Историйка будет об ударах по лицу и их последствиях.
Об "убийствах", которые не убийства.

По азбуке уголовного права вина - это субъективный признак состава преступления.
Когда от виновного поведения человека наступает чья-то смерть, всегда возникает вопрос об умысле. Что, собственно, хотел преступник?
И от ответа зависит квалификация преступления.

Однажды по утру, в одной маленькой деревеньке, соседями, на лавочке у своего сарая со снастями обнаружен труп рыбака.
Умерший сидел себе безмятежно, следов борьбы не наблюдалось, видимых признаков насильственной смерти не было.
Отчего особой паники у деревенских не случилось, вызвали сельского фельдшера, а тот скорую помощь. Сердце, решили все "дотошные" медики и отправили тело в район на вскрытие.

Звоночек судмеда Сан Саныча, по обыкновению, собрал в кучку меня, оперов, криминалиста и направил в эту рыбацкую деревеньку.
Искать убийцу.

Поскольку, как выяснилось при исследовании трупа, смерть потерпевшего наступила от перелома костей затылочной части черепа, субдуральной гематомы и отека вещества головного мозга. Травма причинена в результате однократного воздействия твердым тупым предметом.

Виновника нашли довольно быстро, вернее не успели начать искать. Он сам пришёл с повинной, едва мы выгрузились всей следственно - оперативной толпой из милицейского УАЗика у дома потерпевшего и озирались по сторонам, размышляя с чего начнём начинать. Поджидал, стало быть.

Оказалось, что сосед повздорил с рыбаком по их важным рыбацким делам.
В момент ссоры последний сидел на лавочке возле дощатого сарая.
Сосед, разозлившись на реплику, в сердцах и презрительно ударил раскрытой ладонью рыбака по лбу и ушёл.
Его трясло от ужаса и непонимания, он, как и другие увидел по утру труп, и с его слов выходило, что сидел мертвый рыбак в той же позе, что в момент их ссоры. Но не мог же он умереть от удара ладошкой в лоб?!
Осмотром выяснили, что между скамейкой и стеной сарая, вкопан для неведомых целей бетонный столбик -"пасынок" и это наводило на кой-какие размышления.

С арестом не торопились, да и для проверки показаний подозреваемого решено было провести следственный эксперимент, результаты которого при дополнительной экспертизе подтвердили версию, что область приложения твердого тупого предмета на затылке потерпевшего с учётом его роста и положения сидя совпадает с углом этого бетонного пасынка у стены. Воздействие было однократным.
По всему выходило, что от удара в лоб, голова потерпевшего откинулась назад приложилась затылком к бетонному столбику под таким углом, что привело к перелому костей черепа и сосед говорит правду.

По второму уголовному делу мной поддерживалось государственное обвинение в суде.
По обстоятельствам дела, молодой парень, недавно вернувшийся из армии, на сельской дискотеке повздорил с соперником за благосклонность одной барышни.

Ну, как водится, горячие парни пошли "поговорить" за угол, где соперник получил от дембеля удар кулаком в переносицу и наотмашь упал затылком на асфальт.
Умер он в машине скорой помощи.
Причем, тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни был причинён как и от удара кулаком - перелом лобных костей черепа, так и от последующего удара затылком об асфальт при падении, что, насколько я помню, в совокупности вызвало тотальное кровоизлияние в мозг.

В первом случае сосед рыбака осуждён был к условному сроку по ч. 1 ст. 109 УК РФ, а молодой дембель по ч.4 ст. 111 УК РФ  к 8 годам лишения свободы реально.

Казалось бы, два удара по лицу, оба в момент ссоры, но ввиду разного умысла преступников выбраны разные удары, разной интенсивности, и цели у этих ударов тоже были разные. Впрочем, как и наказание за них.

И немношк нудной лекции...
При совершении преступления предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ смерть является побочным результатом действий виновного, его действия изначально направлены на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, а не  на причинение смерти потерпевшему.
При совершении преступления, предусмотренного ст. 109 УК РФ, виновный, совершая противоправные действия, не желал и не допускал ни причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью, ни причинения ему смерти.
А смерть, как правило, наступает от последующего причинно - следственного ряда.

Кстати, пока поддерживала обвинение в этом процессе, то и дело вспоминала, сколько ж немыслимых драк в 90х было в моей юности на таких сельских дискотеках))) Чудом же выжили, ейбогу.

Работа геолога и геофизика – это не только хождение по лесам и скакание по горам. Это ещё и обработка собранных за время полевого сезона материалов, которую называют камеральной работой или попросту камералкой. Это и написание отчётов, и сидение в архивах и камнехранилищах. В общем, всё то что истинный полевик ненавидит всеми фибрами души но вынужден этим заниматься все долгие зимние месяцы в ожидании нового полевого сезона.

Мойвинская геолого-съёмочная партия, в которую я устроился после возвращения в Пермь из Архангельска занималась работой с очень интересным названием ГДП-200 – т.е. геологическим доизучением площади масштаба 1:200000. В общем, задача наша состояла в том, чтобы объединить кучу самых разнообразных геологических карт в единое целое. С созданием цифровой геологической карты и огромной базы данных по нашей Кваркушской площади (об этом можно долго рассказывать, поскольку в далёком 1995 году никто толком не представлял, как это вообще делается). А для этого помимо выезда в поле предполагалось в том числе и сидение в архиве над отчётами наших предшественников. Если честно, то ехать в архив чтобы сидеть там за пыльными книгами мне не очень-то хотелось, но совершенно неожиданно для себя я увлёкся. Никогда бы не подумал, что отчёты могут быть настолько интересными! Особенно любопытно было читать отчёты 20-х – 40-х годов: написаны они были живым языком, с интереснейшими подробностями. Например, отчёт Николая Юлиановича Имбро, который начал работы на Кутимском месторождении в 1941 году, ушёл на войну, а вернувшись в 1945 году, продолжил прерванную войной работу. Как он громил своё начальство по поводу плохой организации работ! Особенно досталось руководству за то, что рабочая, которую ему выделили в поле оказалась беременной. Пришлось отправлять её домой и доделывать все запланированные магниторазведочные работы вдвоём с женой.

А ещё были отчёты Михайловского 1949-51 годов, который за неимением нормальных топографических карт организовал геодезический отряд и самостоятельно создал топографические карты, причём точность их оказалась какой-то неимоверной!

Но самым интересным оказался для меня отчёт Бориса Алексеевича Калганова, в 1931 году проводившего практически первую магнитометрическую съёмку Кутимского железорудного месторождения. Вообще-то, если убрать из отчёта всю техническую документацию, то его можно было читать как «Территорию» Олега Куваева, настолько шикарно был он написан. До сих пор жалею, что не было у меня в то время возможности скопировать текст, не придумали ещё в то время цифровые фотоаппараты, да и ксерокс у нас был только один, да и то на него нужно было получить разрешение. А история была знатная: с похищением аппаратуры, с рабочими, которых им выдали местные органы ОГПУ, с работой по-стахановски без выходных, в том числе и по ночам. Когда отсчёты на магнитометре «брались при свечах». Знать бы тогда, что всего через каких-нибудь пять лет тоже буду брать отсчёты при свечах!

***

В 2001 году наша «Геокарта» медленно, но уверенно шла ко дну. Зарплаты не платили по несколько месяцев, денег на работу не было – в общем, наше геологическое предприятие разваливалось полным ходом. Летом меня пригласили на работу в некую коммерческую организацию под ничего не говорящим названием «Эдельвейс», которая решила заняться поиском и добычей алмазов. Зарплату предлагали очень даже хорошую, так что я, недолго думая, согласился. Собственно, работа у меня была та же самая, что и обычно: магниторазведка, электроразведка – стандартные геофизические методы. Большую часть работ мы сделали летом, оставив на осень только вспаханные и засеянные поля. Там работы решено было проводить зимой, после того как ляжет снег. Хотя бы просто потому, что за хождение по пахотным землям можно и огрести лопатой по хребту от недовольного колхозника.

Рабочим в то время у меня был русобородый богатырь из Закамска Вадим, страстный балагур и охотник. Сколько он понарассказывал мне историй о своих встречах с разными животными, про их привычки и повадки! Жаль, что ненадолго свела нас судьба: пути мои с «Эдельвейсом» разошлись в 2002 году, ну а он остался там работать. Вадим был замечательным ходоком и, что самое главное для рабочего на магнитке, прекрасно ходил по компасу.

В один из рабочих дней нам предстояло делать магниторазведку на здоровенном поле, рассечённом речкой примерно по середине. Ходить по чистому полю одно удовольствие, поэтому свою норму в 4 километра (2 километра от дороги, которая у нас выполняла роль магистрали, в сторону дальнего леса и 2 – обратно к дороге) мы отработали довольно быстро.

День, несмотря на морозец, стоял солнечный, поэтому я предложил Вадиму отработать ещё 2 километра – чего время-то зря терять? Вадим согласился и мы резво стартанули в сторону дальней магистрали. Дойдя до конца профиля мы призадумались: возвращаться просто так вроде бы глупо, а вот успеем-ли мы сделать ещё 2 километра магниторазведки до темноты – загадка.

– Успеем! - решили мы, и встали на новый профиль.

До середины профиля, там где его пересекал лесок с протекающим ручьём мы дошли легко: лёгкие сумерки совершенно не мешали работать. А вот в лесу они стали уже -проблемой. Цифры на табло магнитометра различались уже плохо, да и разобраться с компасом Вадиму стало сложнее. Так что мы довольно сильно замедлились. «Ну ничего! – утешал я себя, - выйдем из леса, светлее будет!» Вот такой я оптимист, поскольку из леса мы вышли уже практически в полной темноте, если не считать света луны, который хоть и освещал нам путь, но был совершенно бесполезен для снятия отсчёта на магнитометре. И вот в тот самый момент я вспомнил отчёт Калганова и его замеры «при свечах». Свечки у меня с собой не было, зато по старой полевой традиции по карманам было распихано несколько коробков со спичками – ими-то я и воспользовался. Так что следующая моя работа выглядела так: нажал на кнопку магнитометра – зажёг спичку – запомнил показания магнитометра и время взятия замера – потушил спичку. Запись в журнал я делал уже на ощупь, поскольку писать в пикетажке и при этом держать в руке горящую спичку практически невозможно.

Вадим точно так же с горящей спичкой смотрел на компас, после чего практически вслепую двигался примерно в ту сторону, куда указывала стрелка компаса. Как ни странно, но мы умудрились выйти практически идеально к магистральному столбу! Не успели мы радостными воплями объявить об окончании работы как на заброшенной на зиму дороге появились огни – кто-то ехал в нашу сторону. Оказалось, что начальство, не дождавшись нашего возвращения по светлому времени, отправило на поиски буханку. Так что обратно на базу нас доставили с ветерком и комфортом, чем нам очень помогли – иначе пришлось бы нам тащиться до дому в темноте по замёрзшей грунтовой дороге.

А вот расшифровку своих записей в пикетажной книжке я потратил следующие полдня, всё же писать на ощупь – довольно сложное занятие.

P.S. В ближайшее время собираюсь засесть за что-нибудь более монументальное, а пока встречайте вот такую коротенькую историю из, в общем-то, довольно недавнего прошлого - всего-то 20 лет прошло ))))

Как всегда, пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте - мне ваши комментарии очень помогают писать.