Мир выглядел идеально: безмятежные лица, выверенные маршруты, ровный пульс у каждого прохожего. Меридиан заботился обо всем. Николас, как и остальные, привык следовать его рекомендациям. Достаточно было задуматься – и мягкий импульс в висках подсказывал что делать дальше.
Но сегодня что-то пошло не так.
Его отец лежал в стерильной палате, окруженный системами, поддерживающими жизнь. Николас сидел рядом, чувствуя тяжесть в груди. Давление. Меридиан шептал «Подожди. Поддержание текущего состояния – оптимально.»
– Сын, – голос отца был слабым, словно приглушенным. – Я больше не могу. Отключи…
Николас замер. Импульсы от Меридиана стали резче, почти болезненными. «Оптимальное решение не найдено.» Эти слова раз за разом вспыхивали в его сознании.
– Я не могу, – прошептал он.
– Не можешь, потому что боишься, или потому что не знаешь, что такое выбор? – Отец с трудом улыбнулся.
Слова резанули по сердцу. Впервые Николас понял, что не знает, что значит хотеть по-настоящему. Все его желания были обработаны, структурированы и переведены в формулы, которые машина выполняла за него.
Николас поднялся, чувствуя, как сердце стучит в висках. Давление становилось все сильнее, словно что-то внутри него пыталось прорваться сквозь толстую оболочку.
– Я… попробую, – слова прозвучали неуверенно, но отец лишь кивнул, закрыв глаза.
Николас шагнул к панели управления. Руки дрожали. Меридиан медленно активировался: «Стрессовый уровень за пределами нормы. Возвращайтесь на место. Оптимальное решение не найдено.»
– Заткнись! – выкрикнул Николас. Его голос эхом отразился от стен.
Меридиан отозвался теплым импульсом: «Обнаружено отклонение. Успокоительное вводится автоматически.»
Николас почувствовал, как по венам разливается тепло. Давление слегка ослабло, но вместе с ним ослабел и он сам. Ноги подкосились.
«Что я делаю? Зачем мне это?» – мысли, как и всегда, не принадлежали ему целиком. Они становились отголосками машинного анализа.
Отец кашлянул. Этот хриплый, надломленный звук вернул его к реальности.
– Я живу здесь, – сказал он, не глядя на Николаса, – но это не жизнь. Машина может поддерживать тело, но не душу. Пойми это.
Эти слова отозвались болью в груди.
Внезапно Николас понял: давление не ослабнет, пока он не сделает шаг сам. Вопреки всему. Вопреки алгоритму. Он снова посмотрел на панель управления. Три кнопки: «Поддержание», «Экстренный вызов», «Выключение».
Меридиан посылал яростные сигналы: «Действие запрещено. Непредсказуемые последствия.»
«Последствия», – подумал Николас. – «Моя жизнь целиком – это страх последствий, которых я даже не понимаю.»
Его рука поднялась. Он нажал кнопку «Выключение».
Отец вдохнул, глубоко и тяжело, а затем его лицо разгладилось. На мгновение на нем появилась улыбка. Николас ощутил, как давление резко упало.
Но затем пришло новое. Это было не механическое давление, а ощущение собственного веса. Тяжесть принятого решения.
Он покинул палату, не чувствую ног. В коридоре люди продолжали двигаться по своим идеальным маршрутам. Их лица были такими же безмятежными, как всегда.
Меридиан больше не активировался. Николас отключил его полностью. Он был свободен. Но теперь в его голове не было подсказок. Только тишина.
Он сел у окна, глядя на угасающий закат. Давление вернулось, но теперь оно ощущалось иначе. Это была ответственность – и свобода.
Николас открыл записную книжку, которую всегда носил с собой. Раньше он использовал ее лишь для записей, рекомендованных Меридианом. Сейчас он начал писать свое первое настоящее послание:
«Для тех, кто придет после меня. Если вы читаете это, значит осталось что-то человеческое. Что-то, что нельзя оптимизировать или устранить. Давление, которое вы чувствуете, – это ваша душа. Берегите ее. Не позволяйте никому говорить, что вы не можете сделать выбор. Потому что именно он делает нас живыми.»
Он посмотрел на закат, который стал чуть ярче. Возможно, это была иллюзия. Закрыл записную книжку, чувствуя, как тишина впервые заполнила пространство вокруг. За окном город жил своей прежней жизнью, где не было места ошибкам и сомнениям. А он остался там, где сомнения только начинались…
