Знаете, что общего у женской фразы “делай как хочешь” и минного поля?
Правильно. В обоих случаях человек идёт вперёд с мыслью: “Ну, может, пронесёт…”.

Наивные мужчины думают, что “делай как хочешь” это все про свободу. Что вот сейчас он, взрослый самостоятельный самец, выберет маршрут, решение или, в худшем случае, пиццу с ананасами и женщина будет счастлива. Ага, сейчас, разбежались. Это только в параллельной вселенной, или в книгах фантастов.

Потому что в нашем мире эта фраза переводится на три женских диалекта:

1. “Я уже придумала правильный вариант. Догадайся сам.”

2. “Сделаешь не так обижусь, но объяснять не буду.”

3. “На самом деле я хочу, чтобы ты настоял на своём, но красиво. Чтобы я потом могла сказать: Ну ладно, убедил.”

И вот он, бедный мужчина, стоит перед выбором. Сделает, как хочет он сам, будет виноват. Сделает, как она хотела, но без догадки, то будет - "ну я же не для этого говорила".
И вывод такой, это парни не свобода. Это экзамен! Да, да, да ребята. Это проверочка! На догадливость, чуткость и ещё на умение угадывать мысли по глазам.

Поэтому:
❌ Ошибка: воспринять буквально и реально сделать “как хочешь”. Не ведитесь на это.
✅ Верно: улыбнуться, уточнить и предложить компромисс.

Лайфхак КМС-а:
Спросите прямо: “А как ты хочешь, чтобы я сделал?” — и вероятность выживания возрастает в разы. А можно еще и развить наступательный эффект.

Хотя, если честно, полностью обезопасить себя невозможно. Женщина это, знаете ли, не алгоритм. Это как Wi-Fi: вроде подключено, а сигнал всё равно падает, а может и пропасть не стого не с сего.

Но главное не паниковать! Экзамен можно сдать. Главное помнить: когда она говорит “делай как хочешь”, на самом деле она проверяет хочешь ли ты, чтобы ей было хорошо.
А это уже совсем другой уровень игры.

Заметил такую штуку, что девушки/женщины сторонятся колясочников для отношений.

Думаю, что мужчине на коляске почти невозможно найти себе вторую половинку. Потому что они для них второй или третий сорт.

Могу ошибаться, но такие возникли мысли.

Что думаете по этому поводу?

Наверное, многие были в лагерях? Кто постарше, в пионерских, кто помладше, в оздоровительных.
Кто сильно постарше вообще, в исправительных. Лично я только в оздоровительные попадал. По крайней мере на сегодняшний день.
Я дежурил в столовке, резал черный хлеб на весь лагерь. Боже, какой же пахучий и вкусный был хлеб.
Столовка, это почти полностью стеклянное здание, которое просматривалось почти со всех сторон. Рядом с которым громоздилось большущее дерево с шелковицей. Если вы пачкались чернилами, знайте - шелковица гораздо хуже. И все в столовке сразу понимали, по чёрным мордам и перепачканным коленям, кто именно лез на это дерево.
Первые пару дней никто в столовке не ел. Но это вправду, пару дней. Потом уплетали за обе щёки.
Азовское море, пляж галькой, ящерки маленькие, лунная дорожка по морю из окна.
А знаете что самое главное в лагере?
Дискотека, мать её!
Я перед дискотекой ходил в душ, брызгался туалетной водой, надевал лучшие вещи. В идеале белые.
Тут надо отметить что я всю жизнь любил всё необычное. Даже странный, неправильный осенний листик я поднимал и домой тащил. Зачем? Не знаю. Нравилось.
На дискотеке в лагере были "черепашка по имени наташка", "возьми моё сердце" и проч проч проч. 1999 год или может 98 не помню уже.
На одной стороне квадрата танцпола, традиционно сидели мальчики. На другой девочки. По краям стояли те, кто ещё не не определился (шучу конечно). И вот я с парнями сидел как все, стеснялся. А напротив меня сидела совершенно дикая девочка. Сейчас бы её назвали оригинальной. У неё была густо синяя помада. Синие брови. Синие румяна. Когти тоже синие. Глаза синие. Думаете её Синячкой назвали? Хрен там плавал. Назвали её дружненько Мертвячкой. Синяя вся, с ног до головы.
Это было необычнее, чем осенний листок и мне конечно же захотелось быть с ней. Поцеловать её в синие Мертвячьи губы под медляк Арии.
Все, конечно, заметили что я на неё пялюсь как идиот каждый вечер. И Дима Зубастик (не буду пояснять почему зубастик, итак понятно) Димон, если читаешь, привет, дружище. Вот Димон мне и сказал на третий день примерно - чо ты ссышь? Иди, пригласи её. Иди, она не откажет!
Спустя неделю, я надел свою лучшую, белоснежную футболку, погладил джинсы, начистил остроносые ботинки и спустя 30 минут, когда начали включать медляки, я неуверенным но твёрдым шагом пошёл к ней. Все парни уже знали что я влюблён в неё. В её синие, огромные глаза. В синие губы. Я представлял как беру её за руку, с синими коготочками и веду её в центр танцпола и потом мы целуемся ну и хеппи энд. Дальше я не думал.
Галантно протянув руку я пробурчал что-то типа: пошли потанцуем?
Увы. Ответ был непреклонен и убийствинным. Мертвячка, чего с неё взять?
Она сказала: нет, у меня есть парень!
это было унизительно. Все видели что Мертвячка мне отказала. Да и парня у неё не было. А вот я был раздавлен.
Конечно, ребята меня поддержали и мы пошли за пределы лагеря, через дырку в заборе, к ларьку. Где продавали сигареты и ром-колу. Ох и напились мы тогда этой ром-колой,потом, под шумок дискотеки стырили хлебушка. Ох и вкусный был этот хлеб. И под конец дискотеки, пошли в палату. Жрать рыбные консервы с хлебом и ржать над Мертвячкой. Кажется её звали Олей, но точно не помню.
Дима Зубастик, привет тебе.
Мертвячка, если узнаешь себя, тебе тоже привет.
Я же до сих пор этого забыть не могу. Лет 25 прошло, а я помню, словно это вчера было.
Я давно и глубоко женат, жену люблю больше жизни. Но такие моменты из детства никогда. НИКОГДА не забудутся.

Уважаемые родители, отправляйте своих детей в лагерь. Для них это будет приключение, которое они никогда не забудут.
У меня много историй из разных лагерей. Все смешные. Все отдаются в моей душе теплом. Может еще расскажу. Про ИГБИТ например.
Всем бобра.

Прочесть роман полностью бесплатно можно здесь
подписаться на личный блог автора можно здесь

Июль подходил к концу, венчая свой последний закат багровым небом с фиолетовыми перистыми облаками. Постепенно эти облака затянули бо́льшую часть горизонта, полностью закрыв собой заходящее солнце. Тёплый, летний ветерок довольно быстро нарастил силу, превратившись в холодный, порывистый шквал. Запахло дождём. Платон развалился в кресле на балконе собственной квартиры и умиротворённо рассматривал вечернюю, измученную долгой жарой улицу. Он вдыхал полной грудью влажный, пьянящий аромат предстоящей стихии. Приятная расслабленность волной разлилась по телу молодого писателя, он принялся любоваться новеньким, роскошным серебряным перстнем с  большим, синим камнем посередине, одетым на указательный палец его правой руки. Другой рукой писатель держал прозрачный стакан с вязкой бордовой жидкостью.

- М-м-м, кое-кто перешёл на дорогие напитки, - раздался за его спиной знакомый писклявый голос. И в эту же секунду неподалёку сверкнула яркая молния.

Платон, вздрогнув от неожиданности, обернулся. Но в поле его зрения никого не оказалось. «Возможно, мне это почудилось» - подумал он.

- А вот и не почудилось! - рассмеялся, после раздавшегося над головой раската грома,  всё тот же голос.

Стакан выпал из рук мужчины и разбился вдребезги.

- Платон, ты зачем переводишь продукт? - из-за плеча писателя выскользнуло эфирное облачко: - привет, давненько не виделись!

- Бурсон? - удивлённо произнёс мужчина, - а-а-а, понятно, я,  наверное, опять сплю?

- Во даёшь! Да не спишь ты, дуралей. Просто, наконец, наступила гроза, поэтому я снова смог навестить тебя.

Дождь холодными струями резко ворвался на незастеклённый балкон. Бурсон стремительно нырнул в комнату и крикнул:

- Скорее, айда домой, не-то промокнешь!

Платон вскочил с пластикового белого кресла и вслед за облачком забежал в квартиру. Он тряхнул мокрой головой, а затем отёр ладонью дождевые капли со лба. Фантом тут же принялся расспрашивать его, лихо выписывая виражи под  потолком:

- Ну, валяй, выкладывай всё про свои успехи. Помогло тебе наше соглашение? Нравится ли ощущать себя талантом? На что тратишь роялти?

- Да не мельтеши ты, и без того голова кружится! - раздражённо ответил Платон.

Он ущипнул себя сначала за щёку, потом за руку, потом подёргал шевелюру. На что фантом, подбоченившись, выпалил:

- И долго ты ещё будешь этим самомассажем заниматься? Я не сон! Когда уже до тебя дойдёт это? Ей богу! - в эту минуту Бурсон непроизвольно зашипел, - да простят меня черти! Я ведь и обидеться могу.

«А что, если и правда, не сон? Не мог же я так просто отключиться на балконе после одного бокала вина?» - подумал мужчина, ощущая, как волосы его зашевелились на голове от этой мысли. Тут Бурсон подлетел к самому его уху и заговорщицки прошептал:

- Ну, конечно, правда. Хочешь, докажу?

- И каким же образом? - также шёпотом ответил Платон.

- Всё просто – я расскажу сейчас твоё ближайшее будущее. Но взамен, когда сказанное мной сбудется, ты исполнишь одну мою пустяковую просьбу.

- А хочу!

- Что ж, запоминай: сегодня ночью ты закончишь новый роман. Именно он вскоре  проложит тебе дорогу в большой свет. Этот роман за считанные дни всколыхнёт все столичные литературные сообщества. Тебя начнут приглашать на презентации. Тысячи поклонников буду толпиться за твоим автографом в длинных очередях. Женщины будут стаями виться вокруг, желая завоевать внимание талантливого красавца. О гонорарах вообще молчу – это будут очень красивые цифры! Просто услада для очей. Однако будь осторожен. Всего этого может и не случиться, если развесишь уши при самой первой похвале. Не упусти момент. Завтра утром, вместо того, чтобы отправить роман на сайт Лиры, тебе придётся самому отнести флешку с текстом в издательство. А Горицкий с порога начнёт нахваливать тебя, без умолку твердя о том, какой ты гениальный писатель и как он рад, что ты выбрал именно его Лиру. Ещё он будет тебя уговаривать оставаться его верным, пожизненным партнёром и никогда не менять редакторов. Но ты подумай, Платоша, оно тебе надо?

- Что надо?

- Как что?! Чахнуть в провинциальном городишке! Огласить весь список перспектив, ожидающих тебя здесь? Встречи с пенсионерами в библиотеке раз в месяц, да тематические посиделки городского клуба книголюбов, состоящего из жалкой горстки плешивых, выживших из ума от старости, участников. Платон, ты рождён для большего! Твоё место не здесь. Столица – вот наша первая цель! А дальше, посмотрим.

- Ну, вот завтра и посмотрим.

- Замётано! Однако не всё так просто, дружище. Пока я могу появляться лишь в грозу. Кто знает, сколько её придётся ждать. Увы, стихия ещё не подвластна нашему брату. Но одно твоё твёрдое слово, что ты готов видеть меня не только под ночную громовую канонаду, а в любую полночь, легко исправит эту ситуацию.

- Ох, заинтриговал, чертяка. Хорошо, твоя взяла. Я даю тебе такое слово!

- Вот и славненько.

- И всё-таки, мне определённо нравятся сны с твоим участием! - мечтательно произнёс Платон, - они такие забавные, пожалуй, я напишу по ним увлекательную историю.

- Сны?! - взбесился Бурсон, - ты всё ещё считаешь меня сном? Да сколько можно?! Ладно, сам напросился! Чтобы ты окончательно перестал сомневаться в моей реальности, сейчас мы скрепим наш договор печатью!

- Какой ещё печатью?

 - А вот какой!

Молния ярко осветила вечернюю комнату, следом гром тяжёлыми ударами прокатился за её стенами. Вдруг фантом начал с неимоверной скоростью увеличиваться в размерах, вытягиваясь в узкий, длинный шлейф. Этот шлейф за считанные секунды несколько раз опутал шею писателя своей эфирной субстанцией. Платон ощутил, как горло его стремительно сдавливается. Ему резко стало не хватать воздуха. В ушах загудело, а во рту появился вкус крови – вероятно, он прикусил язык от неожиданности. Писатель попытался дрожащими руками освободить себя от этой странной удавки, только у него совершенно ничего не получалось. Дышать уже было совсем нечем, Платона охватила настоящая паника. Отчаявшийся мужчина остервенело царапал свою шею ногтями, громко хрипел и шатался на обмякших ногах, но пальцы его никак не могли ухватиться за прозрачного противника. Новенький, серебряный перстень внезапно раскалился и очень больно, с шипением обжёг кожу чуть ниже подбородка, вынуждая Платона моментально убрать руку от горла. В глазах мужчины потемнело, сознание его помутилось, комната поплыла вокруг, заливаясь почему-то красным светом. На мгновение Платон закрыл веки, а когда открыл их обратно – Бурсона нигде не было видно.

Кислород свежим потоком резко ворвался в лёгкие, вызвав приступ сильного кашля. Уставший после борьбы Платон опустился на четвереньки. Когда он отдышался – взгляд его упал на зеркало. Увиденное в отражении повергло мужчину в шок: на шее красной полосой горел след от только-только утихнувшей схватки. В центе этого следа, в районе кадыка, вздулся огромным волдырём ожог, напоминающий оттиск печати.

- Где ты?! - обезумевшим сиплым голосом пытался кричать Платон, мечась из стороны в сторону, чтобы увидеть фантома, - Что тебе надо?!

- Мне надо, чтобы ты поверил в меня! - громкий, зловещий голос Бурсона эхом звучал внутри головы писателя, - я существую!!!

- Идиот! Ты чуть не убил меня только что!

Внезапно фантом выплыл откуда-то сбоку. Приняв вновь обыкновенный вид облачка, он уселся на плечо своей жертвы и обиженно произнёс:

- Сам такой. Прости, Платоша, но мне до жути надоело тебе доказывать, что я не сон. Пришлось пойти на кардинальные меры. Да ты успокойся, не стал бы я губить тебя. Так, пошалил чутка.

- Пошалил?! - писатель был вне себя от ярости, он взмахнул рукой, чтобы сбросить с плеча Бурсона - ничего себе шалости! Ты в своём уме?

- Но теперь-то ты веришь мне? - рассмеявшись, спросило облачко.

Платон подошёл вплотную к зеркалу и, ощупывая рукой ноющий от боли ожог, глухо ответил:

- Возможно, я схожу с ума, но… - однако договорить он не смог, тело его с грохотом рухнуло на дощатый пол.

Сколько времени Платон провёл в беспамятстве, он не стал считать, только когда глаза его открылись, за окном уже была глубокая ночь. Сквозь открытую балконную дверь в комнату прохладной рекой лился аромат мокрой земли. Гроза давно миновала, а ветер улёгся. Лишь мерное тиканье стареньких часов монотонно отсчитывало шаги тонких стрелок. Голова Платона была тяжела, она сильно гудела. Мужчина поднялся  с пола и поднёс руку к горлу. Боль от прикосновения не заставила себя долго ждать. Платон ринулся к зеркалу, нажал на выключатель, расположенный рядом и, как только в комнате вспыхнул свет, уставился взглядом в своё отражение. Водянистый, жёлтый волдырь в виде круглой печати красовался на его кадыке.

- Верю… - прошептал ошарашенный писатель.