Записки Мертвеца ЗАПИСЬ ДЕСЯТАЯ
Автор: Георгий Апальков
В этом страшном мире зомби апокалипсиса Костя остался совсем один. В этой части он пытается добраться до своей возлюбленной, какие ужасы его ждут на пути?!...
Автор: Георгий Апальков
В этом страшном мире зомби апокалипсиса Костя остался совсем один. В этой части он пытается добраться до своей возлюбленной, какие ужасы его ждут на пути?!...
Буря на улице всегда будит меня.
В этом нет никакой логики или причины. Неважно, будь то два часа ночи, три часа утра или четыре. Как только я слышу раскаты грома, проливной дождь или порыв ветра, бьющий в дверь, я вскакиваю с постели и как ракета бегу в ванную на холодный кафельный пол. Я никогда этого не понимал. Но по сей день продолжаю это делать. Самое простое объяснение, к которому я пришел, заключается в том, что некоторые люди просто очень чутко спят. Некоторые люди могут проснуться из-за того, что уличные фонари слишком яркие. Это проклятие, с которым я прожил большую часть своей жизни.
Но вечером 24 августа 2011 года летняя гроза и все, что ей сопутствует, была мало связана с тем, из-за чего я не спал всю ночь.
Началось все, конечно, обыденно. Молнии грохотали, освещая тени за окном, которые заполнили мой лишенный сна разум. Капающий дождь заставил меня вылезти из кровати чтобы пойти в ванную. Я встал и направился к туалету, протирая заспанные глаза и спотыкаясь по пути о грязную одежду.
Но у входа в ванную я остановился. Мое внимание привлекла вспышка белого цвета. Казалось, будто кто-то стоит в моей гостиной.
Я жил один.
И я никогда не подпускал к себе людей настолько близко, чтобы они могли войти и разбудить меня посреди этой чертовой ночи.
Я забежал в ванную, запер дверь и оделся. Быстро и тихо, на сколько это было возможно. В панике я решил, что как-то неразумно встречать незваного гостя голым. Знаю, что это звучит странно. Но это правда. Некоторые люди в подобных ситуациях реагируют не лучшим образом.
Я надел треники и футболку, оставшиеся после ночного душа. В кармане штанов, по счастливой случайности, по прежнему находился мой сотовый. Взволнованно, большим пальцем я набрал номер экстренной службы.
Из гостинной меня сразу же поприветствовал голос.
- Добрый вечер, мистер Маркс.
Я выглянул из ванной. Это был подросток. Парню было не больше восемнадцати лет. Как только мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что он одет в красную клетчатую фланелевую рубашку и выцветшие синие джинсы, рваные по краям. Из под рубашки торчала черная футболка. Копна светлых волос была перевязана старой красной банданой. Все вместе это выглядело как один из тех ретро-нарядов, которые носят дети в наши дни.
Он заговорил голосом, полным боли и гнева.
- Где она? Где вы ее держите? ГДЕ ОЛИВИЯ, ТВОЮ МАТЬ?
Я тупо уставился на незнакомца.
- Что ты делаешь в моей гостиной? - спросил я.
Он двигался очень быстро. Не успел я даже понять, что произошло, как парень прижал к моей голове Кольт и жестом указал мне на диван.
- Садись, старик.
Он был не намного моложе меня. Оскорбление "старик" имело примерно столько же смысла, как и все остальное.
- Где Оливия?
В момент появления пистолета, мой палец нажал на вызов 911 в кармане. Я проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. У меня получилось включить громкую связь и уменьшить громкость до минимума, чтобы нападавший не услышал диспетчера. Вскоре парень схватил меня за воротник рубашки и я лишился возможности что-либо делать этой рукой.
- Я не знаю, о чем ты говоришь. Здесь нет ни Оливии, ни мистера Маркса. Ты вломился в мой дом посреди гребаной ночи, чтобы расспрашивать меня о людях, которых я не знаю? Мне нужно, чтобы ты ушел. Мне нужно, чтобы ты убрался нахер прямо сейчас".
Холодный металл пистолета ударил меня по лицу с такой силой, что искры полетели из глаз.
- Хватит врать, - прошипел парень. - Думаете, я не сделаю этого?
Он приподнял пистолет и еще сильнее уперся стволом мне в лоб. Я думал о смерти. Я думал о том, что никогда не смогу попрощаться ни с мамой, ни с папой, ни с братом. Я закрыл глаза и ждал, когда этот сумасшедший положит всему конец.
Но он этого не сделал.
- Где Оливия? - повторил он. - Я знаю, что она здесь.
Мое сознание металось по кругу. Я не знал никаких Оливий и не знал абсолютно никого по имени Маркс. На самом деле, последний человек, которого я встречала по имени Оливия, учился со мной в четвертом классе. И жила она теперь в Тампе. Я был уверен, что мы говорим о разных людях.
- Мы любим друг друга, сэр. Вы, блядь, не можете этому помешать. Зачем вам это нужно? Я собираюсь сделать ее самой счастливой девушкой на свете. Это все, чего я хочу в жизни. Разве вы не понимаете? В этой жизни для меня нет ничего важнее Оливии. Нет ничего, чего бы я не сделал ради нее.
Он отвел от меня пистолет.
- Итак, мне нужно, чтобы вы привели ее сюда, немедленно, блядь.
Внезапно квартира наполнилась торопливыми шагами. За ними последовал стук кулаков в дверь комнаты для гостей. Это было невозможно. Когда я ложился спать, внутри никого не было. И жил я на тринадцатом этаже.
Я почувствовал, как моя рубашка стала мокрой от пота.
После еще нескольких сильных ударов красивая блондинка вывалилась из гостевой спальни и протиснулась мимо меня. Увидев моего незваного гостя, она вскрикнула.
- Джеймс!
И бросилась в его распростертые объятия.
Я ошеломленно смотрел на них, целующихся.
У меня возник вопрос, а не сошел ли я с ума. И точно ли это не сон. Чтобы убедиться в этом, я ущипнул себя. Это определенно был не сон.
- Вы мне солгали, - сказал Джеймс голосом, в котором, казалось, не было сочувствия. - Я знал это. Я знал, что копы ошибались на ваш счет. Вы просто маленький гребаный урод, который получает от этого удовольствие, не так ли, мистер Маркс?
Они придвинулись ближе. Я почувствовал, как у меня на лбу выступил пот, как мои мышцы непроизвольно напрягаются и сокращаются. Это, должно быть, какая-то ошибка. Или пранк. Кто-то видимо привел девушку в мою спальню, чтобы она потрахалась со мной. Может быть, эти двое были друзьями моих друзей. Все это могло быть просто розыгрышем.
Я верил в это до тех пор, пока Джеймс в последний раз не приставил кольт к моему лбу.
- Если полиция не убьет вас, мистер Маркс, вы будете продолжать похищать девушек. Вы просто не можете ничего с этим поделать, не так ли? Это в вашей природе. Это заложено, как инстинкт. Вы просто один из этих грязных маленьких падальщиков. Вы питаетесь всем, что делает людей счастливыми. Получается, если полиция не хочет вас убивать, видимо, это моя задача. Может быть, мне стоит это сделать. Это ведь окажет услугу всем нам, верно?
Джеймс отошел, поднял пистолет и нацелил его мне в грудь. Я закрыл глаза и вновь стал ждать смерти от рук полоумного, который даже не знал моего имени. Я должен был сказать ему. Может быть, услышав мое имя, он поймет свою ошибку...
- Пожалуйста, - прошептал я. - Меня зовут...
Но выстрелы заглушили мои последние слова. Я рухнул на пол, как груда кирпичей.
И внезапно весь свет погас.
***
Я проснулся от того, что в моей гостиной стоял другой человек.
В руках у него был пузырек с нашатырем или чем-то подобным. Вонь заполнила мои ноздри так внезапно, что я повернулся вправо и меня вырвало. Человек расхохотался так сильно, что его большой живот затрясся.
- Вернулся к нам, да? - спросил он.
Я кивнул и посмотрел вниз на свою грудь. Я ожидал увидеть огромную дыру или кровь, волнами стекающую вниз, но моя простая серая футбольная майка смотрела на меня так же невинно, как в тот день, когда я ее купил. Я быстро похлопал себя по телу в поисках пули, но врач скорой помощи этого не знал. Он повернулся и прошептал в рацию с густым нью-йоркским акцентом, который невозможно было скрыть.
- Нам нужно вызвать сюда психиатра.
Я встал и оглядел квартиру. Мой спутник был не единственным, кто находился внутри. Женщина в перчатках и с фотоаппаратом изучала содержимое моей гостинной. Детектив открывал и закрывал разбитую входную дверь.
Я подошел к последнему, чтобы спросить, что за хрень тут происходит.
На рубашке мужчины красовалась бейджик с надписью Диас. Он был средних лет. Вероятно, близок к выходу на пенсию. Его седые волосы начинали редеть в районе макушке.
Детектив Диас выглядел так, будто только что увидел привидение.
- Сынок, мы приехали, как только услышали выстрел в твоем телефоне...
- Где он? - воскликнул я. - Где, блядь, Джеймс? Этот больной ублюдок мог убить меня. Он был прямо передо мной, офицер, прямо здесь. Я не знаю, как пуля прошла мимо.
Диас посмотрел на меня. Он выглядел растерянным. Он выглядел так, словно хотел дать мне ответ получше, чем тот, который у него был припасен. Но он не мог.
- Послушай, сынок, здесь нет пули.
Он внимательно посмотрел на меня, надеясь на ответ. Не получив оного, он продолжил уже более спокойным тоном.
- Нет никакой пули. Нет Джеймса. Нет Оливии. Мы слышали твой голос и ничего больше. Все это место выглядит совершенно обычным, за исключением этих двух сломанных дверей, которые ты мог бы сделать и сам. Ну технически.
Я хотел возразить. Но детектив Диас поднял руку.
- Я не говорю, что ты это сделал.
Он вздохнул.
- Через минуту я буду звучать еще более безумно, чем ты, малыш. Видишь ли... Я уже бывал в этой квартире раньше.
Я начал вспоминать своего домовладельца. Никто мне этого не рассказывал.
- Окей... когда? - спросил я.
Он продолжил ровным голосом, который при этом звучал так, словно ему было трудно сохранять спокойствие.
- 1969.
Диас нервно оглянулся на своих коллег и потянул меня в угол кухни, где, как он думал, никого не могло быть. Его темные глаза казались робкими, серьезными и испуганными.
- Мы преследовали этого... этого серийного похитителя. И убийцу заодно. Насильника, садиста, в общем, все, что можно придумать. Настоящий больной урод, если не сказать больше.
Он сделал передышку.
- Но у нас не было на него достаточных данных. Знаешь, сынок, иногда полиции нужна целая гора улик, чтобы доставить человека в участок и предъявить ему обвинение. И у нас будет только один шанс на суд. И мы не можем его провалить.
Тут до меня начало доходить.
- Что с ними случилось?
Слезы навернулись на глазах полицейского.
- Мы... мы сообщили семьям жертв, что у нас есть подозреваемый. Но один из моих новичков проговорился кто именно. Муж жертвы, естественно, в ту же ночь отправился на очную ставку с этим парнем. Он никому не сказал о том, что собирается делать.
- Джеймс, - прошептал я в ответ.
Диас кивнул и продолжил.
- Джеймс нашел Оливию в квартире. Мы... мы подумали, что, может быть, он пытался незаметно вывести ее до того, как все случилось. Но, возможно, и нет. Трудно сказать наверняка, учитывая кровавое месиво, которое мы обнаружили".
Я попытался задать вопрос. Он проигнорировал его.
- Тимоти Маркс проснулся посреди ночи. Может быть, это была буря. Может быть, он услышал, как Оливия стучит в дверь. Может быть, он услышал, как Джеймс вошел внутрь. Трудно сказать.
Детектив кашлянул, прежде чем выложить последнюю часть рассказа, словно на исповеди.
- Тимоти хранил дробовик под кроватью. Примерно в два часа ночи он вышел из спальни, где застал Джеймса и Оливию, направлявшихся к выходу. Он убил их. Застрелил их обоих хладнокровным выстрелом на входе в квартиру. Они умерли мгновенно. Затем он подобрал кольт Джеймса и направил его на себя.
Полицейский оглянулся на разлетевшуюся в щепки дверь. Затем он посмотрел на офицеров, фотографирующих место происшествия, и на мои трясущиеся руки прямо перед ним. Он снова вздохнул. Похоже, он часто так делал. Как будто он заново переживает ту боль, которую испытал много лет назад.
- Джеймс и Оливия, должно быть, приняли тебя за него, - Диас неловко поерзал. - Наверное, я пытаюсь сказать вот что, сынок... Те двое злоумышленников, которых ты встретил сегодня ночью... Они погибли в этой квартире. Прямо здесь. Сорок лет назад. Я знаю, потому что сам расследовал это дело.
Жестом он указал на гостиную.
- И я не стал бы ждать встречи с третьим.
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
На дворе 2007 год, еду вечером в автобусе. Ко мне все время прижимается какой-то тип. Я отодвигаюсь, он опять. Наконец моя остановка и я с ужасом понимаю, что он тоже выходит. Ну думаю мало ли, может и его остановка тоже... Но нет, стал идти за мной, потом поравнялся и что-то начал втирать. В какой то момент мы оказались возле домов где есть погреба, он схватил меня за руку и потащил к ним. Я закричала, он на секунду ослабил хватку и я вырвалась. Кинулась на проезжую часть прямо под колёса машины. Водитель успел затормозить и я не придумала ничего лучше, как запрыгнуть к нему. Мужик в шоке, я рыдаю, так испугалась, в двух словах рассказала о том, что случилось, он довёз меня до дома, это буквально метров 200. Мужчина-водитель, если Вы узнали себя в этой истории, спасибо Вам за помощь. Столько лет прошло, а я до сих пор вспоминаю Вас с благодарностью. г.Саратов, ул.Мира.
Хочу вам поведать очень странную историю. Произошла она со мной по сути давно, лет восемь назад, когда я учился в институте. А мистику ей придал случай, который случился недавно. В молодости у нас в институте преподавали немецкий язык. Учитель, по происхождению немец, был как бы вам сказать очень неприятным человеком, озлобленным на всех, но дело он своё знал, немецкий язык у него ученики знали от и до. Я окончил институт, пошел работать, женился, родились дети. Жизнь шла своим чередом. До этого случая. Я как то сидел в интернете и наткнулся на не приятный ролик с Нюрнбергского процесса. И в середине ролика показывали приговорённых к смертной казни преступников. И вот тут у меня был шок! Я чуть со стула не упал когда, увидел как на эшафот поднимается человек, это был наш учитель немецкого языка. В 1946 году он выглядел точно так же как и при учебе в институте восемь лет назад. Как это возможно? Правда на казни его звали Карл Штеммерман группенфюрер СС. А нашего учителя Эрнст Фильмах. Я тут же нашел институтские фотографии с нашим учителем. Поставил компьютер на паузу с крупным планом лица этого человека и приложил фотографию нашего учителя. Это был один и тот же человек! Тот же взгляд, тот же шрам на пол лица от правого глаза до подбородка. Ужас! Это был один и тот же человек, только не изменившийся за семьдесят лет. Я нашел множество фотографий этого военного преступника Штеммермана в интернете и сравнивал их с фото нашего преподавателя - это было одно и то же лицо. В ролике он поднялся на эшафот. Его последние слова были: "Ich werde wiederkommen! " Что в переводе - "Я еще вернусь! " Двойник? Или мистическим образом реинкарнация? До сих пор не пойму...
История с канала - Мистик
О! Здравствуйте, наш Герой!
Вы правы - всю группу Терезы мы сочли погибшей. Как Вы понимаете, некрологи мы публиковать не могли.
Мы очень рады, что Вы - такой талантливый Поставщик - смогли уцелеть! А из этого следует, что Вам полагается Ваше жалование за ту операцию, которое Вы так и не получили. Однако группа считается погибшей, поэтому все финансовые операции по её членам закрыты и безналичный платёж невозможен. Мы привезём Вам всю сумму наличными. Сообщите нам на email founder@HatchetBiotechnica.com свой текущий адрес, пожалуйста!
С уважением и надеждой на скорую встречу,
Самый Большой Начальник Hatchet Biotechnica.
Я всего боялся, когда был ребенком. Движущихся лиц, выступающих из обоев по ночам. Веток деревьев, скользящих как змеи. Груд одежды, превращающихся в обмягшие тела. Фонарей, склоняющихся, как головы, и зловеще улыбающихся капотов машин.
А еще звуков. Скрип двери превращался в стон. Ветер выл, а половицы тяжело вздыхали.
Призраки и монстры преследовали меня на каждом шагу.
Излишне говорить, что детство выдалось нервным.
Потом оказалось, что виновато не просто слишком бурное воображение: у меня обнаружили хроническую сверхактивную парейдолию. Знаете, вот эта штука, когда видите лица в машинах, фигуры в деревьях? Это парейдолия. Защитный механизм, выработавшийся, чтобы обезьянка могла вовремя заметить тигра в джунглях. Но в моем случае реакция раз в шестнадцать сильнее, чем у рядового человека. Я вижу нечто повсюду все время.
Конечно, я лечился. К двенадцати годам перепробовал шесть схем лечения, каждая со своими побочками. И все они были ужасными, если вам интересно. От некоторых лекарств я становился жутко раздражительным, от других гиперфиксировался на каком-нибудь деле, а от одного просто спал сутками.
К восемнадцати я уже отчаялся найти работу. Меня едва хватало на то, чтобы с горем пополам окончить школу, что уж тут говорить про колледж. Лекарства держали на плаву, но в придачу к облегчению я получил целую пачку тиков. Я ронял все на свете, вскакивал посреди ночи, внезапно оступался и чуть не падал… Чистых хаос. Маме пришлось обклеить лестницу и перила противоскользящей лентой.
Тогда у меня были регулярные встречи с окружной службой занятости. Каждый четверг. Терпеть это не мог. В тот день было особенно плохо, и мама сама отвезла меня в управление: лекарства просто убивали. Она высадила меня в конце улицы, и пока шел до дверей офиса, я внезапно свернул и чуть не врезался в кирпичную стену. А потом опрокинул на себя урну с мусором.
Но впервые за пару лет они нашли мне потенциального работодателя! В ней не было ничего особенного – просто пожилая женщина в теплом пальто. Она представилась как Тереза и сказала, что наслышана обо мне. Предложила “испытательный срок” и солидную разовую выплату. Я так и не понял, в чем должна была заключаться работа, но она подчеркнула, что секретность имеет огромное значение.
Единственное требование – перестать принимать лекарства.
Окруженный плотным облаком зловонного запаха мусора, я принял предложение Терезы.
***
Я понятия не имел, чего ожидать в первый рабочий день. Уже неделю я не притрагивался к лекарствам и почти не спал заодно. Трудно было снова увидеть мир таким, каким он представал передо мной в детстве: лица скрывались в тенях, узорах, в листве… Практически везде. Бормотание и крики слышались в каждом скрипе половиц, тормозов вагона метро или в шуршании бумаги. Я почти не мог сосредоточиться, и так нервничал, что все время вздрагивал.
Тереза заехала за мной на сером седане. В ухе гарнитура, глаза то и дело беспокойно прыгают к навигатору. Я заметил, что она нервно трясет ногой и все время кусает губы. За весь путь она едва взглянула в мою сторону.
Наконец, мы прибыли к небольшому двору, примерно в сорока минутах езды от шоссе. Два больших трейлера и полуразвалившийся одноэтажный каркасник 60-х годов постройки. Дешевые деревянные панели и разбитые окна.
Во дворе стояло восемь машин. Четыре седана, два фургона, джип и автобус. Двор огородили желтой лентой, поставили палатку с ноутбуками и антенной, прожекторы и полдюжины ящиков под синим брезентом. Остаток двора заполонили вооруженные автоматами люди, сотрудники службы безопасности и парамедики с аптечками и носилками наизготовку.
Стоило мне выйти из машины, как добрая половина народа бросилась мне навстречу. Мне выдали гарнитуру, перчатки, кардиомонитор, и надели браслет из белого пластика на левое запястье. Тереза просто молча смотрела на это действо, щурясь от пота, разъедающего глаза.
– Что ищем? – спросила она. – Трое? Четверо?
– Один, – услышал я в наушник. – Поймали на ранней стадии. Вы добрались?
– На месте. Синий?
– Никакого синего. Все чисто.
Наконец, Тереза повернулась ко мне. Она положила руки мне на плечи и медленно заговорила:
– Наверное ты озадачен. Мне нужно только, чтобы ты вошел внутрь и рассказал мне, что видишь. Очень осторожно.
– Почему? Что там внутри?
– Я не знаю, – вздохнула она. – Никто не знает. Но мы думаем, что ты их увидишь.
– Это опасно?
Она неопределенно махнула головой.
– Неизвестно. Мы только начали их узнавать.
Потом последовал шквал инструкций. Меня заставили подписать отказ от ответственности, сфотографировали с шести ракурсов, взяли несколько обрацов крови. Потом взяли мазок с языка, проверили глаза и надели сразу две пары защитных очков. Тереза тут же сняла их с меня.
– Не прикрывать глаза, – буркнула она. – Ты должен ясно видеть.
Меня попросили подойти к двери, пока проводят диагностику: проверку оружия, проверку систем, проверку готовности… Как будто мы ракету собрались запускать. Ноги ощутимо дрожали.
– Я буду с тобой все время, – послышался голос Терезы в наушнике. – Ты можешь выйти в любое время. Просто расскажешь о том, что видишь. Я не шучу, именно о том, что видишь.
Начался обратный отсчет. Когда он дошел до нуля, вспыхнули прожекторы, превращая двор в город-призрак. Все затаили дыхание.
Мой выход.
***
Я вошел внутрь. Обычный одноэтажный дом. Три комнаты, кухня, ванная… Еще недавно здесь кто-то жил – даже одежда осталась валяться горой на стуле. Свет не горел, но прожекторы освещали помещение через окна, создавая ощущение, что я иду по залу ожидания в больнице.
Сердце билось о ребра. Я не знал, чего ждать, но мне должны были заплатить, а эти деньги стали бы толчком, в котором я так нуждался. Толчком к жизни отдельно от родителей, к своему жилью… Кругленькая сумма с четырьмя нулями за всего один рабочий день.
Но даже это не могло заглушить сомнения, когда я стоял там в этой заброшенной гостиной.
– Что ты видишь? – спросила Тереза. – Что-нибудь необычное?
– Нет, просто… просто мебель.
Диван, старый пузатый телевизор, ковер… ничего особенного. Я ходил кругами, описывая все, что видел. Шли минуты, и Тереза теряла терпение.
– Это все ерунда. Мне нужно, чтобы ты сказал, что видишь НА САМОМ ДЕЛЕ.
И тогда я зашел в ванную. Знакомая ужасная тяжесть тут же свернулась клубком внизу живота. Неопределенный звук резанул ухо… Я посмотрел в зеркало и увидел, как что-то движется позади меня.
На мгновение, пара льдисто-голубых глаз встретились с моими.
Я с криком обернулся.
– Тут ч-что… что-то шевельнулось!
В панике, я отпрянул назад, зацепил дверь ванной кончиками пальцев и захлопнул ее… А потом споткнулся, поскользнулся, запутался в занавеске и сорвал ее со штанги, завалившись в ванну. И раздавил таракана. И остался лежать, задрав ноги к потолку, и пытаясь вспомнить, как дышать. Пальцы покалывало от прилива адреналина.
– Что ты видел?! – кричала Тереза. – Что там?!!
– Голубые глаза! У него голубые глаза!
– Куда оно делось знаешь?
Нет. Наверное оно все еще за дверью.
– Посмотри еще раз! Посмотри еще раз и убирайся!
Но ей пришлось сначала уговорить меня вылезти из ванны. Она подбадривала, подстегивала и напоминала, что мне так или иначе придется выйти, добрых пятнадцать минут. И, когда я наконец сдался, онемевшие ноги едва держали меня.
Итак, я все же открыл дверь. И никого не увидел. Коридор был пуст. Я осторожно вышел, оглядываясь по сторонам. Ничего.
Я остановился посреди гостиной, чувствуя себя полным идиотом. Вот именно поэтому я и принимал лекарства: паранойя, приступы паники… Наверняка все эти люди снаружи так на меня подействовали. Я просто заранее ожидал найти здесь что-то. Они накрутили меня, чего удивляться, что всякое мерещилось…
А потом я увидел картину на стене, на которую раньше не обратил внимания.
Странно.
Похожа на одну из дешевых картин из благотворительного магазина. Она изображала двух женщин, идущих по мостику жарким летним днем. Такая, совершенно обычная картина… но не для меня. Я же осмотрел тут каждый сантиметр, когда вошел.
Вам знаком этот феномен, когда произносишь слово снова и снова, и в какой-то момент оно полностью теряет смысл, превращаясь в набор звуков? Такое же чувство охватило меня. Картина начала расплываться, исчезать, превращаясь в красочное пятно. И там, в этой мешанине красок я снова увидел их – голубые глаза. Маленькие яркие пятна в воде по бокам моста. А следом за ними проявилось лицо. Неуловимое, то и дело пропадающее…
В эту секунду я понял, что совершенно точно не видел эту картину, когда вошел.
А еще, что оно осознало, что я могу его видеть.
Я медленно попятился назад.
– На картине что-то есть, – прошептал я в микрофон. – В гостиной.
– Уверен? Абсолютно уверен?
– Д-да. Абсолютно.
– Выметайся.
Завернув за угол, я отчетливо услышал скрип половиц за спиной. Картина скрылась из глаз, но я отчетливо чувствовал как что-то движется. Я все еще пятился спиной вперед, выйдя на холодный осенний воздух, и вздрогнул, когда чьи-то руки легли на мои плечи. Вооруженные люди оттащили меня назад, парамедики светили фонариками в глаза. Они засыпали меня всевозможными вопросами: мое имя, девичья фамилия матери, имя нашего президента… Меня уложили на носилки, и в этот момент команда зачистки ворвалась в дом с электрошокерами для скота, сетями и ящиком.
Я плакал и смеялся одновременно, ощущая, как спадает нервное напряжение. И даже не заметил, что Тереза села рядом. Мне дали воды и таблетку, и я принял все без вопросов.
– Молодец, – сказала Тереза. – Все закончилось. Все закончилось.
– Что это было?! Что там внутри?!
– Нечто, что может увидеть только избранный.
***
Вот так я первый раз работал с Терезой. В следующие несколько лет меня вызывали раз или два в месяц и платили столько, что я смог перебраться из родительского дома в свою квартиру. Каждую неделю Тереза навещала меня, и мне нужно было регулярно проходить осмотры, но большую часть времени я все же был предоставлен сам себе.
Постепенно я начал узнавать больше о компании, на которую работал. Платежи приходили от Hatchet Biotechnica, дочерней компании Hatchet Pharmaceuticals. Моя должность называлась “поставщик”, в принципе так ко мне и обращались.
Тереза со временем рассказала, на что нужно обращать внимание и как действовать, но та первая миссия была испытанием. Мне дали шанс проявить себя. Я понятия не имел, что именно искал, но видимо моя особенность и склонность находить закономерности здорово помогла.
Я узнал больше и о процедурах. Например, они всегда проводили “проверку на синий”. Это значило обследование близлежащей территории в поисках признаков заражения. Обычно это были цветы, часто синие, но не всегда. Иногда тюльпаны, но в основном подсолнухи. А однажды они просто нашли кучу зубов, торчащих из стены. В общем говоря, “проверка на синий” – это поиск чего-то выбивающегося, неуместного или откровенно странного. Когда обнаруживалось что-то подобное, миссия тут же сворачивалась, и весь район уничтожали направленным взрывом. Если он все еще был населен, они ставили тенты и использовали огнеметы.
Помню, как однажды, за неделю до Рождества, шестеро мужчин с огнеметами должны были сжечь теплицу. Никогда не забуду, как пламя плясало в их забралах. Они видели только сполохи огня, но я – нет. Я видел тела, объятые пламенем. Слышал крики в звоне разбивающегося стекла. А в обугленных останках расплавленного пластика видел искаженные болью лица, смотрящие на меня полными ненависти черными провалами глаз.
Я успел поработать с 33 случаями за два с половиной года. Каждый раз я заходил в какое-нибудь место и искал что-либо неуместное, прячущееся у всех на виду. И я понятия не имел, с чем имею дело. Просто иногда краем глаза замечал, как что-то пробегает мимо, или видел пару голубых глаз, смотрящих с другого конца комнаты. Каждый раз я просто сообщал команде, что видел, и уходил. Стул. Холодильник. Подозрительное окно. Черт, да даже однажды музыкальная шкатулка.
В последний раз мы подходили к какому-то дому. Стоял дождливый осенний вечер, и, когда мы, наконец. добрались, территорию уже оцепили. На земле валялась вывеска “Продается”, сбитая неаккуратно развернувшимся джипом.
Меня одели в защитный костюм. Взяли кровь, упаковали, все такое. Просто еще одно дело. Я все еще нервничал, но с каждым разом справлялся все лучше.
– Синий? – спросила Тереза.
– Никакого синего, – ответил один из охранников. – Мы наблюдаем одно танго.
– Уверен? – Тереза прищурилась. – В первом отчете речь шла о шести.
– Вторичные показания говорят об одном. Возможно беглецы.
– Уведомите Галапагосы, – наконец вздохнула Тереза. – Отправляй его на охоту.
Она обернулась ко мне, с улыбкой похлопав по плечу.
– Зашел и вышел. Ты справишься.
– Я справлюсь, – повторил я. – Да.
Все шло стандартно: обратный отсчет, прожекторы и игра начинается. Я будто выходил на сцену. Остановившись на секунду в дверном проеме, я посмотрел на свою черную тень, тянущуюся вперед, и почувствовал себя охотником. Только меня следовало боятся в этом доме. И все, что еще осталось здесь, уже пыталось почтительно спрятаться.
– Пол кривой, – отметил я. – Странное место.
– Уверен?
– Да. Определенно.
Я взял себя в руки и начал обходить комнаты, одну за другой.
***
Я все ждал, когда появится это чувство. Я видел то, что на поверхности и то, что скрывается за очевидным. Голубые глаза, все более четко проявляющиеся фигуры… Просто нужно расслабиться и ждать, когда то самое чувство захлестнет меня. Я был почти спокоен, но все еще чувствовал неясный зуд какой-то первобытной части, только и ждущей, когда я запаникую.
Ничего не происходило.
Я проверил кухню, гостиную, спальню… ничего. Только странно кривящийся пол, пустые комнаты и эхо моих шагов. Пустая гостевая с единственным окном. Я представил угрюмые лица в коре деревьев снаружи.
Двадцать минут спустя у меня так ничего и не было. Я доложил Терезе, но она настаивала, что они все еще получают показания изнутри дома. Что-то было там, вместе со мной, но я ничего не видел. Я проходил через отрицание, страх, гнев, снова и снова. Что я упустил?
Отчаявшись, я просто сел на пол посреди гостиной. Потер глаза, вздохнул и попытался расслабиться.
– Тереза, я… я… Я ничего не чувствую. Ты уверена?
Она не ответила.
– Тереза?
– Да, – отсутствующе бросила она. – Да, нет, я… у нас все хорошо. Подожди минутку.
– У нас все хорошо? Что значит “у нас все хорошо”?
Снова молчание.
Я потоптался внутри еще минут десять, прежде чем подошел к окну, выходящему на передний двор. Прожектор бил прямо в глаза.
– Тереза? Я выхожу. Тут пусто.
Я открыл дверь и уперся в две дюжины лиц, устремленных на меня. Как будто они удивились моему появлению… но что-то было не так. Да, что-то было не так.
Все они смотрели со странными выражениями. Кто-то равнодушно, кто-то улыбаясь от уха до уха. Один из парамедиков уставился на меня с отвисшей от ужаса челюстью. Как будто они не знали, что чувствуют или как это выразить.
В животе знакомая тяжесть свернулась клубком. Мои глаза остекленели, будто глядя на одну из стерео-картинок. На что-то, скрывающее закономерность. Это чувство я ждал внутри дома, но нашел снаружи.
Позади всех обнаружилась Тереза.
Она вышла из-за джипа, улыбаясь во весь рот.
За очертаниями ее лица проступили глаза, светящиеся холодной синевой.
***
Один за другими их глаза вспыхивали синим. И всего через мгновения я разглядел в траве у ног толпы фигуры, похожие на человеческие. Обезглавленные, изувеченные тела.
Самозванцы. Двойники. Мимики. Кошмарные существа, обманом заманившие нас в ловушку.
Одна за другой, улыбки начали расползаться на их лицах. Ряды невероятно острых зубов, длинные извивающиеся языки. Их пальцы и шеи становились все длиннее… Они сбрасывали маски и без страха смотрели мне в лицо.
Ни слова не было сказано вслух. Но мне как будто сам ветер кричал бежать.
И я побежал. Захлопнул за собой дверь и устремился в дом. Лица проступали из стен. Дверные ручки обрастали пальцами и хватали меня за одежду. Мое собственное искаженное лицо плясало в зеркалах и окнах, улыбаясь с вырванной нижней челюстью. Я боялся моргать. С каждым ударом сердца по венам разливался ужас, заставляющий держать глаза открытыми.
Дверей стало больше, чем было. Окон тоже. На кухне внезапно появилось мансардное окно и четыре холодильника. Вся главная спальня. как фурункулами покрылась бесчисленным множеством картин, изображающих жестокие, утопающие в крови сцены. Они уже проникли внутрь, они окружали меня… и теперь мне оставалось только лихорадочно пытаться вспомнить, что было реальным, а что нет.
Ворвавшись в гостевую я вспомнил, что там было всего одно окно.
Теперь уже два.
Оставалось только положиться на удачу. Попробовать угадать.
Я схватился за оконную раму, буквально видя, как зубы впиваются в мои ладони. Горячие языки вылизывают запястья. Широкие улыбки получают свою добычу…
Но то было лишь воображение.
Я вывалился в окно и бросился в лес.
***
Всю ночь я продолжал идти. Грудь разрывалась от сдерживаемых криков. Без лекарств в темноте все выглядело так, будто тянется ко мне. Пытается съесть, схватить, убить… В скрипе веток я слышал смех, в вое ветра – крики.
Я бежал уже несколько часов. когда нога вдруг застряла между камнями. Я упал на землю, подвернув лодыжку, и увидел, как они настигают меня. Как их пальцы впиваются в плоть… Корчась на земле, я молил, чтобы они отпустили меня, пожалуйста, пожалуйста….
А через пару секунд понял, что просто поцарапался о подлесок. Никого не было. Все закончилось.
Я расплакался, стараясь игнорировать перекошенное лицо, расползшееся по диску полной луны над головой.
***
В конце концов, я добрался домой. Ни на голосовой, ни на электронной почте никаких сообщений. Все мои рабочие номера оказались отключены. Не осталось способов связаться с ними, не осталось никакого следа фирмы, нанявшей меня. Hatchet Biotechnica существует только на бумаге, нет ни офиса, ни контактной информации, ни владельцев. Просто прикрытие.
Я ничего не слышал о Терезе с тех пор. Думаю, что те, на кого я работал, просто сочли меня мертвым. Поэтому я решил поделиться этой историей, хоть и анонимно: те, кто знают, кто я, смогут со мной связаться. А остальных я хочу предупредить.
Будьте бдительны. Доверяйте своей интуиции.
Это может спасти вам жизнь.
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Друзья, хочу вам поведать историю, которая на днях приключилась с одним моим знакомым. Ему по работе предложили на выходные уехать на подработку, он согласился. Выходит он из подъезда в пятницу вечером и видит сидит на скамейке бабушка Валя со второго этажа.
- Здравствуйте баба Валя. - поздоровался он.
- Здравствуй Игорек, куда ты собрался то? - ответила бабушка.
- В командировку по работе вызвали. - сказал Игорь.
- А ты к понедельнику приедешь? - поинтересовалась у него бабушка.
- Вряд ли, а вы что-то хотели? - спросил он.
- Хотела, умру я, хоронить меня будут в понедельник. - ошарашила его бабулька.
- Да что вы такое говорите? Мы ваше столетие всем домом ещё будем праздновать. - пытался приободрить её Игорь.
Бабушка лишь отмахнулась, он сказав до свидания, сел в машину и уехал. А в воскресенье ему позвонила жена и сказала, очень плохую новость. Бабушка Валя со второго этажа умерла. Игорь был в шоке! Не ужели люди могут чувствовать и знать дату своей смерти?
История с канала - Мистик
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Она любила бананы. Они были ее любимым фруктом с детства. Она ела их каждый день, не раздумывая о том, откуда они приходят и как выращиваются. Она доверяла своему продавцу в местном супермаркете, который всегда улыбался ей и давал ей самые спелые и ароматные бананы.
Эта история не имеет нечего общего с реальностью
Реальная факты в нашем телеграм канале
Однажды она купила у него новую партию бананов и поспешила домой, чтобы насладиться ими. Она открыла пакет и взяла один банан. Он был большой, желтый и безупречный. Она очистила его от кожуры и откусила кусочек. Вкус был непревзойденным. Она закрыла глаза и наслаждалась сладостью и мягкостью фрукта. Но тут она почувствовала, что что-то не так. В ее рту было какое-то неприятное ощущение. Она открыла глаза и посмотрела на банан. Он был полон червей. Маленьких, белых, вьющихся червей, которые выползали из мякоти и падали на пол.
Она почувствовала, как они шевелятся в ее ротовой полости, пытаясь проникнуть в ее горло. Она вскрикнула и выплюнула банан. Она схватила бутылку воды и начала полоскать рот, пытаясь избавиться от червей. Но они были упорными. Они цеплялись за ее зубы, язык и десны. Она чувствовала, как они кусают ее и впрыскивают в нее какой-то яд.
Она бросила бутылку и побежала к телефону, чтобы вызвать скорую помощь. Но было уже поздно. Яд быстро распространялся по ее телу, вызывая судороги, тошноту и обморок. Она упала на пол, судорожно извиваясь. Ее глаза закатились, а изо рта текла пена.
Продавец в супермаркете улыбался, когда видел ее на камерах наблюдения. Он знал, что она любит бананы. Он знал, что она будет первой жертвой его мести. Он знал, что он не остановится на ней.