Я родился в год Олимпиады в Москве в семье военнослужащего Советской Армии, что сразу же предопределило мой образ жизни — постоянные переезды, по всему огромному Советскому Союзу, как говорится, куда Родина прикажет, туда и едем. Военные были тогда, наверное, самой мобильной частью советского общества. За первые пять лет жизни я пожил в Литве, Казахстане на Дальнем Востоке.

Папа сначала служил в ВДВ медиком, как он сам говорил, медик в ВДВ ничем не отличается от бойца, кроме того, что дарит летящим рядом на парашюте людям надежду, что они в случае боевых действий умрут не сразу. И прыгнув с самолёта почти 150 раз на разного рода учениях он понял, что медики с парашютом не сильно-то кого-то лечат, а потому ему пришлось оставить автомат с парашютом и начать всё-таки лечить людей на реальной медицинской службе.

Впрочем, парашют он забрал с собой и его стропами мы еще 15 лет всей семьей связывали наши пожитки при переездах. В результате армейских кадровых гамбитов мы очутились на Дальнем Востоке в Лесозаводске в нескольких километрах от советско-китайской границы, где моего отца Родина, как выдающегося медика уже в звании майора, при активном выносе мозгов командиру части со стороны матери (таковы были традиции офицерской среды тех лет), позвала в защищать интересы нашей Империи в далёкой Африке.

Хочу рассказать немного о службе в Советской Армии, ведь я как настоящий ребёнок всегда грел уши при разговорах взрослых, так что кое-чего уже тогда усвоил.

Военный человек, подневольный, и качество его службы определялось, тем, куда его отправляли служить и тут, знаете, разлёт мог быть очень крутым — от крайнего Севера, и пустынь какого-нибудь Узбекистана, до Восточной Германии и Литвы. Внутри СССР дико котировалась Литва (там «оккупанты» снабжали территорию по высшему классу), а самым крутым за рубежом считалась, конечно, ГДР. Офицеры, проходившие там службу считались почти богами в глазах служащих на Дальнем Востоке. Был промежуточный вариант — Африка. Африку никто в армии не любил, но Германии на всех не хватало, поэтому ехали туда. Там тоже были свои варианты. Насколько помню, не очень котировались Зимбабве, и кажется Танзания, а вот Эфиопия, которая в тот момент стала оплотом социализма на севере Чёрного Континента, была прям вообще крутым вариантом. То ли было мало медиков из ВДВ, то ли командир благоволил отцу, то ли не хотел больше видеть мою маму, но он выбил папе место именно там.

Напомню, что в Эфиопии страсти тогда кипели нешуточные, регион был стратегическим во время Холодной войны — имел выход к Красному морю, важнейшей мировой судоходной артерии. В 1974 году местные ребята из Дерг (почти Реввоенсовет местного разлива) свергли монархию последнего императора Эфиопии Хайле Селласие I, который тут же как-то подозрительно переволновался и умер, и к власти пришёл хитрый Менгисту Хайле Мариам, который на тот момент стал «нашим сукиным сыном», как и полагалось в те времена.

Против него выступил Народный Фронт освобождения Эритреи (не наши сукины дети), который решил Эритрею по-быстрому отделить от Эфиопии. СССР такой расклад вообще не устраивал, потому что в случае успеха Эфиопия превращалась в тыкву — сухопутную нищую страну без выходов к морю. А по сему решили туда забросить побольше наших спецов, немного вертолётов, врачей, чтобы помочь Эфиопии обратно подклеить Эритрею, а воевать непосредственно в поле вызвались, продолжатели дела Че — отчаянные кубинцы.

Обычная прокси-война тех лет, ничего примечательного, на самом деле. И вот этот дружный коллектив в 80-ых и заехал в Эфиопию. Конкретно моему отцу доверили лечить бойцов Менгисту в глубоком тылу, в военном госпитале столицы Эфиопии Аддис-Абебе. Вот так геополитические шахматы Холодной войны распорядились судьбой моей семьи.

Но была одна проблема — дело в том, что в моей семье кроме мелкого меня росла, довольно взрослая сестра, которой было уже почти 16 лет. А старшей русской школы в Аддис-Абебе попросту не существовало. Решено было оставить её у моей тётки. Так я попрощался со своей любимой сестрой на долгие годы. Многим покажется странным такое решение родителей, однако, в то время, в нашем офицерском окружении это не подлежало обсуждению. Карьера военного делала крутой взлёт и лирике там было не место.

Когда ты маленький, ты выступаешь просто в роли багажа, у тебя ничего не спрашивают, а ты не задаёшь вопросы. Поэтому когда мне сказали, что мы летим в Африку, я просто пожал плечами, в которые тут же натыкали кучу прививок от всякой африканской заразы (как позже выяснилось, не зря, но и не даёт +100 к резистам).

Родителей же моих строго проинструктировали — что враг не дремлет и будет пытаться завербовать их. Моего отца будут соблазнять разные женщины, а агенты дяди Сэма могут даже слушать разговоры на кухне через микрофоны направленного действия. Про женщин мне родители ничего не сказали, а вот про микрофоны зачем-то сообщили. Я потом долго парился, что шпионы нас слушают дома. Знаете, даже ребёнку неприятно, что его постоянно подслушивают.

И вот в один прекрасный день мы оказались с четырьмя чемоданами в Шереметьево, сели на главный трансконтинентальный пассажирский самолёт СССР: ИЛ-62 с красным флажком на хвосте и улетели в Аддис-Абебу.

Тут хочется рассказать как летали наши военные в Эфиопию.

Рейсы делились на военные и условно гражданские. Про военные я рассказать ничего не могу, кроме того что они были, знаю, что ими кроме техники и персонала возили различную контрабанду (расскажу позже) и все об этом знали и активно пользовались. Мы же летали как обычные пассажиры гражданскими рейсами. Тут тоже было два варианта. Первый — снаряжался ИЛ-62 и жутким рёвом устремлялся в Африку, но долететь он на одной заправке не мог потому что жрал керосин как не в себя. Ему нужно было где-то заправиться. Самый короткий маршрут был через Йемен с посадкой в Адене. И тут, сюрприз! Тогда в Йемене тоже была война и там не летали гражданские самолёты вообще, все облетали это место. Единственные кому было на войну похер — это Аэрофлот. Дело в том, что все в регионе знали, что на самолёты СССР лучше даже не смотреть, не то что стрелять. Я как сейчас помню, как ИЛ круто разворачивался над Красным морем в Адене и садился в пустынный аэропорт, в котором стояли сгоревшие остовы самолетов и каких-то грузовиков. Наш ИЛ там обычно был единственным воздушным судном, как будто посреди зомби-апокалипсиса.

Аэропорт Адена был изрешечён пулями, всегда стояла жуткая жара, как будто ты зашёл в парилку бани. Но наши военные включая экипаж дружно бежали в дьюти-фри этого жутковатого пустого аэропорта и затаривались чем могли.

Самолёт не взлетал пока все не закупались. Да и не стоило опасаться, что он улетит ведь в очереди за пресловутыми джинсами рядом с тобой мог стоять весь экипаж твоего же самолёта. Мы летали так неоднократно (раз в году папе давали отпуск на Родину) и ещё меня постоянно пускали в кабину самолёта. Я уже тогда был благоразумным и от предложения посидеть в кресле пилота всегда отказывался.

Второй вариант трансфера — полёт на Боинге «Эфиопских Авиалиний». Эти всегда летели из Москвы с посадкой в Каире. На заправке в Египте никого не выпускали, а вокруг самолёта всегда зачем-то стояли автоматчики, я же силился увидеть в иллюминатор пирамиды. Наши не любили такой маршрут потому что не было Аденского дьютика, а во-вторых, Эфиопские Авиалинии загружали еду, приготовленную в Аддис-Абебском аэропорту, дико острую, которую никто не мог есть.

Удивительно работает память, я как сейчас помню свой первый день в Аддис-Абебе. Помню этот жаркий день и сразу ударивший в ноздри запах — смесь запаха специй, бананов, сырой шерсти и какой-то вездесущей затхлости. Иногда теперь когда в овощных лавках я чувствую сильный запах бананов (а в России они почти не пахнут) я вспоминаю именно этот день…

Как размещались наши люди в Эфиопии и конкретно в Аддис-Абебе.

Начнём с того, что нам опять дико повезло, я много лет спустя познакомился с бывшим ребёнком, который так же как мы приехали туда, но его отце был вертолётчиком или кем-то из обеспечения аэродрома и их поселили в какой-то абсолютно жуткой дыре с вертолётами посреди эфиопской саванны, где даже нормально помыться было проблемой, и вокруг стояли только жалкие глинобитные деревни с пасущимися тощими коровами, а съездить в Аддис-Абебу считалось крутым достижением. Печаль. А вот врачей, военных советников и всяких спецназовцев-инструкторов селили как раз в Аддис-Абебе, которая была как сияющий оазис посреди тамошней разрухи. Гигантский мегаполис в стиле Мега-сити 1 из Судьи Дредда, где миллионы людей жили среди трущоб и современных зданий. Город находящийся среди гор на высоте 2000 метров над уровнем моря был впечатляюще огромным из-за моря одноэтажных трущоб, укрытых шифером, с кучей кривых параллельных себе улиц, не имеющих названий и номеров домов, и где трущобы могли мгновенно смениться дорогими виллами, площадями с фонтанами с ночной подсветкой. Более подробно я расскажу позже.

Русское присутствие в Аддис-Абебе было тогда следующим:

Самым старым русским местом был госпиталь Балча, основанный аж 1896 году еще при Российской Империи и оставленный русскими в 1996 году при Ельцине, когда у нас экономили буквально на всём. Я бывал в этом госпитале.

Там работали русские врачи, которые держались как бы в стороне от военных, потому что по сравнению с нами, они были почти коренными жителями. А с Балчевскими детьми мы, военные дети, слегка враждовали и даже иногда дрались,.

Посольство и Торговое представительство СССР. Они жили в основном, как говорили «на виллах». Это был небольшой коттеджный посёлок. Его так и называли «Виллы». Там же обитали дети дипломатов, которых возили в школу на невероятных для тогдашнего СССР Вольвах и Мерседесах, на зависть всех офицерских мальчишек. Увы, но социальное неравенство уже тогда сквозило, будь здоров.

Также по городу самостоятельно снимали квартиры наши торговые представители и переводчики (там в основном, были английские, но особенно ценились редкие переводчики с амхарского, родного языка эфиопов и платили им очень хорошо). Это тоже был общий повод для зависти. Мы часто ходили в гости к этим товарищам и однажды даже мне посчастливилось пожить пару дней в квартире одного нашего переводчика — это была роскошная даже по нашим современным меркам многокомнатная квартира в охраняемом жилом комплексе с комнатой для прислуги и двумя ваннами, уставленная всякими роскошными, по советским меркам, вещами. Я там просто как герой «Один Дома 2» пока никого не было принимал в пене джакузи и слушал плеер заедая разными жвачками и конфетами и разглядывал, как сейчас помню американские книги про НЛО, про которые в СССР будут говорить только лет через 5. И это всё заметьте, после Уссурийской коммуналки, отапливаемой печкой и походами на помывку, в тамошнюю военную котельную.

Также, у нашей Родины была в городе целая огромная, нет, реально огромная военная база с примыкающим к ней аэродромом, о ней расскажу подробнее позже. Там жили в маленьких одинаковых белых дощатых домиках, наподобие садовых, наши спецы - персонал авто-батальона, солдаты, авиатехники и наши союзники-кубинцы.

Врачи и прочие, кому не досталось ничего из выше перечисленного были расселены в дома итальянских инженеров, с которыми сотрудничал прежний режим Императора. Эти дома находились ближе к центру города и были выкрашены в разные цвета. Их так и называли — Белый дом, Зелёный дом, Розовый дом и Голубой дом. Сейчас звучит очень смешно)

Военная машина там решала вопросы очень оперативно и по приезде, нам как семье с ребёнком быстренько выдали квартиру. Вот тут мне судьба реально улыбнулась потому что нас заселили в Белый дом.

Конец первой части) Если понравилось, напишу следующие части.