Оставили лечиться у нее, сами поехали дальше, время не терпит, Камаз в аренде. Дальше все как в тумане и как в кино. Избушка у нее завешанная травами, отпаивала меня гадкими отварами.

Я поначалу чувствовал что умираю прямо, уже руки и ноги начинали неметь и отказывать. Думал, все, пиздец мне. Так плохо я никогда в жизни себя не чувствовал.

Уже и бороться за жизнь перестал, наступила полная апатия, я угасал.

Через сутки открыл глаза, вроде еще живой, но слабость дикая, обморочное состояние, встать не мог. На вторые сутки дополз по стенке до туалета. На третьи сутки смог выйти на скамеечку посидеть около дома. Все это время казашка хлопотала обо мне, чем то поила, какие то мокрые примочки на тело ставила, в тряпочных мешочках. На пятый день вернулись кореша, я уже был способен немного ходить. Денег не взяла совсем, категорически. Кореша метнулись нашли и купили ей машину дров. В степи с дровами совсем плохо.

Так и уехал я , не помню ни имени ни фамилии, ни даже название поселка . Осталось лишь чувство огромной благодарности к неизвестной бабушке казашке.

И в ее лице я хочу сказать СПАСИБО КАЗАХСТАН !

Скажу сразу, в школе преподавали казахский язык, но методика обучения, абсолютно не подходящая для языка. Казахский знали и до сих пор знают, только те, кого учили родители, бабушки с детства. Методика русской граматики плохо подходит для казахского. У этого языка совершенно другая логика и нас кормили этим, наказывали плохими оценками из-за невозможности понять. Дополнилось это отношением к казахскоговорящим, который толпой били тебя палками, выслеживали после школы по пути домой, но если ты оказался в другой части города, аналогичные проблемы возникали с азербайджанцами, русскими, уйгарами. В городе как будто были азербайджанские, казахские, русский, уйгурские, дунганские районы и везде обитало быдло. Нормальные люди этим не занимались и нормальных людей никто не видит, хоть их и большинство.

Тогда у меня сложилось стойкая нелюбовь к казахам и мусульманам в целом. С 12 до 16 лет я хотел уехать из страны. В 11 классе, не мусульманами оставались три человека включая меня. В группе университета я был единственным человеком славянской наружности, то же самое на работе, то же самое и сейчас. И именно этот период времени изменил моё отношение, я сгребал людей в кучу, по национальной или религиозной принадлежности. Никогда не задумывался об этом, но сейчас все мои друзья на кого я могу положиться - казахи, но самое главное тут не национальность, а образ мышления.  Сейчас уже не наблюдается каких-то разделений на национальные районы, за последние 10 лет я не встречался с какой либо дискриминацией. Не было такого, чтобы я не мог получить какую-то услугу из-за незнания языка или внешности. Не вижу и плохо отношения к «релокантам». Ребята организовали бары, в старых заводах, кто-то открыл рестораны, куда ходят все, их берут на работу, проблем не наблюдал.

Я считаю, что казахский язык должен развиваться, я хочу выучить его, но это очень сложно, когда все стараются говорить со мной на русском. Парень, который работает в магазине у дома, приехал с сел, плохо говорит по русски, а я по казахски. Начал практиковать с ним, так он просит его учить и всегда начинает беседу на русском.

В Казахстане растет здоровый патриотизм, но всегда появляется и не здоровый, но по моему мнению это единичные случаи. О беспределе кавказцев в Москве я слышу намного чаще, чем о дискриминации внутри Казахстана.

Все эти разговоры, что если ты не казах, то никуда не сможешь работать, я считаю грязью, которая льется из людей, который в целом нигде не могут работать. Мне кажется, что разговоры, о злых националистах казахах идут от других националистов, которые эти конфиликты и разжигают.

Сейчас я не хочу никуда уезжать. Кажется я даже хочу, чтобы казахский и английский, а в особенности последний, вытеснил мой родной русский. Ведь знание английского сейчас дает в разы больше возможностей.

Политики РФ идет в обратном направлении, я считаю, что законы и политика в РК намного мягче и демократичней и единственный повод сравнивать, стало говно, которое периодически проливается на всех интернет ресурсах.

Осуждаю.

Еще я осуждаю людей, которые навязывают своё мнение или пропагандируют деструктивные идеи или оправдывают войну.

Его сразу потянуло в сон. Он прилёг на кровать и захрапел также с открытым ртом. Взрослые спрятались за занавесками.

Через пять минут изо рта Николая, к ужасу присутствующих, выползла небольшая гадюка, во рту у неё шевелился язычок.

Наступила гробовая тишина. Гадюка сползла на пол и направилась к двери.

Вскоре проснулся Николай со словами:
— Мужики, я сегодня второй раз во сне пил холоднющее пиво. Даже сейчас в желудке ощущаю приятную прохладу.

Николаю об этом эпизоде никто не сказал. Просто боялись повредить парню психику.

Я несколько раз был в Казахстане и познакомился c разными людьми. Например, с Бержаном Искалиевым, 70-летним жителем Актубинской поймы. Большую часть жизни Бержан провел в степи, его профессия – табунщик, он представитель мужчин по-настоящему экстремальной профессии (и важной, если учитывать, какое значение для жизни казахов всегда имели лошади).

Если сравнивать с другими пастухами, которые пасут животных (овец, коров, верблюдов) – они трудятся лишь днем, с наступлением темноты приходят ночевать под крышу. Степные табунщики проводят с лошадьми все время, круглый год несмотря на непогоду и сезон: это сильные и смелые мужчины, которые способны выживать в сложнейших условиях выдерживать очень серьезные нагрузки (морозы, ветра, метели, которые могут длится несколько дней и испепеляющую жару летом). И вся эта жизнь – почти не отходя ни на шаг от своего табуна (а это несколько сотен лошадей).

«А куда я уйду на ночь? Пока я буду спать под крышей, жеребец ускачет километров на двадцать, как его потом искать? Были сложные времена, я неделями, пока не приедет сменщик, ночевал вместе с лошадьми в степи. Скачешь на лошади целый день, иногда даже дрова с собой везешь, снег топишь, чтобы воды попить. И все время надо быть начеку – сколько случаев, когда пришли волки, порвали сразу несколько жеребят».

Табунщику нужно обладать высокой квалификацией – знать, куда увести свой табун в случае бурана, какой дорогой вести лошадей, понимать, где есть опасность встретить хищников.

«Ближе к 90-м нам стали давать вагончики. Это был прямо другой мир. Отработаешь вахту – и туда. А там печь типа «буржуйка», уголь для растопки, еда какая-то, просто другой мир, роскошь для нас. Много лет ты ночуешь в открытой степи, слушая вой волков, а тут у тебя даже радио есть, представляете? Одно время к нам на вахту стали почему-то отправлять каких-то ненадежных элементов – алкоголика однажды прислали на перевоспитание. Я на него посмотрел, сказал сразу – ты лучше вообще с нами не разговаривай, из вагончика не выходи, не раздражай. Отработали с напарником без него, вдвоем, а потом этого несчастного забрали из степи – якобы из-за болезни. Ну тут дело такое – для ошибок в степи места нет: или лошадей потеряешь, а, может и сам легко и домой не вернутся.

Я, отпахав столько лет, больше лошадей не пасу. Но нытиков теперь на дух не переношу. Чего ныть о том, что жизнь не сложилась, если у тебя носки есть, где высушить, а с неба не капает?»

Если интересно, то тут еще мой телеграмм-канал Zorkinadventures, где я стараюсь собирать какие-то необычные истории про людей и про места, где бывал во время работы в National Geographic Россия и позже).