В глазах Ликаона на несколько секунд возникла кромешная тьма, он уж хотел подумать, что Калфир провел с ним очередной трюк и ослепил его, но был приятно удивлен, обнаружив себя рядом со входом в Форестхилл.
—Пришло время для ответов,— сказал сам себе Ликаон, заходя в городок и, направившись в сторону некогда принадлежавшего ему дому.
На улице было почти безлюдно, а те, кто был, косились на Ликаона и шептались между собой. Ликаон не обращал на них никакого внимания, а лишь накапливал в себе гнев, готовый вырваться из него при любом удобном моменте.Достигнув наконец своей цели, он подкрался к окну, чтобы убедиться, что жильцы на месте. Взглянув в окно, он увидел как его бывший наниматель и его бывшая жена страстно впиваются друг в друга губами. Ярость накатывала все сильнее и Ликаон, собрав последние капли терпения влетел в дом, с силой выбив дверь. Любовники отпрянули друг от друга, в глазах их читалось удивление и страх.
— Мы думали, ты умер!— обратился Тормид к Ликаону.
— Я думал также про свою жену или вернее сказать бывшую жену, не так ли, дорогая? —Ликаон посмотрел на свою жену глазами, полные ненависти и презрения.
Тормид кинулся к шкафу и вынул оттуда нож, наставив его в сторону Ликаона.
— Тебе это не поможет,— сказал Ликаон, когда его тело уже начинало изменяться.
И вот, перед парочкой испуганных людей стояла трехметровая, покрытая черной шерстью, с огромными опасными клыками и длиннющими когтями, машина для убийств.
Не успев сказать и слова, Тормид в мгновение ока лишился своей головы, которая улетела в камин, разбрызгивая густой кровью все вокруг. Неверная жена хотела было закричать, но чудовище ее резко оборвало своим рыком.
— Только попробуй хотя бы пикнуть и присоединишься к своему любовнику,— прорычало волкоподобное существо, глядя в глаза женщине.
В считаные секунды чудовище вновь обрело человеческий вид и уселось в кресло. На сей раз превращение далось Ликаону гораздо легче.
—Присаживайся напротив, у нас впереди долгая ночь,— сказал Ликаон своей жене, указывая на кресло рядом с ним.
Женщина послушно села, не в состоянии сказать и слова от ужаса, в котором она пребывала.
— Диалог наш будет построен следующим образом – я спрашиваю, ты отвечаешь. От того насколько честно ты будешь отвечать будет решаться твоя дальнейшая судьба. Все понятно?— перекрестив руки, говорил Ликаон, глядя в камин.
—Ддаа, я поняла,— пытаясь сдерживать слезы от страха, ответила женщина.
— Прекрасно, тогда начнем. Как давно вы спите вместе?— не поворачиваясь к жене, спросил Ликаон.
— Полтора года,— вжавшись в кресло, ответила жена.
— Я передумал, рассказывай мне все с самого начала, а я буду слушать, если сочту нужным, я тебя остановлю, а до тех пор ты должна рассказывать не прерываясь.—Ликаон встал с кресла и подошел к камину, положив свою руку на полку над ним.
— Я вышла замуж за тебя, потому что думала, что ты чего-то добьешься в этой жизни, но вместо этого ты предпочел уткнуться в свои дурацкие книги. Год за годом я надеялась, что ты опомнишься, но в конце концов я устала ждать, устала жить в скромности. Я хотела, чтобы мы уехали из этой глуши, чтобы мы жили достойно, но тебя устраивало это жалкое влачение существования. И тогда я повстречала настоящего мужчину, способного дать мне то, чего я хочу. Все началось, когда я впервые зашла в магазин господина Тормида. Я хотела застать тебя, но ты работал на складе и вместо тебя вышел он. Слово за слово и я поняла, что это тот самый мужчина, которого я хотела в тебе увидеть. Затем Тормид стал приходить к нам домой, пока ты был на работе. Мы хотели убежать поначалу, но потом подумали, зачем нам бросать лавку и дом, когда их можно будет продать. Проблема была только в тебе, так как это был и твой дом. Тогда у нас созрел план, как от тебя избавиться. Тормид подкупил всех жителей нашего городка, чтобы они сделали вид будто ты убил меня, иначе все были бы очень удивлены тому, что я жива. И знаешь что? Никто не был против, все с охотой согласились на сделку. Остальное ты знаешь, тот спектакль, который мы разыграли. Видел бы ты выражение своего лица! Я никогда не любила тебя Ликаон, поэтому у нас с тобой никогда не было детей!—женщина настолько прониклась эмоциями в своем рассказе, что и забыла, что произошло в этом доме минуты назад.
Ликаон, помолчав минуту, двинулся в сторону кресла, сверкая своими ярко-желтыми глазами. Женщина резко вскочила и стала отходить к стене спиной, не смотря под ноги. Чудом не споткнувшись о безголовое тело, лежащее неподалеку, она уперлась спиной к стене.
— Прошу, не убивай меня — закрыв глаза и выставив руки вперед, взмолилась женщина.
— Ну что ты, я тебя не убью. Тебя ждет кара намного хуже. Раз я был так тебе ненавистен, ты проведешь со мной остаток своей жизни. И ты подала мне хорошую идею по поводу детей. Раздевайся, немедленно!—Ликаон подошел вплотную к своей жене и поднял ее подбородок, так чтобы она смотрела ему в лицо.
На лице у женщины пробились из глаз слезы и она вынужденно подчинилась своему бывшему мужу. В ту ночь были слышны стоны и крики, перемешанные с всхлипываниями и воплями, доносящимися из дома, но никто не осмелился подойти к нему.
К следующей ночи, когда на небе была полная луна, Ликаон решил поквитаться с остальными жителями Форестхилла. Он вынес обезглавленный труп своего бывшего нанимателя на площадь и привязал его к столбу. Постепенно люди начали стекаться к площади, наблюдая ужас, творившийся там и созывая остальных жителей взглянуть на обезображенное тело Тормида. Ликаон спокойно наблюдал за картиной, неподалеку от площади, затаившись за одним из домов. Когда все жители были в сборе, он вышел на площадь и громко обратился к толпе:
— Я знал, что вы не упустите возможности посмотреть своими лживыми лицами на это жалкое ничтожество. Вы все поголовно предали меня, продались этому человеку и теперь пришел час расплаты,— Ликаон выпустил из себя зверя, который рвался на волю, как только он увидел всех этих людей и к всеобщему ужасу явил устрашающее чудовище. Волкодлак издал громкий чудовищный рык и принялся разрывать на части местных жителей. В один миг на площади уже лежали разорванные куски людей, у кого-то были оторваны руки, кто-то лишился головы, а некоторые и вовсе были разорваны на две равные части. Волкодлак вгрызался своими могучими зубами в жертв, чувствуя теплую сладкую кровь, приятный вкус их мяса и все больше и больше входил во вкус. От вкуса крови и мяса он впал в безумие, уже не замечая ничего вокруг, а лишь пытаясь вновь и вновь ощутить этот безумно приятный вкус. Так продолжалось до тех пор, пока на площади не осталось ни одного жителя городка. Немногим везунчикам удалось бежать из города прочь. Они бежали до ближайшей деревни, ища укрытия и защиты от безжалостного убийцы. Неизвестно сколько времени прошло, пока они смогли ее достигнуть.Наконец добравшись до нее, они попросили крова у местных жителей, рассказывая об ужасном происшествии. Те слушали их внимательно, не веря рассказчикам, но, все же решив помочь, так как вид у путников был поистине жуткий, пустили их в свои дома. Следующим утром, вся деревня уже знала о рассказе путников. Местные жители сжалились над ними и позволили жить у них долгие месяцы. В конце концов, нашлись добровольцы, пожелавшие помочь гостям, умеющие обращаться с оружием и, вооружившись, двинулись вместе с путниками в сторону их городка.
Пока беглецы отсутствовали в городке, в жизни Ликаона произошло еще одно удивительное событие. Его жена забеременела в ту ночь, но вместо положенного срока, всего через день ее живот вырос до срока окончания беременности, а на следующий день она уже родила крепкого здорового малыша. Ребенок рос быстрее, чем стрела летела до своей цели. Спустя каких-то нескольких месяцев он вырос и возмужал до неузнаваемости, казалось, будто это не двухмесячный ребенок, а двенадцатилетний подросток. Имя тому ребенку было – Берендей. Берендей не подозревал о природе своего отца, так как Ликаон не превращался в чудовище со времен побега местных жителей. Жена же Ликаона проводила все дни в лавке Тормида, изучая таинственные книги и, ища в них ответ как остановить чудовище.
Жители соседней деревни вместе с беглецами уже пробирались сквозь лес и были совсем близко к деревне, как неожиданно их остановил незнакомец в длинном черном плаще.
— Вы не сможете убить чудовище своим оружием. Его может ранить только определенный тип оружия. Оружие должно быть из серебра, и я могу вам его предоставить,— сказал незнакомец, протягивая путникам арбалет из чистого серебра, выгравированный таинственными знаками.
— Откуда тебе это знать чужак? А если ты и говоришь правду, то что ты хочешь взамен столько искусно сделанного оружия?— не доверяя незнакомцу, спросили жители деревни.
— Мне ведомо многое, в том числе и происхождение этого существа, а взамен я ничего у вас не попрошу, разве что пару капель вашей крови, как только чудовище будет мертво,— Таинственный гость стал протягивать арбалет еще ближе к путникам, но те отпрянули от него.
— Зачем нормальному человеку кровь другого человека? Что-то ты темнишь странник. Не будем мы принимать от тебя твоего подарка,— деревенские жители стали обходить незнакомца, двигаясь дальше.
— Ты же знаешь, что без арбалета вам не одолеть этого монстра, ведь так, Сирил?— незнакомец обращался к последнему жителю, идущему в самом конце.
— Откуда ты знаешь мое имя? Кто ты?— Сирил от удивления врос в землю и не мог пошевелиться, в то время как его товарищи уже ушли дальше в лес.
— Можешь называть меня, Калфир. А теперь возьми арбалет и прикончи эту тварь. Ты видел, на что она способна. Только с ним ты сможешь остаться в живых.— Калфир протянул арбалет Сирилу и тот неуверенно взял его в руки.
— Как я тебя найду, после того как разделаюсь с бестией?
— Я сам тебя найду, а пока советую догнать своих товарищей, ведь битва вот-вот начнется.— Калфир развернулся спиной к Сирилу и ушел прочь, вглубь леса.
Сирил, подходя к Форестхиллу услышал, как его товарищи выкрикивают имя чудовища, вызывая его на бой.
— Ликаон! Выходи дьявольское отродье. Тебе не место в этом мире, прими свою смерть!
— Вы что с ума сошли? Он же нас порвет, не провоцируйте его,— только и успел сказать Сирил, как услышал из дальнего дома пронзительный рев.
Ликаон, услышав, как ему угрожают жители городка, сказал Берендею спрятаться за шкурой медведя, лежащей рядом с кроватью и не высовываться, чтобы он не слышал. Сам он, подойдя к двери, уже почти полностью превратился в звери и зарычал так, чтобы его услышали его противники. Берендей высунул голову из-под шкуры и увидел слабые очертания своего отца, вернее то, что от него осталось, ведь перед ним было существо слабо похожее на человека, больше похожее на волка. Он закрыл рот рукой, чтобы не закричать от ужаса и не убирал ее до тех пор, пока существо не выскочило наружу. Волкодлак стремительно надвигался на своих врагов, предвкушая вкус крови, который он ощутит, разорвав их. Беглецы в свою очередь разбились на два ряда, в первом стояли мечники, готовые принимать удар, во втором стояли лучники, стрелявшие в громадное чудовище, которое надвигалось в их сторону. Стрелы, попадая в шкуру чудовища, отлетали, не оставляя и царапины, что вызывало страх и потерянность у стрелков. Достигнув ряда из мечников, волкодлак одним махом разорвал на куски половину из них, другая половина пыталась атаковать нападавшего, что не вызывало успеха. Мечи пробивали шкуру, но лишь на мгновение на месте удара возникали раны, вскоре они с невероятной скоростью затягивались. Нападавшие, обомлев, бросили оружие на землю и принялись бежать прочь. Волкоподобное существо догоняло и убивало их, отрывая куски мяса и проглатывая, до тех пор, пока не ощутило неимоверную боль в правом боку. Наклонив голову, существо увидело торчащую из бока серебряную стрелу, которая жгла тело невыносимой резью. Своей лапой оно вынуло стрелку резким движением и почувствовало жжение в ладони. Волкодлак получив еще одну стрелу в свое левое плечо, увидел нападавшего и бежал от него прочь в сторону дома. Истекая кровью, существо ввалилось в дом и упало на пол рядом с кроватью, залив кровью верхушку шкуры медведя. Несколько минут спустя в дом вбежал человек с серебряным арбалетом, наведя арбалет в сторону Ликаона. Глаза Ликаона полыхали от ненависти и злости, глядя на нападавшего. Существо бросилось в сторону стрелка, нацелив в него свои когти и, не смотря на полученную очередную стрелу во второе плечо, атаковало своими лапами и вгрызлось в руку. Сирил завопил от боли, выронив из руки арбалет. Неожиданно для всех, в этот момент в дом вбежала жена Ликаона, незамедлительно подняла арбалет с пола и, не раздумывая выстрелила прямо в сердце чудовищу. Монстр рухнул на пол и издал свой последний душераздирающий рык.
— Наконец то ты мертв, я ждала этой минуты слишком долго,— жена наклонилась над трупом волкодлака, удостоверившись, что то действительно мертво.
Берендей, все это время наблюдавший за происходящим, разрыдался и громко закричал:
— Нееееет, отец!— кровь закипела внутри Берендея, он ощущал одновременно чувство разбитости и гнева. Он чувствовал, как гнев вырывается из него, как шкура медведя врастает в его кожу, как он и шкура становятся одним целым. Берендей продолжал кричать, но постепенно его крик перерастал в рев зверя. Молодой медведь ринулся в сторону женщины и принялся вгрызаться в ее лицо. Женщина кричала от боли, старалась отбиваться руками, но это было бесполезно. Когда крики женщины стихли, медведь, оставив останки, принадлежавшей его матери, бросился прочь из дома в сторону леса. С тех пор его никто не видел. Сирил поднялся с пола и, зажимая кровоточащую руку, вышел из дома, последний раз взглянув на волкодлака, так и оставшегося лежать в объятьях своего желания. Наверху горела полная луна, освещая весь городок, словно на дворе день. Прихрамывая, он направился к ближайшему городскому колодцу, промыть рану. Найдя колодец, он набрал из него ведро воды, медленно убрал руку с раны и взглянул на нее. Рана была глубокой, но, к удивлению Сирила, кровь уже не так бурно текла. Тщательно промыв рану на руке, он замотал ее куском одежды, чтобы остановить кровотечение и направился в первый попавшийся дом. Силы покидали Сирила, он был не в состоянии куда либо идти, поэтому он завалился на кровать в чужом доме, пока не потерял сознание. На следующий день Сирил проснулся от слепящего луча солнца, который выглядывал из окна и бил ему прямо в глаз. Он встал с кровати, чувствуя, что ему гораздо лучше и выдвинулся в сторону лавки мясника, где возможно осталось хоть что-то съестное, Сирилу безумно хотелось есть. Дойдя до места, он был приятно удивлен, увидев что лавка хорошо забита всяческим мясом, несмотря на то, что хозяина лавки не было в живых уже несколько месяцев. Сирил с жадностью вцепился в здоровенный кусок мяса, висящего на крюке, не думая о том, что оно сырое. Такого безумно вкусного мяса ему не доводилось пробовать никогда в жизни. Разделавшись с половиной висящей туши, он вдруг понял, что его рука не разрывается от боли и решил незамедлительно ее проверить. Сирил с ужасом осматривал свою руку, так как вместо глубокой раны на руке были следы от затянутого шрама в виде трех следов от когтей волкочеловека. После этого он весь ходил по городку, собирая трупы и закапывая их могилы, отдавая дань уважения умершим. Наступила ночь и как только на небе выступила полная луна, Сирила окатило волной боли, распространявшейся по всему телу. Его тело ломало, руки и ноги удлинялись, челюсть подалась вперед, кожа покрывалась серой шерстью, на концах пальцев рук и ног выступали острые длинные когти. Если бы кто-нибудь наблюдал эту картину, то смог бы заметить, как глаза Сирила также стали изменятся, вместо привычных карих глаз, горели два больших желтых огня. После этого Сирил помнил лишь страшное чувство голода, которое вело его в сторону лавки мясника. Утром он проснулся в пустой лавке, где лежали лишь остатки запасов мясника, чувствуя во рту привкус крови и сырого мяса.
— Могу тебя поздравить с победой, — глядя вниз на обнаженного человека, сказал Калфир.
Сирил подпрыгнул от неожиданного визита гостя, ища свою одежду.
— Держи, — Калфир кинул какие то тряпки потерянному мужчине. — Советую запастись одеждой, менять тебе придется ее часто. А теперь позволь закончить нашу сделку.
Калфир взял ладонь Сирила и провел по ней острым лезвием ножа. Кровь незамедлительно проступила из ладони и Калфир подставил под нее небольшой флакон, наполняя его предметом их договора с Сирилом.
— Ну вот и все, наши с тобой дела закончены. Тебе я посоветую не жить в населенном месте, лучше где-то в уединенном лесу, но это решать тебе, — Калфир закрыл флакон пробкой и развернулся к двери, собираясь уходить.
— Постой, объясни, что произошло. Что со мной происходит? Почему мне стоит жить вдалеке от всех? — Сирил на ходу одевался и собирался подбежать к двери, оградив путь к выходу.
— Не советую пытаться меня остановить. Я же сказал, наши дела закончены, я тебе больше ничего не должен, ровно, как и ты мне. Следовать моему совету или нет, решать тебе. — Калфир резко открыл дверь, так, что она чуть не слетела с петель, и исчез в неизвестном направлении.
С тех пор Сирил не выходил из Форестхилла, приводя городок в прежний вид. Он жил в полном одиночестве, добывая еду в ближайшем лесу. Изредка с ним происходили необъяснимые вещи, которые напоминали события той ночи, после которой он проснулся без одежды в пустой лавке. Так продолжалось до тех пор, пока однажды в Форестхилл не забрели странствующие путники. Сирил был глубоко рад их появлению, впервые за долгое время он наконец-то мог хоть с кем-то пообщаться. Он рассказал им причину того, почему он живет в этом городке один, но путники не восприняли его слова всерьез, думая, что тот просто напросто спился от одиночества. Хозяин Форестхилла расселил путников по пустующим домам, предложив им оставаться столько, сколько они пожелают. Путники с радостью приняли предложение и обустроились в своих новых домах. Новые жильцы городка вновь вдохнули жизнь в Форестхилл, даже по ночам улицы теперь были оживлены гуляющими людьми. Но счастье было не долгим. Одной ночью, когда на небо вышла полная луна, Сирил вновь ощутил в себе необъяснимые изменения. Той ночью улицы Форестхилла вновь были пропитаны кровью. Перед новыми жителями предстало существо, похожее на помесь человека и волка, ростом чуть больше двух метров, покрытое серой шерстью. Существо разрывало жителей городка на части, вгрызалось им в горла, кого-то просто кусало и отбрасывало в стороны. Одному из них удалось найти в своем доме серебряный арбалет и, прежде чем монстр разорвал его на части, он успел выстрелить ему в остроконечное волчье ухо.
Когда наступило утро, жители городка обнаружили на городской площади обнаженного хозяина городка, лежащим у колодца с разорванным ухом. Люди сразу поняли, что Сирил им не врал, когда рассказывал свою историю и, что проклятым чудовищем теперь был он. Когда Сирил очнулся и увидел наставленный на него арбалет, он, не видя другого выхода, прыгнул в колодец, чудом увернувшись от выпущенной в него стрелы. Так он просидел в колодце вплоть до полуночи и, выбравшись из колодца, увидел, что теперь Форестхилл был населен не людьми, а существами, которых настигала та же кара, что и его самого.
С тех пор городок Форестхилл населяли люди, полностью осознававшие, кто они на самом деле и без угрызений совести, когда приходило время, пожирали путников, решивших остаться в их городке. Форестхилл стал приютом для новых жителей Аморгоса – вервольфов.
© Скотт Рамиро