Итак, Фрэнк Херберт. "Дюна". Не путайте с фильмом.
Потому что недавно вторая часть фильма Вильнева вышла, я про нее писал. А теперь давайте и мы про “Дюну” пару слов скажем, раз все про нее говорят.
Но сначала определимся с понятиями. Фрэнк Херберт, который на фото, написал “Дюну”, а потом еще пять продолжений. И эту серию из шести книг мы разобьем на две части. Три в одной и три в другой. Почему? Да потому, что во первых это хронологически верно. А во вторых, они про разное.
Если смотреть очень примитивно, то это история про то, как на покрытой песками и населенной монстрами планете дикие, вонючие, но очень благородные племена сражаются со злобными и коварными белыми эксплуататорами. Протагонист возглавляет восстание, разумеется, побеждает и уходит в туман. Есть даже спекуляции о том, что де идея украдена Хербертом у британской писательница Лесли Бланш из ее романа “Сабли рая”. Кое-какие фразы, возможно, перекочевали из одной книги в другую. Но идея о том, как доблестные дикари-туареги громят мерзотных колонизаторов, извините … из подобных книг можно сложить башню высотой больше, чем вся человеческая глупость.
Так о чем книга? Можно сказать, что это грандиозная космическая опера. Могущественные силы, владеющие галактикой, сталкиваются на планете, единственной в своем роде, где добывают уникальное вещество, называемое спайс, или пряность. Спайс позволяет творить чудеса, например, познавать прошлые жизни, предугадывать будущее и тому подобное. И ещё спайс даёт возможность особым образом модифицированным людям, называемым навигаторами, вести звездные корабли через пространство. Без спайса нет навигаторов. Без навигаторов нет галактической империи. Кто владеет Арракисом, планетой, на которой добывают спайс, тот правит звездами. Герцог Лито Атридес, якобы ведущий родословную от самого Агамемнона, получает Арракис во владение от Императора. Коварные враги наносят удар исподтишка. Герцог гибнет, его дом разрушен, почти все сторонники мертвы. Сын Лито и наследник рода Атридесов, Пол, мстит за убийство отца, свергает Императора, который замешан в крушении Дома Атридес по самое немогу. Интриги. Битвы. Кровь. Кишки. Короче, ничего такого, что сделало бы “Дюну” бестселлером потому, что из таких книг можно сложить ещё одну башню высотой больше, чем вся человеческая глупость. Или, скажем иначе, если вы видите смысл произведения только в этом, “Дюна” - не ваша книга.
Можно сказать и так, что это книга о странном мире, где нет компьютеров, где они почти повсеместно вне закона. Потому, что когда-то, в прошлом, люди заигрались с искусственным интеллектом и он едва не сделал их вымершей ветвью эволюции. Кстати, вам это ничего не напоминает? И еще в этом мире очень продвинутые технологии соседствуют с совершенно примитивными и дикими. Здесь есть ментаты, люди, чей мозг работает наподобие вычислительных машин, а межзвездные путешествия и боевые лазеры соседствуют с фехтованием. И это, по крайней мере, суть более оригинально. Но объяснимо и не выглядит парадоксальным. В “Дюне” удачно и очень правильно выведены Бене Гассерит, орден женщин, пытающихся исподтишка править миром и породить пророка. Книг, где фехтуют и одновременно летают к звёздам, и где кто-то пытается, сидя в тени, дергать за ниточки всего на свете, тоже до черта.
И еще это книга о пустыне, по крайней мере, действие первых четырех романов происходит почти полностью на Арракисе. Этот мир, из-за того, что он засушлив и абсолютное большинство его поверхности покрывает песок, называется иначе Дюна. И о, да, там яркий, неповторимый, абсолютно оригинальный ближневосточный колорит. Желающих покопаться в этой теме можно отослать на просторы Всемирной Паутины, где вы найдете массу текстов о том, что Херберт позаимствовал у мусульман, что у евреев. Это любопытно, это оправдано, ведь три большие религии родились либо в пустыне, либо на ее краю и все почти их пророки говорили с Б-гом именно оттуда. Из страны песков. Ну и все это “замечательное” действо, именуемое джихадом, которое в первой книге просто воспевается. Дальше Херберт начинает относиться к джихаду сдержаннее. Видимо, до него дошло, сколько гуманизма и человеколюбия в этом процессе. Ну и на том спасибо.
Для меня же “Дюна”, вернее, первые три книги, это история о человеке, который стал пророком и вождем, потом ослеп и оставил все. А потом прозрел.
Итак, жили-были влиятельные и мудрые дамы Бене Гассерит, которым очень хотелось дать человечеству пророка. Не то, чтобы из чистого альтруизма. Из чистого альтруизма даже милостыню не подают. В планы Бене Гассерит по направленной генетической селекции вмешались такие непредсказуемые факторы, как Случай и Любовь, и пророк, а, может, и не пророк, родился не тогда, не там и не тем, как хотелось дамам. Поэтому все линии судьбы внезапно скрестились на очень молодом человеке по имени Пол Атридес, рано и незапланированно осиротевшем и вынужденным взяться за оружие ради мести и восстановления справедливости. Ну а дальше … когда ты пытаешься скакать на таких лошадках, как месть и справедливость, никто не может сказать, в какую страну они тебя унесут.
Первая книга заканчивается хорошо, практически хэппи-эндом, другого и не ожидалось от таких романов. Правда, в понятие хэппи энда у Херберта входит также упомянутый межпланетный джихад. Первый роман вышел в 1963-м. Ну а дальше то ли к Херберту пришел аппетит продолжить, то ли он хорошенько подумал. А, может, и то, и другое. Потому по дела ходу выяснилось, что не вполне понятно, был ли Пол тем самым ожидаемым пророком, или же это бремя пало на другого человека. В финале книжной серии мы получаем ответ, но я не буду вам его пересказывать. Должен же у вас возникнуть интерес к книгам и желание их прочесть тоже должно. Иначе зачем я это пишу. Пророка, кстати, в книгах называют странным словосочетанием Квизац Хедрах, и это вполне читаемая отсылка к ивритскому “кфицат ха дерех”, что можно перевести на русский, как “смена пути” или “скачок на пути”. В принципе, именно это пророки с нами и делают.
“Мессия Дюны” и “Дети Дюны” рассказывают продолжение истории Пола до самой его смерти, но это не биография пророка. Скорее, это рассказ об отношениях человека, наделенного и умом и совестью со взятыми на себя обязательствами, с личной властью, с лидерством. И с последствиями своих решений, с последствиями, которых он не в состоянии предвидеть, хотя будь он чуточку мудрее, должен был.
Можно сказать, что это книга о взрослении наделенной многими талантами личности. Но ответственность принимать решения и бремя вождя свалились на Пола Атридеса прежде, чем он оказался к тому готов. Свалились, пока он был юн и незрел. Так мне, по крайней мере видится. Пол вначале ведет себя местами чрезмерно инфантильно, опять таки отрабатывая некие позы и жесты из восточных сказок, постепенно обретает силу и власть, потом до него начинает доходить, что это не очень большое счастье - сила и власть, поскольку рулить ими он не умеет, но к тому моменту, как до него это доходит, обратного пути не остается. Собственно говоря, обратного пути не остается с того момента, как враги убивают отца Пола и пытаются убить его самого. Выбора у Пола нет, его буквально силой запихивают на тропу мести, и он вершит свою месть до конца. До конца и дальше.
И вот победа. Император свергнут, враги уничтожены. Но джихад, вызванный к жизни его, Пола, стараниями, сметает половину вселенной в кровавую кашу. И, как Пол ни силится, он не может ничего сделать с фанатично преданными ему легионами, внезапно осознавшими собственную мощь. Выходит чтобы удерживать на цепи эту взбесившуюся мясорубку, нужно быть большим лидером, чем на то способен Пол Атридес. Ездить верхом на чудовищных песчаных червях Пол смог. А верхом на волне джихада - нет. Вот он и сорвался, или сам выбрал момент, когда упасть, уйти в тень, хотя мне лично трудно представить себе, как можно жить, если ты выпустил на волю демонов, и не сумел их обуздать. Взрослея, нет, мудрея, Пол пытается исправить содеянное. Выходит тоже кривовато. Но на его счастье у него есть сын, Лето Второй. Который … впрочем, об этом во второй части обзора.
Так что, первые три книги, это рассказ о трагедии человека, которого все назначили в пророки. А он был честным, порядочным, умным, настоящим лидером, но остановился ступенькой ниже пророка потому, что мудрость пришла к нему слишком поздно.
