Госкомиссия по радиочастотам выбрала зоны для тестирования сетей пятого поколения. 5G запустят в Москве и области, в Питере и Ленинградской области, а также в Нижнем Новгороде и еще нескольких городах.
В компании «Новые цифровые решения» отметили, что вскоре будут опробованы меры для совместимости сетей 5G с существующими средствами в зонах, где будут использоваться отечественные базовые станции.
Операторы смогут получить скидку в случае использования радиочастотного спектра, устанавливая 1-4 базовые станции каждый квартал в малых населенных пунктах (до 1000 человек).
В involta.media добавили, что данные сети объединят наземные станции и спутниковые каналы.
Ученые Университета МИСиС разработали методику нанесения защитных жаропрочных покрытий на лопатки турбин электростанций и авиадвигателей. Предложенный ими способ позволяет придать материалам дополнительную устойчивость к окислению и долговечность при работе в условиях экстремально высоких (до 850 градусов) температур.
Как рассказали «Энергии+» авторы разработки, они воспользовались технологией импульсно-дугового вакуумного бесконтактного плавления. Для этого покрытие в виде гранул толщиной 200–500 микронов (в восемь раз толще обычной полиэтиленовой пленки) разместили на поверхности детали. Затем ее расположили в вакуумной камере на специальном столике, способном перемещаться по трем осям координат.
За наплавление гранул на поверхность детали отвечала установка с вольфрамовым «жалом» тоньше швейной иглы, на кончике которого генерировалась импульсная электрическая дуга. За счет возможности перемещения по трем осям такой электродспособен точно «сканировать» обрабатываемую деталь и наплавлять каждую гранулу отдельно.
В работе использовался сплав титана, ниобия и алюминия с повышенным содержанием последнего. В результате полученное покрытие показало высокую устойчивость к окислению при сохранении оптимальных механических характеристик основного материала. Благодаря этому предложенный метод — кандидат для внедрения в разные отрасли промышленности, включая энергетику и ракетостроение.
— Константин Купцов. Старший научный сотрудник научно-учебного центра Университета МИСиС и Института структурной макрокинетики и проблем материаловедения РАН.
Сейчас авторы методики работают над ее совершенствованием.
В Мексике имя этого советского ученого слышал едва ли не каждый ребенок, а в России до недавнего времени о нем знали только специалисты.
К счастью, в последние годы и у нас стали больше говорить о Юрии Кнорозове – гениальном человеке, который, сидя в тесном ленинградском кабинете в стране, закрытой железным занавесом, смог разгадать загадку письменности майя, мировой наукой считавшуюся неразрешимой. Знаменитая фотография Кнорозова с сиамской кошкой на руках и инфернальным взглядом из-под густых бровей стала теперь очень популярной. Многие находят ее вдохновляющей, ведь с нее на нас смотрит неординарный человек, явно не расположенный «прогибаться под изменчивый мир». 30 марта исполнилось четверть века со дня смерти Юрия Кнорозова.
Слова из космоса
В фигуре Кнорозова много таинственного – его нетрудно представить персонажем, скажем, фильмов Дэвида Линча. И то, что в детстве, фантазируя и сочиняя сказки, маленький Юра использовал непонятные слова, будто взятые из языка майя, вполне соответствует этому мистическому образу. Словно из космоса или ноосферы к нему проникали обрывки знаний, которые детский ум еще не мог постичь, но рука ребенка выводила: «поленка» (город Паленке – один из главных в цивилизации индейцев майя), «тамкас» («Тамакас» – Млечный путь по-майянски).
Семья Кнорозовых была очень культурной, но, как несложно догадаться, такой экзотики, как книги о майя, в домашней библиотеке у них не водилось. Юрий был младшим, пятым, ребенком Валентина Кнорозова, железнодорожного инженера, любителя музыки и живописи, писавшего неплохие пейзажи. «Когда будете ехать к нам, не забудьте купить серенаду Шуберта для рояля», – писал он уже взрослому сыну-ученому.
Мать Юрия Александра была с Русского Севера, из состоятельной купеческой семьи Макаровых, жившей в Великом Устюге. Поехав учиться в Петербург, она познакомилась и вышла замуж за Валентина, скоро получившего важное назначение на Южную железную дорогу и дом в поселке Южный под Харьковом. Там 19 ноября 1922 года Юрий Кнорозов и появился на свет.
Скрипач и народный целитель
Обычной семью Кнорозовых не назовешь. Детей Валентин и Александра воспитывали «по Бехтереву», развивая их способности по методикам известного русского психиатра и невролога. Среди прочего всех детей побуждали много рисовать, причем обеими руками. И Кнорозов действительно неплохо рисовал.
Унаследовав от родителей и бабушки любовь к музыке, Юра хорошо играл на скрипке, получал в музыкальной школе грамоты, но в девять лет с ним случилось странное: вернувшись после вполне удачного выступления на проходившем в Харькове фестивале учеников музыкальных школ, он разбил свою скрипку и больше к этому инструменту не прикасался.
Причины поступка неизвестны. Некоторые биографы считают, что на психику нервного впечатлительного мальчика повлияла гнетущая атмосфера голодных лет начала 1930-х и, возможно, страшные картины, виденные по дороге из относительно благополучного родного поселка в большой город.
Узнавая о Кнорозове больше, постепенно перестаешь удивляться многим его поступкам. Необычность была для него нормой. В отрочестве, например, у него обнаружился дар лечения наложением рук. Все началось с того, что он пытался помочь часто болевшей сестре Галине. Узнав о юном целителе, местные жители потянулись со своими хворями в дом Кнорозовых.
При этом у него самого начались проблемы со здоровьем, из-за которых его освободили от физкультуры, а позже от военной службы. В чем они заключались, точно неизвестно, предположительно, что-то с щитовидной железой, которую подростку оперировали. По другой версии, от армии Кнорозова освободили из-за сильного плоскостопия.
Под влиянием всех этих обстоятельств Юрий твердо решил стать врачом. Вдохновлял и пример сестры-микробиолога. Но Кнорозова интересовала не просто медицина, его увлекал гипноз, возможности которого исследовали почитавшийся его родителями академик Владимир Бехтерев и его ученик Михаил Платонов, в ту пору как раз работавший в Харькове.
От медицины к истории
Учась на рабфаке при Втором харьковском мединституте, Кнорозову удалось познакомиться с Платоновым, и тот вроде бы нашел у него экстраординарные способности. Но в мединститут в 1939 году Юрий не попал, не пройдя строгую в те времена медкомиссию.
Сложись обстоятельства иначе, Кнорозов, возможно, стал бы гениальным врачом, но судьба приготовила ему не менее интересную альтернативу. Он подал документы и поступил на исторический факультет Харьковского университета.
Столь резкое переключение с медицины на историю не было случайным, ведь проблемы, занимавшие Кнорозова, находились на стыке многих наук: вопросы человеческого мышления, коммуникации, языка, письменности, развития цивилизаций и т. п. На истфаке он изучал шаманизм, а кроме того, продолжал упражняться в гипнозе (как тут не вспомнить его взгляд на фотографии с кошкой!) и во внушении мыслей на расстоянии, в чем, поговаривают, добился определенных успехов.
Досада от непоступления в мединститут, как считают некоторые биографы, сыграла роль в пристрастии к алкоголю, развившемся у Кнорозова довольно рано. Но, скорее всего, это началось еще до фиаско с поступлением – экспериментируя с домашним вином, которого в семье было в избытке, Юрий пытался им успокаивать свою слишком активную психику или «лечить» депрессивные состояния, с которыми имел дело с детства, возможно, на почве заболевания щитовидки. Как бы то ни было, алкоголь стал важной частью жизни и легенды Кнорозова.
На оккупированной территории
Из-за войны учеба Кнорозова растянулась почти на 10 лет и, начавшись в Харькове, закончилась в Московском государственном университете. В столицу Юрий попал благодаря отцу, ставшему большим начальником и способствовавшему переводу сына в МГУ.
О том, что наш герой не был обычным студентом, свидетельствует рассказ философа и индолога Александра Пятигорского: «Он учился на истфаке и собрал группу, в которую, кроме меня, входили будущий детский писатель Валентин Берестов и один армянин (будущий авиаинженер Александр Плунгян. – «Профиль»), и это была ни много ни мало «Группа по изучению происхождения культуры». Юрий Валентинович крепко пил – его дневная норма долгие годы составляла литр водки, и врачи обещали смерть в 40, но прожил почти 80. Он попал в окружение в харьковском котле и, скрываясь в подвалах, учил древнеегипетский язык по классическому учебнику Гардинера, приобретенному до войны на базаре. Когда обнаружил 16 ошибок в учебнике, решил, что древнеегипетский – знает. Это был его первый древний язык».
Ни авторитет отца, ни заступничество научного руководителя, знаменитого этнолога и директора Института этнографии Сергея Толстова не помогли Кнорозову стать аспирантом МГУ, что было бы логично для перспективного молодого ученого. В аспирантуре ему отказали из-за клейма человека, в годы войны находившегося на оккупированной территории. Этот статус, по мнению советского государства, подразумевал политическую неблагонадежность.
Вызов принят
Непринятого в аспирантуру МГУ Кнорозова Толстов устроил научным сотрудником в ленинградский Музей этнографии народов СССР. Так Юрий оказался в городе, где встретились его родители, и остался там до конца жизни.
В музейном общежитии он познакомился с соседом, историком Львом Гумилевым, но вскоре того в очередной раз арестовали и отправили в ГУЛАГ. Лев успел представить друга своей маме, поэтессе Анне Ахматовой, которая, по семейному преданию, подарила Юре теплую шапку, тот носил ее чуть ли не до старости.
Восстанавливая с другими сотрудниками разгромленный во время войны музей, Кнорозов параллельно работал над дешифровкой письменности майя, и к 1952 году, то есть к 30-летию Юрия, эта работа, казавшаяся мировым специалистам безнадежной, была закончена.
Интерес к майя возник у Кнорозова еще во время учебы в Харькове. Его удивило, что об этой американской цивилизации, по уровню и масштабу сопоставимой с древневосточными, известно до обидного мало. После окончания войны Кнорозов, как и все московские студенты-историки, разбирал привезенные из Берлина в качестве трофеев музейные архивы. Среди прочего ему попалось издание кодексов (сводов рукописей) майя. В комментариях к ним европейские ученые печально констатировали, что майянскую письменность, в отличие от египетских иероглифов, дешифрованных в начале XIX века Шампольоном, разгадать нет решительно никакой возможности.
Кнорозова такая обреченность раззадорила. «Что придумано одним человеческим умом, может быть разгадано другим человеческим умом», – считал он. И он принял дешифровку майянских письмен как личный вызов.
Знаки судьбы
Установив статистическим путем, что письменность майя содержит около 350 знаков, он выяснил, что это письмо слоговое, а не идеографическое, как китайские иероглифы, и не алфавит. С помощью так называемой позиционной статистики он подсчитывал, как часто те или иные знаки встречаются в текстах. Подспорьем оказался и трактат епископа Диего де Ланды «Сообщение о делах в Юкатане», в котором тот ошибочно (путая буквы со слогами) пытался составить майянскую азбуку.
Результаты дешифровки Кнорозов опубликовал в статье со скромным и не предвещающим сенсации названием «Древняя письменность Центральной Америки» (1952).
Спустя три года он защитил диссертацию, причем с учетом важности открытия ему присвоили не кандидатскую, а сразу докторскую степень. К тому времени Кнорозов перешел на работу в Кунсткамеру, или, по-официальному, в ленинградский филиал Института этнографии, где и прослужил до конца жизни.
За достижения в майянистике в 1977-м ему дали Ленинскую премию. Но дешифровка «кода майя» – не единственное, чем занимался Кнорозов. В разные периоды жизни он занимался этнической семиотикой (знаковыми системами передачи информации у разных народов), теорией коллектива, дешифровкой рапануйской (то есть жителей острова Пасхи) и протоиндийской письменности, продолжал изучать шаманизм, ездил в экспедиции на Курилы, исследуя культуру айнов. Несмотря на его интровертный характер, вокруг Кнорозова сформировался небольшой круг учеников и последователей.
Ясная голова
Красочное описание Кнорозова и его рабочего режима в Кунсткамере оставил Алексей Хвостенко, поэт, художник и бард, большинству известный как первый исполнитель песни «Город золотой». В начале 1960-х ученый предложил ему, случайному знакомому и богемному «раздолбаю», помочь в статистической работе с текстами. Почему именно ему, а не какому-нибудь «приличному человеку», станет понятно позже.
«В то время он занимался дешифровкой письменности вымерших или переселившихся куда-то аборигенов острова Пасхи, – пишет Хвостенко в биографическом романе «Максим». – Но о самой работе я рассказывать не буду – это другая тема. А вот как протекал наш рабочий день – это интересно. Утро начиналось с закупки портвейна. Две, три или четыре бутылки в зависимости от нашего материального состояния. Мы поднимались наверх в Кунсткамеру с заспиртованными монстрами. Я – с увесистыми томами, Кнорозов – с «листингами». Я читал, он считал непонятные мне цифры, которые выдавал ему допотопный компьютер. Бутылки мы приканчивали до обеда. В обед покупалась бутыль водки, но раскрывалась уже в академической столовой под научную закуску. Потом закупалась еще пара бутылок портвейна, и к вечеру мы их приканчивали, продолжая наши научные занятия. Протянув таким образом год, я научился пить и работать одновременно».
Далее следует немаловажное дополнение к описанию алкогольного рациона ученого: «Надо отдать должное Кнорозову – я никогда больше не видел его в таком состоянии, как в первую ночь нашего знакомства. Он всегда сохранял ясную голову, знал и помнил все на свете, терпеть не мог своих коллег за слабоумие и помощников всегда брал себе со стороны».
Все, знавшие Кнорозова, отмечали его любовь к четкости и порядку – на рабочем столе, в делах, мыслях. «Он был самый аккуратный из нас», – говорил его друг лингвист Вячеслав Иванов.
Среди других «андеграундных» ассистентов Кнорозова были поэт, научный журналист Александр Кондратов (в богеме известный как Сэнди Конрад) и художник-фотограф Валентин Тиль-Самарин, поныне здравствующий и живущий в Париже.
Под влиянием общения с ученым Хвостенко сочинил текст «Сообщение о делах в Петербурге» (отсылка к вышеупомянутому трактату де Ланды). Так что Кнорозов обогатил не только отечественную науку, но и авангардную литературу.
Признание на Западе
Что касается его майянских открытий, то западной наукой они поначалу были встречены неприветливо. Еще бы: какой-то молодой русский выскочка, никогда не бывавший в Центральной Америке, утверждает, будто сделал то, что великие умы считали невозможным. Да еще в разгар холодной войны! Особенно в своем неприятии упорствовали американец Эрик Томпсон, считавшийся главным по цивилизации майя, и немец Томас Бартель.
Работа Кнорозова над кодексами майя, 1955Vostock Photo
Их оппонентом стал американский антрополог Майкл Ко, считавший Кнорозова истинным первооткрывателем. У него было преимущество – русская жена, которая перевела фундаментальную кнорозовскую монографию «Письменность индейцев майя» (1963) на английский язык вскоре после ее выхода.
А вот отношение мексиканских ученых к Кнорозову было близко к благоговейному. Они, правда, не могли понять, чем человека из далекой снежной России привлекла их древняя цивилизация, но были очень признательны за то, что он нашел ключ к ее тайнам.
Мария Тереса Франко, будущий директор мексиканского Института антропологии, в 1960-х под видом туристки отправилась в Советский Союз, чтобы хотя бы мельком повидать великого дешифровщика. Ведь к тому времени Кнорозов, съездив единожды в 1956 году на конференцию в Копенгаген, стал невыездным.
Трио из Новосибирска
Запрет на загранкомандировки Кнорозову не имел особой политической подоплеки. Точнее, политика там все-таки была, но своя, научная. В начале 1960-х Кнорозов, чья монография о письменах майя была готова к 1957 году, но шесть лет мариновалась в издательстве, оказался поневоле вовлечен в настоящий «академический триллер», иначе говоря, стал жертвой околонаучной аферы.
Понимая, что большие массивы текстов лучше обрабатывать не вручную, а при помощи компьютера (ЭВМ, как их тогда называли), Кнорозов начал работу в этом направлении вместе с лингвистом Вячеславом Ивановым и несколькими московскими программистами. Но вскоре к проекту подключилась троица бойких «молодых ученых из Новосибирска». Взяв у Кнорозова материалы якобы для работы на ЭВМ, они опубликовали «совершенно бредовую статью» (по выражению нашего героя), в которой объявлялось о сенсационной дешифровке письменности майя при помощи компьютеров. И все заслуги новосибирцы приписывали себе.
«Нахальство было великое», вспоминал ученый, учитывая, что о работах Кнорозова давно знали все специалисты. Но у нахрапистой троицы были связи в КГБ и покровительство директора Института математики Сибирского отделения АН СССР академика Сергея Соболева.
Академику и трио «уволенных кагэбэшников» (как их охарактеризовал Вячеслав Иванов) удалось наделать немало шума: оперативно издать «свои» труды, вручить их Хрущеву, пробить восхваляющую их и принижающую достижения Кнорозова статью в популярнейшем журнале «Огонек».
Капитан пиратов
Однако разоблачения избежать не удалось: Кнорозов написал опровержение, которое опубликовали не только в СССР, но и в Мексике. После ряда скандалов Соболев предпочел выйти из «проекта», через несколько лет о «машинном переводе письма майя» уже никто не вспоминал. Но не обошлось и без мести проигравшей стороны – в том, что Кнорозова не выпустили на Международный конгресс американистов, проходивший в 1962 году в Мехико, и вообще сделали невыездным, многие коллеги ученого видят длинную руку покровителей тех «уволенных кагэбэшников».
После этого случая в лексиконе Кнорозова появилось ехидное выражение «доктор новосибирских наук». «Он вообще обладал своеобразной лексикой, которая заставляла улыбаться. Фраза в духе «Это животное – редактор…» – его абсолютно нормальное обращение к коллегам-редакторам», – вспоминает историк Юрий Березкин.
Ученик Кнорозова востоковед Ярослав Васильков рассказывал: «Он мог начать заседание со слов: «один крупнорогатый археолог пытается дешифровать протоиндийское письмо». «Крупнорогатый», то есть известный ученый, с одной стороны, а с другой стороны, не наш человек – оппонент, которому нужно противостоять. У него всегда была такая специфическая речь. Я бы сказал, как у капитана пиратского корабля».
Взять Аспида в соавторы
Многих советских коллег Кнорозов смущал своей экстравагантностью. В Советском Союзе не было принято выделяться, быть «не как все», но ученым, особенно с репутацией гениальных чудаков, все же кое-что позволялось. Экстравагантность Кнорозова проистекала не из желания привлечь к себе внимание, наоборот, он, как истинный интроверт, рассчитывал, что сбитые с толку его выходками люди как можно скорее оставят его в покое. Так, однажды он, не желая попадать в научно-популярный фильм, встретил приехавшую к нему съемочную группу с бинтом на голове, скрывавшим один глаз. Кнорозов полагал, что в таком виде он уж точно застрахован от интервью. Но не угадал – и попал в фильм с перевязанной головой.
При солидной профессорской зарплате одевался он затрапезно, донашивая костюмы до дыр. Сердобольные коллеги-женщины иногда пытались заинтересовать его хорошими вещами, якобы купленными для мужа, но не подошедшими тому по размеру, но Кнорозов был непреклонен. Это был его «скафандр», как и алкоголь, защищавший от внешнего мира.
Зато тем немногим, кого он считал своими, Кнорозов раскрывался как тонкий, умнейший, добрейший и остроумнейший человек. Он не был мрачным анахоретом: в 1952 году Юрий женился на филологической девушке Валентине Самковой; спустя восемь лет у них родилась дочь Катя (она стала востоковедом), а в 1984-м – внучка Аня. «Гениальный ученый, сурово глядящий с официальных фотографий, был самым добрым и снисходительным дедом на свете», – вспоминает она.
Кнорозов очень любил кошек, которых у него жило несколько. В те годы не было привычного нам культа «котиков», и желание ученого поместить в научный журнал свое фото с кошкой на руках казалось еще одним его чудачеством. Тот знаменитый снимок – похожий на профессора Мориарти Кнорозов держит в руках кошку с пронзительным взглядом – единственный, который нравился ему самому.
Увековеченную на этом фото сиамскую кошку Асю (полное ее имя было вообще-то Аспид) Кнорозов однажды указал в качестве соавтора статьи, но советские редакторы его чувства юмора не разделяли и Асю вычеркнули. А вот когда его просили подарить на память ту самую фотографию, Кнорозов мог взять ножницы, отрезать свое изображение, оставляя только кошку, и в таком виде вручить снимок.
Бронза и камень
Финал жизни Кнорозова – почти хэппи-энд. Да, его одолевали болезни, был инсульт, но для человека, выпившего море водки и выкурившего едва ли не весь ленинградский «Беломор», 76 лет, проведенных в отменной интеллектуальной форме, – уникальный результат.
В 1990-х он наконец смог увидеть древности майя воочию, побывав в Гватемале, Мексике, США. В Центральной Америке его встречали, как героя, мексиканцы наградили его орденом Ацтекского орла – его вручают иностранцам за особые заслуги перед страной.
В Мексике есть два памятника Кнорозову. С первым, бронзовым, в городе Канкун, правда, случился казус: вскоре после установки некий предприимчивый, но не помнящий родства потомок индейцев майя выкрал его и пытался сдать в металлолом (вполне знакомая россиянам история). Кнорозову с его любовью к черному юмору она бы, наверное, понравилась.
Второй монумент изготовили уже из камня – он стоит в городе Мерида напротив Большого музея мира майя и воспроизводит ту самую фотографию с кошкой Асей.
На родине Кнорозова почтили скромнее, но тоже не без доли абсурда. К 100-летию со дня рождения, в 2022 году, на стене дома на Гранитной улице в Петербурге, где он прожил более 30 лет, установили памятную табличку. Создатели «слегка» перепутали майя с другой древней американской цивилизацией: портрет ученого оказался на фоне ацтекского Камня Солнца. Что ж, опять нетрудно представить, как Кнорозов мрачновато усмехается, глядя на этот курьез.
Считается, что острые приправы снижают риск пищевого отравления, поскольку убивают потенциально содержащиеся в еде бактерии. Мы решили проверить, так ли это.
Спойлер для ЛЛ:так как эксперименты проводились в основном в лабораторных условиях, а жгучие компоненты специй разные, точный вывод сделать нельзя. Вероятно, перец чили или горчица могут оказать некоторый противомикробный эффект, однако они не панацея
Об антибактериальных свойствах острой пищи сообщают СМИ («Вечерняя Москва», «Чемпионат», Lenta.ru), информационные порталы и околомедицинские ресурсы. Во многих источниках утверждается, что способность острого перца убивать микробы — главная причина, почему в кухнях Азиатского региона, где из-за жаркого климата еда портится быстрее и бактерии в ней размножаются активнее, так много острых блюд. Обсуждают предполагаемую пользу от приправ, якобы помогающих избежать пищевого отравления, пользователи соцсетей («ВКонтакте», X) и блог-платформ («Пикабу», «Дзен»).
В 1998 году учёные из Корнелльского университета (США) изучили более 4500 рецептов из кулинарных книг, посвящённых кухням 36 стран мира. Исследователи сопоставили количество используемых приправ с данными о климате и пришли к выводу, что в странах с более высокой среднегодовой температурой (таких как Таиланд и Индия) в рецептах чаще встречались специи, нежели там, где климат прохладнее (например, в Швеции или Норвегии). По мнению авторов работы, это связано с эволюционными механизмами: те, кому в жарком климате нравились блюда со специями, были здоровее, чаще оставляли потомство и учили детей готовить еду тем же образом. При этом исследователи учитывали только те специи, чьи антибактериальные свойства были хотя бы частично подтверждены другими академическими работами. Чемпионами по борьбе с бактериями, по мнению учёных, оказались чеснок, лук и орегано.
Перцу (например, чили или халапеньо) придаёт остроту вещество капсаицин. Чем выше содержание капсаицина в плоде, тем он острее. Учёные предполагают, что выработка капсаицина — некий механизм защиты растений от грибков или травоядных животных. Это вещество воздействует не на вкусовые рецепторы, а на тепловые, поэтому от острого перца рот горит вне зависимости от реальной температуры съеденного блюда. Капсаицин просто обманывает мозг, заставляя его думать, что в рот попало что-то очень горячее, и провоцируя соответствующую реакцию.
Капсаицин и его производные действительно обладают некоторыми противомикробными свойствами — к такому выводу пришли немецкие учёные, которые в 2021 году опубликовали обзор проведённых на эту тему исследований. Однако, во-первых, не все патогены одинаково поддавались влиянию этого вещества, а во-вторых, большая часть экспериментов проводилась in vitro, то есть в лабораторных условиях, когда бактерии в чашках Петри подвергались воздействию больших доз капсаицина. Никаких гарантий, что капсаицин так же хорошо показал бы себя в борьбе с бактериями в реальном блюде, нет. Некоторые специалисты отмечают, что концентрация капсаицина, необходимая, например, для уничтожения кишечной палочки, слишком высока, чтобы её можно было достичь при приготовлении пищи в домашних условиях.
Кроме того, чрезмерное употребление капсаицина может привести к симптомам, похожим на пищевое отравление. Организм, особенно не привыкший к острой еде, может воспринять это вещество как токсин и бросить все силы на его выведение — это приведёт к болям в животе, рвоте, диарее. При этом в умеренных дозах капсаицин полезен безотносительно его способности убивать микробы в пище. Он ускоряет метаболизм, положительно влияет на микрофлору кишечника и может уменьшить его воспаление. Также употребление капсаицина может помочь снизить уровень «плохого» холестерина и даже предотвратить развитие некоторых онкологических заболеваний.
За остроту горчицы отвечают другие вещества — синигрин (в сарептской и чёрной горчице) или синальбин (в белой горчице). При измельчении семян эти вещества вступают в реакцию с ферментом мирозином, также содержащимся в горчице. Под его воздействием синигрин и синальбин расщепляются, и происходит выделение эфирных масел. Именно они при употреблении горчицы в пищу раздражают слизистую и оказывают жгучий эффект.
В 2016 году группа учёных из Южной Африки провела обзор исследований, посвящённых свойствам синигрина, в том числе и предполагаемому противомикробному эффекту. Как и в случае с капсаицином, авторы пришли к выводу, что без проведения дополнительных исследований нельзя однозначно сказать, действительно ли синигрин способен эффективно бороться с бактериями в пище и предотвращать пищевые отравления.
В 2018 году итальянские учёные проверили потенциально полезные для здоровья свойства горчицы на штаммах нескольких видов микробов — в чашках Петри и на свежесрезанных листьях салата. Исследователи пришли к выводу, что синигрин и синальбин действительно оказывают некоторое антимикробное действие in vitro, однако эффект сильно различался в зависимости от вида бактерий и действующего вещества. То есть с одними группами бактерий лучше боролся синигрин, с другими — синальбин. Что касается листьев салата, обработанных экстрактами семян горчицы, то при контрольных измерениях спустя шесть дней на них было обнаружено значительно меньшее количество микробов по сравнению с необработанными.
Таким образом, однозначно говорить о противомикробных свойствах острых приправ в еде сложно. Во-первых, острота специй обусловлена разными веществами, и делать обобщённый вывод в принципе некорректно. Во-вторых, хотя некоторые исследования показали, что содержащиеся в стручковых перцах и горчице вещества, которые отвечают за остроту, имеют определённые противомикробные свойства, большинство экспериментов проводились в лабораторных условиях и их результаты нельзя без дополнительных проверок переносить на реальную жизнь. В-третьих, жгучие компоненты специй не универсальны, разные вещества по-разному влияют на те или иные группы бактерий. Поэтому лучше не возлагать больших надежд на то, что острые специи спасут от пищевого отравления. Вероятно, перец чили или горчица действительно могут оказать некоторый положительный противомикробный эффект, однако они не панацея.
Ледником называется природное скопление движущегося льда на территории суши. В настоящее время ледники занимают почти 15 млн. км^2, то есть около 11% площади суши Земли. Еще 14% площади суши охвачено многолетней мерзлотой, причем большая часть мерзлотной (криогенной) зоны приурочена к Евразии и Северной Америке. Около 25% поверхности Мирового океана в любое время года занято плавучими льдами.
Главными факторами образования ледников являются атмосферные осадки, выпадающие в виде снега, и низкие температуры, не позволяющие выпавшему за год снегу полностью растаять. Такие условия возникают на наветренных склонах гор, расположенных в морском климате умеренного и субполярных поясов. Здесь обильны снегопады, и поэтому выше снеговой линии снег накапливается быстро (снеговой линией, или границей, называют линию, соединяющую высоты, на которых приход и расход снега за год равны). При дефиците водяного пара даже экстремально низкие температуры не обеспечат развития ледника большого объема.
В составе ледника выделяют две области: область питания, где накапливаются снег и лед, и область стока (абляции), где лед движется и тает. В дальнейшем развитии уже сформировавшегося ледника выделяют три главных фазы: трансгрессии, стабилизации и деградации.
• Фаза трансгрессии (наступления и роста) соответствует отрицательным температурам воздуха и преобладанию аккумуляции снега над его абляцией, в результате чего объем и площадь оледенения увеличиваются. Доказано, что во время древнеледниковых этапов четвертичного периода фаза трансгрессии занимала до 90% жизни ледников.
• Фаза стабилизации (остановки) наступает, когда приход снега уравновешивается его таянием, и дальнейшее продвижение ледника прекращается.
• Фаза деградации (отступания, регрессии и дегляциации) связана с прогрессивным ростом температуры воздуха и таянием ледника. Особенность развития ледников заключается в возможности неоднократного перехода от фазы деградации к фазе трансгрессии и обратно, что связано с климатическими изменениями.
Главной особенностью ледников является их динамичность, которая зависит от множества причин, действующих совокупно. Среди факторов, определяющих динамические характеристики ледников, особое место занимают мощность ледника, рельеф, состав горных пород и его ложа.
Способность ледников к движению обусловлена тем, что всякий ледник обладает качествами не только хрупкого, но и пластичного тела. Однако чтобы прийти в движение по горизонтальной плоскости, ледник должен достичь мощности в десятки или сотни метров.
Жидкие вулканические продукты представлены лавой — магмой, вышедшей на поверхность и уже сильно дегазированной. Раньше лавой называли грязевые потоки. Главные свойства лавы — химический состав, вязкость, температура,
Остывающие базальтовые лавы, первоначально нагретые до +1100 °С, могут продолжать течь даже при температуре +700 °С. Лава канатная (или пахоэхоэ) имеет вид сложенных тяжей (канатов) с поперечными размерами от 2 до 15 см, под которой еще долгое время лава остается раскаленной. Поверхность базальтовых лавовых потоков нередко имеет вид причудливо изгибающихся толстых «канатов». Такие лавы называют канатными.
Базальты, изливающиеся в подводных условиях, образуют подушечные лавы, или пиллоу-лавы, размер «подушек» которых достигает нескольких метров. В разрезе «подушек» отчетливо видны внешняя, быстро застывшая стекловатая корка и более раскристаллизованное внутреннее ядро, нередко имеющее радиальную отдельность. Промежутки между лавовыми «подушками» заполнены либо осадочным материалом, либо продуктами разрушения лав — мелкими стекловатыми обломками. Пиллоу-лавы извергаются в настоящее время в рифтовых зонах срединно-океанических хребтов.
Твердые и частично первоначально жидкие вулканические продукты, имеющие различные формы и размеры, образуются во время эксплозивных — взрывных — извержений. В зависимости от силы газовых взрывов и состояния вулканического материала — жидкого или твердого — происходит либо разбрызгивание расплава, либо его разрыв и распыление на значительном пространстве.
При слабых взрывах по краям кратера образуются скопления спекшихся «лепешек» и «капель» из расплескиваемой лавы. Такие конусы называют капельными, а породы — агглютинатами.
При сильных взрывах раскаленные, еще жидкие лавы выбрасываются в воздух по параболическим траекториям на десятки и сотни метров. Закручиваясь в воздухе и остывая, они падают на склоны вулкана, приобретая грушевидную или крученую форму. При размерах в несколько сантиметров и более их называют вулканическими бомбами.
Если выброшенный вулканический материал имеет размер 1 - 5 см, то его называют лапиллями, более же мелкий — вулканическим песком, пеплом и пылью. Последняя разносится на тысячи километров. Так, при грандиозном взрыве вулкана Кракатау в 1883 г. тончайшая пыль обошла в верхних слоях атмосферы весь земной шар, вызвав образование серебристых облаков.
Автор: Алексей Лебедев, преподаватель Государственного гуманитарно-технологического университета.
Статья из 11 номера журнала НиЖ (Наука и Жизнь).
Говорить и писать лучше правильно, но при этом хорошо бы не забывать о том, что нормы — не тиски и не оковы. Язык в чём-то сродни живому организму.
Не так давно в родном городе Орехово-Зуево мне на глаза попались два интересных текста, две рекламные надписи: «КУПИМ ВАШЕ АВТО» и «ПРОДАЙ СВОЙ АВТО ВЫГОДНО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС». А нужно отметить, что фургоны с этими надписями стояли на одной и той же улице. Оба текста писали, не задумываясь над словами, следовательно, и род слова «авто» явно определялся как-то стихийно, интуитивно.
«Но кто же прав, как правильно?» — такой вопрос неизбежно возникнет у читателя, ведь все мы когда-то учились в школе, а некоторые из нас даже запоминали единственно правильные ответы для успешной сдачи ОГЭ и ЕГЭ.
Чтобы понять, кто прав, а кто нет, необходимо обратиться не только к словарям, но и к реальным текстам на русском языке, а также к лингвистике — науке о языке и его закономерностях.
Средний род слова «авто» — вполне закономерен и понятен. Слово это несклоняемое, кончается на «о», как «пальто», «радио», «какао» и им подобные. Это сообразно логике русской морфологии. В большинстве текстов последних лет «авто» употребляется в среднем роде.
Однако и мужской род слова «авто» не менее закономерен и логичен, потому что это сокращение от слова мужского рода «автомобиль». Видимо, связь с этим производящим словом всё ещё живо ощущается, о чeм свидетельствует и Национальный корпус русского языка* (далее — Национальный корпус): последний раз слово «авто» в мужском роде в нём зафиксировано в 2015 году, в тексте со специализированного форума об автомобилях. Примечательно, что так употребляют слово «авто» обычно мужчины. Однако нужно сказать, что «авто» мужского рода в текстах XXI века встречается реже, чем «авто» среднего рода.
Более того, при поиске по Национальному корпусу мне встретилось даже словосочетание «твоя авто» (в тексте с ещё одного автомобильного форума), здесь женский род примерили к этому слову по аналогии со словом «машина», ещё одним разговорным обозначением автомобиля. Поскольку этот случай, похоже, единичен, стоит признать, что женский род для слова «авто» нехарактерен, а как следствие и неправилен, так как слова женского рода обычно имеют, согласно нормам русской морфологии, совсем другие окончания.
И всё же чаще всего, как мы отметили, слово «авто» употребляется в среднем роде, такой же закономерности подчинились и другие несклоняемые существительные с окончаниями «-о» и «-е» (например, «метро», которое изначально было мужского рода как сокращение от слова «метрополитен»). Следовательно, мы с полным основанием можем считать средний род слова «авто» языковой нормой.
При этом, судя по живой речи и по аутентичным (естественно созданным носителями языка для носителей языка) текстам, которые зафиксированы в Национальном корпусе, мужской род тоже можно считать нормативным. В нём есть своя логика, кроме того, он зафиксирован и в словарях (например: Т. Ф. Ефремова. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. — М.: Русский язык, 2000).
Однако этот вариант нормы («авто» мужского рода), судя по тому, где и как он употребляется, будет окрашен в разговорно-просторечные тона и, если можно так сказать, «гендерно маркирован» (связан с полом говорящего). Таким образом, у данного варианта есть своя специфика, в отличие от более близкого к стилистически нейтральному «авто» среднего рода. Кроме того, судя по словам известного лингвиста, одного из активных деятелей «Тотального диктанта» В. М. Пахомова (в интервью «Снобу» от 2018 года, текст есть в Национальном корпусе), «авто» в мужском роде устарело (автор данной статьи сказал бы — устаревает).
Вернёмся к двум рекламным объявлениям, с которых мы начали разговор, и посмотрим на них более внимательно. Благодаря употреблению слова «авто» в том или ином роде в этих текстах проявляются разные стратегии взаимодействия с клиентами.
«Продай свой авто выгодно» — здесь просматривается условно «мужская» стратегия, линия поведения: призыв к активной деятельности с помощью императива «продай». Данный призыв — благодаря форме глагола (1-е лицо единственного числа повелительного наклонения, общение на «ты») — выглядит, если можно так сказать, настойчиво-требовательно, «по-мужски».
В объявлении «Купим ваше авто» представлена иная позиция — более мягкая, вежливая и, пожалуй, заботливая, что позволяет даже назвать эту рекламную стратегию условно «женской». Акцент сделан на действиях покупающей стороны, обращение к клиенту более вежливое («ваше авто»). Использование наиболее нормативного (в том числе в силу большей близости к стилистической нейтральности) среднего рода слова «авто» тоже играет роль в формировании приятного образа покупающей стороны.
Итак, мы видим, что иногда две (редко — более) разновидности какого-либо языкового явления или некой языковой единицы признаются правильными, не выходящими за рамки литературного языка. Кроме того, мы понимаем, во-первых, что в развитии языка возможны моменты некоторого неустойчивого равновесия сил, когда есть варианты нормы, но один из них уже отходит в прошлое и не является нейтральным, а во-вторых, что само явление вариативности нормы обеспечивает языковое богатство и разнообразие. Это, как мы видим, и позволяет двум фирмам создавать разную по тону рекламу.
При этом в нашем обществе существуют различные мнения о норме: как о чём-то раз и навсегда данном и неизменном; как о чём-то единственно правильном (а её варианты при этом нередко трактуют как неоправданное послабление со стороны Министерства образования и/или неверные действия лингвистов; я лично наблюдал подобное, спор был о правильности написания «обусловливать—обуславливать»). Иногда сталкиваешься с таким представлением о норме, как о чём-то совершенно не связанном с разговорным стилем литературного языка, а только лишь с книжными (официально-деловой, научный, публицистический, художественной литературы) его стилями.
Однако развитие языка вносит свои коррективы — и вопрос нормы оказывается гораздо сложнее, чем представляется.
Во-первых, норма исторически изменчива: так, в начале ХХ века правильно было говорить «поезды» и «кладби́ще», а слово «ехать» писать через «ять», а не через «е». Разумеется, эти нормы устарели.
Во-вторых, важно помнить, что норма может иметь варианты, наличие которых никак не расшатывает систему правил русского языка, но создаёт его богатство. Действительно, русский язык не исчезнет, если люди будут говорить и писать как «обуслОвливать», так и «обуслАвливать», взаимопонимание между людьми от этого не утратится. Возникают же подобные варианты в силу непоследовательности действия языковой тенденции перехода [о] в [а] в корнях некоторых глаголов перед суффиксом «-ива-» (ср. «подготавливать», «сосредотачивать», «улавливать» и так далее). Равно нормативными лингвисты признали и зафиксировали в словарях ударения «твóрог» и «творóг», однако насчёт второго варианта сделали оговорку, что он более предпочтителен, потому что в производных словах («творожный», «творожистый») ударение падает на второе «о». Если говорить об орфографических нормах, то, например, правильно писать как «матрас», так и «матрац». Интересно, что иногда варианты нормы отличаются стилистической окраской: правильно говорить и «весной», и «весною», но, согласитесь, второе слово звучит несколько более поэтично и возвышенно, его чаще можно встретить в стихотворениях.
В общем, варианты норм позволяют людям говорить так, как им удобнее и проще, но при этом они должны соответствовать закономерностям развития системы языка. Например, говорить «с днём рождением» — однозначно неправильно, потому что первое слово управляет вторым («день рождения», «дню рождения», «о дне рождения»), а не согласуется с ним (так поступают только прилагательные и причастия: «поздравляю с пролетающим последним днём лета»).
В-третьих, разговорный стиль принадлежит литературному языку так же, как и книжные его стили, именно поэтому воспринимать разговорные слова и выражения как ненормативные и нелитературные — неверно. В рамках разговорного стиля действуют определённые нормы, помогающие, к примеру, отграничить разговорную составляющую литературного языка от просторечия, диалектов и жаргонов, находящихся за пределами последнего. К примеру, использовать в повседневной речи слово «печенька» или «проездной» — вполне допустимо, а вот просторечные «ихний» или «базарить» лучше не употреблять.
Итак, норма — явление гораздо более сложное и многостороннее, чем кажется на первый взгляд. Конечно, наш язык не умрёт от «кофе» среднего рода (которое, на самом деле, изначально и было среднего рода, когда вошло в язык в XVIII веке, как помогает нам установить Национальный корпус) и даже от «звóнит» (как не погиб он от «похорóнят» и «поми́римся»).
Разумеется, языковые нормы — своего рода рамки, которые держат любой язык, не дают его системе разрушаться, позволяют нам понимать друг друга в каждой точке огромной страны и даже за её пределами, ведь русский язык — это язык международного значения.
Говорить и писать лучше правильно, но при этом хорошо бы не забывать о том, что нормы — не тиски и не оковы. Язык в чём-то сродни живому организму. Он постоянно развивается, и время от времени ему становится тесно в прежних рамках. Поэтому он начинает их медленно раскачивать, чтобы избавиться от устаревших ограничений и… возвести новые.
Что мы с вами и увидели наглядно из тех примеров, которые я привёл в статье.
*** Фарами фирмы марксовой авто диалектики врезалось в годá. Будущее рассеивало мрак свой.
Владимир Маяковский. IV Интернационал (1922 год).
*** В последний раз я видел Вас так близко. В пролёты улиц Вас умчал авто. И снится мне — в притонах Сан-Франциско Лиловый негр Вам подаёт манто.
Александр Вертинский. Лиловый негр (1916 год).
*** Дождь был кос. Дождь бил вкось. Дождь проходил через плащ в кость. Шагал на огромных ходулях дождь, Высок и в ниточку тощ. А между ходулями шло авто.
Семён Кирсанов. Дорога по радуге (1932 год).
Стихотворные примеры со словом «авто» взяты из Национального корпуса русского языка. Национальный корпус русского языка (НКРЯ) - коллекция текстов на русском языке общим объёмом более 2 млрд слов, оснащённая лингвистической разметкой и инструментами поиска. Корпус открыт 29 апреля 2004 года.
Краткая характеристика планет внутренней группы включает:
• Меркурий - это наименьшая планета Солнечной системы, средний радиус которой составляет 2439 км. Обладает аномально большим по отношению к коре и мантии железным ядром. Масса Меркурия составляет около 3,3*10^23 кг.
• Венера - это планета, которая имеет много общего с Землёй. Однако, из-за еë атмосферы, наполненной серной кислотой, азотом и углекислым газом, жизнь здесь невозможна. Средний радиус Венеры составляет 6050 км., а масса — 4,9*10^24 кг.
• Земля - это самая крупная и самая плотная из планет внутренней группы. Её радиус составляет 6371 км., а масса - 5,98*10^24 кг.
• Марс - это последняя планета внутренней группы. Несмотря на то, что планеты внутренней группы расположены по возрастанию размеров и массы, Марс выбивается из этого стройного порядка своими скромными размерами. Радиус его составляет 3397 км., а масса — 6,44*10^23 кг, и относительно Земли он меньше почти в 10 раз.
Группа планет-гигантов. Планеты-гиганты Солнечной системы отличаются внушительными размерами. К ним относятся 4 планеты:
• Юпитер - это самая крупная система Солнечной системы. Её радиус - 69911 км., а масса - 1,9*10^27 кг, что составляет рекорд по массе планет Солнечной системы. Юпитер почти в 2,5 раза массивнее всех других планет в Солнечной системе вместе взятых, но, как газовый гигант, он имеет более низкую общую плотность, чем планеты земной группы.
• Сатурн - это второй по величине газовый гигант с радиусом 58000 км. и массой 5,68*10^26 кг. Он является единственной планетой в Солнечной системе, которая имеет меньшую плотность, чем вода (1 г/куб. см.).
• Уран - это седьмая от Солнца и четвертая по массе планета. Его радиус составляет 25400 км, а масса — 8,7*10^25 кг.
• Нептун - это последняя планета в группе гигантов Солнечной системы. Его радиус - 24300 км, а вес - 1,03*10^26 кг. Его плотность выше, чем у остальных планет-гигантов.