Желтая гора
«из пасти его выходит пламя, выскакивают огненные искры;
из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.
Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя».
Иов 41:11-13
Кеннет зевнул. Его дыхание вылетало белым паром. Первый осенний морозец заставлял мужчину невольно поёжиться. Поэтому он поплотнее закутался в плащ.
– Ну и холод. Вот бы сейчас у огня погреться.
Кеннет был самым обычным стражником и никогда не отличался ни храбростью, ни умом, ни особой любовью к своей работе. Служба в городской «гвардии», как гордо окрестил её лорд Рутвен, являлась для него всего лишь способом заработка денег на еду да снятие комнаты в трактире, чтобы затащить в постель пышногрудую девицу, а лучше сразу двух. Всё о чём думал Кеннет, заступая на очередное дежурство на каменной городской стене, так это о том, как бы поскорее уже сдать пост. Вот и этой ночью, стоя на деревянной дозорной башне, построенной на стене специально для того, чтобы следить за происходящим в округе, Кеннет совершенно не стремился выполнять свои обязанности. Вместо этого его взгляд был направлен в сторону одинокой Жёлтой горы, у подножия которой полыхал огонь.
Стражник, честно говоря, так и не понял до конца, что именно произошло в тот день. Просто в какой-то момент, когда он вместе с двумя своими сослуживцами располагался в казарме и готовился к тому, чтобы погрузиться в сладкие объятия Морфея, до них донёсся грохот взрыва со стороны горы. Выбежав на стену, они увидели, как из входа в золотые рудники вырываются снопы пламени и искр. Потом в город завалились шахтёры. Все до одного перепуганные, а некоторые даже обгоревшие. Как потом ему рассказали, большая часть из рудокопов погибла. А те, что выжили, даже толком и объяснить не могли, что послужило причиной взрыва. Было это, кажется, дня два назад. Потом лорд Рутвен собрал всех на городской площади, и вместе со своими советниками рассказал, что, дескать, виной всему послужило чёрное зелье, которое в Розенштадт везли с востока по Великому шёлковому пути для прокладки туннелей в горных породах. Мол, всё это произошло из-за того, что кто-то из горняков случайно поджёг бочки с ним на складе. Вот только даже такому не шибко умному, как Кеннет, было известно, что огню нужно чем-то подпитываться, чтобы так долго гореть. Конечно, главный горняк Ансельмо, выступая вместе с лордом, сказал что-то про подземные огненные потоки, до которых якобы докопались шахтёры. Будто это они не дают огню угаснуть. И казалось бы, вопрос отпал, но было в этих словах что-то такое, чего Кеннет понять не мог. Скорее просто нутром чувствовал – это ложь. Главный горняк врал. Врал ему, врал толпе, а возможно и самому лорду Рутвену.
С другой стороны, Кеннету в общем-то плевать было на причины полыхающего пожара. Главное, чтобы огонь не перекинулся на лес и не добрался до города. Но, как ни странно, он не покидал пределов горы. Поэтому, всё, что оставалось и Кеннету, и другим стражникам, это наблюдать за происходящим отсюда.
Вдруг что-то громыхнуло в горе, и мужчина почувствовал, как задрожала его вышка. Однако он даже бровью не повёл и продолжал стоять, опершись на свой длинный лук.
Взрывы внутри шахт за эти дни грохотали не в первый раз. Городские жители, как и сам Кеннет, уже давно к этому привыкли. Не привык, пожалуй, один только старик Гаррет. Когда-то, как поговаривают, мастер воровского дела, а нынче старый ополоумевший бродяга, скитающийся по городским трущобам. Эти взрывы в горе ему сразу показались каким-то знаком свыше, предвещающим нечто ужасное. Старик принялся проповедовать об этом при каждом удобном случае… Правда довольно скоро лорду Рутвену это надоело и Гаррета вздёрнули.
Впрочем, а какое, собственно, Кеннету было дело? Мало ли юродивых перевешали за все годы его службы в городской страже? Лорд Рутвен обычно никогда не церемонился с такими. И вообще со всеми, кто осмеливался ему перечить.
Земля вновь задрожала, но на этот раз куда сильнее прежнего. Кеннет с удивлением взглянул на гору. Что-то изменилось. Пламя, кажется, слегка утихло. Огонь, что до этого яростно вырывался из входа в шахты, теперь лишь изредка давал о себе знать, освещая подножие горы яркими всполохами.
Кеннет почувствовал, как башня шатается и подумал, что было бы куда разумнее спуститься вниз. Но не успел он и шагу ступить, как внутри горы грянул взрыв и землю, а вместе с ней и башню, тряхнуло так, что мужчину буквально вышвырнуло наружу. Благо натренированные руки успели вцепиться в край перил, и в итоге Кеннет повис в нескольких футах над стеной.
Стражник почувствовал, как холодный пот выступил на его спине. Такого раньше не случалось. Гора, конечно, содрогалась, но чтоб настолько сильно…
Он кое-как зацепился ногами за деревянную опору и смог по ней, как по шесту, съехать вниз, оказавшись на прочной и безопасной каменной поверхности стены. Между тем в окнах домов один за другим зажигались огоньки – люди проснулись, разбуженные грохотом и теперь, похоже, собирались выйти наружу. Где-то залаяла собака. Потом послышались шаги и мужские голоса – на улицу выбежала городская стража.
В спину Кеннету, наблюдающему за ночной суетой пробуждающихся жителей, подул ветер. Странный ветер. Сильный и горячий. Говорят, такие ветра дуют в южных странах, далеко за морем, куда ходили с походами войска франкских королей по приказу Понтифика. Но кроме жара этот ветер нёс с собой что-то… что-то ещё. Страх. Да, это был он. Кеннет очень чётко ощутил, как жуткое безотчетное чувство заполняет его тело, заставляя мышцы каменеть. Было в этом ветре что-то непостижимое, что-то такое, чего он сам себе объяснить не мог. Что-то, что заставляло его буквально трепетать от ужаса. Что-то, что подсказывало – это лишь начало…
Стражник наконец собрался с силами, сжал в кулак дрожащие пальцы и обернулся. Гора почти потухла – пламя уже не вырывалось из её недр, словно внутри кончилось топливо. В следующий миг до его ушей долетели отчетливые отголоски подгорных взрывов. Но в этом звуке было и что-то ещё.
Кеннет не хотел верить своему слуху, но разум неумолимо повторял: «в этой одинокой горе что-то есть. Что-то ворочается там. Что-то такое, чему место в древних легендах и балладах, но никак не здесь. Что-то, что когда-то давно побеждали герои древности. Вернее, не что-то, а… кого-то».
От этой мысли немного отступивший страх сковал его с новой силой. Титаническим усилием заставив себя вновь пошевелиться, Кеннет сделал несколько шагов по направлению к краю стены, словно стремясь рассмотреть гору поближе.
С ней всегда было что-то не так. Наверное, ещё со времён её открытия. Розенштадт возник давно, но эта гора, прозванная картографами Жёлтой, стояла здесь задолго до него. Задолго даже до того, как сюда вообще ступила нога человека. До прошлого года гора не привлекала к себе никакого внимания, если бы не одна маленькая деталь – её словно все обходили стороной. Птицы не летали над её вершиной, а животные держались как можно дальше от её подножия. Даже растения не произрастали на её крутых склонах.
Кеннету вспомнился рассказ одного охотника в трактире, как тот однажды со своим верным псом забрёл к предгорьям Жёлтой. Четвероногий барбос, до этого не подававший никаких признаков страха, вдруг заскулил и бросился бежать в лесную чащу, не разбирая дороги.
Потом лорд Рутвен почему-то решил, что гору нужно исследовать – путешественники уже давно заметили у её подножия пещеру, и вот он направил туда группу горняков, чтобы те раскопали что-нибудь. И они ведь раскопали. Как оказалось, стенки пещеры буквально состояли из золота и серебра – за слоем камня крылись залежи драгоценных металлов, а иногда попадались куски ещё более драгоценных камней. Разумеется, лорд, не жалея средств, стал засылать туда всё новые и новые группы горняков, пока в итоге не открыл там шахту. Она проработала год, принося старому лорду огромные доходы. Пока не прогремел взрыв…
В горе вновь что-то произошло и поток пламени вырвался наружу из шахты. Земля задрожала. Раскалённый ветер дул всё сильнее, будто кто-то усердно раздувал огонь огромными кузнечными мехами.
Землю снова тряхнуло, и тут до ушей Кеннета донесся новый звук. Звук, от которого у него всё похолодело внутри, а сердце, казалось, вот-вот разорвётся от ужаса. Это был рёв. Не медвежий и не волчий. Нет. Какой-то неведомый нарастающий рёв, наполненный жгучей, первобытной яростью и злобой с невероятной ненавистью ко всему живому. В тот миг Кеннету почудилось, будто бы из глубин ада его испустил сам Дьявол.
Плачь и крики разносились по всему городу. Кажется, капитан Максимилиан ругался на своём языке, отдавая очередные бестолковые приказы. И кажется, звучало даже имя Кеннета. Но его самого это никак не волновало. Он стоял и смотрел на Жёлтую гору, которую ещё пару дней назад считали божьим даром и из которой на телегах вывозили золото да серебро. Ему не хотелось верить собственным глазам, но сомневаться было бы глупо: гора трескалась. Медленно, но верно по её склонам расходились чёрные полосы. Они были хорошо различимы ведь из них, устремляясь к тёмному ночному небосводу, вырывались яркие огненные всполохи.
Эта картина напомнила ему случай, как во время очередной службы в церкви отец Николас рассказывал о гибели древнего безбожного города Помпеи, который накрыло пеплом, когда извергся по воле Господней вулкан Везувий. Тогда он боялся этой истории. Боялся, что Жёлтая гора точно также изольёт на Розенштадт потоки раскалённой лавы. Но сейчас, глядя на неё, он думал только о том, что даже вулканическое извержение ничто по сравнению с этим. Он видел, как гора медленно раскалывается, как бушуют потоки огня, вырывающиеся в небеса на сотни футов, и как в этих всполохах ворочается оно... Нечто огромное и противоестественное. Что-то такое, что даже в кошмарном сне вообразить трудно.
– Господи Боже! Вы посмотрите на гору! – долетел до него крик из толпы.
И в этот самый момент по ушам ударил рёв. Громкий и раскатистый. Он заставлял всё тело словно выворачиваться наизнанку, а сердце замирать от невероятного, всепоглощающего ужаса.
У Кеннета задрожали колени, скрутило живот, но он даже подумать ничего не успел, как в тот же миг гора взорвалась, устремив к небу десятки и сотни столпов огня и дыма, а её сердцевина растеклась во все стороны потоками из жидкого золота и серебра, затапливая всё на своём пути. Но страшнее всего было то, что выбралось оттуда. Кеннет увидел его лишь на мгновение – два огромных чёрных крыла, взмывших над землёй, после чего жуткое нечто исчезло в окутывающим небеса смоге.
«Спасайся! – завопил охваченный ужасом разум. – Беги немедля!»
Чудовищный, богопротивный рёв снова ударил по ушам. Мощный поток воздуха сшиб стражника с ног. И в этот момент с неба хлынуло жёлтое пламя, обрушившись на город словно бурная река из прорванной плотины. А затем всё вокруг наполнилось истошными криками и отчаянными воплями.
– «Беги, беги, беги глупец!» – настойчиво твердил глас рассудка.
Кеннет вскочил на ноги, но чуть было снова не упал от очередного потока воздуха. Дым над городом немного рассеялся, и он вновь увидел эти огромные крылья, что и создавали ужасающие ветра. Кое-как удержавшись на ногах, стражник метнулся прочь, прямо в башню. За спиной бушевало адское пламя, заполняя и пожирая всё вокруг, словно дикий алчущий зверь.
Воистину геенна огненная!
Кеннет бежал со всех ног, чувствуя, как беснующийся огонь рвётся к нему, будто живой. Закрыв глаза, он влетел в башню и бросился вниз по винтовой лестнице, не видя перед собою никого и ничего. Почти что скатившись кубарем, Кеннет оказался в столовой, где ещё совсем недавно они с ребятами ужинали, а затем метнулся в сторону кладовой, где хранились запасы еды.
«Добраться! Только бы добраться до туда!» – думалось ему.
Пламя уже заполнило верхние этажи, ворвалось внутрь через окна. Кеннет вышиб плечом дверь кладовой и ввалился внутрь, захлопнув её за собой. Он принялся пробираться вперёд через мешки и бочки, стремясь забиться как можно дальше, в самый тёмный и безопасный угол.
«Жить! Жить! Я хочу жить!»
Кеннет отпихнул ещё один мешок, и в этот момент башню тряхануло. Крыша кладовой треснула, разлетелась в разные стороны, и стражник вновь увидел эти жуткие крылья.
– «Нет! Нет! Пожалуйста! – он втиснулся между бочками. – Только не я! Молю, Господь Всемогущий! Только не я!»
Последнее, что увидели его глаза – это длинный змеиный хвост, сверкающий в отблесках пламени тёмно-зелёной чешуей.
Когда Кеннет открыл глаза, вокруг стояла оглушительная тишина. Он скинул навалившиеся на него мешки и огляделся. Стражник лежал у самой дальней стенки кладовки, а его верный лук, всё это время висевший на нём одетый через плечо за тетиву, лежал рядом сломанным. Первые попытки встать не увенчались успехом – всё тело ломило от боли. И всё же, пусть и не сразу, но ему удалось подняться на ноги.
– Господи… – только и смог произнести мужчина, когда осмотрелся по сторонам.
Вся кладовка оказалась выжжена. Только чудом не пострадал тот угол, где он и сидел. У её входа, за тем, что когда-то являлось дверью, обгорев почти до костей, лежал безобразного вида труп. Чей? Этого понять было уже невозможно. Запах горелой древесины и плоти витал в воздухе, а с неба, словно снег, медленно и плавно опускались серые хлопья пепла.
Переступив через мертвеца и еле сдержав подкатившее к горлу содержимое желудка, Кеннет направился к выходу.
Выйдя наружу, на мгновение ему почудилось, что он очутился в сущем кошмаре: его родной город теперь походил на огромное, исполинских размеров, кладбище, словно построенное для упокоения библейских нефилимов. Опалённые каменные остовы домов – как могилы, кое-где уцелевшие печные трубы – надгробия, а остатки городской стены, в некоторых местах разрушенной огромными лапами чудища – оградка. И над всем этим, как бы неимоверных размеров часовня, там на холме в отдалении возвышались руины замка лорда Рутвена.
Будто заворожённый, Кеннет не глядя сделал шаг и под ногой в кованом сапоге что-то хрустнуло. Звук этот был подобен тому, как ломается засохший галет. Он медленно и боязливо опустил глаза. От увиденного вчерашний ужин подступил к горлу с новой силой. Сдержаться в этот раз он был не в силах. В ту же секунду его судорожно и тяжко стошнило.
У самого входа в башню лежал обгоревший труп, судя по всему, матери, прижимающей к груди то, что осталось от её дитя. Именно на голову младенца Кеннет и наступил ногой. Из раздавленного крошечного черепа на серую от пепла землю потекла мерзкая густая жидкость.
Стражник отпрянул назад. Завертел головой. Весь город был укрыт толстым серым покрывалом смерти, из-под которого то и дело выглядывали тела. Затем обернувшись и подняв голову, Кеннет встретился взглядом с трупом своего сослуживца, свисающим со стены. Вернее сказать, с его пустыми глазницами – их содержимое, не выдержав адского жара, давно уже засохло и рассыпалось в прах.
И тогда его бросило в дрожь. Кеннет схватился за голову и закричал. Его неудержимый истошный вопль разлетелся по всей округе. Ужасный, полный боли, страха и отчаянья крик пронёсся по городу, отражаясь от каменных остовов, и затих где-то вдалеке. Никто не ответил ему. Руины молчали. И даже ветер не разгонял тугую дымную пелену, что застлала небеса над ними.
Он кричал. Кричал и чувствовал, как слезы катятся по его заляпанным пеплом щекам, оставляя на них хорошо различимые дорожки. Но затем крик постепенно и даже незаметно обратился в смех – Кеннет вдруг стал кататься по земле, истерически хохоча и размахивая руками, словно пытался проплыть или взлететь. Ещё бы вчера его сочли безумцем, но сейчас в руинах этого мёртвого города уже некому было смотреть на него. Он катался по земле, делал «снежных» ангелов, расшвыривал комья пепла в разные стороны, пока наконец окончательно не сорвал голос. Смех сменился хрипом. Спустя какое-то время Кеннет всё-таки смог успокоиться.
Наконец поднявшись с земли, стражник ударил себя по лицу. Быть может всё это лишь дурной, зловещий сон? Но нет. Его окружали всё те же руины, всё те же обгоревшие трупы и всё тот же пепел.
Внезапно могильную тишину нарушил отдалённый отзвук. Отзвук того самого жуткого рёва. Чудовище ещё не ушло. Оно было где-то там. Возможно, что у самого горизонта оно всё также размахивало своими огромными кожистыми крыльями и явно могло вернуться в любой момент.
Мурашки пошли по спине и его глаза тут же забегали, ища укрытие. Возвращаться в кладовку ему совсем не хотелось, а потому он пытался найти какое-нибудь другое место.
Кеннет кидался от одного разрушенного дома к другому, уже не замечая, как давит ногами усопших, как с хлюпаньем и чавканьем вытекают из мёртвых тел остатки различных внутренних жидкостей. Однако спасительного укрытия всё не было и не было. Эта огромная огнедышащая тварь смогла бы найти его где угодно. Ведь без крыши над головой он был абсолютно беззащитен. И тут Кеннет вдруг остановился.
– Без крыши… – вслух просипел он и поднял глаза на руины замка.
Если где и осталось искать спасение, то только там. И возможно… Возможно, он не единственный, кто додумался до такого. Возможно, что в замке смогли укрыться и другие. Да, сверху он теперь разрушен, но чудовищу не добраться до казематов и подземных темниц. Там могли укрыться от его смертоносного пламени те, кто в момент нападения был достаточно близок и сохранил крупицы рассудка, в отличии от таких, как Кеннет, что бросились в первую же попавшуюся дверь, рассчитывая уцелеть лишь чудом.
Кеннет выдохнул и быстро зашагал по тому, что когда-то было главной улицей Розенштадта. Он то и дело бросал на руины полный боли взгляд.
– «Вот тут был трактир… – подумал стражник, проходя мимо большого почти полностью обуглившегося остова очередного дома. – Мы с Альдом и Эдом частенько любили тут выпить. А ещё тут молоденькая подавальщица работала. Диана. Ох, какая же она красавица. Была…»
Кеннет мотнул головой, отгоняя воспоминания, и ещё сильнее ускорил шаг.
В той части города, куда лились основные потоки огня, трупов не было. Жар изничтожил всё: от мяса до костей. Кеннету даже думать не хотелось о том, что, ступая по ковру из серого пепла, он возможно давит чьи-то останки. Почему-то эта мысль пугала его ещё больше, чем лежащие у стены тела.
Почувствовав, как к горлу подкатывает новый комок едкой желудочной желчи, он вдруг споткнулся о камень. А когда встал и поднял глаза, то увидел перед собой городскую площадь, вернее то, что от неё осталось. Обожжённый круг из брусчатки, по центру которого дымилась груда обугленных деревяшек – судя по всему сюда огонь полноценно не добрался – и несколько обгорелых тел. Одно, почти целое, Кеннет даже узнал. Он почувствовал, как внутри всё похолодело. Это был отец Николас. Неизвестно как оказавшийся на площади в тот злополучный час, священник теперь лежал на земле лицом вниз в обгоревшей робе. Правая рука преподобного была вытянута вперёд, а в ней тускло поблёскивал металлический молитвенный крест, который он, видимо, взял из церкви с собой.
– Господи, да что же это, а? – Кеннет поднял глаза к затянутому дымом небу. – За что их всех так? Что они сделали, чтобы навлечь на себя это?! Скажи мне, Господь!
Небеса молчали. Если там кто-то и был, то он взирал на Кеннета с абсолютным безразличием.
В следующий миг стражник услышал шаги. Он резко обернулся. Кто-то шёл к нему, кто-то двигался между разрушенных домов. Кеннет крутил головой, чувствуя, как в сердце затеплилась слабая искра надежды. Даже если это какой-то бандит или мародёр, забредший на пепелище, это всяко лучше, чем оставаться тут одному. Очень скоро Кеннет увидел его.
Из-за угла, покачиваясь, вышел человеческий силуэт. И с каждым его шагом стражник чувствовал, как всё сжимается внутри. Мужчина был одет в прожжённую и пригоревшую к телу бригантину, измазанную кровью и копотью. Его левая рука болталась на одних сухожилиях, а правая выглядела так, словно её окунули в чан с кипящим маслом. Обе ноги несчастного были босы, а правую он при этом ещё и подволакивал – при каждом шаге из неё брызгало каплями алой сукровицы. Но больше прочего пугало его лицо – обожжённое и одновременно с этим словно изрезанное десятками тонких лезвий, с вытекающим из глазницы левым глазом и разорванным ртом, из которого торчал почерневший язык. Вне всяких сомнений это был капитан Максимилиан.
– Оно… – прохрипел несчастный, подойдя ближе к Кеннету. – Оно… Ударило меня хвостом! Чешуйки, как бритвы…
Он взмахнул рукой, пытаясь изобразить удар.
– Я пытался… пытался, – капитан повернулся в сторону стены и указал рукой на огромную пробоину. – Там была баллиста… Я пытался выстрелить. Но оно…
Он зашёлся хриплым кашлем, отхаркивая на землю капли крови, а после упал на колени.
– Убей меня, Кеннет… – наконец произнёс Максимилиан, прокашлявшись и подняв свою обожжённую голову. – Прошу, убей меня! Я… уже давно не жилец! Отправь мою душу к Господу. Молю!
Кеннет отшатнулся. За всё время службы в городской страже ему приходилось убивать лишь однажды, когда на него накинулся какой-то пьяный бродяга с ножом. Но тогда была совершенно иная ситуация – нужно было защищать себя. А вот хладнокровно отнять жизнь у беззащитного человека, стоящего на коленях…
– Убей меня, тряпка! – захрипел Максимилиан. – Сделай… Сделай хоть раз в своей жизни достойный поступок!
Он вновь закашлялся и на засыпанную пеплом землю из его рта полетели ошметки чего-то розового и мягкого. Кеннет и думать не хотел, что это.
Собрав всю волю в кулак, стражник выхватил из-за голенища кинжал, подошёл к капитану и полоснул того по горлу. Максимилиан тут же рухнул на землю и мгновенно затих. Его единственный глаз остекленел, а под телом растеклась небольшая алая лужица.
Официально лорд Рутвен носил титул бургграфа, но требовал именовать себя именно лордом на манер сиятельных господ из далёкого Альбиона. Замок, пожалованный императором, был главной гордостью старого аристократа. И узнай лорд, во что превратится его твердыня через каких-нибудь пару-тройку лет после его становления бургграфом Розенштадта, он наверняка пришёл бы в ужас.
Вблизи замок производил крайне удручающее впечатление. Чудом уцелевший подвесной мост был завален трупами людей – многие из них погибли, судя по всему, в давке, когда мчались в мрачное чрево крепости в надежде спастись от беспощадного пламени.
Кеннет шёл, уже не обращая внимания на тела. Всё чего он хотел, это поскорее попасть внутрь, спуститься в казематы крепости и найти выживших. Всё о чём он молил Господа в тот момент, это чтобы его поиски не оказались напрасны.
Холл замка был весь устлан пеплом, сыпавшимся из проломленной крыши. На полу валялись почерневшие покойники, однако их вид уже не вызывал у измученного страхом Кеннета такого отвращения, как прежде. Он молча перешагнул через них, и, набрав в грудь побольше воздуха, закричал:
– Эй, есть здесь кто живой?!
Ответа не было. Мёртвая тишина, ещё более давящая и жуткая, чем снаружи, была единственным его собеседником. Кеннет упал на колени.
– «Неужели все? Неужели я совсем… совсем один? А в округе беснуется это чудовище?» – пронеслось у него в голове. Но вдруг совсем неожиданно он услышал… Голос. Кто-то кричал. Кто-то звал его. Крик долетал откуда-то из дальнего конца зала. Кеннет вскочил и бросился на голос.
В тот момент стражник не думал, кого он увидит, его волновало лишь одно – чтобы это оказался кто-то целый и невредимый. И он увидел: изодранную, измазанную пеплом и сажей, но всё ещё богатую на вид мантию, высокие сапоги, маленькую лысеющую голову с густыми усами и пронзительный взгляд серых глаз...
– Лорд Рутвен? – удивлённо воскликнул Кеннет.
– Да, он самый, – кивнул старик. – Я здесь уже полчаса маюсь, пытаясь дотащить этот сундук до выхода из замка. Поможешь мне в этом, а, стражник?
Только сейчас Кеннет заметил, как лорд вцепился обеими руками в боковую ручку большого окованного железом сундука, стоящего рядом с ним.
– Там…
– Золото! – сказал Рутвен. – Последнее из того, что мне удалось спрятать от этого гада из горы.
Он сплюнул на пол.
– Гада из горы? – Кеннет поднял бровь. – Вы говорите о той…
– …Твари, – докончил за него лорд. – Да, о ней самой. Знаешь, в хрониках, которые мне предоставили, говорилось, что гора хранит какую-то злую тайну, но вот какую, я не знал. Да и какая разница, если гора даёт золото, верно?
Он снова схватился за сундук обеими руками и принялся тянуть.
– Ну-ка, помоги-ка мне! А я щедро заплачу. Обещаю. Обиженным не уйдешь, – кряхтел Рутвен. – Надо только вытащить этот сундук и унести его подальше от твари. Она когда ворвалась в замок, то принялась плавить и глотать золото. Что-то мне удалось спасти, спрятав как можно глубже, но всё остальное она забрала. И вот зачем оно ей, спрашивается?
Кеннет стоял неподвижно и молчал. Потом наконец произнёс:
– Вы… знали о том, что в горе что-то есть?
– Ну конечно знал! Хотя и не верил. Когда гора зашевелилась, я думал сначала, что это просто подземные толчки, как уверял меня мой друг Ансельмо. Но потом, когда огонь стал вырываться наружу, а извержения не было, я понял, что надо бы спрятать золото поглубже. А то мало ли что. Спрятать всё, правда, не успели... Давай-ка, помоги мне уже!
Потянув ещё несколько раз за ручку, Рутвен обернулся. Кеннет стоял и смотрел на него. Лорд опустил глаза и увидел окровавленный кинжал в руке стражника. В этот самый момент что-то странное промелькнуло во взгляде Кеннета. Что-то такое, от чего старому бургграфу стало не по себе. И тут до них долетел рёв твари.
– Она идёт, стражник! – вскричал Рутвен. – Ты разве не слышишь? Нам нужно убираться отсюда! Помоги мне и половина сундука твоя.
– Ты… – Кеннет шагнул к нему. – Ты знал о том, что в горе живёт чудовище. Ты знал, что городу угрожает опасность, но всё о чём ты думал – это золото?
– Эй-эй, стражник, погоди. Ты чего это? Какое тебе дело до остальных? Ты выжил. Я выжил. Мы разделим золото и каждый пойдёт своей дорогой…
– Своей дорогой? Ха! – Кеннет опустил голову и тихо-тихо засмеялся. А затем поднял на старика холодный, пустой и совсем недобрый взгляд. Казалось его глаза потускнели. – Нет, приятель… Нет у нас никакой дороги. Я понял тут кое-что. Кое-что, до чего ты, старый кусок дерьма, не допёр. Пока золото у тебя, эта тварь так и продолжит охотиться за тобой. А значит любой город в округе может постигнуть та же участь, что и наш родной Розенштадт.
– Да ты с ума сошёл! – Рутвен отскочил в сторону. – Совсем головой поехал что ли?!
– Может и так, – Кеннет продолжал медленно приближаться. – Но теперь я знаю, что мне делать.
Он резко кинулся вперёд, да так быстро, что старик даже среагировать не успел. Кулак в грязной кожаной перчатке ударил в морщинистое лицо. После чего в глазах лорда потемнело, а сам он обмяк и упал навзничь.
Когда Рутвен наконец-то очнулся, то увидел, что лежит на земле связанным по рукам и ногам, а рядом стоит раскрытый сундук, из недр которого высыпались золотые монеты и слитки. Кеннет сидел чуть поодаль на камне, закинув ногу на ногу, и насвистывал себе под нос какую-то песенку.
– Ты! – гневно прохрипел Рутвен. – Что ты, сука, такое творишь?
– О, очнулся, – голос Кеннета звучал ровно. – Я-то что делаю? Я исправляю всё то, что ты натворил. Тварь охотилась за золотом, так ведь? За золотом, что ты вывез из её горы. Всё это золото хранилось в городе и из-за этого чудище разрушило его. Теперь оно летает где-то тут неподалёку, возможно разрушает окрестные селения, выискивая остатки своего богатства. Но рано или поздно оно вернётся. И тогда мы закончим этот ад.
Он поднялся, подошёл к лорду, презрительно посмотрел и плюнул в него.
– Ты мерзкий выродок, – процедил Кеннет. – Ты никогда не думал о других. Настало время расплатиться за всё.
– Говоришь так, будто чем-то лучше меня! – завопил Рутвен. – Ты такой же как я! Обычный наёмник! За звонкую монету готов сделать всё, что тебе прикажут!
– Да, ты прав. Я был таким, – Кеннет вынул из-за пояса кинжал и провёл пальцем по лезвию. – Возможно, встреться ты со мной дня два назад, я бы без каких-либо проблем помог тебе сделать отсюда ноги в обмен на крупную сумму. Но в отличие от тебя, Бог открыл мне глаза, пусть и на краткий миг перед смертью.
Стражник усмехнулся и вновь сплюнул. Но на этот раз в сторону.
– Я понял, в чём моя вина, – продолжил он. – Впрочем, не только моя. Безразличие послужило причиной всему. Я, как и любой другой, мог бы спасти город от этого безумия, просто задумавшись… Или пустив стрелу тебе между глаз! Но всё это уже и не важно. У меня ещё остался шанс на искупление. Спасибо тебе, Господи. Я не упущу его.
Кеннет развернулся и снова сел на камень. Лорд Рутвен что-то кричал ему, кажется, даже угрожал, но он не слушал. Кеннет ждал. И вскоре отчетливо услышал рёв крылатого зверя. Теперь он не боялся его, о нет, теперь он его ждал! Горячий ветер вновь ударил в лицо, заставляя его невольно прищуриться. Старик Гаррет оказался прав, рассказывая людям о зле и грядущей беде. Теперь стражник это понял.
Рёв становился громче и очень скоро Кеннет увидел, как над затянутым дымом горизонтом, вынырнув из облаков, возникло оно. Как раскинулись в стороны два чёрных крыла, и как извиваясь, болтался под ними длинный змеиный хвост, сверкая зелёной чешуёй в лучах пробивающегося сквозь дымную завесу солнца.
До его ушей долетел полный отчаяния вопль лорда Рутвена, заглушаемый нарастающим рёвом зверя. И Кеннет почувствовал, как на губах медленно-медленно выступает улыбка.
Не все эксперименты заканчиваются хорошо
За последние два месяца,с момента разрешения кризиса с послами человечества,мир драконов,казалось бы,не переменился кардинально. Люди,покинувшие чуждый для себя мир - остались ни с чем,а драконы,так и не получив себе новых партнёров по разуму - остались при своём. Но то было лишь для невооружённого взгляда,взгляда,которым обладал самый усреднённый обыватель. Когда в больницы стали поступать первые пациенты,страдающие от неизвестного недуга - никто не обратил должного внимания,пичкая пациентов заведомо не работающими,против такого заболевания - лекарствами. "Успокойтесь,это обычное инфекционное заболевание. Курс приёма лекарств и всё будет хорошо,как и.." - говорили медицинские работники,обделенные чувством грядущего кризиса. Они просто выполняли свою работу,не зная,что все их потуги лишь временно купировали симптомы,но не лечили окончательно самую болезнь. "В наши годы мы на такие болячки не жаловались,да что уж - мы таким и не болели! Это вы,развратное поколение,пичкаете себя всякой химией,а потом.." - говорили члены старшего поколения,нисколь не стремясь разобраться должным образом - почему молодняк начал становиться таким хилым после вылупления,а смертность от обыкновенных заболеваний,навроде - гриппа - стала такой свирепой. И хотя много слёз было пролито по умершим,вся эта солёная влага не придала знания тем,кто одним своим видом излучал мудрость. "Наши тесты на могут выявить возбудитель заболевания,но ряд профилактических мер.." - разводя лапами в сторону,виновато объяснялись учёные лица на громких пресс-конференциях,пытаясь призвать общественность к выполнению необходимых,по их мнению,мер - по предупреждению заболевания. Маски,дезинфицирующие средства,карантин - всё это было воспринято вштыки каждым,от мала,до велика. В конце концов,когда стремительно стали погибать те,кто днём раннего чувствовали себя не хуже,чем обычно,когда те - кто в больницу не обращались из за того,что их самочувствие было в порядке - вот тогда общество зашевелилось. Вот тогда общество - попыталось следовать правилам,что с каждой неделей становились лишь строже,но не приносили должного результата. В конце концов,даже до самых отдаленных поселений наконец дошло то,что происходило,но было уже поздно предпринимать какие-либо шаги. Болезнь,разнесенная через плоть животных - наконец начала свою финальную стадию,во всяком случае - для тех драконов,что неким чудом ещё не познали на себе все ужасы заражения. И даже эта,последняя стадия,имела несколько частей развития,сводя всё к единому концу. На это потребовались месяцы,но пагуба достигла своего. Последними,кто пытался бороться с болезнью - были смяты теми,кого они когда-то знали и тех,кого они не знали. Сначала это проявилось в сокращении финансирования на борьбу с заражаемостью,далее,когда ресурсов перестало хватать - прекратилась и активная разработка лекарства,которое так и не было найдено,впоследствии - в проявлении среди заражённых сверх-агрессии,что вылилось в настоящий хаос на улицах,хотя и те были давно пусты от многих. Волна насилия прокатилась по городам - заставляя тех,кто слабее - принимать свою участь прямо в собственных домах и квартирах. Ни стены,ни многократная фильтрация воздуха - не смогли уберечь тех,кто все ещё пытался отсидеться. Сообщения правительств становились столь же редки,сводки никогда не становились утешительными,как и выдаваемые пайки,пока,в конце концов - не закончилось и то,и другое. Когда же начали восставать те,кто ещё недавно был мёртв - мир рептилий был обречён окончательно. Мертвецы,пораженные растительным паразитом - не знали усталости,не знали страха и не знали боли. Они лишь выполняли команды,заложенные в их начинающие подгнивать мозги - искать и жрать. Здесь же показано оно,последнее изображение,запечатлённое Сферой Иксомена,перед тем - как отключиться от недостатка электроэнергии. На нём мы можем видеть хозяйку устройства,сравнительно недавно поражённую болезнью. Похоже,та погибла от голода,и уже тогда - когда иммунная система не смогла более давать отпор - смерть перестала быть прекрасным забвением для этого дракона. Сфера,уже к тому моменту,выработала свой резервный источник энергии и прекратив левитацию - упала наземь,вероятно разбившись,оставив в своей памяти сотни голосовых и письменных заметок,а так же тысячи изображений тех,кого она запечатлена на всё пути своей хозяйки.
Дракон (Рождённый в ночи)
Попутчик встретился на половине дороги - сидел на пеньке и глядел поверх вытянутых зелёных стеблей травы куда-то вглубь леса. Впрочем, предстояла самая трудная часть, и отказываться от случайным и счастливым образом подвернувшейся помощи, как минимум, неблагоразумно.
Сначала они перебирались через крутой овраг. Спускаясь, ещё можно было цепляться за стволы деревьев. Дно встретило чавкающей сыростью, вязкой грязью и перегнившими листьями. Другой бок широкой и глубокой ямы был лыс, словно череп. Оскальзываясь, спотыкаясь и падая, пачкаясь, отряхиваясь и вновь идя вперёд, они наконец преодолели и это препятствие. По чьей воле, следуя какой нездоровой фантазии, природные преграды появлялись на пути в удивительно неожиданном и дьявольски коварном обличии?
Дальше – десятиминутный привал и короткий монолог. Пока Ефим курил, его новый знакомец рассказывал о себе. Приглушённым хрипловатым голосом поведал о своей деревне, о доме, о соседях, жене, жизни и работе, и всё это – медлительно и не произнося ни одного названия. Ефим не говорил. Докурив, он отбросил окурок, выдул дым, посидел минуту-другую и не выдержал – поинтересовался у пожилого мужчины именем. Тот так и не представился; вместо этого странно худой и высокий, под два метра, человек просто предложил: «Пойдём». Не спрашивая, как будто приказывал.
И они двинулись дальше. Ефим проклял сломавшийся грузовик, на котором вёз из ближайшего городка запчасти для трактора. Он проклял погоду, землю, небо, лес и всех, и вся. Попутчик, не прибавляя оптимизма, в основном молчал или коротко бросал: «Сюда… Прыгай… Осторожнее…» Односложно, лениво.
Они прошли через заросли густой крапивы, столь жгучей, что остервенело кусала даже сквозь рубашку.
Они перебрались через покрытое по бокам тиной озерцо – в этом помогла опасно выглядевшая, с «подпалинами» трухи, поваленная толстая берёза.
Они миновали однообразную густую чащу, усеянную, точно нарочно, непонятными кустами с большими и острыми колючками.
Снова подъём, и они опять остановились отдохнуть. Молчаливый мужик выглядел не то чтобы свежим, но не уставшим. Ефим кряхтел и иногда отдувался.
- Туда. – Мужик указал рукой.
Ефим не сдержал удивления:
- В пещеру?
- Здесь темнеет очень быстро.
- Именно здесь?
Похожий на гусеницу попутчик не ответил, а выразился иначе:
- Ночью волки выходят на охоту, которая наступает для них, когда гаснет солнце.
«Гаснет»? Что за выражение такое?
- Кроме того, ты вряд ли захочешь встретиться с голодными лисами и медведями.
Судя по услышанным словам, Ефим попал чуть ли не в параллельный мир, презагадочный и жутко опасный.
Словно бы разом, внезапно, стало значительно темнее. Ефим испугался, хоть и не желал себе в этом признаваться.
Преодолев ещё пару сотен метров, они, объятые густо-красным свечением заката и сопровождаемые яростными криками совы, спрятались в нутре пещеры.
Темнота, скопившаяся между стылых округлых стен, казалась какой-то… концентрированной. И непредсказуемо страшной. Мужик сел прямо на морозный пол пещеры, откинулся на стену и закрыл глаза.
- Отдыхай.
Ефим попробовал сделать то же самое. Нет, пол источал тяжёлый, проникающий под одежду холод. Насыщенный кусачей влагой воздух не просто не давал заснуть – мешал банально расслабиться. Встав и обняв себя руками, Ефим приготовился долго ждать.
Стемнело стремительно, закрыв вход в пещеру непроницаемым чёрным покрывалом. Почти тут же раздались пугающие звуки: голоса хищных птиц, чей-то далёкий рёв, неясные шорохи (насекомые?), скрипы (деревья?) и вой осмелевшего ветра.
- В таких пещерах раньше жили драконы, - не размыкая глаз, вымолвил попутчик; на лице – по-прежнему ни эмоции.
- Сказки всё это, - храбрясь, заметил Ефим.
- Сказки. Сказки есть всегда. Они никогда не исчезают – только меняют обличие.
Силясь вникнуть во фразу собеседника, Ефим не уловил момента, когда начались изменения.
А потом задвигалось и зашумело позади. Сначала там, а после вокруг и сверху, и снизу; внутри пещеры и снаружи.
Не понимая, что происходит, Ефим повернулся к мужику: как тот мог засыпать или уже дрыхнуть, хотя кругом… а, собственно, что кругом? Ответа не находилось. Пропала и неестественно рослая фигура попутчика. Изумлённый, Ефим глядел на стену, возле которой, секунды назад, сидел брат по несчастью.
Навевая ужас и порождая новые нерешаемые вопросы, стихли шорохи; движение прекратилось.
Что делать? Ждать, пока вернётся таинственным образом исчезнувший человек? Или выбежать из пещеры? Но что творится в ночном и лунном мире? Вдруг советчик был прав, говоря о рыскающих повсюду, изголодавшихся зверях?..
Кто-то глухо рыкнул, вроде бы слева. Сердце запрыгало. Не желая поворачиваться, но не имея сил бороться с любопытством, Ефим повернулся. И замер, и похолодел – немедленно и весь. От ужаса зашевелились волосы на голове, а на спине встали дыбом.
Он попятился спиной назад, к выходу. Спасительному? Обманчивому?
Рык повторился. В глубине каменного грота открылись глаза, тускло освещая пещеру. Момент тишины – а потом очертания неизвестно как тут оказавшихся объектов постепенно проступили сквозь тьму.
Ефим был уже совсем неподалёку от границы, разделявшей пещеру и лес.
В третий раз раздалось рычание, особенно громкое. И завозилось между предметов нечто длинное, несуразное. Чтобы, опережая, метнуться громоздким пятном.
Объятый первобытным ужасом, Ефим выбежал под лучи ночного светила. Шумели на ветру листья, не стихали звуки дикой природы. Всё, положительно всё кричало на незнакомом животном языке словами опасности! Ломая кусты, продираясь сквозь ветви, загоняя себя, Ефим рванул по уводящей в неизвестность дорожке. Вспорхнула с куста и пронеслась перед лицом огромная птица. Донёсся заунывный вой. Ефим бежал и бежал, и бежал; светила луна. Время неслось обезумевшей собакой.
А потом, обессиленный, он упал и часто, прерывисто задышал...
...Появилась машина из расположенной в паре километров деревни. Горели в черноте жёлтые фары. Возможно, водитель и не заметил бы лежащей на обочине неподвижной человеческой фигуры, если бы не сиюминутный каприз искусственного света.
А Ефим, уткнувшись лицом в придорожную грязь, пытался сбросить с себя остатки кошмара. Бесполезно; наверняка, пройдёт немало времени, прежде чем невероятно фантасмагоричные и немыслимо реальные образы покинут голову.
Пузо пещеры. Матовая тьма. Блестящие белым нити. На них – то ли привязанные, то ли запутавшиеся тела. Люди, мертвенно-худые, точно бы сдувшиеся, и другие, обычного сложения. И четвероногое, похоже на помесь кузнечика и паука создание в центре белёсой паутины. Рядом копошились маленькие копии с четырьмя конечностями. Громада родителя застыла на месте. Настоящий хищник, тот, кого стоит бояться. Всамделишний охотник, а не вымышленный дракон. Глаза испускали серебристые лучи. Когда существо открыло зубастый рот и облизнулось чёрно-серым языком, на миг проступило его лицо.
Действительно, не морда, а лицо – со знакомыми непроницаемыми чертами двухметрового молчаливого попутчика.
Тук-тук, откройте!
Тук-тук откройте
За полночь, стук в дверь
- док, открой!
Лязганье замка.
- это ты!? Привет! Уже пора?
- я тут рядышком…
- погоди, дай минутку, я быстро в душ и свежее надену…
- да не суетись ты, я же говорю просто рядом был, решил зайти…
- зашёл, не заблудился. я сейчас…
- да я просто зашёл! К тебе, пока у меня есть минутка.
- так ты не за мной? А за кем, я тут один.
- нет, рано тебе ещё! Ты так и будешь меня на пороге держать или пригласишь?
- проходи раз пришёл. Странно, что ты спрашиваешь разрешения, на тебя не похоже.
- ты обижен на меня, док? Я просто делаю своё дело…
- я понимаю, понимаю… Просто, не могу сказать, что рад тебя видеть.
- поверь, мне не привыкать!
- чай будешь?
- всё шутишь док!? Дай лучше твоего сиреневого дыма, гляну, чего ты там через него видишь…
Садятся на кухне, закуривают.
- сфотографировать тебя, что ли, вот был бы постер о вреде курения…
- я плохо получаюсь на фотографиях, не фотогеничен.
- ты ещё добавь, что «и вот именно сегодня плохо выгляжу»! Вот Кирилл бы посмеялся. Ты настоящая женщина, хоть и не женственна совсем.
- почему женщина?
- просто слово женского рода, да и непредсказуемость твоя…
- женского рода это на твоём языке, а на других смотрел?
- твоя правда. Да и цифра твоя в разных верах отличается…
- ты, с жёлтым давно общался?
- он не любит, когда его так называют!
- знаю, но раньше он мне прощал.
- а сейчас, что? Как там его девочка?
- сейчас он, как и ты – не рад меня видеть. Девочка, проводил я его девочку…
- ты, что, почему? Она ведь единственная кто делал его счастливым…
- не кричи, я знаю. А почему, ты же сам знаешь, я не даю ответов, нет их у меня.
- знаю конечно, ты и вопросов не задаёшь и предложений не делаешь. Просто не сдержался, уж извиняй. Как он это пережил?
- пережил, а куда ему деваться!? Только чешуя помутнела, не блестит как прежде и настроение поганое, не общительный совсем стал.
- он сильный, справится! Будет золотом блестеть как прежде, дай только время.
- нет док, блестеть будет конечно, но уже не как прежде. Она была в каждом уголочке его сердца, в каждом мгновении его жизни. Ты вон, сколько времени прошло, а только начинаешь отходить понемногу.
- не тереби!
- ладно! Дай ещё сигарету.
Они долго сидели, не глядя друг на друга, медленно курили, молчали
- как нелепо, другу плохо его разрывает боль напополам, а я не знаю, как ему помочь. Мой визит только вспенит волны воспоминаний, а утешения будут рвать его сердца на мелкие кусочки. Помнишь, как он был счастлив, как рассказывал взахлёб о ней, как он светился, находясь рядом с ней. Она хвасталась мне, что он показал ей млечный путь так близко, что она могла коснуться его своими пальцами, что он укрывает её от дождя своими крыльями.
- что они нашли друг в друге, до сих пор не понимаю. Они же такие разные, маленькая хрупкая девочка и он закрывающий собой небо.
- да ничего они не искали, им просто было очень хорошо вмести, они были счастливы. Они ничего не ждали друг от друга и ничего не просили.
- не злись док, я просто делаю своё дело.
- я и не злюсь!... Ё моё, кому я вру!? Себе или тебе, в обоих случаях это бессмысленно. Злюсь конечно, а чего ты ожидал!? Это пройдёт… А ты собственно, с чем пожаловал, уж не извиняться же ты пришёл.
- просто дал людям немного времени, пусть потом утешают себя, что сделали всё, что смогли. Тут рядышком совсем…
- никак ты сентиментальным стал!?
- нет конечно, где там. Просто что-то ленюсь сегодня, погода наверно…
- твоя лень – мой отдых.
- ладно, пойду я, пора.
- приходи ещё!
кашляет
- ну и шуточки у тебя! Первый раз такое слышу в свой адрес, надо же «приходи ещё!». Ладно, загляну как-нибудь на сигаретку…
- не сомневаюсь, что заглянешь.
- док, мы с тобой так часто пересекаемся, а так и не поговорили ни разу, то тебе некогда, то отрицаешь меня, то невменяем. Я всё хотел спросить, зачем ты это делаешь, зачем ты их прячешь от меня? Ведь это только на очень небольшое время спасает их, а тебе приходится платить по счетам. Только не говори мне, дескать тщеславный или желаешь приблизиться к небесам.
- не знаю я ответа, просто делаю, как и ты своё дело. Даже не уверен, что хочу это делать, а делаю. Просто делаю и всё!
Фуризм - религия о реальных чудесных драконах
Конечно, существуют! Есть даже такая религия - фуризм. Её символ - обособленный прямоугольник, он значит: слева - Беззубик олицетворяет тьму, а справа Дневная помогает творить добро.
Дневная Фурия олицетворяет Свет Истины Бытия, от которого ведут свои корни все остальные религии, Ночная - Тьму Истины Бытия. Их сила постоянно присутствует с нами. Обе фурии помогают молящимся им и отворачиваются от ненавидящих их.
Всё очень просто. Уверовавшие в неё уже создали сильную эгрегориальную сущность. И с верой Фурия будет становиться всё сильнее даже в материальном плане.
Верить и представлять Дракона очень помогает музыка Xtrullor - Supernova. Возможно, тратя на неё свою энергию, она придёт к вам в самый неожиданный момент. Не стесняйтесь с ней заговорить с естественным проявлением уважения.
Перед смертью лучше ту самую песню включить с автоповтором и в состоянии клинической - представить дневного/ночного дракона, издающего милый звук; клиническая смерть - канал перманентного соединения с конкретным божеством. Но вы можете попросить у дракона воскрешения с целью что-то исправить в жизни и намного сильнее впоследствии ему служить, ибо с верой возможно всё. Если же Вам уже больше века, и Вы хотите точно уйти, следуйте за драконом, и он(-а) унесёт вас к себе; для истинности религии особым фурийским праведникам можно попросить обрести не хуже христианских нетленные мощи.
После смерти вас будут ждать воистину долгое развитие событий. Вы попадёте в рай или ад по трём уровням и реинкарнируете или станете служить какому-либо дракону. Зло тут является важным, как и добро: оно нужно, чтобы силы добра тоже подействовали.
В раю можно заслуженно отдыхать в вечном блаженстве или продолжать упорно трудиться и делать добрые дела. При сильном желании из ада можно подняться на один уровень вверх с полным осознанием. Но вряд ли получится путешествовать по этому колесу бесконечно.
Ни в аду, ни в раю нельзя физически умереть.
I УРОВЕНЬ. Тысяча лет жизни.
Рай. = Дневная Фурия отнесёт вас в биом светящихся грибов. Там вам гарантирован очень крепкий сон на мягких шляпных постельках и добрые трюфельные мобы. Впервые туда попавшие впервые же испытают самые лучшие чувства.
Ад. = Вы попадёте в порчу с фиолетовой травой и тотально антисанитарными гнилыми злыми врагами. Есть огромный риск получить заражение вездесущими паразитами. Оттуда лучше выбраться сотворением добрых дел.
II Уровень. Миллион лет пребывания.
Рай. = Вы попадёте на идеальный комфортный пляж. Здесь можно бесконечно загорать и дышать под водой. Комфортный климат воспринимается здесь лучшим из благ.
Ад. = Беззубик отнесёт вас в на первый взгляд безобидные джунгли. Те, кто действительно чувствует в них комфортно и творит добро с целью исправиться, легко попадут в порчу. Царящие острейшие инфекции будут тяжелейше поражать ваши органы без возможности умереть при несоблюдении практически отсутствующих здесь правил гигиены.
III УРОВЕНЬ. Миллиард лет нахождения.
Рай. = Самые небеса с парящими островами. Здесь вас встретят виверны и архививерны - Первоначальные родственники Дневной Фурии и добрый лунатик (к сожалению, сектант). Невесомость и наслаждение будут с вами целый миллиард лет.
Ад. = Пылающая огненная геенна с родственными Ночной Фурии костяными змЕями. Условия просто невыносимые. Каждый туда попавший мечтает оттуда выбраться хоть в какую сторону.
ИТОГ
После смерти душа чаще всего переселится в новое тело - новая жизнь довольно сильно связана от итогов старой. Свои прошлые жизни праведные и опытные в своих магических силах фуристы могут вспомнить и сейчас. Но при верном постоянном служении одной из фурий можно стать одним из её детёнышей и творить добро/зло при особых случаях даже со способностью попасть в материальный мир.
Но рано или поздно наступит Конец Вселенной. Все находящиеся на любом уровне в аду или в раю станут детьми соответствующих фурий. Все соберутся около источника нового Большого Взрыва и обсудят свою жизнь и её смысл. Настанет Новое Начало, и всех будет ждать неизвестное... Мы все будем жить в другом варианте мира с другими законами и возможными отголосками истории наших Драконов-Хранителей. 😇
Её подпитка неосознанно совершается нами даже в песнях: i'm a blue-eyes white dragon while you're just dark magician....
КАК ПРИЗВАТЬ НАСТОЯЩУЮ ДНЕВНУЮ ФУРИЮ? ☀
Олицетворение первоначального света. Источник всех религий. Помогает славящим её.
Вызов
Лучше вызывать 18 марта в День всех драконов.
Голубой воздушный шарик. В ясный день нужно выйти в чисто поле и держать шар над собой для вида оттенка солнца. При его изменении на голубой сразу лопайте. Ждите появления дракона.
Игрушка и свечи. Ночью расставьте 3, 7, 9, 12 или 40 (больше - лучше) голубых свечей вокруг игрушки Дневной Фурии. Произнесите заклинание столько же раз в соответствии с количеством свечей: Дневная Фурия, приди!. Ждите появления сущности.
Искры морозного огня. Подходит опытным магам. Стучите двумя ледышками. Мысленно вызывайте фурию. Появятся голубые искры. Скоро произойдёт встреча.
Нюансы
Не нужно бояться встречи с этим чистейшим существом!
Вы можете быть пока недостойны видеть фурию материально и должны быть готовы общаться с ней в виде духа.
Нужно вызывать её с искренней верой без шуточных целей!
Что такое вера? Вера - это когда ты её ни за что не потеряешь и будешь продолжать служить Богу, не отступая, несмотря ни на что. Те, кто искренне верует, обретут вечное блаженство! ☀
Как проявляется надежда? Люди, которые уповают на Бога и стараются всеми силами чего-то достичь, обязательно это получат, если не потеряют надежду. Надежда умирает последней! 🙏🏻
В чём заключается любовь? Любящие друг друга получают это чувство взаимно и начинают творить добро, насыщаясь поддержкой. Ничего нет духовного выше неба, кроме Бога, ибо Господь есть Любовь; выше только любовь! ❤
#ВышеТолькоЛюбовь
Как приручить Дракона? 🙏🏻
Этот волнительный вопрос стал названием фильма. И не просто так. Всё это - правда.
Вы не должны бояться Драконов. Ведь Они- Творители Мира. Верьте в успех, что у вас всё получится.
Быть с Драконом - быть навсегда. Эти Существа останутся вашими верными хранителями. Просто дайте Им волю... #кпд
Как Созидался Мир? 🌐
В начале было Ничто. Но Добро всегда побеждает зло. И вот в вечном забвении небытия появился Блаженный Свет Истины. Он оказался Дневной Фурией.
Дневная Фурия - Источник Истинного Светлейшего Добра. Благодаря Ей существуем и мы. От неё берут начало абсолютно все религии.
Наша цель - праведно жить в сотворённом Фурией Мире. Мы должны всячески его украшать и во всех смыслах поддерживать порядок. Наша Дракон-Хранитель всегда рядом!
Служите и почитайте,
Молитесь и наслаждайте
Дневную Фурию добра,
Она избавит вас от зла! 🙏🏻
Наши Создатели всегда за нами наблюдают. Они могут прийти в самый неожиданный момент... Делайте всё возможное для Них!
P.S. И невозможное - Фурии помогут искренне молящемуся человеку.
Как принять Фуризм? Вы уже Его приняли. Достаточно искренне верить.
Порой мы даже не замечаем наших Драконов...
I'm a blue-eyes white dragon while you're just dark magician!
- "Я голубоглазый белый дракон, а ты всего лишь чернокнижник!"
Прости окаянных нас за всё плохое! О Безначальная Искренность Сотворения! Да пребудет с нами Твоя Сила в деяниях наших!
Добро и Зло едины в своём предназначении!
Ну вот на этом и всё... Скоро будет пост про Писькалэнд. А пока идём официально регистрировать новую мировую религию.
И теперь всем удачи и пока, бум-бум, вскипяти попа!
Многие люди ищут доказательства существования Драконов... А фуристы уже в Них верят без всякаго сомнения. Их есть Священнейший Рай Первейший и бесконечное искреннее счастие!
ДРАКОНЬЯ КОРОЛЕВА
Не спасёт вас звон колоколов
И напрасен вой многоголосый.
Льётся из нависших облаков
Пламя на руины Вестероса.
Южный город корчится в огне
Кто сумеет спрятаться от гнева,
Что чернел отравою в вине
Торжества драконьей королевы?
Пелена застлала чистый взор -
Помнишь,девочкой светловолосой
Ты с восторгом слушала про трон?
Он железный и приносит слёзы.
Тишь.Опустошенье.Пепел.Прах.
Сокрушённо шепчет что-то ветер.
Странный снег не тает на щеках
И ему не радуются дети.
В главном зале,без дверей и стен,
Терпеливо дождалось проклятье.
Мир почти взяла в свободный плен,
Но - навстречу смерти в чёрном платье.
Плавит в лаву тысячи мечей
Ярость огнедышащего зева
И уносит вдаль крылатый зверь
Спящую навеки королеву.
Одинокий феникс (смерть драконам)
Погода была лётная и в такие моменты драконов в небе особо много, только из драконов там летали только воины и охрана.На земле лежали окровавленные тела крылатых ящеров и ходили люди с ножами,копьями,гарпунами и луками.
-Кожаные гады!-подумал про себя Шиморо и сам спрятался над облаками.
-Вам лучше улететь.-Сказал кто-то неизвестный.
Это был тощий дракон - советник с огромными когтями вместо пальцев и выступающими наружу клыками.
Киро:
-А чего тут все воюют?
-Не все.Например:солнечное братство и лунное братство никогда не воевали.
-А что люди вообще от драконов хотят?
-Территорию,мясо и кожу драконов.Люди вообще жестокий народ.Они могут убить своих же из-за того,что просто человек выглядит не как все.
Тут стали люди хитрить-они потихоньку прячутся ,типа уходят.Драконы успокоились и снова спустились и тут им в бок гарпунят.Как бы драконы и Феникс с Киро не старались-всё впустую и драконов истребили , кроме советника и Киро приуныл.
-не грусти - драконы в раю ,мы - одна маленькая,но сильная и живучая команда!
-Ты прав.
-придётся лететь так.
-Опять?
-двадцать пять.Мы к солнечному братству.
-ладно.
Полетели они на юг даже несмотря на то ,что это очень далеко.