Лето. Улицы пусты, пахнет, мокрым асфальтом которые оставляют за собой поливочные машины, и пахнет зеленью. Я еду со смены, довольный и уже поддатый, в ожидании приятных выходных в обществе брюнетки, блондинки, а возможно и какой-нибудь рыжей бестии. В каком то кармане начинает вибрировать телефон, пока разбирался, какая из трех трубок звонит, все затихло. Я посмотрел на экраны – пропущенные: Серега.

- Здорово, придурок, чего с утра не спится? – набрал я номер.
- Саня, она кажись всё!
- Кто?
- Бабулька моя. Приехал с утра ей продукты передать, а она не дышит – вздохнул приятель.
- Да погоди ты. Пульс трогал?
- Да.
- Еще раз проверь!
- Да, проверял 1000 раз, все по ходу, отмучалась.
- Ты в скорую позвонил?
- Нет, только тебе и Казанове.
- Блядь, тоже мне нашел медика… В скорую звони, идиот!
- А какой у них?
- Какой что?
- Номер…
- Ты совсем что ли? 03!
- Голова как в тумане…- промямлил Серый – Я успокоительное с водкой выпил…
- Идиота кусок, ты рядом что ли с ней лечь хочешь!? Звони в скорую, сейчас приеду!

Возле подъезда где жила бабулька Серого и куда привез меня мотор пытался припарковаться Казанова который за неимением парктроников, то и дело высовывался из окна. Я расплатился и вышел из машины.

- Привет, дебил – подошел я к Казанове
- Сам, дебил. Посмотри лучше, есть там еще место или нет?
Я посмотрел на расстояние до бампера кого-то жигуленка.
- До хуя, трави…Скажу, когда стоп – начал показывать я рукой – Давай, давай… Еще, еще…- произошел удар – Все! Нормуль! – усмехнулся я
- Ты совсем что ли? – выскочил из машины Казанова.
- Парктроники поставь, лапоть – махнул я рукой и пошел в сторону подъезда.

Казанова сдал немного вперед и побежал за мной. В квартире царила гробовая тишина, да и событие как бы намекало на тишину.
- Привет – пожал я руку Серому
- Здорово мужики, спасибо что приехали.
- Как она? – задал идиотский вопрос Казан.
- Теперь уже охуенно! – съязвил Серый.
- Да, ладно…Просто спросил, мало ли, может…
- Что может, Казан?
- Не знаю. Оклемалась там…
- Казанова – приобнял я его – Я скорее поверю что баба Шура оклемается, чем поверю в то что у тебя когда-нибудь мозги появятся!
- Нервные все…- Казанова зашагал на кухню – А есть что пожрать? У бабы Шуры всегда супчик вкусный был. Она не оставила его, случаем? – послышался голос с кухни.
Мы с Серегой лишь закатили глаза.
- О! Сосисочки есть – исследовал холодильник Казан.
- Ты позвонил в скорую?
- Да. Сразу после твоего звонка. И сразу после этого мне похоронный агент позвонил.
- Чего ты ответил?
- Адрес сказал…
- Дурак что ли? У нас свой есть…- начал я рыться в телефоне – Вот… Нашел, сейчас – набрал я номер.
- Николаевич, здорово!
- Привет, Сань…
- Тут работа для тебя образовалась. Не подъедешь?
- Не могу я.
- С ума сошел? Давай, ноги в руки и мухой сюда… Диктую адрес.
- Да, блядь, не могу! Ногу сломал.
- Где?
- Случайно в могилу упал.
- Где ты ее нашел?
- На кладбище где же еще. Шел, клиенту объяснял все и оступился, хорошо, что хоть гроб туда еще не успели положить, а то убился бы, к херам…
- Ладно, мистер смерть, лечи лапу! – повесил я трубку.
- Что там? – спросил Серый
- Прикинь, в могилу упал и ногу сломал. Пиздец, и смех и грех.
- Вам бутерброды сделать? – высунулся с кухни Казан
- Сгинь, ирод! – цыкнул я
- Как хотите…
- Чего-то скорая долго едет – присел на диван Серый.
- Ты как сказал?
- Ну, как. Мол, тю-тю и все…
- Ну, пиздец, теперь они через Аляску будут ехать. Надо было сказать, почки прихватило, боль адская. Приехали бы за 10 минут.
- А потом? Они бы приехали, а тут…
- Что тут? Тут их ждал бы вкусный косарь рублей и извинения. Нам смерть надо зафиксировать и мента вызывать.
- Зачем?
- В тюрьму тебя поведет!
- За что?
- Серый ты прикалываешься? Первый раз что ли?
- Ага. Родители еще как назло в Турцию съебнули.
- Короче, Склифосовский, парадом командовать буду я. Ты сиди, молчи. Деньги есть или одолжить?
- Есть…Полно – достал увесистую пачку Серый – Еще бабулька откладывала на похороны, там, в шкафчике лежат.
- Вот и этот пресс убери в шкафчик, и перед агентом баблом не свети, а то разденет до трусов.
В дверь позвонили…
- Все, кажись, скорая наконец-то приехала – пошел я открывать.

На пороге стояла баба средних лет.
- Какое горе! – прямо с порога она меня обняла и уткнулась в плечо.
- Обнимать, туда – показал я на комнату
- Извините, не у вас?
- Нет, я просто приятель…
Она сняла обувь и пошла в комнату, в это время из кухни, жуя бутерброд, вышел Казан.
- Какое горе! – обняла она его, в результате он чуть не поперхнулся.
- Женщина… Вам дальше – закатил я глаза.
- Чего это она? – подошел ко мне Казан.
- В образ входит.
- А-а-а-а… Я думал родственница – продолжал жевать, Казан.
- Слушай, ты можешь хоть сейчас не жрать?
- Как раз сейчас не могу. Нервничаю, сильно…
- Пиздец…- пошел я в комнату. А там агент уже вовсю «лежала» на Сереге, выражая ему свои соболезнования.
- Вам сейчас надо взять себя в руки – лепетала баба
- Я понимаю – Серега стоял с грустным видом.
- Дамочка? – подошел я сзади и похлопал ее по плечу.
- Вы поймите, что смерть это всего лишь переход в другую жизнь – не обращала она на меня внимания.
- Дамочка! Отлипните уже от него. Давайте пообщаемся на насущные темы, а не про загробную жизнь.
- Вы не верите в загробную жизнь? – повернулась она ко мне.
- Верю, верю, каждому зверю, а тебе и ежу я погожу. Скорую вызвали, надо ментов дернуть. Какие расценки в морге?
- Тут у меня все расценки – достала баба из сумки увесистую папку.
- Та-а-а-ак – присел я в кресло и начал изучать цены. В это время агент и Серега начали занавешивать зеркала по старой традиции и обсуждать отпевание и прочую ересь.
- Закончили, господа богомольцы? – встал я с кресла и захлопнул папку – Серега, гроб с Нарофоминска привезем, там у Валерки полный гараж, на любой вкус. Пацаны в свое время закупили на всех.
- Зачем? – удивилась агент
- Как зачем? Чтобы лежать в чем сам выбрал. Вы же ходите в обуви которую сами выбрали?
- Так, это же их, тогда…- покосился на меня Серега.
- Ну, как минимум троим они уже не понадобятся. Их упаковали в другой макинтош.
- Короче, завтра скатаемся.
- Серег, а где варенье вишневое? – высунулся Казан.
- Казан! Я тебя сейчас рядом с бабой Шурой положу! Сгинь! – крикнул я.
- Я не у тебя спрашиваю!
- Сгинь! – кинул я в него полотенцем.

В дверь опять позвонили.
- Не прошло и года – пошел я в коридор.
Я открыл дверь, на пороге стоял мужик с портфелем который ни слова не говоря прошел в коридор, протянул мне руку и обнял:
- Жаль! Он был светлым человеком!
- Кто он? И кто вы такой? – оттолкнул я мужика.
- Покойный, а я похоронный агент – протянул он визитку.
- Во-первых, не покойный, а покойная, во-вторых один агент уже приехал. Вы с кого бугра нарисовались?
- Покойная, быЛ прекрасным человеком – он опять полез обниматься.
- Да отцепись ты – толкнул я его - Не был, а была! - добавил я.
- Я работаю по этому участку поэтому как смог сразу приехал – снял туфли мужик.
- Да-а-а-а – покачал я головой – Вам бы на скоряке работать, а не агентами, оперативно приезжаете, авось и трупов в стране меньше было бы.
- Тьфу-тьфу-тьфу – сплюнул агент и постучал по голове – Не дай Бог. Работы тогда не будет.
- Вы еще и не циник ни разу - ухмыльнулся я.
- Вы сказали что один агент уже прибыл? – спросил мужик
- Да… В комнате молится.
- Могу пройти?
- Извольте – показал я направление.
Агент пошел в комнату, я пошел за ним.
- Это кто? – высунулся из кухни Казан с очередным бутербродом.
- Еще один агент – вздохнул я.
- А-а-а-а-а! У них тут сходка что ли? – спросил Казан.
- Ага, слет, блядь… Хватит жрать! – ударил я его по рукам и бутерброд упал на пол.

В комнате тем временем разворачивалась драма. Оба агента в один момент из добродушных товарищей превратились в монстров. Они так орали, что могли поднять всех мертвых от Вострикова до Ховани. Посередине всего этого шабаша стоял Серега и хлопал глазами, боясь сказать хоть слово.

- Я уже вам говорил! Это моя территория! - орал мужик.
- Накуси выкуси! – показывала фигу баба – Кто первый приехал, того и покойник!
- Хрен тебе! Мы договорились, что этот район Юго-Запада мой. Кого ты приперлась, манда старая?
- Сам ты импотент! Исчезни отсюда.
- Я уже одному из ваших рыло чистил, сейчас и тебе начищу, сука!
- Себе начисти, а то вечно не мытый! - бегала в разные стороны баба и орала.
- Прибью! – запустил он портфелем, но не попал.

Я присел в кресло и начал наблюдать. Разборка проходила в лучших традициях дележа зон влияния между лаврушниками, чеченцами и славянами. Хотя, по накалу страстей и эмоций, ни одна стрелка и разборка не могла сравниться с этим действом.
- Ты сам на нашу территорию влезаешь.
- Я?
- Ты, ты, ты… Кто, на той недели из Капотни ветерана спер? А, там по деньгам выходило, как три такие бабки, там салют был!
- Да ни хрена там не выходило, один геморрой, а выхлопа ноль.
- А, чего брался тогда?
- Попросили…
- Не пезди! – орала баба – Я на кладбище была, все видела, как ты деньги брал пачками.
- Хуячками! Ты же слепошарая овца, нихрена не видишь, без своих очков.
- Козел! – кинула баба в него папку из которой вылетели листки бумаги.
- Сука!

В этот момент опять позвонили в дверь, я встал и пошел открывать, Казанова стоя в проеме и, наворачивая гречку с сосисками, весь дрожал, то ли от страха, то ли от великолепия всего представления. Я подошел к двери и посмотрел в глазок, во избежание появления третьего агента. Троих мы бы уже выдержали. На лестничной площадке стояли два врача.
- Ну, наконец-то – открыл я дверь.
- Пробки… - пожал плечами врач.
- В 12 дня… Летом… - вздохнул я.
- Где покойная? – вошли в квартиру врачи.
- В комнате… Пойдемте – показал я направление – Обнимать не будете? – усмехнулся я.
- Чего-о-о-о-о? – протянул врач.
- Да так, шутка юмора. Прямо проходите.

Врачи встали в проеме и оцепенели. Комната. В углу, на кровати лежит покойная. Посередине комнаты стоит Серега, с глазами по 5 копеек, кругом раскидана бумага, вокруг него носятся баба и мужик, матеря друг друга, и как вишенка на торте на диване сидит Казанова жрет сосиски с гречкой, периодически, макает ложку в варенье и облизывает ее.
- Это что? – повернулся ко мне врач.
- Это жизнь – вздохнул я – Кстати, а вы на одной машине приехали?
- Да - кивнул врач.
- Это зря, может еще пару трупов нарисоваться – задумчиво произнес я.
Врач испуганно посмотрел на меня.
- Шучу я доктор, шучу…- протиснулся я и подошел к Сереге – Чего стоишь? Иди… Врачи приехали.
- Коза драная! – орал агент.
- Та-а-а-а-к, дамы и господа, шоу хоть и маст гоу он, но не сегодня… Попросил бы вас удалиться.
- Правильно! Пусть валит! – орал агент.
- Сам вали, козел майонезный! – орала баба.
- Вы не поняли, уважаемый! На выход! В порядке прибытия сюда – подошел я к агенту.
- Я не уйду, пусть она валит!
- Зря! – размахнулся я и ударил его в челюсть, после чего он осел на ковер и упал.
- Так его! – подбежала баба и пнула ногой.
- А, вы мадам, пройдите вон! – показал я на выход.
- Я первая приехала! – орала баба.
- Вот первая и уйдешь, как Гагарин будешь, во всем первая – взял я ее за шкирку, и поволок в коридор, открыл дверь и вытолкнул ее.
- Теперь ты, друг любезный – поднял я мужика – Не зашиб?
Он помотал головой.
- Вот и славно! А теперь на выход, к своей подруге. Только не сношайтесь там, а то еще нарожаете таких же агентов…Адью, ущербные – придал ему ускорение пинком и захлопнул дверь.
- Тут… Вот – Серега принес мне портфель мужика и папку бабы.
- Точно – открыл я дверь и выкинул их барахло.
- И чего теперь? – вздохнул Серый.
- Ничего, сами все сделаем. Сэкономишь на агенте – положил я ему руку на плечо – Не бзди, похоронить, не родить, разберемся!
- Спасибо, Сань…
- Мужики – вышел из комнаты Казанова – Я новое блюдо изобрел! Гречка со сливовым вареньем, обалденно идет! Выгнали их, да? Ну и правильно, Саня со всем разберется… Чего то опять жрать захотелось. Бутер не хотите?

Мы с Серегой лишь усмехнулись и пошли к врачам… 

Был у нас в  школе физрук. Ну как физрук, пенсионер скорее. А если быть совсем точным, то старый маразмат которого держали потому что более или менее молодые мужики в школу не хотели идти. Ну, а херли, копеечная зарплата, из всего инвентаря только свисток, дуй в него ни дуй один фиг получишь хуй. Звали его Борис Георгиевич, физкультуру он вел у нас еще с первого класса поэтому к окончанию школы он нам стал как родной. Отличительной чертой этого старикана являлась заплатка на лысом черепе. Говорили что ему в детстве попали шайбой по голове и пробили ее.  Видно шайба так сильно прилетела в башку, что любовь к спорту она вбила ему на всю жизнь. К 80-ти годам он неплохо подтягивался, скакал через козла и вообще выступал получше некоторых наших олимпийцев. Все было  бы прекрасно, если бы не его старческая ебанутость…

Финал района по баскетболу. Остается очень мало времени, фактически последняя атака, мяч у нас. Летим два очка. Он берет таймаут.
- Так, мальчики. Слушайте! – командует наш «генерал» - Главное это что?
- Что? – мычим мы хором, понимая что сейчас будет что-то «гениальное».
- Главное это  - прыгать выше, бежать быстрее и кидать мяч точнее!
- Тьфу, идиот – сплевывает Миха, бурча про себя.

Разыгрывается мяч, и Петя Иванов, сука, которого за каким-то хером взял в команду как раз Георгиевич, теряет его, но мы сумели отобрать мяч обратно и вот выходим с Мишей  фактически два в одного защитника соперника. В это время у нашего звездного физрука начинается приступ, он мечется как чумной по кромке площадки и требует тайм аут. Судья тоже недалекий тип который правил не хуя не знал, да еще и поддатый был, дает этому долбоебу таймаут. Мы начинаем ругаться с судьей, но там все бесполезно поэтому подходим к нашему школьному старцу в надежде услышать сенсацию.
- Что вам? – орет Миха.
- Мальчики, вот что. Я не помню, я вам говорил?
- Что?
- Нужно прыгать выше, кидать точнее и бежать быстрее!
- Я, блядь, его сейчас убью – взревел Миша. Мы оттащили его от нашего лысого чуда. Вернулись на площадку и проебали финал.

Прошла неделя, нас пропесочили у директора за то что нам скостили физику чтобы бы мы район взяли, а мы и физику не выучили и район просрали. И вот после уроков мы гоняем мячик три на три на одном конце зала, на другом резвятся мелкие дети, пытаясь закинуть огромные резиновые пузыри в корзину. До сих пор охуеваю от нашей промышленности в плане создания спортивного инвентаря. Как можно было вообще додуматься сделать баскетбольный мяч из жесткой резины, неимоверных размеров который даже Джордан не смог бы в корзину закинуть. Эти пузыри, выкидыши совка периодически залетают на нашу сторону, наступи на такой и минимум голеностоп на хер, максимум убьешься к херам. Замотавшись откидывать их в сторону, Серый со всей дури прикладывается по одному из них ногой. Пузырь летит на другую сторону зала с приличной скоростью. В этот момент Георгиевич как раз шагал в свою коморку неумолимо мяч, как метеорит, летел в его лысую планету.
- Борис Георгиевич! – начали орать мы. Но старик хуево слышал уже поэтому на крики не реагировал. На пороге коморки пузырь настиг физрука и точно ебнул ему по голове. Старик пошатнулся и упал. Голова и полтуловища были в коморке, срака и ноги на стороне спортивного зала.
- Отсвистелся старый пердун – вздохнул Миха.
- Ты дурак блядь? – побежал в сторону старика Серега. За ним ломанулись и мы.
- Совсем дураком его сделали – вздохнул я.
Приподняли наш раритет и посадили его на стул. Старикан сидел и бешено вращал глазами.  
- Эй, вы как? – пощелкал пальцами у него перед лицом Мишка.
- Сердечный приступ был? – спросил старик.
- Скорее солнечный удар – усмехнулся Мишка.
- Вы как? Нормально? – спросил я.
- Да. Только затылок болит.
- Серый сбегай в столовую попроси у тети Люды что-нибудь холодное.
- Они уже ушли все.
- Сейчас! Они продукты делят до 8 вечера. Давай, пулей. Серега сбегал и принес целлофановый пакет со льдом.

Борис Георгиевич пришел в себя, но мы стали замечать что с головой у него что-то реально стало не так. Откровенная пизданутость перешла в замкнутость. И это дико настораживало. Сей «чемпион» мог отколоть что-нибудь такое что потом вся школа на ушах стояла бы. К концу месяца нас пригласили выступить на кубок префекта ЮЗАО. Место проведения соревнований находилось в Новоебенево, От метро туда ходил только один автобус и то редко, но кое-как мы добрались до места. Георгиевич осмотрел раздевалку и начал крутить замок.
- Хлипкий, а школа незнакомая – резюмировал он.
- И что? – посмотрел на него Миха.
- Много команд приехало, мало ли что.
- Что мало ли, Борис Георгиевич?
- Могут украсть деньги. Поэтому все ваши цепочки, документы и кошельки сдавайте мне.
- Сейчас! Только разбег от метро возьму – развел руками Миха.
- Миш, слушай, правда, куча народу, спиздят хрен найдем потом. Помнишь, как на стритболе нам рюкзаки почистили? А тут и правда проходной двор – влез Серый.
- Ладно, черт с вами!  - снял цепочку Миха, взял кошелек и все сложил в пакет к Георгиевичу.

Мы проделали тоже самое и отправились на разминку. Игры шли одна-за-одной, Борис Георгиевич все так же чудил, напрягая и нас, и судей и соперников. К полуфиналу мы готовы были сквозь паркет провалиться от стыда за нашего плешивого сенсея.  

Полуфинал мы слили и должны были играть за третье место. Пока мы убивались на площадке против воспитанников школы ЦСКА, наш гуру куда – то съебнул. Когда мы отыграли, начали его искать. Нам нужно было еще дождаться финала, чтобы за третье место получить призы, но какие призы к черту когда наш пенсионер пропал. Мы обыскали всю школу, все туалеты, женские и мужские, нет нигде нашего пизданутого физрука. Спросили у охранника при входе, он зевнул, осмотрел нас и изрек:
- Маленький такой? В шапочке, вид как у придурка и с пакетом?
- Он самый!
- Так он ушел уже как полчаса.
- Как ушел? – взревел Миха.
- Ногами – улыбнулся охранник.

Мы вернулись в раздевалку и начали собираться. Ситуация была аховая. Проездных нет, денег нет, даже цепочек нет, чтобы заложить и добраться до школы. Мы вышли на улицу, сыро, холодно, мы с огромными баулами, пошли в сторону остановки, в надежде проскочить до метро «зайцами», хрен там. Автобусов нет, ни черта нет, на такси денег нет. При этом мы уставшие как лошади после забега, 4 игры подряд провели.
- Я его убью – вздыхал Миха, поправляя огромную сумку.
- Да брось ты, его убьет самое суровое что есть в жизни – осматривал я безлюдный район который только отстраивался.
- Маленькая пенсия?
- Она у него и так маленькая. Время его убьет – сплюнул я.
- Слушайте, мужики, а вы не думали что это месть за то что Серега ему в голову засветил мячом?
- Вань, чего за чушь! Он даже не видел что ему в голову прилетело просто маразм старческий – вздохнул Серега.
- Ну, маразм или нет, но подставил он нас четко! Старый козел – продолжал злиться Мишка.

В  метро мы упросили бабульку пропустить нас и доехали до своей станции, оттуда опять пошли пешком к школе. Когда мы ввалились в зал, ноги не просто гудели, они отваливались в прямом смысле этого слова. Из каморки показалась лысая башка физрука.
- Убью…- сопел Мишка, но дальше слов дело не дошло потому что он тупо сел на лавку без сил.
- Вы уже приехали? – как ни в чем небывало спросил физрук.
- А, вы нас через сутки ждали? – съязвил я – Вот, Борис Георгиевич, при всем уважении к вам. Кого… В общем зачем вы забрали все наши кошельки с проездными и уехали? Мы же еле доехали.
- Потому что вы проиграли! Третье место позор. А все почему? Потому что не выполняете мою установку! Прыгать надо выше, кидать точнее, а бежать быстрее…
- Серег, пробей ему мячом еще раз в голову – уткнулся лицом в ладони Миха.

Лорел Каньон: логово ящеров и Lost планы

(Конспирологический гид для меломанов и криптоаналитиков со стажем)

«Что-то происходит, но не совсем ясно что»
Buffalo Springfield "For What It"s Worth", 1967

«Музыканты, певцы и композиторы внезапно начинают собираться в Лорел каньоне, как будто вызванные туда каким-то невидимым Крысоловом»
Дэвид МакГоуан «Лорел каньон»

(Он представился Максом. Длинные волосы, бородка, медитативный, приятный голос с табачным перегаром и смешком, будто рассказчик то ли шутит, то ли всерьез бредит под псилоцибином)

Ха! Ты про рептилоидов?

Малыш, ты даже не представляешь, насколько все было... буквально. Вот смотри. Помнишь адмирала Джорджа Моррисона? Того, что вьетнамцам тогда кораблики подкидывал в Тонкинском заливе, чтоб повод для драки был? Так вот, братан, дело было на заре 1965-го. Пока папаша-рептилоид Джордж там инцидент мутил (а чешуя у него под адмиральским мундиром, говорят, аж скрипела от напряжения!), его сыночек Джимми... Ага, тот самый, что потом в "Дорзах" орал... Так вот, этот самый Джимми, его хвостик – аккуратно сворачивался под самыми модными кожаными штанами, хи-хи! – он уже орал в микрофон в каком-то грязном гараже: «Я — Ящер! Я — Король!». Прямо так и орал!

А мы все думали: «Ого, какая мощная метафора! Глубины подсознания!».
Дык вот, приятель, никакая это не метафора была! И название группы – «The Doors»? Это ж не про какие-то там поэтические «двери восприятия» Хаксли! Это была самая что ни на есть буквальная инструкция! Как открывать межпространственные порталы для своих рептильных кураторов! Мануал, блин, в открытую! А мы ловили глюки и думали, что это "сознание расширяется"! Ха! Расширялось оно, конечно... прямиком в их когтистые лапы.

(Макс делает глоток из маленькой бутылки со странной надписью «Иднакар»)

А начиналось все... ну, как обычно, с совещания у ящероголовых.
Шипит там мелкий клерк-игуанодонт, отчеты какие-то липкие от зеленой слизи роняет: «Господин Адмирал Сквозиус! Операция "Люди-Муравьи: построят муравейник и успокоятся" – полный провал! Вместе с муравейником атомную бомбу изобрели да телешоу!».
А старый варан, галстук из реликтового папоротника поправляет, скрипит: «Предлагаю "План Б"... Раз уж они так любят коллективные помешательства... Запустим "Движение Цветов и Бесполезных барабанных брейков".
Кодовое имя: "Хиппи". Финансирование – через продажу пластинок с намеренно недосведенным гитарным гудением.
Главное – чтобы все думали, что это "духовно"».

(Разводит руками, на его футболке "Pink Floyd? Meh" видна дыра)

И выбрали они для этого Лорел Каньон, этот рай земной... ага, щас.
Ад под кипарисами. Под «Логовом» – пятиэтажным особняком Фрэнка Заппы с пещерами и тоннелями – так вот, прямо под ним, в скале, лаборатория Эджвудского арсенала сидела! Там папаша Заппы, спец по химическому оружию, как раз ЛСД-26 и колдовал: формулу, чтоб мозги в пластилин превращались.

Сам слышал, как он шипел, галстук-бабочку над чешуйчатой шеей поправляя: «Мы назовем это "кислотой"... Пусть думают, что это для "расширения сознания". Идеально для контроля: кто заметит ящера в толпе, если все галлюцинируют розовых слонов?». А маленький Фрэнк... тот вообще в вентиляционных шахтах арсенала ползал и крики подопытных слушал. Потом альбом «Freak Out!» запишет – гимн рептильной интеграции, типа.
Ирония, да?

(Переходит на шепот, оглядываясь)

Музыканты-то... почти все агенты были! Джим Моррисон – гибрид, адмирала США и самки геккона. Его «Lizard King» – натуральная автобиография! На сцене он себя специально до 40° грел, чтобы чешуя под софитами блестела!
«Люди думали — пот, а это естественная рептильная смазка!» – ржал он потом, кожу после шоу сбрасывая.

Техник-тритон ему в виски «спецдобавку» подливал и булькал:
«Смотрите, агент Моррисон! Вместо того чтобы шипеть "Я – Король Ящеров", он будет петь это метафорически! Люди подумают – поэзия! А мы будем отслеживать частоту его настоящего шипения на репетициях. Гениально? Гениально!».
А Джим-то, кремом от шелушения намазанный, перед зеркалом репетировал: «Я – Ящер-Король! Я всё могу!.. Ой, то есть... Я – Lizard King, baby! Yeah! (Шепотом техникам) Ребят, а можно "король" с маленькой буквы? А то как-то пафосно, не в стиле "детей цветов"...». Вот так вот.

(Вздыхает, достает трубочку, но не курит, а стучит для ритма)


А King Crimson с их альбомом «Lizard»?
Саундтрек к операции «Замена элиты»! В песне «Prince Rupert Awakes» – код для пробуждения духа спящих ящеров в британской королеве! Гобой? Да синхронизация мозговых волн!
Только вот лажа вышла: куратор потом рыдал: «Мы хотели инструкцию по захвату Лондона зашифровать!  Записали максимально мрачную музыку. Семдесят процентов чистая депрессия, двадцать лирика, остальное серый шум. А люди слушают и: "Вау, прогрессив-рок, сложно, круто!" Даже Принца Руперта вызывать не попробовали! Теперь этот ящер на обложке – мем их любимый!». Прокол!

Дэвид Кросби усы отрастил – щели жабр прикрыть! В песне «Everybody's Been Burned» про родной террариум ностальгировал: «Так уютно там, под лампой...»

Боуи? Ему линзы с вертикальными зрачками вставили – для гламурно-рептильного вида. А он взял да и стал Зигги Стардастом, космическим идолом! Операцию «Космическая Изоляция» обломал!

«Мамасы и Папасы»? Кэсс Эллиот (агент «Подушка») должна была слухи про зомби-апокалипсис распускать под видом «Лета Любви». А спела «California Dreamin» – и все реально в Калифорнию рванули! Сплошные провалы!

(Качает головой, смеется горько)


А Мэнсон-то? Побочный продукт! Скрестили ДНК аллигатора с радикальным социалистом – и пошло-поехало не туда. Вместо «мира и любви» – резня. Куратор орал: «Он пел Нилу Янгу! Дали ему аудиенцию у Заппы! А он? Статистику по 69-му году испортил!».

Хендрикс гитару на сцене поджег – а ящеры огня панически боятся!

Менеджер его, куратор Джеффри (тот, что «в авиакатастрофе погиб»), бушевал: «Он-то, не забыл, что его кожа пропитана огнезащитным гелем, а каково мне?».

(Становится серьезнее)

Но самое смешное... Они переиграли. Все-то поверили. Искренне.
Рептилоиды рвали чешую на голове: «Вегетарианство? Расчет был на апатию от ЛСД, а не отказ от мяса! Сливать белковую слизь некуда!».
«Мир во всем мире? Это саботаж! Где наш агент Никсон? Пусть затеет что-нибудь во Вьетнаме для баланса!».

(Достаёт махорку Cornell & Diehl и крутит самокрутку,
– не перебивай, не люблю когда перебивают)

«Экология? Запустили тему "Берегите Планету", чтоб от своих подземных баз отвлечь! А они всерьез озаботились! "Гринпис" лезет везде! Чуть не попались, когда плазму в океан сливали – им пришлось прикинуться китами-альбиносами! Унижение!».

(Затягивается, приближается, глаза горят)

А смерти-то? Спектакли! Грэм Парсонс «передознулся»? Тело «выкрали» и «сожгли»? Да это ритуал перезагрузки был: «Отработал 5 лет, пора менять кожу. Пусть думают, что кремировали».

Кристин Фрка, няня детей Заппы, «случайно» от наркотиков умерла? Ага, щас. Застала Фрэнка, как он в бассейне линял, и засмеялась. Нельзя смеяться над линькой! Святое!

(Откидывается назад, смотрит на звезды)

Философия-то вся – извращенная Айн Рэнд. Ее «Возвращение примитива» ящеры перевернули: вместо «разум — основа прогресса» – «отключи мозг — почувствуй космос». Чем страшнее и иррациональнее – тем легче стадом управлять.
Маркузе им помогал: «Рептильная суть — в отрицании разума. Создали "контркультуру", где цинизм – мудрость, а инфантилизм – свобода».
«В рамках репрессивной цивилизации любовь и эрос становятся инструментами подчинения и эксплуатации.»

К 75-му ящеры сдались. Адмирал Сквозиус, форму на шелушащиеся бока натягивая, шипел: «Всё пропало! Они вместо хаоса начали медитировать и коноплю сажать?! Не по плану! Срочно нужен новый проект! Ещё более тупой! Более блестящий! Более... синтетический!».

Клерк-игуанодонт булькнул: «Я слышал, на Земле диско набирает обороты... Там под визг синтезатора хоть инструкцию по захвату Галактики зашифруй – никто слов не разберет!».

«Гениально! – засияла чешуя адмирала. – Запускаем операцию "Сверкающий Идиот"! И на этот раз... меньше философии, больше блёсток! Надо дать людям передышку перед тем, как мы запустим панк... Ой, я ничего не сказал!».

(Заключительный аккорд на гитаре, которой нет)

Единственная улика – альбом King Crimson «Lizard». Гуманоид в короне на обложке: «Принц Руперт Пробудился». В 3:33 трека «Cirkus» – шипящий шепот: «Наслаждайтесь психоделиками... это ваша последняя стадия перед зоопарком». Ищи, если не веришь.

(Встает, отряхивает песок с джинсов)

Потом они на Альдебаране ностальгировали: «Тот раз, когда почти получилось». В музее: золотой бубен Ринго («Octopus's Garden» – чистая правда о базах!), чешуя Джима (проданная за «лоскут куртки»)...
А если ночью в «Light My Fire» шипение из колонок слышишь – это они грустят. О временах, когда зловещий план обернулся миром, любовью и странной, но... прекрасной музыкой. И мечтли о реванше в блестках диско. Потому что панк – это уже другая история. И чертовски мрачная шутка.

(Уходит в темноту, бормоча)

...А если захотелось хаер отрастить, бороду и на работу не ходить... Может, ты, как я --- потомок тех подопытных из Каньона? Не парься. Куратор твой уже едет. На велосипеде. С дозой «абсолютной истины». Или на самокате?.. Какая разница, чувак... Какая разница... Миру — Peace! Make love, not war!

Автор: Константин Прыгин

Мужику внутри старой молочной цистерны, которая среди всего автомобильного металлолома стояла почти вертикально, прилечь распрямившись вообще было невозможно, только стоять в полный рост или сидеть на корточках. Это было второе утро тут, и он вновь позволил себе попрыгать для разминки тела. В прошлое утро его бранили за столь ранний шум и грозились вовсе перекрыть воздух, но он точно понимал, если его не убили сразу, значит нужен, а значит могут и потерпеть. Выполнив эти скованные упражнения, он прислушался к окружению и понял, что на площадь рядом с ним собираются люди и обсуждают предстоящую речь вождя.

– Ты понимаешь, как же справедлив Директор?

– Да прям? В каком месте? Когда он Шубу завалил без разговоров и объяснений – это справедливо по-твоему?

– Конечно. С этим толстым вообще не надо было сюсюкать. Правильно. Это ж вообще не человек даже. По-людски только с людьми можно.

– Нет, ну тот, конечно, сволочь та ещё, но ведь человек же. Можно же как-то по-другому было.

– Чего?! – вмешался женский голос. – По-другому?! Жалко, что Директор о его делах поздно узнал, этого урода ещё раньше надо было кончать!

– А чего он тебе сделал-то? – спросил второй. – Тебя-то это вообще никак не трогало.

– Ты что сказал, уродец?! – её голос звучал напряжённо и сдавленно. – Я тебе сейчас череп обглодаю, мелочь!

– Настя, Настя! – сразу вмешался первый. – Ты не слушай его. Он же пьяница, забывает всё. Как себя-то звать не всегда вспомнит. Отпусти. Замараешься только. Шуба сам давно напрашивался, вот и получил своё. Это все знают. А этот просто пьяный был, забыл.

– Сам он – говно полное, и мясо его блевотное было. Мразь сквозная!

– Ну, я людей не ем, тут ничего сказать не хочу, – стал оправдываться первый. – Но поступками его я крайне недоволен.

– Ты просто не любишь людей, очкарик, – было понятно, что женщина швырнула второго беднягу в сторону. – А пора бы уже. В такое время.

– Настя, я не согласен. Я их по-другому люблю, как людей, а не как еду.

– А я тебе и не про еду говорю, – удивилась его непониманию та. – Про людей. Их вообще мало осталось, так, еда в основном, и та гнилая.

– Ох, как красиво ты сказала, – восхитился тот. – Да чему я удивляюсь? Всё же просто! Красивый человек, красивые слова.

– Успокойся, очкарик, – слышно было, как тот крякнул от её объятий. – Тебя я люблю, как человека. С тобой интересно. Ты умный.

– Да. И почему-то уверен, что совсем не вкусный.

Дальше этот диалог затерялся во множестве других голосов, проникающих в цистерну и превратившихся в угнетающий галдёж. До того момента, как всё утихло, казалось, что все живущие тут собрались на площади, даже дети и старики. В один момент они быстро утихли, и стал слышен голос только одного человека, судя по всему, стоящего где-то высоко и достаточно далеко отсюда. Обычную речь оратора было не разобрать, но вот призывные фразы, в силу своей громкости, хорошо воспринимались даже внутри глухой цистерны. Яркие лозунги: «И мы заберём своё!», «Мы хозяева этой земли!», «Рейдеры – наше всё!», «Месть, кровью врага смоет наше горе!», приветствовались людским ликованием: «ДА!», «УРА!» и т.п. А чаще всего звучал: «Чужой может жить только рабом!».

Полчаса призывных речей и ликований народа закончились и все стали суетливо разбегаться по собственным делам. Видимо, следующий день начнётся решающим боевым походом. Через несколько минут в открывшийся заливной люк заглянула лохматая морда надзирателя.

– Живой? – с яркого света он не сразу смог разглядеть пленника и шумно втянул воздух ноздрями. – Ага. На вот, еды тебе дали. Вечером к Директору оба пойдёте, судьбу вашу решать будет. Так что подумай, как вести себя будешь, чтоб продлить свою жизнь.

***

Сливное отверстие у цистерны было диаметром не больше ладони и закрывалось только изнутри связанной в узел тряпкой, поэтому человек внутри сам решал, когда проветривать своё помещение, и смотрело ровно вниз на землю, где до травы было меньше метра. Благодаря такому расположению человек мог не только справлять в него физиологическую нужду, но и примерно ориентироваться во времени, глядя на отражённый солнечный свет.

Сумерки, жители готовились ко сну, и поэтому суета вокруг становилось тише. Кто-то молча, тяжело сопя носом, приволок тяжёлый мешок и бросил в ту самую траву под сливное отверстие. Минут через десять тот же усердный молчун, уже волоком, добавил ещё один мешок. Затем ещё пару, с такой же периодичностью. Человек в цистерне допускал, что это являлось отхожим местом и жители избавлялись от мусора. Обзора через отверстие было недостаточно, чтобы хорошо разглядеть принесённое, но свежая кровь, просачивающаяся через ткань, и пуговицы как-то сразу уменьшили варианты в определении. Трупы. Послышались легкие шаги по деревянному помосту, который специально был сооружён для свободного доступа к люку автоцистерны, лязгнул запирающий механизм и внутрь устремился прохладный воздух. Тот, кто открыл люк, не показываясь, коротко прошептал: «Вылазь. И очень тихо уходи туда, где солнце прячется. Там забор. Меня подожди. Другая сторона. Тихо надо». Дальше было слышно, как человек спрыгнул с помоста и тихо удалился.

Он впервые за эти дни вылез наружу и, неожиданно для самого себя, не захотел вставать на ноги. Вытянувшись, он лежал, наслаждаясь мгновением. Затёкшее тело гудело и наотрез отказывалось слушаться разума, который торопился покинуть это место. Через несколько мгновений он всё же поднялся, закрыл люк своей тюрьмы и спустился вниз. Под цистерной лежали четыре мужских трупа с перерезанным горлом. Обыскав их, человек вооружился кортиком и тяжёлой штуковиной – гибридом топора и кувалды. Он так и не смог понять, кто был его невидимым союзником, но уверенно решил поступить, как было предписано тем, и последовал к западному забору. Сумерки окончательно уступили место тёмной ночи, тонкий месяц слабо пробивался сквозь лёгкую облачность. Поселение затихло, где-то в глубине его были слышны басистые разговоры мужиков, иногда взрывавшиеся коротким смехом. В нужном направлении же царила полная тишина.

Человек максимально тихо выбрался из центральной части и направился к западной стороне. Там перед ним открылся пустырь, на котором была заброшенная стройка, начатая ещё до войны. На фундаменте кирпичная кладка подняла стену около полуметра, в некоторых местах стоял металлический каркас из двутавровых опор. Внутри периметра земля густо заросла бурьяном. За этим не состоявшимся строением, метров через шесть, был тот самый глухой забор поселения. И как раз в этом промежутке какой-то человек пытался зажечь факел. Судя по всему, караульный, который, обходя свою территорию, что-то обронил и не может отыскать в темноте. Беглец затаился, наблюдая за ним. В голове разрабатывался план с обезвреживанием часового и преодолением высокого препятствия.

Беглец не заметил откуда появилась вторая фигура, которая была заметно крупнее караульного.

– Эй! Угрюмый! Ты чего там? Потерял что ли чего? – голос этой женщины беглецу показался очень знакомым, он слышал его ещё утром.

– Фу ты! – вздрогнул тот. – Настя! Твою ж мать! Напугала, блин!

– Чего потерял-то?

– Мультитулс мой выпал где-то тут.

– Чего выпал?! – удивилась неизвестному слову та.

– Ну, приспособина, где все инструменты в один собраны. Удобная такая вещь. Брякнулась где-то тут вот, а найти не могу, – он опустился на четвереньки и стал ладонями прощупывать траву. – А ты чего тут? Чего припёрлась сюда?

– Ну, тебя ищу. Цыганка сказала мне, тебя найти, чтоб ты к ней сейчас пошёл, как можно скорее.

– Чего?! – удивился тот. – Её уж как пару лет не было у нас, опять объявилась?!

– Ну, да. А что тут такого-то? – не поняла Настя. – Она всегда так: хочет придёт, хочет уйдёт. Она же эта, как себя называет всегда? ГУРБА, это кошка значит, если по-нашему.

– Ладно. Но зачем я ей? Вообще, где я и где она!? Совсем не рядом. Не понятно.

– А что ты мне это говоришь? Иди да узнавай.

– Ага, щаз. Пост же я не брошу, – он выпрямился сидя на корточках.

– Ой, да ладно тебе. Какой пост? Забор этот что ли? Не украдут, иди. Я уж тут побуду, заодно и штуку твою поищу. Ты только надолго там не застрянь. А то мне быстро это надоест, я уйду, да и всё. Вот это что ли твоя штуковина? – она подопнула к нему ногой что-то железное и увесистое.

– Да- да-да! – обрадовался тот и вскочил. – Я уж думал, не найду совсем. Ну, раз ты тут, тогда я побежал? Я недолго, туда и сюда. А где она сейчас?

– Кто?

– Кто, кто? Цыганка где сейчас?

– Ну она так-то Зама ещё искала. Скорее всего, у него в хате ищи.

– А она и не найдёт его сегодня, он ещё прошлой ночью уехал куда-то.

– Да мне пофиг. Иди давай, не задерживайся.

Затаившийся в тёмном пятне брошенной стройки человек проследил, как часовой покинул пост, а когда вернул своё внимание к оставшейся женщине, то не обнаружил её ни там, ни рядом. Он напрягал все свои органы чувств, но так и не смог её обнаружить. Выждав достаточно большое количество времени, он решил осторожно двигаться к забору. Как вдруг, за спиной услышал обращённый к нему голос Насти.

– Это ты что ли, Динар?

– Ап. Тап. Хэп, – у бедняги с испуга перехватило дыхание, он даже оцепенел на мгновение.

– Ты чего, говорить не умеешь? – с пониманием сказала она. – Бывает.

– Что ты вообще такое?! – наконец-то выдавил беглец. – Чего тебе от меня нужно?

– Не надо мне от тебя ничего. Так ты Динар или нет?

– Откуда ты меня знаешь?

– Да не знаю я тебя, успокойся. Цыганка сказала, мне тебя тут встретить, вещи вот твои тебе отдать, – она бросила ему под ноги тяжёлое снаряжение. – Одевай или так тащи, пофиг всё.

– Что ещё за Цыганка такая? – подняв вещи, он узнал свою броню и поспешил надеть.

– Да какая тебе разница? – было заметно её раздражение. – Блин, столько вопросов. Давай делай, что говорю и целым уйдёшь.

– Хорошо.

– Короче. Там за забором, чуть подальше, канава будет. Вот по ней вверх иди. Она тебя на поля выведет. Там сарайчик старый из досок стоит. Еда, вода – внутри найдёшь всё. Дождись там остальных своих.

– Каких своих?!

– Вот болван, а? – психанула та. – Вали давай, не спрашивай! Какая тебе разница, каких своих? Не свои, так будут значит своими!

– А ты тогда кто? Как тебя звать? Почему ты мне помогаешь?

– Настя Огр, – как-то на автомате ответила та. – Какая тебе разница? Зачем тебе это знать?

– Огр. Это в смысле «огромная» что ли? – уточнил тот.

– Это в смысле людоед! Не беси меня вопросами своими, проваливай давай.

***

Найдя ту самую канаву, беглец в темноте долго не мог понять, какое направление будет верным. И только когда окончательно убедился в правоте своего решения, двинулся вверх по направлению этой самой канавы. На пути оказался большой бурелом. Пришлось обходить его с правой стороны и вновь искать эту канаву. Наконец, на четвёртом часу своего блуждания он вышел на тот самый сарайчик. Будучи когда-то посевным, большое поле уже зарастало кустарником и молодыми деревьями. На восточном краю, ближе к лесной опушке, стоял сарай, поставленный из досок и горбыля ещё в довоенное время. Скорее всего, всё это принадлежало одному и тому же фермерскому хозяйству. Приблизившись к сараю, Динар прислушался, не решаясь заходить. Внутри кто-то очень тихо перешёптывался.

– Эй! Ну ты чего опять замер?! – внезапный голос сзади вновь чуть не остановил сердце беглеца – Давай заходи уже!

– Настя. Я в другой такой раз просто сдохну от твоих нежданчиков, – придя в себя проругался Динар. – Зачем ты так делаешь?

– Такое что? Я вообще с людьми сюда пришла. Смотрю, а тебя тут нет. Пошла поискать. А вернулась, ты тут вот заморозился будто. Иди, заходи уже.

Внутри находилось человек семь: мужчины и женщины разных возрастов – все тихо сидели и ждали. Ждали, судя по всему, ту самую Цыганку. Они дали ему хлебную лепёшку и кусок вяленного мяса птицы, запить предложили лёгкой бражкой, но он отказался.

– И всё же, кто она такая, эта ваша Цыганка? – закончив с перекусом, осмелился побеспокоить он задремавшую Настю. – Она у вас какая-то главная что ли была? Уходила, а теперь вернулась получается? И почему цыганка? Это её национальность такая или прозвище?

– Я в этом не разбираюсь. Её всегда так называли, а почему я не спрашивала даже, мне пофиг это ваше разделение. Она вообще не главная. Всегда сама по себе. Уйдёт, вернётся, опять уйдёт. Последний раз год с лишним где-то моталась. Мужик с ней был, он всё с её дочкой нянькался, а потом подевались куда-то оба. Цыганка-то ещё появлялась после того. Мы тогда подумали, что избавилась она от них. А потом и сама исчезла, можно сказать года на полтора. И вот только на днях объявилась.

– Так почему же вы ей верите?! Почему за ней идёте?! – он серьёзно напрягся и даже привстал.

– Да не за ней мы идём, а за тобой.

– Что?! За мной!? Как за мной, почему за мной?

– Вот ты чего такой тупой, а?! – начала раздражаться та. – Ты чего, не понял, что сейчас там у нас творится?! Она же там всю верхушку перерезала под чистую. Директор голый на площади валяется со своим членом во рту. Сейчас рейдеры продерут свои шары с попойки вчерашней, увидят такое и станут меж собой власть делить.

– Я видел четыре трупа, мне кто-то под бак притащил и люк открыл, чтоб я вышел. А про остальное я вообще не знаю.

– Мстит за что-то, – утвердила Настя. – Эта до конца будет значит там. Нам просто сказала, чтобы за тобой шли. Там у тебя тоже поселение есть и люди нормальные. Вот утром поведёшь нас туда.

– А если я не поведу?

– Ха! – в полный голос хохотнула та и тут же вернулась на шёпот. – У тебя разве есть выбор, черепашья твоя башка? Ждём восхода, и выходим.

– Я туда к вам не один попал. Ты не знаешь где они?

– Да откуда же мне знать. Я даже не знаю, как ты у нас вообще появился, – отмахнулась та.

– Я вас только двоих видел, когда связанных тащили, – пожилой голос из темноты сарая вмешался в диалог. – Друга твоего ещё вчера Зам увёз на четырёхколёсном грузовике.

– Ну вот и не парься значит. Цыганка всё равно Лысого Зама дожидаться будет, значит и за друга твоего спросит, – Настя, зевая, подвела к завершению все расспросы.– А сейчас дай поспать, восход уже близок, выходить будем.

***

Перед уходом в чащу леса группа из пятерых мужчин слили топливо из своего пикапа в канистру, чтобы позже спрятать её в стороне. Первым энергично шагал невысокий жилистый мужик, за ним шёл лохматый рыжий здоровяк со связанными за спиной руками, затем два одинаково снаряжённых дробовиками парня. Замыкал колонну лысый мужик с автоматом.

– Рапира! Ты накормил рыжего?! – громко крикнул вперёд замыкающий. – А то, как он на медведя пойдёт? Голодный что ли?

– Конечно! – также громко ответил первый. – Я ж не изверг какой.

– Ты его поплотнее накорми, чтоб сил на дольше хватило. Чтоб крепкий, сытый был перед схваткой.

– Да нормально всё.

– Ну ты понял мой план-то? – усомнился лысый. – Он выводит медведя на нас, потом у них схватка должна состоятся. А мы уже разом с четырёх стволов его разбираем.

– Да все уже наизусть зазубрили это. Перестань кричать, скоро уже подходим. Спугнёшь зверя – все твои планы псу под хвост.

О том, что люди находятся во владениях бурого зверя, говорило всё вокруг: от поваленных стволов и засечек когтями до помёта различной свежести. Группа уже абсолютно молча действовала по плану: четверо с огнестрелом устроились засадой на деревьях, а рыжий бугай с топором и ножом остался на земле встречать лютого хозяина пещеры, которую много лет назад построил себе военный человек и теперь бросил.

– Эй! Зови медведя! – крикнул сверху Лысый. – Я долго ждать не собираюсь. Мне хоть на живца, хоть на мертвеца брать его. Давай зови, обезьяна красноголовая!

– А ты знаешь, как его звать? – это были первые слова Олега за всё время в плену. – Вася или Миша?

– Эх ты, смотри-ка! Он разговаривает! – в голос удивился кто-то из парней.

– Мне похер! – раздражённый таким поворотом ответил Лысый. – Хоть мамой называй! Иди кинь внутрь палку или камень там! Делай что-нибудь уже!

– Вы так орёте, что даже если он и спал, то уже проснулся бы, – без крика, но достаточно громко сказал Рапира.

– Эй! Кидай туда палку!

Майор сделал несколько шагов к воротам этой берлоги, подобрал тяжёлую сучковатую палку в листве и аккуратно двинулся на сближение.

– Слышь! Эй! – заволновался вдруг Лысый. – Ты только сам туда не заходи! Понял меня!? Не вздумай хитрить!

Олег нарочно швырнул палку по воротам, чтобы та осталась снаружи. После чего всем показалось естественным действием – подойти, подобрать её и вновь повторить попытку уже с выгодного расстояния. Вот только он не стал подбирать палку, а пулей скрылся в темноте берлоги. Нужно признать, Олег и сам не ожидал, что уклон под землю этого строения начнётся сразу и достаточно круто. Он с грохотом покатился вниз, загребая с собой какие-то ящики или шкафы. Провалился не глубоко, метров на семь, остановился ударившись боком о торчащую железку, в то время, как все те деревяшки ещё грохотали вниз пару секунд.

– Эй, блядь! – всполошился Лысый. – Куда он пошёл?! Рапира! Куда он?!

– В смысле, куда он?! – удивился вопросу тот. – Там вниз круто очень. Укатился до самого дна. Сломался там походу. Так бы орал уже.

– Ага. Не гони, – взялся суетливо рассуждать руководитель. – А если зацепился там и молчит теперь? А?!

– А чего ты спрашиваешь? – парировал Рапира. – Надо идти смотреть.

– Ну всё! Ты. Спускайся иди смотреть! – распорядился Лысый. – Дайте ему фонарь!

– Ага! А там же медведь, – замешкался парень, на которого пал выбор главаря.

– Да если б он там был, давно б уже вышел, – с полной уверенностью успокоил всех Рапира.

– Ты же говоришь, там круто вниз. Давайте его верёвкой придержим хотя бы? – предложил второй паренёк и тоже принялся слазить с дерева.

Когда горе-альпинист углубился в темноту, судорожно шаря маленьким фонариком по стенам, который даже не добивал до дна этого спуска, он в предчувствии неотвратимого истерично попросился наружу. А когда крик внезапно прервался, верёвка, которой страховали его люди сверху, тут же ослабла. Они вытянули отрезанный её конец.

– Лезь ты! – Лысый пытался прикрыть свою панику нагоняемым гневом. – Лезь!

– Нет! – спохватился парнишка и, бросив в него помповик, рванул прочь.

– Гнилая, трусливая мразь! – с этим криком Зам всадил бедняге в спину три пули. А когда тот упал, как раз в том направлении, куда собирался удрать боец, появился настоящий хозяин территории.

Казалось, он был огромен и весил тонну, даже на расстоянии тридцати метров он возвышался над людьми. Медведь, почуяв порох и кровь, впился взглядом в автоматчика и с невероятно громким рыком ринулся в бой.

В тот момент, когда Лысый начал всаживать в медведя весь свой магазин, Рапира инстинктивно сквозанул за ворота и постарался закрыть изнутри их приоткрытую часть. Воротина послушно поддалась и закрылась. Слыша, как яростный зверь рвёт плоть его начальника, он понимал, что долго удерживать эту дверь не в состоянии. И вдруг услышал, что кто-то рядом поворачивает ручной запорный механизм ворот.

– Ну что? Давай знакомиться. Меня Олегом назвали…