С - созависимость
Вот они - больные созависимые отношения с эмоциональными качелями 😡
Вот они - больные созависимые отношения с эмоциональными качелями 😡
Созависимость в отношениях - это, когда каждый вовлеченный человек умственно, эмоционально, физически и /или духовно зависит от другого. Созависимые отношения могут существовать не только между романтическими партнерами, но и с членами семьи и друзьями. Созависимость сама по себе не является клиническим диагнозом или формально классифицируемым расстройством личности.
Вообще говоря, она включает в себя аспекты паттернов стиля привязанности, выработанных в раннем детстве. Созависимость также может пересекаться с другими расстройствами личности.
4 признака созависимости:
1. Вы не можете принимать решения самостоятельно
Если вы не можете принять какое-либо решение, не вовлекая в этот процесс своего партнера, например, вы все время спрашиваете его, можете ли вы пообщаться с друзьями или отправиться в деловую поездку, то это означает, что ваши отношения не достаточно экологичны. Никто не говорит, что вы должны игнорировать мнение своего любимого человека или не заботиться о том, что он думает о том или ином поступке. Партнеры должны уметь находить компромисс, но они не должны бояться принимать решения самостоятельно.
2. Вы ставите интересы своего партнера на первое место
Люди, воспитанные в таких условиях, когда необходимо было удовлетворять требования других членов семьи, забывая о собственных желаниях, склонны к созависимости больше других. Они постоянно имеют дело с проблемами других людей и испытывают потребность показать свою заботу.
3. Вы противоречите своими принципам
У каждого человека есть свои личные границы и набор принципов, которые создают прочную основу его личности и зоны комфорта. Если вы проанализируете свое поведение и поймете, что постоянно противоречите своим принципам ради любимого человека, то это проблема.
4. Вы страдаете от ревности
Люди, которые склонны оставаться в созависимых отношениях, имеют низкую самооценку. Это является основной причиной их опасений, что каждый человек из социального круга их партнеров может оказаться врагом, потенциальной угрозой их отношениям. Обычно они изо всех сил скрывают недовольство поведением партнера, чтобы не провоцировать ссоры, но уровень их ревности растет с каждым днем. Они считают, что партнер может легко заменить их кем-то лучшим, более молодым/красивым/успешным и т.д. Со временем подавление реальных эмоций приводит к пассивно-агрессивному поведению.
Начинающий психолог ждет вас в нашем телеграм-канале, где мы рассказываем просто о психологии: https://t.me/PsychonOfficial
Созависимостью назывались такие отношения, где один партнёр поддерживал в другом какую-либо зависимость: алкоголизм, наркоманию, азартные игры и так далее. Сейчас же в это понятие вкладывают скорее отношения, где один партнёр слишком поглощён другим, зависим от него эмоционально и не видит собственного существования без него. Это проявляется как на уровне мыслей (постоянные мысли о человеке, в том числе ревность, недоверие, фантазирование совершенно странных картин), так и на уровне чувств (перемена настроения на фоне мыслей о партнёре, слишком сильные переживания, тревожность, ощущение бессилия).
Почему же так происходит? Почему такое светлое чувство, как любовь, превращается в созависимость? Почему на смену приятным любовным переживаниям приходит все усиливающееся чувство пустоты, которую мы и стремимся заполнить любовью?
Любовь пробуждает в нас все самое светлое. И это светлое - не только романтические чувства, а так же саморазвитие, ощущение собственной значимости, стремления и желания, творчество и многое другое. В силу каких-то личных преград, мы почему-то не использовали собственные ресурсы для развития всех этих вещей, а встретив любовь, мы ошибочно начали полагать, что с ней и только с ней мы сможем добиться того, чего хотим, стать теми, кем хотим, что только любовь может дать силы для преодоления наших страхов (зачастую нет необходимости даже встречать любовь, мы делаем это в фантазиях, сами нагружаем любовь такими функциями). Ну, или в более простом варианте - только любовь даст нам то ощущение счастья и полноты, которое мы ждём от жизни. И ничто кроме любви не сможет этого изменить.
И именно в этот момент мы попадаем в зависимость. И эта зависимость ничем не отличается от алкогольной или наркотической по своей сути, потому что логика та же самая. Без "этого" мы больше не чувствуем себя комфортно. Но есть один нюанс. В основе алкогольной и наркотической зависимости лежит отрава, а в основе созависимости - светлое чувство. Понимание этого может запутать нас, что мы не сразу осознаем катастрофу, а скажем... просто это такая сильная любовь. А может подсказать нам, что есть и другой путь, кроме полного отказа. Но над этим придётся поработать. И чаще всего самому. Хотя будет очень хотеться поддержки, но понимание того, что тебе никто ничего не должен - уже первый шаг к выздоровлению и личностному росту.
Любовь - величайший спасатель, именно поэтому мы так легко и впадаем в позицию жертвы. Но это путь в никуда, потому что вставая в эти позиции нас все устраивает. И это состояние не будет радостным или счастливым, оно будет болезненным, но нам будет казаться, что без этого будет ещё хуже. Не лучший выбор, а, значит, надо разорвать этот круг. Полный разрыв отношений и дальнейшее восстановление - это однозначно выход, но чаще всего в основе созависимости действительно лежит любовь, и вот ради неё стоит попробовать сделать усилия.
Задайте себе вопрос, что нового дала вам любовь? Чувство уверенности? Чувство полноценности? Избавило от постоянного чувства одиночества? Дало надежду на светлое будущее? Заставила вас что-то изменить, на что вы не решались? Какой голод она утолила или какие страхи помогла преодолеть?
И это всë будет прекрасно. Но только это все сделали вы сами, а не любовь. И скорее всего на этом пути вы испытывали ещё большие страдания, но, чтобы было легче, вы решили, что именно любовь это та опора, которая позволяет вам выдерживать эти страдания и двигаться вперёд. В какой-то момент времени её станет не хватать. Это та чаща, из которой невозможно напиться. Увы.
Ответив на вопросы выше, вы поймëте с чем на самом деле необходимо работать. В созависимых отношениях виновата не любовь, а наша пустота, которую мы стремимся заполнить другим человеком. Но её можно заполнить только собой: своими стремлениями, желаниями, реализацией. Говоря обще, тем, что в жизни приносит нам радость и интерес помимо отдельного человека. Мешать этому могут различные страхи, кризисы и травмы. И это те мишени, с которыми мы должны работать.
Решая собственные личностные проблемы, наша любовь будет трансформироваться из гнетущего чувства в светлое.
Телеграм: https://t.me/nemolchy_psy
Для ЛЛ: не особо веселый длиннопост про высокие отношения клиента и психолога.
Вчера я прервала 1,5-годовую терапию. Не завершила по всем правилам, с последними сессиями, кратким обзором пройденного и обобщением полученного опыта, а именно бросила. Конечно, в будущем данный опыт будет переварен и осмыслен, но свежих эмоций уже не останется. Поэтому сейчас я хочу подвести промежуточные итоги работы по горячим следам.
Депрессивные состояния у меня случались с самого раннего детства, со времени, когда я начала себя помнить – 3-4 лет. Я не обращалась к ментальным специалистам с медицинским образованием, какое-либо расстройство мне никто не диагностировал, поэтому депрессией я свои состояния назвать не могу. Но мне как-то нужно обозначать картину мира, которая ощущалась как бесконечный серый день, апатию вплоть до сложности выполнения обычных бытовых вещей (почистить зубы или помыть две тарелки уговаривала себя по два часа, иногда так и не получалось), ангедонию, безысходность, чувство тотального одиночества, непонимания необходимости своего существования и вины за факт существования в принципе. Для себя я это называю депрессивные состояния или провалы. Они сменялись нормальным мироощущением с примерной цикличностью: на 8-9 месяцев провала приходилось 3-4 месяца нормы. Около 1,5 лет назад к депрессивному состоянию добавились фантазии о суициде. Это было что-то новенькое, и стало отправной точкой решения, что пора сдаваться специалисту.
Я словила момент просветления и стала искать. Времени и сил было не так много, кроме того, не сказать, чтоб я была подкована в теме психологии и разбиралась, к кому и с запросом какой тяжести лучше обращаться. Поэтому метод поиска был таков: рассматривала специалиста, который пишет – на форумах, соцсетях, в блогах. И прислушивалась к себе – откликается написанное во мне или нет. Также мне было важно, чтобы у специалиста было место для личного приема в моем городе. У меня не было друзей, и мне очень хотелось иметь именно живое значимое общение, а не только онлайн.
Специалист быстро нашелся. Работали в направлении юнгианского анализа. Сессии проходили раз в неделю. Скажу сразу, что за все время лично мы встретились дважды.
Помимо депрессивных провалов было еще кое-что, с чем я сильно хотела разобраться – повторяющийся паттерн поведения, один и тот же сценарий. Я видела в определенном человеке значимую родительскую фигуру - начинала испытывать обожание, восхищение, интерес, желание узнать человека насколько возможно лучше, получить его опеку и перенять его опыт, быть самой близкой для него. И одновременно такое отношение сочеталось с диким, просто аффективным страхом, что человек меня отвергнет, прервет общение, пропадет из моей жизни. В детстве такой формат реализовывался в виде «закадычных подружек», «любимый наставник и лучшая ученица». С возрастом трансформировалось в романтические отношения, и проживалось субъективно как влюбленность. Конечно, все такие отношения разрушались. Сначала бросали меня. Со временем я все лучше научилась распознавать потенциальную опасность отвержения, и действовала на опережение – пропадала из жизни человека сама. Притом я могла видеть опасность там, где ее фактически нет, радары на отверждение были настроены мегачувствительно, и иногда улавливали ложные сигналы. Фактически я приглашала поиграть человека созависимость, и со мной охотно играли. Расставания я переживала очень болезненно, уходила в себя и подолгу зализывала раны, что могло продолжаться год и больше.
От терапии у меня было ожидание, что получится изменить мой сценарий, я получу новый опыт отношений и здоровых реакций в ответ на мои провокации. Конечно, это было мной озвучено.
С началом терапии мое состояние стало заметно меняться. Цикличность нормальных состояний и провалов резко сократилась до 2-4 недель. Начались головокружительные качели плохо-хорошо. Притом в норме я стала чувствовать подъем и легкую эйфорию, а провалы переживались довольно легко. Но чем дальше, тем более ровное и будничное состояние приходилось на норму и тем более глубокие и болезненные случались провалы. Теперь фантазии о суициде цвели пышным цветом и начали перевоплощаться во вполне себе планы. Плюс добавилось желание самоповреждения, чтобы перевести боль душевную в физическую, а такие мысли мне еще никогда не приходили. Сейчас сижу и понимаю, на что это похоже:
Конечно, обо всех этих состояниях проговаривалось на сессиях, но тогда я еще не умела улавливать триггеры смены состояний. Позже, примерно через год терапии, стала замечать, что смена настроений происходит подозрительно часто после окончания сессии, в тот же день. И что я по уши в зависимости от своего психолога. Любое неосторожное слово или даже интонация меня ранят. Например, я как-то попросила провести следующую сессию очно. Видимо, я застала специалиста врасплох, потому как последовал допрос: зачем мне это понадобилось, почему я вдруг решила приехать, ведь живу довольно далеко. И желательно о таком предупреждать хотя бы за неделю. Но я же и предупредила за неделю…
В итоге согласие на встречу было получено, но я не смогла решиться и не поехала, т. к. уже чувствовала, что мне не рады. Перенесла все обратно в онлайн.
Ближе к окончанию всей истории у меня был тяжелый сеанс, когда я еле живая обиталась на дне своей депрессивной ямы, мы обсуждали это. И на последних минутах перед прощанием он сказал: «Не буду вас больше мучить. Кстати, на следующей неделе меня не будет, так что мы не увидимся». На этих словах я зациклилась на следующие десять дней, я их прокручивала множество раз. В реальности, основанной на событиях из моей головы, меня отвергли. Я была дезориентирована и чувствовала себя неадекватной, поскольку моя реакция была несоразмерна случившемуся.
Я несколько раз за все время говорила, что я на него проецирую значимую фигуру, испытываю к нему весь спектр этих противоречивых эмоций. Два раза делала робкие попытки обсудить свой перенос, робкие, поскольку сильно боялась обесценивания и пренебрежения. Но мне задавались вопросы на сторонние темы, и каким-то неуловимым образом разговор уходил в сторону. Обсуждения так и не состоялось.
Почти в самом конце нашей работы он ушел в отпуск на две недели. Я была предупреждена заранее, и спокойно пережила перерыв. Но после отпуска накануне сессии мне прилетело сообщение, что из-за непредвиденных обстоятельств наша встреча завтра отменяется. Причина была весомая и уважительная. В течение часа я оказалась на дне своего провала. На следующий день аффект достиг такого напряжения, что стал практически непереносим – я впервые стала наносить себе повреждения с целью облегчить психологическое состояние. Всё, приплыли – допсихотерапевтировалась до первой крови. Кстати, могу сказать, что помогло: реально стало легче, а также появилось чувство контроля над ситуацией. Теперь я могла хоть как-то управлять эмоциями, а не просто находиться в позиции беспомощной жертвы. Но это стало точкой невозврата. Я написала, что устала грызть этот кактус и прерываю работу.
Итак, что я понимаю на данный момент.
Конечно, моя травма привязанности и близко не исцелена, и я даже не лежу по направлению к мечте. Более того, считаю, в терапии случилась ретравматизация. Произошло это исключительно по моим личным внутренним причинам или же действия психолога также поспособствовали усугублению моего состояния – даже теперь я не готова ответить. С одной стороны далеко не всегда факты психической реальности соответствовали фактам внешним, я могла видеть то, что хочу увидеть, а не что есть на самом деле. И для игр в созависимость мы неосознанно выбираем подходящих партнеров, так с чего бы психологу быть исключением. С другой стороны я все ж была в терапевтическом пространстве не одна, насколько могла отказывалась от своих защит и надеялась на поддержку, честность и прозрачность процесса. Очень надеюсь, что со временем смогу взглянуть на ситуацию ретроспективно и ответить на этот вопрос, он для меня очень важен.
Были ли положительные моменты и результаты. Конечно!
1. Я исследовала свои состояния, начала понимать причинно-следственные связи и механизмы внутри них, научилась отслеживать триггеры.
2. Интроецировала способность задавать себе правильные вопросы и выявлять логику своих реакций. Появилась и прокачалась саморефлексия.
3. Как бы странно это не звучало, но считаю, что улучшилась самооценка за счет того, что я в целом стала понимать кто я, что мне нравится, где проходят мои границы.
4. Хоть как-то научилась понимать свои чувства. До терапии был полный рассинхрон мыслей с эмоциями. Эмоции и физические ощущения настолько хронически вытеснялись, что я почти никогда не могла ответить, что я чувствую в данный момент.
Собираюсь ли еще обращаться к психологам – в ближайшее время точно нет. Сейчас период ухода в себя и восстановления в одиночестве, да и дел накопилось достаточно, терапия туда точно не влезет, а на нее нужны немалые ресурсы и кредит доверия, которого пока нет.
Наталья с мужем вместе 10 лет. Много лет зависимость отравляла жизнь им обоим, но сейчас у них все хорошо. Почему вредно зацикливаться на другом человеке, чем похожи зависимость и созависимость, как с ними работать и почему зависимые люди не те, кем кажутся.
Расскажи о себе. Как ты познакомилась с зависимостью?
Мне 32, живу в Екатеринбурге, работаю в сфере интернет-маркетинга.
У мужа алкогольная зависимость, а я созависимая — страдала вместе с ним. С алкоголизмом я столкнулась еще в раннем детстве: мама и дядя, который жил с нами, тоже были алкоголиками. Я жила с ними до совершеннолетия и всё это наблюдала.
Помню, что уже тогда я считала себя какой-то неполноценной, странненькой. Я видела, как живут мои знакомые и одноклассники, и мне было очень стыдно. Казалось, они знают, в какой семье я живу и что в этом моя вина. Всё это осталось со мной на годы.
В детстве я хотела спасти от зависимости свою мать, но ничего не получилось. Я выросла, начала вступать в отношения и встречалась только с зависимыми мужчинами. Если передо мной поставить тысячу мужчин, и один из них будет алкозависимый, я выберу его.
В детстве я хотела спасти от зависимости свою мать, но ничего не получилось
Меня привлекают люди с теми же проблемами: эмоциональная холодность, отчужденность, отстраненность. Было больно, но привычно. Я не знаю, как это работает.
У меня тогда начало формироваться «спасательное поведение». Видимо, нужно было закрыть гештальт по спасению матери
Расскажи про ситуацию с мужем. Как проявляется твоя созависимость?
Мой фокус всегда был на муже. Я мечтала: «Господи, пусть он перестанет пить! Тогда и жизнь наладится». Сейчас я понимаю, что мне нужно было работать с собой: со своими реакциями, со своими эмоциями. Искать помощи для себя.
Я мечтала: «Господи, пусть он перестанет пить! Тогда и жизнь наладится»
Даже с людьми я разговаривала в основном про него, меня самой там не было. Мне рекомендовали отцепиться от него и посмотреть в сторону себя самой. Я не понимала, как это?
Я прекрасно видела поступки другого человека и от них мне было больно, я страдала. При этом я не замечала, как поступала сама. В этом и заключается созависимость.
Посадила желудок, потому что нервничала и не могла есть. Были панические атаки. Часто падали настроение и самооценка, например, из-за конфликтов на работе. Мне предъявляют претензию, я с этим не согласна, начинаю оправдываться или наезжать на человека. Потом происходит еще один конфликт: я начинаю думать об этом и обвинять всех, кто рядом. Мне становится еще хуже, чем в первый раз. Такое состояние может длиться минуту, час или год. Я начинаю себя чувствовать намного хуже.
Я потом только поняла, что у алкоголиков и наркоманов это работает также, только у них это приводит к срыву. Когда у человека падает настроение, он тут же пытается исправить это привычным и знакомым способом, который приносил удовольствие — выпивает или находит дозу. Его инстинкт самосохранения не позволяет долго находиться в стрессе.
Психика всегда находит самый доступный способ, который человек уже использовал и который ему помогал. На какое-то время это действительно помогает, но потом становится еще хуже. Разум человека не может увидеть здоровые варианты решения этой проблемы. Тут и замыкается порочный круг. Сюда начинают накладываться другие проблемы, вызванные зависимостью: отсутствие денег, плохие отношения с людьми. Человек не видит другого выхода и начинает употреблять все больше, создает себе новые проблемы, и так далее.
Алкоголики и наркоманы не с детства такие. У некоторых даже никто не пил дома, никого не били, а человек вырос глубоко несчастным. Признаки внутреннего психического состояния у них проявляются уже в детстве.
То есть человек пьет или колется, чтобы ему стало лучше, но потом становится плохо, и он делает это снова?
Да. Он как бы живёт в цикле, наматывая одни и те же круги. Вначале человек хочет верить, что бокал вина или доза сделают его счастливым. Потом он начинает лгать себе, мол, еще разочек и потом точно остановлюсь. Но всё заканчивается одинаково, появляются новые проблемы, которые потом придется разгребать. Это огромный стресс, который опять толкает на привычный для мозга способ развеяться.
В этом состоянии человек не может увидеть здоровые варианты решения своих проблем.
Здесь важно не обвинять страдающего от зависимости. Какой бы он плохой не был, какие бы страшные поступки ни совершал. Он бы поступил по-другому, если бы мог — но он не может. Каждый зависимый это знает, но признаться другим ему очень тяжело.
Выходит, зависимый человек не в состоянии поступить здраво?
Да. 90% населения имеет зависимость или созависимость. Зависимый человек влияет на своё окружение, вовлекая в эту историю как минимум 5–6 человек.
Например, папа курит, а ребенку говорит: «Не кури, это плохо». Но ребенок считывает только то, что видит своими глазами. Если папа делает одно, а говорит другое, такое двойное послание может привести к тому, что ребенок тоже закурит.
Давай вернёмся к твоей истории. Когда ты начала искать решения?
Это было года четыре назад, в 2018. Муж ушел на месяц в запой, мне было больно. Я в очередной раз пыталась его спасти, изменить. Чего я только ни делала: умоляла, просила, кричала, дралась, угрожала, уговаривала, молчала. В какой-то момент я просто отчаялась, потому что всё это не помогло. Я не знала, что делать.
Чего я только ни делала: умоляла, просила, кричала, дралась, угрожала, уговаривала, молчала. Всё это не помогло
Через неделю я начала искать статьи в интернете. Нашла группу «Взрослые дети алкоголиков (ВДА)». Я читала их истории и узнавала себя. Потом я попала на анонимное сообщество с таким же названием. Я начала ходить в группу, общаться с людьми, делилась опытом и просила помощи у людей. Начала выходить из изоляции. Я обрадовалась: «Ни фига себе, я не одна такая! Есть и другие такие же, как я, и они что-то делают с этим».
Я обрадовалась: «Ни фига себе, я не одна такая!»
До этого я была одна и думала только о ситуации с мужем. Это было очень тяжело. Было страшно рассказать кому-то из подруг из-за чувства стыда. Я думала, другие люди меня не поймут, будут оценивать и отвернутся, если узнают о моей ситуации.
Как долго ты ходила в ВДА?
Полтора года. Поначалу это было каждый день. Я тогда работала косметологом, но у меня начались панические атаки, и я физически не могла выходить на работу. Пошла учиться на удалённую профессию — интернет-маркетолог. Ходила в ВДА и параллельно искала работу.
Тогда я училась жить заново: умываться, ставить будильник, куда-то идти, причесываться, краситься, завтракать, питаться, ходить в магазин. Я училась этому долго и учусь до сих пор, потому что периодически все равно сваливаюсь в «спасательное состояние». Уже не так, как раньше, но всё же.
А что ты там делала? Как тебе это помогало?
Я рассказывала о своей боли, о своей ситуации. Мне не давали никаких советов и не говорили, что делать. В группах есть правило: нельзя давать советы, можно лишь делиться собственным опытом и тем, что работает. Хочешь — применяешь, хочешь — нет.
Я начала просить помощи. Писала в чат и рассказывала о своей ситуации. Мне писали обратную связь: «У меня было также. Я делала вот это и вот это». И я уже сама решала, попробовать или нет.
Вы общались только в чате? Или живые встречи тоже были?
Да, я была на групповых собраниях. Работали по ежедневникам — каждый день было что-то новое. Например, брали книгу Мелоди Битти и зачитывали отрывок, а потом делились впечатлениями.
Когда приходили новички, более опытные рассказывали про первый шаг для новичка. Делились тем, как они пришли и что с ними было до собраний. Мне поначалу казалось, что это какая-то секта. Я думала, что они начнут просить деньги или заставят адептов новых приводить, но этого не произошло.
Сейчас я занимаюсь в группах с зависимыми — наркоманами и алкоголиками. Мне это ближе.
Как ты познакомилась с группой алкоголиков и наркоманов?
Новые действия помогли окрепнуть и в какой-то момент мне начало казаться, что ВДА много ноют. Мне это не приносило пользы и стало раздражать. Я перестала принимать чужую боль и начала искать, какие еще группы есть.
Наткнулась на зависимых. Потом на Ютубе нашла одного парня — он что-то рассказывал для наркоманов и алкоголиков. И мне так понравилось. Увидела его контакты, написала. Мы созвонились, и он рассказал: есть отдельная онлайн-группа для созависимых. Народу там было не так много, как в ВДА.
У них был формат оффлайн-мероприятий «Созависимое лето» — месячная встреча для тех, кто готов приехать и вживую проработать свою зависимость или созависимость. Проходит в собственном доме автора проекта, в глухой деревне в Сибири. Я подумала: «Почему нет?» Поехала вместе с девочкой с Ижевска, с которой познакомились в группе наркоманов.
Сейчас понимаю, что я смелый человек, потому что не каждый поехал бы к незнакомым людям в глухомань. Я рискнула, потому что мне было интересно — и в итоге всё прошло нормально. Приезжали алкоголики, наркоманы, игроманы, были жены и матери людей с зависимостью. Кто-то уже давно не употреблял, кто-то еще срывался. Мы очень сдружились, знаем всё друг о друге и до сих пор общаемся.
Чем происходило в том доме? Чем вы занимались?
У нас забирали телефоны, отдавали только по выходным. Утром по расписанию встаём, идём на зарядку. Потом водные процедуры. Иногда вместо умывания мы купались в пруду. После зарядки — на завтрак. Потом работа: кто-то на кухне, кто-то воду таскает с колодца, кто-то домом занимается.
Распорядок дня на мероприятии «Созависимое лето»
Потом были занятия по программе, для этого была специальная литература. После занятий — свободный час-два. Кто-то ложился спать, кто-то занимался своими делами или общался с другими.
В конце дня была вечерняя группа, где мы делились всем, что произошло за день. Разбирали ситуации: «Вот я обиделась на Ваню, потому что он посмотрел на меня косо».
Расскажи подробнее о занятиях. По каким книгам занимались. Что изучали?
Работали по книгам «Анонимные наркоманы» и «Анонимные алкоголики».
Книги, по которым мы работали в группе зависимых. Авторы — американские группы алкоголиков и наркоманов, которые впервые создали методику работы со своими зависимостями
В США собралась примерно сотня алкоголиков, начали разговаривать и делиться опытом. Это помогало сохранять трезвость, и они решили систематизировать свой опыт и поделиться им. Так появилась книга «Анонимные алкоголики». Одним из авторов был Билл Уилсон, он был одним из инициаторов написания книги.
Билл Уилсон, один из авторов книги «Анонимные алкоголики». Источник изображения
Книга «Анонимные наркоманы» писалась примерно также. Авторы взяли за основу первую книгу и адаптировали её с учетом своей проблемы.
Организаторы мероприятия, в свою очередь, написали собственные книги на основе этой литературы.
Я так понял, там описаны не только механизмы зависимости, но методики борьбы с ней?
Да. Мы работали и по оригиналу, и по адаптированной версии. У меня есть все три книги — для алкоголиков, наркоманов и созависимых (от ВДА).
Книги печатают на добровольные пожертвования сообщества: согласно правилам, они не принимают коммерческую помощь. Сообщество анонимно, о нем мало кто знает и они всегда отказываются от помощи извне.
В книгах я выделяла для себя ключевые моменты
Я покупала книги и занималась по ним. Например, было такое задание: зачеркнуть слово, означающее зависимость (допустим, алкоголь) и написать вместо него свои эмоции. В какой-то момент я поняла, что моя внутренняя составляющая — такая же, как и у любого зависимого человека.
Расскажи про методики. Какие шаги предлагал человек, к которому ты ездила? Что предлагали книги?
Во-первых, всегда нужно начинать с того, что ты бессилен перед этим. Как бы парадоксально ни звучало. Ты бессилен и тебе не надо бороться с этим. Это сильнее тебя. И когда ты признаёшь, что это сильнее тебя, начинает появляться пространство для того, чтобы отстраниться от этого.
Во-первых, нужно признать свое бессилие перед зависимостью — только так можно отстраниться от неё
Есть принцип 24 часов. Тебе не нужно употреблять только эти сутки, но всё это время ты учишься поступать по-новому, разбираться со своими внутренними мотивами и жить в трезвой реальности. Без паранойи, страха и тревог. День за днем ты учишься, а потом обнаруживаешь: «О, ни фига себе, я не употребляю уже до хрена лет и у меня все хорошо».
Таблица для трезвой оценки своих реакций. Я работала с ней так: коротко описывала неприятную ситуацию, мои чувства, варианты действий для разрешения ситуации и желаемый результат. Так я могла лучше понять себя: чего я на самом деле боюсь и чего хочу, чтобы затем отследить вредные убеждения и эмоции и увидеть ситуацию как она есть, а не через призму страха и тревог
Когда зависимый чувствует, что сорвется, он обращается за помощью. Он не остается один на один. Срывы, конечно, происходят, но нельзя сказать, что это плохо или что методика не работает. Тут важно, чтобы человек не думал, что он плохой или что ему никто не поможет.
Вы были вдали от цивилизации, почти без связи, много работали — короче, особо не расслаблялись. Что еще делали?
Это была такая терапия через общение. На самом деле, было несложно, мне понравилось.
Мы ходили играть в футбол, купались в речке, ухаживали за огородом, готовили еду, таскали и пилили дрова для бани, стирали белье вручную. В тот месяц праздновали несколько дней рождения, в том числе мой. В подарок я получила портрет от одного из участников, который оказался художником.
Портрет от художника Саши. Другие участники написали свои пожелания
Еще мы общались с соседями из деревни поблизости, помогали продавщице в магазине, а как-то раз помогли местным провести свадьбу. Ходили на новоселье к ребятам, которые переехали сюда из Нового Уренгоя. В общем, всё время что-то делали.
Вид из кухни
Это была обычная жизнь, только в безопасном пространстве, без осуждения.
Я в жизни привыкла выбирать людей под себя: с этим я буду общаться, с этим не буду. А тут приехали разные люди, разных возрастов. Я поняла, что не умею взаимодействовать с людьми.
Там стало видно мое отношение к ним: для меня этот старый, этот урод, эта какая-то дура. И я начала учиться не оценивать людей и сближаться с ними. Перестала сама себя загонять в изоляцию.
Там стало видно мое отношение к людям: этот старый, этот урод, эта какая-то дура. Я начала учиться не оценивать людей и сближаться с ними
Был такой случай. Мы ходили с деревенскими играть в футбол. Я с детства любила эту игру. Там был деревенский парнишка – мощный парень, капитан команды противника. А я маленькая и худенькая. Бегу у него мяч отбирать и думаю: «Cейчас красивый гол забью!» И тут он пинает меня в коленку. Мне больно, но я не подаю виду, не плачу. Через полторы недели на игре от него прилетает мяч прямо мне в лицо. Я разрыдалась и ушла. Думаю, все, сейчас будут синяки под глазами.
Я иду, реву, а мне больно-чуть-чуть, просто обидно очень. Я думала, что сейчас все побегут за мной и начнут меня утешать — но за мной никто не побежал. У меня началась истерика. Была девочка, которой нельзя было играть по медицинским показаниям, и она меня утешала. Говорит: «Ты чего ревёшь?» Я сказала, что не знаю. И мы с ней так до вечера сидели. Когда игра закончилась, тот парень потом подошел извиниться.
Я поняла, что тут не будут ради меня бросать свои дела. Если бы у меня пошла кровища, то да. Но тут ситуация нормальная, никакой травмы. А я ждала особенного отношения к себе, словно у меня какая-то зависимость от одобрения.
Я ждала особенного отношения к себе, постоянно жаждала одобрения
Я осознала, что у меня типичная реакция: я жажду одобрения от других людей и расстраиваюсь, если не получаю его. И неважно, попали в меня мячом или сделали замечание. И мне хотелось победить деревенского футболиста, чтобы все увидели, какая я распрекрасная и похвалили меня. Цели помочь команде выиграть не было — победа должна была быть только моей. Это проявлялось и в работе: мне тяжело было работать в команде, тяжело получать замечания. Любое замечание для меня означало «я плохая». Отсюда и перфекционизм и нежелание что-либо делать, если меня критикуют.
Я поняла свой внутренний мотив: соревнуюсь с мужиком и хочу показать, что я круче. Я у него отобрала мяч, чтобы меня заметили и похвалили. И я увидела, что это проявляется не только в футболе, но и в отношениях с мужем. Я спорю с ним, потому что хочу быть правой. И неважно, что я буду несчастной.
Вспомнил сейчас фразу одного знакомого: «В отношениях можно быть либо правым, либо счастливым». Окей, а что в твоей жизни изменилось после этого?
Когда я начала заниматься собой, то поняла, что моё отношение к ситуации с мужем может быть совершенно другим. Я думала, что нужно исправить другого человека, и тогда наступит счастье, но это не так. Муж — взрослый человек, который способен сам позаботиться о себе и выбраться из любой жопы. Он может вести себя как угодно и это не должно влиять на моё состояние.
Важно разорвать связь «зависимый-созависимый». Этот тандем может существовать очень долго, потому что созависимый человек будет поддерживать зависимость человека. Когда зависимый начинает занимать деньги, врать, не ходить на работу, то созависимый человек начинает отдавать долги за него, начинает звонить куда-то на работу и отмазывать его. Он начинает приносить себя в жертву, чтобы спасти зависимого, думая, что таким образом помогает ему. На самом деле поступая так, созависимый не даёт человеку столкнуться с реальностью.
Я была как костыль для своего мужа. Когда зависимому человеку выбивают костыль, он быстро приходит в норму. Особенно это работает с химически-зависимыми людьми. Выздоровление всех зависимых начинается с их столкновения со дном.
Выздоровление всех зависимых начинается с их столкновения со дном
Когда человек дошел до дна, то увидел, что он по уши в проблемах, и только тогда пытается выкарабкиваться. В этот момент у него больше всего шансов справиться с зависимостью. Если кто-то будет помогать, то человек никогда не вылезет.
Многие такие пары расходятся, но мы не разошлись — продолжаем быть вместе, но уже по-другому.
Ты говорила, что поведение мужа тоже изменилось. Какие были изменения?
Поначалу он меня обвинял в том, что я попала в секту. Я его заставляла прийти на группу, пыталась передавать ему свой опыт, разговаривать с ним. Сама начала внутренне меняться, а он не понимал, что со мной происходит. Хотел, чтобы я по-прежнему жила его жизнью. Но я оставалась непреклонна и пошла по собственному пути.
На занятиях мы рисовали вот такую схему про самооценку. Я показала, чего мне не хватало в детстве, почему я ошибочно решила, что я плохая, и поверила в это. Раньше я считала себя куском дерьма из-за своих ошибок, но теперь понимаю, что ошибалась и что ошибки это нормально
И тут его поведение начало меняться. Срывы продолжались, он уходил в запой, но уже не испытывал того кайфа, который был прежде. Постепенно он начал отказываться от алкоголя и увидел жизнь такой, какая она есть. Начал вставать лицом к лицу со своими проблемами на работе и другими трудностями. Срывы продолжались, он уходил в запой, но уже не испытывал того кайфа, который был прежде. Постепенно он начал отказываться от алкоголя и увидел жизнь такой, какая она есть. В итоге муж стал более ответственным и теперь сам решает свои проблемы.
Выход из зависимости — долгий путь, мгновенных изменений ждать не стоит. Теперь я это понимаю и больше не лезу к нему, хочет пить — пусть пьёт. Это его жизнь, его ответственность. Я нашла своё дело жизни, развиваюсь и стараюсь. У меня хватает своих проблем. Когда я от него отцепилась, он сам добрался до группы.
Мы стали с ним намного ближе. Начали больше разговаривать и лучше понимать друг друга. Выяснили, что считали друг друга дурачками. Начали извиняться друг перед другом. Это очень сильно нас сблизило, мы вышли на новый уровень отношений. Мы живем с ним 10 лет, и мне есть с чем сравнить.
Раньше в отношениях было много ревности и обид, это доходило до абсурда. Всё копилось годами. Сейчас мы просто угораем и можем спокойно разговаривать об этом.
Я работаю с обидой, потому что это вредит не только отношениям с мужем, но и в работе. Когда я начала понимать, что постоянно обижаюсь, то поняла, что не получится переделать весь мир под себя, надо работать над собой.
Я пришла на группу, чтобы исправить мужа и улучшить наши отношения, но в итоге занималась собой. Я начала выправляться внутри, и отношения с другими людьми начали улучшаться словно сами собой.
На встрече «Созависимое лето» наставник нарисовал такую схему. Она показывает, почему важно переключить фокус на себя и как сделать свою жизнь понятнее и приятнее. Новое поведение созависимого помогает зависимому начать думать в правильном направлении
Я тоже начала видеть какие-то вещи, которые раньше не замечала. Мне было сложно жить в той реальности, в которой я жила.
Мне кажется, что человеку с зависимостью сложно жить в тех условиях, которые предлагает жизнь. Ему всегда чего-то не достаёт. Он рассуждает так: «Вот будет у меня машина — и я буду счастлив». Но он покупает машину и оказывается, что кайфа в этом всего на 15 минут. Хотя когда он мечтал об этой машине, ему казалось, что счастье будет вечным. Но счастье приносят немножко другие вещи.
Ты сказала, что муж начал получать удовольствие от других источников. Что ему нравится?
Прежде он никогда не помогал мне в бытовых вещах. Я просила что-то сделать, а он говорил: «Это твоя работа, делай её сама. Я мужик, я зарабатываю деньги». Теперь он сам моет посуду и радуется оттого, что на кухне чисто. Говорит, что такая полезная физическая нагрузка успокаивает, приносит удовольствие, и он не гоняет плохие мысли.
Раньше он долго, с пеной у рта, спорил со мной на любую тему. Оказалось, что когда он спорил и оставался правым, ему это тоже не приносило удовольствия. Говорил, что потом злой ходил неделями, месяцами. Сейчас я могу усираться, а он такой, ну, ладно. Конфликта не происходит, всё само разруливается. Он получает удовлетворение оттого, что не поступает по-старому. У него появилось больше времени на свои дела. Он не гоняет дурные мысли, не обижается, не осуждает себя.
А что изменилось в твоей собственной жизни?
Я с самого раннего детства вся в фантазиях и мечтах. Была замкнутой, всё в себе держала. Это вызывало панику и тревогу. Теперь я переключаю внимание на реальный мир: работа, помыться, сходить куда-то. Это становится моей привычкой. Я стала замечать, что у меня порой нет мыслей в голове. Я кайфую от этого. Война внутри прекращается, и это настолько необычно. Я перестала уходить от реальности, даже если она неприятная. И перестала осуждать себя. Сделал дело — и не думаешь о том, правильно или неправильно. Не надо оценивать.
Сейчас я учусь не оценивать ни себя, ни других. Раньше я ставила оценку «плохо» всему подряд: ситуациям, людям, своим поступкам, и тогда мне надо было срочно что-то с этим делать. Я начинала биться в истериках и косячить, сутками думать об этом, не спать и не есть. Мне казалось, что я молодец, потому что проламываюсь через эти дебри. Сейчас я не оцениваю это все и начинаю видеть факты, как они есть. И я научилась спрашивать себя: что я могу сделать? Накидываю пять вариантов, выбираю самый приемлемый и иду делать. Методика, которую я получила на группах, сильно помогает.
Зависимые люди говорят, что когда они преодолевают свою зависимость, то начинают замечать простые вещи, которые приносят радость. Например, человек идет по улице и любуется тем, как светит солнышко, испытывает кайф. У тебя такое тоже есть?
Да, это правда. Когда я вся в мыслях, то все сложно, страшно, непонятно. Я перестаю видеть простые вещи. Не замечаю, как сменяются времена года, как расцветает зелень весной. Не вижу день и ночь. Пропадает внимательность к мелочам.
Теперь я вижу, что у нас столько птиц живет, а под окном растет сирень — она кривая, ее надо поправить. Я этому радуюсь. Когда вижу котов, приношу им еду. Вижу, что мир состоит из деталей, которых я не замечала раньше, и это приносит мне радость. Раньше бы я подумала: птицы — пошли на хрен, коты — только блох разводят, срут под окнами и орут. Я перестала оценивать это как что-то плохое. Оно просто есть.
Мир состоит из деталей, которых я не замечала раньше, и это приносит мне радость
Когда ты начала общаться с алкоголиками и наркоманами, то поняла, что это классные ребята, с ними интересно и весело. Что в них классного?
Мое представление об алкоголиках было искажено. Мне казалось, это те мужики, которые лежат под забором в собственной моче. А оказалось, что это совсем другие люди. Встретишь таких на улице — и не скажешь, что у них проблемы. Здоровые крепкие ребята.
Я увидела, что они намного добрее, чем обычные люди, с которыми я привыкла общаться. Они намного глубже. Особенно те, кто уже давно не употребляет. Они другие. Я таких людей не встречала. В моем окружении люди довольно корыстные, постоянно лгут и строят отношения на лжи. А тут все честные. Им ничего от тебя не надо, а если что-то будет нужно, они прямо спросят. Они видят в тебе нормального человека. Я потянулась к этим людям, мне захотелось с ними дружить. Меня поначалу пугало, что можно вот так честно жить, не врать, не строить из себя кого-то. Я была ошарашена и не знала, как реагировать на это.
К нам как-то приехал новенький парень и начал меня спрашивать: «Как у тебя жизнь сложилась? А как мама, что с ней случилось? А ты как сюда попала?» Он просто спрашивал обычные вещи, а я сидела и не понимала, что ему от меня надо. Я вся напряглась, руки в кулаки сжались. Я думала, что он хочет познакомиться, спросить мой номер, и уже начала немножко дерзить. Потом увидела, что он ошарашен. Для него это просто вопросы, ему реально интересно. Мне стало неловко оттого, что я начала обороняться. Но я это поняла только тогда, когда уехала оттуда. А пока мы там жили, я всё косилась на него и думала, что ему что-то от меня надо.
Когда-то меня заставляли помогать под лозунгами «Помоги — и тебе тоже помогут». Мне не хотелось помогать. А тут мне помогли просто так, и я поняла, что тоже хочу просто так помочь. Это стало для меня чем-то новым, я в жизни такого не видела. И сейчас стараюсь сама так жить.
Как по-твоему, почему эти люди оказались понимающими, добрыми, открытыми? В чем их особенность?
В зависимости все строится на корысти и вранье. На этом держится этот порочный круг. Выйти из него страшно, но еще страшнее в нём оставаться.
Люди избавляются от зависимости с помощью доброты, понимания и честности. Можно сказать, это инструменты выхода из зависимости.
Выздоровление строится еще и на сопереживании. Я вижу, что эти ребята принимают меня такой, какая есть. Если я, например, расскажу подруге, что украла деньги, она меня осудит. Потому что не поймет, что я не могла по-другому, потому что была голодной. А человек, который тоже воровал или обманывал по-крупному, не станет осуждать, потому что знает, как мне плохо — он сам так делал.
Ты недавно добавилась в мой чат лудоманов и наверняка видела, о чем там пишут. Есть ли принципиальное различие в мышлении игрока и алкоголика?
На мой взгляд, нет принципиальных различий. Я заметила закономерность у зависимых: больше доза, а кайфа все меньше. У наркоманов случаются передозы, потому что до самой первой кайфовой дозы уже не дотянуться. У игромана также: сначала ты поставил 100 рублей, выиграл 500 — кайфанул. А потом ты ставишь по 10 тысяч, потому что ставка в 100 рублей уже не приносит удовольствия.
Какой бы ты дала совет созависимым?
Я не буду раздавать советы. Могу только предупредить.
Созависимый мечтает о том, чтобы зависимый прекратил употреблять. Даже если эта мечта осуществится, то вы все равно обнаружите себя несчастными. Потому что дело в вас самих. Обратите внимание на себя, займитесь собой и станьте лучше. Тогда вам не будет стыдно и больно от того, что вы живете с каким-то неблагополучным человеком.
Когда начинаешь внушать людям правильные вещи, они не будут тебя слушать. Своим личным примером можно сказать намного больше, чем какими-то умными словами. Вот и все.
Я желаю зависимым не бояться показывать свои проблемы другим людям. Вы не одиноки. Есть на свете люди, которые могут понять вашу боль и помочь вам выбраться из этого. И они находятся достаточно близко. Не скатывайтесь в изоляцию и идите искать помощи, она действительно есть.
* * *
Рассказываю о лудомании (зависимости от азартных игр) и других зависимостях в Телеграм-канале. Этот канал — часть проекта «Заново», который призван помочь игрокам перестать играть в казино, делать ставки и играть в другие азартные игры, и в конечном итоге наладить жизнь. Если вы созависимый или знаете игроков, которые хотят завязать, покажите им эту ссылку.
Зависимые от алкоголя и наркотиков люди часто отказываются от наркологической помощи. Они отрицают проблему, считают лечение неэффективным или небезопасным. Также руководствуются другими мотивами, непонятными здоровому человеку. Интервенция – способ убедить аддикта принять помощь, мотивировать на освобождение от разрушительной зависимости и избежать принудительного лечения от наркомании и алкоголизма по решению суда.
Что такое интервенция?
Интервенция – это профессиональная помощь психиатра-нарколога или психолога, которая позволяет получить у зависимого больного согласие на лечение. Лечить алкоголизм и наркоманию без согласия больного в России нельзя. Интервенция решает эту проблему.
Практика распространена в большинстве стран. Она помогает больному и его родным принять помощь и не подвергать себя опасности и стрессам.
Зависимый человек не соглашается на терапию по разным причинам.
Отрицание заболевания
На ранних стадиях зависимости человек уверен, что не страдает от патологической тяги. Симптомы заболевания выражены слабо. А удовольствие от употребления веществ изменяющих сознание пока сохраняется. Он думает, что принимает очередную дозу, которая его расслабит. На запущенной стадии разобраться в происходящем мешает деградация личности: зависимый испытывает страх жить без веществ.
Страхи и мифы
Когда человек уже не может отрицать факт зависимости, он часто избегает терапии из-за страха. Его пугает информация о лечении: принуждении к труду, насилию, наказанию, введению больших доз психотропных препаратов.
Эти мифы поддерживаются из советской медицины, которой давно не существует.
И также из-за деятельности нелицензированных центров, которые по закону не имеют права на оказание помощи.
Как алкоголика или наркомана уговорить лечиться
Если вы сами уже пробовали разговаривать с алкоголиком или наркозависимым сами, но результатов нет. Обратитесь за помощью к экспертам: психологу, интервенту, консультанту по зависимости. Профессионалы работают с зависимыми каждый день и смогут помочь уговорить вашего близкого на лечение.
Также возможен выезд бригады медицинских работников принудительного лечения. Это делается для того, чтобы во время сессии никто не пострадал. Заказать услугу интервенции вы можете обратившись за помощью.
Как организовать интервенцию?
Процедура проводится только специалистом: наркологом, психологом или психотерапевтом. Он должен иметь соответствующий диплом, а также работать в организации с государственной лицензией.
Влияя на зависимого самостоятельно, человек рискует столкнуться со следующими последствиями:Больной будет отказываться от помощи, руководствуясь своими мотивами, но также он потеряет доверие к близким.
Ему будет казаться, что они хотят причинить ему вред, избавиться от него, лишить свободы. Стресс будет подталкивать его к получению новой дозы. В результате конфликты между больным и его окружением будут нарастать, недоверие – усиливаться, болезнь – прогрессировать.
Зависимый частично утрачивает способность контролировать свои эмоции и поведение. Когда член семьи или друг в очередной раз подойдет к нему с разговором про лечение, он может повести себя неадекватно и попытаться причинить вред.
В этом случае нужно прекратить попытки повлиять на больного, защитить себя от опасности, и обратиться за помощью.
Зависимый прибегнет к манипуляциям: он будет соглашаться отказаться от вредной привычки и обратиться к наркологу, но будет просить времени, помощи, поддержки. Люди, которые поддаются на уловки больного, рискуют стать созависимыми.
Важно понимать, что человек без опыта и базовых знаний о взаимодействии с алкоголиком или наркоманом не может построить с ним успешную коммуникацию. Нужно либо досконально изучить тему взаимодействия с зависимым либо обратиться за помощью. Любой вопрос по этой теме вы можете задать в нашем анонимном телеграмм чате.
Когда следует организовать интервенцию?
Отказ человека от лечения – повод для обращения за услугой интервенции. Стадия болезни, стаж зависимость, возраст и другие факторы не имеют значения. Статистически чаще к интервенции прибегают в тяжелых случаях, когда аддикция развилась до запущенной стадии. Но при обращении на ранней стадии справиться с патологией можно проще и быстрее.
Признаки зависимости могут быть явными, когда человек открыто употребляет и не отрицает этого, а также косвенными:
- изменение круга общения;
- скрытость и изменение характера;
- ухудшение здоровья и внешнего вида;
- потеря интереса к прежним увлечениям;
- плохая успеваемость в учебе, замечания на работе;
- спрятанные шприцы, таблетки, порошки, бутылки и др.
Показаниями для экстренного обращения за помощью становится опасность для больного и его окружения:
- суицидальные угрозы и попытки;
- агрессия и отсутствие контроля над собой;
- потеря навыков обслуживания в быту, когда человек может затопить соседей, стать причиной взрыва бытового газа, пожара.Законодательство РФ запрещает любое принудительное лечение алкоголиков и наркоманов при медицинском вмешательстве. Но в описанных случаях, когда право больного на невмешательство нарушает право на безопасность других людей, можно получить судебное решение, которое поможет направить человека в клинику без его согласия (ст. 97-104 УК РФ).
Эффективность принудительного лечения больных алкоголизмом и наркоманиейПринудительная терапия крайне редко бывает эффективной. Не рекомендуем рассматривать ее в качестве первого способа помощи зависимому человеку.
Для освобождения от аддикции требуется осознанное решение больного вернуться к здоровой жизни, его тщательная работа над собой, поддержка специалистов и близких.
Терапия по решению суда проводится только в государственных центрах (наркологических, психиатрических), и направлена на изоляцию опасного человека, а не на глубокое преображение его личности. Поэтому прибегать к такому методу можно только при неэффективности других мер.
Также воспользоваться помощью судебной системы не удастся, если больной попадает в следующие категории:
- беременные женщины и мамы детей до 8 лет;
- инвалиды I и II группы;
- несовершеннолетние.Задача интервенции – не просто получить у больного согласия на терапию и передать его медикам наркологической клиники. Она включает работу с сознанием алко- или наркозависимого, налаживание с ним контакта и предоставление возможности выразить свои чувства, страхи, пожелания.
Этапы проведения интервенции
Выбрав специалиста, который проведет процедуру, нужно определиться с правильным подходом к больному.
Индивидуальная работа с пациентом
Специалист по интервенции придет к пациенту домой по просьбе его близких, чтобы провести с ним мотивирующую на лечение беседу.
В процессе разговора он:
- выяснит, осознает ли человек, что серьезно болен;
- уточнит причины отказа от наркологической помощи;
- познакомит человека с программами и методами терапии;
- расскажет о последствиях заболевания;
- убедит принять помощь.После разговора аддикт должен понять, что ему выгодно согласиться на лечение, так как в клинике помогут восстановить здоровье и не будут подвергать неприятным процедурам, осуждать, и т.д.
Групповая работа
Метод подключает к воздействию на зависимого его друзей и членов семьи, превращая специалиста из личного участника интервенции в ее организатора. Он рассказывает родственникам больного, какую стратегию нужно использовать для влияния на нуждающегося в помощи человека.
Его инструкция включает информацию:
- как начать разговор с аддиктом;
- какие аргументы нужно использовать;
- как защитить себя и не брать лишнюю ответственность.Таким образом, специалист научит «группу поддержки» эффективным тактикам и будет контролировать процесс до получения результата.
Такой подход требует больше времени, чем индивидуальная психотерапевтическая беседа с врачом или психологом. Зато она помогает зависимому наладить внутрисемейные отношения, подключить все окружение больного к работе над преображением личности зависимого и изменением отношения к проблеме.
Ведь зависимость – это семейная проблема, и для поддержания ремиссии родственникам и друзьям придется освоить новые навыки построения отношений.
Автор: Александр Лещенко