use Unionpay", а на POS-терминале была лейба Unionpay.
Wechat\Alipay работают за границей только для китайцев, так что отпали сами собой. Unionpay Online Payment завелся с пол-пинка - там где работает ZeroPay/KBPay, во всяком случае. И у корейцев сразу же начало подгорать. Так как при оплате через QR-коды все эти платежки дают тебе разнообразные бонусы и скидки. А продавец, как оказалось, получает только сумму уже с вычетом бонусов и скидок. Типа так.
Всего счет на 62400 вон, продавец получил 55571 вону
И вообще заметно, что, несмотря на не хотят корейцы ничего нового. Каждый раз при оплате QR-кодом они куда-то лезли, выясняли, где посмотреть баланс того же Zeropay, заставляли меня доплатить им(вот это хрен, ввел я полную сумму, а почему там скидка - разбирайтесь с платежкой).
Про "ничего нового" - сами корейцы это отлично понимают и стебутся, сравнивая себя с соседями.
Apple Pay появился только в 2023 году( но работает он только с Hyundai Card). Это про зоопарк - помимо Hyundai Card, еще есть Shinhan Card, KB Card, Lotte Card, KT Card и так далее. Ну про это рассказывать не буду, там сильно долго, да и пост, по сути, про переезд. В общем, с иностранными картами выжить, в принципе, можно, хоть и непривычно. Гугл-карты до недавнего времени были практически неюзабельны, так как их запрещали делать векторными.
"После"
После вышеописанной эпопеи с симкартой, пошел я в банк. Новооткрытым счетам сразу же устанавливаются лимиты.
То есть первые три месяца дневной лимит на переводы - 300.000 вон в день. Убрать их можно двумя способами:
1) три месяца подряд получать на карту зарплату >2 млн вон в месяц
2) три месяца подряд подтверждать свой Residential Address путем оплаты коммуналки. Чисто американские приколы.
Карточку получил. Со второго раза, так как в первый раз тетя в банке посмотрела на заднюю сторону RC и спросила "чего у тебя адрес странный такой". Я честно сказал, что это отель, ну и она все бумажки сразу же порвала и сказала приходить, когда будет постоянный адрес. Вопрос о том, как я оплачу квартиру без карты ее не особо волновал. Во второй раз был умнее и сказал "я не знаю, так в миграционке написали".
Ну и начал же пытаться регистрироваться во всяких сервисах. Kakaotalk+KakaoPay(мессенджер и платежка) и Coupang(местный Амазон), естественно, из самых нужных. Ну и на каждый я часа три потратил. Телефон, адрес, адрес компании, название компании, ID Number, ID Sequence Number, звонок из ARS с подтверждением даты рождения, скан ID, скан лица и так далее. Ну вроде все сделано.
Жилье
"До"
Писать нечего. Без карты резидента снять жилье невозможно. Так что месяц был проведен в сеульских отелях.
"После"
И тут пойдет речь о самом жоповозгорательном факте о Корее. Аренды жилья в привычном остальному миру понимании, в Корее нет. Есть Jeonse, вкратце - это полное отсутствие арендной платы за снимаемое жилье с колоссальным залогом, обычно - 50% от стоимости.
Одна и та же квартира. Продается она за 720 млн вон, сдается в аренду по jeonse с залогом в 390 млн вон
Оно может плавать. Если залог поменьше - то хозяин может назначить арендную плату(обычно копеечную). Чем меньше залог - тем выше арендная плата, если залог, наоборот, очень высокий, то арендной платы нет совсем. То есть за условный 1 млн вон в месяц можно снимать и конурку для студентов у Korea University, и шикарный пентхаус в Гангнаме или Самджиене. Только за первую залог будет 5 млн вон, а за вторую - 500.
Так как это и звучит, как редкая дичь, и четверти миллиона долларов мне никто не дал бы, то искать пришлось не среди jeonse, а среди wolse. Ну разница сразу заметна, нормальных квартир по wolse(привычная всем аренда с небольшим залогом - относительно небольшим, обычно это аренда за полгода и помесячной платой) не существует.
Но Сеул вне Гангнама и Самджиена - это бесконечные ряды древних маленьких домиков, так что выбор, в принципе, обширен. После пары походов в агенства, где на первый же вопрос "сколько jeonse готов заплатить" - "нисколько", у них скисали лица и они вяло меня выгоняли, я подумал, и пошел туда, где точно много иностранцев, и все они нищие. То есть - к студентам.
На северо-востоке Сеула находится около пяти больших университетов. Где учится много иностранцев. И риэлторы там прекрасно понимают ситуацию нищих вегуков, и по jeonse квартир там нет-). Ну в итоге, снял себе студенческую студию за 5 млн залога и 900 тыс. в месяц. Услуги риэлтора в Корее - фикс, 310к вон независимо от цены.
И еще нюанс - при двустороннем договоре с хозяином, Residential Address нужно подтверждать, всякими свидетельствами о праве на собственность хозяина и т.д. А с трехсторонним договором с официальным риэлтором в миграционку достаточно принести только сам оригинал договора. После чего на задней стороне твоей RC напечатают новый адрес - ну и в принципе все, первоначальное обустройство завершено. Это уже полноценный адрес, где на твое ФИО приходят счета за воду, газ и свет(и который, соответственно, годится для всех этих бюрократических действий.
Должен ли быть военный политиком? А политик – военным? В какой-то мере – да. Но мир наш сложен, и потому универсальные специалисты нынче в большом дефиците. Приходится заставлять работать политиков и военных в одной упряжке, которую каждый тянет в свою сторону. Получается не всегда идеально. Но всегда интересно разобраться в перипетиях принятия и исполнения решений, влиявших на судьбы планеты в недавнем прошлом. Этому посвящена новая книга британского военного историка, профессора Лоуренса Фридмана, которая рекомендовали участникам конференции по международной безопасности в Мюнхене в 2023 году.
Командование. Политика военных операций от Кореи до Украины.
Всем известно: приказы не обсуждают. Их исполняют, несмотря на внутренние сомнения и неопределённости. Неисполнение ставит под вопрос не только сам приказ, но и всю иерархию, на которую он опирается. Неисполнение – нарушение субординации, уход – дезертирство, а смещение командира – мятеж. Приказывают не всегда приятные вещи. Как правило, приказы связаны с намеренным насилием и ставят подчинённых в ненатуральное положение, когда они должны стремиться убить других, рискуя при этом самим быть убитыми. Можно отреагировать помягче: промедлить с исполнением, исполнять недостаточно решительно, а также интерпретировать приказ по-своему. В общем и целом, командовать непросто. Подчинённых нужно мотивировать чем-то посложнее кнута и пряника. Можно призывать к патриотизму, защите своих семей и солидарности с товарищами. Можно повысить лояльность, заботясь о своей команде и не подвергая её излишнему риску. Можно выстроить доверие к себе, разделяя тяготы и опасности и создавая репутацию победителя в неблагоприятных обстоятельствах.
Все эти вещи сами собой разумеются в рамках военной иерархии. Но, как правило, иерархия эта имеет вершину, которая упирается в политическую власть в стране. Которую нужно слушаться. Поэтому политическая чувствительность является неотъемлемой частью компетенции высших офицеров. Нужно уметь не только сражаться, но и вести переговоры, чувствовать как чужую культуру, так и боевой дух своих частей. Там, наверху, где гражданская и военная сферы пересекаются, неизбежно возникают потери на трение между теми, кто оформляет цели, и теми, кто эти цели должны достигать. Вообще, линия раздела часто лежит на самом деле между теми, кто пишет приказы наверху и теми, кто исполняет их на местах. Взаимопонимание тех и других далеко не всегда идеальное. В условиях войны политическая система проверяется на прочность. Диктатура имеет преимущество смелого формулирования и быстрого исполнения решений, но вот поиск и устранение недостатков таких решений затруднён. Более того, диктатор часто вынужден ставить верность себе выше профессиональной компетенции своих кадров.
Послевоенная политика главных игроков на мировой арене формировалась, с одной стороны, желанием избежать Третьей мировой войны, а с другой – трудностями при ведении войны против негосударственных образований. Приходилось выбирать средства и иметь в виду, что не все цели могут быть достигнуты, а также, что враг останется не до конца побеждён и снова поднимет голову. За ограниченную войну выступало и международное сообщество в лице ООН и других организаций. В то же время, новые технологии расширили выбор доступных средств ведения войны. Третья мировая пока не разразилась. Но войн поменьше хватало. О них – эта книга.
Сэмюэль Хантингтон обрисовал в одной из своих книг основные черты сделки между гражданским и военным руководством страны: гражданские признают «автономный профессионализм» военных, получая взамен политическую нейтральность и добровольное подчинение. У каждого своя область ответственности. Солдаты не должны править государством, политикам не следует советовать, как воевать. Правительство задаёт направление, спрашивая при этом совета у военных. После согласования последние занимаются исполнением, оставив оперативные решения за собой. Но всё же эта формула не предотвращает вмешательства военных в планы политиков. Да и политики часто не могут остаться в стороне от методов ведения войны. По крайней мере, они должны вникать в подробности действий своих военных, чтобы иметь возможность сменить того, кто не справился. Короче, на практике те и другие влезают в дела друг друга. Это смог наблюдать и Хантингтон во время своей молодости.
На начало войны в Корее Макартур был популярнейшей персоной в Соединённых Штатах. И точно популярнее президента Трумэна. Во время Второй мировой он командовал вооружёнными силами США в Тихом океане, а после рулил побеждённой Японией. Корейской войной он также занимался из Токио, при этом ни разу не прилетев в Вашингтон для консультаций. Гора не шла к Магомету, так что встреча президента с главнокомандующим произошла на острове Уэйк в Тихом океане 15 октября 1950 года. Особой покорности президенту Макартур не выказал, хоть и выслушал прямые намёки на то, что его могут сменить. У него было право на спокойствие: армия Ким Ир Сена отступала после контрнаступления войск ООН под его командой. В высадку под Инчхоном никто не верил, однако это смелое мероприятие удалось.
Мандат Объединённого Штаба обязывал его уничтожить северокорейскую армию во главе военного контингента ООН. Но так, чтобы не вызвать серьёзного вмешательства СССР и Китая в конфликт. Для Макартура сомнений не было: для этого нужно было гнать противника дальше на север, за 38-ю параллель. Они всё равно уже вовсю бомбили врага на его территории. Этого требовала военная логика. Однако по мере приближения линии фронта к границе с Китаем начинала работать логика политическая, которую Макартур понимать отказывался. Он не боялся Советов и китайцев, говоря, что ВВС США быстро решит проблему.
Через несколько дней был взят Пхеньян. 24 октября Макартур стал гнать свою армию дальше на север в нарушение данных ему приказов, несмотря на то, что уже в начале месяца было несколько болезненных столкновений с китайцами. 5 ноября он разбомбил пограничные мосты: ещё одно явное нарушение приказов под предлогом настоятельной необходимости. Это не помогло, тем более, что пограничная река Ялу вскоре замёрзла. 24 ноября было объявлено новое наступление, которое началось хорошо. Но плохо кончилось: на месте предполагаемых 25 тысяч китайских солдат оказалось в 8 раз больше. Войска ООН побежали, а Восьмая армия оказалась обратно за 38-й параллелью, готовясь защищать Сеул. И если раньше снимать Макартура мешала его сила, то сейчас – его слабость. Коней на переправе не меняют.
Дело решилось весной, когда президент стал искать пути к миру, а главнокомандующий саботировал эту инициативу. На высланную ему речь Трумэна он ответил согласием, но завершил своё ответ словами: «Победе замены нет». 11 апреля Макартур был уволен за несоблюдение субординации. К этому времени его ореол значительно потускнел, хоть ситуацию на фронтах удалось стабилизировать. Как заметил один из работников штаба, он потерял уверенность в самом себе, а затем эту уверенность стали терять и его подчинённые. Однако и они были озабочены ограничениями в свободном выборе средств ведения войны. Генерал получил восторженный приём по возвращении в Штаты, где он продолжал выступать за быстрое окончание войны путём её эскалации. Любыми средствами.
Для увольнения может быть три причины: некомпетентность, неподчинение и несогласие с политикой правительства. Казалось бы, Макартура убрали из-за второй причины, но на самом деле он уже вовсю критиковал политику своего начальства к началу весны. Потом его спросили, подчинялся ли он Трумэну. В ответ он стал говорить, что есть президент, а есть страна и Конституция. Другими словами: что делать офицеру, когда ему отдают приказ, который преступен и входит в противоречие с его базовыми ценностями и совестью?
А что так стыдливо – «любыми средствами»? Почему не написать прямо: Макартур собирался забросать Китай атомными бомбами. Почему не упомянуть, что против него воевал не только Китай, но и СССР, у которого уже было ядерное оружие на тот момент? Эти умолчания с самого начала заставляют меня усомниться в полной искренности нашего автора.
Французская армия в Индокитае и Алжире
Вышеупомянутый вопрос ещё более рельефно высветился в ходе двух колониальных войн Франции. В Индокитае солдаты были вынуждены сражаться без столь необходимого подкрепления, в котором им отказали там, наверху.
Во Франции это время было турбулентным. В те годы военные перевороты в Западной Европе были вполне мыслимым делом. Испания и Португалия управлялись военными диктатурами, трясло и Грецию с Турцией. Придя к власти, военные оправдывали свои действия верностью высшим ценностям государства и способностью более эффективно противостоять вызовам времени. Проблемы в стране усугубляли рассогласованные действия военных и политиков. В Индокитае значение обороны Дьенбьенфу трансформировалось в ходе мирных переговоров, а в Алжире армия жёстко зачищала поляну, чтобы сохранить Алжир французским, в то время, как правительство отказалось от этой цели.
После войны генерал де Голль не собирался расставаться с колониями. Против этого не возражали и англосаксы. Однако Хо Ши Мин сумел прочно оседлать волну антиколониального национализма, и после прихода к власти коммунистов в Китае французы могли держать оборону, лишь опираясь на помощь США. Разработка национальной стратегии в Париже затруднялась громоздким процессом принятия решений. Недостаток политического импульса и координации отдалили столицу метрополии от событий на местах. Сменявшие друг друга правительства были изношены войной, и общественное мнение продолжало остывать. Настроения в Париже смещались в сторону переговоров. Интерес к ним только возрос после окончания войны в Корее.
В марте 1953 года во главе французских войск в Индокитае стал генерал-майор Анри Наварр. Он излучал уверенность, но не знал обстановки на местах и был вынужден опираться на своих подчинённых в принятии решений. Было ясно, что нужны значительные подкрепления, однако Комитет национальной обороны ограничился лишь частью того, что было запрошено. Не были заданы и приоритеты в кампании. Наварр решил сконцентрироваться на горном северо-западе Индокитая, который был почти полностью в руках коммунистов. Французское присутствие там опиралось на две базы ВВС, откуда можно было начинать экспансию. При потере ценности базы могли быть оставлены. Эта концепция оправдалась в Насане, где французы основательно потрепали войска Вьетминя. Второй базой была открытая долина на северо-западе Вьетнама в десятке километров от Дьенбьенфу (название переводится как «утверждённая граница»). Решение об установлении базы было принято вместе с командующим сухопутных сил Северного Вьетнама Рене Коньи, который базировался в Ханое. Наварр же сидел на юге, в Сайгоне. На месте командовал полковник де Кастри. Главнокомандующий не считал распыление ответственности на нескольких принимающих решения ощутимой проблемой.
Высадившись в джунглях, французы не стали скрывать мотивов остаться там всерьёз и надолго. Это уяснил вьетнамский генерал Зяп. Он поставил цель уничтожить гарнизон базы, чтобы ускорить наступление мирных переговоров в Женеве. В условиях трудной местности и постоянных бомбёжек вьетнамцам удалось стянуть серьёзные войска на место сражения. Это было подвигом логистики. Наварру стала ясна уязвимость позиций в Дьенбьенфу, и он запросил подкреплений, чтобы иметь возможность прорваться. Париж остался холоден к его просьбе, ограничившись, в основном, авиацией. Коньи был, однако, довольно оптимистически настроен, считая положение гарнизона вполне устойчивым.
Однако взлётные полосы, неизбежно расположенные в низине в условиях горной местности, были уязвимы перед артиллерией Вьетминя. Зяп терпеливо изнашивал силы противника огнём, отгрызая при этом кусок за куском на периметре французской обороны. Коньи слишком поздно обнаружил, что у Зяпа достаточно и пушек, и снарядов. Он не собирался оставлять базу, боясь падения боевого духа в войсках. Также он отказался от предложения Наварра нарастить гарнизон и не дал де Кастри дополнительный батальон.
13 марта 1954 года началось основное сражение. Вьетминь пошёл штурмом на Беатрис (все укрепы на холмах получили имена любовниц де Кастри). Французы были настолько огорошены, что не смогли организовать контратаку. Самоуверенность в их рядах сменилась унынием. Им повезло, что Зяп не продолжил давить, иначе бы ему досталась быстрая победа. В конце концов, порядок удалось восстановить. У Коньи запросили ещё один батальон, но тот уже разуверился в своих подчинённых. Не хотел менять приоритетов и Наварр. Де Кастри мужественно оборонялся до конца месяца, снова просил поддержки и получил её, но совсем немного. Наварр повздорил с Коньи, от кого непременно схлопотал бы в морду, не будь генералом. Битва была всё ещё не проиграна, потери вьетнамцев были гораздо выше. А потом пошли дожди, авиация стала бессильна, бронетехника завязла в грязи. Стали сказываться собственные потери. На замену доставили всего 783 пехотинца.
Зяп решил ускорить события в преддверие запланированной на 8 мая конференции в Женеве. Коньи, вероятно, надеялся, что гарнизон продержится до этого времени, и дипломаты спасли бы военных. Он направил резервный батальон, но, идя по земле, помощь не подоспела вовремя. Те 107 человек, которые добрались по воздуху, принесли с собой газеты, в которых уже писали, что Дьенбьенфу не устоит больше нескольких дней. Для поднятия боевого духа Коньи повысил в звании де Кастри, отправив ему свои же звёздочки на погоны. Вьетнамцы и звёздочки забрали, и шампанское выпили. Ведь парашют с грузом унесло на их позиции. К вечеру 7 мая Дьенбьенфу пал. Вьетминь взял 11721 пленными, из которых 4436 были ранены. Потери у Зяпа были велики, но они того стоили. Французы ушли с севера Вьетнама.
Никогда нельзя недооценивать врага. Если бы Ханой и Сангон по достоинству оценили боевой дух защитников, то помощь бы пришла вовремя, и не было бы этой позорной сдачи. Дьенбьенфу не получил нужного веса в глазах командования, являясь в то же время важнейшей позицией. Такой же двусмысленной была точка зрения парижских политиков, которые не согласовали стратегию с военными. Вон оно как – командовать издалека.
Тем временем открылся новый театр военных действий: Алжир, который был не колонией, но частью Франции. Для борьбы с восстанием впервые с 1895 года был объявлен призыв. По всем военным меркам это был успех. Бороться с восставшими решили их же методами: диверсии, террор, пытки, убийства без суда и прочее насилие. Короче, «специальные меры». Те, кто приводил их в исполнение, искренне считали, что ведут борьбу за Францию.
Однако военная победа – это необходимое, но не достаточное условие для достижения политических целей кампании. Фронт национального освобождения (FLN) Алжира получил широкую международную известность своими ненасильственными мерами сопротивления и пользовался симпатиями левых в самой Франции. Январь 1957 года ознаменовался сотней терактов и всеобщей забастовкой в конце месяца.
В это же время на пост командующего французскими войсками в Алжире был назначен прославленный генерал Рауль Салан, в подчинение ему дали Жака Массю, вернувшегося как раз из бесславного путешествия в Суэц. Массю стал бороться не с отдельными террористами, а со всей организацией. Начались повальные обыски, аресты, пытки. Бросить человека за решётку тогда ничего не стоило, и неудивительно, что система оказалась перегружена. И это работало. По их словам, конечно. Убили 4000 человек без суда и следствия – это всё были готовые на теракты члены FLN. К концу марта террористическая сеть была сокрушена. В июле повстанцы решились на последние акты отчаяния, включая взрыв на танцплощадке. В сентябре глава алжирских боевиков Саади Ясеф был схвачен. Потребовалось много лет, пока общественности стал известен весь масштаб пыток и казней, но слухи и догадки распространялись быстро, что привело к скорым обвинениям в самой Франции. После того, как консервативное правительство страны пало в апреле 1958 года, социалисты собирались сформировать новое (с коммунистами в составе). Замаячила реальная перспектива оставления Алжира. Там начались беспорядки, и офицеры организовали комитет общественного спасения с Массю во главе.
В таких условиях ключевую роль сыграл генерал Салан, который возвратил в политику удалившегося было де Голля. Но де Голль не собирался вставать в ряды путчистов, а предпочёл возглавить правительство по предложению президента страны, находящейся, по его словам «на грани гражданской войны». Положение и в самом деле было серьёзным: из Ле-Бурже уже вылетели самолёты, чтобы принять на борт десантников для захвата ключевых объектов Парижа. В правительство де Голля были широко представлены как левые, так и военные. После получения вотума доверия на референдуме, де Голль приказал армии выйти из комитета общественного спасения и сменил Салана на генерала Мориса Шалля.
Шалль продолжил давить восстание, которое было выдавлено из городов в сельскую местность. В результате половина вооружённых формирований мятежников была уничтожена. Военные действия велись почти столь же жестоко, как и ранее. Однако своими мерами военные только укрепили ненависть мусульманского большинства Алжира, что выразилось в массовых демонстрациях. Лидеры повстанцев нашли убежище в Тунисе, найдя там признание международного сообщества в качестве Временного правительства Алжира. Общественное мнение твёрдо встало на его сторону. Перед де Голлем встал выбор: или признать независимость Алжира, или дать ему автономию в составе Франции. Массю смотрел на это с явным неодобрением, которое он не стал скрывать. Он поплатился за это своим постом. Армия пришла в беспокойство, последовали протесты со стороны французских поселенцев в Алжире, и де Голлю пришлось одеть генеральскую форму и обратиться к нации. Ему удалось изолировать протестующих, которые в отчаянии стали прибегать к террору. Тем временем проалжирские демонстрации продолжали нарастать. Де Голль стал намекать на вариант с независимостью. Ответом стал военный мятеж в Алжире, к которому присоединились Салан и Шаллль, но не Массю, который заранее предполагал, что игра проиграна. Мятеж был плохо продуман и организован и потому не удался. Всего лишь 25 тысяч из 400 тысяч военных присоединились к нему.
18 марта 1962 года Франция признала независимость Алжира. Европейское население в массе своей бежало во Францию, а дружественные Франции мусульмане оказались без защиты и были вырезаны. Так бесславно окончилась идея «французского Алжира любой ценой». Военные сделали всё, чтобы достичь победы, но в конфликтах подобного рода победа – весьма капризная барышня. Офицеры, положившись на де Голля, забыли ненадёжность генерала, который не давал им твёрдых обещаний и одевал форму, чтобы утихомирить их. Опыт Алжира высветил ещё раз тему, столько раз возникавшую в ходе двадцатого столетия: стоит ли подчиняться преступным приказам? Приказы, как известно, не обсуждают. Или? В 1966 году французская армия получила новый Устав. Вот цитата из него:
Подчинённый, получивший приказ, который он считает незаконным, должен опротестовать его.
Тема гражданской ответственности военных никуда не делась и в наши дни. Сегодня десятки офицеров публикуют письма в прессе, в которых предупреждают об опасности исламизма. Цитирую одно из них:
Если разразится гражданская война, армия будет поддерживать порядок на своей земле.
Вот он, двадцатый век с его СМИ и могущественным общественным мнением. Если раньше безжалостные колонизаторы гасили несогласие огнём и мечом, то теперь их сограждане успешно мешают им это делать. Подобные события мы увидим ещё неоднократно.
Мужчина должен уметь управлять тремя стихиями - финансами, временем и женщиной. Последнее - труднее всего! Но при должном прилежании вполне посильная задача.
Тренд это такая штука, что мимо не пройдешь. Вот и сейчас идет волна постов на тему легализации проституции. Я отписался парой комментариев, что (если коротко) проституция это плохо, а её легализация это еще худшее зло. Получил негативные отзывов на свои комментарии. А как можно раскрыть тему в коротком комментарии?! Попробую отдельным постом.
Спойлер: проституция это плохо, а её легализация это еще худшее зло. Но так или иначе взрослый мужчина с этим злом "volens nolens" хотя бы раз в жизни сталкивается.
ПРОЛОГ
На рубеже веков мой брак окончательно пришел в негодность и я отважился на длительную загранкомандировку. Таким образом я убивал сразу несколько зайцев. Во-первых это была поездка "За длинным рублем", как это принято называть. Заодно абстрагироваться от личных проблем. И в-третьих "Мир посмотреть". Душа требовала, нет - жаждала! приключений. И они у меня случились.
Так как на тот момент я проживал на Дальнем Востоке, то и выбор мой пал на Юго-Восточную Азию. А если быть точнее - на "Страну Утренней Свежести" как корейцы поэтично называют свою родину.
Прожив на белом свете три десятка лет я так и не удосужился обзавестись собственным жильём. Уезжать за рубеж и оставлять супругу с приплодом в съемной квартире плохая идея. В дальних странствиях мало ли что может со мной случиться. На последнем месте работы шеф был крайне лоялен ко мне и спокойно занял три штуки. Время было такое - все цены считались в специальной валюте - Уругвайских Енотах. Вот я прикинул, что 3000 у.е. будет мне в самый раз. За 2.750 я купил однокомнатную квартиру, а 250 ушли на мои сборы. Были цены. В то время в городе Амурске Хабаровского края можно было купить однушку за 700-500 долларов.
ВЕЛИКИЙ ПОСТ И ИСКУШЕНИЕ
В столице Кореи я только переночевал и подался на самый юг полуострова, в город Мокпхо. Местные считают, что их страна омывается тремя морями. То что на карте снизу они называют Нам Хе - Южное Море. Хотя на всех картах мира это место обозначено как Корейский пролив.
Еще одно лирическое название Кореи - страна тысячи островов. На самом деле их около четырех тысяч. Вскоре на одном из них я и оказался. Мой английский не был большим подспорьем. Тамошние жители заняты в основном сельским хозяйством и морскими промыслами. Люди хорошие но простые. Иногда на улице детишки при моем появлении могли поднять шум, бегать вокруг, тыкать в мою сторону пальцами и кричать - Вигук сарам, вигук сарам! (дословно: иностранец) - типа: - Смотрите идет белая обезьяна! Отродясь такой не видали. Патриархальные деревенские нравы и языковый барьер напрочь исключали возможность выстроить романтические отношения с аборигенами.
Так прошло несколько месяцев. Периодически, обычно раз в месяц я ездил на материк, в город Кванджу, шестой по величине и с репутацией "Бандитского Петербурга". Мне нужен был банк, который осуществлял международные переводы. Я аккуратно отвозил заработанное - гасил долг и поддерживал практически утраченную семью. За это время на острове появилась бригада дорожных строителей. Их инженер - киса (ударение на последнюю гласную - в Корее принято обращаться к человеку по профессии - учитель, врач, инженер, священник, военный - особенно, если профессия уважаемая) оказался мировым парнем. К тому же он сносно знал английский. Впервые за долгое время у меня появился собеседник. Мы сдружились. Ему было познавательно и интересно общаться с иностранцем, мне - с местным - надо же как-то осваиваться в стране. Я тогда посчитал что для того, чтобы отработать долг и еще немного сверху мне надо пожить в Корее восемь месяцев. Такой срок я себе определил. На деле я прожил в стране почти четыре года...
Болтали мы на разные темы - от политики до баб. Иногда инженер подтрунивал надо мной. Он знал мой образ жизни и понимал мое вынужденное воздержание. В качестве иллюстрации я пытался пересказать ему "Отца Сергия" Толстого, и отчасти, где-то глубоко в душе сравнивал себя с главным героем повести.
Инженер сам был родом из Кванджу, а на острове отбывал командировку. Он знал что я бываю в регулярно в городе. И когда уезжал просил позвонить ему, когда я в следующий раз приеду на материк. Так я и сделал.
Закончив свои дела в банке, я поспешил в компьютерный салон и уже оттуда позвонил инженеру и обозначил место, где я нахожусь - ему было проще найти меня, чем мне искать его по незнакомому городу. План был такой: встречаемся, общаемся, расходимся. Я остаюсь ночевать в компьютерном салоне - месяц жил без интернета, соскучился. В салон можно еду заказать или там же на месте купить какой-то простой перекус типа рамёна. Это дешевле чем снимать гостиницу на ночь. А отоспаться я бы смог по дороге обратно - пару часов в автобусе и примерно столько же на пароме.
Из салона инженер вытащил меня попить пива. А потом и вовсе сказал, что бодрствовать всю ночь сидя у монитора это вредно для здоровья, и т.к. я его гость, он снимет мне гостиницу. В Корее много недорогих отелей (ёгван), чистых и уютных. Примерно долларов по 30. В таком мы и оказались. Поболтали. Время заполночь. Пора расходиться. Инженер не уходит. Даже наоборот интересуется - почему я душ не принимаю? Я считал, что моя личная гигиена это последнее что должно волновать моего приятеля. Мелькнули нехорошие мысли на счет - "Если друг оказался вдруг..." Хотя у кисы семья - жена и дети - странно всё это. Ладно, пошел в душ, заодно и обдумаю, как без грубостей выпроводить. Хотя кто здесь гость? Вроде я... Меня еще пивом угощали. Ну полный аврал. Хотя как иначе - на востоке не принято отказываться от подарков и угощения...
Отель не из дорогих - на полотенцах экономят. То что висело в душе было меньше армейского. С трудом обмотал свои чресла и вышел в комнату. Боже мой!...
Здесь надо рассказать "как устроена проституция в Корее". Мало того что это нелегально, так это еще и очень порицаемо. И жители придумали хитрую схему. Почти повсеместно можно увидеть вывеску "Табан" или "чайная" или "чайный дом" на наш лад. И обязательно рядом на вывеске крупно - номер телефона. Это затем чтобы кофе (основной напиток в чайной - кофе) можно было заказать на вынос. Позвонить и вам его доставят куда угодно - в офис, на строительную площадку, на спортивный городок или на причал, в гостинцу или куда душа пожелает. Доставляют кофе молодые девушки как правило 20-26 лет. Передвигаются они на мотобаях или автомобилях типа дэу-матиз. Работают таки заведения круглосуточно. Если в то время чашка растворимого кофе обычно стоила 500-700 вон (50-70 центов примерно), то кофе из табана 2,5-3 чонона (2,5-3 доллара). Можно ограничиться кофе. Но вся соль в том, что девушки, которые его развозят одновременно являются и девушками по вызову. Это всегда подразумевается и вам надо только озвучить свою просьбу девушке. Это уже будет стоить 50-60 тысяч вон (50-60 долларов). Доставка кофе это всего лишь приличный повод для девушки приехать к мужчине.
Когда я вышел из душа, придерживая свое полотенце, я увидел настоящее чудо - табан-агаши - девушку из "чайного домика". Она уже разлила по двум кружкам ячменный чай - своеобразный местный "аперитив". Она мило болтала с кисой. В ней каким-то образом сочеталась скромность с открытостью и раскованностью. В ней не было ни капли вульгарного так свойственного представительницам её профессии. Я ей был интересен, как иностранец, представитель другой расы. Она отметила мою белую кожу (киса добросовестно переводил) и её заинтересовали волосы. У корейцев совсем другие - толстые и жесткие. Она спросила разрешение потрогать их, чем заставила мое сердце забиться чаще.
Киса развернулся ко мне и объяснил, что это его подарок мне в знак уважения и нашей дружбы, т.к. он знает как долго я прожил на острове один и проч. и проч. Я был тронут, как его проявлением внимания и заботы, так и собственно свалившимся на меня счастьем. Ну и наверное больше всего тем, что мой новый друг не оказался геем, в чем, каюсь, я начал его подозревать. Потом инженер на своём обратился к девушке - готова ли она оказать дополнительные услуги, кроме собственно кофе, к которому мы так и не преступили? Чудо не меня улыбки на лице кивнуло головой в знак согласия. Вообще она была удивительно расслаблена и спокойна. И наполняла этим спокойствием всё вокруг. Инженер передал ей деньги, которые она тут же спрятала. Он посидел еще пару минут для приличия, перевел какие-то наши фразы друг к другу. Просто болтовня, сейчас уже не вспомню о чем именно. Потом он встал и направился к выходу.
Оди каё, сонсэнгним? (Вы куда господин?) Барышня вскочила и выглядела испуганной. Инженер был удивлен - только что мы всё обсудили. Оказалось, что девушка посчитала, что ей предстоит лечь в постель со своим соплеменником, а я просто странный гость в его номере или не знаю что она думала насчет меня. В любом случае она напрочь отказывалась оставаться с "расово чуждым" мужчиной, просила и умоляла не настаивать (очевидно при должном упорстве мы бы добились её согласия - работа однако) и на ресницах появились капельки слёз. Она сложила руки перед грудью ладошками друг к другу (как тайки во время приветствия) и потирала их одна о другую вверх-вниз. Потом я часто видел этот жест у детей. Так они обычно просят прощения у взрослых, как правило у родителей. Я так и не понял, чем напугал бедную девушку. Она что-то вспомнила, вытащила деньги, протянула их обратно моему товарищу.
Он принял деньги, оставил ей одну купюру, кажется десятку. Попросил налить нам всем троим кофе (обычно девушки не пьют кофе с клиентами). Мы еще посидели какое-то время. Поболтали, но уже не так непринужденно. Потом барышня собрала свой скарб в узелок. Да, табан-агаши носят весь свой инвентарь в узелке. На небольшой платок ставиться круглый поднос (размером со среднюю пиццу), на него ставиться банка с растворимым кофе, две коробки - одна с сахаром, в другой - сухие сливки. И термос с кипятком. Бывает еще дополнительно коробка с ячменным чаем, несколько маленьких чашек с блюдцами и чайные ложки. Потом уголки платка связываются вместе и все это удобно переносить в таком виде. Она ушла первой унося улыбку и надежду. Мы с товарищем тоже улыбнулись другу другу, пожали руки и распрощались.
Это не единственная история. Да и по сути ничего не сказано. Наверное придется писать продолжение. Длинные тексты здесь не любят, как я понимаю. Чуть позже я продолжу, если будет понятно что вам интересно читать.
P.S. Есть два замечательных фильма выдающегося корейского режиссера Ким Ки Дука, которые передают специфическую атмосферу Кореи и рассказывают о работе девушек из "чайных домиков" лучше, чем это сделал я в коротком рассказе. Рекомендую "Остров" 2000 года, и "Отель "Птичья клетка" 1998 года.
Еще на волне хайпа вокруг "Игры в кальмара" (которая мне не особо понравилась) решил посмотреть другой фантастический сериал от корейцев — "Зов ада". Он вышел примерно тогда же и тоже бил рекорды популярности сразу в нескольких странах, но в целом остался незамеченным.
И, как ни странно, "Зов ада" мне вполне понравился.
О чем этот сериал?
В двух словах, концепция такая: по всему миру некоторым людям стала появляться призрачная гигантская голова и предрекать дату и время смерти — мол, этот человек грешник, и его скоро заберут в ад. В назначенное время к человеку из ниоткуда приходят монстры, забивают его в кашу и сжигают. Очень скоро в Корее набирает огромную власть религиозная организация, спекулирующая на этом явлении.
Сюжет вертится вокруг вопросов: что это за монстры, действительно ли они исполняют волю бога, почему одних карают, а других нет и т.д.
Чем сериал хорош:
— очень непредсказуемый сюжет, до последнего даже не представляешь, чем закончится (на фоне с "Игрой в кальмара" — так вообще супер);
— мрачная, довольно жесткая атмосфера;
— действительно интересные вопросы, которые поднимают авторы сериала, — про цену человеческой жизни, относительность понятия греха и пр.
Если вам нравятся мрачные истории, да еще и не боящиеся разговаривать на религиозные темы, точно рекомендую.
P. S. Пусть вас не отпугнет невысокая оценка на Кинопоиске (6.7) — думаю, это любительницы дорам обвалили за отсутствие любовной линии :)
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Долго размышляла, с какой темы начать наше захватывающее путешествие по Южной Корее, и решила, что для этого неплохо подойдут суеверия.
История суеверий в Корее берет своё начало в глубокой древности. Тысячи лет назад, когда жизнь была сложной и полной тайн, люди часто прибегали к суевериям, чтобы объяснить вещи, которые они тогда считали непостижимыми.
Суеверия есть в каждой стране и культуре. Одним они кажутся абсурдными и смешными, другие в них верят.
Вот несколько распространенных корейских суеверий:
1. Нельзя наступать на порог двери/ворот.
Тут есть несколько объяснений:
– В Южной Корее порог считается границей между миром живых и мертвых. Он не пускает нечистую силу в дом. Считается, если наступить на порог, то призрак может захватить тело живого человека.
– Более рациональное объяснение. Раньше в Южной Корее пороги были выше, чем сейчас. Малыши, забегая домой, наступая на порог, могли упасть.
– Еще одно объяснение заключается в том, что высокие пороги со временем стаптывались, если часто на них наступали. В связи с чем между порогом и дверью образовывался зазор, через который мог проникать сквозняк и охлаждать помещение.
2. Нельзя есть миёккук (суп из морской капусты) перед важными делами (экзамены, собеседование и тд).
Считается, что из-за скользкости морских водорослей на важном мероприятии вы «проскользнёте» мимо хороших результатов. А употребление липких продуктов в пищу (ириска, корейская сладость ёт), наоборот, «прилепит» вам знания в голову.
3. Нельзя писать чьё-либо имя красным цветом.
Считается, что написав имя красной ручкой, вы желаете этому человеку смерти. Раньше имена покойных людей записывали в реестр красной пастой, после чего и возникло такое суеверие. Ещё, как вариант, красный цвет - цвет крови. Так или иначе, не вздумайте при корейцах записывать их имена красной ручкой в блокнотик.
4. Если парень/муж ест куриные крылышки – к измене.
Довольно забавное суеверие. Нельзя давать своему благоверному есть куриные крылышки. В противном случае, он от вас «улетит» к другой девушке.
5. Приснилась свинья – жди богатства.
В Южной Корее свинья является символом богатства. В России есть подобное суеверие: левая рука чешется к деньгам. Вот так и в Корее, люди, которые во сне видели свинку, верят, что в течение дня им привалит счастье в виде денег. Найдут, например, на улице денежку или получат бонус к зарплате. Некоторые, после такого сна, даже бегут покупать лотерейные билеты.