В первый раз я отрастил бороду двадцати пяти лет отроду. Поначалу она была черной, но по мере ее роста сменилась на рыжую. В научной среде тех лет борода была чем-то статусным, сродни ученой зрелости. За пределами же научных стен, у непосвященных обывателей, борода считалась архаизмом. Сродни локонов у барышень пушкинских времен. Кто-то мог вспомнить поздних “битлов” и вообще всю эту не стриженную и небритую вудстоковскую тусовку.
Средств ухода за бородой тогда особых не было, как и сама культура ее правильной стрижки была похоронена в советских парикмахерских, где было три-шесть типов установленных стрижек: “ежик”, “бобрик”, “бокс”, “полубокс”, “полька”, и, реже, где дозволялась свобода творчества, - “молодежная”. Количество ежиков-бобриков зависело от размеров населенного пункта. В дедушкином поселке, помню, был один тип стрижки у тамошнего единственного в округе парикмахера, - уставной полубокс. В ближайшей республиканской столице стрижек обычно было заявлено штуки три-четыре. Клиентам с особыми запросами либо отказывали, либо предлагали обратиться к “Иванычу”, который под настроение может не только “ежика”, но и “площадку под депеш мод” 80х. Помню, много было тогда среди парикмахеров “мариков”. Эти умели, по договоренности, подстричь как на фото из нелегально завезенных журналов “Rolling Stones”, “Billboard” или “Smash Hits”. И даже помочь с диковинными гелем для волос.
В старшем классе школы меня по знакомству тогда вывели на Женю Факторовича. Увлеченный своим ремеслом человек, победитель конкурса парикмахеров соцлагеря в Венгрии, он в середине 80х уже практически работал на себя. Договариваешься с ним по времени, и чтобы без опозданий. От какой-то прически он грамотно отсоветует. Какую-то также грамотно порекомендует. Женя в то время сам отпустил бороду. Черную-пречерную. Так я в первый раз увидел, как выглядит правильно ухоженная борода. Но сам я тогда если и брился, то раз-два в месяц. И больше для практики. Так, что своя борода даже не рассматривалась.
Однако самое начало 90х стало временем отъезда “мариков”. Не стал исключением и Женя Факторович. Но с изначальными планами на Сан-Франциско у него не сложилось. По какой-то причине уже обжившийся там кузен Жени не получил гарантий у местной общины на семью Факторовичей. Формальная причина отказа, мол, Женя не настоящий рабинович, а “суржик”. Но, скорее всего, еще один конкурент-парикмахер там был родне не нужен. Помыкавшись на Земле Обетованной, где тем более парикмахеры были не нужны, Женя устроился беженцем в Германии и больше уже не работал из-за заработанных на чужбине проблем со здоровьем. Так и пропал талант. Повремени Женя с отъездом пару лет, то имел бы вполне именитую цирюльню уже в столице независимого государства.
Все как один говорили мне, что та, первая, борода мне не подходит. Тогда у нас принято было говорить честно, в лицо, все то неприятное, что ты думаешь о внешнем виде собеседника. Книга Дейла Карнеги только появилась в печати, и те, кто пытался пользоваться советами из нее, выглядели сильно неуклюже на фоне привычной в обществе тотальной критики всего вокруг.
В итоге первую бороду я сбрил через полгода. И на новую бороду решился уже два десятка лет спустя, когда всего было в достатке, - от брадобрейных, названных иностранным словом “барбершоп”, до всевозможной мужской косметики, включая кремы-скрабы для лица. При первом посещении брадобрейни мне предложили сделать “камуфляж” бороды. От кого, я сразу и не понял. Мне пояснили, что слишком много седых волос. Надо бы их того, покрасить в черный. Для пробы я даже согласился.
О сделанном я вскоре пожалел. Один из коллег полдня ходил по офису, время от время задавая мне один и тот же вопрос. Почему у меня такая сильно черная борода. К вечеру он прозрел и громко заявил: “Ах, да ты ее красишь!”
Решил я больше своей бородой людей от работы не отвлекать. К тому же возни с ней и так хватает, помимо камуфляжа. А седая борода до сих пор у нас уважением пользуется. Культ аксакала в обществе еще жив.
