Мнительный
Ему немного за восемьдесят лет, в своё время он работал в культсоветах и музеях города. Имел филологическое образование, писал стихи и монограммы великим людям. Любил рисовать и ваять странные фигуры из глины. В его квартире уживались три кошки и большое лимонное дерево. Соседи все хотели его извести, так, в крайнем случае, ему казалось, и в самом деле, на лестничной площадке жители его недолюбливали.
****
— Денис! Доброе утро!
— Здравствуйте, Сергей Леопольдович! – уважительно вы здороваетесь с ним у мусорных баков. Только что вы пришли выкинуть пакеты, именно здесь-то и встретились.
— Представляете, вчера Нюра, соседка подсыпала мне снотворное! – именно таким тоном говорят люди о неожиданном подорожании бензина.
— Да что вы говорите! – конечно же, вы примерно ожидаете от него что-нибудь эдакое, — а почему вы так решили?
— Она вчера пришла ко мне в гости, принесла суп, две котлеты и приготовила чай! А потом ушла, а я после ужина отключился… до самого утра как мёртвый лежал, без сновидений!
— Может вы просто уснули?
— Глупости не говорите, Денис! У меня ведь бессонница! – и в самом деле, от этого факта вы почувствовали себя глупым. – Ну да ладно, вы ещё молодой – такого не понимаете…
— Куда уж мне… — мрачно вы улыбаетесь и идёте к своему подъезду, рядом шагает Сергей Леопольдович.
— Они все давно хотят плохое со мной сделать! У меня ведь, Денис, никого нет… я один… наверно всем мешаюсь…
— Бросьте ерунду говорить, Сергей Леопольдович! – вы немного раздражаетесь, почему именно вас он избрал в качестве психологической губки - не понятно, — вы никому не мешаетесь!
— Это вы мерите по своему уровню людей, вы добрый, но вокруг очень плохие люди окружают… так и думают, как бы гадость сделать! Ко мне каждые два дня приходит Аня, сестра с поликлиники, уколы ставит… так представляешь, Денис, что она вытворяет?
— Нет… может она зло, исподлобья, на вас смотрит?
— Не смешно… — немного обиделся Сергей Леопольдович, – она ставит в одну и туже, левую ягодицу, и в то же место… вы не торопитесь? Может, присядем?
— Не тороплюсь… — вы устраиваетесь на скамье, рядом Сергей Леопольдович.
— Я вам могу показать…
— Нет, не надо! – чуть поспешно вы останавливаете этот порыв, увидеть старческий зад в планы у вас не входило. И в самом деле, не понятен смысл такого злодеяния работника медицинской отросли. — А зачем она это делает?
— Не знаю, мне кажется она ненормальная… взгляд у неё такой неприятный, что ли… — вы многозначительно посмотрели на Сергея Леопольдовича, именно от него услышать такие слова в адрес другого, неожиданно. – Да, да, не смотрите на меня так, я думаю, она хочет меня обокрасть!
— Но у вас же кроме картин да статуй ничего ведь и нет ценного? – вы просто предположили, у вас же нет меркантильного интереса.
— Для недалёкого обывателя возможно и не ценны мои произведения, но для человека образованного и культурного, они имеют цену… очень даже высокую… конечно же, не материальную… ну вам этого не понять! — вам обидно это слышать и тут надо бы возмутиться немного – но не получается. Вы и в самом деле, не видите в его поделках ничего такого, не ходите по галереям да музеям. — Лет так эдак тридцать - сорок назад, меня звали в Париж на выставку, но я отказался…
Вы сидите и думаете, правда это или немного фантазия разыгралась у Сергея Леопольдовича… хотя кто знает этот бомонд… может и звали.
— А почему отказались? — вполне резонный вопрос задали, но он на вас так глянул, что вы чуть не подавились.
— Я удивлён, Денис… я был выше мнения о вас… — почувствовали себя очень неуютно, тем более так и не поняли, почему он так возмутился. — Это же был Советский Союз! Меня бы потом загоняли по органам.
— А понимаю, понимаю…
— Сейчас у вас такие возможности! Вы можете сделать многое, но, увы… не хотите. У вас есть крылья, но вы погрязли в своих низменных желаниях и они вас прижимают к земле… Вам бы только деньги, вкусно кушать, да сексом заниматься… тьфу! – сплюнул под ноги Сергей Леопольдович, вам показалось, что этот плевок был всему молодому поколению.
— Ну, мы же не все такие! — вы встали на защиту своих современников.
— Все, все! – уверил вас дедушка, обнадеживающе похлопав по вашему колену, — вон, соседи мои точно, такие! Хотят как-то заполучить мою квартиру и вещи, после моей смерти, я в этом уверен!
— Бросьте глупости говорить, Сергей Леопольдович! Вы самый уважаемый человек в нашем доме! Все мы ценим ваши великие заслуги перед страной! – интересно, сколько ещё сможете толкать такую речь и когда он вас разоблачит в подтрунивании, — Антонина Васильевна, из пятого подъезда, называет вас великим поэтом, непонятым поколением…
— Да, Антонина Васильевна образованная и культурная женщина… — кивает головой Сергей Леопольдович, надо же проглотил всё и даже не поперхнулся, — …вы знаете, она сорок два года проучила начальные классы по литературе. Она-то разбирается в поэзии…
Стало немного стыдно за свою иронию, вы молча смотрите на траву и думаете. Вот так вот пролетело восемьдесят с копейками лет, и в конце ничего не осталось. Ни жены, ни детей, ни внуков, ни родственников, ни друзей... а только навязчивый страх, что все хотят тебя обмануть или убить. И вам стало жалко Сергея Леопольдовича.
— …я когда мазки наложил на полотно, понял, как мне надо показать фон неба… я отретушировал солнечный блик на водной, голубой глади… а потом стихи сложились само собой при виде величия наших Уральских гор… — вы слушаете почти час, в пол уха, Сергея Леопольдовича, он выплёскивал всё, что накопилось у него. Вам было не тяжело…
****
А через три дня у него остановилось сердце, во сне. Кошек разобрали добрые люди в нашем доме, хотя сам Леопольдович сомневался в их доброте, а лимонное дерево вы взяли себе… Ни такие уж мы плохие, Сергей Леопольдович – просто все разные!
Пост о том, что всё не просто так
сентябрь 2022
Третий рисунок в подъезде готов. И знаете, для кого он? Для моего соседа Паши, чья несовершеннолетная дочь борется с раком крови.
Конечно мой рисунок не исцелит её. Но я просто хочу верить, что, если он увидит его, то ему станет чуть легче. Совсем немного... теплее. Совсем чутка легче пережить очередной день.
Когда я закончила рисунок, полностью оставшись без сил, как и всегда, то расплакалась, сидя на полу подле него. Я плакала о всех тех добрых и хороших людях, на чью долю выпали такие страшные страдания. И, конечно, я плакала о себе, о своей матери, которая похоронила любимого, о своей сестре, которая никогда не сможет пробежаться, о... о всех. Ребята, и о вас тоже. Если бы я могла отдать вам чуточку своего тепла, часть своей жизни, то знала бы, что живу не зря.
чуть позже в сентябре 2022
Знаете, что произошло 75 минут назад? Я закончила мыть посуду дома и наступила носком на мокрый ковёр. Очень мокрый ковёр. А я больше всего на свете ненавижу мокрые носки. Первая мысль: да налилось, видимо, пока я мыла посуду. Но нет. Столько налиться не могло. Я наклонилась, подняла ковер и увидела под ним солидную лужу. Нет, это точно не я наделала. Сказала сестре. Она предположила, что это течёт кран. Я, после тяжёлого сука моего выходного дня, проведённого сука в шляниях по врачам в двух местах города, стала ползать с тряпкой по полу, выдвигать всё то барахло, что лежало под кухонными ящиками, ворча проклятия себе под нос. Моя сестра прикатила на коляске на кухню, чтобы посмотреть масштаб катастрофы. Но это была ещё совсем не катастрофа.
Ползая по полу я посмотрела под раковину на кухне и увидела, что с одной из труб обильно капает вода. Я потянула руку к трубе, и, как только мои пальцы коснулись её, всё сорвалось к хуям, и безумный напор воды ударил в сторону. Прямо в квартире. В квартире, где каждый сантиметр заставлен какими-то добром и заложен коврами. Первое, что нужно сделать, когда сильный фонтан воды бьёт из трубы, это перекрыть вентили в туалете за унитазом. Но кто сообразит сразу, если такое у него впервые, и если этот кто-то баба, которая в глаза не видела эти вентили.
Оправившись от первого шока я перепрыгнула через сестру в коляске, которая как раз сидела в проходе с кухни в коридор. Резким движением распахнула дверь туалета, дверцу стояка за унитазом, пытаясь найти вентили. Вот они. Повернула один. Но шум вырывающиеся литрами воды не стих. А вдруг это не те вентили?! Начинаю поворачивать другой, но он застрял. Шипящий грохот рвущейся воды сводит с ума. Я выпрыгиваю из туалета и бегу в общий коридор, звоню в квартиры соседей. Несусь обратно, пытаюсь запихнуть под струю ведро, бесполезно. На кухне стало очень душно, как в бане, так как труба была с горячей водой. Я мчусь обратно в коридор и вижу, что в квартире напротив открыта дверь. И сосед. Моя сестра кричит, смотря на то, как прибывает вода. Я плачу от стресса. Кричу ему что-то неразборчивое типо: "помогите перекрыть воду! трубу сорвало!"
Сосед заходит. Пытается повернуть вентиль, который не смогла закрыть я. Но он не поддаётся. Я с ужасом смотрю на кухонный ковёр, который стал тёмно-зелёным от воды, на ковёр в коридоре, который стремительно впитывает в себя уже дошедшую до него воду. Сосед бежит к себе домой за плоскогубцами. Я откатываю сестру подальше от кухни. Сосед возвращается, колдует с вентилем, и, наконец, наступает тишина. Пришла жена соседа. Она что-то спрашивает, а я отвечаю ей, что ничего не знаю, я просто так устала, и поток рыданий вырывается у меня из груди. Уже больше не от страха, а от осознания, что теперь мне предстоит не один час ликвидации последствий. У меня просто нет сил на это!!!!!!!!
К моему удивлению сосед с женой быстро берут ситуацию под контроль, говорят мне, что делать. На адреналине я ползаю по полу с огромными тряпками, словно меня ужалили в жопу. И соседи вместе со мной. Воды было настолько много, что снизу пришла соседка спросить, ничего ли у нас не течёт.
Через 40 минут после катастрофы вода была убрана, ковёр перенесён в ванную, а слёзы на моих глазах давно высохли. Я даже снова могла шутить.
Ещё через 15 минут я выбегаю в магазин, чтобы скупить весь сука алкоголь. Пока сижу на лавочке и пишу вам этот текст ко мне подходит девочка и говорит:
- Простите. Я дочь Паши, который с * этажа. Спасибо Вам большое за рисунок. Я сегодня вышла на лестницу, как раз в очень депрессивном состоянии, и увидела его. Спасибо Вам большое. Это невероятная поддержка.
Я обняла её, а когда она ушла, то расплакалась снова. Если бы не прорвало трубу, я бы не вышла за бухлом, и ко мне бы не подошла та самая дочь моего соседа. Так-то.
Соседство
Соседство бывает разным, но редко хорошим.
Мои вот самые обычные ̶н̶̶е̶ ̶ люди : любящие кидаться бычками от сигарет на соседние балконы, вечнотрахающиеся, ̶к̶̶с̶̶т̶̶а̶̶т̶̶и̶ ̶э̶̶т̶̶о̶ ̶я̶ ̶п̶̶р̶̶о̶̶щ̶̶а̶̶ю̶ ; с̶ ̶с̶̶у̶̶ч̶̶к̶̶а̶̶м̶̶и̶ маленькими шпицами(сама видела); ремонтом без перерыва, шумными parties после 23:00 часов в роскошных апартаментах площадью 20 кв.м.
И самое сентиментальное, то, что похоже участковый с ними заодно...
Просит простить и понять этих 23 и 25 летних детишек, ведь они бывшие сиротки...деваться им некуда, никто их не любит, никто их не ждёт.
То есть 148 человек должны простить 2 ̶з̶̶а̶̶п̶̶у̶̶т̶̶а̶̶в̶̶ш̶̶и̶̶х̶̶с̶̶я̶, ̶н̶̶о̶ ̶д̶̶о̶̶б̶̶р̶̶ы̶̶х̶ дитять.
Вообщем-то жить мне на одной площадке с этими самыми сиротками, не очень долго, надеюсь.
Однако странно вижу в таком положении вещей странность и даже бредовость.
А чтоб не спятить раньше переезда, вдохновляюсь и стихи пишу, как умею.
***
Далее стихи, основанные на реальных событиях, описанных ранее.
***
Соседство.
По утрам не люблю шаурму,
Но питаю большую слабость
К полежать в тишине может усну...
Вдруг случится нечаянно радость
Синтепоновый пух и мечты.
Нежных грез ощущение, плавит,
Пока шумный сосед наверху,
Не начнет песни дрели о главном.
Вздрогну. С матом проснусь между строк
Вспомню ешкину мать и святого.
Подожду минут пять. Стихло... Ок
Закрываю глаза. Там все снова
Сколько можно долбить, колотить
Не квартира, какой то скворечник!
Стеныможно рукою пробить,
Перфоратор же души калечит!
Я вздохну тяжело, поднимусь
Удалось подремать меньше часа
Ночью секс у соседей и страсть
Утром дрели на громкую сдачу...
Новостройка. Комфортно, уют
Вместо слогана, греет надежда,
Что ремонты когда-то пройдут
И смогу засыпать я как прежде.
***
Так я представляю себе квартиру соседей сверху
Мешкам под глазами посвящается...
Я воюю с мешками - они не воюют со мной.
Всё бессонница клятая! По ночам мне неведом покой...
В коридоре котейка бессменную службу несёт:
То вдруг что-то уронит, то воду опять разольёт.
Ну а в комнате карп, беспокойная крайне душа.
Перекапывать дно - его страсть! Всю ночь, не спеша...
Где-то воют соседи на полную (так ведь?) луну.
С чувством воют, со страстью... Вот псы! Я же - глаз не сомкну.
Всё, закончили. Слава!.. А нет. За стеной встаёт дед
Набирать себе ванну. Нельзя ж искупаться в обед...
Ну зачем, мистер Дракула? Губят вас солнца лучи?
Лучше крови попей, но клюкой своей не стучи...
Вот уж птицы поют, занимается летний рассвет.
Я смотрю в потолок. Кто-то явно меняет паркет.
Беспокойные души, мятежные духи домов -
Похитители снов, у вас снова богатый улов...
Я воюю с мешками и нежной лазурью у глаз.
Нет, я их не виню. Объяснил уже всё мой рассказ.
Начинаю бояться зеркал. Может дед укусил?
И теперь я - ночное создание, проклятый вампир...
Мой лучший, Сосед
Это мой друг и сосед, как по моему так талант!
Помогите советом в направлении его развития .
P. S. Я Не хочу чтобы он перестал играть...
Шум и Звук у тебя и у твоих соседей
я музыкант замыкант иногда люблю слухануть музыку громко - громкую игру не практикую кроме случая когда хочу с комбика в микрофон записать. но в основном бубнилки с ютьюба эха москвы музоны реже и ручка громкости бытового центра чуь больше половины......мне больше сороковника и соответственно все ручки вправо давно не выкручиваю
... ночью соответственно все как и велит законодательство тише но могу же я сам себе иногда негромко монолог прочитать гы ну или подкаст записать
-----------------------------
ТЕПЕРЬ СОСЕДИ СВЕРХУ - повадились прислушиваться и стучать на любой мой звук днем или ночью на телефонный дневной разговор к примеру - в реальной жизни они бы просто получили бы басгитарой в голову за не вовремя и плохо сыгранные ноты.
АНТОН МЕЛЬЧЕНКОВ — «ЗАПИСКИ СОСЕДА - МАНЬЯКА»
ПОСЛЕВКУСИЕ
Утро.
Настолько раннее, словно, мрак только-только окутал город, готовясь выпустить бетонный муравейник на свет.
Пелену сна снова разорвали истошные крики, доносившиеся откуда-то сверху. Гребанные ублюдки, что б вас, что на этот раз?! Вы не поделили последние пол литра, или ложка была слишком горячей, а может сегодня они решили продать младенца, но не договорились о цене?
Вариантов куча. Но факт остаётся фактом – желание, чтобы они сдохли, как можно скорее крепло с каждым разом в такие моменты.
Наконец мысли прибились к берегам сознания. Артем проснулся.
Виски сильно пульсировали, а крики сверху по-прежнему не утихали. Артём судорожно нащупал что-то тяжелое и с усилием несколько раз ударил по батарее:
- ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ТАМ! – с бешенством прокричал он.
- Артем, твою мать, что происходит?
Неужели тебя разбудил мой крик! И как ей только удается спать в этом дурдоме???
- Что не слышишь? Наши «великолепные» соседи устроили цирк Дю Солей – саркастично выпалил Артем в лицо не довольной жене.
Звонкие удары и громкие децибелы всё-таки достигли пункта назначения и шум утих. Окинув потолок внимательным взглядом, насколько позволили заспанные глаза, она перевела взор на Артёма и тихо сказала:
- Всё, тишина, давай спать.
И укутавшись в одеяло продолжила погоню за сновидениями. Понаблюдав за её телодвижениями, Артём кинул взгляд на будильник. Ярко красные цифры сигнализировали о том, что спать ему осталось около двух часов.
Такие ночные разборки повторялись довольно часто, но на этой неделе это был уже второй инцидент. Усилия полиции и личные требования Артёма давали лишь временный эффект, и как только соседушки вновь чувствовали свою безнаказанность, они в отместку начинали нарушать их покой с новой силой. Анна же в свою очередь с особым трепетом продолжала поносить его за спиной. Жинка считала, что мужчина обязан решать проблемы, а раз этого не происходит, то наличие первичных половых признаков – не делает его таковым. Она шутила, что женское начало уж слишком преобладало над мужским, это вызывало неподдельный смех её подруг.
А ведь когда-то она видела в нём особенного человека, интересную личность, которая стремится к чему-то, имеет стержень. Но с каждым годом стержень всё сильнее вымывался, оставив после себя лишь обычной грифель. Да, такими чернилами красивую жизнь не нарисуешь. Остаётся лишь помнить совместные зарисовки их светлого будущего, без надежды достичь хоть каких-то берегов. Всё это удручало Артёма. Порой он был счастлив, но вуаль серых будней с каждым днём окутывала его – всё сильнее. Артём стал чаще осознавать свою жизнь не стремительным вектором, а обычной линией, да-да, в этом есть разница. Его жизненный отрезок стал походить на типичный день сурка.
Немного успокоив прибой мыслей, которые всегда накатывали неожиданно, Артём тихонько встал и направился на кухню. Ему просто захотелось утопить в воде завтрашний день, но и освежиться не помешало бы. Наполнив стакан наполовину, он принялся жадно хлебать из него. Даже стакан был наполовину полон, в отличие от моей жизни. Упершись в стол, Артём нашёл глазами холодильник. Белый гигант был попросту истыкан всевозможными магнитиками из разных стран. Все они дружно походили на точки геолокаций планетарного масштаба, олицетворяющих, маленькие победы в каждой из стран. Однако, ни одного из этих керамических трофеев не довелось привезти именно Артёму. Напоминания о загранице, как правило, ему доставляли его коллеги или друзья, которые не понаслышке знали, насколько он обожает эти безделушки. Детские мечты так и остались детскими мечтами, и Артём хотя бы таким способом хотел компенсировать их.
Осушим сосуд, Артём направился обратно в комнату. Анна уже крепко спала. Тихонько, расположившись рядом, Артём зарылся в одеяло, с призрачной надеждой на лёгкое утро, хороший день и возможно, на удачную жизнь.
Мерзкий писк с резкостью хлыста, освободил Артёма из оков сновидений, хоть он был и не прочь побыть в сонном рабстве, как можно дольше. Заглушив звук одним резким движением, он уставился в потолок. Очередной мазок из дней в палитре одинаковой жизни. Попытавшись нащупать жену подле себя, Артём обнаружил лишь пустое место, которое было ещё тёплым, видимо, Анна решила поехать к своей матери раньше обычного.
Мама Аннушки жила в соседнем городе, раз в месяц, а то и реже, жена навещала её. Правда, в последнее время Анна стала ездить к матери каждую неделю, мол она заболела, нужен уход. Это было на неё не похоже, жинка никогда не отличалась особой любовью и преданностью к своей матери, что уж и говорить про отца, который ушёл от них, когда Ане было всего три года. Артём воспринимал это нормально, может она станет более нежной и внимательной, нежели раньше.
Попытавшись потянуться, чтобы пробуждение достигло всех уголков организма, Артём словил судорогу в правой ноге. Господи, как же больно! Такое иногда приключалось, но степень боли всегда была разная. Сейчас же, по десяти бальной школе она составляла – 8. Скрючившись, Артём не без труда, но перетерпел. По крайней мере я всё ещё жив, раз чувствую боль. Психологические взыскания под прикрытием физической боли лишили необходимого запаса времени для неторопливого сбора на работу. Хорошо, что он не персонаж кинофильма про самый ценный ресурс. Некоторое время спустя, боль постепенно начала стихать. Правда, из-за незапланированного пит-стопа, пришлось совершить бартер с желудком - для того, чтобы успеть на работу.
Я желудок Артёма, я хочу есть
Дальнейшие манипуляции по сбору средств для отправки себя на работу, прошли в режиме ЧС. Спустя несколько минут – Артём выскочил за дверь. Сделав два оборота замочной скважины, он уже было направился к лифту, но тут же остановился. Его лицо скривило непередаваемый смрад, стоявший на всей лестничной клетке, а может и по всей площади подъезда. Для этого запашка больше подходило определение – зловоние. Видимо, мои «горячо любимые» соседи притащили дружка, который обитает на кладбище, а рано утром, он вернулся восвояси, потому что забыл заправить за собой могилу. Удовлетворившись своеобразным умозаключением, Артём, прихрамывая, продолжил путь.
Через час Артём одной ногой был уже в офисе, а второй конечностью по-прежнему прихрамывал, но это было малозаметно. Так, главное, не попасться на глаза начальнику…
- Тружеников!
Да что б…
- Доброе утро, Андрей Андреевич – натянув улыбку, процедил Артём.
- Так, давай без лизоблюдства. Кирилла сегодня снова не будет, поэтому, будь добр, доделай статью, и как можно скорее, до завтра её надо сдать в печать – самодовольным тоном отрезал он.
Гавнюк.
- Почему его нет на этот раз? – поинтересовался Артём.
- Это не имеет значения. Главное для тебя сейчас – закончить статью в срок. Если что, я буду у себя. – Закончив диалог, словно, пламенную речь после громкой победы, Андрей Андреевич, бодрым шагом направился к себе в кабинет. Артём в свою очередь, понурив голову, тоже направился к себе – за стол.
Плюхнувшись на стул, Артём окинул взглядом своё рабочее место. На глаза сразу бросилась грамота за лучшую статью месяца. Она будто маяк освещала тёмные воды рабочей рутины, о чьи волны бьёт лодку собственного мнения, которую постоянно пытались брать на абордаж. Единственное светлое пятно за пять лет работы здесь.
Артём трудился журналистом в издании о спорте. Он был типичной рабочей лошадкой, что, конечно, никогда не ценится. Логика простая, если человек успевает сдать свои статьи в срок, почему бы не накинуть доделывать чужие. Таким нахлебником и стал в последнее время Кирилл Нахапин.
Нахапин попал в журнал пару лет назад, а с помощью природного подхалимства и удачного сюжета месяц назад – выбился в цари. Тут не будет истории о том, как Кирилл, прилагая титанические усилия и превозмогая обстоятельства и себя в частности – добился успеха. Это не кино, в жизни, так не бывает. На данный момент, журналишка летает по миру для сбора лучшего материала, он стал любимчиком Андрея Андреевича, а с недавних пор, заимел себя своего личного помощника в лице Артёма. Подонок. Конечно, Артём надеялся на справедливость, тем более что понимал, насколько бесталанный журналист этот Кирилл, что всё это – лишь удачного стечение обстоятельств. Но кого это волнует. Поэтому Артём включил компьютер и начал изучение статьи, которая уже ждала его на почте.
Дописав статью, а значит закончив рабочий день раньше обычного, Артём спешно стал собираться домой. Надеюсь, хотя бы сейчас не попадусь никому на глаза. Краем глаза убедившись, что свет в кабинете главного редактора отсутствует, уверенным шагом двинулся на выход.
По дороге домой голова Артёма просто разрывалась от клубка мыслей разной паршивости. В такие моменты каждая из них была мертва, но находилась в подвешенном состоянии – эдакие висельники, которые вращаются на карусели сознания. Но всё стало ещё более непонятно, когда Артём приблизился к подъезду. Возле него стояла полицейская машина, а у двери, словно, поджидал кого-то находился и сам представитель власти.
- Здравия желаю, сержант Уваров, вы проживайте в этом подъезде? – сказал полицейский, прикрепив это воинским приветствием.
- Да, всё верно. – ответил Артём.
- В какой квартире проживаете?
- В 77.
- Отлично, значит и будете понятым, пройдёмте пожалуйста.
- А что случилось?
- Пройдёмте, пройдёмте, все вопросы потом.
Артём послушно двинулся за сержантом. Клубок в голове сжался ещё сильнее. Да что происходит?!
Спустя пару минут Артём стоял у двери квартиры под номером 76. На лестничной клетке был ещё один полицейский, но званием явно выше первого и «горячо любимый» соседушка сверху. Вернее, один из представителей общества «соседей, которые ненавидят своих собратьев снизу». Оба они морщились, а соседушка кашлял, прикрывая рот. И только сейчас Артём вновь почувствовал утренний запах. Его мысли были настолько сильные, что сковали обоняние, но сейчас и оно вернулось.
- Вот, товарищ лейтенант, этот гражданин проживает в соседней квартире. – с чувством выполненного долга сказал сержант.
- Отлично, Уваров. Свободен – звонко произнёс полицейский.
- Есть!
Да что тут происходит, мать вашу?!
- Пожалуйста проходите, это не займёт много вашего времени. – объявил лейтенант. Артём послушался и зашёл за ними внутрь. Недолго думая, он прикрыл рот и нос носовым платком, дабы иметь хоть какую-то защиту от запаха. Пройдя дальше, его взору открылась ужасающая картина. На стуле была его соседка – Нина Григорьевна, вернее то, что от неё осталось. Головой и торсом она была на столе. Кожа словно слизь обволокла скатерть и застыла в желе. Волосы приклеились к правой руке, а голова достигла кости, продавив мышцы. Настолько труп был разложен и обезображен. Артёма потянуло блевать, но он сдержал порыв.
Дальнейшее Артём запомнил смутно. В памяти отложилось, как лейтенант рассказал о причине смерти. Она была естественной, от старости, а так, как пенсионерка жила одна, её труп смогли обнаружить лишь по запаху через несколько дней. Также Артём запомнил, как подписывал что-то, наверное, показания понятых, но это было уже неважно. Как только процесс был закончен, он выбежал на улицу, дабы надышаться свежим воздухом.
Простояв минут десять в полной прострации, Артём начал немного соображать. Надо бы подняться домой. Тут он услышал грохот, это везли труп Нины Геннадьевны, уже в чёрном мешке, который старательно сдерживал запах.
- Да, вот так живёшь-живёшь, и тут бац, и умираешь. А всё что от тебя остаётся это разложившееся тело, а о тебе и позаботиться некому. – тихо сказал лейтенант, который поравнялся с Артёмом, и сильно его напугав.
- Да уж. – выдавил из себя Артём.
- Ну ладно, спасибо за сотрудничество, всего доброго. – протянув руку озвучил полицейский. Артём пожал руку и направился домой. Хорошо, что Анна избежала всей этой ситуации.
Немного отдышавшись, Артём открыл дверь и зашёл, успев увидеть, что квартира 76 опечатана. Внутри, как не странно не горел свет, и немного походя, Артём понял, что и жинки дома нету. Когда же этот день закончится. Включив свет, Артём пошёл на кухню, на которую не попал утром и сразу направился к холодильнику, на нём он заметил записку. Сняв её и пробежавшись глазами, Артём пришёл в новый ступор. Там говорилось, что Аннушка уходит от него, что не может больше ничего скрывать, что, хотя бы сейчас хочет быть честной. Смешно. Что Анна уходит к другому, а именно к – Кириллу Нахапину, что она влюбилась, после того самого корпоратива на работе у мужа. И ещё куча воды, которая никак не утолила бы жажду Артёма. Он тихо спустился вниз и сел. Слёзы ударили из глаз, он не мог больше терпеть, всё, абсолютно всё, словно, привело именно к этому моменту. Артём был обессилен, он не знал, что делать и как быть. Хотелось умереть, отправится в след за своей соседкой.
Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ!!!
Просидев так несколько часов, уткнувшись лицом в колени, Артём нашёл в себе силы встать. Покачиваясь и пытаясь фокусировать взгляд, он нашёл глазами те самые магнитики. И тут из его клубка мыслей, нитью, устремилась вперёд одна – верная мысль. Она привела его наконец к верному выходу, который загорелся зелёным цветом.
Настало время уйти с этой поганой работы, сколько можно это терпеть. Развестись с женщиной, которая так поступила, благо сделать не составит никаких проблем, слава Богу у них нет детей. Воодушевившись этим, Артём подошёл вплотную к холодильнику и снял один из магнитиков. Покрутив его в руке, он сделал последний, самый главный вывод. Все эти годы он был подобной пружине, но наконец выпрямился в полной рост. Артём понял, чего по-настоящему захотел. Увидеть истинный рассвет и закат.