Но сейчас передо мной был враг: умелый, решительный и беспощадный. И что из того, что я не мог назвать его по имени, не знал его мотивов? Когда вам на голову падает кирпич, вы сперва отпрыгнете в сторону, а уж потом будете выяснять подробности. Если выживите, конечно.
Я собирался выжить – мой «кирпич» только набирал скорость. Или он уже упал мне на голову, только я этого еще не знаю? Не прочувствовал до конца?
Отбросив в сторону эту малодушную мысль, я принялся рассуждать.
Итак, мне грозит реальная смертельная опасность. Факт? Безусловно! Причем лично мне, а все остальные стали, как выразился Ласт, «сопутствующими потерями». Об этом говорят некоторые факты.
Во-первых, Боб или кто там он есть на самом деле. Да, в моем сценарии был прописан сюжетный ход со спасателем: он появляется в самый напряженный момент, спасает девушку и улетает, оставив всех нас с носом, так сказать. Этот ход должен был повысить градус напряжения в команде: я хотел увидеть, как вчерашние друзья становятся врагами, как из глубин души поднимаются самые низменные чувства. Или – не увидеть, если благородство и готовность к самопожертвованию возьмут верх. Но! Боб прибыл на два дня раньше – это раз. Боб должен был пристыковаться к моему кораблю – это два. И три - в шлюзовой камере, по моей задумке, должен был разыграться один из самых драматичных эпизодов этой пьесы: как люди, потеряв от страха человеческий облик, бьются друг с другом за право выжить. Ничего этого не произошло.
И ведь я еще тогда, когда Боб впервые вышел на связь, почувствовал неладное. Почувствовал, но – старый дурак! – списал все на случайность, на незапланированный отход от сложного, перегруженного деталями сюжета. А это была не случайность, это был тщательно выверенный злой умысел!
Во-вторых, кто-то перепрограммировал мой ключ-карту, чтобы я не смог вернуть корабль в штатный режим и тем самым спастись. Конечно, все можно было сделать гораздо проще – капелька яда, нож в печень, банальный удар по голове – и все было бы кончено. Много ли мне, старику, надо? Но нет, злодей выбирает долгий изощренный путь, проявляя недюжинную фантазию и специфические навыки. Для чего? Ясное дело, для того, чтобы я помучился. Чтобы с ума сходил от неизвестности, неопределенности и страха. Чтобы изводил себя подобными размышлениями, гадая, кто же мне мстит и за что. Наверняка он получает от этого особое, извращенное удовольствие.
Стоп! Но чтобы получать удовольствие от зрелища, надо как минимум его видеть! А из этого следует, что злодей, кем бы он ни был, находится рядом со мной! Прямо здесь и прямо сейчас!
Выбор у меня невелик, с усмешкой подумал я. Их всего трое: Ласт, А’Пойк и верный Джордж. Глупышку Молли я в расчет не брал, это было бы явным вызовом здравому смыслу. К тому же, вся её коротенькая биография, от рождения до заключения между нами контракта, была мне известна – к таким вещам я отношусь серьезно. Итак, кто из этих троих является таинственным злодеем?
Если рассуждать логически, то самым подозрительным был именно Джордж. Он был темной лошадкой, о нем мне было известно лишь то, что мне рассказал Энтони Фокс, мой начальник личной службы безопасности. Да, Фокс служит у меня не первый год, в его деловых качествах и верности долгу я убедился уже не раз, но ведь, как говорится, и на старуху бывает проруха! Фокс – человек, и, как всякий человек, мог в чем-то ошибиться, где-то недосмотреть…
Нет! Не мог! Такие профессионалы не ошибаются. Господи, сколько нервов он мне попортил своей въедливостью, сколько крови выпил своими придирками! Помню, как-то понадобился мне временный личный водитель. Так этот зануда забраковал прекрасную кандидатуру из-за того, что первый муж троюродной сестры кандидата в юности был связан с криминалом! Так что Джорджа, я уверен, Фокс разложил на атомы и каждый атом проверил тщательнее, чем святой Пётр проверяет праведников, стоящих у ворот рая.
Но ведь неприятности начались именно после того, как у меня появился Джордж, возразил я сам себе и сам себе же ответил: ну и что? Ведь «после этого» вовсе не равно «вследствие этого»! Если я чихнул и тут же ударил гром, то это вовсе не означает, что я повелеваю стихиями! Просто так совпало.
И, главное, не тянул Джордж на злодея, никак не тянул! В дьявольском плане моего уничтожения чувствовался незаурядный ум, извращенная фантазия и хладнокровное терпение хищного зверя, сидящего в засаде. Обладал ли этими качествами мой замечательный дворецкий? Да, в какой-то степени. Во всяком случае, хладнокровия ему было не занимать. Но вот коварства в нем не было - об этом мне криком кричало мое чутье, обострившееся в момент опасности.
Дурак! – вопило чутье. Не туда смотришь! Обернись или пропустишь смертельный удар в спину!
Значит, Ласт или А’Пойк. А’Пойк или Ласт.
Лично я бы поставил на Ласта – уж очень он стал меня раздражать в последнее время. Но раздражение – это эмоции, а они плохой помощник, когда нужно выжить. Сколько прекрасных парней отдали богу душу из-за своих горячих сердец! Лезли на рожон, ввязывались в безнадежную драку, кончали с жизнью, не вынеся потери любимых… О, я это знаю, очень хорошо знаю! Даже лучше, чем мне хотелось бы! И если я не хочу повторить их судьбу, мне надо держать нервы в узде. Только разум, только логика, только факты!
Итак, Ласт. Есть ли у меня доказательства его виновности? Безусловно!
Во-первых, как опытный космолетчик, он вполне мог устроить все эти неполадки на корабле. Я имею в виду те, которые не были задуманы мною лично. И пусть он утверждает, что на подобное способен лишь инженер или техник… ерунда! Жалкая попытка отвести от себя подозрения! Если он задумал диверсию, то уж, конечно, подготовился к ней. Почитал литературу, например. Поговорил на интересующую тему с кем надо. На тренинги соответствующие сходил, в конце концов. Да мало ли способов получить нужную информацию, особенно если ты никуда не торопишься! Ласту ведь не нужно было лазить в ходовой отсек, например, или еще куда-нибудь. Все, что ему требовалось, это внести соответствующие изменения в программу корабля, уже после взлета или даже в гиперпространстве. И все! Корабль твой, делай с ним, что хочешь. И главное, всё абсолютно безопасно, за руку-то его поймать некому.
Правда, всё вышесказанное в равной степени может относиться и А’Пойку, но тут есть одна маленькая деталька – гигантский золотистый махаон.
Да, на борт коробку с бабочкой пронес Джордж. Он же и вручил мне ее на фальшивом дне рождения. Но только Ласт обратил на бабочку особое внимание. И после связал её со мной. Как он тогда сказал? «Ведь это что-то значит для вас. Я прав? Я видел вас в тот момент, вы были потрясены» Вот это проницательность! Браво, капитан Ласт! С такими способностями вам бы не на частной яхте служить, вам бы большим кораблем командовать! Типа дредноута, не меньше. Или, может, всё намного проще и проницательность тут вовсе ни при чем? Может, вы просто кое-что обо мне знаете и таким образом даете мне это понять? Но какое отношение вы можете иметь к той давней истории? Вы, дорогой мой капитан, тогда пешком под стол ходили.
Я уже это писал и повторюсь еще – в моей биографии хватает темных пятен. Да, я, Роджер Грант, двадцать девятый в роду Грантов, некогда был позором семьи, как выражаются романисты. Обо мне стыдливо молчали в кругу семьи, от меня прилюдно отрекались, меня проклинали и лишали наследства. Потому что ваш покорный слуга с ранней юности отличался независимым характером, острым умом и буйным нравом. Подростковые протесты – дело обычное, но у меня они зашли чуточку дальше, чем обычно; взбешенный моим дерзким поведением отец прилюдно дал мне пощечину и указал на дверь. Я в долгу не остался – опустошил свой трастовый счет, угнал новенький корабль, который отец собирался подарить моему более благоразумному брату на совершеннолетие, и рванул навстречу приключениям.
Полагаю, это было закономерно, что меня, в конце концов, занесло к тем, о ком капитан Ласт с презрением отозвался недавно «всякий сброд». Да, я был тем самым сбродом: занимался контрабандой, нападал на беззащитные дальние колонии, пиратствовал, даже похищал людей ради выкупа… Не один, разумеется, а в компании таких же отморозков, как я… И да, я убивал. Не ради удовольствия, а по необходимости. Иначе бы я не выжил там, где жизнь человека стоит чуть больше, чем ничего. Я был умен, изворотлив, удачлив и считал на десять ходов вперед. Поэтому к сорока годам я стал живой легендой: меня ненавидели и боялись, мною восхищались, мне пытались подражать. А еще я был официально объявлен вне закона, а за мою голову была назначена исключительно высокая награда.
Слава богу, у меня хватило ума скрывать свое имя; все знали Лиса, но мало кто слышал о Роджере Гранте. Они никак не пересекались, эти два человека, но я знал – придет время, и одному из них придется умереть. Кому именно? Это я еще не решил.
Выбор пришлось делать раньше, чем я рассчитывал – меня обложили со всех сторон, загнали в ловушку. Мне удалось укрыться на одной заброшенной орбитальной станции, но я прекрасно отдавал себе отчет – это ненадолго. Либо мое убежище обнаружат, либо я израсходую весь запас кислорода и умру. В любом случае жить мне оставалось недолго – суды всех двадцати Конфедераций приговорили меня к смерти.
Как она прорвалась ко мне, мой Махаон, моя девушка из снов, одном богу известно. На утлой одноместной скорлупке, обойдя все полицейские кордоны… нет, не представляю, воображение отказывает. Но она спасла меня.
Любил ли я её? Не знаю. Я даже лица её не помню – просто силуэт, танцующий на берегу моря под луной; просто бабочка, взмахивающая крыльями.
Виновен ли я в её смерти? Не знаю. Наверное, да. Ведь у меня был выбор, я мог умереть рядом с ней - там, на промерзшей орбитальной станции. Но тогда зачем была её жертва? Её подвиг? Останься я рядом, и её гибель была бы напрасной и бессмысленной. Я обязан был выжить, и я выжил. Я точно знаю – она этого хотела. Потому что, приходя ко мне во сне, она ни разу не упрекнула меня ни в чем. Она любила меня.
… Стоп! Она любила меня. А её любил… не помню, как его звали, черноглазый такой высокий парень, вечно на меня волком смотрел, рычал, зубы скалил… Что, если он решил отомстить мне за смерть Махаона? Спустя тридцать с чем-то лет?
Господи, какая мелодраматическая чушь! Розовые сопли на глюкозе, романтический сериал для домохозяек! Это парень мертв, я это точно знаю: всю нашу компанию, кроме меня, тогда повязали, черноглазого судили, приговорили к замене личности, и он покончил с собой прямо в тюрьме. Но даже если каким-то чудом он остался жив и избежал приговора, он бы не стал ждать столько времени – быстрый он был на расправу, резкий.
Еще раз стоп! Ну-ка, вспомни – Ласт, когда говорил про бабочку, намекал на то, что мне мстит кто-то из прошлого; тот, кто связан с той давней историей… очень прозрачно намекал, между прочим, буквально вбивал в меня эту мысль! Он что-то знает? Что-то конкретное? Или просто таким образом отводил от себя подозрения?
Ты мне расскажешь, мрачно подумал я. Ты мне всё, сукин сын, расскажешь! Я выбью из тебя правду, что бы мне это ни стоило. А Джордж мне поможет. И я, кликнув Джорджа, решительно отправился на поиски капитана. Бывшего капитана, напомнил я себе.
Долго искать не пришлось – и Ласт, и А’Пойк развалились на диване в гостиной. Судя по их раскрасневшимся лицам и по запаху, они неплохо так приняли на грудь, не спросив моего разрешения. Вот что с людьми свобода делает! Совсем распустились! В другое время я бы поставил нахалов на место, но сейчас их пьянство мне было на руку. Я собирался выбить из капитана правду, используя превосходящую силу моего дворецкого, но зачем насилие, когда есть другие методы? Капитан выпил? Отлично! Напою его еще больше, подергаю за тонкие струны души, спровоцирую на откровенность… Он мне всё, негодяй, выложит! Он еще пожалеет, что связался с Лисом!
- А, старич-ок! – радостно приветствовал меня А’Пойк. – Добро пожж… пожжж… ик…
- Увольнение отмечаете? – вежливо спросил я.
- А что? – с вызовом ответил Ласт. – Имеем право, между прочим.
- Да нет, ничего. У нас теперь, как я понимаю, равноправие? Примете в компанию?
Странно, но они явно обрадовались. Без возражения пересели за стол, благосклонно кивнули хлопочущему вокруг нас Джорджу, с энтузиазмом выпили и налили еще. Я потягивал свой коньяк и, слушая их пьяный треп, прикидывал, как бы половчее перейти к интересующей меня теме. Но первым начал капитан.
- А скажите-ка мне, сэр Роджер, - сказал он, благосклонно разглядывая меня сквозь бокал. – Ну, раз уж у нас теперь равноправие и вообще мир, дружба и все такое… Куда вы все-таки спрятали вашу капсулу гибернации?
- Да, куда? – оживился А’Пойк. – Мы тут все обшарили, нигде нету. – И он с огорчением развел руками, расплескав коньяк. Джордж, уловив мой еле заметный кивок, поспешил на помощь.
- Правда за правду, - предложил я. – Я вам – про капсулу, вы мне – про махаона.
- Про какого махаона? – очень натурально удивился Ласт. – Это вы про бабочку, что ли?
- Именно. Что вы про нее знаете? Только учтите, мне нужны подробности.
Капитан подумал. Почесал в затылке, стимулируя мыслительный процесс. Заглянул в пустой бокал и душераздирающе вздохнул, обдав меня запахом коньяка.
- Ничего не знаю, - убито признался он. – Все, что в школе проходили, все забыл. Хотите, я в справочнике погляжу?
- Не валяйте дурака, - начиная закипать, сказал я. – И не делайте из меня идиота.
Честно признаюсь, я люблю хорошие добротные детективы. Где не только погони и перестрелки, но и интеллектуальное противостояние полицейского и преступника. Где полицейский ведет допрос, расставляя коварные ловушки, используя психологические приемы и все такое. Я собирался примерить на себя роль такого умного следователя. Увы, ничего у меня не вышло – не прошло и десяти минут, как мы с капитаном уже орали друг на друга, багровея физиономиями и брызгая слюнями. И то сказать, ну откуда у меня подобный опыт? Нет, допросы я проводил, без этого порой никак в моей прошлой жизни. Но все мои аргументы были – выбитые зубы, сломанные пальцы и прочие членовредительства разной степени тяжести. Но в данной ситуации мне хотелось обойтись без этого.
За столом мы расположились так: капитан и помощник сидели спиной к кухонному отсеку, мы с Джорджем – напротив них. Увлеченный, так сказать, беседой, я смотрел только на капитана, борясь с желанием вцепиться ему в глотку. Краем глаза я видел, как А’Пойк разливает коньяк по опустевшим бокалам; видимо, в бутылке оставалось на донышке, и он попросил Джорджа принести новую. Джордж повиновался – отошел к бару, вернулся к столу с полной бутылкой, открыл ее. Это я все отмечал на автомате, не придавая увиденному никакого значения. А потом случилось вот что – Джордж снял со стола пустую бутылку, чуть присел и ловким точным движением швырнул ее в кухонный отсек. Тотчас раздался грохот и звон, и мы все подпрыгнули от неожиданности. А’Пойк и Ласт обернулись на звук.
- Что это, черт возьми? – воинственно спросил Ласт, еще не остывший от перепалки.
Джордж промолчал. Молчал и я, потому что таращился на своего дворецкого, который одним молниеносным движением поменял местами мой бокал с бокалом А’Пойка.
- А-а-а, - слабым голосом промямлил я. – Э-э-э…
В ответ Джордж еле заметно качнул головой. Капитан вскочил и, ругаясь, отправился в кухню. Вернулся он очень быстро.
- Бутылка упала и все там побила, - сердито сказал он, садясь на место. – Так вот, сэр Роджер. При всем моем к вам уважении…
- Давайте выпьем! – перебил А’Пойк. – За пр… пре… мирие.
И, не дожидаясь нас, схватил свой бокал (который минуту назад был мой!) и опрокинул его в рот. Я сделал движение – не то предупредить, не то помешать, но не успел. И мое сердце сжалось в предчувствие чего-то ужасного.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом А’Пойк покраснел, сглотнул, взялся руками за горло, а потом его вдруг выгнуло дугой, и он вместе со стулом рухнул на пол. По его телу пробежала длинная судорога, и помощник капитана затих.
- Напился, - с отвращением сказал капитан, разглядывая своего друга. – Я так и знал. Пайк, а Пайк! Вставай уже, хватит позориться!
Он выбрался из-за стола, подошел к недвижному приятелю, присел на корточки и похлопал его по щекам. Тот никак не отреагировал, только голова перекатилась справа налево.
Джордж ловко присел рядом с помощником, положил руку тому на шею, нащупывая пульс. Потом приподнял веки, взглянул на зрачки.
- Мне очень жаль. Но господин А’Пойк мертв.
- Иди к черту! – капитан оттолкнул дворецкого. – Что значит мертв? Он просто напился, ему плохо. Надо его в медотсек отнести. – Капитан подхватил бесчувственного А’Пойка подмышки. – Помоги, чего стоишь! – прикрикнул он на Джорджа.
Тот не пошевелился. И я застыл столбом, с отвисшей челюстью, глядя на своего дворецкого. До меня только сейчас начал доходить весь ужас произошедшего.
- Господи, - выдохнул я. – Ведь это был мой бокал! Ведь это я должен был его выпить!
Меня затрясло, ноги подкосились, и я бы рухнул рядом с мертвым А’Пойком, если бы не Джордж. Он подхватил меня, буквально на руках отнес на диван, расстегнул мне воротник.
- Выпейте, сэр Роджер, вам это не обходимо. Не бойтесь, этот коньяк из новой бутылки, он не отравлен.
Капитан так и стоял, согнувшись, держа несчастного А’Пойка подмышки. Услышав слова Джорджа, он отпустил своего помощника и выпрямился, с изумлением глядя на нас.
- Что такое? – воскликнул он. – Что здесь, черт возьми, происходит?
- Мой коньяк, - с трудом выдавил я. – А’Пойк выпил мой коньяк и умер. Его отравили. То есть, это меня отравили… хотели отравить… О, господи! Джордж, ты поменял бокалы! Я видел!
- Совершенно верно, сэр, - невозмутимо подтвердил дворецкий. – Дело в том, что господин А’Пойк перед этим тоже поменял ваши с ним бокалы. Это произошло, когда я пошел за новой бутылкой. А вы с капитаном увлеклись спором и не обратили на это внимания. Мне это показалось подозрительным, и я всего лишь вернул бокалы назад. Чтобы отвлечь внимание от своих действий, я кинул пустую бутылку так, чтобы она разбилась.
- Но почему ты просто не сказал об этом? – воскликнул я. Джордж как-то очень по-человечески пожал плечами.
- Я подумал, что если господин А’Пойк просто ошибся, то не будет ничего страшного, если я исправлю эту ошибку, не ставя его в неловкое положение. А если это было сделано умышленно, с целью причинить вам вред, сэр Роджер… - Джордж с достоинством поклонился. – Если я виноват, я готов понести заслуженное наказание.
Либо капитан был не в курсе преступных замыслов своего помощника, либо он был великолепным лицедеем: отвесив челюсть, Ласт таращился на нас с Джорджем, и вид у него был совершенно обалделый.
- Чушь, - с трудом просипел он. – Бред. Какого черта? Зачем А’Пойку убивать вас? Какой в этом смысл? И как он вообще мог это сделать? Яд в коньяке… О, господи! Я в это не верю!
- Аптечка! – воскликнул я, холодея от пронзительной ясности собственных мыслей. – Ну, конечно! А’Пойк просто синтезировал яд с помощью универсальной аптечки! – Я повернулся к Джорджу. – Ведь это можно сделать? Я прав?
- Да, сэр, - невозмутимо ответил мой дворецкий… нет, мой спаситель, мой единственный верный друг на этом корабле! – Это несложно. Более того, на случай безнадежных ситуаций, когда спасение невозможно, а неизбежная смерть мучительна, в аптечке предусмотрен синтез эвтаназина. Правда, от него человек просто засыпает и безболезненно умирает во сне… но господин А’Пойк мог неправильно рассчитать дозу…
Я не знаю, почему А'Пойк покушался на меня. Честное слово, не знаю. Может быть, он просто сошел с ума, посчитав меня виновником всех бед, постигших нас? В таком случае, его безумие оказалось заразным: капитан Ласт вдруг расхохотался диким страшным смехом.
- Идиот! – крикнул он Джорджу. – Зачем кому-то убивать этого никчемного старикашку? Кто он без тебя? Просто кусок старого засохшего дерьма! Нет уж, лакейчик, если кого-то убивать, то только тебя. И я это сделаю, клянусь! Прямо сейчас, с превеликим удовольствием! А потом без помех побеседую с твоим хозяином… - Он резко повернулся ко мне, вид у него был безумный: - Ты мне всё расскажешь, старик, всё! И что ты задумал, и где ты прячешь капсулу гибернации. Потому что я не собираюсь умирать! Ясно тебе?
В руке капитана вдруг оказался парализатор. Но не штатный, положенный ему по должности, а настоящая смертоносная штука, способная одним выстрелом остановить на бегу многотонного рексопода. И я отчетливо видел, что регулятор был выставлен на максимум.
- Нет! – воскликнул я, вскидывая перед собой руки ладонями вперед. – Нет, капитан, умоляю вас!
Реакция у меня уже не та, что раньше, в молодости, поэтому я могу гордиться тем, что мы с капитаном выстрелили одновременно. Но мой великолепный Джордж опередил нас. Он прыгнул. Невероятным образом он прыгнул с места, боком, обрушившись всей своей тяжестью на Ласта, сбивая того на пол. Импульс капитанского парализатора ушел в сторону, никому не причинив вреда. Зато сам Джордж оказался на линии моего огня.
Я точно знаю – игольчатый плазматор убивает мгновенно. Я видел страшную обугленную дыру в спине моего дворецкого, и знал, что он мертв. Но, даже мертвый, Джордж остался верен своему долгу, совершив невозможное – его руки мелькнули в воздухе, и дикий рев капитана резко оборвался.
А я повернулся и бросился в свою каюту.