Вечная глупость и вечная тайна. Глава тридцать пятая
Глава тридцать пятая. Странствие без денег.
Конечно, совсем без денег я поехать не отважился, у меня были при себе больше ста двадцати евро и тысяча двести шведских крон. В сумках лежали продукты, которых должно было хватить дня на три и десять пачек маленьких дешевых сигар. Я выехал из Риги одиннадцатого июня и направился в Таллинн через Пярну. Было очень жарко, с меня градом лил пот, тошнило и болел живот. Конечно, я тогда должен был пить антибиотики каждый день в течении шести месяцев, но возможно, что я просто за зиму отвык от физических нагрузок, вот организм и начал давать сбои. Первый день ветра не было, но ночью была гроза и ливень. А на следующий день был еще и встречный ветер и только к ночи я добрался до подступов к эстонской столице. Дождь начался с вечера, и лил всю ночь до самого утра.
С мокрой палаткой в сумке приехал я на морской вокзал, где выяснилось, что парома мне ждать надо аж четыре часа. Встал бы я на пару часов пораньше, может успел бы на утренний. Цена на билеты была гораздо выше, чем в прошлый раз, не помню точно сумму, но примерно столько же, сколько стоил билет на паром от Риги до Стокгольма. На пароме все пили пиво и ели котлеты, рыбу и прочие вкусные вещи. Мне жутко захотелось поесть горячего, и я купил себе большую порцию котлет за десять евро и ел их буквально со слезами на глазах.
По Хельсинки я долго не плутал, потому что подготовился к путешествию заранее, нашел в интернете карты крупных городов, которые собирался проезжать сфотографировал их, как и прочие карты, и просматривал снимки с помощью своего фотоаппарата. Потому в этот раз мне не надо было таскать с собой тяжеленный большой атлас. Финляндию я собирался проехать побыстрее, потому взял курс на город Пори, который шведы называют Бьёрнаборг. Проехал я в тот день совсем мало, но и спешить мне было некуда. Банок и бутылок я нашел не очень много, только на два с половиной евро, но и этому я был очень рад, уже можно было какого-то хлеба купить.
В Финляндии меня часто мочили дожди, дул встречный и холодный ветер, порой температура падала всего до восьми градусов выше нуля. Но холод мне был не страшен, у меня в сумках было полно одежды на все случаи жизни. Не всегда удавалось поймать днем момент, когда можно было просушить на ветру палатку. Погода была в основном пасмурная, но иногда выглядывало солнышко. В Пори, оно выглянуло надолго, и я смог запечатлеть фрагменты этого прекрасного города во всей их красе. В этом городе я нашел рыболовный магазин, в котором купил газ для своего примуса за семь евро. Потом я направился по восьмому шоссе вдоль берега моря в город Васа. Тары я собирал катастрофически мало, иногда на три евро за день, максимум набрал на десятку. Запас в сто двадцать евро медленно, но верно таял.
Была пара теплых деньков, когда я ехал только в майке с длинным рукавом, в шортах и подделкой на кроксы на босу ногу. Крема для того, чтобы кожа не обгорела у меня, конечно, не было, потому уже через несколько часов ноги обгорели, покраснели, а местами и пошли волдырями, ну и болели, конечно. Лицо тоже покраснело, а на носу образовалась незаживающая рана. Не смотря, на то, что у меня все время были одеты шорты с прокладкой, промежность я все-равно натер изрядно и она болела. Выгибая смятую банку, я довольно глубоко порезал палец тонкой жестью. Однако боли в животе прошли с тех пор, как я сошел с парома в Хельсинки. Репеллент, который я купил в Риге совсем не помогал от насекомых, он был типа аэрозоля и очень быстро выветривался. Кончился он тоже очень быстро, и я купил новый в Финляндии, тоже аэрозоль, он действовал лучше, но тоже очень быстро испарялся.
Я долго бродил по просторным супермаркетам выискивая продукты подешевле. Самым оптимальным было взять макарон и перемешать их с мясным паштетом. Один раз я купил консервированных грибов, на которые была большая скидка, однако вечером они вышли из меня совершенно не переваренные, как и консервированная кукуруза. Иногда удавалось купить дешевую рыбную или мясную консерву в основном тунца и свинину, которая съедалась с рисом и макаронами. Мне было лень возить с собой соль, потому я невольно соблюдал бессолевую диету. В городе Васа я в первый раз купил мёд в флаконе как для шампуня, есть хлеб, политый этим медом, было очень вкусно и сытно, и после этого я перестал постоянно зябнуть. В этот раз я в отличии от предыдущих путешествий экономил и на питьевой воде. Я заранее накупил в Риге специальных таблеток для дезинфекции воды, у меня было два специальных мешка для хранения воды, которую я набирал в реках и озерах.
Проезжал я не очень много в среднем по сто километров в день. Около города Коккола случилась неприятность. Я готовил себе на завтрак кашу из мюсли внутри палатки, потому что снаружи хлестал дождь, и во время еды капнул жидкой кашей на свой дорогой термо-матрас. Каша эта присохла к матрасу, я её отковырял и повредил поверхность матраса, так что следующей ночью он сдулся. Ремонтного комплекта специально для этого матраса у меня не было, потому на следующий день я заклеил его заплаткой и клеем, предназначенным для велосипедной камеры, и спускать он на какое-то время перестал.
Надо было как-то решать и еще одну проблему – помыться и постирать одежду или хотя бы трусы с носками и велосипедные шорты. Однако дождливая и прохладная погода не располагала к купанию в реках и озерах. О том, чтобы заехать в кемпинг и там помыться за десять евро я и думать не хотел. Запах от меня исходил ужасающий, стыдно было заходить в магазины, где я не только покупал продукты, но и заряжал совой телефон, фотоаппарат, аккумуляторы для фонарика и аудиоплеера. Музыку я слушал изредка, когда становилось совсем тоскливо. Было около десяти градусов, пасмурно и ветрено, когда я заехал под мост через какую-то широкую реку, разделся и полез в холодную воду, ноги сводило от холода, да и скользко было на поросших тиной камнях. Зайдя по колено, я присел и начал, брызгать на себя водой, потом встал, намылился и снова сел в холодную воду. Одно было хорошо – из-за ветра не было комаров и мошки. Одевшись, я постирал трусы, носки и вело-шорты, развесил все это на сумках и руле и поехал дальше поскорее, чтобы согреться. Это еще хорошо, что у меня было дорогое туристическое полотенце, компактное, и очень хорошо впитывающее влагу и быстро высыхающее.
Когда я подъезжал к Оулу, погода изменилась, стало теплее и дожди на какое-то время прекратились. Во время второго посещения этого города я пошлялся по нему основательнее, сфотографировал много памятников, старых домов, церквей. Однако тары в этом городе не было совершенно, как и в других городах Финляндии. Местные алкоголики все подчищали моментально, да и дворники следили за тем, чтобы ничего нигде не валялось. Даже на дорогах вблизи городов тары совсем не было. А потом я поехал дальше, не обращая внимания на красоты природы, но зорко следя за тем, что попадалось на обочине дороги. Тогда я начал собирать не только тару, но и сливал остатки масла из выброшенных канистр, потому что надо было из-за дождей регулярно смазывать ходовую цепь велосипеда. В Кеми мне пришлось в супермаркете купить новый репеллент, за семь евро, зато он действовал против клещей, мошки, комаров и его надо было намазывать, как крем. Он был не такой хороший, как шведский, комары подлетали достаточно близко, слышен был их писк, но они не кусались, как и мошка.
Наконец я добрался до Торнио резервные сто двадцать евро были истрачены, осталась только тара, примерно на евро. Я зашел в супермаркет, сдал последнюю финскую тару, и пошел смотреть, что можно купить на евро. Наконец остановил свое внимание на пакете фиников, на которые была сделана большая скидка, его я и взял. На кассе мне вдруг сказали, что акция уже кончилась, я сказал, что они не убрали ценник. Мой спор с кассиршей решил пожилой мужик, кинувший кассирше один евро. Я так замотался с этой тарой и переходом границы, что даже забыл пообедать, а было уже четыре вечера. Съеденные финики совсем не утолили моего голода. Только выехав из шведской Хапаранды я сел на крытой остановке, сварил себе риса вывалил в котелок две банки тунца и накинулся на это, урча от наслаждения.
В Швеции я ехал очень медленно, потому что постоянно останавливался, чтобы поднять банку или бутылку, попадалось много финской тары, которую в Швеции сдать было нельзя, но добычи было все-равно намного больше, чем в Финляндии. Все мои пакеты быстро переполнились, и я уже не знал, куда складывать драгоценную тару. Однако удача вскоре улыбнулась мне, и я нашел огромный голубой мешок из толстого пластика, который до вечера был полон. Остановился я, не доехав несколько километров до Каликса. Место для палатки я нашел высокое, ровное, сухое, и засыпал, радуясь теплой и солнечной погоде и богатой добыче.
Утром в Каликсе я долго бросал тару в автомат, для которого в супермаркете была отведена отдельная комната и там даже раковина была, чтобы руки помыть после грязных банок. Однако на этом автомате было две кнопки – одна зеленая, а другая белая с красным крестиком. Я нажал на красный крестик, получил чек, которым можно было на кассе расплатиться за покупки или взять наличные деньги. И пошел я набирать продуктов на девяносто пять крон с довольной улыбкой. В том магазине даже нашелся газовый баллон для моей конфорки. Однако чек этот у меня на кассе не приняли, сказали, что я пожертвовал деньги за банки организации красного креста и полумесяца. У меня было шоковое состояние. Кассирше стало меня жаль, и она отправила меня к своей коллеге, которая проверила у меня документы, дала расписаться на каком-то бланке и выдала мне девяносто пять крон в обмен на чек. После этого я больше не нажимал на кнопку с красным крестиком.
Следующий день был солнечным и теплым, я изрядно пропотел и начал плохо пахнуть. Банок на обочине было очень много, попалась даже нераспечатанная бутылка с лимонадом и банка с сидром. Я все это дело с удовольствием выпил, но потом почувствовал себя плохо, вероятно срок годности напитков уже давно вышел. Мешок с банками, который я привязывал поверх сумок раздулся до невероятных размеров и к вечеру был переполнен до отказа. Проехав девяносто километров, я остановился на ночлег у города Лулео. Это был тринадцатый день пути и мне страшно хотелось нормально помыться под горячим душем. Я решил переночевать в кемпинге в Лулео, у меня была тысяча двести крон в запасе, и надежда на то, что банок и впредь на дороге будет попадаться так же много.
На четырнадцатый день пути я сначала сдал тару в супермаркете, где сдуру купил себе пачку сигаретного табака за сто евро, который собирался курить в трубке, потом покатался по городу, где намечался какой-то концерт в парке, там на траве сидело множество нарядных молодых людей, которые весело общались друг с другом. Я почувствовал себя неуместным в той праздничной обстановке и поспешил в кемпинг, но найти его оказалось не так-то просто. Я очень много проехал вокруг города, пока его нашел. У дороги было много тары, но я не хотел тащить отходы с собой в кемпинг.
На ресепшене девушка сказала, что пустит меня переночевать только если я куплю карточку скандинавских кемпингов, действующую во всех странах Скандинавии. Она стоила сто крон и за постой с меня взяла еще сто пятьдесят. Чувствуя себя совсем разоренным, я пошел ставить палатку, а потом очень долго мыться в душе. Там была и стиральная машина, но для того, чтобы она заработала, надо было кинуть в неё несколько монеток и инструкция была написана на шведском без перевода на английский, потому постирался я в раковине. Весь оставшийся день я лежал и думал, как же я глупо поступил, с этим табаком и кемпингом. Погода была достаточно теплой, потому можно было помыться и в каком-нибудь озере.
На следующий день, когда я проезжал город Питео ко мне подъехал на мопеде парень, спросил, сколько времени, потом начал расспрашивать откуда и куда я еду, а потом вдруг спросил, не хочу ли я заняться с ним сексом, намекнув на то, что он мог бы решить некоторые мои проблемы. Мне стало неприятно дальше с ним разговаривать, я вежливо попрощался и поехал сдавать свою тару в супермаркет. В тот день у меня кончился чай, и я купил себе пачку чая шведской марки, решил попробовать его африканский вариант. На вид он оказался каким-то странным – маленькие красненькие палочки, на вкус было тоже неплохо, но классический вариант был все-таки лучше. В Швеции я снова мог есть свои любимые полярные лепешки, которые тоже были разных видов – большие и маленькие, ржаные и пшеничные.
На шестнадцатый день пути я добрался до города Шеллефтео. И если бы я в нем не заблудился пока искал супермаркет, то я бы не увидел его красоты, особенно меня впечатлил старый музейный квартал, где были прямые улицы из двухэтажных аккуратненьких срубов. Судя по всему, там никто не жил, но детали старинного интерьера этих домиков были сохранены. Прямо не хотелось оттуда уезжать, но не ехать я не мог, потому что чтобы поесть, я должен был собрать много банок. У меня к тому времени в резерве оставалась только тысяча крон, а жить до прибытия Димы в Стокгольм надо было еще долго.
Еще день и я миновал город Умео. Там я купил в супермаркете крем для того, чтобы не обгорать и ехал уже в шортах и кроксах на босу ногу. Город мне тоже очень понравился, однако в него было проблемно въехать и выехать из него, потому что на четвертом шоссе меня постоянно преследовали знаки, запрещающие движение на велосипеде. Я пробовал съезжать на небольшие дороги, но тары там было очень мало. И это заставляло меня снова и снова выезжать на шоссе. Мыться в озерах я все-таки приспособился, брал котелок, заходил по колено и поливал себя из котелка, так было не очень холодно, только насекомые досаждали.
За городом Сундсвалль я свернул прочь с четвертого шоссе, решил сделать крюк удалившись от морского побережья. Я поехал по четырнадцатому шоссе, которое вело в Эстерсунд, но потом свернул на юг, в город Онге. Так я и ехал по этой восемьдесят третьей дороге до города Эствалль, недалеко от которого я нашел туристическую стоянку, где был большой навес с лавками и местом для разведения костра, рядом был небольшой водопад, там я провел один день. Экономя газ, я кипятил себе чай и варил макароны на костре, правда потом пришлось долго отчищать котелок и чайник от сажи. Сидеть на месте целый день оказалось тяжелее, чем крутить педали и высматривать тару на обочине. Тогда у меня еще начался геморрой, я думал, что он у меня или от жары, или от неправильного питания, я в то время ел много перченой колбасы. Порой боль становилась такой сильной, что я даже хотел обратиться в больницу или поликлинику.
На двадцать восьмой день пути, я понял, что уже слишком давно ни с кем не разговаривал, и потому попросил у высших сил себе хоть какого-то собеседника. В тот день я искупался и выстирал свои носки, во время одной длительной стоянки на отдых, я повесил эти носки на забор, чтобы лучше сохли, и, разумеется, уехал без них. Пришлось мне потом вернуться, проехать лишних двадцать километров, потому что носки были дорогие, хорошие, да и денег на другие у меня не было. Однако благодаря этому возвращению за носками я встретил девушку, путешествующую на велосипеде. Она была из Стокгольма, её звали Тура. И тут меня прорвало, я все говорил и говорил, а она все слушала и слушала. Она была маленького роста, очень худая, со светло-рыжими волосами, очень нелепо и неопрятно одетая. Удивляюсь, как она сразу не попросила меня заткнуться и ехать своей дорогой. Мы ехали по пустынной дороге, бежавшей среди лугов и пшеничных полей рядом, до тех пор, пока не стемнело. И только тогда до меня вдруг дошло, что я ей надоел. Я извинился и быстро уехал, когда она остановилась и зачем-то смотрела в карту, хотя было уже темно, да и перекрестков никаких не было.
Встреча с девушкой у меня произошла седьмого июля, а восьмого числа, практически не проспав ночь, я посчитал, сколько у меня осталось денег, и сколько дней осталось до встречи с Димой на морском вокзале в Стокгольме. У меня оставалось всего семьсот крон, которые надо было как-то растянуть на восемь дней.
Однако, как бы я медленно ни ехал, как бы мало я ни проезжал за день, я все же подъехал к городу Уппсала по двести семьдесят второй дороге. Меня продолжал мучить геморрой, было очень жарко, денег становилось все меньше и меньше, и я серьезно сомневался в том, что мне их хватит до встречи на морском вокзале в столице, до которой было уже совсем рукой подать. И тогда я решил сделать небольшой крюк, прежде чем заезжать в Стокгольм. По пятьдесят пятой дороге я поехал в Энчёпинг и дальше на Вастерос. В Уппсале я сделал много неплохих фотографий, встретил там много русскоязычных туристов, зашел в туристический магазин и купил ремонтный комплект специально для матраса той фирмы, что был у меня.
В сам город Вастэрос я не заезжал, а поехал обратно в сторону столицы, собирая тару на обочине. С одной стороны я убивал время, с другой еще и зарабатывал немного денег себе на продукты. В окрестностях столицы в ручьях вода была грязной, потому приходилось набирать воду на заправочных станциях и в супермаркетах, где я еще заряжал свой телефон, фотоаппарат и аккумуляторы для плеера и фонарика. Музыку я слушал лишь изредка, очень внимательно и с наслаждением. А температура на солнце повысилась примерно до сорока. Тогда я решил все-таки где-то встать на отдых и пару суток поваляться в палатке где-нибудь у воды, заклеить свой матрас, помыться, постирать все, что можно.
По восемнадцатому шоссе я ехал в сторону мегаполиса, и встретил туриста из России. Он как-то сразу заговорил со мной на русском, будто был уверен в том, что я им владею. Дело было вечером, он признался мне в том, что весь день из-за жары сидел в тени на берегу какого-то озера в городе. Он впервые покинул Россию, приплыл на пароме. Большого опыта в путешествиях на велосипеде у него тоже не было. Он даже не знал, что будет делать, когда пойдет дождь. Его сумки не были из непромокаемого материала, да и никакого плаща он с собой не взял. Но больше всего меня он удивил тем, что пил йогурт на такой жаре. Он долго меня расспрашивал о том, что я ем, сколько это стоит, и где продается. Четкого плана путешествия у него тоже не было. Я искренне пожелал ему удачи, потому что не представлял, как путешествовать по Европе, не зная английского.
Я миновал город Болста, нашел тихое место в лесу на склоне горы. Под горой метрах в двадцати от моей палатки было озеро с каменистым дном. Перед ужином я сходил помыться и почувствовал себя немного лучше. Финский репеллент все-таки плохо действовал на шведских комаров, и, к своему ужасу, я поймал на себе пару клещей. Уже через час после того, как я помылся мне снова стало невыносимо жарко, пришлось снова спускаться к озеру и плескаться в его водах, которые почему-то казались мне очень холодными. Продуктов и табака мне должно было хватить на пару дней отдыха. Однако заснуть и проспать долго у меня не получалось, то тошнило, то болела голова, да и было слишком жарко даже ночью. Я представлял себе, что будет с Димой на такой жаре, и сильно волновался по этому поводу.
На следующий день я с утра занялся матрасом, инструкцию на английском я никак не мог понять. Там что-то говорилось про кастрюлю с кипятком и мне было непонятно, что с ней делать, дошло только в процессе заклеивания. Клеил я на перевернутом кверху дном котелке, надо было чем-то прижать заплатку сверху, решил, поставить сверху чайник и сесть на него. Однако на холодную в первый раз ничего не приклеилось. И только тут меня осенило, и я вскипятил в чайнике воду, накидал на него сверху тряпок, сел на него, и сидел до тех пор, пока вода в нем совсем не остыла. К моему радостному изумлению, надутый матрас не пропускал воздух, я даже носил его к воде, чтобы это проверить.
Весь день я ходил по лесу, ел ягоды, дошел даже до соседнего озера, где на песчаном пляже загорали люди, среди которых было много красивых женщин, но это только расстроило меня, и я поспешил вернуться к палатке. Геморрой не проходил, оставалось только одна надежда на то, что Дима передаст мне от мамы таблетки, которые должны были помочь от этой напасти. А до этого я пытался лечить эту болезнь прикладыванием листьев подорожника. Мне постоянно приходилось бороться с желанием поесть побольше и выкурить лишнюю трубку. От нечего делать я много написал в своем блокноте на темы далекие от моего путешествия. В голову лезли мысли о Вере и сыне, который с ней жил. Я пытался себя успокоить тем, что они вероятно любят и понимают друг друга, а меня вместе ненавидят.
Лежать на берегу озера еще один день я не мог, слишком это было для меня морально тяжело. Да и надо было разведать дорогу по Стокгольму до морского вокзала. Карта этого города, которая была в моем телефоне была недостаточно подробной, а в этом городе было очень легко заблудиться. К тому же у меня опять появилась шальная идея переночевать в кемпинге. И вот я сложил свои вещи и поехал шляться по мегаполису, в котором совершенно не было тары. Я был так увлечен поиском наикратчайшего пути к морскому вокзалу, что даже почти не делал фотографий этого прекрасного города. Я заехал в туристическое бюро и там мне выдали бесплатно карту велодорожек города, так же я узнал, что кемпинг в столице стоит около трехсот крон за ночь, которых у меня не было. Я катался так до вечера, и нашел в черте города крохотный лесок, в котором и заночевал. Там было очень много муравьев и мою палатку было видно с автостоянки, но я был такой усталый, что это мне было безразлично.
Весь следующий день я тоже ездил по Стокгольму, ориентироваться с картой велодорожек было намного легче. Я побывал около морского вокзала, искупался в каком-то небольшом озере на людном пляже. Плавок у меня не было, и я полез купаться в велосипедных шортах, которые потом долго сохли на мне. Далеко на окраину я решил не уезжать, заехал в один лесопарк, в котором был водоем. Берег представлял собой огромную гранитную плиту, которую изрядно загадили утки. Были на поляне перед этим гранитным берегом и кучки лошадиного навоза, и многочисленные следы подков на тропинках. Я поставил палатку под дубом на опушке этой поляны, на которой был и стол с лавочкой, где я и поужинал с комфортом. Пока я ужинал к воде подъезжала девушка на лошади, приветливо со мной поздоровалась и уехала. Перед сном я помылся и побрился, лег спать пораньше, но заснуть не удавалось.
Только далеко за полночь я все же заснул, и увидел кошмарный сон. Сюжет этого сна заключался в том, что я поехал в Прейли навещать своего сына. Весь город там был почему-то в руинах, речка сильно загажена, в квартире был бардак, грязь, полумрак, Вера и её мама были какими-то состарившимися до неузнаваемости. Сын сидел ко мне спиной. Я позвал его, он резко повернулся, и я увидел, что он сильно избит. Проснулся я от своего крика, весь мокрый от пота. Когда я вспомнил, где я нахожусь, мне совсем не стало лучше, через час надо было вставать, завтракать и ехать встречать Диму, а потом ехать с ним до деревни Намно и жить в семье своего дяди неизвестно сколько. Я знал, что это будет тяжело, но был уверен в том, что я с этим справлюсь и в конечном итоге найду постоянную работу в Норвегии и заживу там самостоятельной жизнью. В тот момент своей жизни очень хотелось верить в какую-то внезапную удачу, которая вытащит меня из неприятностей.
В полудреме я провалялся где-то час, а потом собрал вещи, позавтракал за столиком на лавочке, зачем-то одел брюки и ботинки вместо кроксов на босу ногу и велосипедных шорт, и быстро поехал к вокзалу, чтобы не опоздать, было шесть утра, но я боялся, что заплутаю в лабиринте мегаполиса, в котором даже метро было, и мне хотелось на нем прокатиться. Вскоре мне стало жарко в брюках, и я их снял на скамейке в парке, оставшись в шортах. Вблизи вокзала я зашел в магазин, где хотел купить какой-то напиток, воду с привкусом дезинфекционных таблеток мне пить очень надоело. И мне попалось безалкогольное вино по совсем смешной цене, называвшееся «Коммунизм». Напиток оказался отвратительным на вкус, но я мужественно его допил. Ждать, парома пришлось долго из-за моей перестраховки. Денег у меня осталось где-то восемьдесят крон, и я был ужасно горд тем, что мне все-таки хватило денег до этого дня.
И вот появилась машина Олега, с пристегнутым к ней велосипедом. Меня все приобняли, дали поесть какого-то пирога, и яблок из сада на хуторе. Правда, я тут же расстроился по поводу того, что у Димы были маленькие сумки, в которые толком ничего вместиться не могло, потому он взял совсем дохлый летний спальник, а нам предстояло ехать через достаточно высокие горы, где могло быть и холодно, особенно ночью. Маленькие сумки у напарника значили и то, что продукты и воду придется везти мне и в магазины надо будет заходить гораздо чаще. Но главным расстройством было то, что деньги на все и про все были у Димы, а это значило то, что на все, что мне надо, я должен у него выпрашивать. Мой кузен щедростью никогда не отличался, да и родители его с малых лет приучали экономить на всем, что можно. Репеллент у него тоже был аэрозольный из дешевого супермаркета. Я сделал над собой усилие и сказал, что все в порядке, что мы можем ехать, хотя уже тогда мне захотелось психануть и уехать прочь, даже, не смотря, на то, что ехать мне было некуда.
Я изобразил улыбку на лице и начал рассказывать двоюродному брату, о своих приключениях пока мы ехали по улице Вальгаллы, где была не только дорожка для велосипедов, но и гравийка для того, чтобы кататься на лошадях. К моему удовольствию небо затянуло перистыми прозрачными облаками, температура упала градусов до двадцати, ветра почти не было, ехать было легко. Я иногда останавливался, чтобы поднимать тару, но столицу Швеции мы покинули очень быстро и направились в хорошо знакомый мне Энчёпинг. На въезде в город мне очень повезло, я нашел целых три банки с пивом на автобусной остановке и мне стало как-то хорошо после того, как я их выпил. В магазине я сдал тару, что насобирал по пути и деньги отдал Диме, чтобы он добавил что-то из своих и купил то, что я у него попросил. Такой подход к делу мне показался справедливым. Мы посидели в людном сквере на скамейке у фонтана, перекусили пирогами из Риги, а потом, набрав воды на заправке, поехали по семидесятой дороге в сторону Бурлэнге. Таблетки, которые мне передали, начали действовать и геморрой прошел и очень долго меня не беспокоил больше.
Дима хотел ехать и ехать по темноте и начинавшемуся дождю, но я настоял на том, чтобы встать на ночлег, пока для этого есть подходящее место. Ужин пришлось готовить внутри палатки, рискуя её сжечь. Теперь у нас было два котелка и две конфорки, потому и картофельное пюре, и чай были готовы одновременно. Начинающий путешественник побрезговал пить чай из котелка, чтобы заодно его помыть, так же сокрушался на счет отсутствия соли. Я объяснил ему, что готовое картофельное пюре, как и вермишель быстрого приготовления – это вредная и совсем не сытная еда, что её требуется слишком много, чтобы наестся, и потому на ней можно разориться. Он слушал меня с недоверием, но молчал.
Как я понял, Дима получил от отца приличную сумму на путешествие, но решил её не тратить, а потом купить себе на неё что-нибудь. К тому же ему сильно не нравилось то, что я, то и дело, останавливаюсь для того, чтобы поднять тару. Ему хотелось впечатляющих результатов, которыми можно будет похвастаться своим друзьям и знакомым, а тут каких-то жалких сто километров в день, вместо желаемых двухсот. В то же время утром он очень долго не мог подняться, не хотел завтракать, и потому часов до четырех вечера пребывал в очень вялом состоянии, и только к ночи, когда темнело, он чувствовал прилив энергии. Я рассказывал ему о минусах ночной езды, о том, что это опасно, что в ночи труднее искать место для ночлега, да и продукты тогда надо закупать заранее, как и набирать воду, а тащить это дело на себе тяжело. Но он меня, конечно, не слушал, считал, что я обязан приспосабливаться под него.
Вскоре начались проблемы один раз нам пришлось заночевать прямо в городском лесопарке Бурлэнге. Ночью, конечно, там никого не было, а утром, пока Дима спал допоздна, мимо нашей палатки бегали и ходили с собаками местные жители, что действовало мне на нервы. Следующим вечером мы просто опоздали в магазин, другого магазина на пути еще долго быть не должно, а Дима вдруг резко захотел лечь спать. Продуктов никаких практически не осталось, пришлось ехать вперед пока не попалась заправочная станция с дорогим магазином. Он очень долго выбирал, что купить на ужин, и наконец купил кольцо колбасы и буханку хлеба. Когда, наконец поставили палатку, и начали ужинать, он сказал, что у него нет аппетита, а когда улеглись, он никак не мог заснуть.
Был вечер, когда я все же уговорил его остановиться на ночлег вовремя, и то мне это удалось, потому что пошел дождь. Сначала хотели поставить палатку под мостом через железную дорогу, но почва там оказалась такой каменистой, что воткнуть туда колышки для палатки было невозможно. Пришлось под дождем ползать по горным тропам и искать подходящее место. И тут еще налетела мошка, которая довела моего кузена до слез, он беспомощно размахивал руками и хныкал, пока я ставил палатку, его дешевый аэрозоль на этих хищников совсем не действовал, я предлагал ему свой, финский, но он отказался и продолжал хныкать и размахивать руками. Ужин опять пришлось готовить внутри палатки, я ел и с ужасом думал о том, что и утром придется выслушивать это нытьё.
Всю дорогу я говорил ему о том, что нам не мешало бы помыться под горячим душем, остановившись в кемпинге, но он это откладывал на потом. Наконец я не выдержал и предложил в середине дня помыться в озере у дороги. С одной стороны он был рад, что экономит деньги, а с другой стороны ему было холодно, потому что погода была пасмурная, да и комаров на этом озере была целая туча. Мылись мы мылом, которое я накачал в пустой флакон из-под меда в общественном туалете, там я и туалетной бумаги отмотал. Мне было проще раздобыть мыла и бумаги бесплатно, чем упрашивать своего напарника выделить на это денег.
(Продолжение в комментарии).
Дорога в ад. (Продолжение)
4. Утром я был разбужен грохотом дорожно-строительной техники, заработавшей после восьми утра прямо подо мной. Палатку и велосипед было видно с дороги, по которой ехал я. Там был резкий поворот, на котором автомобили практически останавливались. Мне поначалу казалось, что тормозят они для того, чтобы прогнать меня. Строителям дороги я тоже был прекрасно виден. Один из них даже помахал мне рукой. Когда ночь уже позади, не так страшно, что тебя прогонят с занятого места, как вечером, когда впереди ночь. Плотно позавтракав, я по обыкновению захотел в туалет, но сделать свое грязное дело на пятаке, который обозревался со всех сторон, я не рискнул, да еще и под проливным дождем. Правда, я был очень рад тому, что успел убрать сухую палатку до того, как начался дождь.
Из-за ремонта дороги мне пришлось спускаться и подниматься по лестнице с велосипедом и сумками на плечах. Потом я ехал по переполненной дороге, едва протискиваясь между рядов автомобилей. К моей великой радости, при въезде в Гётеборг была туристическая стоянка, на которой был бесплатный туалет. Там я и умылся, и пополнил запасы питьевой воды, и протер запотевшую изнанку плаща туалетной бумагой насухо, и помечтал четверть часа на унитазе, покуривая трубку, разглядывая карту мегаполиса, который мне предстояло пересечь.
Когда я вышел из туалета, дождь уже кончился, капало только с деревьев, которые трепал ветер. От того, что я долго изучал карту Гётеборга, не было никакого толка. Вытаскивать компьютер из сумки мне было лень, потому я ехал по большей части наугад. Один раз я заехал на какое-то предприятие и выехал оттуда только благодаря помощи охранника. Потом я заехал на противоположную окраину города. Злясь на себя из-за того, что потратил напрасно столько сил и времени, я пытался утешить себя тем, что после этого буду лучше знать второй по величине город Швеции. Наконец я добрался до центра города, обследовал набережную, увидел паром, нашел с помощью доброй женщины, билетную кассу, где узнал, что билет мне обойдется в триста пятьдесят крон, причем требовали именно шведскую валюту, и категорически не хотели принимать норвежскую. Шведских крон у меня осталось только двести. Мне оставалось только сетовать на то, что Швеция, Дания и Великобритания пока не в зоне евро. Как неудобно, когда в каждой стране своя валюта! Как это не выгодно путешественникам! Какую прибыль получают менялы! Как бы ни было все это грустно, но мне пришлось отправиться в город и просидеть полчаса в банке, где две старушки в начале очереди никак не могли объяснить оператору, что им нужно. Да, я знал, что в банке курс лучше, чем в обменном пункте торгового центра, но просидеть в банке еще час было не в моих силах. Я знал, что мне все равно придется ждать, только уже в очереди перед паромом, но я боялся, что банк закроется до того, как обслужат десяток старичков передо мной. Скомкав талон, я направился в торговый центр, по которому я ходил так быстро, что охранник попросил меня сбросить скорость, а пара черных парней, подумали, что я гонюсь за ними, побежали от меня. Не смотря на то, что курс в обменном пункте был не очень выгодным, там тоже была очередь. Я жутко волновался за свой велосипед. Хоть он и был прикован двумя калеными цепями…
Только когда я купил билет и встал первым в очереди перед паромом, я вспомнил, что с утра ничего не ел. Открывать сумку не хотелось, опять полил дождь. Проверявшая билеты женщина сказала мне на английском, что с моей стороны было очень умно путешествовать на велосипеде в такую погоду. Её юмор показался мне грубым. А юмор байкера цвета хаки, стоявшего рядом, я совсем не понял. Он говорил тихо, на датском, а его мотоцикл тарахтел слишком громко. Но в том, что он шутил, я был уверен. Выглядел я в тот момент достаточно комично. Опираясь на забор, я сидел на велосипеде, поджав ноги, завернувшись в плащ, пыхтя своей трубкой.
Привязывая велосипед в трюме своим ремнем, забирая из сумок самое ценное, я поздоровался с двумя велосипедистами, спросил, откуда они. Парень с девушкой признались мне, что они из Германии, разговаривать они были не расположены. Мне, признаться тоже не хотелось ни с кем общаться. Я очень хотел есть. Почему-то всегда, когда я оказывался на пароме или в самолете, у меня начинался жор. И всегда этим нагло пользовались. Я проклинал себя за то, что не зашел в супермаркет, пока был на окраине города или в торговом центре, и не купил, какой-то дешевой и сытной еды. Съев тако с пивом, я пошел еще в магазин и купил себе самый большой мешок чипсов, которые жевал, лежа, как свинья на диване. Попытался что-то напечатать, о том, что произошло со мной в пути, но я настолько нервничал, что у меня ничего не вышло. Нервничать было из-за чего, ведь надвигался вечер, и мне было не известно, есть ли в городе Фредериксхавн кемпинг, и где он находится. Я первый спустился в трюм, сложил вещи в сумки, отвязал велосипед.
Только крышка трюма начала открываться, в глаза ударили лучи заходящего солнца. Я выехал с парома на сушу первым и тут же заметался, не зная, куда ехать. Нужно было срочно найти кемпинг. Сначала я подумал, было, поехать за велотуристами, но потом увидел дорожный знак, который указывал дорогу в кемпинг. Я ехал до кемпинга долго, сильно отвлекала алыча, которая росла по обочине. В городском кемпинге никого не оказалось из администрации, потому пришлось возвращаться в город и ехать по сорок пятому шоссе. Сразу за городом на нем появился знак, запрещающий езду на велосипедах. Я долго петлял по городским улицам и велодорожкам, пока не выехал на сто восьмидесятую дорогу. До этого я на автозаправке купил себе жестянку с табаком и пополнил запасы воды. Я ехал вдоль морского берега, высматривая какие-нибудь кусты, чтобы поставить в них палатку и переночевать бесплатно. Справа от дороги было поле, а за ним лесистые холмы, но дороги к ним не было, а поле было огорожено. Морской берег был утыкан небольшими домиками. Когда совсем стемнело. Я остановился на стоянке для туристов. Через дорогу был кемпинг, а рядом со стоянкой небольшой лесок, в который я и собирался зайти, после того, как уйдет старушка с собакой. Чтобы скоротать время, я курил трубку, ел, но они не уходили, стояли и подозрительно меня разглядывали. В итоге я сдался и пошел в кемпинг, где пришлось заплатить восемьдесят крон. Мне дали еще бесплатно два жетона для душа, что значило шесть минут горячей воды. Я, конечно, прихватил в душевую инструменты, надеясь постоять под душем подольше, но аппарат был сделан грамотно. К тому же на нем была кнопка для того, чтобы сделать паузу, намылиться, потому обманывать его не было нужды. В раковине горячая вода была не нормирована, и я с удовольствием постирал свои вещи. Моя палатка одиноко стояла среди множества фургонов со всеми удобствами, в которых изо всех сил пытались радоваться жизни пожилые люди. В кемпинге я мог вдоволь напиться чаю, не тратя свой газ, а так же посмотреть кино, зарядив батарейку в компьютере. Развесив постиранные вещи на дереве, я лег спать, послушав перед сном Вагнера. Ночь выдалась ясная ветреная и холодная.
5. Утро было ясным, но росы на палатке и постиранных вещах скопилось очень много. Я развесил палатку под навесом на детской площадке, а вещи высушил электрическим феном, которым были оборудованы все душевые кабинки. Чувство ускользающего от меня времени заставило, гнало меня по узкой и горбатой велодорожке, которая то раздваивалась на две узкие полоски по обочине, то снова сливалась воедино. Иногда она уводила меня прочь от трассы, петляя по небольшим городкам. Вокруг были перепаханные поля, сады, то и дело я останавливался, чтобы поесть алычи или яблок, которые в изобилии росли у дороги. Сильно изменилась и растительность в крохотных уголках дикой природы. Я долго рассматривал кусты с длинными, как у дикобраза иглами. Датское Королевство чем-то очень напоминает Украину, с бескрайними полями, мазанками с соломенными крышами. Правда, в Дании есть много современных ветряных мельниц, а так же, в отличие от Украины, там когда-то были леса. Леса из лиственниц, которые были и в Британии, и в Ирландии.
Ранее я планировал за второй день пребывания на Ютландии миновать Виборг и добраться до Хернинга, но на деле, я только после полудня миновал Ольборг, запомнившийся мне женщиной с гусем и очень интенсивным движением велосипедов. На велодорожках даже образовывались пробки. Туристические стоянки становились все менее удобными по мере того, как я углублялся в Ютландию. Часто это были просто небольшие заасфальтированные площадки обсаженные кустарником, и мусорным контейнером. На одной из таких я сварил себе макароны, и съел их, запив очень дешевым датским пивом. Не смотря, на низкую цену, оно было достаточно приличным на вкус и совсем не крепким. После Ольборга вдоль дороги были очень красивые леса, в которых я даже видел грибы и ягоды. Мне было жаль, что они встретились на моем пути не ко времени ночлега. Впереди был Виборг, дорога была мокрой от недавнего дождя. По небу гуляли грозовые хмурые тучи. Изрядно напрягшись, я все-таки выполнил программу минимум. Я доехал по двенадцатой дороге до деревни Ролд и свергнул в сторону тринадцатой дороги, которая вела в Виборг, по ней я добрался до города ААлестрюп, где переночевал в кемпинге, находившемся в парке роз. На кухне там допоздна возились с корешками женщины ботаники, в душе, автомат требовал по кроне за минуту горячей воды, а по потолку из гнилых досок ползало множество различных насекомых.
6. Рядом со мной в палатке ночевала вело туристка из Голландии, высокая кудрявая блондинка с облупившимся лаком на ногтях. Она ехала в Швецию, сетовала на холодные ночи и училась у меня сушить палатку от утренней росы, вытирая ее сначала губкой, потом туалетной бумагой на сухо, не дожидаясь, пока солнце поднимется выше деревьев. Чай она со мной пить отказалась, смертельно этим меня разозлив. А потом, еще смотрительница, которую я вечером разыскивал с помощью телефона женщины ботаника, сказала, что моя карточка скандинавских кемпингов требует продления и это стоит восемьдесят крон. Я честно заплатил за продление, ибо понимал, что это не последний датский кемпинг, в котором мне придется ночевать. Дело в том, что в некоторые кемпинги не пускают без специальной карточки. В то утро, вернее уже день, когда я выехал на тринадцатую дорогу. Даже тогда у меня хватало самоуверенности на то, чтобы надеяться, к вечеру добраться до Эшбьёрга и сесть на паром. Но самочувствие у меня было плохое, ветер был встречным, а велодорожки порой так петляли, что мне приходилось проезжать лишние километры. Виборг я объехал по окраинам, не заезжая в центр, но и там мне пришлось изрядно покрутиться по безлюдным, словно вымершим улицам. Это плутание настолько выбило меня из колеи, что я даже не пообедал горячим, а сжевал множество бутербродов в седле. От Виборга до Хернинга я ехал по велодорожке, которая была проложена там, где когда-то были железнодорожные пути. Сначала вокруг был широколиственный лес из исполинских гигантов. Далее потянулся сосновый бор, совсем такой же, как в моей Любимой Швеции и Норвегии, как на рижском взморье, как в Померании около Щецина. В этом лесу было много брусники, черники, грибов. И кто только сказал, что грибных лесов в Дании нет! Порой возникало такое ощущение, когда я ехал по этой выровненной дороге, что я еду в поезде. А в одном городке, встретившемся на моем пути, был памятник кондуктору и специальный рельсовый, железнодорожный велосипед на трех колесах. Лишь на закате дня я добрался до Хернинга, который встретил меня странным монументом – Владимиром Ильичом на козлах для распилки и зданием пирамидой рядом с прозрачным люком-глазом на макушке. Битых два часа я плутал в среди дач, следуя по велодорожке, хотя въехав на автобан, я бы проехал этот город минут за пятнадцать по прямой. Когда стало совсем темно, я засомневался даже в том, что доеду до парома и на следующий день. В кемпинге одного из городков я переночевал за шестьдесят крон и стоял под душем около часа. А так же долго сидел там, на кухне, пока возле моей палатки резвились и орали до полуночи английские неопрятные английские мальчишки под предводительством пьяного воспитателя.
7. Поднялся я рано утром, палатка была относительно сухой, по причине на редкость теплой ночи. Однако стоило мне только разогнаться, как вздулась покрышка, которую я в Норвегии нашел на свалке. Прыгая в седле, словно я на лошади, я доскакал до ближайшего городка, где поменял норвежские деньги на датские и английские. А так же я купил комплект новых дорогих покрышек. Я не скупился, потому, что был уверен в том, что совсем скоро заработаю на английской фабрике много денег. На обмен денег и замену покрышек ушло около двух часов, но въехать в Эшбьёрг оказалось делом не таким трудным. К трем часам, голодный и измученный я оказался возле билетной кассы, которая была закрыта. Оказалось, что паром ходил через день. Я приехал, как раз в тот день, когда он отчаливал из Харуича. Мне оставалось только зайти в самый дешевый супермаркет, прикупить продуктов, которые у меня кончились, найти в этом городе кемпинг, переночевать там, а утром, побродив по городу с целью убийства времени, купить билет на паром и встать в очередь. Я расстроился по поводу очередной задержки, и направился на поиски магазина. Был уже вечер, а я с завтрака в кемпинге толком ничего не поел. Я не люблю заходить в магазин за продуктами голодный, ибо в таком состоянии часто покупаешь лишнее, а потом передаешь, не желая, чтобы продукты пропали. В «Алди» я набрал несколько дешевых готовых блюд и три бутылки очень дешевого пива для дегустации. В кемпинг, расположенный в зарослях боярышника и рябины, я прибыл только в семь часов вечера. Микроволновой печи для разогрева готовых блюд там не было, потому я кое-как разогрел их в кипятке. Они оказались мерзкими, а я оказался настолько голодным, что переел, до вздутия живота. Под горячим душем, за горячую воду в котором не надо было платить отдельно, мне стало совсем дурно. Поставив палатку, я еще выпил бутылку пива, и мне стало уже настолько плохо, что мне показалось, что в Британии мне оказаться уже не придется. Вокруг стояли домики, которые снимали богатые туристы. Они с безразличными лицами сидели на верандах, пили вино, ели мясо барбекю, вяло о чем-то беседовали. Поглядев на них, я понял, что мне хоть и плохо, но не так скучно, как им.
8. Утро было совсем жарким, палатка высохла мгновенно, с моря тянул легкий ветерок. Велодорожка бежала вдоль берега моря прямо до морского вокзала. Я проехал мимо выразительного монумента – четверо огромных белых истуканов сидели в креслах и смотрели в морскую даль. Покой датского города показался мне раем по сравнению с пьяной, грязной и неопрятной Англией. Я пытался утешить себя тем, что там будет не так скучно. Хотя я понимал, что даже, если и удастся мне там, в итоге, хорошо пристроиться, то я стану одним из этих скучающих постояльцев кемпинга. От этой мысли мне стало не по себе. Меня пугало то хорошее, о чем мечтает большинство. С этими мыслями в голове я услышал от улыбающегося служащего в билетной кассе о том, что билет на паром до Харуича мне обойдется в три с половиной тысячи датских крон или же в триста пятьдесят с лишком фунтов. Пол зашатался палубой под моими подкашивающимися ногами. Дыхание мое участилось. Я спросил, до какого времени я смогу купить билет, и могу ли я рассчитаться английскими деньгами. Служащий ответил, что судно совсем не заполнено, потому, собственно, и такая цена на билеты, так что с приобретением билета я могу не спешить, и деньги он может принять и датские, и английские. Пошатываясь, я пошел гулять по городу. У меня было шестьсот фунтов наличными и пара сотен датских крон.
Фотографируя улицы Эшбьёрга, я мучился вопросом о том, что мне дальше делать, хотя и догадывался, что жребий брошен еще в Норвегии. Еще там я принял решение ехать в Англию, чтобы там работать. Но тогда я не подумал, на что я там буду зарабатывать. Неужели на то, чтобы летом путешествовать по Скандинавским странам? Девять месяцев отвратительного рабства, ради трех месяцев свободы. И так весь остаток жизни. Нет! Все во мне вдруг взбунтовалось против этого. Я не хотел большую часть жизни провести в стране, которая похожа на концентрационный трудовой лагерь. Почему я сейчас не могу поехать на Юг в Каталонию, в Гибралтар, чтобы там провести зиму, ночуя в палатке, поставленной в кустах среди скал? Пока я ехал через Ютландию, я видел слишком мало тары у дороги для того, чтобы сдавая её покупать себе еду, табак и газ для горелки, а так же на запчасти для велосипеда, как бы редко они ни были нужны. Мне надо платить алименты пьющей жене, с которой живет мой сын, который меня не помнит. У родителей в Латвии совсем плохи дела, возможно, что скоро им понадобиться моя материальная помощь. В общем, свобода мне не светит. А можно ли чему-то радоваться в Англии, где нет грибных лесов, где есть только парки? Повышению зарплаты, благодаря которому можно удлинить срок своего отсутствия в этой стране или снимать не комнату, а отдельную квартиру. Там можно радоваться покупке каких-то вещей, вкусной еды. Но какой в этом всем смысл, если я буду работать вместе с рабами зеленого змея, если буду жить с ними в одной квартире? Никакая вкусная еда, никакие вещи не заменят свободу, не заменят возможности ехать, куда глядят глаза, и спать в своей любимой палатке! Мне нужна такая мелочь в этом мире, в котором кризис перепроизводства! Мне не нужен дом, не нужно больше, чем вмещается в мои сумки на багажнике. Я могу, конечно, выплачивать сыну больше денег, но это будет значить только то, что его мать будет больше и чаще пить. Он для неё только средство для вымогания денег. Как хочется верить в то, что это не так! Но я хорошо её узнал за пару лет, которые с ней прожил. Она никогда его мне не отдаст, а видеться с ним, это значит, видеться и с ней. Встречи с ней всегда кончались скандалом и дракой. Да и ему будет тяжело проводить время со мной, а потом жить с мамой, которая считает меня недостойным жизни. Может сделать ей приятное, свести счеты с жизнью, чтобы она начала получать пособие на ребенка? А как же моя мама? Она расстроится. Так что надо отправляться в эту тюрьму, терпеть этих рабов живота, умирать от скуки в их обществе, завидовать их способности радоваться возможности набрать полную коляску покупок в супермаркете. Мне придется терпеть остаток жизни. Может быть женщина, которую я люблю, ответит на мои письма и явиться ко мне, чтобы разделить эту горькую участь. Может быть, но это вряд ли, судя по её молчанию в трубку, я люблю не взаимно. Надеяться на то, что там я встречу интересных людей? Это невозможно! В тех условиях выживают только рабы до мозга костей, а свободные люди в таких странах, как Великобритания, Ирландия, США просто сходят с ума, спиваются, убивают себя всеми возможными способами. Того, без чего я не могу жить нельзя купить за деньги, нельзя заработать, выпросить или украсть. Чемодан полный денег – главный герой современных фильмов меня не спасет. Если я с ним встречусь, то стану просто скучным бездельником, на обочине дороги жизни, коротающим свой век в праздности путешествий. Сначала я начну зорко следить за новостями, чтобы не вложить свой капитал в ненадежный банк, потом я перестану ездить на велосипеде и куплю себе фургон, чтобы не мокнуть под дождем и не париться на солнце, а так же регулярно принимать душ. Творчество? Оно станет сладеньким, далеким от жизни. Я буду писать все небрежнее, все больше денег вкладывать в рекламу своего издевательства над непонятливой публикой. А потом, сам того не заметив, я превращусь в домашнего кастрированного кота, обвешанного жировыми запасами, тешащего свои идиотские фобии. Нет, лучше пусть этот супергерой не попадается на моем пути! Где же выход? Выход в том, чтобы проследовать своей судьбе, сесть на этот чертов паром, и отбыть положенный срок в этом трудовом лагере. Отбыть там наказание за то, что в свое время не научился играть на гитаре, за то, что не научился рисовать карикатуры за пять минут. Этим я мог бы зарабатывать деньги себе на пропитание в путешествии длиною в жизнь. Если сейчас я не вижу иного выхода, значит это и есть моя судьба. Значит там, на том гнилом перенаселенном острове, я найду ответ на вопрос, который я не вижу в этом городе на берегу моря, в которое смотрят белоснежные великаны.
Так думал я, когда пил самое дешевое вино у подножья этих истуканов. Все датские деньги были потрачены. Я запасся едой, чтоб не тратиться на пароме. Медленно из-за горизонта показался паром, на котором мне предстояло пересечь Северное море. Вино было отвратительным, такими же мне показались и британцы, среди которых я два часа стоял в очереди на паром. Все они казались мне жалким подобием гоголевского Акакия Акакиевича, людьми в футлярах, аквариумными рыбками. Почему? Ведь в каждой стране есть люди, живущие только дома и на работе, живущие для того, чтобы употреблять. Среди британцев тоже есть люди, душа которых парит далеко за пределами этого замкнутого порочного круга потребления и зарабатывания денег.
9. Ночь я провел в одиночестве каюты с четырьмя пустыми койками. Я не смог спать на мягкой койке, я постелил на пол свой коврик, и забрался в спальный мешок. С полудня до полуночи я крутил педали от Харуича до Норуча. Несколько раз меня окатывал ливень, несколько раз я повернул не в ту сторону из-за того что не мог привыкнуть к движению с левой стороны. Было жутко тоскливо ехать эту сотню километров по извилистым дорогам, которые петляли непонятно зачем в широком поле, лезли на холмы, когда их можно было обойти. Вдоль дороги росла ежевика, но я старался не останавливаться, я очень спешил в объятия рабства, которому противилось все мое существо. Так на железнодорожном вокзале в Норуиче, закончилось мое путешествие в полночь, и началась долгая депрессия.
Шоссер против кантрийника
У меня вопрос такой, к шоссерам. Имею нормальный кантрийник, поставил слики (1.2 дюйма высота) колеса 27.5, передачи максимум: 11 зубьев сзади и 36 спереди. Максимальная скорость на асфальте по прямой при каденсе 90 около 38-39 км/ч (на стоковых внедорожных покрышках 2.2 дюйма 40-42). Катаю по асфальту по велодорожке (4 км, с небольшими уклонами, средняя скорость получается 25 км/ч с небольшим), а мимо пролетают заводные ребятки на шоссерах, сука вчера 1.5 круга от одного убегал - он в 500 м за мной стартанул, я чуть не сдох, а он сука догнал и обошел как стоячего, без напряга. Я, как бывший спортсмен, (правда штангист) такое издевательство игнорировать не могу. Так вот, вопрос, если я нормальный шоссер куплю, на сколько я быстрее буду при той же своей физухе?
З.Ы. Варианты успокоить душу способом : встать на дороге, поймать, поднять и уебать - не предлагать - их там дохера.
Белгородский "Вялофест": обзор
Кто внимательно следит за нашими событиями в канале, тот знал, что 20 августа пройдет невероятный фестиваль в конце лета) сегодня расскажу как это было.
Проводился фестиваль в основном для велолюбителей. Но прийти мог любой желающий, кто купил билет у организатора. С домашними питомцами, друзьями, родственниками или вообще с кем хочешь. Для любителей долгих тусовок была возможность арендовать домик на 8 человек с ночевкой, либо со своей палаткой.
В 12:00 был выезд на велосипедах от ЖК "Париж". Людей было достаточно много, больше 20 человек. Ехали в Маслову Пристань по велодорожкам, тротуарам и тропинкам. Были остановки для перекуса. Где то в 15:10-15:30 мы были уже на месте.
В 16:00 начались активности. Проводились различные конкурсы на знание велосипеда изнутри. Хуже всего осведомлены в этом деле девушки и именно их организатор призывал поучаствовать в конкурсе) Затем были более сложные конкурсы, в которых больше участвовали парни. В первом, парни на скорость качали камеру велосипеда. Во втором, нужно было как можно медленнее проехать определенный участок территории. Конкурсы проходили на ура, очень весело и забавно.
Победители конкурсов смогли выиграть сертификаты на покупку велозапчастей в известной мастерской Белгорода "ВелоЦентр", а также в "Вело-Опт", различные наклейки и даже стакан бесплатного пива)
После мероприятий звучала живая рок-музыка от белгородских исполнителей. Было очень жарко. Танцевали и пели все кто может. Недовольных не встретила.
Организатором данного мероприятия выступал руководитель байк-клуба "Вялые вомбаты". Очень веселая тусовка, которая проводит велопокатушки в Белгороде.
Мероприятие выдалось крутым и веселым. Для разнообразия очень даже не плохо:)
Велосипед
Что может быть прекраснее свежего воздуха и прогулки на велосипеде?
Трехдневный ультратриатлон пройден!
Добрый день всем! Как любителям спорта, так и просто любителям красоты.
Пару недель назад я успешно финишировал Siberman. На расслабоне, без терпежек и отходняков, получая удовольствие (по-честному, без сарказма).
В качестве отчета я сделал восьмиминутный ролик, это смесь слайд-шоу и коротких видео. Материал разноформатный, но очень качественный по сути. За душу берет, уже проверено. Будет интересен не только спортсменам, он для всех людей, специфики там никакой нет. В конце потрясающий по эмоциональной силе фрагмент финиша последнего участника, истинно вам говорю что понадобится носовой платок. Ком к горлу хорошо подкатывает, тоже проверено.
Самое начало ролика вас может немного смутить, вы не смущайтесь - эта сценка вышла из-под руки Миши Гэ (Михаил Герман, официальный клипмейкер Сайбермена, хозяин канала "Байки пузатого велосипедиста"). Комменты по этой сценке в самом низу поста.
Видео вот, минимально необходимое либретто (для лучшего понимания последней сцены) под ним
Либретто к последней сцене: человек уже не чаял добежать. Последние круги обессиленный шел шагом, его саппорт позвонил с середины предпоследнего круга что участник будет сейчас сходить, на последний круг не пойдет. По времени остается час, а он делает последние круги по час двадцать. Мы, кто в это время тусовались на базе и это узнали, все пошли в финишный створ уговорить его не сходить. Устроили ему коридор с пятюнями, обкричали его, нашлись целых четыре сопровождающих (чужие саппорты) бежать с ним последний круг. И тут случилось чудо - парень сделал двенадцатый круг бодрым бегом, за 40 минут, это темп как если бы он только начал этот день. И он нежданно успел в лимит, за 10 минут до окончания двенадцати часов.
*
Что касается меня лично, то для меня это была не гонка, а дистанция. Я не планировал ни с кем меряться силами. Я хотел просто достойно дойти до конца. Заглянуть в бездну, прогуляться по её дну, и выплыть на поверхность без ущерба для себя. Так и вышло. Я практически не устал, не потерял ни грамма жира (75 кг на входе в гонку и 75 кг через сутки после финиша), и все ногти на ногах целы. Никакого упадка иммунитета (распространенное мнение) не было, разве что через неделю герпес под носом нарисовался.
Так что кто начинает меня хвалить и при этом восхищаться про сверхчеловеческие нагрузки, мне делается немного скучно. Человека, как правило, не переубедишь, поэтому я помалкиваю в ответ. Вам, пользуясь правом первого слова, хочу сказать по этому поводу: есть куча способов для человека загнаться и подорвать здоровье конскими нагрузками. Кто этого хочет, тот этого достигает. Мы будем не складывать и умножать, а отнимать и делить (С). Я хочу обратного, поэтому по итогам своих похождений получаю от жизни плюсы в физическое и ментальное здоровье, а не наоборот. Я прошел Сайбермен, и не ощутил никаких сверхчеловеческих нагрузок. Нагрузки обычные человеческие, для здоровья. Нужно правильно подготовиться и в голове иметь определенное целеполагание, и будет так.
*
При всем вышесказанном, я ни в один из трех дней не был последним. По итогам всего мероприятия я на 19 месте из 23 атлетов в личном зачете.
*
У меня есть предварительная договоренносnь с I Love Supersport, что мы побеседуем о моем опыте прохождения Сайбермен 2021 через прямой эфир в Инстаграм. Дата пока не определена, но если кто интересуется спортом, или просто интересуется подробностями, то можно подписаться на их аккаунт и ловить анонс прямого эфира.
***
Миша Гэ попросил нас прокричать речевку для ролика этого года. В прошлом году все кричали "это_было_больно!" В этот раз он попросил прокричать "нам_это_надо!" Ну а потом сделал то, что вы видели. Миша такой Миша)))
Итальянские Преальпы на Горном Велосипеде | Montevecchia | Giant Trance X
Всем МТБ-товарищам итальянское ДоброGiorno!🇮🇹 Во 2-ой серии по Montevecchia исследуем горные трейлы на Giant Trance X 29 & Specialized Levo и любуемся видами на горные виноградники🚵🏻♂️ Лайк, подписка, эмоции в комментарии! Каждому персональное Grazie 1000 за просмотр!