Эсед Бабастанович Салихов, 15 мая 1919 года, селение Икра, Дагестанская область — 17 января 1944 года, д. Слободка, Калининская область) — командир батальона 247-го стрелкового полка 37-й стрелковой дивизии 22-й армии 2-го Прибалтийского фронта. Герой Советского Союза (посмертно).
В 1941-м году Салихов успешно окончил училище и в звании лейтенанта отправился на фронт. Принимал активное участие в боевых действиях, смело сражаясь с противником: к концу 1943-го года майор Салихов имел следующие боевые награды: орден Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени, орден Александра Невского и медаль «За отвагу».
В ночь на 15 января 1944-го года майор Салихов с отрядом в составе 30 человек скрытно проник в тыл противника у деревни Слободка Новосокольнического района (ныне в Псковской области). Бойцы перерезали важную железнодорожную магистраль Дно — Новосокольники и уничтожили штаб вражеского пехотного полка в деревне Заболотье. Немцы оказывали отчаянное сопротивление, стремясь всеми силами удержать занимаемый оборонительный рубеж, но были вытеснены из деревни, при этом потеряв около 200 солдат и офицеров. На следующий день, когда противник подтянул дополнительные силы, отряд Салихова фактически оказался в окружении. Более того, к тому времени в отряде осталось всего 10 боеспособных человек. В ходе боя Салихов был дважды тяжело ранен, и было принято решение отвезти его в медсанбат, но по пути майор скончался. Похоронен в братском захоронении, расположенном в 900 метрах южнее деревни Слободка.
За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года майору Эседу Бабастановичу Салихову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза
Абдулхаки́м Иса́кович Исмаи́лов (1 июля 1916 — 17 февраля 2010) — участник советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Российской Федерации. Кумык по национальности.
Получил широкую известность как участник постановочной фотосъёмки советского фотокорреспондента Е. А. Халдея (вместе с сержантами Леонидом Горичевым и Алексеем Ковалёвым), создавшем 2 мая 1945 года художественные фото водружения красного знамени на одну из башен Рейхстага по заданию ТАСС.
Ветеран Великой Отечественной войны. Великую Отечественную войну встретил на Украине в составе 147-го стрелкового полка, прошёл с боями всю Украину, Белоруссию, Польшу, Прибалтику, освобождал Запорожье, Одессу, Варшаву.
В боях за Одессу был ранен, после выздоровления был направлен в 83-ю отдельную гвардейскую разведывательную роту 82-й гвардейской стрелковой дивизии, с этой ротой Абдулхаким Исакович дошёл до Берлина. В конце войны служил в 101-й отдельной механизированной разведывательной роте 83-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта. Во фронтовой газете о нём писали как об отважном и бесстрашном разведчике.
В интервью, данном в 2007 году, Абдулхаким Исмаилов утверждал, что ещё 28 апреля 1945 года Алексей Ковалёв, он и Леонид Горычев установили красный флаг на одной из башенок крыши Рейхстага[5].
Он сам описывал это событие так: «28 апреля наша 83-я гвардейская разведрота 82-й гвардейской стрелковой дивизии выходит к Рейхстагу. Плотность войск огромная, артобстрел ведется нещадный, но Рейхстаг для немцев - святыня и символ, и сопротивляются они в тысячу раз упорнее обычного. Четыре раза в этот день войска штурмуют рейхстаг. С огромными потерями и безуспешно. Находясь в непосредственной близости от дворца германского парламента, мы не можем продвинуться ни на метр. Командир нашей разведроты Шевченко получает приказ выслать разведку и, в свою очередь, поручает это задание трем разведчикам - мне и двум моим друзьям: украинцу Алексею Ковалеву и белорусу Леониду Горычеву. Подошли ко дворцу. Проскочили первый этаж здания, полный немцев - безумных, пьяных. Поднялись на второй. Я чуть не погиб там. Спасла случайность. Задержавшись на пороге огромного зала, в котором залегли отстреливавшиеся фашисты, увидел в большом дворцовом зеркале притаившихся за дверью двух немецких автоматчиков. Убил их. Побежал дальше, надо было выполнять разведывательную работу. В конце концов мы втроем с товарищами оказались на крыше. Внизу шел бой. Перестрелка. Грохот артиллерии. Такого задания - водрузить флаг - нам не давали. Но у всех, кто штурмовал Рейхстаг, на всякий случай флаг с собой имелся. Был и у нас. Вот мы его и установили. Не на главном куполе, а на одной из башенок»[6].
По просьбе фотокорреспондента ТАСС Евгения Халдея 2 мая 1945 года Исмаилов с Алексеем Ковалёвым и Леонидом Горычевым установили Красное знамя над Рейхстагом, чтобы запечатлеть это событие на фотоплёнку Е. А. Халдей «Знамя Победы над Рейхстагом». Фотография Халдея стала известна всему миру как символ Победы советского народа.
За годы войны Абдулхаким Исакович был пять раз ранен, но каждый раз возвращался в строй. В 1996 году Указом Президента Российской Федерации ему было присвоено звание Героя Российской Федерации.
В послевоенные годы А. И. Исмаилов работал на сельскохозяйственном производстве. Находясь на заслуженном отдыхе, принимал активное участие в общественно-политической жизни Дагестана, проводил большую работу по нравственному и патриотическому воспитанию подрастающего поколения.
В преддверии 50-летия Победы в России готовили к печати учебник по истории Великой Отечественной, подбирали для него фотоматериалы. Среди прочих оказался снимок военного фотокорреспондента Евгения Халдея — три бойца устанавливают Знамя Победы над поверженным рейхстагом в Берлине. Начались розыски. Вскоре в программе тележурналиста Николая Сванидзе оказался пожилой киевлянин Алексей Ковалёв. Когда ему показали ту фотографию, он мгновенно ответил: «Да это же я, а рядом Лёня Горычев из Минска и Абдулхаким Исмаилов из Дагестана!».
После первой чеченской войны Аслан Масхадов предпринял безуспешную попытку использовать авторитет Абдулхакима Исмаилова в своих пропагандистских целях.
Абдулхаким Исмаилов скончался 17 февраля 2010 года.
Народная память о Великой Отечественной не была бы столь глубокой, если бы мы не знали книг, фильмов, стихов и песен, оставленных прошедшими эту войну людьми.
Булат Окуджава
Они стали поэтами, писателями, актерами, поделившимися с нами тем, чего не услышать в громе официальных славословий, не найти в учебнике по истории или газетной передовице: личным опытом, рассказом о «войне с самого близкого расстояния». Многим из них было по 18 лет, а некоторым и того меньше, когда они попали на фронт. 9 мая исполняется 100 лет со дня рождения одного из таких юных солдат – Булата Окуджавы, а 10 мая – 100 лет со дня рождения поэтессы Юлии Друниной. Их поколение подарило нам правду о войне, за которую, как оказалось, тоже надо было сражаться.
«Ты не маленький»
Не сказать, чтобы, вернувшись с фронта, все эти молодые люди тут же бросились писать о пережитом. Бурлила новая, мирная жизнь, полная надежд, а им было всего по 20 с небольшим – письменный стол подождет. К тому же многим потребовалось время, чтобы осознать себя писателем, поэтом, режиссером.
Впрочем, первые важные стихи и песни сочинялись прямо на фронте. Но мог ли советский официоз – да и вообще кто угодно, кроме воевавшего человека – выдержать такую пронзительную правду, как в стихотворении, написанном в 1944 году 19-летним танкистом Ионом Дегеном:
Мой товарищ, в смертельной агонии Не зови понапрасну друзей. Дай-ка лучше согрею ладони я Над дымящейся кровью твоей. Ты не плачь, не стони, ты не маленький, Ты не ранен, ты просто убит. Дай на память сниму с тебя валенки. Нам еще наступать предстоит.
Деген, родом из Могилева-Подольского, что под Винницей, 16-летним школьником записался в истребительный батальон – так называли добровольческие отряды для ловли диверсантов в тылу. «Подростками мы постоянно пропадали на территории местного 21-го погранотряда. К 16 годам я уже мог стрелять из всех видов стрелкового оружия, включая пулемет ДП, хорошо ездил верхом, разбирался в гранатах», – вспоминал Деген.
Батальон был слишком близко к линии фронта, чтобы простаивать в тылу, и уже через несколько дней ребята попали в бой под Вапняркой. «Рядом погибали мои одноклассники. Для меня это было потрясением. Я с трудом сдерживал слезы, когда мы хоронили убитых товарищей. В начале августа наш взвод поджег гранатами и бутылками с КС [зажигательной жидкостью. – «Профиль»] два немецких танка», – говорил Деген. Командный состав таял, и скоро вчерашний школьник стал командиром взвода, из которого до мирного времени дожили лишь четыре человека; все стали инвалидами.
При выходе из окружения под Днепропетровском Дегена ранили. В госпитале поставили на ноги и демобилизовали: отважный комвзвода все еще был несовершеннолетним.
«Еще не настал час»
Но юношу было не удержать. Поработав недолго трактористом, в 1942 году он вернулся в строй, став разведчиком при 42-м отдельном дивизионе бронепоездов, воевавшем тогда на Кавказе, и после гибели командира Дегена «за грамотность» поставили руководить разведотрядом. Бои на Кавказе Деген вспоминал, как самые тяжелые. После очередного ранения (Иону наконец исполнилось 18) он смог поступить в танковое училище. Командир боевой машины, потом взвода, потом роты, Деген стал тем, кого называли танковыми асами: в бою он уничтожил больше полутора десятков немецких танков и самоходок, в том числе восемь «пантер». Несколько раз отважного танкиста собирались представить к званию Героя СССР, но в конце концов на запрос из военкомата в Киеве, где жил в то время ветеран, пришел ответ: «Поскольку И.Л. Деген и так уже награжден большим количеством наград, есть мнение не присваивать ему звание Героя».
Константин Симонов
После войны и четырех ранений признанный инвалидом молодой человек поступил в мединститут, впоследствии став крупным хирургом-ортопедом: «Видя благородный подвиг врачей, спасающих жизни раненых солдат, я решил тоже стать доктором».
Стихи Дегена, такие же смелые и бескомпромиссные, как он сам, вызвали оторопь: Константин Симонов назвал процитированные выше «Валенки» клеветой и воспеванием мародерства. Партийные бонзы не желали волновать население рассказами о тяжести войны. В этом смысле показательны слова драматурга Александра Кеплера, сказанные в конце 1950-х во время обсуждения на «Мосфильме» сценария «Человек не сдается» Ивана Стаднюка о первых днях после нападения немцев. «Еще не настал час, чтоб можно было, не травмируя народ, показывать ему картину о самых страшных днях начального периода войны».
Повесть о пережитом в плену – «Это мы, Господи!» лейтенанта Константина Воробьева – в 1946 году оказалась несвоевременной. Дважды бежавший из плена, присоединившийся впоследствии к партизанам Воробьев получил возможность публиковаться лишь 10 лет спустя, а ту повесть напечатали через 40 лет после окончания войны.
Доставалось даже Александру Твардовскому – его ставшую всенародно любимой поэму «Василий Теркин», первые главы которой появились в 1942 году, журили за пессимизм и недостаточно четко прописанную «руководящую роль партии».
Обложка первого издания поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин. Книга про бойца»
Ветер с фронта
И все же к военным стихам советское руководство относилось снисходительнее, чем к прозе или кино. В 1948-м вышел первый сборник стихов Юлии Друниной «В солдатской шинели», за ним последовали другие: «Ветер с фронта», «Окопная звезда». Она писала о войне чаще, чем многие другие поэты-фронтовики. Ее первое военное стихотворение, сочиненное в 1943 году, стало одним из самых известных:
Я только раз видала рукопашный, Раз наяву. И тысячу – во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.
«Мы пришли на фронт прямо из детства», – говорила Друнина. Ее история – еще один пример невероятного упорства, решимости и смелости.
Книжная девочка, дочь учителя истории, юная поэтесса-мечтательница, в 16 лет Юлия прибавила себе год возраста и записалась в добровольческую санитарную дружину. Летом 1941-го работала на строительстве оборонительных сооружений под Можайском, в хаосе во время авианалета потеряла свой отряд и примкнула к отряду пехотинцев. Попала с ними в окружение, две недели выбиралась, оказалась одной из немногих выживших.
Поэтесса Юлия Друнина
Стремясь попасть на фронт, стала курсантом школы младших авиационных специалистов. Наконец в составе 218-й стрелковой дивизии очутилась на 2-м Белорусском фронте. Была ранена в шею осколком снаряда, застрявшим в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Думая, что ранение легкое, продолжала помогать другим раненым, пока не потеряла сознание.
После госпиталя 19-летняя Друнина получила инвалидность, вернулась в Москву, но не усидела и снова отправилась на фронт, в 1038-й самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. В конце 1944 года ее тяжело контузило. Друнина была награждена орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».
Поколение юных фронтовиков, о котором идет речь, дало таких известных поэтов, как Эдуард Асадов (после ранения в голову он на всю жизнь ослеп), пулеметчик, а позже разведчик Давид Самойлов, командир десантного отделения Константин Ваншенкин, военные корреспонденты Юрий Левитанский и Семен Гудзенко. Последний прошел войну, но скончался молодым от последствий ранений.
А кто-то из молодых поэтов погиб в бою, поэтому известности большой, увы, не получил. Среди таких – Борис Костров, Павел Коган, Николай Майоров.
Слово лейтенанта
В годы оттепели заговорили о феномене лейтенантской прозы: одно за другим появлялись произведения о войне, написанные вчерашними юными солдатами и молодыми офицерами. Это были искренние, порой болезненные рассказы и повести о войне – так называемая окопная правда.
Одним из первопроходцев этого направления мог бы стать упомянутый выше Константин Воробьев, но его не печатали. А вот капитану гвардии Виктору Некрасову повезло больше: в 1947-м за опубликованную годом раньше повесть «В окопах Сталинграда» он получил Сталинскую премию. Книга была почти автобиографична и понравилась вождю, хотя автор и не пошел на уговоры чиновников вставить специальную главу об «отце народов».
Казалось бы, за книгой Некрасова должны были последовать и другие честные и откровенные повести о войне, но ждать этого пришлось минимум 10 лет. Тому было несколько причин.
Во-первых, большинство авторов лейтенантской прозы были на полтора десятилетия моложе Некрасова. Им предстоял путь осознания себя литератором и совершенствования своего мастерства. Можно вспомнить пример писателя-ветерана из совсем другой страны – американца Курта Воннегута. Он возвращался с войны решительно настроенным как можно скорее написать книгу о пережитом, но обнаружил, что не в состоянии найти правильную интонацию и форму для нее. На эти поиски у него ушло целых 20 лет – «Бойня номер пять» появилась лишь в конце 1960-х.
У позднего расцвета лейтенантской прозы были и политические причины. Сталин хотел контролировать память о войне, как и все остальное. Слишком много жесткой правды оказалось бы на поверхности, если бы слово получили все участники сражений. Сталину это было не с руки, поскольку он начал вновь закручивать гайки в едва вкусившей свободы и надежд стране. Поток военных воспоминаний был остановлен, оставили только вычищенное и героически-монументальное. С 1948 года даже 9 мая стало в СССР обычным рабочим днем. Идеологически это объяснялось тем, что пришло время мирного строительства и трудовые ордена актуальнее боевых.
Конец тишины
И лишь с хрущевской оттепелью ситуация начала меняться: появились повести «Южнее правого удара» (1957) и «Пядь земли» (1959) Григория Бакланова, «Батальоны просят огня» (1957) Юрия Бондарева, «Журавлиный крик» (1961) Василя Быкова, «Убиты под Москвой» (1963) Константина Воробьева и другие произведения. Эти авторы были ровесниками, они родились в середине 1920-х.
Не сказать, чтобы их встретили с распростертыми объятиями: партийные цензоры ежились от «нелицеприятного реализма» (выражение Василя Быкова) текстов, где подвиг был негромким, а боль и страх – неретушированными. Повесть Бакланова «Июль 1941 года» (1964), где рассказывалось о том, как сталинские чистки почти уничтожили офицерский корпус Красной армии, вызвала отторжение у официоза и много лет замалчивалась.
Однако нападавшие на писателей критики не могли не стушевываться перед их военной биографией. Юрий Бондарев – командир минометного расчета, дважды награжденный медалью «За отвагу» за уничтожение танка, пушек, огневых точек противника. Бакланов – командир огневого взвода, участвовавший во взятии Будапешта и Вены, раненный в бою в Запорожье. В конце войны – начальник разведки артиллерийского дивизиона.
Открытие окопной правды произвело на советских людей столь сильное впечатление, что на этот раз полностью закрутить гайки не получилось. Лейтенантскую прозу начали экранизировать. В 1964 году фронтовик Владимир Басов снял «Тишину» по одноименной повести Юрия Бондарева, в начале 1970-х вышел фильм «Горячий снег» по другой книге писателя. В 1972-м Станислав Ростоцкий экранизировал «А зори здесь тихие» Бориса Васильева.
Честное кино
Одним из первых оттепельных фильмов о войне стала «Баллада о солдате» (1959) Григория Чухрая. В отличие от большинства наших героев, к началу боевых действий он был довольно опытным младшим сержантом, поскольку ему было 20 и он уже полтора года служил в Красной армии.
Режиссер Григорий Чухрай на съемках фильма «Чистое небо»
Радист по первой военной специальности, летом 1941-го Чухрай стал воздушным десантником. Воевал под Сталинградом, участвовал в операции «Днепровский десант», прошел всю Европу, был четырежды ранен. Помимо еще одного выдающегося военного фильма «Чистое небо» (1961) Чухрай оставил мемуары с говорящим названием «Моя война».
Большим событием своего времени стала картина «Живые и мертвые» (1964) по роману Константина Симонова, одна из первых попыток советского кинематографа показать военную жизнь во всей ее сложности. Главные роли в фильме сыграли актеры, знавшие о войне не понаслышке, – ушедший добровольцем в 17 лет Кирилл Лавров, командир взвода зенитчиков Анатолий Папанов, участвовавший в обороне Севастополя Лев Любецкий.
Кирилл Лавров и Анатолий Папанов на съемках кинофильма «Живые и мертвые»
Многие известные актеры и режиссеры воевали: Юрий Никулин, Иннокентий Смоктуновский, Михаил Пуговкин, Владимир Басов, Леонид Гайдай, Владимир Этуш, Петр Тодоровский.
Смоктуновский, дважды кавалер медали «За отвагу», попал на фронт в 18 лет и вскоре заслужил репутацию везунчика – он оставался целым там, где другие погибали. Например, когда выполнял приказ доставить документы в штаб, находившийся на острове посреди Днепра. Идти надо было вброд, и этот маршрут простреливался немцами, которые уже убили двух посыльных. Погиб и товарищ Иннокентия, а он, ко всеобщему удивлению, даже не был ранен. Участвовал в битве на Курской дуге, в освобождении европейских городов. Несмотря на личное везение, Смоктуновский не романтизировал солдатскую жизнь и свое отношение к тому, что ему довелось пережить, красноречиво выразил в названии второй части своих мемуаров «Быть»: «Ненавижу войну».
Посмертно при жизни
«Война прошла как сюрреалистическое видение, и стройно рассказать о ней нельзя. Виктор Некрасов писал о позиционной войне; я застал войну наступательную, поэтому описать коллектив или отдельные характеры нет возможности: люди умирали быстрее, чем ты узнавал их имена. Не люблю этих воспоминаний, но и на моем счету 16 убитых фашистов при очистке ходов сообщения... Я не убивал ножом или штыком; граната, автомат. Бой лицом к лицу», – вспоминал скульптор Эрнст Неизвестный.
Приписав себе возраст, 17-летний Эрнст попал в 1942-м в 1-е Туркестанское пулеметное военное училище, откуда в следующем году младшим лейтенантом десантных войск отправился на 4-й Украинский фронт. Был командиром стрелкового взвода, участвовал в боях 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов, в штурме Будапешта. Незадолго до победы, в апреле 1945-го, был тяжело ранен, да так, что его сочли мертвым и наградили посмертно орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу». Неизвестного спасло то, что санитары в госпитале, не церемонясь, бросили «покойника» на пол. От удара он застонал. Но документы уже ушли по инстанциям, и вскоре мать будущего скульптора получила похоронку. После того как «воскресшего» офицера поставили на ноги, он три года ходил на костылях, принимая морфий для утоления боли.
Эрнст Неизвестный на площади Свободы в Риге
Будучи человеком невероятной силы воли и мощи (достаточно посмотреть на его скульптуры), Неизвестный сумел отучить себя и от морфинизма, и от костылей и прожить долгую – 91 год – и насыщенную жизнь художника мирового масштаба.
«Я не понимаю, как люди, пережившие войну, могут стройно о ней писать», – говорил Неизвестный. Вместо слов он изъяснялся своими скульптурами, в частности, серией «Война – это...», над которой работал в 1950-х.
Он считал, что война стала «исходным опытом, который заставил меня по-новому взглянуть на искусство, в том числе и на скульптуру». «В войне (в особенности для тех, кто в ней участвовал) была очевидна некоторая хотя и античеловеческая, но становящаяся частью людей и заставляющая их убивать друг друга сила. Война – это чужеродный элемент в живом, ведущий его к смерти», – объяснял художник.
Не желавший писать о пережитом, Неизвестный сам стал героем стихотворения. Отталкиваясь от истории с посмертным награждением при жизни, Андрей Вознесенский написал:
Лейтенант Неизвестный Эрнст. На тысячи верст кругом равнину утюжит смерть огненным утюгом.
В атаку взвод не поднять, но сверху в радиосеть: «В атаку, – зовут – … твою мать!» И Эрнст отвечает: «Есть».
Но взводик твой землю ест. Он доблестно недвижим. Лейтенант Неизвестный Эрнст идет наступать один!
Подвиг школяров
Несколько самых известных в нашей стране военных песен сочинил Булат Окуджава. Среди них «А мы с тобой, брат, из пехоты (Бери шинель – пошли домой)» и «Нам нужна одна победа».
Как и многие его ровесники, 17-летний Булат рвался на фронт, но в военкомате он и такие же зеленые добровольцы услышали от капитана: «Чтобы я вас здесь больше не видел, ясно? Надо будет, сами вызовем. Всё. Бывайте здоровы, школяры». Последняя фраза потом превратилась в название самой известной фронтовой повести Окуджавы.
Из близких людей к началу войны рядом осталась только бабушка: отца, большого советского чиновника, и нескольких его братьев расстреляли в 1937-м, обвинив в троцкистском заговоре, мать через год отправили на 10 лет в Карлаг, тетку, жену грузинского поэта Тициана Табидзе, казнили в 1941-м. Юноша шел воевать не за Сталина, а за родину.
Дождавшись совершеннолетия, осенью 1942 года Булат оказался на Закавказском фронте, минометчиком в кавалерийском полку 5-го гвардейского Донского кавалерийского казачьего корпуса. В декабре был ранен под Моздоком, после госпиталя и до демобилизации в 1944-м служил сначала в 124-м стрелковом запасном полку в Батуми, а потом в 126-й гаубичной артиллерийской бригаде большой мощности Закавказского фронта, у границы с Ираном и Турцией.
Был на войне и соавтор Окуджавы композитор Исаак Шварц; вместе они написали такие известные песни, как «Ваше благородие госпожа Удача» из фильма «Белое солнце пустыни» или «Любовь и разлука» из картины «Нас венчали не в церкви». Молодой руководитель хора и оркестра, в 18 лет Шварц стал сапером, был ранен в 1942-м под Харьковом.
Голос из окопов
Свой военный опыт Окуджава описал в повести «Будь здоров, школяр», опубликованной в 1961 году в альманахе «Тарусские страницы» при большом содействии Константина Паустовского. Отдельной книгой повесть вышла только четверть века спустя.
Автор совсем не пытается представить себя бравым героем, наоборот, подчеркивает свою неуклюжесть и несоответствие армейским стандартам. Но сколько таких нескладных ребят отважно сражались в боях и отдали жизни за победу.
Как и многие фронтовики, Окуджава не воспевал и не приукрашивал войну. Он говорил:
«Я думаю, что прежде всего война была таким страшным, чудовищным событием в нашей жизни, что отзвук от нее идет, продолжает идти и распространяться на другие поколения, как круги по воде».
Конечно, личные свидетельства – самые трудные и неудобные, ведь они сильнее задевают душу, чем штампованная открытка или билборд с георгиевской ленточкой (а то и с немецким или американским танком, которые время от времени по неведению лепят в коллажи современные горе-дизайнеры). Они заставляют думать о том, что было, а не отмахиваться, маскируя этот жест под приветствие. Куда проще идти путем бравурных клише, созданных теми, кто никогда не нюхал пороха.
Голос этих личных свидетельств обычно звучит тише, его приглушают, заслоняют грохотом казенных фанфар. Но не будь его, кровь, пролитая на войне, давно бы воспринималась младшими поколениями лишь как краска на плакатах.
Скоро на календаре 9 мая. В 79-й раз мы отмечаем едва ли не самый главный наш праздник – День Победы советского народа в Великой Отечественной войне, праздник, который с каждым годом, по мере того как отдаляется от нас победный май 1945-го, приобретает все большую значимость, а отношение к нему становится все более трепетным. Уходят из жизни ветераны – живая память о том, какой дорогой ценой досталась нашему народу вожделенная Победа.
Вот готов танк для проекта Т-34/85 "Парадный". О планах на этот проект писал ранее в своем посте. И так, что было сделано: в основе набор от "Звезды", установлены катки от MiniArt, точёный ствол Zedval, от этой же конторы ствол пулемёта и антенный ввод, декали на заказ от "Народной декали". Открыл люк мехвода, что бы случайный взгляд не увидел пустоту внутри танка - распечатал и установил внутри перегородку. Зашпаклевал стыки на баках. С люком на башне возникла оплошность, пришлось закрыть. Повозился с диодами и проводами, так же изготовлена подставка (об этом будет следующий пост). На замену брызговиков не решился, не смог в полевых условиях совладать с фототравлением. Фото прототипа прилагаю. К сожалению в этом году в Екатеринбурге на парадную Тридцатьчетвёрку нанесли другие надписи, так что фото с прототипом не получится... Очень жаль))) Задние баки решил оставить, так же как и запасные траки (на прототипе там расположено бревно - не нашел ни чего подходящего). p.s. Просили показать этапы покраски и используемую химию. Об этом в конце поста.
Этапы окраски и химия. Загрунтовал, потом закрасил все черным. Окрасил бандажи в цвет "резины" и высветил участки.
Далее "база" с высветлениями и окраска гусениц.
Окраска мелочевки. Далее (фото не делал) глянцевый лак, смывка, полуматовый лак, самодельный фильтр из масляной краски и финишный полуматовый лак. Лаки от Тамии, кроме финишного. На финише лак от Пасифик88. Фильтр смесь масляных красок цветов умбра, сажа, зелёный, жёлтый, охра (мешал на глаз).
Герой Советского Союза командир отделения телефонно-кабельного взвода Павел Яковлевич Гурьянов (1918 — 1960).
В 1939 году Гурьянов был призван на службу в РККА. Проходил службу на Дальнем Востоке. С мая 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Брянском, Центральном, Воронежском, 1-м Украинском фронтах. Участвовал в боях под Воронежем, Курской битве, освобождении Украинской ССР и Польши, Берлинской и Пражской операциях. К сентябрю 1943 года сержант Павел Гурьянов командовал отделением телефонно-кабельного взвода 622-й отдельной роты связи 74-й стрелковой дивизии 13-й армии Центрального фронта. Отличился во время форсирования Десны и битвы за Днепр.
В ходе переправы советских войск через Десну в районе села Оболонье Коропского района Черниговской области Украинской ССР Гурьянов, соорудив плот, переправил своё отделение на западный берег реки, а затем в течение нескольких суток, плавая на бревне, устранял повреждения, обеспечив бесперебойную связь штабу дивизии с западным берегом, причём помимо основной линии связи проложил через реку ещё и запасную. В ночь с 23 на 24 сентября 1943 года во время переправы через Днепр в районе села Комарин Брагинского района Гомельской области Белорусской ССР вместе со своим отделением Гурьянов одним из первых переправился через реку и проложил связь. В дальнейшем ему пришлось пять раз переплывать на лодке Днепр, устраняя повреждения на линии.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за «мужество, отвагу и героизм, проявленные в боях с немецкими захватчиками» сержант Павел Гурьянов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3277
Президент России Владимир Владимирович Путин – Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации присутствовал на военном параде в ознаменование 78-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов.
Вместе с главой Российского государства на трибуне находились Премьер‑министр Армении Никол Пашинян, Президент Белоруссии Александр Лукашенко, Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, Президент Киргизии Садыр Жапаров, Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, Президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов, Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев. Перед началом парада Владимир Путин в Гербовом зале Кремля приветствовал лидеров иностранных государств, прибывших в Москву для участия в торжественных мероприятиях.
Парад начался с выноса на Красную площадь Флага России и Знамени Победы. Командовал парадом Главнокомандующий Сухопутных войск генерал армии Олег Салюков, принимал – Министр обороны генерал армии Сергей Шойгу.
В составе пешей колонны по Красной площади прошли 30 парадных расчётов: более восьми тысяч военнослужащих, в числе которых – 530 бойцов специальной военной операции.
Механизированную колонну возглавил легендарный «танк Победы» Т-34–85. По брусчатке главной площади проехали бронеавтомобили «Тигр-М», БТР-82А, БМП «Бумеранг», оперативно-тактический ракетный комплекс «Искандер-М», пусковые установки зенитных ракетных комплексов С-400 «Триумф» и подвижных грунтовых ракетных комплексов «Ярс». Впервые участие в параде приняли новейшие бронемашины «Спартак» и 3-СТС «Ахмат».
Музыкальное сопровождение обеспечивал сводный военный оркестр.
Диорама была открыта 4 ноября 1959 г. Здание, перестроенное с использованием элементов здания военно-полевого музея, находившегося на гребне горы с мая 1945 г., двухэтажное, полукруглое, выполнено из местного инкерманского камня по проекту архитектора В.П. Петропавловского.
09.05.2024 Ко Дню Победы Минобороны России обнародовало ( https://sevastopol80.mil.ru/ )ранее неизвестные документы об освобождении Севастополя. На портале впервые опубликованы журналы боевых действий воинских частей, топографические карты, фотоснимки, трофейные материалы, а также наградные листы бойцов Красной армии.
Советские автоматчики ведут бой на Графской пристани.
Последние залпы по врагу. Севастополь, май 1944 года
Моряки-черноморцы вступают в освобожденный от немецко-фашистских войск Севастополь. Севастополь, 1944 год.