У 35-летнего Кирилла Готовцева безумная спортивная история. Выступать за сборную в трех принципиально разных видах – летнем, зимнем и игровом – что-то невероятное. Не факт, что такие прецеденты в новейшей российской истории вообще были.
Сейчас он в Англии, играет в одной из сильнейших регбийных лиг мира за «Глостер».
Вот что он говорит о своей спортивной карьере:
Борьба: на Олимпиаду-2012 в его категории отобрался легендарный Билял Махов
– Борьба – это база. Выходить один на один – особые чувства. Ребята из любых единоборств точно поймут меня, это отдельный вид эмоций. Я пришел в 10 лет, и меня сразу зацепило. Сначала просто нравилось, а потом стало получаться и появились амбиции. Борьба мой спортивный фундамент. Да и социальный лифт тоже. Вообще не факт, что без нее я выбрался бы из села Богучаны. Учился-то так себе. А так после 9 класса попал в Назарово, оттуда поступил в Красноярск – в училище олимпийского резерва.
Ничего особенного я в итоге не достиг. Ну, были международные турниры, но это только звучит красиво: Нью-Йорк, Лондон... А по факту это были самые обычные соревнования. Они ничего не давали. Это не чемпионат мира. Данные у меня были хорошие, но не реализовался. Вопросы в основном к себе, отчасти – к системе.
Есть такая присказка, что в борьбе выиграть чемпионат России труднее, чем чемпионат мира. Помню, в один год в категории до 96 кг собрались олимпийский чемпион, чемпион мира и чемпион Европы, и все – разные люди. А призеров больших стартов – так почти вся первая десятка. Но выиграл тот, кто в нее не входил! А на главный старт у нас отбирается только один спортсмен. Представляете, какая конкуренция! Я на чемпионатах России занимал третье место. Оно не дает ничего. Едешь на сборы – ты вроде бы в обойме основной сборной. Тому, кто отобрался на ЧМ, нужны спарринги. Но потом он едет на главный старт, а ты в костюме сборной – домой. Мой последний год в борьбе – 2012-й. В олимпийский Лондон в моей категории отобрался Билял Махов. У него в итоге золото тех Игр (Махов взял бронзу, но после дисквалификации чемпиона и серебряного призера спустя годы вместе с иранцем Комейлом Гасени признан победителем ).
Я решил уйти, потому что не видел перспектив. Все, тупик. Мне было 26. Это одно из самых тяжелых решений в жизни.
Бобслей: что не получилось с Сочи-2014?
– Бросать спорт совсем не хотелось. На стадионе мы часто пересекались с бобслеистами. Подошел к одному приятелю, рассказал о своих поворотах, все обсудили. Прошел тесты – и меня приняли. Про бобслей толком ничего не знал, только по ТВ несколько раз видел, как это вообще происходит. Но что мне было терять?
В октябре выступил на турнире по борьбе в Якутске. Стал третьим. На тот момент не знал, что это мой последний старт. Хотя тогда делал шесть тренировок в неделю по бобслею, и одну-две – по борьбе. После поехал в Сочи, впервые увидел трассу.
Первый спуск получился хорошим – перевернулись с красноярской командой на последнем повороте. Было жестко. Я терся головой о лед, нас побило по стенам, только с горем-пополам остановились. В итоге сотрясение, шлем в клочья, плечо поджег... После этого дали два дня отдыха. Думал: «А зачем мне это вообще надо?» Ответ нашел быстро: не могу сдаться! Пацаны катаются, а я что, разок упал – и сразу испугался? Бежать домой? Мысленно принял для себя, что падения – просто часть бобслея. Но больше их практически не было. Хотя на виражах при скорости 120 км/ч давит крепко.
На тех соревнованиях в Сочи я неплохо разгонял, и меня заметили тренеры сборной. Тут же позвали на Кубок Европы – как отказываться от такого шанса? Уже в ноябре мы с Дмитрием Абрамовичем стали восьмыми в двойках в Австрии. А я-то улетал из Красноярска ненадолго. Думал, просто скатаюсь в Сочи, посмотрю, что такое бобслей. В итоге пришлось на месте что-то докупать, что-то мне дали. Вместо пары дней получилось 2,5 месяца, и за парковку на стоянке в аэропорту Красноярска накапала огромная сумма.
Отобраться на Олимпиаду в Сочи было реально – такую цель я перед собой и ставил. Но в бобслее очень специфический и достаточно субъективный отбор. Я точно не был лучшим среди разгоняющих, но и худшим – тоже.
Регби: «Если ударился головой и тебя не вырубило, значит, плохо ударился»
– Идти в регби не планировал. Были мысли заканчивать со спортом, появились варианты заниматься бизнесом. Но в ресторане случайно встретил Игоря Николайчука, главного тренера «Красного Яра». Красноярск город небольшой, все спортсмены друг друга знают. Мы переговорили – и дальше пошло-поехало. Меня сразу взяли в команду, Игорь Леонидович за меня поручился. Сначала играл в регби-7 – это олимпийская дисциплина. Там научился двигаться на поле, работать с мячом. Месяца через два попал в дубль «пятнашки», выходил в высшей лиге, набирался опыта. Там делал по 2-3 попытки и считал, что так и должно быть. А когда попал на серьезные команды, оказалось, что там другой мир. Куда более жесткий.
Регби в этом плане мне очень нравится. Чтобы играть по-настоящему жестко, уровень энергии должен быть сумасшедшим. При этом до жестокости у нас не доходит. Мне наступали бутсами на пальцы, на голову, есть шрамы от шипов на ногах. Но это все не было чем-то умышленно грубым. Просто есть отдельные игроки, которые психологически кайфуют от жесткой игры. И они, играя на пределе допустимого, не жалеют никого, и в первую очередь – себя. Залететь головой куда-то там со всей силы – это про них. Но по-другому они не получают удовольствия. Просто звериная энергия. Я не расцениваю их как злодеев – понимаю, что ими движет. И за рамки правил даже они выходят редко, ведь красная карточка – это удар по всей команде.
В борьбе максимальная зарплата в Красноярске у меня была 32 тысячи рублей. И это как у призера чемпионата России. У тех, кто на пути – 15, 10, 8. Так что у меня было не так плохо. Еще от Назарово получал 5 тысяч. В бобслее было меньше – сначала 21, потом что-то вроде 27 тысяч. В регби – на голову лучше: при нормальных данных стартуешь с 40. Если ты очень хорош, то пару сотен тысяч рублей зарабатывать в России возможно.
В 2020 году меня признали лучшим игроком «Красного Яра». Это знаковый момент. Я был сильно удивлен, потому что сам себя таковым не считал. Воспринял награду как аванс, но благодарен команде за нее. Все-таки речь не о голосовании в соцсетях, а о внутреннем решении клуба – тех людей, которые видят все изнутри. Это было трогательно.
Что такое регби в Англии?
– Самое кайфовое, что было со сборной – Кубок мира-2019. Масштаб шокировал. Это ощущалось повсюду: в отеле, на тренировках. Столько болельщиков, огромное внимание со всего мира! Событие планетарной важности. Побывать на таком турнире – большая удача.
В России есть регби, но мы даже не представляли, насколько мощно и атмосферно выглядит Кубок мира. Это были мегаэмоции!
Спустя два года я завершил карьеру в сборной. Пора притормаживать. Сборная – не то же самое, что клуб. Там нужно разрывать зубами – другой эмоциональный уровень. Ехать нужно либо голодным, либо вообще никак. Пришло время молодежи, под которой газон будет гореть и бутсы гнуться. А у меня и возраст, и тяжело дался переезд в Англию. Оставить семью на пару недель в чужой стране, когда быт еще не отлажен, а они на тот момент не владели языком, было бы слишком. Так что все совпало.
В «Глостер» перешел в апреле 2021-го. Они написали сами. Я сначала обсудил все с «Красным Яром», потом с женой. Решили: надо ехать. Такая возможность дается далеко не каждому. Знал, что, если откажусь, потом буду жалеть. Ведь полученный в итоге опыт перекрывает все минусы. В России мы всегда смотрели зарубежные чемпионаты и представляли: а как бы я там выглядел? Поэтому упускать такой шанс – просто неуважение к судьбе.
Чемпионат Англии – одна из сильнейших лиг мира по регби. Конкуренция возведена в абсолют, проходных игр не бывает, на турнирную таблицу можно не смотреть. Неважно, на каком месте идет одна команда, а на каком другая – в очной игре исход может быть любым. Сложнейший турнир. И все это в атмосфере огромной фанатской базы: стадионы строго полные. На «Глостере» всегда аншлаг – под 15-16 тысяч. При том, что город маленький. Каждая игра – событие для Глостера. Люди либо идут на трибуны, либо в бар, либо как минимум смотрят по ТВ. Это реально праздник. Я еду на стадион за 2 часа до старта, и люди в этот момент уже стягиваются. Игроков в городе знают в лицо. И люди настолько любят клуб, что, если бы вдруг мы опустились на пару дивизионов ниже, они все равно так же бы ходили и болели. Это история.
Следующий сезон я в «Глостере». А дальше загадывать не хочу. Жизнь научила, что делать это бессмысленно. Тем более, мы живем в такое время, что никто ничего не знает. Двигаемся вперед – и походу разберемся.
