Священная клятва? Да кому она нужна!
Нам тут втирают красивую сказочку про античные игры, особенно про Олимпию. Мол, собрались благородные мужи, герои как на подбор, соревнуются чисто за идею, за венок из оливы, мир, дружба, жвачка, боги рукоплещут. Ну конечно. Перед стартом, конечно, ритуал: атлет, его папаша, братья, тренер – все топают к статуе Зевса Клятвенного, который стоит там, в булевтерии (здании горсовета), специально для устрашения. И давай клясться: мол, ни-ни, никаких грязных делишек против Игр, всё по-честному, Зевс свидетель. Судьи, элланодики, тоже бубнили клятву: судить честно, взяток не брать, язык за зубами держать, особенно про кандидатов всякое не болтать. В официальных правилах, конечно, всё было строго. Например, одна из надписей, найденных в Олимпии (№ 56), гласит, что атлеты клялись «...что они не совершат ничего дурного против Олимпийских игр; что они точно соблюдали предписания относительно тренировок в течение десяти предшествующих месяцев подряд». Опоздал на регистрацию? Предъяви уважительную причину: «Уважительными причинами считаются болезнь, кораблекрушение или пираты». Да-да, пираты! Видимо, частое явление было. А если причина неуважительная или соврал – штраф или порка розгами. Звучит красиво, спору нет. И статуя Зевса не простая – с молниями в обеих руках, чтоб неповадно было клятву нарушать. Типа, Зевс всё видит и кара небесная неотвратима, шарахнет молнией так, что и мокрого места не останется.
Только вот человеческая натура – штука упрямая. Жажда победы, чтоб всё вокруг восхищались и завидовали, желание набить карманы – всё это частенько перевешивало страх перед молниями Зевса и косыми взглядами соседей. А набить карманы было чем! Победителю – олимпионику – полагался не только венок из дикой оливы (сам по себе бесполезный), но и вполне материальные блага по возвращении домой. Родной полис рассыпался в любезностях: огромные денежные призы (в Афинах, например, Солон установил награду в 500 драхм – целое состояние, на которое можно было безбедно жить год, а то и больше), пожизненное бесплатное питание в пританее (местный аналог элитного клуба и столовой для чиновников), освобождение от налогов и воинской повинности, лучшие места в театре, триумфальный въезд в город через пролом в стене (чтоб показать, что городу с такими героями стены не нужны), и, конечно, статуи! Статуи ставили при жизни, иногда даже несколько. Слава, почёт, деньги, халявная еда – полный комплект. Ради такого куша можно было и рискнуть, попытаться надуть систему. Чего б и нет? Реальность была, мягко говоря, не такой радужной, как её малюют идеалисты. Подкуп, договорняки, запрещённые приёмчики, мухлёж – всё это цвело пышным цветом. Сами правила и драконовские наказания за их нарушение как бы намекают: жульничали часто и с удовольствием. Истории обмана, плевки на спортивные идеалы – этого добра хватало. Атмосфера на играх была такая, что искры летели. Ведь на кону стояла не только личная слава, но и понты родного полиса. Да и не все в Элладе писали кипятком от этих «героев». Тот же Еврипид (V в. до н.э.) в своей сатире «Автолик» не стеснялся в выражениях: «Из тысяч бедствий Эллады нет худшей напасти, чем племя атлетов... В юности они блистают, словно статуи, украшая городские празднества. Но когда приходит горькая старость, они исчезают, подобно изношенной одежде... Набив живот и челюсти, они идут по жизни, рабы своего чрева». Такие вот народные любимцы – бесполезные обжоры, по мнению драматурга. Ну, прямо как футболисты у нас.
Как обмануть ближнего своего: пособие для начинающих атлетов
Способы урвать победу нечестным путём в древности были разнообразны, как меню в приличном трактире. Фантазии у ребят хватало, и применяли они её с размахом.
«Договоримся по-братски»: взятки и сговоры
Самый ходовой товар – взятка. Зачем надрываться, рисковать здоровьем, если можно просто заплатить? Сунул сопернику звонкую монету, чтоб он не сильно упирался, «случайно» споткнулся на финише или просто изобразил бурную борьбу, но без реального сопротивления – и ты чемпион. Особенно популярно это было в мордобое (кулачный бой, панкратион, борьба), где исход часто решался в одном поединке, и на скачках, где ставки были особенно высоки. Договаривались иногда через посредников, чтоб не светиться. Могли заключить и более хитрую сделку: например, один атлет «сливает» бой другому на этих Играх, а тот ему – на следующих. Этакая круговая порука чемпионов. Суммы крутились немалые, но оно того стоило: выигрыш с лихвой покрывал расходы на «стимулирование» оппонентов. Попадались и такие хитрецы, которые, будучи пойманными за руку, лепетали: мол, я не со зла, просто хотел победить легко, без лишнего напряга, силы поберечь для следующего круга. Верим, верим. Аристотель даже упоминал, что некоторые атлеты перед соревнованиями давали друг другу не только клятву перед лицом Зевса, но и неформальные обещания «не калечить» друг друга, что легко могло перерасти в сговор о неполной отдаче в бою.
Ещё веселее было подмазать судей, этих самых элланодиков. Клятвы клятвами, а денежки не пахнут, и пурпурная мантия карман не тянет. Особенно если атлет из влиятельной семьи или за ним стоит богатый полис, готовый раскошелиться на «подарки» судьям. Прикормленный судья мог закрыть глаза на явные нарушения «своего» парня, засудить его соперника по мелочи (например, за лишний шаг в борьбе или неправильный замах в боксе), несправедливо засчитать очки или просто подтасовать результаты. На скачках – удачную дорожку подсунуть (внутренняя дорожка давала преимущество) или фальстарт «не заметить». В драке – проигнорировать удар ниже пояса, тычок в глаз или слишком долго не останавливать бой, когда один из соперников явно проигрывает и рискует здоровьем. Доказать, что судья взял на лапу, было почти нереально, но слухи и обвинения в предвзятости ходили постоянно. Дыма без огня, как говорится, не бывает. Да и тренеры хороши были. Филострат (III в. н.э.) прямо писал, что некоторые наставники сами толкали подопечных на обман: «Ныне же некоторые из атлетических наставников... поощряют атлетов к этому, полагая, что тот, кто умеет нарушать правила, и есть самый искусный атлет... Они учат нарушать клятвы и презирать богов, деньги ставят выше всего и подменяют гимнастику развратом». Действительно, тренер не только научит бить морду, но и подскажет, как совестью торговать.
Грязные трюки на арене: бей своих, чтоб чужие боялись
Не деньгами едиными. Можно было и просто нагадить сопернику прямо во время состязания, так сказать, проявить «спортивную смекалку». В беге – толкнуть локтем на повороте, подножку подставить в толчее, стартовать на долю секунды раньше команды судьи. В гонках на колесницах – вообще вестерн на максималках. Подрезать на вираже, зажать у барьера, таранить колесницу противника, целясь в колесо или ось – обычное дело. Там грань между «острой тактической борьбой» и желанием отправить конкурента вместе с лошадьми к Аиду была очень тонкой. Финишировать с полным комплектом колёс и лошадей уже было достижением. Бывало, что и колесницы в щепки, и лошади калеки, и сами возницы кости собирали по всему ипподрому. Зато зрелищно! Публика ревела от восторга.
В единоборствах – отдельная песня. Бокс (пигмахия) и панкратион (где можно было почти всё, кроме как кусаться и глаза выдавливать) – это вам не балет в Большом. Запрещённые приёмы? Да пожалуйста! Правила, конечно, были (по яйцам не бить, глаза не трогать, пальцы не ломать – хотя насчёт пальцев в панкратионе были споры), но в пылу схватки всякое случалось. Выдавливание глаз было строго запрещено (кроме Спарты, где нравы были суровее), но «случайно» ткнуть пальцем в глаз сопернику – почему бы и нет? Удары по гениталиям, укусы, захваты за волосы – всё это формально осуждалось, но попробуй докажи, что это было сделано намеренно, а не в пылу борьбы. Ударить после команды «стоп», применить какой-нибудь хитрый удушающий, который вроде как нельзя, или болевой приём на сустав сверх меры – всё шло в ход. Судьи с палками бегали вокруг, пытались порядок навести, лупили нарушителей почём зря, но разве за всем уследишь? Особенно в панкратионе, где бойцы катались по земле, сплетясь в клубок грязи, пота и крови. Ходили слухи и о применении допинга – атлеты жевали особые травы или грибы, пили снадобья для повышения выносливости и агрессии. Прямых доказательств мало, но зная человеческую натуру, можно предположить, что и этим не брезговали.
Манипуляции с возрастом и пропиской
Ещё один финт ушами – наврать про себя с три короба. Например, взрослый лоб, которому уже под тридцать, мог прикинуться безусым юношей лет семнадцати-восемнадцати, чтобы соревноваться с салабонами в юношеской категории – там шансов на победу явно побольше. Или наоборот, шустрый юнец, чувствуя силушку богатырскую, заявлялся во взрослую категорию, если там конкуренция послабее или можно было избежать встречи с особо опасным противником на ранней стадии. Элланодики, конечно, должны были возраст проверять, но как? Свидетельств о рождении не было, паспортов тоже. Ориентировались на внешний вид, показания свидетелей (которых тоже можно было подкупить). На глазок определяли, плюс-минус лапоть.
Со статусом тоже мухлевали. Изначально к Играм допускались только чистокровные эллины, свободные граждане, не замечённые в преступлениях. Но со временем правила стали мягче, особенно после римского завоевания. Однако и тут были лазейки. Можно было подделать свою родословную, чтобы доказать «эллинское» происхождение (как, по слухам, сделал македонский царь Александр I, чтобы его допустили к Играм, хотя многие греки считали македонцев варварами). Изначально игры вроде как для любителей были – пришёл, победил ради славы, ушёл. Но со временем спорт стал профессией. Атлеты только и делали, что тренировались, а родной полис им за это платил. Грань между «любителем» и «профи» стёрлась. Некоторые пытались свой профессионализм скрыть или выступали за другой город, который больше платил. Это считалось не по понятиям, но кого это останавливало, если на кону стояли большие деньги и слава?
Магия вуду по-гречески: проклятия и порча
Ну и для совсем отчаянных или особо суеверных – колдовство. Верили же во всякую чертовщину! Археологи находят сотни свинцовых табличек – «таблички проклятий» (defixiones). На них корявым почерком царапали имя соперника (иногда и его лошадей, если речь о скачках) и обращались к богам подземного мира – Аиду, Персефоне, Гекате – с просьбой наслать на конкурента всяческие напасти: понос, хромоту, лихорадку, импотенцию, слепоту, немоту, слабоумие, или просто чтоб он сдох перед стартом или прямо на арене. Фантазия у проклинающих была богатая. Эти таблички сгибали, протыкали гвоздём (символическое «пригвождение» жертвы) и закапывали где-нибудь рядом с ареной, ипподромом, местом тренировок конкурента или даже в могилы, чтобы усилить связь с подземным миром. Работало это или нет – вопрос десятый, но сам факт массового использования таких методов показывает: ради победы готовы были не только локтями толкаться, но и к тёмным силам взывать.
Попался, голубчик: расплата за грехи
Но не всё коту масленица. Система наказаний за мухлёж у греков была, и работала она (иногда) показательно и жестоко. Цель – не только наказать жулика, но и чтоб другим неповадно было. И чтоб казна Элиды пополнялась.
Элланодики: дядьки с палками
Главные поборники честности – элланодики. Этих ребят выбирали по жребию из местных, элидских аристократов, задолго до игр, примерно за 10 месяцев. Учили их правилам, традициям, чтоб знали, кого и за что карать. Целый месяц они проводили в специальном здании в Олимпии, элланодикеоне, где их натаскивали опытные «законохранители» (номофилаки). На играх они были цари и боги: проверяли атлетов (родословная чистая? не судим? возраст подходит? грек ли?), кидали жребий, следили за тренировками атлетов в последний месяц перед играми (он проходил тут же, в Элиде), судили сами соревнования и выносили приговоры. Решение элланодика – закон, обжаловать его можно было только в Олимпийском Совете, но это случалось редко и почти всегда безуспешно. Ходили они в пурпурных мантиях – цвет власти и царственности, сидели на почётных местах напротив финишной линии, авторитет – непререкаемый. Могли штраф влепить, розгами отходить прямо на месте преступления или вообще дисквалифицировать к чёртовой матери.
Штрафы и Заны: доска позора на века
Чаще всего наказывали рублём, то есть драхмой. Штрафы были конские, могли разорить не только атлета, но и его семью. Наказывали не только за доказанный подкуп или сговор, но и за трусость, нелепое опоздание на игры или откровенное пренебрежение тренировочным режимом в Элиде.
Но самое смачное – это Заны. На деньги, содранные с мошенников, ставили бронзовые статуи Зевса. Не одну-две, а целые ряды! Стояли они у подножия холма Кроноса, вдоль дороги, по которой атлеты шли из Гимнасия к стадиону, прямо перед входом на арену. Каждый участник, каждый зритель проходил мимо них. На постаментах из элевсинского мрамора – вся подноготная: имя жулика, имя его отца, откуда он, в чём соревновался, как именно накосячил, кого подкупил или кто его подкупил. Вечный памятник позору! И не только ему – всему его роду и городу. Представляете, идёте на стадион, а там – статуя с надписью. Как нудно поучал Павсаний, описывая эти статуи: «Надписи на них... имеют целью показать, что олимпийскую победу следует приобретать не деньгами, а быстротой ног и силой тела». Другая надпись, по его же словам, гласила, что статуя поставлена «в честь божества, из благочестия элейцев и для устрашения атлетов, нарушающих правила». Сильный ход, ничего не скажешь. Доска позора, отлитая в бронзе и выставленная на всеобщее обозрение на века.
Розги и волчий билет: чтоб жизнь мёдом не казалась
Кроме штрафов, могли и просто выпороть. Розгами или палками. Прямо на арене, на глазах у ревущей толпы. Больно и унизительно. Особенно часто это практиковалось в драках и гонках – там страсти кипели, и нужно было быстро остудить пыл нарушителя. Судьи имели при себе помощников с этими самыми розгами (мастигофоры, рабдухи), готовых в любой момент исполнить приговор.
Ну а самое страшное наказание, помимо финансового краха и вечного позора Зан, – дисквалификация. Могли отстранить от текущих игр, а могли и пожизненный бан влепить на участие в Олимпийских играх. Это был конец спортивной карьеры, крест на репутации. Некоторые после такого даже домой боялись возвращаться – засмеют ведь или даже камнями закидают. Город мог лишить такого «героя» всех привилегий и даже изгнать.
Антигерои не нашего времени: хроника олимпийских скандалов
История сохранила немало имён и историй, которые показывают, что жульничество было не досадным исключением, а вполне себе обыденностью.
Эвпол из Фессалии (388 г. до н.э.) вошёл в историю как «спонсор» первых Зан. Этот кулачный боец решил не напрягаться и просто купил победу, договорившись аж с тремя соперниками. Павсаний дотошно перечисляет их: «Агетор из Аркадии, Пританид из Кизика и Формион из Галикарнаса, победитель предыдущей Олимпиады». Обман вскрылся (как именно, история умалчивает, но, видимо, кто-то проболтался или сумма была слишком большой). Элланодики выписали такой штраф, что на полученные деньги было воздвигнуто шесть статуй Зевса (почему шесть на четверых – история умалчивает, но факт). Суровый урок, чтоб другим неповадно было.
Пятиборец Каллипп из Афин (332 г. до н.э.) тоже решил, что деньги решают всё, и подкупил своих конкурентов. Но снова что-то пошло не так, и афёра раскрылась. Элланодики влепили огромный штраф. Афиняне, гордые своим земляком (или просто не желая платить), возмутились и отказались вносить деньги. Отправили даже знаменитого оратора Гиперида в Олимпию – уговорить судей смягчить наказание или отменить его вовсе. Элланодики, однако, проявили принципиальность (или просто не хотели создавать прецедент) и остались непреклонны. Тогда Афины пошли на шантаж: заявили, что будут бойкотировать Игры. Патовая ситуация. Разруливать пришлось Дельфийскому оракулу. Пифия заявила афинянам, что не даст им никаких предсказаний (а без одобрения богов тогда ни одно серьёзное дело не начинали), пока те не уплатят штраф элидянам. Пришлось Афинам раскошелиться. На эти деньги поставили ещё шесть Зан, продолжив «аллею позора». Такой вот спортивный скандал чуть не перерос в серьёзный религиозно-политический конфликт.
Сами судьи, элланодики, тоже не были святыми. Павсаний упоминает случай (на 102-х Играх, 372 г. до н.э.), когда двое из трёх элланодиков присудили победу в пентатлоне Эврифлему из Элиды, хотя зрители и третий судья считали победителем его соперника, Леонта из Мессении. Разразился скандал. В итоге Совет Олимпии (высшая инстанция) оштрафовал пристрастных судей, но решение о победителе, как ни странно, оставил в силе – видимо, чтоб не подрывать авторитет судейства в целом. Был и другой случай, упомянутый Павсанием позже: судья Дамон сам попался на взятке – другой судья, Томбий, его сдал. Дамона оштрафовали. Похоже, система контроля пыталась работать, но не всегда. Рука руку моет, как известно.
Бегун на длинные дистанции (долихос) Сотад Критский (IV в. до н.э.) прославился не только скоростью, но и беспринципностью. Сначала выиграл в Олимпии как представитель Крита. А на следующих Играх (в 384 г. до н.э.) взял щедрое вознаграждение у богатого Эфеса и объявил себя эфесцем. Эфесцы ликовали, а вот критяне пришли в ярость. Они не только изгнали Сотада с родного острова навечно, но и уничтожили его статуи. Наглядный пример «трансферов» по-древнегречески – со скандалом и битьём статуй.
Во время Пелопоннесской войны спартанцам запретили участвовать в Олимпийских играх (420 г. до н.э.). Но богатый и тщеславный спартанец Лихас очень хотел выставить свою колесницу. Он записал её как принадлежащую Фиванскому государству (Фивы были союзниками Спарты). Колесница победила, и формально победа была присуждена Фивам, так как именно они числились владельцами упряжки. На радостях Лихас не сдержался: выбежал на арену и собственноручно увенчал своего возницу венком, тем самым раскрыв себя и свой обман. Разразился скандал. Элланодики приказали высечь Лихаса розгами прямо на стадионе за нарушение правил и попытку присвоить чужую славу. Победу у Фив не отняли, но спартанец был жестоко опозорен. Этот случай – просто хрестоматийный пример, как политика и спорт сплетались в один вонючий клубок.
Филон из Керкиры (VI в. до н.э.) стал ещё одним примером «трансфера». Выиграв забег для своего родного острова Керкира, он затем «продался» Кротону, богатому полису в Южной Италии, известному своими атлетами. Кротонцы поставили ему статую в Олимпии, а вот на Керкире его, вероятно, предали анафеме.
Египетский кулачный боец Сарапаммон из Оксиринха (I в. н.э.) вошёл в историю не победами, а трусостью. Накануне поединка он просто сбежал со стадиона, испугавшись своего грозного противника. Элланодики такой «манёвр» не оценили – штраф и дисквалификация за малодушие. Как отмечает Павсаний, Сарапион (вероятно, это он же, имя могло исказиться) был «единственным из всех египтян... кто был оштрафован за трусость».
Ещё один египтянин-боксёр, Аполлоний Рамант (I в. н.э.), тоже отличился. Опоздал к началу соревнований. Наплёл судьям, что его корабль задержали неблагоприятные ветры в море. Однако быстро выяснилось, что Аполлоний нигде не задерживался, а просто ездил по другим, менее престижным играм в Ионии, зарабатывая лёгкие деньги и призы. Элланодики были в ярости от такой наглости. Его не только оштрафовали, но и отдали победу без боя его сопернику Гераклиду, который честно ждал своего часа.
И таких историй – вагон и маленькая тележка. Вся эта «священная» Олимпия, как и другие крупные игры, была пропитана обычными человеческими страстями: жадностью, завистью, тщеславием, страхом, подлостью. Всё как у людей, только на виду у всей Эллады.
Большие игры: политика и понты
Не надо думать, что спорт был чем-то отдельным от жизни. Античные игры, особенно главные – Олимпийские, Пифийские, Истмийские, Немейские – были крутой политической тусовкой и ярмаркой тщеславия. Победа атлета – это не только его личный триумф, но и +100 к престижу родного полиса. Города хвастались чемпионами, использовали их как живую рекламу: «Смотрите, какие у нас орлы! Мы круче всех!». На стенах сокровищниц в Олимпии полисы выставляли свои самые ценные трофеи и посвящения богам, соревнуясь в богатстве и влиянии.
Эта политическая возня часто и толкала на мошенничество. Правители или богатеи могли прямо сказать атлету: «Победишь – озолочу, будешь героем. Проиграешь – пеняй на себя, лузер никому не нужен». Могли и денег отвалить на подкуп судей или соперников – это ж инвестиция в имидж города! Некоторые полисы, особенно богатые колонии на Сицилии и в Южной Италии, тратили безумные деньги на подготовку атлетов, их содержание и «стимулирование» побед, иногда влезая в долги. А уж если полисы между собой враждовали (а воевали они постоянно), то победа над атлетом из вражеского лагеря ценилась вдвойне. Тут уж все средства хороши. Случай с тем же Лихасом из Спарты – тому нагляднейшее подтверждение.
Бывало, что города переманивали чемпионов друг у друга, как современных футболистов. Обещали гражданство, дом, рабов, денег мешок. Начинались скандалы, взаимные обвинения в нечестной игре и нарушении традиций. Да и судьи, хоть и клялись быть объективными, наверняка имели свои политические симпатии. Трудно быть беспристрастным, когда на кону интересы твоих друзей из Афин или Спарты, или когда на тебя давит могущественный тиран из Сиракуз.
А когда пришли римляне, стало совсем весело, хотя и грустно для самого духа Игр. Римские императоры и аристократы тоже полезли за олимпийской славой. Император Нерон – это вообще анекдот. В 67 году н.э. он устроил себе грандиозное турне по Греции, приняв участие во всех четырёх панэллинских играх (которые специально для него сдвинули по времени). Он соревновался в гонках на колесницах (иногда запряжённых аж десятью лошадьми!), пении, игре на кифаре и декламации. И, разумеется, везде побеждал! Светоний, не моргнув глазом, описывает его «триумф» в Олимпии: «На Олимпийских играх он выступил и в состязании колесниц-десятериков... Выброшенный из колесницы и поднятый, он продолжал состязание, но не смог его закончить и сошёл с дистанции до срока. Тем не менее, он получил венок». Мало того, чтобы никто не затмил его славу, Нерон, по словам того же Светония, приказал «низвергнуть и стащить крюками в отхожие места статуи и изображения всех прежних победителей». Изящно, просто и со вкусом. Это был апофеоз политического вмешательства и профанации Игр.
Так что вся эта история про античное мошенничество – это не про отдельных плохих парней. Это про систему, где жажда победы, помноженная на деньги, политику и человеческое тщеславие, создавала идеальные условия для жульничества. Клятвы, правила, наказания – всё это было, но человеческую натуру не переделаешь. Тёмная сторона всегда находила лазейку, оставляя после себя скандалы, штрафы и эти самые Заны – памятники не столько Зевсу, сколько вечной человеческой подлости и изобретательности в способах обмана ближнего своего.
