Утром за меня взялись родители. На пару. Безо всякой педагогики и психологии. Они будто историю болезни заполняли: на что жалуетесь, как давно, с чего началось… Само собой, я сначала упёрлась рогом, но они быстренько сбили с меня спесь, и уже через десять минут я, давясь слезами и соплями, всё им вывалила.

- Вот пацан, - пробормотал папа, потом посмотрел на меня. – Слушай внимательно. Он сейчас мается не меньше тебя, а может и побольше. Не спорь, я знаю, о чём говорю. После праздника прибежит мириться как миленький!
- Почему после праздника? – спросила я.
- Потому что мы сегодня уезжаем, а вернёмся только второго числа! – напомнил папа.

Ну, что ж, ехать так ехать. Вещи были собраны заранее. Мы позавтракали, точнее, родители позавтракали, а я с грехом пополам выцедила стакан сока. Потом мы погрузились в машину и через пару часов стояния в пробках выбрались на нужное шоссе. На месте были ещё до полудня.

Я осмотрела здание. Санаторий как санаторий. Ещё с советских времён, а может и того раньше. Ничего, короче, особенного. Зато какой вокруг был лес! И сколько снега! Ближние ёлки были увешаны гирляндами лампочек, а вдоль всей подъездной аллеи выстроились снежные и ледяные фигуры – всякие санты, олени, гномы, звери какие-то. А потом я увидела машины на парковке и мне стало неловко за нашу обшарпанную Ауди. Маме, кажется, тоже. А вот папа никакими комплексами не страдал. Он первый выскочил из машины и стал вытаскивать из багажника вещи.

Потом к нам подошёл такой важный дядечка в дорогой аляске и без шапки. Он поздоровался с папой за руку и назвал по имени-отчеству. Вслед за ним набежали два парня в форме. Один выхватил у папы сумки, а второй ключи от машины. Перед нами распахнули дверцы. Мы с мамой обалдело выбрались. Машину тут же стали парковать, а вещи унесли. Папа разговаривал с дядькой. Мы с мамой подошли. Дядька глянул на нас и прямо всплеснул руками.

- Александр Петрович, вы с дочерьми!

Мама вся покраснела сразу, а папа нас церемонно представил, подмигнув мне. Дядька начал извиняться перед мамой за свою оплошность, но как-то так, что она ещё больше краснела и смущалась. Потом дядька чуть ли не с поклоном вручил нам ключ с красивым брелоком, и мы пошли устраиваться. А дядька бросился к другим подъезжающим машинам.

Комната у нас была – да! Я буквально обалдела. Огромная, из двух разделённых аркой помещений. В одном была здоровенная двуспальная кровать. Нет, кроме шуток, туда можно было уложить человек пять, да ещё бы место осталось. Во втором помещении была гостиная с камином, наряженной ёлочкой, телевизором и большим диваном. В камине горел огонь.

- Ка-акая прелесть! – ахнула мама и потянулась к огню озябшими руками.

В дверь постучали. Это притащили наши вещи. Папа там что-то замешкался, а потом окликнул нас и спросил, где мы будем обедать: здесь или в ресторане. Мама застеснялась и сказала, что, мол, зачем беспокоить людей. Папа вздохнул и велел парню тащить обед сюда. Потом у него зазвонил мобильник. Мы с мамой обмерли. Звонок – это экстренный вызов к больному. Прощай праздники! Но звонили, оказывается, насчёт меню. Ни фига себе сервис!

Я начала оттаивать и приходить в себя. Попросилась у родителей побродить по дому.

- Давай, - разрешил папа. – Только недолго. Минут через 20 будет обед.

Я пошла из номера, затылком ощущая, что родители мои взялись целоваться. Да, не по делу я как-то тут при них… Я вышла в большой холл на нашем втором этаже. Здесь всё было здорово украшено, и стояли всякие настольные игры. Бильярдный и карточный столы, шахматы всякие и ещё незнакомые какие-то штуки. Я покатала ладонью бильярдный шарик, костяной, тяжёленький, гладкий-прегладкий…

- Интересуетесь бильярдом, девушка?

Я вздрогнула. Голос раздался откуда-то сверху. Ух, ты, а я и не заметила. Здесь имелось что-то вроде зрительской трибуны. Это была явно декорация, стильная и украшенная. На верхнем ряду сидел парень, смутно мне знакомый. Я кивком поздоровалась, тупо вспоминая. Парень улыбнулся и тут я его узнала. Он же выиграл эту последнюю как её там, фабрику звёзд что ли, только на другом канале.

- Вы Виктор, да? – спросила я.

Он весело кивнул и доверительно сообщил мне:

- Вы – первое юное лицо. Я уже начал подозревать, что новый год придётся встречать со старцами.

Я припомнила, что у него кто-то из старших родственников тоже что-то такое известное – актёр, кажется. Потом я спохватилась и представилась.

- О! – сказал он. – Гаймуратова? А ваш папа врач ведь, да?

И Виктор потащил меня показывать дом. Мы побывали в бальном зале, который был сногсшибательно украшен, в ресторане, во всяких курительных, парикмахерских комнатах, библиотеке и спортивном зале. В последнем я увидела лыжи. Не какие-нибудь там жалкие прокатные дрова, а фирменные, новенькие, лаково поблёскивавшие аристократы.

- О, - жалобно сказала я.
- Хотите прокатиться? – тут же загорелся Виктор.
- А можно? – осторожно поинтересовалась я.
- Пошли узнавать! – улыбнулся он.

И мы пошли. В специальной стеклянной комнате обнаружился дядька в спортивном костюме, который записал нас в компьютер, подобрал нам лыжи и повесил на них специальные бирочки, на которых было напечатано «оставлено для», а наши имена вписаны от руки. Потом у нас с Виктором практически одновременно сработали мобильники. Мы переглянулись и рассмеялись. Короче говоря, нас позвали обедать.

Мы поднялись на наш этаж и разошлись в разные коридоры, договорившись встретиться после обеда и пойти покататься немножко в лесу.

У нас в комнате уже стоял сервированный столик с кучей еды и бутылкой вина. Пока родители его дегустировали, я рассказала о новом знакомом.

- А! – сказал папа. – Пациент! Шрам после удаления аппендикса в области…
Мама изо всей силы пнула его под столом. Папа замялся и закончил:

- В области паха. Чего дерёшься?

Мама засмеялась.

- Этот мальчишка поёт – заслушаешься. А ты про шрамы, да ещё после аппендицита!
- Пусть поёт! – отмахнулся папа. – Полька, вина хочешь?

Я сказала, что мы идём кататься на лыжах. Папа сделал было стойку, а мама елейным голосом сказала, что конечно-конечно, что они завтра тоже, а сегодня всё-таки новый год… Кого она хотела задурить, совершенно непонятно. Я снисходительно улыбнулась и развязно спросила, сколько им нужно времени.

- Целая жизнь! – объявил папа и добавил. – Будешь возвращаться – позвони и все дела!

Когда в конце обеда я смаковала фруктовый коктейль – такую художественно резаную смесь разноцветной экзотики, позвонила Наташка. Мы поздравились, поболтали, а потом Наташка сообщила, что меня вчера сильно искали, Сергей был аж зелёный, разбирался с Евгеном. Я поинтересовалась подробностями.

- Ну, чё, - сказала Наташка. – Серый чего-то ему сказал, а Евген ответил, что такие девочки, как ты, не должны ходить домой в одиночестве! Серый аж затрясся, ну, и они там ещё поговорили.
Наташке был явно скучен этот разговор, и я успокоилась. Обошлось без мордобоя.

Виктор между тем уже ждал меня в холле. Мы спустились за лыжами, вышли, и нам показали накатанную тропинку. Мы углубились в лес. Как же там было хорошо! Виктор начал расспрашивать меня обо мне, а я стала задавать вопросы о конкурсе и о том, чем Виктор занимается теперь. Мороз был небольшой. Мы сделали пару кругов и покатались с горки. Мне удалось не упасть ни разу в отличие от Виктора, и я преисполнилась невозможной гордости за свою ловкость. Потом мы рванули вперегонки к санаторию. Я сначала радовалась, что выигрываю у него, а потом заметила, что он поддаётся, рассердилась и стала кидаться в него снежками. В итоге получила сама рыхлым комом прямо в лицо. В отличие от меня Виктор свои снежки не утрамбовывал в тугие бомбочки, а просто подхватывал мокрые горсти и швырял в меня. В результате я буквально умылась снегом. Мы подъезжали к крыльцу белые с головы до ног. По лицу у меня сбегали растаявшие капельки. Щёки сильно горели. И было по-настоящему хорошо.

День уже начал синеть, но гости всё ещё прибывали. На подъездной дорожке стояли несколько машин. Возле распорядителя я увидела парня в знакомой куртке. Внутри у меня ёкнуло. Когда мы подъехали поближе, я увидела, что это и правда Сергей, только совсем незнакомый с модной и очень элегантной стрижкой и непередаваемо надменным выражением на лице. Когда я поняла, что он наблюдает за мной, кивнула ему издали. Он медленно отвернулся. А я вдруг заметила знакомую «Шевроле», из которой тут же выбралась кошка – в изящных маленьких сапожках, в тонких пушистых колготках и в тунике из мягкой как масло замши. Голова у неё на этот раз была в иссиня чёрных завитках. Распорядитель дал ей ключ, а она протянула его Серёжке.

- Аградецко, Эсперанца, - пробормотал он, ну, или что-то в этом роде.

Она взъерошила ему волосы и пошла вверх по лестнице на крыльцо, а он остался. Я вдруг решила, что он ждёт меня. Но ничего подобного! Он разговаривал с распорядителем, причём откровенно разглядывая нас с Виктором. Виктор, привычный к тому, что его все узнают, помахал рукой. Серёжка снизошёл до кивка. И именно в этот момент я сообразила, что пропал мой Новый год. Этот человек будет изводить меня своим присутствием всю ночь.

Я позвонила родителям и буркнула, что иду. Когда поднялась в номер, меня ждали большая чашка кофе и понарошечные пирожные размером с профитрольки.
- Ой, какая ты сейчас красавица! – всплеснула руками мама. – Обязательно пойдём все завтра кататься на лыжах!
Я покосилась в сторону большого зеркала на стене. Что красивого? Бледная, с красными пятнами на щеках и бледными губами…
- Что случилось? – поинтересовался проницательный папа.
Естественно, я разревелась и рассказала, точнее, прохлюпала. А папа неожиданно захохотал.

- О как! – сказал он. – Глупая Полинка! Я-то думал, он дотерпит до нашего возвращения! Представляю, как он изворачивался, чтобы попасть сюда! Моя дочь!
Папа сделался гордый до отвращения. Изворачивался этот… как же! У него на все случаи жизни имеется кошка его. А ещё врал мне, что расстался с нею…
- Полька! – рассердился папа. – Сейчас же перестань! Иди лучше поспи. У тебя сейчас получится после прогулки… Убью этого мальчишку!

Я думала, что не смогу уснуть, но и в самом деле задремала под собственные свои всхлипывания. А разбудили меня перед самым началом вечера. Родители были уже одеты и напомажены. Я впервые за бог знает сколько времени увидела их вдвоём при параде. Они у меня очень красивая пара: высокий поджарый папа и маленькая мама, вся такая пропорциональная и округлая. Мне всегда хотелось быть похожей на неё. К сожалению, я в папину семью – длиннее, чем мне хотелось бы, и ни следа восхитительной маминой соразмерности.

Мама отправила меня умываться и принимать душ. Когда я вернулась, она взялась за меня сама. Я только жмурилась, а мама делала массаж, наносила тоник, крем, косметику, занималась волосами. Я почему-то ощущала полное опустошение и ничего не хотела делать. Потом меня всунули в платье и туфли, прицепили на шею тоненькую нитку неровного речного жемчуга и подвели к зеркалу. Я себе не понравилась. Получилась какая-то бледная немочь в зеленоватом платье с вышитыми берёзовыми ветками по сильно расклешенному подолу юбки. Причёска – а ля скромняшка. Туфли вообще напоминали сандалии. Но родители мной любовались, и я через силу выдавила улыбку. Всё равно вечер пропал. Мне по-любому роскошную, знойную кошку не переплюнуть.
Мама подала мне бледно-розовую помаду и, пока я красила губы, папа сходил к ёлочке и принёс оттуда свёрточек.

- Вот, - сказал папа. – Может быть тебе понравится. С новым годом, дочка.

Я развернула свёрточек. В нём оказалась крошечная синяя коробочка с надписью «Клима». Я читала, что это очень знаменитые духи. Запах и в самом деле оказался восхитительный. И не просто очень приятный. Ко мне вдруг разом, необъяснимо вернулась радость жизни, ощущение праздника и волшебства новогодней ночи. Я моментально вспомнила фильм «Парфюмер» и с опаской повертела в пальцах коробочку.

Папа сунул нос мне в волосы.
- Ах, - сказал он. – Как я это всё люблю!
Мама засмеялась.
- Чего ты! – засмущался папа. – Когда я встретил тебя на той дебильной дискотеке, сильно воняющей юным мускусным потом вперемешку с дезодорантами, одна ты так чисто пахла «Шанелькой»… Я потерял голову сразу и навсегда.
- Ты не рассказывал, - удивилась мама и так посмотрела на него, что мне захотелось улезть в собственный корсаж.
- Я хочу, чтобы и тот парень, которому, в конце концов, придётся отдавать Полинку, тоже в момент сворачивал слева куда надо, только почуяв знакомый аромат, - мечтательно сказал папа.
- Откуда-откуда сворачивал? – нехорошо так переспросила мама.
- Я гипотетически! – тут же вскричал папа.
- Смотри мне! – грозно сказала мама! . – Ловелас!

Потом мы пошли в залу, где уже начался приём. Там собралось много народу. Все были до невозможности красивые и весёлые. Я смотрела на всех этих людей, которых привыкла видеть исключительно по телевизору, и удивлялась, какие они простые и славные. Мне почему-то тоже все улыбались, а с папой здоровались: мужчины – за руку, а женщины целовали в щёку.

Потом начался маленький и, как они сказали, домашний концерт. Они прямо из зала выскакивали на невысокую сцену, пели, шутили, говорили – блеск! Когда я расскажу, девчонки умрут от зависти. Все стояли на ногах, только вдоль стен были расставлены навороченные стулья для тех, кто устанет. Все постоянно двигались, и в один момент меня оттеснили к такому стулу. Я неожиданно оступилась и брякнулась бы, но меня подхватили, и я приземлилась на чьи-то колени. Я повернула голову, и навстречу мне заулыбался Виктор. Мне сделалось неловко, потому что я сидела не просто на коленях. Виктор наклонился к моему уху и, дохнув запахом шампанского, спросил:

- Знаешь анекдот? Заходит девушка в автобус и идёт по салону, чтобы билетик прокомпостировать. Тут автобус резко тормозит, и девушка падает прямо на колени к священнику, который тихонечко сидит в креслице. Девушка смотрит на него и говорит: «Ого!» А священник отвечает: «Не ого, а ключ от собора!»

Я внутренне улыбнулась, но сделала вид, что не поняла, поблагодарила Виктора и соскочила с его колен. И увидела кошку! Прямо перед собой. Она была загорелая и одета как Кармен – в красном пылающем платье, в красных туфлях, с испанским гребнем в смоляных волосах. Эсперанца, вспомнила я, и праздник для меня снова погас. Потом в зал начали вносить шампанское. Я глянула на часы и кинулась искать родителей, страшно опасаясь при этом нарваться на Серёжку. За мной увязался Виктор.

Я нашла их за минуту до боя курантов. Мама подалась мне навстречу, а папа запихнул в руку бокал с шампанским. Потом начали бить куранты, и все хором стали считать: ра-аз, два-а… Я увидела рядом Виктора и кивком позвала к нам. Родители не взглянули на него. Они любовались друг другом. Я пригубила шампанское. Вау! Оно оказалось такое вкусное! Совсем не похожее на газировку. Оно было чуть-чуть терпкое и до краёв наполненное ароматом цветов и фруктов, таким густым, будто глотаешь концентрат солнца. Я не заметила, как выпила весь бокал. И в это время все завопили: Ура! Наступил новый год. Все вокруг начали обниматься и целоваться.

Меня тоже схватил Виктор, сильно обнял и поцеловал прямо в губы. И утопил в своей слюне. Меня буквально передёрнуло от отвращения. Я сдержалась, чтобы не рвануться в тот же миг, а потом всё улучала момент, чтобы вытереть губы. Он вроде бы ничего не заметил, весело поздравлял моих родителей. Папа со своей неподражаемой усмешечкой поинтересовался его здоровьем и стал потом расспрашивать дальше, ловко развернув ко мне спиной. И я поспешно сбежала. Я сразу отыскала алое пятно – кошку. Я думала, что Сергей где-то возле неё, но ошиблась. Я потерянно озиралась до тех пор, пока не пригласили в ресторан. Вместе с толпой вошла внутрь и стала искать наш столик.

Я увидела его уже в ресторане. Он был такой нарядный и очень красивый. Любимый мой. Разговаривал со своей кошкой и с каким-то мужиком. И лениво обозревал, как народ рассаживается за столы. А потом посмотрел на меня. «С новым годом», - сказала я одними губами. Он хорошо улыбнулся и тут же перевёл взгляд на свою компанию. Мне опять захотелось умереть.

Я нашла наш столик. Оказывается, с нами сидели Виктор и его родственник. Я его мгновенно узнала. В старых фильмах он всегда играл бравых лётчиков или белых офицеров. Он поцеловал мне руку и дальше вёл себя вежливо и очень церемонно. Я не помню, что я ела и ела ли вообще. Вот ещё бокал шампанского, да, выпила. Его вкус напоминал что-то очень знакомое и приятное. А потом это всё чревоугодие наконец-то кончилось и все пошли танцевать. Я тоже. Я всё ещё надеялась как дурочка.

А потом случился этот кошмар. Меня начали приглашать всякие разные люди, молодые и не очень, весёлые и мрачные, со знакомыми симпатичными лицами и никогда раньше не виденные. В конце концов, от всех этих покачиваний, кружений и мельтешения лиц мне стало нехорошо, и я укрылась сначала в дамской комнате, а потом улизнула к нам на второй этаж.

Из холла убрали игры. Там теперь стояли чайные столики, накрытые и с горячими самоварчиками, стильными и отчаянно блестящими. В корзиночки были выложены всякие сладости и пакетики с заваркой. Пока здесь никого не было, я налила себе чашку чая, не зная, можно ли это делать, и поискала взглядом, где бы присесть.

- Иди сюда, Полина, - услышала вдруг я.

Это опять была она, кошка, Эсперанца. Она сидела за дальним столиком одна и тоже пила чай. Я подошла. Она кивнула на стул рядом с собой. Я присела и стала смотреть в чашку.
- Что, - спросила она. – Плохо тебе?
- Заметно? – ощетинилась я.
- Ещё как! – усмехнулась она.
Она ещё и издевалась. Во мне поднялась волна протеста.
- Ну, вот зачем он вам? – спросила я. – Зачем?
Она усмехнулась и что-то сказала. Но я не слышала её, меня несло.
- Вы такая красавица. Вам только взглянуть, и они все ваши, эти там внизу. А он мальчик…
Кошка приподняла бровь.
- Ну, для вас, - пролепетала я.
Кошка прикрыла глаза.
- Когда-то давно, - сказала она, - я пренебрегла таким вот мальчиком, потому что мне очень сильно надоела нищета. И расплатилась за это теперь. Не упрекай меня, Полина. Я отдала его тебе. Слышишь? – она в упор глянула на меня зелёными своими русалочьими глазами. – Ещё в тот день!

Я растерялась. А почему тогда… А зачем… Она прочитала все мои невысказанные вопросы.

- Он приполз сегодня утром. Он валялся в ногах. Он обещал всё, что я пожелаю. В обмен на приглашение сюда. Он был просто раздавлен. Я сжалилась. Уж извини.

С этими словами кошка поднялась и пошла вниз, с каждым шагом всё более распрямляя спину и поднимая подбородок. А я зажала в руках злосчастную чашку и кипела от ярости.

Ну и почему тогда? Где он?! Мне очень сильно захотелось спуститься вниз, найти его и вытряхнуть из него душу. Но я вспомнила, что там меня сразу начнут хватать потными руками, мять и кружить. И затаилась на своём стуле, тупо страдая и не зная, что делать. В таком положении меня и нашёл Виктор.

- Полина! – воскликнул он. – Я тебя потерял! Пошли!
Я вспомнила: слюни! И замотала головой. Тогда он плюхнулся рядом и, конечно же, изготовился целоваться. Чёрт! Я ощетинилась всеми локтями и коленками. А Виктор засмеялся и помахал ладонями, как бы говоря: «Не буду! Не буду!»
- Мне тебя жалко, - сказал он. – Такая весёлая ночь, а ты тут сидишь одна.
Я не ответила. Мне саму себя стало до смерти жалко.

- Пойдём вниз, - позвал Виктор. – Там уже половина народу разбрелась кто куда. Там хорошо.
Я вздохнула и поднялась. Виктор взял меня за руку. И именно этот момент он выбрал, чтобы появиться из какой-то засады, как чёртик из табакерки. Я застыла как столб.

- Ну, иди! – язвительно сказал он. – Что ж ты не идёшь?
Я в ярости уставилась на него, потому что теперь точно знала, что всё это время он прятался где-то рядом, наблюдал за мной и потирал свои гадские лапки.
- Что? – продолжал Серёжка. – Девочке захотелось музыки и цветов?
Он сделал дли-инную паузу между «захотелось» и всеми другими словами. Мерзкий комедиант!

- Эй ты! – сказал Виктор.
- Уйди! – перебил его Серёжка и снова вызверился на меня. – Как быстро ты утешилась, а?! Диос, её незаслуженно оскорбили! Незаслуженно!
Меня наконец-то прорвало.
- А чем это я заслужила?! – взорвалась я.
- Полина, - Виктор попытался положить руку мне на плечо.
- Уйди! – на этот раз мы заорали вместе.
- А конечно нет? – язвительно продолжил Серёжка. – Это твоё благородство ради какого-то, - он снова ввернул испанское словцо, которое я не разобрала, - потом эти танцы твои! Акробатка эступида! Этот миелофонщик! Что я должен был думать?! А что делать? !
- Да нечем тебе думать! – завопила я в ответ. – У тебя одна единственная извилина! И та в позвоночнике!
Виктор засмеялся.
- Иди отсюда! – процедил ему Серёжка.
Очень тихо и не по-хорошему. Виктор послушно попятился в сторону лестницы, не сводя с нас глаз.

- Зато тебя всё время тошнит твоими мозгами! Наверное, слишком много! Думать не получается! Чего ты попёрлась домой с этим Евгеном?! Тебе мало от него доставалось?!
- А с кем я должна была идти?! – рассвирепела я. – Кто весь вечер сидел с чванной мордой и смотрел на меня как на пустое место?!
- Да ты меня своими прыжками пришибла, эступида!!!
- Да сам ты это слово!!!
- А ты пута!
- Что-о?! – взревела я. – Ты опять?!
- А кто?! – рявкнул он. – Я бегаю, ищу билеты, унижаюсь, черт возьми, как последний! Приезжаю и вижу тебя с очередным кабальеро, такую развесёлую, румяную… Пута!
- Перестань! – завопила я. – Обзываться по-испански!
- Сейчас вообще убью!!! – заорал он в ответ.

Я поперхнулась на полуслове и уставилась на него. Он был сейчас какой-то чёрный от ярости. Да и сама я, похоже, выглядела не лучше. Мы стояли друг против друга, как непримиримые враги и сверлили друг друга взглядами. Тишина уже начала давить на уши. И вдруг сверху прозвучал нечеловеческий голос с наставительной интонацией.
- Тарам-пам-пам! – сказал он.
Мы вздрогнули одновременно, а потом так же одновременно задрали головы. Прямо над нами висела клетка. А в ней был попугай, большенный, белый, с мощным хохлом на макушке. Он переступил мохнатыми лапами, подёргал головой и отрекомендовался:
- Кеша! Мальчик! Серебряный попугайчик!

Мы с Серёжкой снова посмотрели друг на друга и начали медленно надуваться. Я не выдержала первой. Мы хохотали минут десять, смолкали, смотрели друг на друга и начинали снова. Потом Серёжка притянул меня к себе, и мы просто долго так стояли, прижимаясь друг к другу, с упоением принимая близость. Он был такой родной в этот момент, такой любимый, со всеми своими родинками и морщинками возле губ. Я осторожно протянула руку и провела пальцем по его губам. Он сморщился и сказал:
- Щекотно…
- Да поцелуй ты уже её! – услышали мы и повернули головы.
За чайными столиками было полно народу. Они пили чай и смотрели на нас. Серёжка схватил меня за руку и потащил прочь.

- Куэрида, - спросил он. – Ты простила меня?
- А ты? – откликнулась я.

Он притиснул вдруг меня к стене и впился в губы. Я радостно рванулась навстречу и стала плавиться в его руках, в его таких твёрдых несуетливых ладонях. Потом я услышала, как он вставляет ключ в замочную скважину. В комнату он затащил меня, не прерывая поцелуя, захлопнув дверь ногой и швырнув ключ на что-то стеклянное. Наверное, целую вечность мы целовались прямо там, у входной двери. Сергей притискивал меня к себе, удерживая одной рукой за плечи, а другой за талию. Мне наконец-то было по-настоящему хорошо. Потом где-то зазвонил мобильник. Серёжка выругался и подхватил меня на руки. Он положил меня на кровать и небрежно цапнул вспыхивающий зелёным экраном и вякающий телефон.

- Н-ну? – злобно спросил он, некоторое время просто слушал, потом как-то зашипел и сказал. – Идите на фиг!
Он сел на кровать, выключил телефон совсем и закинул его на стол. Несколько секунд сидел, глядя прямо перед собой, сжимая и разжимая кулаки, а потом упал рядом и снова потянулся ко мне руками.
- Кто это был? – тихо спросила я. – Кошка?
- Папенька твой, - буркнул Сергей. – Спрашивал, где ты.
Он некоторое время неистово целовал меня, лицо, обнажённые плечи, шею, потом раздражённо спросил:
- Где это платье расстёгивается? – и добавил. – Я его сейчас порву ко всем чертям!...

- Ты светишься, куэрида, - сказал вдруг Серёжка.

Я посмотрела на себя. В комнате уже было не темно. Зимний рассвет догнал нас, а снег за окнами сделал его ясным. В странном рассеянном свете моя кожа и в самом деле сияла металлическим отблеском, мягко, но заметно.
- Господи, - пробормотал Серёжка. – Как же так случилось, что ты стала моя, куэрида? Ты ведь и правда моя?
Я кивнула и вдруг испугалась.
- А если сейчас придёт кошка?
- Какая кошка? - не понял он.
- Эсперанца! – процедила я.
- А, - он вяло отмахнулся своей точёной кистью. – Её комната в другом месте…

Он запихнул руку куда-то под кровать и выволок оттуда бутылку шампанского.
- Предлагаю поддержать силы, - пробормотал Сергей. – Полька, вида миа, там на столе есть бокалы…
Я глянула и сказала:
- Один и ещё кучка стекла.
- Давай его сюда… Бокал конечно…
Я принесла, и мы стали пить то самое шампанское, так восхитившее меня ночью, отпивая по глотку и передавая друг другу бокал. Потом он снова стал целовать меня.

- Я уже было решил, что всё, - нехотя признался Сергей. – В особенности, когда увидел тебя с этим Карузо…
- Ты красивый, - сказала я. – Эрмозо.
- О? – удивился он. – Этого слова я точно не произносил.
- На истории искусств, - призналась я. – Шла речь о Филиппе Красивом. Я запомнила.
Серёжка собственническим загребущим жестом ухватил меня и притиснул к себе.
- Моя женщина! – объявил он с точно такой интонацией и таким же выражением на лице, с каким недавно папа сказал «Моя дочь!», с гордостью и полным осознанием прав собственника.

Я вспомнила.
- Серёжка, ночью ты послал на фиг моего отца…
Сергей пробормотал что-то в том смысле, что и не жалеет.
- Папа такие вещи терпеть не может и не прощает, - сказала я.
- Я тоже, - буркнул Сергей. – Если ещё позволит себе подобные высказывания в мой адрес, я заберу тебя у него прямо сейчас.

Сказан о было так, что я поняла: он принял решение и менять его не намерен.
Усталость мягко гудела во всём теле, но спать не хотелось совершенно. Мы так и сидели, обнявшись, разговаривали и строили всякие планы.
Потом пришла моя мама, принесла для меня другое платье.

- Ох, и наделали же вы вчера шуму, ребята, - сказала она.
Мы уставились на неё. Мама улыбнулась.
- Вы так орали друг на друга, что сбежалась половина дома. И наблюдала потом, как вы, в упор никого не видя, смеялись и обнимались. Сашка был в ярости. Я еле удержала его. А ещё до этого все заметили, как один прятался, а другая с потерянным видом его искала.
- А сейчас? – спросила я. – Как папа сейчас?
- Поговорить им придётся, - осторожно сказала мама. – Пойдём.

Они действительно… поговорили. Первым делом папа отвесил ему зверскую пощёчину и процедил:
- Не смей выставлять на посмешище мою дочь!
Серёжка сделался яростный и очень сдержанный при этом .
- Справились, да? - сказал он. – Я-то вас ударить не могу. Просто из-за вашего возраста. Но имейте в виду, теперь Полина моя женщина и это я за неё отвечаю.
- Вот и постарайся, будь добр, чтобы она не выглядела дурой! – припечатал отец. – А теперь пошёл! И приведи себя в порядок! Мы все сейчас идём обедать. И ты с нами!
Потом мы и в самом деле спустились в ресторан двумя парами, и нас встретили аплодисментами, чуть ли не овацией, все, кто там был. Под взглядами этих людей Серёжка слегка повернулся и через наши с мамой головы сказал:
- Синяк будет.
А мой отец ответил:
- Я старался.

Они меня начали раздражать. Все эти малышки. Сегодня я вдруг обратила внимание, что их слишком как-то много в кофточках с рукавами, отхваченными на две трети длины. Вообще-то это мой стиль. Это я так ношу рукава и ещё люблю воротники шалькой. Это мода середины прошлого века. Бабушка говорила, что она очень женственная и изысканная. Я так привыкла к своему стилю. А эти девчонки теперь всё опошляли. Они использовали отдельные детали при прочих неизменных.
Ну, вот прямо у входа на этаж встретилась одна. И блузочка-то у неё из батиста, и дракончик заплетён как у меня, зато ниже талии ЭТО – юбка не юбка, пояс не пояс, трусы из-под него торчат, сверкают, а ещё ниже – пудовые гриндеры как кандалы. Тоска меня взяла. Я поспешила спрятаться в классе от всех этих изучающих взглядов. Они же смотрят, они же сравнивают. Они на меня мысленно такие ненастоящие юбчонки напяливают. Их же мой стиль а ля Эвита до середины колена просто смешит.

Навстречу улыбнулся Сергей, помахал моим мобильником. Так вот, у кого я его забыла! Мне стало так тепло и хорошо сразу. Господи, ведь я могла окончить школу и так и не понять, кто же был все эти годы со мною рядом! Благословенна будь Марьяна со своим театром! Он увидел повязку у меня на руке, когда я уже пробиралась на своё место.
- Бандитская пуля, Принцесса?
- Именно, - кивнула я.
- Расскажешь? – полюбопытствовал он.
Пришлось сказать, что не могу, а врать не хочу. Принял такой мой ответ, а взгляд сделался очень серьёзным.
А потом черти принесли Евгена. Не мог уже дома отлежаться! Морда заплывшая, кулаки ободранные, весь перекошенный. И при этом снова с цветами. Он прошагал прямо к нашему столу.

- Полина, - сказал. – Здравствуй, Полина. Спасибо тебе, Полина.

Оставил свои деревянные розы и похромал на задние ряды чуть ли не под овации, такой последний герой.

- Лучше бы тебе мне всё рассказать, Принцесса, - как-то нехорошо попросил Серёжка.
- Спроси у него, а? – взмолилась я.
- Что между вами произошло? – не захотел услышать меня Серёжка.

Не могла я ответить. Я обещала. Какого чёрта я обещала?!
Бог знает, что подумал Сергей. Отодвинулся от меня на самый край и уткнулся в свой проклятый коробок!

Первый урок был у Марьяны. Она шутливо ужаснулась внешним эффектам на туловище Евгена и приступила к разбору сочинений. Это были последние перед каникулами. Марьяна была в хорошем настроении и зачитала подборку самых удачных мест. Мы валялись. Что интересно, хотя бы по одному развесистому перлу нашлось у каждого. Потом Марьяна объявила оценки и натеялась читать Блока. Она его обожала. Прохаживалась по классу и завывала.

Я стала смотреть в окно. Утренние сумерки там сменились серым днём. Приближался новый год, а снега было мало. Из-за этого город казался грязным, несмотря на праздничную иллюминацию и здоровенные конструкции в виде стилизованных ёлок. И ещё этот заунывный вой Марьяны вгонял в окончательную тоску. Спасительный звонок грохнул в тот момент, когда я подумала, что ещё пять минут, и я умру. Марьяна остановилась точно у нашего стола.

- Это мне? – спросила она, цапая розы.

Я непонимающе подняла на неё глаза. Я уже успела забыть про цветы.

- Вам, - выручил меня Серёжка, - Извините, Марина Ивановна. Она заслушалась.

Марьяна что-то там такое заворковала и поплыла в учительскую хвастаться букетом.

- Не бойся, Полька, - сказал Евген, шагая мимо, - я тебе другие куплю.

Мальчишки все убрались из класса. Даже Сергей захлопнул ноутбук и ушёл.
Возле меня материализовалась Светка.

- Ты! – сказала она. – Что вчера было?
- Садись, - попросила я. – Не торчи. И избавь меня от приступов своей ревности.

У меня разболелась рука, и вообще сделалось как-то нехорошо. Я объяснила Светке, что рассказать ничего не могу, но она может быть уверена, что Евген получил сполна за все её мучения. Светка неожиданно прижалась щекой к моему плечу и спросила, что у меня с рукой. Но именно в этот момент к нам присоединилась Наташка.

- Мне! – сказала она. – Мне расскажите!
- Лучше сама что-нибудь расскажи, - попросила я.

Наташка как всегда была в состоянии восторженного идиотизма. Она захихикала и сообщила:

- Прикиньте, моя мамаша чуть не застукала нас вчера. Тема меня когда провожает, мы заходим в подъезде в нашем на такую лоджию… Ну, вход на которую с чёрной лестницы. И на лоджию выходит моя маман. Кто-то ей заложил, куда мы заходим.

Светка с любопытством уставилась на неё и поторопила:

- Не томи, чем кончилось-то?
- Оргазмом! – заржала Наташка.

Снова прозвенел звонок. Светка ускакала за Наташкой, дослушивать историю. В класс начали возвращаться те, кто выходил. Серёжка плюхнулся на своё место. От него заметно тянуло табаком. Я удивилась.

- Разве ты куришь?
- Умею! – отмахнулся он. – Ты по-прежнему ничего не хочешь мне рассказать, Полина?

Полина. Не Куерида и даже не Принцесса. Я медленно повернулась и посмотрела на него. Серёжка нехорошо щурился. Я уже открыла рот, чтобы спросить, в чём дело, но в класс ворвалась счастливая Жужанна. Она некоторое время оторопело рассматривала Евгена, но видимо решила ни о чём не спрашивать, повернулась ко мне и счастливым голосом сказала:

- Полина, деточка! У тебя – второе место. Мы участвуем в городском этапе! Сразу после каникул! Эта победительница сфальсифицировала результаты, оказывается. Вот только что привезли твой новый сертификат. Я так рада! Ты такая молодец! Дети, - повернулась она к классу. – Полина почти выиграла даже интеллектуальную дуэль. Она молодец!

Все начали хлопать, а я грустно сказала Серёжке:

- Ты даже не спросил…
- Я про другое спросил! – не сдавался он.

И тогда я поинтересовалась, в чём дело. Он быстрым шёпотом сообщил мне, что Евген при всех назвал меня классной женщиной.

- Что ещё? – спросила я.
- Да ничего! – психанул Серёжка. – Он так называет всех своих… ла трола!
- Кого? – переспросила я.
- Шлюх, - процедил он.
- Евген назвал меня шлюхой? – не поверила я. – За что?
- Вот и я хочу знать, - сказал Серёжка.
Я разозлилась. Один дурак сказал, другой поверил.
- Перебьёшься! – сообщила я.

Жужанна ещё что-то говорила, но мне сделалось как-то всё равно. Я взяла у неё сертификат и небрежно затолкала в сумку. Хотелось заплакать. Болела рука. Серёжка отодвинулся снова и снова что-то изучал у себя на экране. Я подумала, что вот, видимо, и всё, потому что ничего объяснять ему я не буду, да он и не поверит теперь.

После урока девчонки стали приставать ко мне, в чём я пойду на вечер. Новогодний школьный вечер для старшеклассников был назначен на завтра. Я сказала, что вообще не пойду.
- Ты чё, дура?! – взревела Наташка. – Меня маман тогда точно не пустит!
- Не говори ей, - пожала я плечами.
- Поль, - взмолилась Наташка. – Пошли.
- И в самом деле, - поддержала её Светка, а потом повернулась к Сергею. – Ты-то идёшь?
Серёжка поднял голову от экрана и заинтересованно спросил:
- Ты меня приглашаешь?
- Да! – засмеялась вдруг Светка. – Я приглашаю тебя! – и добавила. – Ты, по крайней мере, не ободранный!
- Хорошо, - ответил ей этот… этот…
Мне захотелось заорать на них и кого-нибудь ударить. Но к счастью, начался урок, и они разошлись. Серёжка что-то сказал, но я не услышала и переспрашивать не стала. А буквально через пятнадцать минут пришёл мой папа и забрал меня из школы. Вчера мы так и не сходили в магазин из-за моего боевого ранения и было решено сделать это сегодня.

Я провела два часа полного счастья вместе с родителями. Мне накупили кучу всякой одежды, пообедали мы в ресторане с музыкой и танцполом. Меня даже пригласили. Совсем взрослый парень в деловом костюме вежливо попросил у папы разрешения со мной потанцевать и повёл к площадке под руку, как настоящую даму. Домой мы вернулись на такси. Потом родители сказали, что собираются посмотреть «Титаник». Я отказалась. История эта конечно хороша, но у меня каждый раз разрывается сердце, когда она отцепляет его руки, и он тонет, тонет… Родители забрали дивидишник в свою комнату, а я пошла к себе.

Решила проверить электронку. Там была куча писем от Наташки и одно от Евгена. Женька сожалел, что я ушла так рано, что он не успел отдать мне цветы, за которыми бегал, оказывается, пока все эти дураки договаривались о походе на вечер. Отвечать я не стала. Я его слишком сильно ненавидела сейчас.

Начала читать Наташкины сообщения. Эта ненормальная окончательно сдвинулась на сексе. Каждое её послание содержало очередную эротическую фантазию. Не боится ведь, что её матушка за сочинением всего этого застанет.

Прочитав два послания аналогичного содержания, я поудаляла нафиг все остальные нечитанные двадцать штук. И написала Серёжке. Попросила, чтобы позвонил. Я была уверена, что он снова в сети. Он не ответил. И не позвонил.

На вечер я пошла. Мама выбрала для меня в магазине такое славное маленькое платье, что мне пришло в голову показаться в нём. А кроме того, очень сильно захотелось выглядеть не хуже кошки Надежды. Красить волосы я конечно не стала. Просто выпросила у мамы золотой лак. Мама вздохнула и прошлась по моим волосам звёздной пылью. Конечно, она видела, что я в растрёпанных чувствах. Но не приставала пока с расспросами. Это было хорошо.

С колготками пришлось повозиться. Мои любимые – телесного цвета – плохо смотрелись с жёлтым цветом платья. Можно было взять чёрные, но известно, кто любит чёрные колготки. В конце концов, у мамы нашлась идеальная вещь. Цвет сильного загара, а когда смотришь со стороны, у ноги появляется контур. Пришлось, правда, повыпрашивать. Косметику я накладывала от всей души, впрочем, отойти от своего принципа максимальной натуральности так и не решилась. Всё равно получилось достаточно ярко. А что? Шлюха так шлюха! Ч-чёрт… Наташка мой вид одобрила. Впервые в жизни. Нас двоих её матушка отвезла в школу в их автомобиле и обещала потом забрать.

Музыкой на этом вечере командовал парнишка из десятого с заковыристым диджейским именем, в просте кажется Слава или Сева. Мы с ним были немножко знакомы. Года полтора назад ходили в один и тот же клуб спортивных танцев. А совсем недавно он записал мне в телефон несколько моих любимых вещиц. Увидев меня, он врубил мне арбенинские «Розы…». Моя походка под эту песню моментально сделалась оленьей. Славка-Севка показал издали на пальцах: хочешь рок-н-ролл? Я кивнула. Мы с Наташкой дошли до скамейки у стены и пали на неё. Севка показал – три. Я спросила три или четыре. Он опять показал три. Из динамиков теперь сочилась современная попса. Я начала считать песенки. На середине второй Севка показал мне: сейчас! Я медленно поднялась.

Как только раздались первые аккорды «Всё, что тебя касается», я выметнулась в середину танцевального пространства. К счастью, народ ещё по большей части стелился по стенам, и там было относительно свободно. Севка слетел с подиума, бросив аппаратуру. И пошло – такие маленькие телефоны, такие маленькие перемены… Мы врезались в классику на одних касаниях. Сильно мешали туфли на шпильке. Я их закинула нафиг. И вот распущенные волосы тоже мешались. Временами я ничего не видела. Хорошо, что Славка умело страховал. Под завязку этот пацан швыранул меня через голову. Я удачно приземлилась на носочки и закончила положенной по правилам дорожкой. С разлёту Севка обчмокал мне пальцы и под затухающие аккорды кинулся на свой подиум. А я пошла искать туфли.

Они нашлись в руках у Женьки. Смотрел он с нескрываемым восхищением. И чего-то даже залепетал, комплименты какие-то. Я бы предпочла получить свою обувь от другого человека.
- Дай сюда, - сказала я, вступила в свои лодочки и вернулась к Наташке.
Все другие мои любимые вещицы мы с ней изображали уже на пару. Короткое платье было хорошо тем, что движений не стесняло вовсе. Танцевать в нём было одно удовольствие. Мне даже сделалось весело. А потом явился Серёжка, и всё моё настроение тихо слиняло.

Я уселась на гимнастическую скамейку и вытянула ноги, как бы отдыхая. Он не подошёл. И вообще – в упор меня не видел. Блин! Где -то в глубине меня затаилась жемчужина льда и всё росла. Когда весь народ высыпал на площадку, мне было на всё наплевать уже. Наташка срослась с Артёмом. Светка висела на каком-то десятикласснике. Все наши разобрались по парам и кучкам. В гордом одиночестве сидели только я и через три метра от меня Сергей.

В полном отчаянии я глянула на диджея. Славка-Севка поймал мой взгляд и вдруг быстро поднял и уронил обратно на стол лист бумаги, обыкновенный, формата А4, чистый, без знаков и надписей. Я тупо принялась соображать, но заиграли уже другие аккорды, незнакомые какие-то. За секунду до того, как диджей начал говорить, я сообразила – белый танец. И кинулась к нему со всех ног. Боялась я только одного, что он откажется, и буду я стоять и моргать как последняя дура. Слава богу, такого унижения он мне не устроил, а музыка оказалась вообще классная – самая последняя версия «Отель «Калифорния». Люблю эту вещь. 5 минут счастья. Серёжкины горячие руки на моей спине, а ещё близко-близко его головокружительно красивый рот…
Потом всё разом кончилось. Он проводил меня до скамейки.
- Спасибо, Полина.
И всё. Отвернулся к набежавшим одноклассникам. Мне в ухо что-то вещала Наташка. С другой стороны что-то тоже говорили, а у меня в голове крутилось это «Спасибо, Полина» и всё. Я поняла, что если сию же секунду не уйду, со мной случится истерика. Я выбралась из этой трещащей толпы и оказалась у подиума.

Диджей, сидевший на краешке, проворно придвинулся ко мне.
- Чем помочь, сестра? – спросил он.
Я посоображала.
- Перерыв скоро?
- Через пару композиций.
- «Прощание славянки» у тебя есть?
- Ёлки, не знаю, - сказал он и утянулся к своей аппаратуре, но вернулся быстро. – Есть, только без слов.
- Годится, - буркнула я. – Вруби вместо последней песни.
- Уже, - сказал он. – Поблагодари меня.
И подставил щёку. Я извлекла из сумочки, что болталась у меня на поясе, губную помаду, поводила ею по губам и тщательно нарисовала у него на щеке крестик. Славка-Севка засмеялся и сказал:
- Годится!

А из динамиков на полутонах пошёл заказанный мною марш. Диджей пошёл к микрофону. Его объявление о перерыве я услышала, когда уже обогнула ёлку и была на пути к двери. Я быстро переоделась, но незаметно удрать не дали.
- Ты уходишь? Одна?! – это был Женька в накинутой куртке.
- Подышать, - не моргнув, соврала я. – Тошнит…
- Кого хочешь затошнит, - непонятно сказал Евген. – Пойдём. Я провожу.
Не улыбалось мне его общество, но пришлось смириться. Я хотела только одного – удрать отсюда. И ещё мне было стыдно – за это платье, за рок-н-ролл, за то, что не удержалась и пригласила Серёжку.
- Ты так здорово танцевала с этим парнем, - сказал вдруг Евген. - Он тебе кто?
- Бывший партнёр, - я не стала вдаваться в подробности.
Да и не до разговоров мне было. Так вдруг стало погано на душе, что захотелось сесть где-нибудь на садовой скамейке и замёрзнуть насмерть.
- Полька, - Евгену наоборот говорить хотелось. – Я ведь тебя так и не поблагодарил толком…
- Поблагодарил, - процедила я. – Ещё как!

На меня накатил смех с икотой. Женька сначала испуганно смотрел, а потом неуверенно спросил, что я имею в виду. Я объяснила и добавила, что очень жалею о своём вмешательстве и об обещании не рассказывать никому.
- Полька, да ты что?! – Евген выглядел и в самом деле испуганным. – Не говорил я ничего подобного! Честное слово! Хоть у кого спроси! Я только сказал, что ты классная девчонка и я бы жизнь за тебя отдал!
Как они мне все надоели! Болтуны. Хуже баб. Я не собиралась чинить разборки. Жила я раньше без них и дальше проживу!

Приняв такое решение, я тут же вспомнила горячие Серёжкины руки, и плечи, и все остальные места. Этот негодяй разбудил во мне женщину, влюбил в себя и бросил. Мне захотелось плакать, но при Евгене было нельзя. Он сосредоточенно вышагивал рядом и что-то бубнил. Я не слушала. Возле подъезда он с какой-то радости полез обниматься и даже потянулся ко мне губами. Совершенно хладнокровно и даже с изрядной нотой мстительности я объявила ему, что меня сейчас вырвет. Он отпрянул, а я быстро набрала код и щёлкнула замком у него перед носом.
Дома я счистила с себя лак и косметику, влезла с головой под одеяло, некоторое время давилась слезами, а потом уснула. Как умерла.

Книга 3. Спойлер

В сопровождении Ясеня Юрка вышел на улицу. Он был при параде – хоть сейчас под венец. Вечерело, но солнце еще не скрылось за горизонтом, и стояла ясная безветренная по-летнему комфортная погода. Хотелось бежать по зеленой траве, вдыхать ароматы влажного леса и наслаждаться всеми красками жизни. Хотелось всего того, чего ребята были лишены вот уже несколько недель подряд.
Но Юра был в напряжении и не замечал всей той красоты, которая окружала его. Ему предстояло пройти величайшее испытание в своей жизни. Испытание, после которого он никогда уже себя не простит.
Они прошли через поляну и остановились около толпы полуманов, образовавших огромный круг. Те расступились и позволили Юре войти. Он прошел сквозь строй и остановился в центре. Ряды сомкнулись, и Юра оказался внутри большого кольца. С каждой стороны круга в землю были вбиты металлические столбы. А к этим столбам были привязаны его друзья. Все пятеро.
- Юрка?! – воскликнул Генка, увидев друга.
- Что происходит? – недоумевали все остальные.
- Юрка, помоги нам! – завопил напуганный Денис.
Но Юра напряженно молчал, отводя взгляд в сторону.
Она уже ждала его. Увидев мальчика, Мадлен высоко вскинула голову и, одарив его уничижительным взглядом, приблизилась к нему.
- Приступим? – улыбнулась она.
- Твоя жестокость не знает границ, - произнес Юрка.
- Ты сам во всем виноват, - сказала она. – Готов?
Юра кивнул.

Продолжение к https://author.today/work/345272

Новая научно-фантастическая приключенческая повесть "Планета СССР" (автор Сергей Диковинный) опубликована на портале Проза.ру.
Действие повести происходит в нескольких временных периодах и на двух планетах: на Земле и на Глории, которая является клоном Земли и находится на расстоянии 350 млн.км. как раз за Солнцем. Обе планеты вращаются на одной орбите и Солнце всегда ее закрывает от земных наблюдателей. Планета Глория пригодна для жизни, и жизнь когда-то на ней была, но люди ее не сберегли. И вот уже несколько тысяч лет она необитаема.
Главному герою повести удалось попасть из 2024 года, в котором он одинокий и неустроенный пенсионер, в 1976 год, в то время, когда ему всего 15 лет, и он учится в восьмом классе. К тому же он приобрел некоторые способности, которые его заметно выделяют среди обычных людей, и получил в подарок необитаемую планету. Что бы вы сделали на его месте? Вот и он не знал, как распорядиться, свалившимся на него, «богатством». Не знал, пока не познакомился с одним генералом из КГБ СССР и не рассказал ему о том, что ожидает их страну в ближайшем будущем. А дальше закрутилась–завертелась наша история.
Читателей ждут необычайные открытия и грандиозные по своим масштабам стройки, колонизация новой планеты и битвы экстрасенсов, знакомство с неизвестной цивилизацией плазмоидов и таинственные порталы, в которых могут исчезать целые поезда, а также «летающие тарелки» и многое другое, о чем в обычной жизни даже не подумаешь.
В итоге на другой планете образуется новая цивилизация, сохранившая в себе все положительные достижения советского общества. Как и в любой другой сказке, все закончится хорошо, но путь к этому «хорошо» будет наполнен приключениями и невероятными событиями.
Приятного чтения!

— Андрей, ты чё тут делаешь? Макдональдс закрыт сегодня?

Все засмеялись… неужели это так остроумно? А Саша Зубов громче всех хохотал, аж не выдержал и свалился на землю.

— Саша, оставь меня в покое! — разозлённо сказал я.

— А то что? — сказал Руслан, которого все в нашем классе называли правой рукой Саши.

— Зубов разучился сам за себя говорить, теперь ты и это делаешь вместо него? — выпалил я.

— Ты чё сказал? — прорычал Саша. — Давно по башке не получал?

«Если продолжу, мне действительно может достаться, — лихорадочно мыслил я. — Нужно срочно что-то придумать».

— Директор идёт, валим отсюда! — закричал кто-то из толпы.

Не успел я оглянуться, как все разбежались.

— Брагин, что тут происходит? — сказал мне подошедший глава нашей школы. — Ребята пристают к тебе?

«Что ему ответить? — подумал я. — Скажу правду, и меня все стукачом считать будут. А если совру, что всё нормально, то до самого окончания школы придётся терпеть эти издевательства. Ситуация в любом случае проигрышная!»

Но всё же я решил солгать:

— Всё хорошо, Леонид Алексеевич, мы просто играем в догонялки, и сейчас я во́да.

По его лицу было видно, что он не поверил мне.

— Андрей, — произнёс он мягко, — мне ты можешь сказать правду, я не буду тебя осуждать.

«Неужели хоть кто-то меня понимает?» — пронеслось у меня в голове.

Но всё же я промолчал…

***

— Андрюша, кушать хочешь?

— Мам, разве я когда-то бываю не голодным? — иронично сказал я, плюхнувшись на диван.

Как приятно оказаться дома! Теперь можно хоть на время забыть о школе!

А вот и папа зашёл в гостиную. Он выглядит недовольным.

— Лена, куда ему ещё есть, ты видела его?

— Да что ты говоришь, Коля, — отозвалась моя мама из кухни. — В его возрасте все дети много едят. А лишний вес уйдёт, когда он слегка вытянется.

— Ты всегда находишь ему оправдание, — проворчал папа. — Так его и дразнить могут начать, нынче дети жестокие пошли.

«Знал бы ты, что меня и так цепляют в школе, причём каждый день» — уныло подумал я.

Когда-нибудь это раскроется…

***

Прозвенел будильник на телефоне…

«Снова пора в школу… — подумал я, потирая глаза. — Ещё и дождь за окном, ужас…»

— Андрюша, я приготовила завтрак, так что поешь, — сказала мама, быстрым шагом зайдя в комнату. — И не забудь взять с собой зонтик перед выходом!

— Мам, ты вообще когда-нибудь спишь? — пошутил я, лениво потягиваясь в кровати.

— Я что, похожа на робота? — улыбнулась мама. — А теперь вставай, а то еда остынет!

***

До школы идти минут восемь. Я мечтал, чтобы она находилась на другом конце города, и я постоянно опаздывал на парочку уроков… либо на все… Когда думаю об этом, на лице появляется улыбка. Жаль, что совесть не позволяет пропускать занятия без веской причины.

Подойдя к главному входу, я увидел впереди группу ребят. Я начал искать глазами среди них Сашу и Руслана, но не успел – все уже зашли.

«Может, они из-за дождя не придут? — мысленно взмолился я. — Было бы здорово!»

Когда я зашёл в класс, то понял, что мои надежды не оправдались:

— Андрей, у тебя котлеточная диета? Да ты сам скоро на котлету станешь похож!

Опять хохот… Всё-таки пришёл Зубов! Как я его ненавижу!

— Очень смешно, Саша, — съязвил я. — Тебе надо в будущем людей развлекать за деньги, подумай об этом.

— Я чё, на клоуна похож? — Саша покраснел. — Ещё вчера предупредил: следи за словами!

Хихиканье в классе резко прекратилось. Все внимательно смотрели на нас.

— Чую драку, — нарушил молчание Руслан. — И для тебя она закончится плохо, Брагин.

— Он того не стоит, — усмехнувшись, сказал Саша. — Андрей ногами едва передвигает, куда ему ещё и руками махать.

Всё… моё терпение лопнуло. Много лет я выслушивал оскорбления, но так больше продолжаться не могло…

Я схватил пенал, лежавший на соседней парте, и швырнул его в Зубова, целясь ему в голову.

— Ты с ума сошёл?! — крикнул он, еле успев увернуться.

— Придурок! — заорал я. — Ногами я едва передвигаю?! Давай завтра перед занятиями это проверим?!

— Ооо, какие мы смелые, — Руслан вдруг стал серьёзным. — Не ожидал от тебя такого, Брагин. Значит, решено, да, Саша?

Но Зубов молчал. И старался не пересечься ни с кем взглядом.

«Он что, испугался? — удивлённо подумал я. — Да ну, наверное, из-за пенала до сих пор в шоке».

— Саша, ну так что? — повторил Руслан. — Или ты сегодня хочешь с ним разобраться?

— Я… да... завтра, — промямлил он.

— Ребята, рассаживаемся по местам и начинаем занятие! — В кабинет зашёл учитель.

Урок прошёл спокойно, лишь иногда мои одноклассники перешёптывались друг с другом. Теперь им явно было что обсудить…

Я не стал ждать до конца учебного дня, и когда закончилось первое занятие, быстро вышел из класса и направился к выходу из школы.

К счастью, наш вахтёр увлечённо смотрел телевизор, и не заметил, как я прошёл мимо.

«Что мне завтра делать? — испуганно раздумывал я по пути домой. — Знал же я, что моя вспыльчивость ни к чему хорошему не приведёт!»

***

— Мам, пап, вы дома? — я открыл входную дверь ключом.

«Тишина… может, ушли в гости к соседям? — предположил я. — Надеюсь, не скоро придут, не хочу оправдываться перед ними».

Я зашёл в свою комнату и лёг на кровать. В голове у меня крутилось множество тревожных мыслей о завтрашнем дне.

Прокручивая их взад-вперёд, я и не заметил, как за окном начало темнеть.

— Андрюша, ты дома? — донёсся снизу голос мамы.

— Да, мам, — крикнул я. — Я очень устал, лягу сегодня пораньше!

— Хорошо, сынок, отдыхай.

«Может, завтра всё само как-нибудь разрешится? — раздумывал я, проваливаясь в сон. — Надеюсь, что это так…»

***

Дзи-и-инь! Снова этот проклятый будильник… если доживу до завтрашнего дня, то обязательно сменю его мелодию!

Я медленно открыл глаза и поднялся с кровати.

«Чувствую себя неважно», — уныло подумал я.

В моей комнате стояло большое зеркало, и я с опаской взглянул на своё отражение.

— Боже мой, Андрюша, какие красные у тебя глаза! — ахнула мама, зайдя в этот момент в комнату.

— Ты даже быстрее меня успела это заметить, — усмехнулся я. — Мне плохо спалось ночью.

— Почему? Тебя что-то беспокоит?

— Что там случилось? — теперь уже папа зашёл в комнату.

— Да всё нормально, не надо переживать за меня, — я улыбнулся. — Мне сегодня нужно пораньше прийти в школу, я обещал помочь однокласснику решить задачу по математике. Так что буду уже собираться, а поем тогда в столовой.

— Хорошо, Андрюша… иди, конечно, — удивлённо произнесла мама. — Просто это на тебя не похоже.

Папа не сказал ни слова. Только смотрел на меня недоверчивым взглядом.

Я быстро умылся, оделся и вышел из дома.

«А ведь я так ничего и не придумал, — встревоженно размышлял я. — Если Зубов победит, то я буду опозорен до конца жизни».

Поглощённый этими мыслями, я и не заметил, как дошёл до школы. Возле неё стояло не меньше тридцати подростков.

«Вот это толпа! — удивлённо подумал я. — Пришли посмотреть на драку. Папа был прав, жестокое у нас поколение».

— Брагин, пошли за школу, Саша уже там, — произнёс подошедший ко мне Руслан. — Только запомни одно правило: родителям ни слова. Скажешь, что кто-то напал на тебя сзади, и ты не разглядел его лицо.

— А с чего ты взял, что мне вообще достанется? — попытался пошутить я.

— Опять ты юморишь, — сухо сказал Руслан. — Через пять минут вряд ли будешь таким весёлым.

И вот мы на месте. Вся толпа зевак остановилась сзади меня, я слышу, как они хихикают.

«А вот и Саша стоит, — я сглотнул слюну. — Он выглядит испуганным. Неужели я был вчера прав?»

Я понимал, что у меня мало шансов победить в драке, но в голове быстро начал созревать план:

«Если брошусь на него первым, может смогу повалить на землю и придавить своим телом, тогда он сдастся? — подумал я. — Хоть какая-то польза от лишнего веса».

Мой юмор проявлялся не в самое подходящее время.

Но идея мне понравилась и, глубоко вздохнув, я побежал вперёд.

— Ааааа! — заорал я.

Я вложил в крик всю злость, годами сидевшую внутри меня… Пришло время отомстить!

Лицо Саши исказилось от ужаса, но он продолжал стоять на месте как вкопанный.

«Значит, будет лёгкая победа, — восторженно пронеслось у меня в голове».

— Брагин, остановись! — услышал я за спиной знакомый мужской голос.

Я резко затормозил и обернулся – это был Леонид Алексеевич. Но не один, вместе с ним стояла пожилая женщина с седыми волосами.

— Пожалуйста, родненький, не надо, Сашенька ни в чём не виноват! — взмолилась она.

Что происходит… кто эта женщина, и почему она защищает Зубова?

— Я вызываю твоих родителей в школу — сказал директор, строго глядя на меня.

Теперь мне точно конец… — мрачно заключил я.

***

Я стоял возле кабинета директора и до сих пор не мог поверить в происходящее.

«Боюсь даже представить, о чём они там говорят, — съёжившись, подумал я».

Саша Зубов сидел на коричневом кожаном кресле, справа от меня. Он смотрел куда-то в пустоту отрешённым взглядом.

Я решил, что молчать бессмысленно, и заговорил с ним:

— Саша, эта женщина, что была с Леонидом Алексеевичем – твоя бабушка?

— Да, — он резко взглянул на меня. — А что?

— Просто я удивился, что пришла она, а не твои родители.

Саша вздрогнул, как будто не ожидал этих слов.

— Они погибли в автокатастрофе, когда мне было три года, с тех пор она меня воспитывает, — сказал он, опустив глаза.

Когда я услышал это, у меня внутри всё сжалось. Я и подумать не мог, что Саша Зубов – самоуверенный школьный хулиган, вообще имел какие-то проблемы в жизни.

— Ты знаешь, — вдруг решил признаться я, — а ведь я всегда тебе завидовал.

— Это шутка? — он удивлённо посмотрел на меня. — Что во мне такого особенного?

— Много чего… все тебя уважают и считают лидером в классе.

Саша вдруг заулыбался. Это не было похоже на его привычную ехидную улыбку. Она была искренняя.

— Я тебе тоже всегда завидовал — сказал он, смотря мне в глаза.

— За что? — тут уже пришло время мне удивляться. — Тебе тоже хочется набрать пару килограммов?

— Опять твой юмор, — усмехнулся Саша. — Нет, просто у тебя есть полноценная семья. Я видел твоих предков на одном из школьных праздников – мама вообще от тебя не отлипала. Мне бы тоже так хотелось.

— Да, она у меня такая, — иронично ответил я.

«А ведь я никогда не обращал внимания, с кем Саша приходил на эти праздники, — подумал я. — Теперь всё понятно».

— И драться с тобой я не хотел, — продолжал он. — Я вообще никогда не дрался, до этого ни разу не доходило. А бабушка, видимо, услышала, как я разговаривал с Русланом по телефону о вчерашнем случае с пеналом, и пошла к директору. А мне ни слова не сказала…

— Вот видишь, значит, бабушка о тебе беспокоится, — я попытался поддержать Сашу.

— Возможно, ты и прав — вздохнул он.

Кажется, разговор был исчерпан, но мне хотелось сказать ещё кое-что:

— Придёшь ко мне в гости? — выпалил я.

— Ты это серьёзно? — он удивлённо приподнял брови.

— Конечно, серьёзно, мама очень вкусно готовит, тебе точно понравится!

Саша снова улыбнулся и приподнялся с кресла:

— Я с удовольствием. А твои не будут против?

Но не успел я ему ответить, как открылась дверь директорского кабинета.

— Не говорите ни слова! — весело сказал я всем. — Саша сегодня идёт ко мне домой, пробовать наши лучшие блюда!

Я никогда не видел вокруг себя так много удивлённых лиц, но я точно знал, что это был один из лучших дней в моей жизни!