Авиация и Техника

С момента появления авиации ее роль в боевых столкновениях все возрастала. Превосходство в небе во много решало успех военных операций. Соответственно и развивались места базирования самолетов и вертолетов, включая авианосные корабли.

Авианосцы постепенно становились центральными объектами флотов. Широкий спектр задач, решаемый авиацией, требовал поддержки вспомогательных кораблей. Принимались меры для защиты от подводных лодок, способных в короткие сроки вывести из боя корабль со всей авиацией.

История разработки судна «Адмирал Кузнецов» связана с развитием проекта 1143 «Кречет». Первые наработки по созданию собственного авианосца велись еще до Великой Отечественной войны. Однако и после ее окончания проект противолодочных крейсеров откладывался.

Лишь в 1968 вышло постановление правительства о начале проектирования противолодочного крейсера проекта 1143. Новым кораблям изначально предписывалось наличие авиации, которая смогла бы бороться с подводными лодками, а также высаживать и прикрывать десант. Акцент делался на вертолеты.

Было разработано несколько вариантов новых судов. Из них выбрали совместимый с ранними проектами 1123, что позволяло снизить расходы и сложность разработки. Новый тип крейсера утвержден 30 апреля 1970 г. В течение 10 лет построено 4 таких корабля.

Следующие три корабля стали модернизированной версией проекта. Для усиления противодействия потенциальному противнику в воздухе возникла необходимость в полноценной взлетной палубе для истребителей. Соответственно новые корабли вместо ракетно-артиллерийских установок получили увеличенную полосу и трамплин.

Авианесущий крейсер Адмирал Кузнецов стал пятым кораблем серии (1143.5) и первым среди трех модифицированных вариантов. За все время сменил несколько названий — в проекте значился как «Советский Союз», при закладке — «Рига», при спуске на воду — «Леонид Брежнев», на испытаниях — «Тбилиси». 4 октября 1990 корабль получил имя в честь советского адмирала Николая Герасимовича Кузнецова.

Закладка крейсера произошла 1 сентября 1982 на Черноморском судостроительном заводе в Николаеве. Судно проектировалось для принятия модифицированных Су-27, Су-25 и МиГ-29. Впервые в СССР постройка осуществлялась формированием корпуса из крупных блоков до 1400 тонн весом.

4 декабря 1985 корабль спустили на воду, однако внутренние работы по его постройке продолжались. 8 июня 1989 начались швартовые испытания, 8 сентября того же года на крейсер заселился экипаж. 21 октября судно вышло в море, 1 ноября начались испытания со взлетом и посадкой авиации. На протяжении 1990 корабль достраивался, продолжались его испытания.

В состав Северного флота «Адмирал Кузнецов» официально зачислен 20 января 1991. В ноябре того же года крейсер, базировавшийся на рейде Севастополя, получил телеграмму председателя Верховной Рады Украины Л. М. Кравчука о приписке к украинскому флоту. Командир судна Виктор Ярыгин снялся с рейда и в обход Европы совершил переход в Видяево, в Мурманской области.

В конструкции кораблей проекта 1143 следует отличать два ключевых типа — первые корабли с ракетно-артиллерийским вооружением в носовой части и модернизированный вариант с расширением взлетно-посадочной полосы. «Адмирал Кузнецов» относится ко второй категории, хотя большинство схем компоновки и сохраняет традиционные для серии аспекты.

Конструктивная защита:
Защита крейсера «Адмирал Кузнецов» основывается на двух ключевых факторах — вооружение, способное поражать выпущенные по кораблю снаряды, и конструктивные особенности компоновки и использованных материалов.

Для противодействия ракетно-бомбовым атакам имеются зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Кинжал», установки «Кортик» и скорострельные АК-630М. Против торпедных атак предусмотрена многоуровневая защита посредством двух установок РБУ-12000. В нее входит:

создание ложных акустических целей;
формирование противоторпедных минных полей;
поражение торпед глубинными бомбами в непосредственной близости от корабля.

Корпус:
Сварной корпус крейсера «Адмирал Кузнецов» выполнен по общим стандартам авианосцев. Остров с надстройкой смещен вправо от продольной оси корабля. Полетная палуба имеет консольный свес. Под ней располагаются ангары, от которых предусмотрено два подъемника для самолетов. Данные помещения занимают до 50% длины и 70% ширины корпуса.

По базовому проекту 1143 в носовой части судна располагалось вооружение. Адмирал Кузнецов авианосец имеет другую компоновку, на его месте размещена дополнительная взлетная палуба для самолетов стандартной схемы. Соответственно изменилась и конструкция носовой части, крейсер стал больше походить на полноценный авианосец.

Общее количество палуб, включая командные — 7. Для авиации первоначальный проект крейсера подразумевал только одну угловую палубу для взлета и посадки авиации. Такие корабли ориентировались преимущественно на вертолеты и самолеты вертикального взлета. Однако подобная специализация была пересмотрена.

Самолеты Як-38 не обеспечивали нужной ударной силы и превосходства в воздухе. При этом в южных широтах, ввиду влажности и высокой температуры, они и вовсе не могли взлетать. Данный аспект ставил под сомнение и эффективность вертолетов для борьбы с подводными лодками, десантирования и прикрытия наземных войск.

Авиафинишер «Светлана-2».
Авиафинишер — устройство для усиленного торможения садящихся на палубу авианосца самолета. Для «Адмирала Кузнецов» задействована система «Светлана-2». Она состоит из нескольких поперечных тросов, связанных с гидравлической системой торможения.

Навигационная и оптическая система
Для проекта 1143 предусматривалась комплексная навигационная система, разработанная Бакинским электромеханическим институтом. В ее состав входили следующие приборы:

«Стрельна-1» — центральная вычислительная система, обеспечиваемая цифровой вычислительной машиной «Азов»;
система курсоуказания формируется двумя гирокомпасами «Маяк», двумя гироазимут-горизонтами «Минута» и системой расчета курса «Сумгаит»;
«Катех-С» производил замер скорости и угол дрейфа;
приемоиндикаторы КПФ-3К, «Пирс-1», КПИ-6Ф принимали информацию от радионавигационных систем «Маршрут», «Брас», «Декка», РСДН-3, Лоран-А и Лоран-С;
двухантенная система «Вайгач» определяла местоположение и движение целей.

Модернизация навигационных и оптических систем заменила большую часть оборудования. Основу составляет навигационный комплекс «Бейсур». Средства наблюдения также представлены современными радиолокационными системами.

Вооружение крейсера «Адмирал Кузнецов» условно делят на три категории:

авиация, включая самолеты и вертолеты;
средства поражения наземных, надводных и воздушных целей;
противолодочные комплексы.
С учетом всех типов вооружений корабль рассчитан на участие в глобальном противостоянии, включая применение ядерного оружия. Вне подобных сценариев судно способно обеспечивать прикрытие наземных операций в локальных конфликтах.

Самолеты
Вопрос о том, сколько самолетов на авианосце «Адмирал Кузнецов», имеет неоднозначный ответ. В соответствии с проектом авиационная группа крейсера включает 50 самолетов и вертолетов:

26 истребителей МиГ-29К или Су-27К;
4 вертолета Ка-27РЛД;
18 противолодочных вертолетов Ка-27 или Ка-29;
2 вертолета Ка-27ПС.
Фактическая авиационная группа состоит из:

14 истребителей Су-33;
двух учебных штурмовиков Су-25УТГ;
10 истребителей МиГ-29К;
4 истребителей МиГ-29КУБ.

ПКР «Гранит»
На авианосном крейсере установлено 12 противокорабельных комплексов (ПКРК) 4К89 «Гранит». Пусковые установки находятся под трамплином в носовой части корабля. Приведение их в боевую готовность и открытие шлюзов отменяет полеты.

Ракеты способны поражать цели на расстоянии до 700 км, забрасываемый вес составляет 750 кг. Первоначально ориентировались для уничтожения надводных целей, однако последующая модернизация сделала их эффективным оружием и против наземных объектов.

ЗРК «Кинжал»
Для противодействия воздушным налетам «Адмирал Кузнецов имеет 24 пусковых установки зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) «Кинжал». Боекомплект рассчитан на 192 ракеты. Предназначен для поражения воздушных объектов в ближней зоне.

ЗКБР «Кортик»
В дополнение к ЗРК «Кинжал» крейсер оборудован зенитными ракетно-артиллерийскими комплексами (ЗРАК) «Кортик». Имеется 8 таких установок, ориентированных на поражение высокоточных ракет противника, воздушных целей, а также небольших объектов надводного и наземного пространства. Общий боекомплект составляет 256 ракет.

Глубинные бомбы
Для борьбы с подводными лодками и торпедными атаками имеются две реактивные бомбометательные установки РБУ-12000 «Удав». Комплексы стационарные, имеют две плоскости наведения с десятью стволами. Боекомплект — 60 глубинных бомб.

АК-630
В качестве дополнительного вооружения крейсер оснащен шестью корабельными артиллерийскими установками АК-630. Каждая имеет 6 стволов 30-ого калибра. Предназначена для самообороны, способна поражать воздушные цели по наклонной дальности в пределах 4 км и легкие надводные объекты в радиусе 5 км. Боекомплект включает 48 тыс. снарядов.

Радиоэлектронное оборудование и вооружение
После модернизации многие системы на крейсере «Адмирал Кузнецов» были заменены. Для навигации применяется комплекс «Бейсур». Радиоэлектронное оборудование включает около 60 наименований различных систем.

Среди них БИУС «Лесоруб», комплекс «Марс-Пассат», трехкоординатная РЛС «Фрегат-МА», РЛС для низколетящих целей «Подкат», система связи «Буран-2» и комплекс радиоэлектронной борьбы «Созвездие БР». Управление авиацией обеспечивается через «Резистор-К42» и «Газон».

Энергетическая установка
Энергетическая установка крейсера котлотурбинная, четырехвальная. Имеется четыре ГТЗА ТВ-12-4 и восемь котлов КВГ-4. Мощность каждой из четырех паротурбин составляет 50 тыс. л. с. Девять турбогенераторов и шесть дизель-генераторов дают по 1500 кВт каждый. В качестве движителей используются четыре пятилопастных винта.

Дальность плавания
Авианосный крейсер «Адмирал Кузнецов» способен развивать скорость до 29 узлов (54км/ч). При таком значении дальность хода составляет 3850 миль. Боевой экономичный ход корабля — 18 узлов (33 км/ч), позволяет покрывать расстояние в 7680 миль. Обычный экономичный ход — 14 узлов (26 км/ч), на нем судно способно переходить на 8417 миль. Общая автономность плавания корабля составляет 45 суток.

Водоизмещение
«Адмирал Кузнецов» имеет несколько показателей по водоизмещению в зависимости от нагрузки:

стандартное — 46540 тонн;
нормальное — 53050 т;
полное — 59100 т;
наибольшее — 61390 т.

Габариты и вес
Габариты авианосного крейсера по данным википедии имеют следующие технические характеристики:

длина судна по ватерлинии — 270 м, наибольшая — 306,45 м;
ширина по ватерлинии — 33,41 м, наибольшая — 71,96 м;
высота наибольшая — 64,49 м.

При замере от ватерлинии высота имеет разные значения. В носовой части она составляет 31,42 м, на миделе и корме 25,7 м. Вес корабля соответствует его водоизмещению.

Авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» — единственный корабль с авиацией на борту, способный находиться в Черном море. Соответствующее право ему дает конвенция Монтрё от 1936 года, запрещающая выход авианосцев в данную акваторию. Данный документ также определяет и понятие таких кораблей.

В соответствии со статьей 11 конвенции Монтрё авианосцем считается корабль, построенный и оборудованный для действия авиации. Водоизмещение роли не играет. Если основное назначение судно — не авиация, то даже при наличии летной палубы оно не считается авианосцем.

Наличие на борту «Адмирала Кузнецова» ПКРК «Гранит» классифицирует крейсер как линейный корабль, что и допускает его проход через Босфор и Дарданеллы. Более того, статья 19 конвенции допускает присутствие полноценных авианосцев России в Черном море в случае войны с черноморским государством. Турция может закрыть проливы для помощи таковому, но только после согласования с Лигой Наций, которой не существует.

В данном контексте обращают внимание на боевые задачи авианосного крейсера:

противовоздушная оборона кораблей сопровождения;
безопасность подводных лодок и противодействие таковым со стороны противника;
обнаружение и уничтожение надводных сил противника;
обеспечение и прикрытие десантных операций.

С учетом экономической ситуации все корабли проекта 1143 были проданы или разобраны. «Адмирал Кузнецов» остался единственным авианесущим крейсером на вооружении Российской Федерации. Полноценных авианосцев флот также не имеет.

Дискуссии о развитии вооружений в данном направлении продолжаются еще с 2000-х годов. Без авианосных кораблей Россия не может иметь достаточно мощный флот. Однако их проектирование и сборка требуют значительных финансовых затрат. Также нет и оборудованной верфи, способной собирать новые корабли.

С учетом того, что «Адмирал Кузнецов» до 2026 года отправлен на модернизацию, вопрос об авианосцах остается актуальным. Имеющиеся разработки ориентируются на создание таких судов с атомными реакторами. Проекты «Шторм» и «Ламантин» могут оказаться перспективными, однако требуют значительных средств, которые Минобороны пока не может выделить.

Эксплуатация авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» изначально осуществлялась в сложных экономических условиях. Первый период характеризуется продолжительными испытаниями и затяжными ремонтами. Позднее акцент смещен на участие в учениях и боевых дежурствах. Восстановительные работы проводятся после каждого крупного перехода.

Участие в учениях и боевых условиях
Первый этап эксплуатации корабля проходил с 1992 до 1994 года, в конце 1995 судно вышло на боевую службу в Средиземное море, почти два года затем провело в ремонте.

В 1998 крейсер принимал участие в масштабных учениях, в 1999 дважды выходил на боевую подготовку. Участвовал в учениях 2000 года, в которых затонул К-141 «Курск», принимал участие в поисковых и спасательных операциях.

В 2001-04 корабль находился на плановом ремонте. Затем участвовал в месячном походе в Северную Атлантику в составе нескольких других судов. В 2005-07 продолжил нести боевую службу, после чего до 2008 вновь возглавил поход группы кораблей в Атлантический океан и Средиземное море.

В конце 2016 и начале 2017 «Адмирал Кузнецов» выполнял боевые задачи у берегов Сирии. С борта корабля совершено около 420 боевых вылетов с ударами по позициям террористов. В феврале 2017 корабль вернулся на место постоянной дислокации в Североморске. 23 февраля 2020 крейсер получил Орден Ушакова.

С 2017 года корабль проходит модернизацию и замену ряда оборудования. Ожидается, что после окончания работ срок службы судна будет увеличен на 10 лет. Возврат в состав флота ориентирован на 2025-2026 год. Сколько эти работы продлятся на практике — неизвестно.

Вот и свершилось. Спустя почти 6 лет после катастрофы «Суперджета» в Шереметьево, в которой погиб 41 человек, Межгосударственный авиационный комитет (МАК) опубликовал Окончательный отчет (объемом в 594 страницы) по результатам расследования этого авиационного происшествия. В нём не только описываются события того страшного дня, но и сделаны выводы о причинах, которые к этой трагедии привели.

Напомним, что 5 мая 2019 года «Sukhoi Superjet 100» авиакомпании «Аэрофлот» (регистрационный номер RA-89098) вылетел из Шереметьево в Мурманск, но из-за попадания молнии пилоты приняли решение вернуться в аэропорт вылета. При посадке лайнер ударился о взлетно-посадочную полосу, у него подломились стойки шасси и он загорелся. Погиб 41 человек из 78 находившихся на борту.

В июне 2023 года Химкинский суд признал капитана Дениса Евдокимова виновным в нарушении правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшем по неосторожности смерть двух и более лиц. Он получил шесть лет лишения свободы в колонии-поселении, штраф, а также запрет на управление воздушным судном сроком на три года.

Подробный разбор этой катастрофы мы делали здесь

В окончательном отчёте МАК основной причиной произошедшего названы «некоординированные управляющие действия» командира воздушного судна. Денис Евдокимов совершил их «на этапе выравнивания при посадке» и «при повторных отделениях самолета от взлетно-посадочной полосы». Как установлено расследованием, командир неоднократно несоразмерно перемещал «ручки управления по тангажу с фиксацией в крайних положениях». Эти управляющие действия и привели к трем грубым касаниям взлетно-посадочной полосы.

Иными словами, командир не смог выполнить безопасную посадку воздушного судна без помощи корректирующих действий бортового компьютера. Навык, который дается при первоначальном обучении в летных училищах. Командир не в достаточной мере умел обращаться с управляющим джойстиком самолета в режиме прямого управления (DIRECT MODE). Поэтому при посадке и возник, как говорят в авиации «прогрессирующий козел», в результате которого при втором и третьем ударах о землю были разрушены силовые элементы планера и топливные баки, а вытекший из них керосин загорелся. При посадке первое касание произошло с перегрузкой не менее 2,55 g, второе - 5,85 g, третье - не менее 5 g.

Пожар возник после третьего приземления самолёта на ВПП из-за разрушения крыльевых топливных баков и разлива керосина. Произошел он, по заключению комиссии, из-за разрушений в местах крепления шасси и других частей крыла.

Во время второго приземления шасси было повреждено. Поэтому при третьем оно работало в условиях, для которых не было рассчитано, и не могло нормально воспринимать посадочную нагрузку.

Повреждение так называемых «слабых звеньев» шасси во время второго приземления происходило так, как было задумано конструкторами. При этом реальные нагрузки были даже меньше тех, что использовались при сертификации самолёта, когда доказывали его соответствие правилам. Поэтому основные стойки шасси не оторвались полностью от конструкции самолета — разрушились только слабые части.

Но есть проблема: требования к прочности конструкции (в том числе шасси) и требования к безопасному отделению этих элементов при аварии проверяются отдельно и по-разному. Это может привести к тому, что даже если самолет формально соответствует всем требованиям, при аварийной посадке могут разрушиться топливные баки и произойти утечка топлива.

Отметим, что в дальнейшем было зафиксировано несколько случаев повреждения двигателей и баков «Суперджетов» в результате грубых посадок. Последний произошел в ноябре 2024 года в турецкой Анталье. Тогда возникшее после такой посадки возгорание лайнера только из-за слаженной работы наземных спасательных служб не привело к жертвам.

В 2019 году, говорится в отчете, пожар вначале «носил характер дефлаграционной вспышки» (дефлаграция – распространение пламени по горючей смеси, происходящее путем диффузии активных центров и передачи тепла из фронта пламени в несгоревшую смесь), которая сопровождалась интенсивным дымообразованием, а устойчивое горение возникло спустя две секунды после третьего удара самолета о полосу. Иными словами, хлынувшее на работающие двигатели топливо из пробитых баков едва не сдетонировало, но интенсивность его воспламенения была близкой к взрыву.

К моменту начала эвакуации пассажиров огонь уже распространился внутрь салона через иллюминаторы в задней части фюзеляжа по обоим бортам. При этом нормы летной годности не устанавливают требований к иллюминаторам по защите от внешнего пожара. «Сложившаяся ситуация выходила за пределы ожидаемых условий эксплуатации в части отсутствия резерва времени (90 секунд), за которое при сертификации типа воздушного судна демонстрируется проведение аварийной эвакуации пассажиров и членов экипажа»,— говорится в отчете.

История о катастрофе, после которой появилось это самое "правило 90 секунд"

Согласно результатам судебно-медицинских экспертиз, смерть 40 из 41 жертвы трагедии стала результатом воздействия открытого пламени, сопровождающегося ожогами верхних дыхательных путей.

Согласно отчету, увеличению количества жертв (тяжести последствий) способствовали работающие двигатели самолета, которые экипаж своевременно не выключил. В итоге большое количество вытекавшего из обеих консолей крыла топлива попадало под воздействие реактивных струй. Кроме того роль сыграла и невозможность использования для эвакуации обоих задних выходов.

Также были отмечены толчея и паника среди пассажиров и попытки некоторых из них забрать свою ручную кладь при эвакуации. В то же время старший бортпроводник допустил ошибки «при работе с системой громкой связи». Подача данной команды была осуществлена в кабину летного экипажа, а не в пассажирский салон. Наиболее вероятно, в состоянии стресса старший бортпроводник допустила ошибку в работе с оборудованием связи, что привело к «снижению ситуационной осведомленности пассажиров о порядке эвакуации».

Моделирование развития пожара показало, что ошибочные действия бортпроводника по открытию задней левой двери в фактически сложившихся условиях не привели к росту значений (величин) поражающих факторов пожара и не повлияли на тяжесть последствий катастрофы.

Факторами, способствующими катастрофе, в МАК назвали неэффективность программ подготовки летного состава «Суперджетов» для действий в сложных ситуациях при переходе в режим ручного управления и, как следствие, недостаточные знания и навыки членов экипажа для пилотирования самолета в этом режиме.

Программы подготовки не учитывали специфики конкретной ситуации, хотя и соответствовали минимальным требованиям, установленным Федеральными авиационными правилами, отмечено в отчете. По мнению МАК, в сложившейся ситуации экипажу после первого жесткого касания и отскока надо было не «дожимать» самолет на полосу, активировав реверс, а выполнить уход на второй круг.

В отчете также указано что должны быть внесены изменения в законодательство, в том числе в части реагирования специальных служб на подобные чрезвычайные ситуации. Целесообразным было признано и рассмотреть вопрос о внесении изменений в конструкцию шасси «Суперджета» или «введения эквивалентных мер для снижения риска возникновения течи топлива» из пробитых баков.

Расследования авиакатастроф в Telegram:

https://t.me/rumayday

Завершая рассказ о советской авиагруппе в Египте в 1970-72 годах...

Источник: http://www.testpilot.ru/russia/mikoyan/mig/25/r/egypt.htm
В.Ю. Марковский.
БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ МиГ-25 В ЕГИПТЕ.

Окончание июньской войны 1967 г. не принесло мира на Ближний Восток. Израильтяне захватили весь Синайский полуостров, сектор Газы у средиземноморского побережья, Голланские высоты и территорию западнее реки Иордан общей площадью 68,5 тысячи кв.км. Не успев оправиться от поражения, арабские страны стали готовиться к “великой битве за освобождение оккупированных земель”. ОАР и Сирия объявили Израилю “войну на истощение”.
Эта война сводилась в основном к артиллерийским перестрелкам через Суэцкий канал, ставший временной границей враждующих сторон, бомбовым ударам авиации в прифронтовой полосе и диверсионным вылазкам коммандос. Израиль, получивший от США новые истребители-бомбардировщики F-4Е “Фантом”, проводил глубинные рейды над территорией Египта и Сирии, целью которых были военные и промышленные объекты. В этом противоборстве арабские страны явно уступали противнику, проигрывая как в технической оснащенности войск, так и в выучке личного состава (в армии насчитывалось лишь несколько элитных частей, в которых все солдаты и сержанты умели читать и писать).
В конце января 1970 г. в Москву с секретным визитом прибыл президент ОАР Гамаль Абдель Насер. После обязательных протокольных фраз о “крепнущей дружбе между великим Советским Союзом и развивающимися странами” Насер перешел к делу. Он просил помощи в перевооружении египетской армии, подготовке военных специалистов (особенно ракетчиков и летчиков), создании эффективного щита ПВО.
Надо сказать, что в это время ближневосточный конфликт оценивался ЦК КПСС как “столкновение прогрессивных арабских режимов с форпостом мирового империализма - Израилем” и возможность политического урегулирования в “столкновении идеологий” по существу исключалась. Арабские же страны, чувствуя поддержку мощного союзника, отрицали само право Израиля на существование, и наиболее энергично призывал “сбросить Израиль в море” сам президент ОАР Герой Советского Союза Насер.
Просьбы Насера были удовлетворены. Уже в феврале 1970 г. в СССР стали прибывать для переучивания целые бригады египетской армии, начались поставки современной боевой техники и вооружения. К штабам всех частей и подразделений вооруженных сил ОАР, вплоть до батальона, прикрепили советских военных советников.
В марте-апреле 1970 г. в Египте были размещены советские зенитно-ракетные дивизионы и истребительные части, прикрывшие наиболее важные объекты: аэродромы, гарнизоны, Асуанскую плотину, порт Александрия, заводы и фабрики.
Помощь Советского Союза этим не ограничилась. Советники из СССР приняли участие в разработке операции по освобождению захваченных территорий. В ее ходе египетским войскам предстояло нанести внезапный удар, форсировать Суэцкий канал и, захватив инициативу, развить наступление на Синае. Для успешного осуществления этих планов требовалось глубоко изучить оборону противника (израильтяне, не теряя времени даром, успели соорудить на Синае пояс укреплений, получивший название “линии Бар-Лева” по имени одного из генералов).

С этой целью в ОАР направили специальную разведывательную авиационную группу, оснащенную самолетами МиГ-25. Такое решение было принято в значительной мере по инициативе руководства Министерства авиационной промышленности (МАП). Положение, сложившееся к тому времени вокруг “двадцать пятого”, было далеко не простым: испытания проходили сложно, доводка машины затягивалась, а гибель 26 апреля 1969 г. командующего авиацией ПВО П.Кадомцева из-за разрушения двигателя и пожара на борту МиГ-25 и вовсе подорвала доверие к самолету. Принятие его на вооружение оказалось под вопросом. В этих условиях заместитель министра А.В. Минаев, неравнодушный к судьбе самолета (в должности заместителя главного конструктора по системам управления он принимал участие в его разработке), предложил опробовать МиГ-25 в деле.
Заинтересованы в этом были и военные - представлялась редкая возможность испытать самолет не на привычных полигонах, а реальных боевых условиях.
Летом 1970 г. на базе НИИ ВВС в Ахтубинске началось формирование группы, в которую включили 70 наиболее квалифицированных специалистов из НИИ ВВС, Липецкого учебного центра и лидерных частей ВВС, успевших освоить новую машину. К группе прикомандировали также работников ОКБ и промышленности, многие из которых знали самолет “с малых лет” и участвовали в его доводке.
В. Гордиенко, работавший на авиазаводе №21 в Горьком, облетывал почти все серийные МиГ-25 и учил технике пилотирования летчиков строевых частей. Н. Стогов, В. Уваров, Н. Борщов и Ю. Марченко были опытными пилотами. Начальником группы был назначен летчик испытатель I класса полковник А.С. Бежевец, имевший репутацию волевого и решительного командира. Он летал еще на первых опытных МиГ-25 с 1965 г.
Для отправки в Египет из числа самолетов, проходивших испытания в НИИ ВВС, выделили два разведчика МиГ-25Р (серийные номер 0501 и 0504) и два разведчика-бомбардировщика МиГ-25РБ (серийные номера 0402 и 0601). Работа с машинами, “персонально знакомыми” специалистам группы, упрощала обслуживание и снижала риск неприятных сюрпризов.
Для ведения плановой и перспективной фотосъемки самолет имели комплект из двух сменных фотомодулей, оснащенных аэрофотоаппаратами (АФА) А-72, А-87 и А-10-10 с фокусным расстояние 150, 650 и 1300 мм. Эта аппаратура, разработанная Красногорским опытным машиностроительным заводом “Зенит” под руководство А. Бешенова, позволяла выполнять съемку с высот до 22000 м. Для радиотехнической разведки МиГ-25 имели бортовые станции СРС-4 и СРС-4Б “Вираж”. Навигационный комплекс самолета (включавший автоматический радиокомпас АРК-10, допплеровский измеритель скорости и угла сноса ДИСС-2, бортовую вычислительную машину) бы связан с системой автоматического управления САУ-155 и позволял выполнять полеты по заданному маршруту в автоматическом режиме. МиГ-25РБ отличались от “чистых” разведчиков возможностью подвески бомбовых держателей и установкой системы навигационного бомбе метания “Пеленг”.
Поначалу место предстоящей “спецкомандировки” держалось секрете. Лишь после прохождения медкомиссии на пригодность службе в странах с сухим и жарким климатом появились догадки видимо, Африка. Вскоре командование подтвердило - группа командируется для оказания интернациональной помощи ОАР.
К концу сентября подготовка была окончена, но перелет отложили: 28 сентября умер Насер, а от нового президента ОАР Анвара Садата, больше склонного к дипломатическому улаживанию споров, ожидали перемен в политическом курсе. Однако вскоре Садат подтвердил неизменность намерений Египта освободить оккупированные территории, и работа возобновилась.

В марте 1971 г. поступил приказ о срочном перебазировании группы. Наверстывая упущенное время, решили перебросить технику и людей воздушным путем на транспортных самолетах Ан-12 и Ан-22. У МиГ-25 отстыковали “негабаритные” крылья и оперение, но погрузить их в “Антеи” все равно не удалось - мешали колеса основных стоек шасси. Неожиданно простое решение подсказали сообразительность и хорошее знание матчасти: стойки удалось переставить “наизнанку колесами внутрь. Необходимые сантиметры были выиграны, и МиГ благополучно закатили в Ан-22.
В Египте группа, получившая название 63 отдельный авиационный отряд (ОАО), была размещена на столичном аэродроме Каиро-Уэст Обстановка вокруг была далека от привычной: слепящее солнце, жар и сушь близкой пустыни. К тому же прибытие в Египет совпало с началом сезона хамсина - дующего почти без перерыва ветра, несущего песок и камни. Все говорило о близкой войне: газетные новости, больше похожие на фронтовые сводки, вооруженные солдаты на улицах и дорогах. В египетскую военную форму песочного цвета без знаков различия переодели и личный состав отряда.

63 ОАО подчинили непосредственно главному военному советнику генерал-полковнику авиации Окуневу. Оперативное руководство и постановку задач выполнял Герой Советского Союза генерал-майор Харламов. От МАП работу курировали А.В. Минаев и заместитель главного конструктора П.Г. Шенгелая.
Собирать МиГи пришлось в ангарах, хранивших следы недавнего налета израильских самолетов, которые вскоре прилетели вновь. Их целью стал ангар, в котором бригада горьковчан вела сборку истребителей МиГ-21. Пилоты “Фантомов” определенно знали, кто находился внизу (разведка израильтян была удручающе эффективной), и помнили, что именно политическая и военная помощь Советского Союза привела к появлению на карте мира еврейского государства. Поэтому перед атакой они сделали несколько демонстративных заходов, давая возможность "совет рафик”* выскочить из ангара и отбежать на безопасное расстояние. После этого случая ПВО аэродрома была усилена: его защищали ЗРК С-75 и С-125, а непосредственно вокруг стоянок разместили 5 приданных разведотряду зенитных самоходных установок ЗСУ-23-4 с советскими экипажами. Наземную охрану несли советские спецназовцы, оборудовавшие вокруг сеть стрелковых точек и проволочных заграждений. Лишь внешний пояс охраны аэродрома занимали египетские солдаты. После сборки и отладки МиГ-25 перекатили в укрытия, оставшиеся от бомбардировщиков Ту-16.МиГ-25РБ
Эти меры были далеко не лишними. Несмотря на дружественные отношения с египтянами, искренне уважавшими и приветствовавшими советских специалистов, полагаться на местное население было трудно. Несерьезное отношение офицеров ОАР к секретности изрядно осложняло работу: привлечение их к планированию и обеспечению полетов оборачивалось тем, что все подробности готовящейся операции тут же становились известны противнику. Для мужчины на Востоке есть два достойных занятия - война и торговля, и египетские военные успешно сочетали оба эти дела.

Уже через несколько дней после перебазирования отряда каирская газета “Аль-Ахрам” вышла с сенсационным сообщением: “На авиабазе Каиро-Уэст появились новые самолеты!”. Вездесущие репортеры назвали их Х-500, однако помещенная тут же фотография двухкилевых “ушастых” (это прозвище МиГ-25 успели получить за характерный “анфас” с угловатыми воздухозаборниками) машин не оставляла сомнений, о чем идет речь. Естественно, что на совещании у Окунева решено было всю работу 63-го ОАО вести своими силами.
В конце апреля начались первые пробные полеты, выполнявшиеся над египетской территорией. В них отрабатывались профили и маршруты предстоящих рейдов, производилась “пристрелка” фотоаппаратуры, настраивалось и программировалось навигационное оборудование. Так как высокую точность прохода по трассе, необходимую для качественной фотосъемки, должна была обеспечить автоматика, а бортовой аппаратуре в пустыне “зацепиться" было не за что, то маршруты пролегли над характерными ориентирами - знаменитыми пирамидами Долины Царей, за что летчики прозвали эти полеты “туристическими”.

В мае подготовка закончилась, и отряд был готов начать разведывательную работу. К этому времени ОКБ С.К. Туманского дало разрешение увеличить время работы двигателей на полном режиме с 3 минут до 8, а затем и до 40. Это дало возможность практически все полеты выполнять без ограничений и на максимальной скорости. Решили и проблему со снабжением отряда специальным высококипящим топливом Т-6. Из советских портов танкеры доставляли его в Александрию, а оттуда КрАЗы с автоцистернами перебрасывали на Каиро-Уэст.
План полетов был продуман до мелочей. Находясь в укрытии, летчик запускал двигатели, проверял работу систем самолета и выруливал на старт. На ВПП он занимал определенную точку, заранее привязанную к местности, - “крест”. Его координаты были заложены в бортовую САУ и становились началом отсчета в программе рейда. С этого момента полет проходил в режиме полного радиомолчания (летчикам разрешалось выходить в эфир лишь в экстренных ситуациях).

На маршрут разведчики уходили парой. Это повышало надежность выполнения задания и придавало летчикам уверенности - в случае аварии одной из машин со второго самолета к месту происшествия могла быть точно выведена поисково-спасательная группа.
Точное время вылета заранее согласовывалось с истребителями прикрытия - звеном МиГ-21, приходившим с аэродрома Бэни-Суэф.

Радиоперехвату израильтян был поставлен отлично, и вызов прикрытия по радио был бы равнозначен оповещению открытым текстом о выходе разведчиков. Истребители барражировали над Каиро-Уэстом, пока МиГ-25 не занимали место на исполнительном старте. Убедившись в готовности подопечных, пара “двадцать первых” проходила над полосой, а за ними взлетали разведчики. Сзади во время разгона и набора высоты их прикрывала вторая пара истребителей. Через несколько минут МиГ-25 набирали скорость М=2,5 и выходили на маршрут.
Полеты проходили на полном режиме работы двигателей, максимальной скорости и высоте 17-23 км, что было единственным средством защиты невооруженного разведчика. Угнаться за ним действительно не мог никто. Каждую минуту двигатели вырабатывали полтонны топлива, самолет становился легче и постепенно разгонялся еще больше - до М=2,8. Полная температура воздуха на входе в двигатели при этом достигала 320'С, а обшивка самолета разогревалась до 303'С. По словам летчиков, даже фонарь кабины нагревался так, что к нему невозможно было прикоснуться. Больше всего при этом доставалось опознавательным знакам ОАР, нанесенным на скорую руку. Краска, которой были нарисованы красно-бело-зеленые кокарды, вспучивалась и оплывала.
С выходом на боевой курс автоматика начинала работу плановыми АФА вертикальной съемки и перспективными, дававшими картину сбоку на расстоянии до 90 км.
Чтобы нагрев не влиял на работу чувствительной аппаратуры, фотоотсек самолета был оборудован системой кондиционирования, поддерживавшей в нем постоянную температуру с точностью до 7 градусов. Фотосъемка в скоростных полетах обладала и другой особенностью - быстрое смещение фотографируемого объекта (за одну секунду под МиГ-25 проносился почти километр местности), а получение качественных снимков требовало достаточной выдержки. Чтобы добиться четкости изображения, фотоаппараты самолета имели следящую систему - установленную перед объективами приставку с качающейся призмой, компенсировавшей смещение объекта и удерживавшей его в фокусе.
Некоторые режимы фото- и киносъемки требовали выдерживания постоянной скорости полета. За счет выработки топлива самолет шел с набором высоты и постепенно забирался на 22000 м. Помимо фотографирования, МиГ-25 вели радиоразведку, обнаруживая крупные сооружения, пеленгуя радиолокационные посты, узлы связи и электронной борьбы.
Весь проход по трассе от Суэца до Порт-Саида занимал всего 1,5-2 минуты. Возвращающихся с задания МиГ-25 снова встречали истребители прикрытия, сопровождавшие их до самой посадки. “Двадцать первые” оставались над аэродромом до тех пор, пока разведчики не заруливали в укрытия.
Хотя израильская авиация, потеряв несколько самолетов на подступах к Каиро-Уэсту, и не предпринимала больше попыток налета на сам аэродром, обмен ударами продолжался. В сентябре египетской ракетой был сбит патрульный самолет израильтян. В ответ они атаковали позиции ЗРК, уничтожив две пусковые установки противорадиолокационными ракетами “Шрайк”. Погибли солдаты и офицеры советских расчетов. Этот случай заставил принять дополнительные меры по защите разведотряда. В октябре на авиабазе были сооружены специальные подземные капониры, в которых заняли места МиГ-25. Бетонированные убежища могли выдержать прямое попадание полутонной бомбы, имели все необходимые коммуникации и обеспечивали полную подготовку самолета. Практически все работы по обслуживанию машин, включая опробование двигателей, могли выполняться под землей, и капонир самолеты покидали лишь на время полета.
Полеты разведчиков проходили с интенсивностью два раза в месяц. После того, как был отснят район вдоль канала, трассы полетов переместились на Суэцкий полуостров. Продолжительность их возросла, и некоторые задания стали выполняться с подфюзеляжным подвесным баком объемом 5300 л, позволившим увеличить дальность до 2130 км.
Каждый вылет приносил сотни метров фотопленки, рулоны которой передавались на дешифровку в разведотдел штаба главного военного советника. Качество снимков, сделанных с высот более 20 км, было великолепным - на них ясно просматривались не только постройки и сооружения, но и группы людей, отдельные автомашины, боевая техника. На планшетах дешифровщиков вырисовывалась и сеть дорог, связывавших узлы израильской обороны. Таким образом удавалось установить положение даже замаскированных объектов складов и укрытий.
Передний край 160-километровой “линии Бар-Лева проходил по берегу и включал в себя высокий насыпной вал с противотанковыми заграждениями, колючей проволокой и ловушками. За ним на глубину 30-50 км тянулась первая оборонительная полоса, состоявшая из сети опорных о. пунктов и огневых точек, приспособленных к круговой обороне. Их основу составляли вкопанные в землю установки ПТУР и танки, среди которых оказалось неожиданно о много отечественных Т-54 и Т-55, захваченных Израильтянами в 1967 г. С воздуха хорошо просматривались противотанковые средства, плотность которых составляла 10-12 танков и 4-5 орудий на километр фронта. Пространство между опорными пунктами перекрывали проволочные заграждения, препятствия и минные поля.
Неясным поначалу было назначение хорошо видимых больших хранилищ на самом берегу канала, похожих на пожарные пруды и оборудованных стоками к воде. Как оказалось, в них находилась нефть, которую предполагалось слить в канал и поджечь при попытке его форсирования. (Один из летчиков сказал по этому поводу: “Хорошо, что не дерьмо!”.)
На удалении 30-50 км от канала по горному району и перевалам Гидди и Митла проходила вторая оборонительная полоса. Она была оборудована дотами, артиллерийскими позициями и укреплениями. Для переброски оперативных резервов из тыла и между позициями израильтяне проложили сеть дорог, а для доставки горючего провели несколько трубопроводов. С помощью аппаратуры радиотехнической разведки удалось вскрыть центр радиопомех у горы Геббель-Умм-Махас, обнаружить РЛС ПВО и зенитные позиции.
Работа 63 ОАО продолжалась. Разведчики заходили все дальше на восток, и к зиме их маршруты пролегли над Израилем. Опыт предыдущих войн показал, что небольшие размеры этой страны дают возможность быстро маневрировать войсками, перебрасывая их с одного фронта на другой. Так было и в июне 1967 г., когда после разгрома египетской армии израильтяне отвели часть своих сил на север и нанесли поражение Сирии. Поэтому, учитывая возможность подтягивания резервов противника на Синай, требовалось изучить его тыловую инфраструктуру и сеть коммуникаций, связывавших Израиль с оккупированными территориями. Другими задачами разведки над Израилем были оценка возможностей его портов, через которые шли поставки вооружений, вскрытие сети ПВО и аэродромов.
Израильские истребители не пугали летчиков. У них уже был опыт таких встреч над Синаем, где МиГ-25 не раз проходили над аэродромом у Мелеса. “Фантомы”, поднимавшиеся на перехват, уступали МиГ-25 и в скорости, и в высоте полета. Пытаясь дотянуться до МиГа и занять положение для атаки, “Фантомы” выходили на предельный угол атаки, теряли управление, клевали носом или сваливались в штопор. “Миражи” отставали от МиГ-25 еще больше, напоминая на этих высотах, по словам Бежевца, снулую рыбу. Контакт израильтян с разведчиком оставался в лучшем случае визуальным, и неуловимый МиГ снова и снова уходил от преследователей.

Зенитные ракеты “Хок”, которыми была оснащена ПВО Израиля, тоже не представляли серьезной опасности для МиГ-25. Бортовая аппаратура разведчиков не раз фиксировала работу РЛС противника, засекавших нарушителя. Однако тревожного сигнала “Сирены”, сообщающей о готовности ЗРК к пуску, не было. МиГ-25 шел выше зоны досягаемости “Хок”, которые могли поразить цели лишь на высотах до 12200 м. Обнаружив зенитную позицию, летчики ограничивались включением станции постановки помех СПС-141 и продолжали полет.

Куда больше опасений вызывали слухи о появлении в Израиле ЗРК “Найк-Геркулес” с досягаемостью до 50 км. При встрече с ними, помимо постановки помех, на помощь мог прийти противоракетный маневр - самолет, достигающий “горкой” динамического потолка 37 км и выдерживающий перегрузку до 5, обладал реальной возможностью уклониться от ракет. Однако позиции “Найков” не были обнаружены, не подтвердились и сведения об их поставках из США. В. Гордиенко с удовлетворением отозвался об этом: “Ну, все, достать нас никто не может”. Глубокие разведрейды продолжались до марта 1972 г. Единственным, что могли противопоставить этому израильтяне, были протесты, которые выражал их представитель в ООН Рафаэль после каждого пролета МиГ-25.

Надо сказать, что нервничали в Израиле не напрасно. Среди имущества 63 ОАО были и бомбодержатели к самолетам. Доставили в Египет и специальные авиабомбы с улучшенной аэродинамикой ФАБ-500Т (термостойкие), специально разработанные для метания с МиГ-25РБ. После сброса с большой высоты они могли пролететь по баллистической траектории к цели несколько десятков километров. Каждый из МиГ-25РБ мог нести до 8 “пятисоток”, однако до бомбардировок дело не дошло. Основная задача, стоявшая перед 63 ОАО, была другой и, пожалуй, более важной. Один из членов группы, вспоминая о работе в Египте, так оценил деятельность отряда: “Мы готовили войну”.
Оправдывая свое бессилие в борьбе с невооруженным разведчиком, израильская ПВО сообщала о том, что засекаемый станциями обнаружения “объект” достигает скорости М=3,2.* Впоследствии эти сообщения породили много слухов. Тем не менее пленки самолетной контрольно-записывающей аппаратуры (КЗА) свидетельствовали - серьезных отклонений от программ полета не случалось.
Надежность техники оказалась довольно высокой: отказы на фактически еще не доведенной машине происходили не часто (хотя на всякий случай все самолеты имели двойной комплект запасных частей и агрегатов). Но все же иногда МиГ-25 преподносил сюрпризы.
В одном из полетов Стогову пришлось срочно выйти в эфир: на его самолете заглох двигатель, и МиГ начал быстро терять скорость. Летчику приказано было немедленно разворачиваться и возвращаться на Каиро-Уэст или запасной аэродром Асуан, откуда уже поднимались истребители прикрытия. Однако через несколько секунд двигатель вновь вышел на режим. Как оказалось, сбой произошел в работе топливной автоматики, но электронный регулятор режимов РРД-15Б смог восстановить ее работу.
Более серьезное происшествие случилось с самолетом Бежевца: лопнул подкос основной стойки шасси, и она не смогла встать на замки. Летчик принял решение садиться на две опоры. На скорости 290 км/ч он “притер” самолет к полосе и удерживал его до тех пор, пока скорость не упала. В конце пробега МиГ-25 опустился на крыло, развернулся поперек полосы и остановился. Посадка оказалась настолько удачной, что после ремонта смятой законцовки крыла машина снова была готова к полетам.
В апреле 1972 г. по окончании года работы летчики и инженеры 63-го ОАО возвратились домой. Четверка МиГ-25 осталась в Египте, полеты на них продолжила сменная группа из частей ВВС. Успешная и эффективная работа “двадцать пятых” в боевых условиях подтвердила их уникальные возможности и была зачтена в программу госиспытаний. Создатели машины и руководство ВВС получили доказательства надежности и перспективности нового самолета. В декабре 1972 г. был подписан акт о принятии МиГ-25РБ на вооружение.
Но деятельность 63 отряда имела и другое продолжение. 6 октября 1973 г., в день еврейского праздника Йом-Киппур, египетские войска форсировали Суэцкий канал и атаковали израильские позиции. Штурму предшествовал мощный артиллерийский и авиационный удар по укреплениям линии Бар-Лева. Началась четвертая арабо-израильская война, ставшая, как говорилось в заявлении советского правительства, “следствием агрессивной политики империалистических держав”.
К этому времени советских военнослужащих уже не было в Египте. Еще в июле 1972 г. Садат объявил о прекращении их деятельности, и около 21 тысячи советников и специалистов вернулись домой. Они сделали свое дело, и уже никак не могли повлиять на ход очередной войны, продолжавшейся восемнадцать дней и закончившейся там же, где и начиналась, - на берегах Суэцкого канала.
_____________________________________________В.Ю.Марковский

Использованы фотоматериалы с ресурса: http://old.hubara-rus.ru/