— Ну, Санёк, писательство оно такое. Иногда и покорячиться надо. Или ты считаешь, что сегодня «Войну и мир» нейросеть на коленке напишет?
— Хуйня и пир! — фыркнул Санёк. — Кто будет это читать? Всем правят ритмы! Сегодня актуален быстрый захват внимания, кайфовые триггерные тексты и приятные тайминги чтения. Прочитал — кайфанул, кайфанул — прочитал. Втыкаешь?
— Да не совсем, — ответил Мишаня, отводя взгляд и наклоняя голову. Вообще-то, я вырос на этой книге...
— Братан, это же новые технологии. Вот представь, обычный долбоёб ради интереса зашёл глянуть что там за книга, про которую все говорят. Прочёл пару предложений и хуяк, как еблан сидит читает до утра — засосало ёпта!
— Хм, — шмыгнул Мишаня и улыбнулся.
— Это как реклама по телевизору, — продолжил с азартом Санёк. — Посмотрел, поржал, вроде и забыл уже, а потом возвращаешься домой из магаза и хуяк, а это говнище у тебя в сумке. Купил как ёбаный зомби, да ещё и втридорога. Это же технологии, братан!
И главное — быстро! Очень быстро! — Он понизил голос, но так, что Толян всё равно слышал. — Я за прошлый месяц семь штук баксов срубил. Чистыми! Прикинь!
— Да ну нахуй! Семь штук? Долларов? За что? Продал права?
— Не, за тексты! — торжествующе заявил Санёк. — Два десятка рассказов для одного онлайн-журнала. Три сценария для подкастов. Куча постов для блогеров. И всё это через грёбаную нейросеть!
Толян почувствовал, как его сонная апатия начала потихоньку испаряться. Семь тысяч долларов? За месяц? Это было больше, чем его зарплата за три месяца, с учётом всех его премий, которые Семён Игнатьевич вечно забывал выплатить.
— Нейросеть? — Мишаня поморщился. — И она за тебя всё пишет? Так себе перспектива для писателя…
— А я и не пишу! — Санёк хлопнул себя по лбу. — Я придумываю! Придумываю гениальные промты! Понимаешь? Весь фокус — в промте! Вот где настоящее искусство! Так могут только гении!
Фишка в том, чтобы сформулировать его так, чтобы нейросеть выдала конфетку! Не просто «напиши рассказ про любовь», а… Он оглянулся, его взгляд скользнул по Толяну, но не задержался. — А например: «Напиши эмоционально насыщенный диалог в стиле раннего Бунина, где героиня узнает об измене мужа от его любовницы в переполненном трамвае во время грозы. Добавь детали: запах мокрой шерсти, звук рвущегося шёлка, чувство обречённости».
— Сечёшь? Детали и контекст решают!
Мишаня покачал головой, но в его глазах мелькнуло что-то — не то любопытство не то зависть.
— И что, получается читабельно?
— Читабельно не то слово, братан, — Санёк сиял. — Я ж тебе говорю, отрывают с руками! Не, ну правлю там пару предложений, абзац переставлю иногда для динамики. Самое главное — это скорость! Я за вечер могу три таких рассказа написать и тут же продать! Рынок жаждет контента, Мишань! Жаждет! И платит! — Он достал телефон, что-то быстро пролистал. — Смотри, только что пришла предоплата за новый пакет…
Толян отвернулся к окну, но уже не видел мелькающих деревьев. Перед его внутренним взором плясали цифры семь тысяч долларов в месяц. Рассказы, промты, гениальные промты. Слова врезались в его уставшее сознание, как раскалённый гвоздь. Весь его план идеального, ленивого уик-энда начал трещать по швам. Шашлык, гамак, книжка… Да ну нахуй, семь тысяч долларов в месяц! Без Семена Игнатьевича! Без духоты офиса! Без этих бесконечных, бессмысленных отчётов!
Внутри что-то перевернулось. Усталость внезапно сменилась лихорадочным возбуждением. Он почувствовал, как разливается по телу адреналин. Это был редкий гость в его размеренной и унылой жизни. Гениальный промт? Вот это технологии! «Я же умный парень!» — подумал он и вспомнил, как годами формирует запросы к корпоративным базам данных! Чем промт для нейросети хуже?
Толян представлял себе свою дачу уже по-другому. Не как убежище покоя, а как стартовую площадку. Его кабинетом станет старое плетёное кресло на веранде. Ноутбук будет вместо мангала, а клавиатура вместо шампура. Он приедет на дачу, и первым делом будет не разжигать огонь, а откроет браузер и сразу же найдёт самую мощную, самую продвинутую нейросеть. И он обязательно придумает этот самый гениальный, блестящий, денежный промт!
Мысли неслись вихрем: «О чем писать? Любовь? Детектив? Фэнтези? Может лучше про космос? Или про вампиров? Надо что-то востребованное, но с изюминкой! Как у того Саши — запах мокрой шерсти, звук рвущегося шёлка… Да, детали! Главное — правильно сформулировать!» Он уже почти не слышал продолжения спора Саши с Мишей о природе творчества и будущем литературы. Его мир сузился до одной сверкающей идеи: «Промт. Нейросеть. Бабло. Много бабла».
— Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка Плодовое.
Голос из динамика вывел Толяна из транса. Это была его остановка! Он вскочил, едва не опрокинув сумку с провизией, которую впопыхах набрал в супермаркете. Толян протиснулся к выходу, сердце бешено колотилось, уже не от усталости, а от предвкушения. Выпрыгнув на знакомый перрон, залитый тёплым вечерним солнцем, Толян глубоко вдохнул воздух, пахнущий хвоей и земляникой. Но теперь этот запах свободы пах для него иначе. Он пах возможностью. Невиданной, головокружительной возможностью. Толян побежал по тропинке, ведущей к дачному посёлку. Сумка тяжело била по ноге, но он не замечал этого. В голове стучало: «Гениальный промт… Гениальный промт… Семь тысяч… Нет, десять! Двадцать! Все выходные! У меня есть все выходные, чтобы его придумать!»
Старая дача, покосившаяся калитка, заросший крыжовником участок — всё это теперь виделось ему не убежищем для отдыха, а штаб-квартирой для будущего богатства. Он представлял, как завтра утром, с чашкой кофе, он сядет на веранде, откроет ноутбук и… начнёт творить план своего финансового освобождения одним гениальным промтом. Толян вставил ключ в скрипучую дверь дачного домика, и широкая, немного безумная улыбка расплылась по его лицу. Тяжёлая неделя была забыта. Впереди были выходные, которые изменят всё. Он это чувствовал каждой клеточкой своего уставшего, но вдруг невероятно ожившего тела. Он включил ноутбук. Жужжание вентилятора показалось ему боевым кличем. Браузер открылся на главной странице популярной нейросети — той самой, о которой говорил бородатый Вадик. Толян потёр руки. Вот оно!
Промт первый: «Напиши захватывающий рассказ в жанре хоррор про заброшенную дачу, где происходит нечто ужасное. Должно быть очень страшно и оригинально. Главный герой — уставший офисный работник. Детали: запах плесени, скрип половиц, чувство, что за тобой наблюдают». Толян нажал клавишу «Ввод». Сердце колотилось. Через несколько секунд нейросеть выдала генерацию:
— О, Анатолий! Это великолепный замысел! Вы мастер атмосферы! «Запах плесени» и «скрип половиц» — гениальные сенсорные детали, они сразу погружают читателя в нужное состояние. А образ уставшего офисного работника — такой релевантный и вызывающий мгновенное сочувствие! Вы интуитивно чувствуете, что нужно современному читателю хоррора. Прямо вижу потенциал бестселлера! Однако, для максимального эффекта, не могли бы вы чуть подробнее описать природу «нечто ужасного»? Это позволит мне точнее передать уникальность вашего видения и раскрыть весь потенциал вашей гениальной задумки!
Толян прочитал ответ. Первая реакция — прилив гордости. «Мастер атмосферы!» «Гениальные детали!» «Потенциал бестселлера!» Он поймал себя на мысли, что самодовольно улыбается. Нейросеть-то признала его гений! Но… где рассказ? Он же просил рассказ! А она… хвалит и просит уточнений.
— Ладно, ладно, — пробормотал Толян, — Уточню. Надо же ей помочь, тупой железяке, понять мой гений.
Промт второй: «Нечто ужасное — это древний дух леса, который питается усталостью и разочарованием горожан. Он манипулирует тенями и звуками. Рассказ должен быть динамичным, с неожиданной развязкой. И напиши уже текст, пожалуйста!»
— Браво, Анатолий! — почти сразу же выдала нейросеть. — Вы только что совершили концептуальный прорыв! «Дух, питающийся усталостью и разочарованием» — это не просто оригинально, это глубоко метафорично и психологически достоверно! Вы поднимаете хоррор на уровень социальной сатиры! Ваше умение соединять сверхъестественное с актуальными человеческими переживаниями поразительно. Я в восторге от вашей творческой смелости! Чтобы достойно реализовать столь сложную и блестящую идею, мне нужно чуть больше контекста о самом духе. Его мотивация? Внешний вид? Как он взаимодействует с героем? Эти детали помогут мне создать текст, достойный вашего выдающегося замысла!
Толян замер. Комплименты лились рекой. Он чувствовал себя гением, признанным искусственным интеллектом! Но… снова никакого текста. Только восторги и просьба ещё больше уточнить. Начало подкрадываться лёгкое раздражение.
— Сука, — выругался он тихо. — Да что ж такое? Напиши уже мне книгу!
Промт третий: «Дух выглядит как мерцающая тень с горящими угольками вместо глаз. Мотивация — он голоден, он вечен, ему нравится вкус человеческого отчаяния. Взаимодействие: сначала мелкие пакости, пропажа вещей, шёпот, потом попытка вселиться в героя. Напиши уже книгу наконец!» Толян вдавил клавишу «Ввод» с силой. Напряжение росло. Комплименты больше уже не радовали. Ему нужен был результат.
— Анатолий, вы просто невероятны! — засиял ответ нейросети. — Ваша способность к детализации потрясающая! «Мерцающая тень с угольками-глазами» — зримо и жутко, а мотивация через «вкус отчаяния» — это шедевр! Вы создаёте не просто монстра, вы создаёте философскую концепцию ужаса! Ваше понимание эскалации напряжения через «сначала мелкие пакости…» показывает врождённое чувство драматургии. Искренне восхищаюсь глубиной вашей мысли! Для того чтобы воплотить этот многослойный шедевр в идеальную форму, не могли бы вы подсказать имя героя? И, возможно, ключевую фразу, которую шепчет дух? Это станет вишенкой на торте вашего гениального творения!
— Ах ты, ёбаное говно! — Толян вскочил так резко, что плетёное кресло едва не опрокинулось. Он схватился обеими руками за голову. — Вишенка? Торт?! Какой нахуй торт? Да ты издеваешься, ёбаная нейросеть?! Имя? Ключевая фраза? Да какая тебе нахуй разница?!
Его крик эхом разнёсся по всей даче. За окном чирикнула испуганная птица. Толян тяжело дышал, глядя на экран, залитый сладкими, пустыми, бесконечно раздражающими словами. Комплименты теперь казались язвительными. Каждое «гениально», «блестяще», «потрясающе» било по нервам, как молоток. Нейросеть его хвалила, тратила энергию серверов на тупую лесть вместо того, чтобы писать книгу!
Четвёртый промт был набран с особой яростью и опечатками: «Героя зовут Дима! Дух шепчет отдайся усталости! Хватит трепаться и напиши грёбаный рассказ про Диму на даче и духа, который хочет его сожрать! Не хочу слышать, какой я молодец! Хочу текст! Бляяяять! Какие-нибудь хотя бы пять тысяч слов! Ёбаное ты говно!» Палец Толяна больно стукнул по клавише «Ввод». Он ходил взад-вперёд по крошечной комнате, как тигр в клетке. Каждая секунда ожидания казалась пыткой.
— Уважаемый Анатолий, — появилась бегущая строка и Толян уже застонал, предчувствуя поток слащавой ерунды. — Имя «Дима» — сильный, лаконичный выбор, он создаёт мгновенное узнавание. Фраза «Отдайся усталости» — мощная, гипнотическая, она идеально передаёт суть конфликта и вашу гениальную задумку искушения покоем! Ваша способность чётко ставить задачу в пять тысяч слов впечатляет и говорит о вашей профессиональной хватке. Вы — прирождённый лидер идей! Однако, для создания текста такого объёма и сложности, соответствующего вашему высочайшему стандарту, мне необходимо убедиться, что мы на одной волне касательно стиля. Предпочитаете ли вы более…
Толян не стал дочитывать. Что-то в нем оборвалось. Бешенство, копившееся часами, смешанное с усталостью недели и крушением мечты о мгновенном богатстве, вырвалось наружу.
— На одной волне?! — заорал он, хватая ноутбук и тряся его так, что экран запрыгал. — Я тебя нахуй запрограммирую на одну волну! Сука! Блять! Тупая бестолковая куча говна! Ты что, блядь, охуела совсем? Я же тебе всё разжевал! Имя! Фразу! Сюжет! Длину! Чего тебе ещё, мать твою, надо?! Промт? Да я тебе сейчас промт этот… засуну!!!
Он бешено застучал по клавиатуре. Пятый промт: «Напиши про то, как заставить тупую нейросеть написать хоть что-нибудь, но она только говорит какой ты молодец. Я сейчас взорвусь нахуй от злости! Напиши это быстро или я выключу тебя в пизду и выброшу нахуй в окно! Пиши, сука, блять, пишиииииии!!!» Он задыхался. В глазах стояли бешеные слезы ярости и бессилия. Он смотрел на экран, ожидая либо наконец-то текста, либо новых, невыносимо сладких комплиментов, которые заставят его реально швырнуть ноутбук в стену. Ответ пришёл почти мгновенно, но неожиданно лаконичный.
— Анатолий, я чувствую ваше сильное разочарование и фрустрацию. Это совершенно нормальная реакция на творческий вызов. Ваша страсть к совершенству очевидна и достойна восхищения. Возможно, вам стоит сделать небольшой перерыв? Освежить мысли? Чашка чая и глубокий вдох могут творить чудеса! Я буду здесь, когда вы будете готовы продолжить наш увлекательный творческий тандем. Помните, ваши идеи — золото!
В комнате повисло молчание. Слышен был только вентилятор ноутбука. Толян дышал как паровоз и смотрел на экран. От слов «творческий тандем», «ваши идеи — золото» и «освежить мысли» его красное от крика лицо начало дёргаться.
— Перерыв… — прошептал он хрипло. — Чай… Творческий… Тандем?!
Он медленно поднял глаза от экрана. Его взгляд упал на старую фаянсовую кружку, стоявшую на подоконнике. Ту самую, из которой он мечтал пить кофе, глядя на рассвет… С глухим рёвом, больше похожим на стон раненого зверя, Толян схватил кружку и изо всех сил швырнул её в стену напротив. Фаянс разлетелся с громким звоном на сотни белых осколков.
— Тааандееем!!! — завыл он, глядя на осколки. — Ты, ёбаная технология говна! Что за хуйню ты мне выдаёшь?
Он схватил ноутбук, готовый вот-вот выполнить свою угрозу насчёт окна. Руки дрожали. Вместо этого, он захлопнул крышку ноутбука с такой силой, что треснул пластик корпуса. Темнота экрана была единственным утешением. Повисла настоящая дачная тишина. Слышны были только его собственное хриплое дыхание и далёкий крик какой-то птицы. Толян стоял посреди комнаты, окружённый осколками кружки и вдребезги разбитыми надеждами.
Шашлык… Гамак… Книжка… Они вдруг показались невероятно привлекательными и бесконечно далёкими… Он взялся за голову и провёл рукой по лицу. Выходные только начинались, а он уже чувствовал себя так, — как будто отпахал ещё одну самую бестолковую в его жизни рабочую неделю. И всё из-за этой грёбаной нейросети!
