Я потерял покой, волю и всякое желание помочь людям. Я снова и снова прокручиваю ту роковую прогулку в сказочном парке перед мечетью Тезепир, представляя, что иду оттуда не вниз, а вверх, как хотел изначально, и бабушка Елисавета так и не узнаёт о моём существовании.
Елисавета - самое несчастное существо в Баку. Чтобы побороть обрушившиеся на неё горести, бабушка использует двух союзников - Бога и всех остальных людей. Редкий мой день теперь обходится без выслушивания примерно такого:
- Родненький, они же меня решили уничтожить, раздавить полностью и морально, и физически, на меня поступил заказ, они много лет за мной следили и подбирались, они дочь мою обработали через зятя, настроили её против меня, она потом еле сбежала, и никто мне не помог, все боятся со мной знаться, они всех запугали, а я с такими людьми работала, мне такие деньги доверяли, и всё рухнуло, меня выдавили из профессии, я всего лишилась, а самое ужасное, родненький, когда меня из дома выгоняли, они просто в помойку выкинули все мои книги и иконы, как я это всё пережила, не знаю, господи, всё сгорело, когда у нас пожар был, я только братика моего успела вытащить, чудом в тот день в церковь не ушла, а то бы и братик мой сгорел заживо, господи, сколько я с ним намучалась после трёх инсультов, как он страшно уходил на моих руках, даже говорить не хочу, что мы вынесли, как он умер, я год в себя прийти не могу, совсем запустилась, и квартира до сих пор после пожара, я просто ничего не могла делать, только лежала и лежала, но я решила поминки достойно справить, это мой долг, он ровно год назад ушёл, вот тут у меня документы, вот свидетельство, посмотри, родненький, год назад как раз, а вот это братик мой, а это родители наши, а это баба Елисавета в молодости, посмотри, какая красивая была, а теперь надо инвалидность оформлять, как оформлю, будет у меня денежка, а пока ничего нет, на поминки еле наскребла, пришлось у мальчика из ремонта внизу занять, он из кассы взял, говорит, если проверят, выгонят его, я себе места не нахожу, родненький, помоги, очень тебя прошу, сто манат отдать нужно (~3800 рублей).
Сто манат я ей, конечно, не дал, зато одолжил двадцать манат на оплату газа и воды за два месяца, купил средство от тараканов, отнёс оставшиеся от брата вещи и лекарства в соседнюю церковь, погулял с ней по району, чтобы размять её отвыкшие от ходьбы ноги, доставил посуду и ингредиенты для поминальной халвы знакомой поварихе в кафе, где управляющим ещё один её знакомый, а также пообещал помочь передвинуть мебель, когда знакомая Елисаветы придёт делать генеральную уборку. А ещё бабушке, помимо стульев и одежды, компьютера и телефона, нужны словари русского языка Ожегова и Даля, а заодно и англо-русский словарь под редакцией Гальперина (она хочет попробовать подработать переводами, только не надо букинистических, у них может быть плохая энергетика) и борная кислота (лучшее средство от тараканов, которые уже всю её искусали, но в Азербайджане не продаётся), и будет очень здорово, если я пришлю ей всё это из России, ну или попрошу кого-нибудь из знакомых прямо сейчас.
Теперь мне приходят вот такие смски: "Эльчин, родненький, не забудь о моей просьбе, пожалуйста, это очень важно…". Позже следуют извинения за ошибку адресом.
Бабушка Елисавета обложила благотворительной данью весь Баку, равномерно распределяя нагрузку на своих многочисленных вассалов. И не только Баку. Оказывается, в России у неё есть знакомый, который ежемесячно переводит тысячу рублей в пользу хранителей Матронушкиных мощей. В этот раз благодетель чего-то долго не выходил на связь, так что Елисавета уже совсем было отчаялась, но тут Господь послал ей меня и брешь в защитном куполе была спешно заделана. А через несколько дней тот патрон зачем-то объявился и оказалось, что требы он всё-таки заказал, так что на этот месяц у бабушки двойная защита. Теперь она разработала план, по которому мы с тем опекуном должны договориться и разделить напополам заботу о божьей помощи болящей Елисавете. Ей нужно продержаться по крайней мере до оформления пенсии по инвалидности, а там уж, так и быть, можно будет заказывать требы о её здравии, пожалуй, не каждый месяц.
В этот блестящий проект я всё-таки внёс коррективы, со всем уважением разъяснив, что та моя благотворительная акция была разовой и больше церковь не получит от меня ни копейки. Теперь бабушка озадачила себя и ещё кого-то поиском денег, а меня - поиском способа их ежемесячного перевода, интернета-то у неё нет.
Я вот всё чаще думаю, а не заблокировать ли её нахрен? Потому что послать её нахрен словесно я не в силах. А дипломатичные полумеры тут не действуют.
Нет, конечно, бабушка Елисавета старается быть полезной в меру своих скромных возможностей и готова воздать добром за добро. Она повторяет, что я в любой момент могу набрать её, если потребуется объясниться с кем-то, кто не владеет русским языком. Она обещает приготовить мне что-нибудь вкусненькое из национальной кухни, как только хоть немного приведёт в порядок квартиру. Она рекомендует мне библиотеки, храмы и дома культуры. Она включила меня со сродственниками во все свои заздравные молитвы. Она заказала батюшке чтение комплекса из шести отборных молитв за здоровье моего страдающего онкологией друга. Она угостила меня той самой поминальной халвой. Она говорит, что после того, как разберётся с пенсией и квартирой, я всегда могу рассчитывать на её дом, если мне или кому-то из моих друзей нужно будет приехать в Баку. Она учит меня всяким маленьким лайфхакам: в какой из местных магазинных курочек меньше всего гормонов, как оформить скидочную карту и возврат НДС с покупок в супермаркетах, как отключить назойливую музыку, принудительно поставленную мне оператором на ожидание для входящих и как позвонить или написать смс за счёт вызываемого абонента, если вдруг на телефоне закончились деньги. Беда в том, что все эти её советы и помощи либо абсолютно мне не нужны, либо я уже получаю их от других своих бакинских друзей, при общении с которыми у меня не возникает угнетающего чувства, будто на шею мне уселась гигантская многословная пиявка, в край попутавшая все берега.