Идет лекция. Старый профессор-маразматик медленно карябает на огромной доске крохотным мелком доказательство какой-то очередной никому ненужной теоремы. Полусонные студенты, занимающие едва ли пятую часть от всех свободных мест в аудитории, слушают это и конспектируют, либо тихо “отбывают номер”, занимаясь своими делами на задних рядах. Минутная стрелка часов, висящих над лекторской доской, до омерзения медленно проходит свой путь. Наблюдая за ее движением, я впал в глубокие и тяжкие раздумья относительно природы бытия, смысла жизни и прочих прелестей, о которых зачастую думают люди, когда находятся не там, где им следовало бы находиться.
Мои терзания прервал резкий хрустящий звук. Его источником был мелок, треснувший и раскрошившийся в руке лектора прямо во время доказательства одной из центральных теорем курса. Профессор оглядел свое рабочее место в поисках замены и обнаружил, что другого куска мела у него нет. Немного побродив взад вперед по аудитории, он в смятении встал посреди зала, уставился на доску и принялся о чем-то про себя размышлять.
Внезапно он снял штаны, насрал себе в руку и со словами “что ж придется по старинке” продолжил вести записи на доске новым “мелком” как ни в чем не бывало.
Сказать, что я ахуел значит ничего не сказать. Все остальные, конечно же, ахуели не меньше моего. Никто не знал, что делать в такой ситуации. На несколько секунд в аудитории воцарилась гробовая тишина, которую нарушал только звук соприкосновения “мелка” с доской.
“Семен Константинович! - нарушил тишину голос смельчака со среднего ряда. – Вы нас что разыгрываете так?” Профессор нахмурился: “Нигде я вас не разыгрываю. На доске нет ошибок. Если же тебе кажется обратное, то выйди и исправь!” Закончив свою речь, лектор кинул “мелок” прямо в лицо выскочке. После этого в аудитории начался сущий кошмар.
Смельчак заорал как резанный, пораженный внезапным появлением на себе блэкфейса. Сидящая рядом с мишенью девочка грохнулась в обморок от вида и запаха дедовского кала. Несколько ребят по тем же причинам явили миру содержимые своих желудков. Большинство же студентов начали в панике покидать свои места. Потерявший окончательно связь с реальностью профессор стал кидаться “мелом” в убегающий студентов и кричал им вслед, что запомнил их лица и спросит с них, когда наступит сессия. Я же в это время сидел и из-за своего любопытства наблюдал за развитием событий.
Когда все паникующие убежали из аудитории, в ней осталось где-то двенадцать человек, включая меня. Профессор успокоился и произнес: “Наконец-то остались только истинные ценители моего предмета. Продолжим же на чем остановились…”
В тот момент я трижды проклял внезапно разыгравшийся во мне авантюризм. “Хорошо, что я хотя бы не один такой безумец. Остальные, наверняка, такие же придурки, как и я”, - утешал я себя.
Я был неправ.
“Семен Константинович! У вас тут ошибка!” – выкрикнул какой-то ботаник, сидящий на первом ряду. Подобно лектору он насрал себе в руку и метнул кал в ту часть доски, на которой, по его мнению, была проблема. Профессор же хитро улыбнулся и запульнул снаряд обратно в ботаника, произнеся: “Нет, тут все правильно, видимо вы не до конца поняли определение…”. “Нет, я все так понял, но…” – продолжил полемику и вместе с тем перестрелку ботаник.
Они обменивались фразами и калом будто играли в снежки. В начале я опешил от подобного, но постепенно начал абстрагироваться от процесса обмена фекалиями и стал больше прислушиваться к их аргументам. За те несколько минут, что это продолжалось, мне кажется, я разобрался в предмете больше, чем за все предыдущие занятия. Я даже начал получать какое-то удовольствие от всего процесса.
Постепенно к обсуждению трудного доказательства подключались и другие студенты. Чьи-то аргументы были во всех смыслах жидкими, чьи-то были тверды. Сам того не осознавая, я тоже приспустил штаны и присоединился к ним. В единении со столь интеллектуальными личностями, я ощутил грандиозный прилив сил и великую радость, будто я нашел свое место в этом мире.
После окончания дискуссии, профессор повелел нам вкусить его кал, ибо это плоть его Предмета.
Он ел говно. Все ели говно. И я ел говно.
После этого, он омыл своим калом наши ноги и сказал, что на сессии мы все будем равны и судимы по знаниям нашим, и чтобы мы передали тем, кто пропускал лекции, что они попадут на пересдачу. После этого лекция закончилась, и профессор ушел.
С тех пор моя жизнь изменилась до неузнаваемости…