Этому мифу уже почти сто лет. Речь идёт о легенде, согласно которой большевики в 1917 году являлись германскими шпионами. Якобы именно на немецкие деньги и был совершён октябрьский переворот. Мол, этот переворот не позволил России закончить «победоносную» Первую мировую войну, и в итоге пришлось заключать Брестский мир — как того хотела кайзеровская Германия.

Сегодня этот миф убедительно опровергнут всеми серьёзными историками, включая даже тех из них, кто откровенно недолюбливает Советскую власть. А история с «германским шпионством» большевиков на самом деле является своего рода чёрным пиаром, призванного дискредитировать как самих коммунистов, так и всю Октябрьскую революцию. Так кто же является автором этого мифа?

В деле обвинения большевиков и их лидера в государственной измене не обошлось, естественно, без участия союзников России в Первой мировой войне из Тройственного согласия, и представителей крупного российского капитала, в чьих интересах было её – войны – продолжение, что вполне объяснимо – кому война, а кому мать родна. С момента свержения монархии в России и образования двух «самостийных" органов власти – Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов под председательством меньшевика Чхеизде, и Временного правительства под руководством князя Львова – даже далёкому от политики наблюдателю было понятно, что "два медведя" тесную "берлогу» не поделят. К тому же, не вызывало сомнений, что Петроградский совет, где первую партию играли меньшевики и эссеры, пытаясь лавировать между интересами революционного народа и крупного капитала, больше тяготея к последнему, очень скоро станет ареной борьбы между ними и набирающими политический вес и силу большевиками. Союзники были, с одной стороны, обеспокоенны перспективой потерять в революционном хаосе, захватившем солдатские массы, возможность как прежде без тени смущения принуждать военное и политическое руководство России бросать русские армии в неподготовленные, заранее обреченные на провал наступления, расходуя жизни русских солдат для решения проблем, возникших на западном фронте. С другой стороны, безотлагательного решения требовала задача защиты собственных инвестиций в экономику России (по признанию министра финансов Терещенко внешний долг России в 1917 году почти достиг суммы в 40 миллиардов рублей, и по окончании войны платёж только процентов кредиторам будет составлять 2,5 миллиарда рублей в год). Крупный российский капитал, в свою очередь, был обеспокоен требованиями большевиков национализировать промышленность и финансовый сектор, а так же передать помещичьи земли крестьянам без выкупа. Исходя из важности создавшегося положения, не удивительно, что для его разрешения и Временным правительством, и союзниками был использован весь имеющийся набор средств, включая шантаж, фальсификацию, клевету и подлог.

Не пренебрегать никакими средствами…

«Впереди планеты всей» засуетились американцы, в боевые действия ещё не вступившие, ограничившись пока только номинальным объявлением войны Германии, но щедро её финансирующие. Уже 11 апреля 1917 года, встревоженный слухами из заокеанских окраин о возможности выхода России из войны, государственный секретарь США Р. Лансинг писал президенту В. Вильсону:

Меня это серьезно беспокоит. Я хочу, чтобы мы сделали что-нибудь для того, чтобы помешать социалистическим элементам в России осуществить любой план, который может подорвать усилия союзных держав…

В результате, США прекратили оказание финансовой помощи России, нарушив тем самым достигнутые договорённости о выдаче кредита в полмиллиона долларов, лишь в мае месяце милостиво подав Временному правительству из этой суммы только сто тысяч.

Но больше остальных в поисках «золото немецкого ключа» постарались французы. С 9 апреля по 1 июня 1917 года в России находился член французского правительства, министр вооружений и военной промышленности, по совместительству видный социалист Альбер Тома, с целью выяснения готовности русской армии к планируемым наступательным операциям на русско-германском фронте. Посетив за это время действующую армию, встретившись с представителями военных, политических, промышленных, финансовых кругов и журналистами, среди которых на себя обращает встреча с будущими авторами мифа о немецком шпионе Ленине Бурцевым и Алексинским, французский посланник осознаёт, что поводов для тревоги более чем достаточно, и удержать Россию в узде данных союзникам обещаний будет очень не легко в свете растущих антивоенных настроений и набирающей силу антисоюзнической агитации. Не заставившим себя ждать подтверждением опасений иностранного гостя явился апрельский кризис Временного правительства, приведший к отставке лидера кадетской партии, министра иностранных дел первого состава Временного правительства Милюкова, ратовавшего за войну до победного конца, и образованию коалиционного правительства, в которое вошли представители либеральных и социалистических партий. На глазах угасающий боевой дух русской армии и неудачно развивавшееся в это же время наступление союзников, вызывали у представителей французской военной миссии в России крайне агрессивное настроение в её адрес, и, как описывал Альбер Тома в последствии в мемуарах, во время встречи с ним, настаивали

…что России нужно угрожать, выдвигать условия от имени Антанты, от имени заимодавцев, вложивших свои капиталы в русскую промышленность, чтобы побудить русских к войне, а Временное правительство – к перевороту для достижения твердой власти

а полковник Рампон

…предоставивший отчёт о положении в России и свои предложения, убеждал, что нужно воздействовать прежде всего на партию Ленина и не пренебрегать при этом никакими средствами…

Немало напуганный реалиями происходящего в России, французский министр инициирует начало антибольшевистской деятельности агентов французской разведки в России и других странах, о чём сегодня можно узнать из текста шифротелеграммы оправленной в родное министерство военным атташе в Швеции Л. Тома 24 июня 1917 г. :

…г. Альбер Тома проездом через Стокгольм дал мне указание доказать в интересах Временного правительства, что группа большевиков из окружения Ленина получает немецкие деньги…

Позже, в 1933 году бывший военный атташе в Швеции полковник Л. Тома подробнее описал поручение, данное ему именитым однофамильцем:

…Нужно дать непосредственно правительству Керенского возможность не только арестовать, но, прежде всего, дискредитировать в глазах общественности мнение Ленина и его последователей, выяснив, при каких условиях эти противники революции смогли проникнуть на территорию новой Республики, откуда поступают деньги, которые они так легко распределяют, кто за ними стоит…

Дело ладилось споро, тем более что результат был запрограммирован изначально. Бывший руководитель филиала разведотдела 2-го бюро штаба французской армии Пьер Лоран так описывал работу своих подчинённых в письме министру юстиции Франции в июне 1920 года:

…С самого начала я должен был заниматься прежде всего большевистскими замыслами в России, соответствовавшими планам немецкой службы пропаганды и разведки в этой стране…

В срок, чуть более месяца агентами французских спецслужб были собраны «неопровержимые» доказательства финансирования немцами большевистской антивоенной деятельности:

…С помощью моего коллеги Фо-Па-Биде я составил, по просьбе князя Львова, министра-председателя, и г.Терещенко, министра иностранных дел русского Временного правительства, обвинительный акт против основных большевистских руководителей «о заговоре против государственной безопасности и связи с врагом…

Позже, осенью того же года следственная комиссия Временного правительства, возглавляемая судебным следователем по особо важным делам П.А. Александровым, после тщательного изучения собранных «доказательств", опроса фигурантов и большого количества свидетелей дела приходит к выводу, что в большинстве своём собранный материал является фикцией, в результате чего 19 октября 1917 года следствие в отношении Ленина прекращается. Но в июле эти липовые свидетельства сотрудничества большевиков с врагом были очень кстати Временному правительству – ему нужно было как то объяснять провал июньского наступления фронтов русской армии, которое по заведённой традиции проводилось в интересах и под давлением союзников. К тому же, у находящихся у власти обладателей крупного капитала появилась реальная возможность использовать поражение своих армий для наведения в стране "порядка", то есть под предлогом благих намерений борьбы с анархией в армии и в тылу ввести военную диктатуру для удаления с политической арены своих противников, для чего заранее был запрятан "туз в рукаве».

Шпион вышел вон

Выдумывать ничего нового не стали, воспользовавшись уже отработанной в 1915 году схемой: весной 1917 года из немецкого плена возвращается пленённый в начале войны немцами прапорщик 16-го Сибирского полка Ермоленко. Сразу явившись из "патриотических убеждений" в русскую контрразведку, Ермоленко пояснил, что был завербован немецкой разведкой "для ведения агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией" в тылу русской армии. Якобы, "офицеры германского генерального штаба Шидицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведут в России агенты германского генерального штаба — председатель секции "Союза освобождения Украины" А. Скоропись-Иолтуховский и Ленин. Ленину поручено всеми силами стремиться к подрыванию доверия русского народу к Временному правительству". Однако, как оказалось, провести мероприятие по дискредитации в семнадцатом году было куда труднее, чем в пятнадцатом, когда только на показаниях "вернувшегося" из плена подпоручика 25-го Низовского полка Колаковского по обвинению в шпионаже был арестован, осужден и казнён отставной жандармский полковник Мясоедов и приговорен к пожизненной каторге действующий военный министр Сухомлинов. Революционная пресса подвергла сомнению не только показания прапорщика Ермоленко, но и само его существование. Поэтому, в сложившейся ситуации, дабы придать веса обвинению большевиков в измене, "доказательства", собранные французскими спецслужбами, прямо и косвенно подтверждающие свидетельства Ермоленко, дали возможность начать проведение репрессивных мероприятий против "предателей". Пикантным моментом этой истории явился запрос в МИД Германии посланника в Копенгагене Брокдорфа-Ранцау, узнавшего из Петроградских газет о происходящем в России расследовании подрывной деятельности Ленина:

…выяснить, существуют ли в генштабе офицеры Шидицкий и Люберс…

Но убеждёнными сторонниками версии виновности большевиков он до сих пор оставлен без внимания.

5 июля 1917 года в газете «Живое слово" выходит статья упоминавшегося выше Алексинского – "Ленин, Ганецкий и К° – шпионы", в которой красочно излагалась версия прапорщика Ермоленко о шпионской деятельности большевиков на немецкие деньги. Солдатские комитеты были поставлены в известность о "находках» контрразведки накануне вечером. В результате удачно проведённой союзниками совместно с Временным правительством аферы, большевики потеряли доверие и авторитет в солдатских массах, но именно дальнейшие решения и действия этого правительства вернули партии Ленина утраченные позиции уже осенью того же года.

Следующий этап распространения мифа о немецких деньгах и пособнике кайзера Ленине был связан со свершившейся Великой Октябрьской Социалистической революцией и последующим за ней заключением Брестского мирного договора между Советской Россией и Германией с её союзниками. «На высоте" вновь оказались американцы: весной 1918 года известный журналист Эдгар Сиссон вывез из России документы, купленные им у российского журналиста Семёнова, позже получившие название "документы Сиссона", как и летом семнадцатого "неопровержимо доказывающие" шпионскую и подрывную деятельность большевиков в интересах Германии и на немецкие же деньги. Якобы, уже 2 марта 1917 года в Немецком банке был открыт огромный кредит на большевистскую революцию. Подлинность "документов Сиссона" оказалась под сомнением сразу. Коллега по цеху Эдгара Сиссона, так же оказавшийся в России после победы Февральской революции, Артур Буллард в марте восемнадцатого года в своём меморандуме "О германском золоте» отмечал:

Обвинение большевиков и Ленина в том, что они находились на «содержании" у Германии не ново. Оно в виде слухов появлялось и исчезало и до октября 1917 г. После же прихода к власти большевиков "сомнительные по виду и таинственные фигуры" стали буквально осаждать союзнические миссии в России с предложениями продать информацию о "германском следе»

Первым объявил «документы Сиссона" фальшивкой финский социалист Ноутерва в октябре 1918 года. В 1919 году с их опровержением выступил известнейший американский журналист Джон Рид, бывший свидетелем произошедших в России событий. Позже, в том же году правительство Германии, публично доказав, что ни подобных спецслужб, ни офицеров, отдававших приказы большевикам в природе не существовало, пыталось поставить точку этом нелицеприятном деле, но желающих видеть ситуацию в ином свете оказалось значительно больше. В 1956 году в американском "Журнале современной истории" вышло исследование бывшего дипломата и историка Джорджа Кеннана, тщательным образом изучившего "документы Сиссона", в котором "установил, что подлинным автором этих документов был петроградский журналист, специализировавшийся на германской тематике, Ф. Оссендовский, сумевший при помощи своего посредника Е. Семенова (Когана) убедить в их подлинности американского разведчика Э. Сиссона, который и приобрел их в марте 1918 г. за 25 тыс. долларов". Финальным аккордом в деле разоблачения этой фальшивки явилась работа русского учёного историка Виталия Ивановича Старцева, в 1994 году изучившего архивный фонд Сиссона, "Немецкие деньги и русская революция».

Читая Ленина

Последнее, что хотелось бы отметить в теме беспочвенных обвинений лидера большевистской партии в государственной измене – это действия самого Ленина. Сторонники версии об изменнике Ленине утверждают, что «поступив на службу кайзеру" ещё до Первой мировой войны, с её началом он ратовал за победу Германии, желая поражения России, желая превратить внешнюю коллизию в гражданскую бойню, а получив от немцев деньги на государственный переворот, позже вернул им долги подписав в марте восемнадцатого года "похабный" Брестский мирный договор. На поверку, эта версия оказывается такой же фальшивкой, как и вышеупомянутые "доказательства". В своей работе "Война и российская социал-демократия», написанной в октябре 1914 года, в которой Ленин, якобы требовал поражения России, на самом деле автор писал следующее:

Задачей с.-д. каждой страны должна быть в первую голову борьба с шовинизмом данной страны. В России этот шовинизм всецело охватил буржуазный либерализм («кадеты") и частью народников вплоть до с.-р. и "правых» с.-д...

При данном положении нельзя определить, с точки зрения международного пролетариата, поражение которой из двух групп воюющих наций было бы наименьшим злом для социализма. Но для нас, русских с.-д., не может подлежать сомнению, что с точки зрения рабочего класса и трудящихся всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии (а не России – государства – В.Ш.), самого реакционного и варварского правительства…

Ближайшим политическим лозунгом с.-д. Европы должно быть образование республиканских Соединённых Штатов Европы, причём…с.-д. будут разъяснять всю лживость и бессмысленность этого лозунга без революционного низвержения монархий германской, австрийской и русской (более чем странное для немецкого шпиона утверждение – В.Ш.)…

Годом позже, в октябре 1915 года, в газете «Социал-Демократ» Ленин пояснял сказанное ранее:

На вопрос, что бы сделала партия пролетариата, если бы революция поставила ее у власти в теперешней войне, мы отвечаем: мы предложили бы мир всем воюющим на условии освобождения колоний и всех зависимых, угнетенных и неполноправных народов. Ни Германия, ни Англия с Францией не приняли бы, при теперешних правительствах их, эти условия. Тогда мы должны были бы подготовить и повести революционную войну, т.е. не только полностью провели бы самыми решительными мерами всю нашу программу-минимум, но и систематически стали бы поднимать на восстание все ныне угнетенные великороссами народы, все колонии и зависимые страны Азии ... а также — и в первую голову поднимали бы на восстание социалистический пролетариат Европы против его правительств ...

То есть, цели и задачи пролетариата стран участников мировой бойни, как видел их Ленин – использование им развязанной войны против её же зачинателей, то есть и германским пролетариатом против своего правящего режима.

По возвращению в Россию, Ленин активно вступает в борьбу за лидерство на политической арене страны. 18 апреля 1917 года в газете «Единство» опубликован краткий конспект его речи на заседание солдатской секции Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов:

...По вопросу о войне заявляет ... Наше правительство состоит только из капиталистов, и война ведется в угоду капиталистам, окончание такой войны может произойти только благодаря революции рабочих масс. Обязательства, данные нашими союзниками, — грабительские, в них только говориться о дележе; аннексия связана с капиталом, и пока капитал не взят в руки, отбросить аннексии нельзя. Капиталистов Германии он считает такими же, как и наших капиталистов, Вильгельма считает кровопийцей, и, конечно, не может быть разговоров о сепаратном мире с ним, — это бессмысленно. Капиталисты начали войну и не могут ее кончить, – нужна рабочая революция для окончания войны. Ленинцы против сепаратного мира...

Нужно развивать русскую революцию так, чтобы власть оказалась в руках рабочих, крестьянских и батрацких депутатов. (Слышится еще вопрос: "В Германии вы это проповедовали?") – Мы, т.е. я и Зиновьев, издали за границей брошюрку, в которой говорим то же, что и сейчас, мы издали ее на немецком языке и немецкие социалисты распространяли ее в Германии…

В написанной в сентябре 1917 года большой работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» в числе основных задач, требующих незамедлительного разрешения, было, по мнению автора, укрепление обороноспособности России:

Все описанные нами меры борьбы с катастрофой чрезвычайно усилили бы … обороноспособность или, говоря иначе, военную мощь страны…

Если бы вместо «коалиции» с буржуазией, тормозящей все меры контроля и саботирующей производство, эсеры и меньшевики осуществили в апреле переход власти к Советам... то Россия была бы теперь страной в полном экономическом преобразовании, с землей у крестьян, с национализацией банков, т.е. была бы поскольку (а это крайне важные экономические базы современной жизни) выше всех остальных капиталистических стран.

Обороноспособность, военная мощь страны с национализацией банков выше, чем страны с банками в частных руках. Военная мощь крестьянской страны, с землей в руках крестьянских комитетов, выше, чем страны с помещичьим землевладением…

Если так мог вести себя купленный агент, значит его немецкие хозяева, видимо, решив, что результат оправдывает средства, наступили на горло своей тевтонской гордости и терпели любые выкрутасы своего шпиона, ещё и снабжая его без ограничения деньгами.

Но вот подписан Брестский мирный договор, и в последовавших за ним событиях найти в поведении руководства партии большевиков что либо хоть отдалённо напоминающее шпионскую деятельность в пользу Германии ещё сложнее, нежели до этого события. Восточный фронт Германии не был ликвидирован, а значит занятые на нём войска не были переброшены на западный для решающих битв и победы немецкого оружия над войсками Антанты. А менее чем через год, в результате произошедшей в Германии Ноябрьской революции, случившейся, бесспорно, под влиянием событий в России и под воздействием большевистской антивоенной агитации в немецких войсках, кайзеровский II Рейх почил в бозе и 13 ноября 1918 года советское правительство отказалось от выполнения обязательств, навязанных ему в Бресте.

Но самую яркую иллюстрацию произошедшего, не оставляющую даже тени сомнений в надуманности выдвинутых в адрес Ленина обвинений, нарисовал очевидец событий, которого ни при каких обстоятельствах не получится заподозрить в симпатиях своим идеологическим врагам большевикам – Великий Князь Александр Михайлович Романов в своей «Книге воспоминаний»:

Русские были поражены. Поведение наших бывших союзников производило на них отвратительное впечатление …

Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищаясь своею собственною изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России.

Положение вождей белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали своих босоногих добровольцев к священной борьбе против советов, с другой стороны — на страже русских национальных интересов стоял никто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской Империи, апеллируя к трудящимся всего мира…

Автор: Виталий Шеремет