Гилен прошёл к свободному столу, игнорируя любопытные взгляды. Его пальцы сжали бокал с остатками вина — стекло треснуло, но не разлетелось.

«Контроль...»

Он сжал ярость, как учил новый меридиан. Боль ушла глубже, в тот самый узел, что теперь пульсировал в его груди.

Гилен опустился за свободный стол в углу, его движения были чуть медленнее обычного – алкоголь и мигрень туманили сознание, а в груди пульсировал новый меридиан, словно свежий рубец. Он мысленно проверил изменения: когти, едва выступающие из-под кожи, теперь были короче и хрупче, а привычное ощущение регенерации исчезло, будто Тьма действительно отступила, обиженная его выбором. Где-то в зале чей-то взгляд скользнул по нему, но тут же отвернулся – никто не хотел связываться с тем, от кого веяло ледяным спокойствием, несмотря на усталость.

Капитан Мейер, сидевший за соседним столом с Сайлосом, вдруг громко хлопнул инквизитора по плечу, заставив того вздрогнуть и чуть не пролить содержимое кружки.

— Парень, что-то случилось?
Голос капитана прозвучал чуть громче, чем следовало бы, выдавая притворную небрежность. Он поднялся и шагнул к Гилену, оставив Сайлоса в одиночестве у окна. Тот медленно потягивал напиток, взгляд его скользил то по ночным улицам за окном, то по фигуре Гилена — словно пытался разгадать, что таится за этой показной невозмутимостью.

– Луиза предпочла дойти до гостиницы самостоятельно, – Гилен ответил ровно, поднимая взгляд на капитана. Его голос был тихим, но каждое слово звучало четко, будто вырезанное из льда. – Видимо, передумала насчет компании.

Мейер хмыкнул, скрестив руки на груди.

– Ну, эта лисица всегда себе на уме. – Он бросил взгляд на Сайлоса, будто ища подтверждения, но инквизитор лишь поднял бровь, делая очередной глоток. В воздухе витал запах жареной дичи, перебиваемый сладковатым дымком от камина, а за стойкой бармен лениво протирал бокалы, поглядывая на них с равнодушным любопытством.

Где-то в углу зазвенела разбитая бутылка, кто-то засмеялся, но звук этот казался далеким, будто доносящимся из другого мира. Гилен ощущал, как новый меридиан внутри него сжимает эмоции, не позволяя ни капли гнева или раздражения прорваться наружу. Но где-то в глубине, в самых потаенных уголках его сознания, тени шептали обещания – и он знал, что рано или поздно они потребуют расплаты.

Капитан Мейер прищурил свой единственный глаз, изучая Гилена. Он постучал костяшками пальцев по столу, прежде чем заговорить.

— С завтрашнего дня начинаем подготовку к экспедиции. — Его голос звучал деловито, но в уголке рта играла усмешка. — Так чем ты воюешь? Меч? Топор? Или что-то поинтереснее?

Гилен слегка наклонил голову, пальцы его непроизвольно сжались, но когти остались скрыты.

— Копьё, — ответил он ровно. — Или что-то похожее. Чем дальше от себя держишь врага, тем меньше шансов, что он достанет.

В дальнем углу Сайлос бесшумно поднялся из-за стола, не глядя в их сторону. Его движения были отточенными, будто каждое заранее просчитано. Он не сказал ни слова, лишь бросил последний оценивающий взгляд на Гилена, прежде чем исчезнуть на лестнице.

Мейер хмыкнул, наблюдая за уходом инквизитора, затем вернулся к разговору.

— Ладно, копьё так копьё. Но учти, там будут не только твари, но и мародёры. Те же Бешеные Псы — почуют слабость, и костей не соберёшь. — Он откинулся на спинку стула, скрестив руки. — Так что тренировки обязательны.

Гилен медленно выдохнул, его лицо оставалось бесстрастным.

— У меня свои методы. Я не привык к групповым упражнениям. Да и... иногда мне нужно медитировать.

Капитан рассмеялся, хлопнув ладонью по столу.

— Видал я таких «медитирующих». Один парень так три месяца от работы отлынивал, пока я его за шиворот к мачте не привязал. — Он прищурился. — Но если тебе правда помогает — ладно. Только смотри, чтобы не вышло, как с тем бухлом сегодня.

Гилен не ответил. Его взгляд скользнул к лестнице, где скрылся Сайлос, затем к окну, за которым клубился ночной туман. Где-то в глубине души шевельнулось предчувствие — эта экспедиция станет проверкой не только для его тела, но и для той древней силы, что медленно просыпалась внутри.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

Раннее утро застало команду "Жгучей Мэри" на пустынном плацу у городской стены. Капитан Мейер расхаживал между матросами, его голос гремел, как морская буря:

— Левее клинок, Дирк! Ты же не сено рубишь! Эй, Барнс, если будешь так размахиваться — первым же ударом свалишься за борт!

Его единственный глаз сверкал от удовольствия - капитан явно наслаждался ролью наставника.

Гилен стоял в стороне, скрестив руки. За темными стеклами его очков прятался скептический взгляд, оценивающий каждое неуклюжее движение, каждый невпопад примененный навык. Эти люди даже не контролировали пространство вокруг себя, будто ожидали, что враг будет атаковать по правилам.

Неподалеку, за импровизированным столом, Сайлос возился со своими алхимическими склянками. Его пальцы, всегда такие точные, отмеряли компоненты для новых эликсиров, но взгляд периодически скользил к тренирующимся.

— Эй, Рубиновый! — рявкнул Мейер, заметив бездействующего Гилена. — Хватит глазеть! Присоединяйся, покажу, как мы тут командой работаем!

Гилен медленно подошел, его движения были плавными, как у хищника.

— Я мог бы предложить несколько изменений в тренировках, — произнес он ровно. — Ваши люди...

— Мои люди, — перебил капитан, подчеркнуто хлопнув себя в грудь, — уже не один год выживают в этих водах. Ты у нас новичок, так что сначала научись, как у нас принято, а потом уж критикуй.

В его голосе звучало не только упрямство, но и вызов - проверка, как далеко может зайти этот загадочный попутчик. Гилен на мгновение задержал взгляд на Сайлосе, затем едва заметно кивнул.

— Как скажете, капитан, — произнес он, и в его голосе не было ни капли покорности, только холодное принятие правил чужой игры.

Сайлос при этом слегка поднял бровь, но продолжил смешивать ингредиенты. В воздухе запахло горькой полынью и чем-то металлическим.

Гилен покрутил в руках тренировочное копьё, лицо его скривилось в гримасе, будто он держал не оружие, а дохлую рыбу.

— Деревяшка кривая, как спина старого боцмана после шторма, — проворчал он, делая несколько пробных выпадов. — И баланс — будто мешок с якорями привязали. Но ладно, сойдёт для разминки.

Капитан Мейер фыркнул, скрестив руки на груди.

— Длина — не главное, Рубиновый. Главное — как ты этим владеешь. А с такими вычурными выкрутасами тебя первый же утопец за пару движений на куски порвёт.

Гилен не ответил. Вместо этого он вдруг развернулся и провёл серию ударов — резких, точных, без единого лишнего движения. Казалось, он не тренировался, а вспоминал, как это делал когда-то давно. Закончив, он опустил копьё к земле.

— И всё же, если это лучшее, что у вас есть, то я не удивлён, что мародёры вас не боятся.

Из толпы матросов раздался хохот, а один коренастый детина с перекошенным носом выступил вперёд, разминая кулаки.

— Ну что, очкастый, раз такой умный — выходи, проверим, на что твои замечания годятся!

Гилен повернул голову в его сторону.

— С удовольствием, — наконец сказал он, и в его голосе прозвучало что-то такое, отчего у матроса невольно дрогнула уверенность.

Гилен и Риччи заняли позиции на утоптанной земле. Матрос тяжёло перекатил топор в руках, его мускулистые плечи напряглись - и вдруг тело его дрогнуло, окутавшись сизоватым свечением. Навык активирован: "Ярость бури".

Но Гилен уже двигался.

Его копьё метнулось вперёд не для удара - для точного касания. Остриё упёрлось в кадык Риччи ровно в тот миг, когда тот только начал замах. Весь его рывок, вся ярость застыли в одном мгновении.

— Ты мертв, — спокойно констатировал Гилен.

Топор с глухим стуком упал на землю. В толпе воцарилась гробовая тишина. Даже капитан перестал жевать свою вечную зубочистку.

Риччи медленно поднял руки, ощущая холодный пот на спине. Он даже не успел понять, как проиграл.

Сайлос на секунду оторвался от своих склянок. В его глазах мелькнуло что-то вроде... удовлетворения.

Мейер крякнул, выплюнув зубочистку.

— Это как это? — он ткнул пальцем в сторону оцепеневшего Риччи. — Он даже не успел топор поднять!

Гилен опустил копье, его голос звучал ровно, без хвастовства:
— Не стал ждать, пока он разгонится. Сильные навыки — бесполезны, если ты не успеваешь их применить.

Из толпы вышел другой матрос — поджарый, с жилистыми руками и парными тренировочными клинками в руках. Его движения были отточенными, словно он привык драться не силой, а скоростью.

— Ладно, это было несложно. А, очкарик? — он крутанул клинки в воздухе, перекрестив их перед собой. — Давай-ка проверим, как ты справишься с тем, кто не стоит на месте, как мешок с говном.

Гилен оценил его взглядом, затем сменил стойку — его тело слегка развернулось боком, ноги встали шире, копье опустилось ниже, почти параллельно земле. "Стойка змеи" — готовность к молниеносному выпаду и мгновенному отступлению.

Матрос рванулся вперед, клинки сверкнули в воздухе. Но...

Гилен не стал ждать.

Его копье метнулось вверх, не для удара — для подсечки. Древко с треском ударило матроса по голеням, сбивая его с ног. В тот же миг Гилен шагнул вперед, и острие копья уже касалось горла падающего противника.

— Ты тоже мёртв, — сказал он просто.

Тишина стала еще глубже. Даже капитан перестал ворчать.

Матрос, шлепнувшись на песок, уставился на Гилена с немым вопросом. Он даже не понял, как проиграл.

Сайлос наконец отложил склянку, его тонкие губы дрогнули в едва заметной ухмылке.

— Капитан, — произнес он сухо, — похоже, вашим людям есть чему поучиться.

Мейер нахмурился, но в его единственном глазе вспыхнул огонь азарта.

— Ладно, Рубиновый... Может, ты и прав. Но давай проверим, как ты справишься с тем, кто не лезет вперёд, как слепой кабан!

Из толпы вышел третий матрос — огромный, с щитом и коротким мечом.

Бой только начинался.

Гилен сузил глаза, оценивая нового противника. Матрос стоял, прикрывшись массивным щитом, короткий меч выглядывал из-за его края, словно жало скорпиона. Стойка "Железная стена" — классическая защитная позиция, рассчитанная на контратаки.

Гилен перехватил копье, опустив его острие чуть ниже. "Стойка стервятника" — готовность к быстрым, хлестким ударам в любую открывшуюся щель.

Первый обмен ударами был осторожным — матрос не бросался вперёд, а Гилен не торопился атаковать в лоб. Деревянное древко звонко стукнуло по щиту, но опытный боец даже не дрогнул, лишь слегка развернул плечо, гася удар.

— Ну что, очкарик, так щит не пробить, — усмехнулся матрос, делая короткий выпад. Меч просвистел в воздухе, едва не задевая Гилена, но тот отскочил, сохраняя дистанцию.

Гилен не ответил. Вместо этого он начал давить.

Не силой — ритмом.

Он наносил удары не в щит, а по его краям, заставляя противника перенапрягать запястье. Каждый раз, когда матрос пытался контратаковать, Гилен отступал ровно настолько, чтобы меч проходил в сантиметре от него, а затем тут же возвращался, бьющий точно в момент восстановления равновесия.

Матрос начал дышать тяжелее. Его щит, такой надежный вначале, теперь казался слишком медленным.

И тогда Гилен подловил его.

В момент, когда противник инстинктивно приподнял щит, чтобы блокировать очередной удар, Гилен резко сменил траекторию — не в бок, а вниз, ударив древком по голени. Матрос не упал, но на мгновение открылся.

Этого хватило.

Острие копья плавно скользнуло вдоль края щита и упёрлось в горло.

— Ты тоже мёртв, — сказал Гилен, слегка запыхавшись.

Матрос замер, затем медленно опустил щит. В его глазах читалось не раздражение, а уважение.

— Чёрт возьми... Ладно, это было чисто.

Капитан Мейер расхохотался, хлопая себя по бедру.

— Вот это да! Рубиновый, да ты оказывается не просто очки протираешь!

Сайлос, наблюдавший за всем этим, наконец отложил свою склянку. Его глаза сузились — он что-то записывал в блокнот.

Гилен выпрямился, смахнув каплю пота со лба. Он не использовал Алый взгляд, не прибегал к скрытым возможностям. Это была чистая победа.

Но где-то в глубине души он чувствовал — настоящие испытания ещё впереди.

Капитан Мейер расстегнул ворот рубахи, широко ухмыляясь.

— Вот после такого, Гилен, и куется настоящий металл! — Он шлёпнул ладонью по столу так, что задребезжали склянки Сайлоса. — Ну-ка, признавайся, где такому научился? В каких потаённых академиях ковали твою выправку?

Гилен снял очки, протирая их краем рукава. В его глазах мелькнуло что-то отдалённое, будто он на секунду заглянул куда-то за пределы этого мира.

— Сегодня я занят, — ответил он ровно, возвращая очки на переносицу. — Но вечером готов ответить на пару вопросов. С одним условием — до самой экспедиции команда не притрагивается к выпивке.

Тут же по залу прокатился ропот.

— Да как же так-то?! — взвыл коренастый корабельный кок, шлёпнув кружкой по столу. — Мышцы без доброго рома — что паруса без ветра! Вялые!

— Ага! — подхватил другой, потрясая бугристым бицепсом. — Кровь греть надо, а то в жилах лёд нарастёт!

Гилен медленно потер переносицу, будто пытаясь выдавить из себя остатки терпения.

— Тому, кто первым придумал эту идиотскую поговорку про мышцы и выпивку... — его голос прозвучал тихо, но так, что даже Мейер перестал ухмыляться, — ...я бы вырвал ногти. По одному.

Наступила тишина. Даже Сайлос приподнял бровь, явно заинтересовавшись.

Капитан первым опомнился.

— Ладно, ладно! — засмеялся он, разводя руками. — Без бухла, так без бухла. Но вечером расскажешь всё — откуда ноги растут у твоих фокусов с копьём. И без этих..." — он крутанул пальцем у виска, — ...странных намёков на пытки, а?

А в тени, за его спиной, тени шептали что-то, что не слышал никто, кроме него.

"Они не готовы..."

"Никто не готов..."

Гилен наблюдал за матросами, и в его голове зрела горькая мысль: "Смертные словно одержимы идеей самоуничтожения. То травы дурманящие, то зелья огненной воды, то порошки, превращающие разум в бредовый хаос. И это без всяких войн и катаклизмов..."

Тренировочный день продолжился с неослабевающей интенсивностью. Капитан Мейер, забыв на время о своей любви к рому, превратился в настоящего полководца: групповые манёвры - команда отрабатывала перестроения, где каждый матрос знал своё место. Гилен отметил про себя слаженность их действий, хотя и видел, как можно улучшить синхронизацию. Тактические отступления - Мейер заставлял их отрабатывать не только атаки, но и организованный отход. "Мёртвые герои никому не нужны!" - орал он, когда кто-то пытался проявить излишнюю храбрость. Боевые построения - команда тренировалась быстро переходить от рассыпного строя к плотным защитным формациям, что особенно важно против численно превосходящего противника.

Гилен участвовал во всех упражнениях, его копьё то и дело мелькало в общем строю. Он невольно начал уважать этих людей - несмотря на их любовь к выпивке и грубоватые манеры, они были настоящими профессионалами морского боя.

"Опыт у них есть, это бесспорно," - думал он, ловко парируя атаку двух матросов. "Но нет предела совершенству. Особенно когда в море ждёт нечто большее, чем просто пираты... Я смогу научить их тому, что давно забыто, но аккуратно, чтоб никто вдруг не узнал древнюю невероятную технику. Раньше я этим занимался, но процесс для смертных был похож на озарение. Теперь я сам буду учителем..."

К вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, даже самые выносливые бойцы начали выдыхаться. Только Гилен и капитан сохраняли бодрость - первый благодаря своей нечеловеческой выносливости, второй - чистой силе воли.

— Ну что, команда! — прокричал Мейер, обтирая пот со лба. «Сегодня вы заслужили ужин! Но помните — завтра будет еще жестче!

Гилен стоял немного в стороне, его тёмные очки отражали последние лучи заходящего солнца. Он понимал - эти люди могут стать грозной силой, если направить их энергию в нужное русло.

И он знал, что именно ему предстоит это сделать.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ

Стая таяла на глазах. Через несколько минут на поляне остался лишь вожак.

Чёрный варг был огромен — размером с небольшого медведя. Его клыки, длиной с ладонь, блестели слюной и кровью. Глаза горели не просто яростью — в них светился холодный, расчётливый интеллект.

Он не бросался сразу. Он выжидал, кружа вокруг Гилена, изучая каждое его движение. Этот зверь был умнее своих сородичей — возможно, даже умнее некоторых людей.

Вожак атаковал внезапно — не рывком, а серией точных, выверенных движений. Первым ударом он пробил грудь Гилена, оставив четыре глубокие раны — когти прошли сквозь кожу и мышцы, едва не задев кость. Вторым ударом — сбил с ног, всей массой навалившись сверху.

Но Гилен не остановился. Его глаза горели тем же холодным огнём, что и у зверя.

Он вскочил, кровь струилась по его телу, но движения оставались чёткими. Уклонился от следующего удара, почувствовав, как воздух рассекают когти вожака, и вонзил свои кровавые лезвия в шею варга. Тот взревел, отшвырнув Гилена в сторону мощным ударом лапы.

Но Гилен уже знал — вожак истекал кровью. Чёрная шерсть на шее стала ещё темнее, пропитавшись кровью.

Он поднялся, чувствуя, как меридиан Кровавый Шов начинает свою работу — раны на его теле сжимались, плоть стягивались, но до полного заживления ещё далеко.

— Давай же. — прошептал он, и в его голосе звучало нечто большее, чем вызов — почти уважение.

Финальная схватка длилась недолго. Ослабевший вожак сделал последний рывок — и Гилен встретил его грудью, позволив клыкам войти глубже, но в этот момент его когти пронзили оба глаза зверя, пройдя прямо в мозг.

Варг рухнул, захлёбываясь собственной кровью. Его массивное тело ещё несколько раз дёрнулось, затем затихло навсегда.

Гилен стоял над поверженным врагом, тяжело дыша. Его тело ныло, но раны уже закрывались — можно было видеть, как плоть буквально стягивается, закрывая раны алыми нитями.

Он огляделся. Поляна, ещё несколько минут назад зелёная и безмятежная, теперь была усеяна трупами. Воздух гудел от напряжения, смешанного с запахом крови и смерти.

— Хем-Рун.

И кровь из всех мёртвых варгов начала шевелиться, собираясь в густой кровавый туман, который вился и переливался, как живой. Затем туман сжался в одну точку, образуя маленький тёмный кристалл, подвешенный в воздухе.

Гилен подставил ладонь, и кристалл опустился на неё, тёплый и пульсирующий. Он рассмотрел его — внутри будто билось крошечное сердце.

"Первый шаг сделан", — подумал он с холодным удовлетворением.

Где-то вдали завыл ветер, будто отвечая на этот ритуал. Гилен поднял голову — впереди его ждала дорога, а за ней новые испытания. Но теперь он был на шаг ближе к своей цели.

Лунный свет, пробиваясь сквозь редкие облака, серебрил поляну, превращая её в сюрреалистичную картину. Гилен стоял среди тел варгов, его тень, длинная и чёткая, ложилась на иссохшие останки. Ещё недавно могучие звери, полные ярости и жизни, теперь напоминали мумии — их шкура сморщилась, обтягивая кости, мышцы стянулись, будто они месяцами лежали под палящим солнцем пустыни. Глаза, ещё недавно горевшие желтым огнём, помутнели и ввалились.

"Неплохо бы их сжечь", — промелькнуло в его сознании. Не из брезгливости — из практичности. Оставленные так, они могли привлечь падальщиков или, что хуже, любопытных.

Он вернулся к сумке, его движения были точными, выверенными. Оделся быстро — кожаная куртка легла на плечи как вторая кожа, плащ обволок спину, шляпа скрыла лицо. Маленький кровавый кристалл, тёплый и пульсирующий, исчез в кармане штанов.

Затем начал работу — методично, без лишних движений, таская иссохшие тела в центр поляны. Каждый варг был удивительно лёгким теперь, будто наполненный пеплом. Он сложил их в аккуратную пирамиду, окружил сухими ветками, добавил смолистых сосновых шишек для верности.

Огниво высекло искры, и пламя, жадное и живое, охватило останки. Дым, густой и чёрный, потянулся в небо, смешиваясь с облаками. Запах горелой плоти и шерсти повис в воздухе.

Присев на корточки, он вынул кристалл, перекатывая его между пальцами. В отблесках огня тот казался живым — тёмно-красный, почти чёрный, с едва уловимым пульсирующим свечением внутри.

"Ещё девятнадцать таких".

Мысль не пугала — скорее, будоражила. Он знал, что ритуал, для которого они нужны, разорвал бы обычного человека на части. Боль будет невыносимой, тело может не выдержать, сознание — сломаться. Но его плоть уже не была обычной. Закалённая ядами, огнём и болью, переплетённая с древней магией Кровавого Истока.

"Выдержит ли?"

Он сжал кристалл в кулаке, ощущая, как тот отвечает слабым пульсом, будто второе сердце.

"Придётся".

Костер горел ровно и жарко — камни, аккуратно выложенные по кругу, не давали огню расползтись. В центре уже виднелись лишь угли да обгоревшие кости, превращающиеся в пепел. Гилен встал, проверил периметр — ни одной искры за пределами круга, лес в безопасности.

Он поправил шляпу, затянул плащ. Кристалл в кармане отдавал тепло, напоминая о добыче. Гилен бросил последний взгляд на догорающий костёр, затем развернулся и шагнул в чащу. Ветви клёнов и дубов сомкнулись за его спиной, словно живые стражи, скрывая следы битвы.

Лес встретил его шепотом листьев и запахом хвои. Где-то вдали крикнула сова, будто давая сигнал. День ещё не закончился. А значит, охота продолжается.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, рисовали на земле золотистые узоры. Воздух был наполнен запахом хвои и прелых листьев, но сейчас его перебивал другой аромат - гнилостный, тяжелый, исходящий от массивных фигур, преградивших Гилену путь.

Живодеры. Они стояли неподвижно, как статуи из плоти - пятиметровые исполины, чьи тела казались слепленными из кусков разной кожи и мяса. Их ороговевшая броня покрывала тела неровными пластинами, напоминающими панцирь чудовищного насекомого. Глубокие глазные впадины сочились черной слизью, стекающей по морщинистой коже. Десять пар ноздрей раздувались, улавливая запах крови и пота.

Гилен замер, оценивая ситуацию. Его пальцы непроизвольно сжались, ощущая зов Кровавых Когтей. Без лишних движений он скинул одежду, аккуратно сложив её у корней древнего дуба. Кожаный мешок с припасами занял свое место рядом.

Кровавые Когти вытянулись из его пальцев - алые, почти прозрачные на солнце, будто выкованные из рубинового льда. Они дрожали в предвкушении битвы, излучая слабое багровое свечение.

Первый Живодер обрушился на него без предупреждения, как лавина. Гилен едва увернулся, почувствовав, как воздух взревел от удара кулака размером с его голову. Удар, способный раздробить скалу, пролетел в сантиметре от виска.

Ответный удар когтей оставил на боку монстра три глубокие борозды. Черная густая кровь хлынула на землю, но Живодер лишь зарычал, не останавливаясь.

И в этот момент Гилен увидел - Алым Взглядом. Слабое место пульсировало перед ним, как маяк. Второй удар - точный, как клинок гильотины. Когти вонзились в шею монстра, и массивная голова с грохотом покатилась по земле.

Меридиан Крыло Ворона сработал. Время замедлилось. Пять секунд - вечность в бою.

Гилен уже был рядом со вторым Живодером. Его когти пронзили грудь монстра, разрывая плоть, как пергамент. Третий не успел даже повернуться - алые лезвия рассекли ему горло. Четвёртый взвыл, когда Гилен взрезал ему живот, выпуская на землю клубки синеватых кишок.

Пятый попытался нанести удар, но Гилен исчез в облаке Кровавого Тумана, оставив после себя лишь алый след. Шестой умер, даже не поняв, что его голова уже отделилась от тела.

Семь. Восемь. Девять.

Каждое движение - смертоносное. Каждый удар - точный. Меридиан горел в его груди, даруя нечеловеческую скорость.

Десятый Живодер остался один. Монстр ревел, понимая, что вся стая уничтожена. Его крик сотрясал лес, срывая с деревьев листья.

Гилен стоял перед ним, истекая кровью из многочисленных ран, но улыбаясь. Его губы растянулись в оскале, в котором не было ничего человеческого.

Они бросились друг на друга одновременно.

Живодер пробил ему плечо - когти размером с кинжал вошли глубоко, вырвав кусок плоти. Но Гилен уже вонзил свои кровавые лезвия в сердце монстра. Исполин замер, его черные глаза расширились, затем массивное тело рухнуло, как подкошенный дуб.

Гилен упал на колени, задыхаясь. Его тело было изрезано, кровь струилась по груди и спине. Но он знал - это не смертельно. Меридиан Кровавый Шов уже начал свою работу, стягивая раны.

Не давая себе времени на отдых, он встал, ощущая, как мышцы протестуют против каждого движения.

— Хем-рун.

Кровь от всех десяти тел задрожала, затем начала подниматься в воздух, собираясь в кровавый туман. Алые капли сливались воедино, образуя пульсирующий шар, который сжался до размеров кристалла.

Гилен подхватил его, ощущая знакомое тепло. Второй кристалл занял свое место рядом с первым в его походном мешке.

— Не так-то это быстро. — хмыкнул он, вытирая пот со лба.

Лес вокруг затих, будто затаив дыхание. Где-то вдали запела птица - первый звук после битвы. Гилен взглянул на свои руки - Кровавые Когти медленно втягивались обратно.

Он знал - впереди ещё много таких битв. Восемнадцать кристаллов осталось собрать. Но первый шаг всегда самый трудный. А он его уже сделал.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ

Эльфийка холодно улыбнулась, едва заметно приподняв уголки тонких губ.

— Я — Лираэль Валлискар. Лорд Элиас уже показал вам… гостеприимство нашего города. — её голос был мелодичным, но холодным, как горный ручей. — Не хотите ли вы пересмотреть его предложение в свете новых обстоятельств?

Гилен рассмеялся — искренне, от души. Звук смеха странно резонировал в маленькой комнате.

— У меня скоро назначена встреча. Оставаться здесь надолго не планирую. — он намеренно посмотрел на запястья, где уже не было следов от наручников.

Маска вежливости на лице эльфийки дрогнула. Её миндалевидные глаза сузились, став похожими на лезвия.

— Вас будут искать. По всем гильдиям, всем тавернам, всем притонам этого города. — она намеренно сделала паузу, давая словам осесть. — А карьера в "Стальном Клыке"... — ещё пауза, — сильно осложнится. Учитывая ваш новый... статус.

Гилен медленно поднялся, его движения были плавными, как у большого хищника. Он наклонился над столом, опираясь на костяшки пальцев.

— Передай Элиасу, что он уже проиграл. — его голос стал тише, но приобрел опасную мягкость. — Его маленький спектакль с подброшенным дурманом? Жалко. Я ожидал большего от главы древнего рода.

Лираэль слегка откинулась назад, её пальцы непроизвольно сжались.

— Вы не понимаете, с кем связываетесь. Наш дом...

— Ваш дом, — перебил её Гилен, — стоит на костях и лжи. И я прекрасно знаю, кто вы такие. Теперь — извини, у меня дела.

Он развернулся и пошёл к двери, его плащ развевался за ним, словно крылья. Охранник, стоявший у выхода, нахмурился, неуверенно переступил с ноги на ногу, но молча двинулся за ним.

Эльфийка не стала его останавливать. Её тонкие пальцы сжали край стола до побеления костяшек. Она лишь сжала губы, наблюдая, как дверь захлопывается за ним, её взгляд был полем боя, где смешались ярость и... неожиданное уважение.

За дверью Гилен услышал, как она резко встала, отодвинув стул. Её последние слова донеслись уже сквозь толстую древесину:

— Это была ваша последняя ошибка, наемник.

Но он уже шел по коридору, насвистывая под нос бодрую песенку. В голове складывались планы. Время в тюрьме подходило к концу.

Синеватый сумрак окутал город, словно тонкой вуалью. Лунный свет, пробиваясь сквозь редкие облака, рисовал на мостовой причудливые узоры. В камере Гилена царила почти абсолютная тишина - лишь редкие шаги дежурных нарушали ночное спокойствие. Алым Взглядом он наблюдал, как сменилась стража - теперь в коридорах остались лишь сонные дежурные, лениво переговаривающиеся у потрескивающих факелов.

"Пора".

Мысль прозвучала в его сознании четко и ясно. Гилен подошел к двери, его движения были плавными, как у большого кота. Он приоткрыл кормушку - железную заслонку в нижней части двери - и выпустил из ладони Кровавый Туман. Алая дымка, похожая на живую субстанцию, бесшумно выскользнула в коридор, собравшись в небольшую пульсирующую полусферу.

Затем последовал Туманный Сдвиг.

Тело на миг стало невесомым, границы между материей и тенью стерлись. И вот он уже стоит в облаке тумана, за пределами камеры, ощущая под ногами холодный камень тюремного коридора.

Раньше после такого навыка его бы накрыла волна головокружения, в висках застучала бы кровь. Теперь - лишь легкий выдох, и все. Закалка работает.

Он мягко прикрыл кормушку, чтобы та оставалась закрытой для постороннего взгляда, затем, пригнувшись, двинулся вдоль стены. Тени обнимали его, словно старые союзники, скрывая от редких взглядов. Каждый шаг был выверен, каждое движение - рассчитано.

Окно в дальнем конце коридора было узким, но для Гилена - достаточным. Он бесшумно выскользнул наружу, как тень, соскользнувшая со стены, и приземлился на мягкую землю тюремного двора, согнув колени, чтобы смягчить удар.

Снаружи было прохладно. Ночной ветерок играл полами плаща, принося с собой запахи спящего города - дым из труб, влагу с реки, аромат ночных цветов. Гилен поправил одежду, смахнул пыль с плаща, надвинул шляпу пониже - и стал просто еще одним путником в ночи, не привлекающим внимания.

Дорога заняла меньше часа. Он шел знакомыми переулками, избегая освещенных участков, сливаясь с тенями. Пещера на окраине города встретила его знакомым запахом сырости и дыма - последним напоминанием о недавних тренировках. В углу, за плоским камнем, лежала его дорожная сумка - простой кожаный мешок с длинным ремнем, потертый, но надежный.

Он ловко перекинул мешок через широкое плечо, привычно пошарив рукой внутри. Пальцы натолкнулись сперва на твердые комья сухарей — хрустящие, сухие ломти хлеба, бережно завернутые в чистую холстину. Затем рука коснулась солонины: аккуратная упаковка, замотанная в плотную вощеную ткань, источала терпкий запах травяных приправ. Наконец пальцы ощутили прохладу бурдюка, полного прозрачной родниковой воды.

"Хватит, чтобы добраться до следующего города".

Гилен вышел из пещеры, окинул взглядом звездное небо, где Млечный Путь раскинулся, как серебристая река. Воздух был свеж и чист, пахло полынью и ночными травами. Он двинулся в сторону городских ворот, его шаг был легким, неслышным.

Охранники у ворот дремали, прислонившись к стене. Один что-то бормотал во сне, другой посапывал, укрывшись плащом. Их алебарды стояли прислоненными к стене, начищенные, но сейчас бесполезные.

Гилен подкрался к массивной дубовой двери, прислонил руку к холодной решетке и выпустил наружу Кровавый Туман. Алая дымка обволокла металлические прутья, заполнив каждую щель. Затем - Туманный Сдвиг, и он оказался снаружи, за стенами города. Никто ничего не заметил.

Гилен сделал последний взгляд на очертания Солнечного Причала - зубчатые стены, башни, упирающиеся в звездное небо. Где-то там Элиас Валлискар еще не знал, что его пленник уже свободен. А Лираэль... возможно, уже догадывалась.

Но это было уже не важно. Дорога звала вперед, и Гилен шагнул в ночь, растворяясь в темноте, как тень на рассвете. Его плащ колыхался на ветру, шляпа скрывала лицо, а в глазах горел холодный огонь предвкушения новых испытаний.

Грунтовая дорога, широкая и укатанная тысячами повозок, серебрилась под луной, как живая лента, убегающая за горизонт. Каждая песчинка на её поверхности отбрасывала крошечные тени, создавая причудливый узор. Воздух, напоённый ароматами ночи - свежескошенной травы, нагретой за день земли, отдалённой сыростью реки - обволакивал Гилена, наполняя лёгкие прохладой. Ветер, словно невидимый художник, шевелил листву придорожных клёнов, создавая успокаивающий шелест, похожий на шёпот старых друзей.

Гилен шагал размеренно, ощущая под ногами твёрдую землю, покрытую мелкой пылью, которая мягко пружинила под его сапогами. Звёзды, будто рассыпанные по бархату неба алмазы, мерцали холодным светом. Луна, почти полная, отбрасывала его тень - длинную и чёткую, будто вырезанную из темноты. Он шёл в благоговейной тишине, нарушаемой лишь редкими криками ночных птиц и мерным постукиванием его каблуков о землю.

Через два часа пути, когда первые признаки усталости начали покалывать в ногах, он свернул с дороги. Лес встретил его плотной завесой ароматов - смолистым дыханием сосен, влажным запахом мха, сладковатым духом перегноя. Гилен нашёл старый дуб с раскидистыми ветвями, чьи корни, как пальцы великана, уходили в землю, образуя естественное ложе. Завернувшись в плащ, будто сотканный из теней и практичности, он устроился на ночлег, положив голову на мохнатый корень. Шёпот листьев и стрекот сверчков убаюкали его быстрее, чем он ожидал.

Утро встретило его хрустальной росой на траве и многоголосьем птичьего хора. Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, рисовали на земле золотые узоры. Гилен потянулся, ощущая, как каждое сухожилие, каждая мышца отзывается приятной упругостью. Он знал - погони не будет. Элиас не из тех, кто тратит ресурсы на то, что может само к нему вернуться в любой момент. Но эта мысль не принесла облегчения. Сети аристократии раскинулись далеко, и в каждом городе его могли ждать новые ловушки.

"Значит, нужно стать сильнее", - промелькнуло в его голове.

Он двинулся вглубь леса, где деревья стояли плотнее, а воздух был насыщен дикими ароматами. Этот мир, пронизанный нитями Системы, кишел существами, которые могли дать ему не только пищу, но и бесценный опыт. Каждый шаг был осознанным - он прислушивался к треску веток, всматривался в игру света и тени между стволами, ноздри ловили малейшие изменения в воздухе.

Спустя несколько часов блужданий лес расступился, открыв поляну, залитую солнечным светом. И там, в центре этого природного амфитеатра, стоял он - огромный черный варг. Его шерсть переливалась синеватыми отсветами, как сталь под луной, а глаза горели желтым пламенем, излучая первобытную ярость. Вокруг в ритуальном круге двигалась стая меньших собратьев - их было не меньше десятка. Они переговаривались низкими рыками, планируя свою кровавую трапезу.

Гилен замер, чувствуя, как учащается пульс. Не страх — нет, — а предвкушение наполняло его. Это была не просто опасность. Это был дар.

Он медленно снял плащ, словно священник перед ритуалом, аккуратно положил на него шляпу и сумку, снял рубаху, штаны, ботинки, оставшись полностью нагим. Затем начал разминку - каждое движение плавное, точное, наполненное скрытой силой. Потянулся, ощущая, как тянутся связки, разогрел мышцы, проверил гибкость каждого сустава. Варги были не просто зверями - они были созданиями Системы, наделёнными навыками и хитростью. Идеальные противники.

Глубокий вдох. Выдох. Исток Крови внутри него пробудился, наполняя жилы горячей энергией. Кровь заструилась быстрее, готовясь к танцу стали и когтей.

— Пора начинать, — прошептал он, и его голос прозвучал как приказ самому себе.

И шагнул на поляну, где солнце и тень сплелись в смертельном поединке. Его тень, длинная и твёрдая, легла прямо к лапам вожака стаи. Вызов был брошен.

Из кончиков его пальцев медленно вытянулись Кровавые Когти — алые, почти черные, лезвия длиной в семь сантиметров. Они дрожали, как живые существа, но уже не были хрупкими, как раньше — теперь это было настоящее оружие, закалённое в испытаниях. Каждый "коготь" излучал слабое багровое свечение, оставляя в воздухе кровавые шлейфы.

Гилен двинулся вперёд. Его походка изменилась — стала ломаной, непредсказуемой, будто каждое движение рассчитывалось отдельно. Это был особый стиль боя, созданный для сражения с множеством противников сразу. Поза казалась неустойчивой, но в этой неустойчивости скрывалась смертоносная точность.

Варги заметили его задолго до выхода на поляну. Их звериные ноздри дрогнули, уловив запах — не страх, не человеческий пот, а что-то иное. Запах крови, исходящий от самого Гилена, смешанный с чем-то древним и опасным.

Старший варг — огромный чёрный зверь с желтыми глазами, в которых горел интеллект, — издал низкий, вибрирующий рык. Стая замолчала мгновенно, затем, словно по незримому сигналу, начала окружать Гилена, двигаясь синхронно, как хорошо отлаженный механизм.

Их было десять. Они напали разом.

Продолжение следует...

Книга полностью доступна на АТ, так что если понравилось и хочется узнать, что произошло дальше, книга доступна полностью.

— ВСЕ К БОРТУ! Сети за борт! — рёв капитана разрезал тишину, и палуба ожила безумной суетой.

Железные кольца сетей звякнули, словно кандалы, прежде чем исчезнуть в пучине. Секунда тишины. Две. И вдруг — канаты натянулись так, что заскрипели уключины.

— ДЕРЖИТ! ЧЕРТОВА РЫБИНА ДЕРЖИТ! — взвыл боцман, его жилистые руки превратились в узлы из вен.

Юнга, забыв весь страх, бросился помогать, его тонкие пальцы впились в мокрый канат.

— Смотрите! Видите?! — чей-то сдавленный крик.

И тогда случилось невозможное.

Маскировка дрогнула. Будто невидимый художник стёр акварельную гладь океана, и перед ними предстало... ЭТО.

Существо. Длинное, как корабельная мачта, гибкое, как шёлковый шарф. Чешуя — не чешуя вовсе, а тысячи жидких зеркал, переливающихся расплавленным серебром и перламутром глубин. Плавники мерцали бирюзовой фосфоресценцией, оставляя в воздухе светящийся шлейф. Но хуже всего были глаза. Два огромных чёрных диска, отражающих небо, корабль, их лица — смотрели СЛИШКОМ осознанно.

— Матерь морская… — канат выскользнул из ослабевших пальцев боцмана, упав в воду с глухим плеском.

Капитан застыл. Его единственный зрячий глаз расширился, вбирая невозможное зрелище.

— Великая пучина… — шёпотом прошептал он. — Так вот ты какая.

Рыба (если это можно было назвать рыбой) изогнулась в странном, почти танцующем движении. Сети вдруг запели — тонкий металлический звон, будто десятки струн натянули до предела.

— НЕ ОТПУСКАТЬ! ДЕРЖАТЬ! — рёв капитана превратился в хрип.

Слишком поздно.

Чешуя вспыхнула ослепительным каскадом света, будто тысячи зеркал одновременно поймали солнце. Сети лопнули с сухим треском рвущейся стали. И существо — просто исчезло. Не нырнуло, не уплыло — растворилось в толще воды, оставив лишь медленно расходящиеся радужные круги и... тихий, отчётливо насмешливый всплеск.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом.

— Чёртовы жабры… — капитан медленно разжимал кулаки, на ладонях проступали кровавые полумесяцы от ногтей. Его голос дрожал странной смесью ярости и чего-то ещё — неутолимой жадности? Глубокого, почти религиозного потрясения?

Он повернулся к Гилену. Медленно, как корабль-призрак.

— Ты видел её с самого начала. — это не было вопросом.

Гилен молчал. Его глаза всё ещё были прикованы к воде.

— Значит, так. — капитан шагнул вперёд, его тень накрыла Гилена. — Отныне ты мой ловец. Потому что без тебя… — он бросил взгляд на теперь уже спокойную воду, — ...мы эту тварь никогда не возьмём.

Боцман судорожно наложил на себя священный знак моряков. Томми-Крыса же стоял как заворожённый, его глаза отражали пустую гладь, но видели совсем другое.

А где-то в бездонной синеве, на глубине, куда не проникает солнечный свет, что-то сверкнуло в ответ. Будто смеялось. Будто... ждало.

Капитан Мейер застыл на мгновение, его борода дрожала от невысказанных эмоций. Внезапно он развернулся к команде с новой яростью:

— Вы, сопливые отпрыски морских червей! Видели теперь, с чем имеем дело? Это не рыбалка - это война! — Его сапог гулко ударил по палубе. — Клянусь солью в моих ранах! Мы получим эту тварь, даже если придётся вычерпать всё море черпаками!

Боцман Кук, всё ещё дрожащий, неуверенно поднял руку:
— Капитан... а если она... ну... не простая рыба?

Мейер повернулся к нему с опасной улыбкой:
— Ты, мешок с костями, только сейчас догадался? Да это же удача всей нашей жалкой жизни! — Он размахнулся руками, будто обнимая горизонт. — Такую дрянь на рынке Аль-Дейма купят за вес в золоте! А может, и дороже!

Гилен молча наблюдал, как капитан топал по палубе, оставляя вмятины в дереве. А орал он так, что в соседних водах, вероятно, тонули корабли-призраки

— Новые сети! — гремел капитан. — С плетением тройной толщины! И пусть каждый узел будет завязан с проклятием в сердце!

Юнга Томми-Крыса вдруг оживился:
— Капитан! А если... если она магическая? Может, нужны особые...

— ЗАТКНИСЬ! — Мейер внезапно присел перед мальчишкой, его единственный глаз горел. — Всё, что плавает — можно поймать. Всё, что можно поймать — можно продать. Запомни это, крысёнок.

В этот момент вода у борта — именно там, где исчезло существо — вдруг вспыхнула слабым бирюзовым свечением. На секунду. Меньше.

Гилен едва заметно улыбнулся.

«Она играет с нами», — подумал он. «Как кошка с мышами. Как Вечные с богами».

Капитан, не заметив свечения, уже орал новые указания:
— А теперь все на места! Рубиновый — ко мне!

Где-то в глубине что-то большое и древнее усмехнулось. И стало ждать.

Гилен спокойно опёрся о поручень, его пальцы слегка постукивали по потемневшему дереву.

— Что ж, капитан, снаряжения у тебя для её поимки нет.

Мейер резко развернулся, его рыжие косички взметнулись, как щупальца разъярённого кракена. Зелёный глаз вспыхнул, будто пробитый солнечным лучом сквозь штормовую тучу.

— Да я сам, чёрт меня подери, нырну в эту ледяную жижу! — он рванул к борту, сдирая с себя кожаную куртку. Морозный ветер тут же обжег его покрытые татуировками руки. — Мы вернёмся, и ты, глазастый, мне поможешь!

Гилен лишь слегка приподнял бровь, отражение волн скользило по его тёмным очкам.

— Вряд ли. Наш договор касался только экспедиции.

Капитан замер. Его изумрудный глаз сверлил Гилена с такой силой, что, казалось, вот-вот прожжёт стеклянные линзы. Ноздри раздувались, как у разъярённого быка, а челюсть сжалась так, что послышался скрип зубов.

— Ты... — он сделал шаг вперёд, сапоги гулко стукнули по палубе. — Ты, бл*дский...

Где-то за спиной боцман нервно сглотнул, а юнга Томми-Крыса замер, будто боясь, что капитан взорвётся, как бочка с порохом.

Гилен не моргнул.

Капитан вдруг разрядился, как гром среди ясного неба:
— ДА ЧТО Ж ТЫ ЗА БЕЗРУКИЙ, БЕЗМОЗГЛЫЙ, БЕСПУЗЫРНЫЙ МОРСКОЙ ЧЕРТЁНОК! — его голос раскатился по волнам, пугая чаек. — ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ ТАК ОТПУЩУ?!

Он размахивал руками, будто пытался схватить невидимого противника:
— ЭТА РЫБИНА — СОКРОВИЩЕ! А ТЫ, ГОЛОВА ГОВЯЖЬЯ, СМЕЕШЬ МНЕ ОТКАЗЫВАТЬ?!

Гилен оставался невозмутим, но в уголке его рта дрогнула тень улыбки.

— У меня есть некоторые планы в городе.

Капитан взвыл, как раненый кит, и схватился за голову:
— ПЛАНЫ?! ДА Я ТЕБЯ...

Но тут осознание ударило его, как весло по лбу. Он замолчал, глаз сузился.

— ...Бездна. — прошипел он. — Снаряжение. Его же ещё докупить надо.

Пауза.

Ветер свистел в снастях, волны лениво шлёпались о борт.

Капитан шумно выдохнул, провёл грубой ладонью по лицу и бросил на Гилена взгляд, полный ярости и расчёта.

— Ладно, Рубиновый. — Его голос внезапно стал тише, но опаснее. — Но запомни: если эта рыба уплывёт — твоя доля уменьшится ровно настолько, насколько мне будет приятно видеть твои страдания.

Гилен, наконец, улыбнулся по-настоящему.

— Договорились.

Где-то в глубине что-то снова усмехнулось.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

"Жгучая Мэри" с глухим скрипом приткнулась к причалу Аль-Дейма, словно усталый зверь, возвращающийся в каменную клетку.

Город впился в скалу, как нож в спину — ярусы домов, вырубленных в черном базальте, нависали над портом, будто готовые обрушиться. Верхние уровни сверкали золотыми куполами и витражами, отбрасывая на нижние тени в форме оскаленных черепов. Нижние же... Там ютились лачуги из корабельных обломков, а по узким улочкам волочились фигуры в лохмотьях — смертники, осужденные на Ледяные шахты, или те, кого мир уже счел мертвецами.

Капитан Мейер, уперев руки в бока, оценивающе окинул порт:
— Черт возьми, даже "Бешеные Псы" здесь... — он кивнул в сторону группы кораблей с рваными алыми парусами. — Значит, слухи о скором отливе уже разнеслись.

Его взгляд скользнул к Гилену:
— Таверна "Трезубец Зартукса". Ты не перепутаешь — там дверь с якорем, пробитым черепом.

Гилен кивнул, его рубиновые глаза за стеклами скользнули по темным переулкам, где тени двигались слишком живо. "Идеальное место... Никто не заметит, если пропадут один-два отброса."

— Запомнил. — его голос был ровным, но внутри уже звучал шепот будущих заклинаний.

Капитан хмуро похлопал его по плечу:
— Не задерживайся. Отлив — со дня на день. Если опоздаешь — оставим тебя гнить здесь.

Где-то выше, с верхних ярусов, донесся смех и звон бокалов — богачи пировали, не глядя вниз.

А в переулках уже шевелилось что-то голодное.

Гилен улыбнулся.

"У меня как раз есть время".

Гилен ступал по грязному камню порта, каждый его шаг сопровождался хлюпающим звуком — где-то под ногами проступала смесь морской воды, гниющей рыбы и человеческих отходов. Воздух был густым, словно пропитанным гарью и потом, с едким привкусом металла на языке. Крики надсмотрщиков, лязг цепей и хлесткие удары кнутов сливались в один непрерывный гул, прерываемый лишь стонами осужденных, которых гнали в Ледяные шахты.

"Сколько миров я видел... а везде одно и то же".

Он миновал "Трезубец Зартукса" — низкую каменную постройку с дверью, изъеденной временем, из-за которой доносились пьяные вопли и запах пережаренного жира. Не останавливаясь, он свернул в узкий проход между домами, где каменные стены, покрытые липкой плесенью, почти смыкались над головой. Здесь было темнее, несмотря на день, а под ногами хрустели кости — то ли животных, то ли... не стоило задумываться.

Где-то впереди капала вода, но звук был странным — слишком густым, будто падала не вода, а что-то более вязкое. Гилен наклонился, пальцы скользнули по мокрому камню, пока не наткнулись на острую грань. Заточенная щепка — кривая, с зазубринами, но с явным следами крови на кончике. "Убого. Но если все сделать правильно, хватит и этого."

Он сжал ее в кулаке, чувствуя, как дерево впивается в ладонь.

За спиной раздался шорох — не один, а сразу несколько. Шаркающие шаги, прерывистое дыхание, хриплый кашель, который выдавал курильщика гниющих листьев с болот. Они шли за ним уже несколько минут, думая, что остаются незаметными. "Как мило."

Гилен свернул в еще более узкий проулок, где стены почти касались плеч, а под ногами лежали лишь мрак и тишина.

— Заблудился, красавчик?

Голос был хриплым, простуженным, с мокрым присвистом на вдохе.

Гилен медленно разжал пальцы, ощущая, как щепка лежит в его руке, словно продолжение тела.

"Нет. Но вы — уже никогда не найдете дороги назад."

Гилен медленно повернулся к ним, его лицо оставалось невозмутимым, лишь тень улыбки скользнула в уголках губ.

— Да, заблудился вот... — его голос звучал мягко, почти задумчиво, словно он размышлял вслух. — Кое-что ищу. Возможно, даже найду.

Трое мерзавцев переглянулись, их грязные лица расплылись в жадных ухмылках.

— Очки мне, — прохрипел самый тощий, тыча грязным пальцем в лицо Гилена. — Хочу щеголять, как учёный крыс.

— А мне — сапоги! — бухнул второй, здоровяк с перекошенным носом, плюнув под ноги. — Посмотрим, как быстро ты побежишь босым!

Третий, молчаливый, с глазами, бегающими, как у затравленного зверя, лишь облизнул губы, его взгляд прилип к дорогой ткани рубахи Гилена.

Тем временем Гилен стоял неподвижно, его сознание уже анализировало ситуацию: тощий — быстрый, но хрупкий. Первый бросится, если почует слабину; здоровяк — силён, но неповоротлив. Главная угроза в ближнем бою; молчаливый — опаснее всех. Не говорит — значит, наблюдает, ищет момент.

Он чуть сместился в сторону, чтобы спиной оказаться к стене, оставив перед собой пространство для манёвра. "Пусть нападут первыми... Нет, лучше пресечь это быстро."

Его пальцы сжали заточку крепче. "Сначала — горло тощему. Затем — удар здоровяку в колено. Молчаливого — последним..."

Где-то в переулке завыл ветер, донеся запах гнили и медной монеты.

Они даже не успели понять, когда он двинулся.

Гилен окинул переулок взглядом — ни души. Лишь ветер, шепчущий в щелях между камнями, да далекие крики с порта, слишком далекие, чтобы кто-то услышал. Он опустился на колени рядом с тощим, который, захлебываясь кровью, прошептал:

— О-отпусти… я… всё отдам…

— Поздно, — Гилен провел пальцем по его крови, ощущая ее тепло, ее жизнь. — Ты уже отдаешь.

Он начал рисовать. Первая руна — «Ворх» (Голод), извилистая, как змея, жаждущая насытиться. Кровь впитывалась в камень, чернея, будто выжигая саму материю.

Здоровяк, с перекошенным от боли лицом, попытался отползти, но Гилен прижал его сапогом к земле.

— Нет, нет, нет… мать твою, я всё сделаю! — булькал он, но лезвие уже скользнуло по его груди, выводя вторую руну — «Дарк» (Боль).

Молчаливый, с безумием в глазах, лишь шептал:

— Ты… ты не человек…

— Нет, — согласился Гилен, вырезая на его груди третью руну — «Зур» (Отчаяние).

Гилен встал в центр круга, ощущая, как тьма сгущается вокруг. Он поднял руки, и слова древнего заклинания полились с его губ, тяжелые, как свинец, острые, как лезвие.

— Хар-Гаал (Имя Крови).

Кровь в рунах закипела. Она поднялась в воздух, превращаясь в багровый туман, сгущающийся в шар перед Гиленом. Тела жертв дергались, их кожа сморщивалась, глаза выгорали, становясь пустыми, как у высушенных рыб.

— Что… что ты сделал?! — захрипел тощий, но его голос прервался, когда кровь вырвалась из его рта, присоединяясь к туману.

Здоровяк завыл, его пальцы скреблись по камням, но плоть уже отказывала.

— Пожалуйста… нет…

Молчаливый шептал что-то, но его губы рассохлись, слова умерли.

Тени вокруг шептали, смеялись, плакали.

— …он взял…
— …отдайте ему…
— …он придет за остальным…

Туман сжался в плотный шар, пульсирующий как живое сердце, и с резким свистом вонзился в грудь Гилена.

В первый момент он почувствовал лишь ледяное касание, будто в тело проник морозный ветер. Но через мгновение огонь разлился по венам, выжигая все на своем пути. Его кости затрещали, не выдерживая натиска древней силы - не ломаясь, а перестраиваясь, становясь плотнее, крепче. Сухожилия натягивались как струны, мышцы вздувались и сжимались в судорогах, кожа горела, покрываясь кровавым потом, который тут же впитывался обратно.

Кровь густела в его жилах, становясь тяжелой как ртуть, темной как старая медь, сильной как расплавленный металл. Он чувствовал, как она перестраивает его изнутри - каждая клетка кричала от боли трансформации. Сердце билось так сильно, что казалось - вот-вот разорвет грудную клетку. Зубы сжались до хруста, ногти впились в ладони, оставляя кровавые полумесяцы.

И вдруг - тишина.

Боль отступила так же внезапно, как и пришла. Теперь он чувствовал мир иначе:

Кровавое зрение раскрылось перед ним как новый орган чувств. Каждый человек в радиусе ста шагов светился аурами жизни - мерцающими, пульсирующими, умирающими и рождающимися с каждым ударом сердца. Он мог видеть страх в дрожащем свечении, злость в багровых всполохах, даже ложь в неровном мерцании.

Контроль крови стал таким же естественным, как дыхание. Мелкие порезы на руках затягивались сами, будто по мановению невидимой нити. Пальцы сжимались - и из-под ногтей вытягивались тонкие кровавые когти, острые как бритва, прочные как сталь.

Физическое превосходство наполняло каждую мышцу. Он знал - теперь может бежать быстрее, бить сильнее, не уставать дольше. Его тело стало оружием.

Но внешне - ничего не изменилось. Тот же высокий, худощавый мужчина в потертом плаще. Только глаза... если бы кто-то посмотрел сейчас в его рубиновые глаза, то увидел бы в них что-то древнее, что-то голодное, что-то не совсем человеческое.

Гилен вдохнул полной грудью, ощущая новый голод, новую силу, новую цель.

"Это только начало", - подумал он, а где-то в глубине сознания что-то древнее радостно зашевелилось в ответ.

Продолжение следует...

Книга дописана и полностью доступна на АТ. Здесь выкладывается по главам ежедневно, и будет выложена вся, как и следующие книги в серии.

От этих мыслей становилось тепло внутри, и Гилен чуть улыбнулся, погружаясь глубже в тишину и покой своей каюты.

Алхимические зелья Сайлоса пахли мятой и чем-то едким — будто кто-то пытался замаскировать трупный аромат парфюмом. На столе рядом дымился странный аппарат, капая зелёной жидкостью в чашу с надписью «Не пить». Каждая капля падала с мягким плюхом, будто крошечное существо тонуло в забвении. Гилен задумчиво наблюдал за этим, чувствуя, как его собственное тело напоминает тот же сосуд — наполовину пустой, наполовину отравленный.

Постельный режим — это, конечно, сильно сказано. Его тело напоминало разбитый кувшин, склеенный наспех — чуть дёрнешься, и трещины дадут о себе знать острыми уколами под рёбра. Лекарь бормотал что-то о «суточном заклинании», но Гилен сомневался, что даже магия справится с его «уникальным случаем». В ушах ещё звенело эхо последнего удара — тот глухой хруст, когда его бросили на палубу. «Ну хоть не пришивали обратно голову», — подумал он с мрачной иронией, ощущая, как бинты на шее натирают кожу.

Перед ним маячили два пути. Первый — магия крови, быстрая, грязная, запретная. «Выпить чужую жизнь, как вино, и забыть о слабости». Он закрыл глаза, вспоминая, как тысячелетия назад сам вписывал её принципы в скрижали погибших цивилизаций. В носу вдруг вспыхнул знакомый запах — медный, тёплый, с привкусом страха. «Вырвать силу из живого, переплавить в рунах, стать сильнее — но какой ценой?» В памяти всплыли тени тех, кто выбирал этот путь: одни сгорали, как бумага в пламени, другие теряли себя, став рабами собственной жажды. Их крики всё ещё звучали где-то в глубине его сознания. Но разве он — как они? Разве его голод — тот же?

Второй — внутренняя алхимия, долгая и мучительная переплавка себя. «Ковать тело, как меч, день за днем». Медленная, как рост дерева в пустыне. Он сжал кулак, чувствуя, как мышцы протестуют даже против этого простого движения. «День за днём ломать себя, чтобы кости стали крепче, дух — острее, а воля — неукротимее». Надёжно. Почти благородно. Но хватит ли у него времени? За стеной капитан матерился, роняя что-то тяжёлое — раздался оглушительный грохот, за которым последовал визгливый вопль юнги.

Где-то за стеной раздался смех матросов — грубый, как скрип неотёсанного дерева. Гилен вздохнул и потянулся к чаше с зельем, ощущая, как бинты натягиваются на спине. «Хотя бы выпить можно?» Надпись «Не пить» вдруг показалась ему не столько предупреждением, сколько вызовом. Он представил, как зелье обжигает горло, заполняя тело ложным теплом.

Гилен отодвинул чашу с зельем, услышав, как за переборкой матросы орали похабную песню про русалок. Их голоса сливались в дисгармоничный хор, перекрываемый лишь рокотом волн за бортом. Запах солёного ветра, вперемешку с прогорклым жиром от камбуза, напоминал ему, что даже в таком состоянии мир не даст забыть о его бренности. «Смертные пьют, дерутся, умирают — и не задумываются, что их жертвы могли бы стать топливом для великих дел», — мелькнула мысль, острая, как бритва.

Где-то на палубе звякнуло стекло — кто-то разбил бутылку. Гилен ухмыльнулся. «Как символично». Он посмотрел на свои бинты, пропитанные зельем, и вдруг ясно осознал: оба пути ведут к одной цели. Но только один из них — его. Рука непроизвольно сжалась, будто ловя невидимый кинжал. В пальцах вспыхнуло знакомое покалывание — то ли от боли, то ли от предвкушения. «Пора вспомнить, кто здесь палач».

Дверь каюты со скрипом распахнулась, впуская поток холодного воздуха и ввалившегося коренастого матроса с миской дымящейся похлёбки. Лицо его, обветренное и покрытое щетиной, выражало откровенную досаду — словно кормить полуразвалившегося пассажира было ниже его достоинства.

— На, жри, — бросил он, едва не швырнув миску. — Капитан велел, а то сдохнешь, как щенок в трюме.

Гилен сел, смотря на липкую похлёбку в своих руках с холодным презрением. Матрос фыркнул, приняв этот взгляд на свой счёт — будто именно он виноват, что на корабле кормят, как последних нищих. Его пальцы, покрытые татуировками в виде якорей, нервно дёргались у пояса, где торчал засапожный нож.

— Чё, князь, не по нраву наш харч? — огрызнулся он, ёрзая в дверном проёме. — Можешь и голодать, коли твоя милость брезгует!

Гилен медленно приподнялся, игнорируя протест мышц. Ему, Вечному, принимать пищу, как последнему смертному — какое унижение. Он всмотрелся в мутную жижу с плавающими кусками солонины и морковью, напоминающей обрубки пальцев. Запах был омерзительным — тушёная плесень с нотками прогорклого сала.

На палубе над головой раздался грохот сапог и голос капитана, звонкий, как удар топора по льду:
— Эй, ты, сопливый ублюдок в снастях! Если ещё раз увижу, как ты спишь на вахте — пригвозжу твои яйца к рее, чтоб все видели, какого цвета трусость!

Гилен бесстрастно зачерпнул пальцами похлёбку. Густая масса обволокла пальцы, оставляя на коже жирный след. Грубо. Примитивно. Но... эффективно. «Может, и мне стоит перестать церемониться?»

Гилен с невозмутимым видом зачерпнул гущу похлебки голой рукой, в то время как ложка лежала нетронутой рядом. Моряк замер, его брови поползли вверх, словно пытаясь сбежать с лица.

— Да у тебя, дружище, не сотрясение мозга, а полноценный «Шторм в адмиральской башке»! — выдавил он, качая головой. — Хоть бы для приличия попробовал есть, как цивильный человек!

Не дожидаясь ответа, матрос выскочил из каюты, бормоча что-то про «сухопутных дикарей» и «море по колено». Его шаги быстро растворились в шуме палубы.

А Гилен тем временем доел, неожиданно обнаружив, что соленая бурда ему... нравится. «Странно. Раньше я даже не задумывался, что у еды может быть вкус», — подумал он, облизывая пальцы. Возможно, в этой простоте было свое очарование. Или это тело, смертное и хрупкое, начало диктовать ему свои правила?

Он, кутаясь в плащ, медленно выбрался на палубу, цепляясь за такелаж. Холодный ветер с северного моря тут же впился в лицо, но боль в теле уже притупилась — оставалась лишь глухая ломота, как после долгого боя.

Корабль рассекал свинцовые волны, вздымая ледяные брызги. Гилен прищурился, вглядываясь в линию горизонта. Где-то там должен был быть Аль-Дейм — город, вгрызшийся в скалы, как якорь в раненое дно. Но пока виднелись лишь туманные очертания — то ли далёкие утёсы, то ли игра света на воде.

— Не высматривай раньше времени, Рубиновый! — крикнул капитан Мейер, поправляя повязку на глазу. — Аль-Дейм не покажется, пока сам не захочет!

Гилен кивнул, чувствуя, как холод пробирается даже сквозь плащ. Ветер свистел в ушах, напоминая ему старые заклинания — те, что он когда-то шептал в темноте, когда мир был моложе.

Капитан Мейер шёл по палубе, раздавая налево и направо свои фирменные "комплименты":
— Эй, ты, морское чудище с лицом, как у потрёпанного гарпуна! Если ещё раз увижу, как ты завязываешь узел, как бабка перед исповедью — привяжу тебя к якорю и отправлю на дно в качестве украшения!

Подойдя к Гилену, он нахально подмигнул единственным зелёным глазом:
— Ну что, Рубиновый, признавайся — где ты такому научился? Впервые вижу, чтобы кто-то так изящно отплясывал от кулаков, даже не вспотев. И без единого навыка!

Гилен сделал вид, что поправляет очки, хотя они и так сидели идеально:
— Возможно, драка — это как танец. Главное — чувствовать партнёра.

Капитан фыркнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде уважения.
— Ладно, загадочный ты мой! Только смотри — если окажешься лишь первым уровнем, мои ставки на тебя резко упадут!

Гилен бросил взгляд в сторону двух моряков рядом, которые яростно спорили у штурвала, размахивая кулаками:
— Да я тебя, медуза безмозглая, ещё в прошлом рейсе мог придушить снастями!
— Ой, да ты вчера от собственных штанов шарахался!

Взглянул в сторону борта, где группа моряков оживлённо обсуждала утренний бой, активно жестикулируя:
— Видал, как он этого дуболома втоптал в палубу?
— Да ему просто повезло!

Он отвернулся, скрывая улыбку. "Пусть думают, что хотят. Скоро они увидят нечто... куда более интересное". Его пальцы снова сжались в кулак, но на этот раз без боли — лишь с твёрдой уверенностью.

Гилен резко замер, его взгляд приковало к воде. Среди свинцовых волн мерцало нечто — не просто рыба, а искривление реальности, словно пространство вокруг неё было зашито грубыми стежками чужого кода.

— Капитан, — бросил он, не отрывая глаз от аномалии, — в воде... что-то не так.

Мейер тут же подскочил к борту, зелёный глаз выхватывал лишь пустые волны.
— Чёртовы галлюцинации от зелий? Где твоё "не так", сухопутный?

Гилен указал на воду, где пульсировали цифровые артефакты, скрывающие добычу:
— Два аршина длины. Чешуя переливается, как масло на стали. Плавники — будто из червонного золота.

Капитан аж присвистнул:
— Да ты, мать твою за борт, "радужную королеву" описал!

Эффекты кода: вспышки "404_NOT_FOUND" мелькали вокруг рыбы, маскируя её от обычных глаз. Каждые 3.7 секунды появлялся глитч — на долю мгновения проступали радужные блики. Волны огибали её неестественно, словно обтекая невидимый объект

Команда взбудоражено загалдела:
— Капитан, да там пусто! — орал боцман, тыча пальцем в воду.
— А может, это морская ведьма?! — завизжал юнга, крестясь.

Мейер внезапно рванул сеть из рук матроса:
— Все сюда, треклятые! Закидываем на "слепую"!
— Если это и правда она — всем двойную долю рома!

Гилен стоял в стороне, наблюдая, как код рыбы дрожит от их активности. "Сколько ещё сокровищ скрыто за этими... ошибками?"

— Как ты вообще... — капитан впился в него взглядом, но Гилен уже отворачивался:
— Удача. Блеск на воде.

На палубе тем временем начался хаос — матросы кричали, сети шлёпались в воду, а где-то в глубине "королева" наконец показала себя — всплеском радужной чешуи, видимой теперь всем.

Капитан Мейер взорвался, как бочка с адским порохом в кузнице Вельзевуда, его рёв перекрыл даже рокот штормовых пучин:

— Ты, мешок с гнилыми кишками, выплеснутый обратно морем после того, как его вырвало! Порождение пьяного кракена и прокажённой русалки! Да я тебя, слепое щупальце морского дьявола, насквозь вижу, как ром в бочке, проткнутой абордажным крюком! Твою мать, должно быть, целовал сам Склизкий Лорд Гниющих Волн, чтобы зачать такое бестолковое создание, у которого мозгов меньше, чем у медузы, пьяной от лунного света!

Клянусь солью в своих рубцах и червями в своём сухаре — если эта сеть вернётся пустой, я сделаю из твоей шкуры паруса для утлой лодчонки, а твои кости пойдут на крючки для ловли дохлого краба! Может, хоть так ты принесешь пользу, о, ходячее разочарование, ошибка природы, забытая даже в кошмарах пьяных моряков! Я видел дохлую рыбу-луну, которая соображала быстрее твоей выеденной морской солью башки!

Он глотнул воздух, будто дракон перед пламенным ударом, и продолжил:

— Ты, череп, набитый тиной и морскими слизняками вместо мозгов, незаконнорожденный отпрыск пьяной чайки и сломанного компаса! Если бы глупость была золотом, ты бы ослепил всех гномов Аргентайна своим идиотским блеском! Клянусь седой бородой Зартукса и его Трезубцем из Костей Лжецов! И ржавым якорем в моей заднице — если ты упустишь эту рыбу, я привяжу тебя к мачте и буду кормить солёными осколками твоих же зубов, пока чайки не склюют твою жалкую душу! Ты — ходячая катастрофа, позор Семи Морей и живое доказательство, что даже древние боги иногда чихают, не прикрывшись!

На палубе воцарилась мёртвая тишина. Даже волны, казалось, затихли, впечатлённые этим вербальным ураганом. Матросы стояли, боясь пошевелиться, как мыши перед разъярённым котом. Где-то вдалеке одинокий альбатрос резко изменил курс, будто испугавшись, что капитан обратит свой гнев на него.

Гилен едва сдержал улыбку. "Наконец-то достойное представление". Он сделал едва заметный жест в сторону пустых, на первый взгляд, волн.

— Кажется, она плеснулась именно здесь...

Голос Гилена звучал нарочито небрежно, но его пальцы уверенно указывали туда, где в цифровом слепом пятне мелькнула радужная голова.

Поверхность воды казалась обычной — лишь лёгкая рябь от ветра, ничего примечательного. Но Гилен видел больше.

Он различал рыбьи глаза, вспыхивающие кодом "VISUAL_FEEDBACK_ACTIVE", замечал неестественные искажения плавников, оставляющих после себя пиксельные блики, улавливал едва заметное подрагивание существа — будто оно играло с самой реальностью, наслаждаясь своей неуловимостью.

Капитан Мейер, не видя ничего подозрительного, всё же резко шагнул к указанному месту, разразившись новой тирадой ругательств:

— Клянусь гнилыми жабрами моей бабушки, если это очередная...

И тут вода внезапно булькнула — без причины, без ветра, без движения. Над поверхностью на мгновение, не больше трёх десятых секунды, вспыхнул радужный отблеск. Теперь его видели все.

продолжение следует...

Книга уже дописана, найти можно на АТ ее полную версию. Здесь выкладывается по главам, но всё равно будет выложена вся.