Дочь леди Элизабет Говард и сэра Томаса, ставшего впоследствии графом Уилтшира и Ормонда, родилась, по-видимому, в 1507 году.
В подростковом возрасте её зачислили в свиту Маргариты Австрийской, дочери императора Священной Римской империи. Будучи фрейлиной, в Брюсселе юная леди освоила науки управления домашним хозяйством, рукоделия, пения, игры в кости, шахматы и карты, владения музыкальными инструментами, танцев и хороших манер. Кроме того, она обучилась грамоте и фамильной генеалогии, чтению, правописанию, иностранным языкам, арифметике, истории, верховой езде, охоте и стрельбе из лука.
Пару лет спустя стараниями отца она получила новое назначение — в свиту принцессы Марии Тюдор — младшей сестры британского короля Генриха Восьмого. После семи лет с принцессой во Франции она приобрела французские манеры. Высокая, стройная, смуглая темноглазая брюнетка выглядела скорее как француженка, чем как англичанка. Она говорила на безупречном французском, блестяще знала этикет, разбиралась в искусстве, музыке, литературе, философии, моде и разделяла негативное отношение придворных к церковной коррупции.
По возвращении в Англию она снискала благосклонность не только юной принцессы — будущей королевы по прозванию Кровавая Мэри, — но и самого короля Генриха Восьмого. В отличие от своей сестры, она не пожелала стать королевской любовницей и держала дистанцию с монархом. Тем не менее, по легенде влюблённый король посвятил ей балладу Greensleeves ("Зелёные рукава"), которая за минувшие почти пятьсот лет стала считаться народной песней.
Она дождалась от короля официального предложения о замужестве и ещё до вступления в брак, получив титул маркизы, сделавший её самой знатной дворянкой Англии, оказывала заметное влияние на парламент, зарубежных послов и международную политику.
Она поддерживала многолетние попытки Генриха Восьмого получить разрешение папы римского на развод с предыдущей женой и способствовала Реформации — отказу от религиозного подчинения Ватикану, утверждению главенства короля над церковью и появлению англиканской церкви.
Она родила Генриху Восьмому дочь — будущую королеву Елизавету Первую, к которой сватался Иван Грозный, — и в 1533 году стала самой влиятельной королевой-консортом за всю историю Англии...
...но вскоре сделалась жертвой придворных интриг. Короля свели с новой любовницей, а королева была казнена по ложным обвинениям в целом букете преступлений, от государственной измены до инцеста. 19 мая 1536 года ей отрубил голову палач, специально выписанный из Франции.
На картинке — платье, в котором взошла на эшафот у центральной башни Лондонского Тауэра третья из шести жён короля Генриха Восьмого, несчастная Анна Болейн.
Событие этого дня 1930 года в центре Москвы, в Лубянском проезде, по версии "Красной газеты" выглядело так:
"В 10 часов 17 минут в рабочей комнате выстрелом в сердце покончил с собой В. Маяковский. В последние дни он ничем не обнаруживал душевного разлада. Утром он вышел, возвратился с артисткой МХАТа X. Скоро из комнаты раздался выстрел, тут же выбежала артистка X. Немедленно была вызвана карета "Скорой помощи", но еще до ее прибытия Маяковский скончался"...
...а у Марины Цветаевой насчёт душевного разлада было своё мнение:
"Никакой державный цензор так не расправлялся с Пушкиным, как Владимир Маяковский с самим собой. Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый — поэт встал и человека убил".
Владимир Маяковский — один из ключевых персонажей романа-бестселлера "1916 / Война и мир", где рассказано много неожиданного и малоизвестного, но документально подтверждённого. Рекомендую.
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Тут можно вспомнить роман гватемальского писателя-нобелиата Мигеля Астуриаса "Сеньор Президент", очерки Джона Рида "Восставшая Мексика", знаменитый рассказ Джека Лондона "Мексиканец" и тому подобную литературу. В кадре действительно мексиканец, но вполне реальный. Говорили, он был капитаном Конституционной армии, сражавшейся с федералистами. Говорили, он был лейтенантом армии революционных мятежников Эмилио Сапаты. Говорили, он был грабителем. Говорили, он держит руки в карманах и не стряхивает пепел, чтобы скрыть дрожащие пальцы, хотя вряд ли: он уже выпил стакан острого чилийского ликёра "чипотле" из копчёных перчиков халапеньо — таким было его последнее желание... ...а его жизнь продлится ещё столько, сколько горит цигара. Через минуту-другую после того, как щёлкнул затвор фотоаппарата, — или снимок сделан всё-таки на пластину? — клацнули затворы винтовок расстрельной команды и грянул залп. Усмешку Фортино Самано, поставленного к стенке, поймал в объектив первопроходец фотожурналистики Виктор Августин Касасола. https://dzen.ru/classicalive
На краю земном среди потерь Праздник мне устроить не спеши. Молча ждёт меня голодный зверь, Ты не дай ему меня найти.
Я падал в небо сотни лет назад, Я падал в свете призрачной звезды. Всё то, что никогда нам не понять, Я видел в зеркале большой воды.
–Эрик Чантурия, «Вечность» (из репертуара Шуры)
Нежный хищник подкрадётся словно вор, Мягкой лапой ночь опустит на ковёр. Льётся музыка из пальцев на тетрадь, Когда-то услышана, тебе ли не знать.
Видел всё, но ничего не замечал. Брал, что мог, но ничего не отдавал. На запястье золотые времена, Когда-то приручены, и ты им слуга.
Столько лет воды тёмные Тайну хранят – тебе не разгадать. Всё в огонь с тонкой кожею – Ведь ты не хотел, не научился ждать.
–Эрик Чантурия, «Всё в огонь» (из репертуара группы «Hi-Fi»)
I
Уроды лезут из грязных дыр, Юродивые цепями звенят, И полоумный король Лир Голым выходит гулять на Арбат. На войне как на войне – В рваных кишках гниющий кал. И я вижу, как на белом коне В город въезжает чёрный генерал. Я вижу костры из книг, Я слышу овчарок лай. Если кто-нибудь крикнет: «Зиг!», Миллионы откликнутся: «Хайль!»
–Игорь Анчиполовский*, «Антифашистская» (1989 г.)
Летом позапрошлого года отечественный журнал «Лиterraтура» в двух номерах, 195-м и 196-м, опубликовал русский перевод новеллы Valse mélancolique немецко-украинской писательницы-феминистки Ольги Юлиановны Кобылянской (1863 – 1942). Автор перевода – казахстанский писатель и культуролог Юрий Серебрянский, поляк. Словом, полный интернационализм, смущает только предисловие Серебрянского к своей публикации:
«Пытаясь уловить происхождение духа свободы украинской современной культуры, несомненно славянского, почти языческого, я интуитивно выбрал Valse Mélancolique, повесть Ольги Кобылянской. На перевод текста ушёл год, и я, конечно, представлял себе его публикацию совершенно в других условиях. Смыслы, заложенные авторкой (попробую предположить, что Ольга Кобылянская выбрала бы себе такое определение), её европейскость, стремление к свободе, заявление феминистских взглядов, всё выглядит современно и актуально, но есть ощущение, что я опоздал к какому-то важному для себя моменту».
Кострубонька тому свидетель: опоздал. Другое дело, что на интуицию Серебрянского грех жаловаться. Выбрал-то он произведение, в котором корни нынешнего украинского пира явно бандеровского духа шухевичской почти свободы показаны во всём стецьковском сиянии. Да ещё они показаны в трагическом конфликте с прорастающим сквозь асфальт нежным ростком свободы настоящей. Это всё из сюжета ясно.
Итак, Valse mélancolique (1894 г.**). В съёмной квартире живут две студентки: Ганнуся и Мартуша. Ганнуся – начинающая художница, хорошая копиистка. Мартуша зарабатывает на жизнь частными уроками иностранного языка. Повествование ведётся от лица второй девушки
«Будучи знакомы с малолетства, мы жили вместе. Были у нас две большие комнаты, элегантно обставленные, почти с комфортом – подруга моя из хорошей семьи, хоть и не располагала большими накоплениями, была претенциозна и избалована. Я не могу отречься от всего, как ты! – говорила она не раз раздражённо, когда я напоминала, что можно и получше обходиться с деньгами, избегая некоторых удовольствий.
– Молчала бы! – злилась она, – ты этого не поймёшь. Я – артистка, и существую по творческим законам.
Ты можешь расти на своей делянке, потому что должна, она узкая, а моё поле – широкое, бескрайнее, и поэтому я живу такой жизнью. Теперь ещё не вполне такой, но когда-нибудь позже, когда стану себе хозяйкой – расправлю крылья до небес. Того требует артистическое чутьё. Я всё беру из творческого начала. И ты должна к нему повернуться. Все, всё общество. Если бы на свете все были артистами – образованными и воспитанными, от чутья до стиля, не было бы столько зла и бед на свете, как сейчас, одна только гармония и красота. А так? Что нас окружает? Только мы, артисты, поддерживаем в жизни красоту. Мы, артисты, избранная часть общества, понимаешь?
– Понимаю.
– Понимаю! Ты и не способна меня понять. Не знаю, за что, право, я тебя люблю, – оправдывалась она передо мной как бы en passant***! – Критикуешь меня сверх меры. А всё от твоего мещанского ума, узких домашних практических взглядов и старосветских женских замашек.
Оторвись хоть раз от своих старых лохмотьев и превратись в новый вид, чтобы я время от времени черпала из тебя силу единства… что-нибудь новаторское!
– Хватит, голубка моя, останусь прежним старым видом, – сказала я спокойно, зная достаточно её чистую, без фальши натуру, чтобы не обижаться на брошенные второпях слова. Напротив, я в сотый раз решила не отрываться от «старых лохмотьев», а оставаться собой, той, что до этой поры оберегала её, в погоне за красотой не обращавшую внимания на зловещие перешёптывания жизненных преград и не раз бы уже горя хлебнувшую, если бы не я…
И хотя я не была никаким таким новым видом, не претендовала на звание «существа избранного» или «гордости расы», всё же таки понимала и знала, как и когда утолять жажду той неподдельно артистической натуры и когда поддаваться желанию полёта и сохранять уверенность в будущем».
«Она повелевала мной, как какой-нибудь подданной, и, хотя я вполне могла распоряжаться, как и она, по собственной воле и противиться ей, я, однако, никогда этого не делала. Меня не задевало это подчинение её власти. Сила сопротивления не просыпалась во мне никогда. Напротив, если я по своим дела уезжала на время из дому, даже тосковала по ней. По ней и по той силе, что исходила от неё и придавала всему нашему окружению характер и какую-то жизнь…»
Твердокаменная вера в свою прогрессивность и избранность, острая непереносимость критики и железобетонное подавление воли «подданных» неототалитарными способами (когда «подданный» сам такому подавлению рад-радёшенек) да презрение к людям труда (к тому же Донбассу), – это всё характерные черты современной Украины.
Вот ещё что Ганнуся сказала Мартуше: «Я немой послушник своего таланта, а вот такие, как ты, Марта, такие, как ты, творят ту огромную силу, которая угнетает таких, как я. Массой давите вы нас, одиночек, и мы гибнем, как тот цветок без семян, из-за вас. Но тебе, твоей личности это неизвестно, и потому ты этого не понимаешь…» Однако кто кого давит – большой вопрос.
Некоторое время спустя к двум девушкам заселяется третья, София. Она мечтала поступить в венскую консерваторию.
«Классическую музыку тоже люблю. Научила меня её понимать и разгадывать «по мелодиям» одна из подруг, чья душа будто состояла из звуков, и сама она была воплощённая музыка».
«Играла этюд Шопена ор. 21 или 24.
Несколько раз подряд. <…>
Я не раз слышала этот этюд. Слышала и снова забывала, но, когда она сыграла его несколько раз, – я, не иначе, обрела другой слух.
Душа стала способна понимать музыку…
Комната наша начала меняться».
«Никто из них не просил какой-то там работы «сверхурочной», услуг, но я сама взяла это на себя. Для одной и для другой. Первая принимала всё, даже не замечая, а вторая благодарно тянулась ко мне, как цветок к солнцу».
«Но она (София – Т.М.) не привязалась к ней (Ганнусе – Т.М.) так, как ко мне…
Говорили не раз целыми вечерами о всяком. В главном сходились взглядами на жизнь, беседовали об искусстве, литературе, о разных вопросах…»
Но:
«…Раздался из комнаты, в которой стоял инструмент, страшенный скрип, а потом слабый жалобный крик струн...
Она (София – Т.М.) испугалась.
– Резонатор треснул! – крикнула Ганнуся.
– Струна! – закричала я.
– Резонатор!
Она вскрикнула не своим голосом и полетела в комнату. Прежде, чем мы бросились за ней со светом, уже знала, что случилось.
– Резонатор? – спросила Ганнуся.
– Струна…
– Значит – струна!
И правда только струна. Инструмент был полностью открыт, мы склонились над ним и смотрели на эту струну. Одна из басовых. Лежала, свернувшись от сильного напряжения, между других, прямо натянутых струн, блестевших тёмным золотом от падавшего света…
– А я думала, что это резонатор провинился перед тобой! – отозвалась Ганнуся уже своим обычным беззаботным тоном, но она не ответила. Упала лицом на струны – в обморок…
Мы вынесли её. Потом обтёрли, и Ганнуся сама побежала за врачом. Когда он пришёл, заговорила.
– Почему Ганнуся сказала, что резонатор треснул? Почему? – постоянно спрашивала с большой тревогой, так, как спрашивают маленькие дети, не понимая причины чувства сожаления, не понимая, что с ними происходит. Я успокаивала её. – Почему, почему?.. Почему она это сказала? – допытывалась, и крупные слёзы катились у неё из глаз… – Зачем сказала, если невиновен!..
* * *
Врач подошёл к постели, когда случился сердечный приступ.
Помочь ей не мог.
<…>
* * *
Вынесли нашу «музыку».
Май забрал её себе.
Ганнуся никогда не узнала, как повлияли брошенные ею без мысли слова на печальное событие. Но она и без того не могла несколько воскресений успокоиться. Время от времени плакала своим сильным, страстным плачем, забросила все цветные вещи и разорвала прекрасный начатый рисунок, для которого «музыка» должна была служить каким-то вдохновением. Но спустя шесть недель затосковала по цветам и, попрощавшись со всеми, уехала в Рим…»
Бесполезно было кричать: «Струна!». Надо было раньше бороться со «сверхурочным» «раздвоением личности». Как потом советскому народу. А то завопил году в 90-91-м, спохватился по снегу за грибами… Хотя что я пишу, советский народ боролся с раздвоением. Но не в ту сторону.
Единственная из девушек, фамилия которой указана в тексте Valse Mélancolique, это София. Она Дорошенко. Думается, так Кобылянская хотела подчеркнуть глубокую связь своей героини с украинской национальной культурой. Ганнуся, напротив, онемеченная полька. То есть чуждая не только украинской, но и своей родной, а значит и всякой культуре. Ганнуся, в принципе, могла быть и расовой вышиватницей, это такие же для творческого начала украинцев чужаки, такие же его ненавистники.
София Дорошенко описывается как едва заметная, но красивая и хрупкая брюнетка с грустным взглядом и «белыми маленькими руками, полными любви и нежности». «Улыбка на её губах, появлявшаяся лишь изредка, была будто навеки омрачена грустью». Тут почти от каждой черты сразу приходит на ум Леся Украинка. Пошутить она любила, однако ни на одной фотографии не улыбается. За исключением утраченной, о которой вспоминала Лесина сестра Ольга Косач-Кривинюк: «К сожалению, затерялась фотография, где она в возрасте полутора-двух лет снята на руках у тётки Александры Антоновны Косач. На этой фотографии Леся толстенькая, с круглым, весёлым, улыбающимся личиком» [1].
А со следующей карточки смотрит совсем иная Леся:
Ольга Кобылянская (слева) и Леся Украинка. Черновицы, 1901 г.
На другом совместном снимке из той же черновицкой фотосессии хорошо видно небольшую Лесину руку (правую; левую, искалеченную болезнью и операцией, она прячет):
Вдобавок Леся была очень музыкальным человеком. В детстве она занималась на фортепиано. Хотела стать композитором, но костный туберкулёз кисти руки этому помешал. Ну зато создала немало таких, по-женски мягких, красивых простой красотой стихотворений, чуждых современной Украине.
С Ольгой Кобылянской Леся познакомилась в 1899 году, через несколько лет после того, как был написан Valse Mélancolique. Писательницы быстро подружились. О.Ю. Кобылянская любила слушать, как Леся играла ей Ф. Шопена, Р. Шумана, Э. Грига, украинские песни. И хотя виделись женщины всего пару раз, доверительная дружба и нежная переписка связывала их до конца жизни Леси.
Леся Украинка умерла 1 августа 1913 года, всего в 42-летнем возрасте, в браке с фольклористом Климентом Квиткой (1880 – 1953), милейшим человеком и активным украинским патриотом. Сразу после замужества, с 1907 года, мучивший Лесю с детства туберкулёз костей стал резко усиливаться, поразил обе почки. Последние шесть лет, как сказала знакомая Леси писательница Людмила Старицкая-Черняховская, были «уже надрывной борьбой со смертью» [2]. Сам милейший патриот свой тяжёлый туберкулёз лёгких с Лесиной помощью преодолел.
«Хороша дівчина сидить…» Леся Украинка (первая слева) с матерью, писательницей Оленой Пчилкой (первая справа), Климентом Квиткой (второй слева) и знакомыми. Хутор Зелёный Гай Полтавской губернии, 1904 или 1905 г.
Как известно, патриотизм повсюду разгуливает бок о бок с нравственностью. Вот начало статьи «Воспоминания и раздумья» советского музыковеда Лидии Сауловны Мухаринской, Квиткиной ученицы: «Задумаешься порой о Клименте Васильевиче Квитке, углубишься в свои воспоминания, и первым долгом возникает мысль о нравственном начале в его жизни, о необыкновенной чистоте и красоте его духовного облика. Этот человек, с виду такой скромный и хрупкий, обладал несокрушимой нравственной энергией. Поражало сочетание необыкновенной деликатности и неустрашимой правдивости. Этическими требованиями определялось в его жизни решительно всё – и большое, и малое» [3]. И так до конца статьи, с примерами Квиткиной этичности. Лидия Сауловна, Лидия Сауловна…
Как полагал более-менее близко знавший Квитку советский музыковед и фольклорист Лев Кулаковский, «воспоминания о Квитке как о человеке удивительной, кристальной чистоты сохранились… у всех, более или менее близко соприкасавшихся с ним [4]. Да что они все, ёлки-палки?! Сговорились?!
Тонкий советский писатель-документалист Касьян Гранат (1888 – 1977), биограф Леси Украинки, в начале ХХ века ещё не был писателем, а только писарем в учреждении, решавшем земельные споры. В 1961 году он поделился впечатлениями от одной своей беседы, прошедшей в середине 1900-х:
«Я вышел из кабинета, исполненный глубокого чувства благодарности к этой женщине. Меня охватила печаль: вот только что встретил доброго, чуткого человека, и сразу же теряю его. Когда ещё я встречусь с нею? И встречусь ли вообще?
Мне непременно захотелось сохранить образ моей собеседницы. Я нарочно задержался в тёмном коридоре, перед тем как войти в канцелярию. Я боялся, что образ её поблекнет в свете яркого дня. Долго-долго стоял я в полутёмном коридоре. И словно вновь видел невысокую белокурую молодую женщину, бледную, нежную, с виду утомлённую, но энергичную, весёлую. Видел взгляд её голубых глаз. Вот она смеётся, и сквозь прищуренные веки струится тёплая, яркая синева, вокруг глаз ложатся тонкими паутинками морщинки. Вот она перестаёт смеяться, паутинки сразу исчезают, исчезает и синева глаз. Они становятся светлыми, голубыми, пытливыми, словно она чего-то ждёт от собеседника. Вот она поднимает небольшую руку, белую-белую, с синими прожилками, и поправляет заплетённые узлом косы. Между бровями, не касаясь высокого, какого-то сияющего лба, пролегает тоненькая складка. Тёплая волна поднимается у меня в груди и перехватывает дыхание…
Вошёл я в канцелярию, но работать не смог, – слишком был взволнован. Нечто прекрасное случилось в моей жизни, и настолько прекрасное, что я никому не мог бы признаться, потому что считал это святыней, принадлежащей мне одному.
Я не догадывался тогда, с кем встретился и беседовал. К сожалению, я лишь позднее узнал, что та, которую я считал обыкновенной, но милой женщиной, была известной украинской писательницей. Это была Леся Украинка. <…>
Увидеться с Лесей Украинкой мне больше не довелось. В 1913 году, просматривая одну из украинских газет…» [5] Словом, Гранат всю свою долгую жизнь берёг в памяти единственную встречу с Лесей, а чистый и непорочный Квитка оставил о родной жене воспоминания: тридцать с лишним страниц, написанных сухим научным стилем к первой годовщине её смерти [6]. Я уверен, что он никогда не любил Лесю Украинку. Ведь всего год…
Чуткая к природе и людям Кларисса Маклеллан, худенькая 17-летняя школьница с тонким лицом и внимательными тёмными глазами, должна погибнуть под колёсами автомобиля. Раскаявшийся было пожарник Гай Монтэг лишится таким образом юной наставницы. И уж тогда господа оппозиционные интеллигенты (эти-то пусть живут-скитаются по лесам) поймают его, только-только вставшего на ноги, однако не хотевшего и не научившегося ждать. Поймают на желании без особых, простите за выражение, духовных усилий быстренько стать национальным героем. В данном случае – героем борьбы за свободу.
Главный оппозиционный интеллигент Грэнджер распевал ему дифирамбы: «Вы давно не смотрелись в зеркало, Монтэг. Кроме того, город никогда не оказывал нам такой чести и не устраивал за нами столь пышной погони. Десяток чудаков с головами, напичканными поэзией, – это им не опасно; они это знают, знаем и мы; все это знают».
«Монтэг двинулся в путь. Он шёл на север. Оглянувшись, он увидел, что все идут за ним. Удивлённый, он посторонился, чтобы пропустить Грэнджера вперёд, но тот только посмотрел на него и молча кивнул. Монтэг пошёл вперёд». (Как вы уже догадались, Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»).
А ведь Гай Монтэг не только удивился и посторонился, но и сколько-то страниц назад понял, что главный пожарник интеллектуал Битти сыграл с ним в поддавки, специально подставился под его огнемёт (самому-то Гаю победить его было не по росту). Но запах керосина не отмоешь. Десятью годами ранее Монтэг хотел точно так же, на скорую руку, стать героем патриотической ориентации, для чего и подался в пожарники.
Естественно, желал Монтэг и смерти Клариссы и так или иначе вложился в её раннюю гибель.
Сильно предал Клариссу Монтэг, когда смешал в собственном восприятии её образ с образом старухи, добровольно сгоревшей вместе со своими книгами. Пожарники-то сжигать её не хотели. «Выходите! – крикнули они женщине. – Скорее!». Потом Битти её увещал: пошли, мол, отсюда. Наконец убеждал Монтэг. Глядишь, и насильно бы вытащили, да псевдогероиня стала угрожать пожарникам спичкой (дом её к тому моменту уже облили керосином). Чиркнув спичкой, эта, прости господи, хранительница культуры могла забрать с собой на тот свет и Монтэга. Однако не стала. Всё ж таки у Системы были на него другие планы. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
*Анчиполовский Игорь Романович (1966 – 1996) – поэт и певец, один из основателей московской метал-группы «АНЧ».
**В указанном году новелла написана по-немецки, в 1897-м О.Ю. Кобылянская перевела её на украинский.
***Мимоходом (фр.) – Прим. переводчика Ю. Серебрянского.
Автор статьи — культуролог и историк Сергей Зотов.
Недавно я узнал удивительную историю. Молодой режиссер возвращается вместе с девушкой в родной городок в британской глуши. Они снимают документальный фильм о серийном маньяке, который долгое время пытал людей в одном из домов. Фильм становится хитом кинофестивалей, а дом, где происходили пытки, — достопримечательностью. В продаже даже появляется мерч, напоминающий одежду убийцы, а сама деревня превращается в новую туристическую точку на карте Великобритании.
На самом деле это не реальная история, а сюжет одной из серий сериала «Черное зеркало». Но она могла произойти и в реальности. Для подобных путешествий, основанных на интересе к местам, где произошли страшные или трагические события, есть даже специальное название — «темный туризм».
Этот термин придумал в 1996 году Джон Леннон (да, полный тезка одного из The Beatles), профессор туризма в Каледонском университете в Глазго, — но отмечал, что само явление существовало всегда. Еще древние римляне любили поглазеть на то, как казнят других людей в Колизее или на городских площадях. В 1815 году зеваки специально приезжали под Брюссель, чтобы из экипажей понаблюдать за гибелью людей во время битвы при Ватерлоо. А в середине XIX века в Париже стали водить экскурсии по моргам.
Глава 1. Города мертвых и леса самоубийц: куда ездят темные туристы
«Многим людям не нравится мейнстримный туризм», — рассказывал в 2019 году 54-летний Петер Хохенхаус, автор книги «Атлас темных маршрутов». Руинам Древнего Рима он предпочитает места, где недавно произошли трагедии. «Ты едешь в Сараево [город, который с 1992 по 1996 год осаждали сербы — Kit], и большинство местных еще помнят, как о войне передавали в новостях».
Выросший в Гамбурге, где до сих пор видны следы Второй мировой, Хохенхаус объехал 90 стран и посетил больше 900 мест, связанных с местами катастроф. Его любимое место — Чернобыль. Слишком уж хорошо этот город-призрак выглядит на фотографиях, объяснял путешественник. Таких, как Хохенхаус, любителей мрачных пейзажей и страшных историй в мире много. Территории, куда они направляются, можно разделить на несколько типов.
1. Туристы по всему миру приезжают в места, связанные с серийными убийцами. Одно из самых популярных — исторический район Лондона Уайтчепел. 130 лет назад его жителей держал в страхе серийный убийца, прославившийся как Джек-потрошитель. А сегодня сразу десяток туристических компаний водят по его следам путешественников.
Поклонников тру-крайм можно увидеть и в американском городке Гилмантон, где находится дом первого американского серийного убийцы Генри Холмса. В конце XIX века он убивал туристов в отеле. Холмс поставил убийства на поток и позже сознался, что убил не меньше 130 человек, но настоящее число жертв может превышать 200 человек. Сам отель, прозванный «Замком убийств», тоже стал туристической точкой — уже через две недели после начала расследования против Холмса, но вскоре здание сгорело.
2. Еще один центр притяжения темных туристов — места самоубийств. Во многих городах есть мосты или высотки, где совершается много суицидов. С моста Золотые Ворота в Сан-Франциско c 1937 года сбросились почти две тысячи самоубийц, включая пятилетнюю девочку, и теперь туда водят туры. В японском «лесу самоубийц» Аокигахара у горы Фудзи каждый год находят до ста трупов — и это тоже привлекает толпы желающих послушать страшные истории и поискать вещи самоубийц и использованные ими бутылочки с ядом. Некоторые из этих локаций настолько популярны, что в них открывают одноименные рестораны, как Suicide Bridge в американском Мэриленде.
3. Темных путешественников привлекают заброшенные населенные пункты, например японский остров Хасима. Он был одной из самых густонаселенных точек планеты, но, когда в 1974 году компания «Мицубиси» закрыла здесь свои угольные шахты, остров за несколько месяцев опустел. На сайте hashima-island.co.uk можно отправиться в онлайн-тур по вымершему острову. Похожие места есть и в России: например, аул-призрак Гамсутль в Дагестане и оставленные из-за урбанизации горные деревни и села Северной Осетии.
4. Не меньше увлекают темных туристов места катастроф. Например, фермер из Пенсильвании по сей день проводит туры на место крушения самолета United Airlines, угнанного террористами 11 сентября 2001 года. А некоторые туристы едут в зоны радиоактивного заражения. Например, экскурсии в Чернобыль стали водить уже в 1986 году, когда и произошла катастрофа. В 2010-м зону отчуждения официально открыли для путешественников: теперь там есть гостиницы и даже кафе. Но многие все равно проникают туда незаконно, находя в этом отдельную романтику.
Атомный туризм есть и в Японии: там возят путешественников по направлению к Фукусиме, где в 2011 году из-за землетрясения была разрушена атомная станция. А в 2030-х уже саму разрушенную станцию хотят сделать туристическим местом.
5. Еще один пункт назначения темных туристов — места, напрямую связанные со смертью. Гиды водят туры по могилам знаменитостей и архитектурно выдающимся захоронениям, например могилам евреев и рома на европейских кладбищах. Интересны темным туристам и захоронения, ставшие историческими памятниками, например осетинские склепы в Даргавсе, которые прозвали «городом мертвых». В здешних склепах и башнях можно обнаружить массовые захоронения со скелетами и мумиями, которым около трех тысяч лет.
Похожие памятники можно найти по всему миру. Например, в Европе много костниц, или оссуариев,— мест захоронения умерших от массовых заболеваний в Новое время. Обычно это склепы, где кости хранят прямо на полу или в гробах с прозрачными крышками. Иногда черепа раскрашены и подписаны или красиво расставлены внутри склепа, как в австрийском Гальштате. В чешской костнице под Кутна-Горой из человеческих останков сложены гербы и люстры. В римских и палермских католических склепах стоящие и подвешенные мумии монахов перемежаются декоративными узорами из черепов и костей. А в парижских катакомбах (про них даже сняли хоррор) и в оссуарии города Брно из черепов выложены целые проходы и колонны.
Глава 2. Почему нас манят темные места
Людей на протяжении тысяч лет привлекали священные и погребальные объекты: от рощ и курганов до храмов и пирамид. Такие места изучает сакральная география — новое направление исследований на стыке религиоведения, географии и истории. Согласно этой дисциплине, посещая религиозные места — к примеру, храм Гроба Господня в Иерусалиме, — люди переживают нуминозный опыт, то есть ощущают присутствие божественного.
Похожие мистические ощущения, только от близости чужих смертей и страданий, испытывают и темные туристы. О них говорит новозеландский журналист Дэвид Фарриер, снявший документальный сериал о темном туризме. Во время экскурсии на место убийство Джона Кеннеди в Далласе его впечатлил подробный рассказ гида о том, как именно пуля залетала в голову президента. «Вероятно, иногда нужно шокировать людей, чтобы они помнили прошлое», — сказал журналист. Фарриер побывал в самых разных точках планеты: от «леса самоубийц» у горы Фудзи в Японии до любимых мест серийного маньяка Джеффри Дамера в США. Пытаясь понять мотивацию темных туристов, он задал вопросы и им самим.
«Мне нравится атмосфера. Она такая жутковатая. Здесь ощущение, что ты отрезан от мира», — говорил Фарриеру американец, приехавший с друзьями в лес Аокигахара, где каждый год кончают с собой около ста японцев. А когда журналист пытался пересечь границу Мексики и США, скрываясь от актеров в роли пограничников и наркоторговцев — такие постановочные туры тоже бывают, — одна из туристок призналась: «У меня смешанные чувства. Ты делаешь это ради развлечения, но в то же время думаешь: „Черт! [Зачем вообще мне это нужно?]“» Нелегальная миграция тоже приводит к смертям: только при попытках попасть в США из Мексики с 1998 по 2020 год погибло около 8 тысяч человек: они тонули, попадали под поезда и умирали от голода.
Как шутил философ Славой Жижек, возможно, все люди — «просто извращенцы, которые тайно вожделеют апокалипсиса». Но с точки зрения психоанализа такое столкновение с пугающим или трагическим опытом — это своего рода прививка от настоящих ужасов, с которыми мы боимся встретиться в обычной жизни. Это безопасная опасность, попытка пережить травмирующее событие как бы на расстоянии.
Например, люди могут ездить в темные места, чтобы поразмышлять о трагедии, произошедшей с их семьей или целым народом. Безопасная обстановка может помочь человеку переосмыслить и отпустить травматический опыт, считает словенская специалистка по темному туризму Леа Кузник. Помимо этого, исследовательница выделяет еще несколько причин, по которым люди ездят по темным маршрутам. Это любопытство, желание пощекотать нервы, сочувствие жертвам трагедий и, например, попытка получить личное впечатление о месте и связанном с ним событии.
«Я думаю, когда мы приезжаем в такие места, мы видим не чужие судьбы, а часто представляем, как бы мы сами повели себя в этих обстоятельствах», — говорит Филип Стоун, глава британского института, посвященного темному туризму. Но когда темные туристы ездят в места трагедий ради развлечения, смерть превращается в товар, считает он. Такой туризм — лишь частное проявление того, как современное общество пытается отрицать смерть, полагает Стоун.
Люди стараются как можно быстрее избавиться от умерших, избегают публичных разговоров о смерти и высмеивают ее в массовой культуре. «Короче говоря, смерть превратилась из чего-то естественного в нечто патологическое», — добавляет специалистка по медицинскому туризму Ирмгард Бауэр. Вместо возвышения смерти, как было в религиозной средневековой Европе, люди превращают ее в китч — то есть в набор упрощенных и сентиментальных образов и символов, которые не вызывают глубоких чувств. Например, в Аушвице продают магниты для холодильников с изображениями концлагеря. Современному человеку сложно иметь дело со смертью в собственной жизни, поэтому он предпочитает созерцать ее в музеях, замках и заброшенных городах.
Глава 3. Этичен ли темный туризм и какая от него польза
Среди темных туристов есть не только те, кто просто охотится за острыми ощущениями, но и те, кто искренне восхищается бесчеловечными преступлениями. Часто по маршрутам для темных туристов ездят неонацисты — например, в замок Вевельсбург в Германии. В 1933 году один из нацистских лидеров Генрих Гиммлер был глубоко впечатлен видом этой крепости и, выкупив ее, основал там штаб СС. В замке до сих пор можно увидеть мозаику с символом черного солнца и барельефы со свастиками.
Обычные туристы приезжают сюда, чтобы почтить память людей, погибших от рук нацистов, — на это делает упор руководство замка и организованного по соседству Музея нацизма. Фотографироваться на фоне свастик здесь запрещено. Тем не менее неонацисты продолжают ездить в замок.
Чтобы избежать такого нездорового интереса, иногда подобные места предлагают вообще уничтожить: например, в 2016 году австрийские власти решили снести дом, где провел детство Адольф Гитлер. Но против выступили те, кто считал, что это будет попытка скрыть мрачное прошлое Австрии вместо его осмысления. В итоге в 2023 году дом превратили в полицейский участок.
Исследовательница культуры из Карлтонского университета в Канаде Келси Перро считает этически сомнительной и публичную демонстрацию останков в оссуариях — местах хранения скелетов. С ней согласна археолог Юлия Гранато из Рочестерского университета в США: она сомневается, что люди, чьи останки выставлены на всеобщее обозрение, давали на это согласие. К тому же для средневековых людей такая демонстрация скелетов была напоминанием о смерти, а для современного человека это скорее развлечение, считает она. Она хочет, чтобы такие музеи превратились в «более гуманные и уважительные пространства».
Существуют и еще более этически сомнительные объекты темного туризма. Например, во время бомбардировок Газы в 2009 году израильтяне приезжали посмотреть на них с высоких холмов. А правительства непризнанных государств (к примеру, Сектора Газа и Западной Сахары) предлагают поездки в лагеря беженцев, где туристы могут несколько дней прожить опыт человека, оставшегося без дома. Часто темные туристы отправляются в эпицентры конфликтов.
Тем не менее у темного туризма есть и плюсы: он привлекает внимание к проблемам и иногда помогает справиться с ними. «Хотя туры по местам урагана [Катрина] коммерчески используют трагедию, они могут помочь местному сообществу, пусть это и этически сомнительно. Темный туризм — один из способов восстановить экономику разоренного ураганом города», — пишет в своей диссертации об этичности темного туризма специалистка по госуправлению Кристина Гарлик. А туристы, которые ездят в лагеря беженцев в Газе, оставляют пожертвования местным жителям.
Некоторые объекты темного туризма изначально создавали, чтобы сохранить память о страшных преступлениях против человечности. Среди таких мест — музеи в бывших концлагерях в Аушвице, Освенциме и на Соловках.
А еще, например, музей под открытым небом на камбоджийских полях смерти. В этом музее показаны преступления сторонников диктатора Пол Пота. Из-за просадки почвы и дождей с каждым годом сильнее проступают кости и одежда погибших людей, закопанных здесь (изредка некоторых погибших перезахоранивали). В башне с черепами убитых цветные стикеры указывают на то, как именно убили человека. А посреди концлагеря стоит табличка, запрещающая улыбаться: ведь совсем недавно, в 1970-х, здесь запытали до смерти тысячи людей. А еще во многих городах мира есть музеи Холокоста.
Музеи ведьм тоже служат напоминанием о человеческой жестокости. Самый большой из них — в американском городе Салем. Экспозиция посвящена более чем двумстам женщинам, которых в конце XVII века посадили в тюрьму или подвергли телесным наказаниям по ложному обвинению в ведьмовстве. Лишь в 1957 году приговоры почти всем осужденным «колдуньям» отменили, а затем в честь невинно погибших в Салеме установили мемориал. Поэтому сегодня музей Салема не только демонстрирует артефакты, связанные с ведьмами, но и рассказывает о ксенофобии.
«Важность таких мест — в том, что они очень многое рассказывают нам о человеческой природе, — говорит создатель термина „темный туризм“ Джон Леннон. — Я думаю, они нужны, чтобы лучше понять и осмыслить зло, на которое мы способны». Эти места помогают проработать коллективную травму. Они позволяют людям смириться со смертью, сохраняют память о важных событиях и напоминают, как важно оставаться человечными и не допускать подобных трагедий в будущем.
><{{{.______)
Этот текст заставил меня задуматься, зачем я сам занимаюсь темным туризмом. Я посетил десятки костниц, но никогда не видел настоящую смерть человека (и не хотел бы). Я бегал по европейским городам в поисках визуальных следов нацистской Германии, притом что не знаком ни с одним неонацистом (и не стал бы знакомиться).
Темный туризм для меня — это в первую очередь попытка убежать от смерти. Посещая страшные места, я занимаюсь терапией. Если в Средневековье и Новое время люди видели гибель других постоянно, а религиозные практики навязчиво предлагали помнить о ней, то в современности окружающая реальность городского жителя почти полностью очищена от реальной, физиологической смерти.
И эта стерильность заставляет меня искать смерть. Отсутствие в современной культуре диалога о смерти даже стимулирует возникновение специальных дискуссионных клубов. Но клубы — для экстравертов. Для всех остальных существует темный туризм.
Времена и стили сменяют друг друга. Вместе со своими авторами постепенно забываются картины, рукописи и партитуры, но есть в истории такие произведения искусства, которые, по стечению обстоятельств становятся объектами поклонения, культа и надолго вписываются в историю порой по необъяснимым причинам. Таким произведением стала картина швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина «Остров мёртвых».
"Остров мёртвых". Первая версия.1880г. Картина хранится в художественном музее Базеля
С конца 80-х годов 19 века картина начала своё более чем полувековое триумфальное шествие по гостиным и кабинетам Европейских стран. По свидетельствам В. Набокова, репродукции с оригинала висели «в каждой немецкой гостиной». Не стала исключением и гостиная знаменитого психиатра З.Фрейда. А в 1933 году рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер разыскал один из подлинников «Острова мёртвых» и приобрёл для своих апартаментов. Кроме того, будучи поклонником Бёклина, он купил ещё 10 картин художника.
За спиной Гитлера виден «Остров мёртвых»
В России картина тоже была фантастически популярна. Она разошлась миллионами репродукций, гравюр, копий и открыток. Восхищённые отзывы о ней оставили Л. Андреев, М. Волошин, В. Серов, а С. Рахманинова она даже вдохновила на написание в 1909 году симфонической поэмы «Остров мёртвых». Ленин брал с собой репродукцию этой картины в ссылку и она висела у него в комнате.
Вторая версия 1880г. Хранится в музее Метрополитен, Нью-Йорк
«Остров мёртвых» был написана по заказу вдовы одного банкира. Копию Бёклин оставил себе. Художник отрекомендовал произведение заказчице так: «Вы сможете отдаться мечтаниям, погрузившись в темный мир теней, и тогда вам покажется, что вы чувствуете легкий, теплый ветерок, вызывающий рябь на море, и что вы не хотите нарушать торжественную тишину ни единым словом».
Третья версия, Национальная галерея, Берлин.
На картине изображен высокий, как крепость каменный остров в море, в гавань которого, заросшую кипарисами, готовится причалить лодка, подталкиваемая гребцом. В лодке стоит облачённая в белый саван фигура умершего. Несмотря на то, что небо над морем тёмное – грозовое, на воде царит полный штиль.
"Остров мёртвых" Фрагмент
Всякий, кто знаком с античной мифологией, помнит сюжет о том, как души умерших героев и любимцев богов попадают в Элизиум, где самые смелые и достойные находят последнее пристанище на островах. Таким образом Бёклин показывает странствие души к покою и вечности и сопутствующую этому возвышенную скорбь и тайну.
Вскоре благодаря массовой печати копий картина стала настолько популярной, что художник создал ещё три, отличающиеся друг от друга незначительными деталями. Все пять картин были написаны между 1880-1886 годами. До наших дней дошли 4 из них.
Пятая версия 1886. Музей изобразительных искусств, Лейпциг
Картина Бёклина оставил свой след и в литературе. В 1924 году в своей поэме «Про это» В. Маяковский упоминает её как знаковый атрибут российского интерьера:
Ну, и наконец – сатирическое упоминание картины есть и в 10 главе культового романа Ильфа и Петрова «12 стульев» в эпизоде посещения мадам Грицацуевой гадалки (и бывшей возлюбленной Ипполита Матвеевича) Елены Станиславовны.
"На окнах висели темные коричневые занавеси с блямбами, и в квартире преобладали темно-коричневые тона. Над пианино висела репродукция картины Бёклина «Остров мертвых» в раме фантази темно-зеленого полированного дуба под стеклом. Один угол стекла давно вылетел, и обнаженная часть картины была так отделана мухами, что совершенно сливалась с рамой. Что творилось в этой части острова мертвых – узнать было уже невозможно".
В качестве антитезы к «Острову мёртвых» в 1888 году Бёклин написал «Остров жизни». К моменту её создания он уже прошёл пик своей творческой формы, его здоровье стало ухудшаться, наметился спад и эта картина не обрела славы, оставшись в ряду малоизвестных картин художника.
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
У ацтеков только и разговоров, что о жертвоприношениях, крови и смерти. Мы, современные цивилизованные люди, без раздумий скажем: они творили жесточайшую неприемлемую дичь!
Неужели человек способен на такое? Неужели ацтеки сами не видели кровавых рек безумия, в которых они жили и умирали?
Но вместо ответа на эти вопросы лучше зададимся другими. Справедливо ли распространять нашу современную, скажем так, европейскую, мораль на народы, жившие столетия назад в противоположной части света? Может быть у ацтеков было другое представление о жизни и смерти, а также о жестокости?
Представления ацтеков о смерти сильно отличались от европейских - это мягко говоря. Рассмотрим их в связке с европейскими и сначала вспомним, как у нас. Сразу оговорюсь, что черты христианства приводятся не для качественного сравнения двух способов представления - для контраста. Статья исследует в первую очередь представления о жизни и смерти у ацтеков, поэтому если что-то упущу в части христианства или покажется, что в нём отсутствует глубина - это ненамеренно, приношу извинения.
Представления о жизни и смерти человека зачастую (но, возможно, не всегда) связаны с религией. Не являюсь магистром Библии, но если я правильно помню, то мир был создан Богом за 6 дней, а человек был создан по образу и подобию Бога. Каждый человек конечен, и жизнь каждого заканчивается смертью - то есть концом существования.
Верования в бессмертие души и возможность продолжения жизни после смерти были связаны в основном с религиозными убеждениями. Помимо нашего мира, нашей реальности, религия указывает на существование небесного и подземного миров - после смерти душа умершего переходит в Рай или Ад в зависимости от того, насколько человек был послушным Богу в жизни.
"Сотворение Адама"
Одним из неочевидных последствий промышленной революции в европейских странах в XVIII-XIX веках стал колоссальный и резкий разрыв отношений человека с природой. Человек начал всё больше и больше осваивать и изменять природу в своих интересах, а затем вообще начал думать, что он тут король и может всё. Только на деле современный человек жутко боится природы. За примерами и ходить не надо - мысли о походе в дикий лес у обычного человека (не Беара Гриллса) вызовет дискомфорт и "лучше дома побудем".
Если кто не знал - это Беар Гриллс, ведущий "шоу по выживанию" на Дискавери. Он слоняется по всяким задницам природы и выживает в любых условиях. Надпись на картинке: "О, ты на выходные в поход ходил? КАК МИЛО"
Так и получается, что библейская фраза "мы есть земля и в землю возвратимся" на самом деле к современным евроцентристским культурам и не относится. Кажется, что человек боится природы, поэтому складывает тела умерших в гробы. Чтобы эта самая земля до них не добралась.
Католический собор, построенный поверх пирамиды ацтеков в Чолуле - "победа" католицизма над язычеством / Agencia Enfoque, poblanerias.com
В ацтекской культуре одними из основных принципов являлись дуализм и цикличность. Жизнь и смерть у ацтеков - это две стороны одной монеты: что-то подобное можно услышать и у нас, только для ацтеков смерть была неизбежной частью жизни, а не конечным событием. Жизнь и смерть - это цикл. В мифе о сотворении мира Бог Солнца Тонатиу, ставший Солнцем в результате самопожертвования, потребовал того же и от остальных богов, которые также отдали свою кровь для нового человечества. Восход и заход Солнца - это цикл, для обеспечения которого люди приносят Солнцу кровь. Кровь у ацтеков - это дар Богов, их жертва, она имеет жизненную силу, обеспечивающую жизнь и благосостояние, поэтому её и использовали в ритуалах и жертвоприношениях. В этом и состояла необходимость жертвоприношений - иначе миру конец.
Кстати, почему бы не использовать для этого кровь животных? Ну, очевидно, Кетцалькоатль не для того жертвовал своей кровью, подарив её людям, чтобы они потом возвращали ему некий субститут. // Хотя есть мифы и про гуманного Кетцалькоатля
Изюминка в том, что нам нашими цивилизованными современными технологичными мозгами этого не понять. Думаю, вот как мы уверены, что Земля круглая, так и ацтеки не верили, а именно знали, что Богам нужна кровь. Раз эта кровь - священна, то быть принесённым в жертву Богам - привилегия. Конечно, это не так, что "дайте мне скорее нож, я отправлю себя к праотцам!" - тут скорее "празднуем смерть, но умирать не хотим", или ещё один дуализм, доставшийся современным мексиканцам, празднующим День Мёртвых 2-го ноября, от ацтеков по наследству. Почитание своих умерших - национальный праздник. Христианство же предполагает более личный контакт, как правило грустный.
Парад на День Мёртвых, когда главный виновник торжества - смерть / AFP
В ацтекской космологии кровь считалась "священным даром" богам, и убийство человека в рамках жертвоприношения считалось одним из наивысших даров, который человек может предложить богам. С ацтекскими ритуалами и практиками люди знакомились в 4 года - и да, не было тогда категорий "взрослый", "ребёнок" и "детство". Люди с самого начала познавали, что смерть - это уже сейчас и не страшно, а не когда-нибудь потом и лучше бы вообще её не встречать.
Собственно, и категория жестокости у ацтеков наверняка была, но что это было и как они к ней относились - это останется загадкой навсегда.
Душа - единство или не совсем?
Христианская культура предполагает существование одной единой души, уникальной и неповторимой, созданной по образу Бога, которая обладает божественным началом, призывающим человека к божественной цели, к Богу.
Ацтеки считали, что душа человека состоит из трёх частей: тоналли (tonalli), расположенная в голове; тейолиа (teyolía) - в сердце; и иийотль (ihíyotl) - в печени. Помните, у Миктлантекутли из-под рёбер торчит печень - в ней-то и сосредоточена энергия души иийотль, ассоциирующаяся с потусторонним миром.
В течение жизни человек оставлял частички своей тоналли в различных местах, где он жил, а после своей смерти он стремился эти частички собрать. Для этого человек совершал путешествие с помощью обряда, называемого китональтия (букв. "пожелание хорошей дороги"): в этом ритуале на ящик с сожёнными останками умершего помещалось деревянное чучело, которое и помогало человеку отправиться в другой мир. Считалось, что после смерти человека тоналли сохранялась в таких областях, как ногти и волосы.
Душа сердца, тейолиа, после смерти не сразу покидала тело, так как перед этим должны были пройти четыре дня, в течение которых проводились различные обряды, помогавшие умершему в его путешествии.
Наконец, иийотль, или "воздух ночи", ассоциируется с тенью, то есть как бы скрывалась от всего. Эта часть души была связана с проступками и пороками, и человек мог эту часть своей души раскрывать миру по своему желанию. После смерти человека в теле по-прежнему оставалась часть иийотль.
Миктлан - действительно ли это Ад?
На первый взгляд, умершие ацтеки отправлялись в Миктлан - царство мёртвых во главе с Миктлантекутли. Но мёртвых ли?
В ацтекской культуре смерть была тесно связана с ритуалами и обрядами, направленными на очищение души умершего и подготовку ее к переходу в Миктлан - то есть продолжение жизни в другом виде. Что-то подобное можно увидеть и в христианстве - отпевание и похороны, но главное - одним из основополагающих учений христианства являлась вера в вечную жизнь. Другое дело, что качество этой бесконечной жизни после смерти зависит напрямую от отношения человека к Богу и его способности следовать Божьим заповедям.
По версии одного из мифов о сотворении человека, для создания человечества в эпоху Пятого Солнца Кетцалькоатль отправился за костями в Миктлан, где их благополучно украл, а затем, добавив своей крови, и создал человека. То есть получается, что в Миктлане, царстве вроде бы как костей и мёртвых, есть жизнь - те самые кости.
Миктлантекутли (слева) и Кетцалькоатль (справа) стоят спина к спине. По сути это изображение того же принципа дуальности - в данном случае жизни и смерти / Кодекс Борджиа
В христианстве всё просто (условно): если всю свою жизнь ты хорошо себя вёл и молился Богу - после смерти идёшь в Рай, а если вёл плохо - гори навеки вечные в Аду. То есть попадание в одно или другое место зависит от выполнения некоторого набора условий.
А вот у ацтеков не было Рая и Ада, не было отдельного мира для бандитов и для праведников. Ха, а как же принцип дуализма, или двойственности, который пронизывает всю культуру ацтеков? Где разделение, баланс? Но двойственность и здесь сохраняется. Дело в том, что на Небесах в понимании ацтеков жили исключительно боги, планеты и созвездия. Здесь нет людей и быть не может. Небеса состояли из 13 уровней (есть и другие мнения, но это наиболее частое), на каждом из которых правил определенный бог.
А вот Ад, который принято называть Миктланом, на самом деле и не Ад вовсе. Если перенести на христианское понимание, то это и Ад, и Рай одновременно. Вот и дуализм. После смерти человек, пил ли он без просыху и убил своих детей ложкой или же тщательно выполнял все ритуалы и пускал сам себе кровь во имя богов - неважно, попадал сюда, в Миктлан - место окончательного упокоения душ навечно.
Но и в Миктлан ещё нужно суметь попасть! Для обретения вечного покоя умершему нужно было пройти 9 уровней. Это путешествие занимало целых четыре года - именно столько, в представлении ацтеков, разлагалось человеческое тело.
Давайте посмотрим, через что нужно было пройти умершему человеку. И в этом нам поможет Кодекс Риос, названный так в честь того, кто его написал - испанский священнослужитель Педро де лос Риос. Это единственный древний источник, перечисляющий девять уровней Миктлана.
И важно понимать, что это не путешествие души - умерший проходит путь в своём теле и со своей душой (далее будет понятнее).
Собачка, плывущая по реке / Кодекс Риос
1) Ицкуитлан (Itzcuitlán - "место собак") или Апаноуайан (Apanohuayán - "переправа через реку"): первый уровень на пути в Миктлан. Человек предстаёт перед сворой злющих собак породы Шолоицкуинтли (отсюда и название места), которые охраняют реку. Эти собаки могут его слопать, если только родные и близкие не дали умершему с собой амулет с изображением бога-покровителя (мог быть кто угодно) - тогда они помогут ему переплыть эту реку.
Это Шолоицкуинтли - голая собака. Собачий аналог котов-сфинксов, хотя некоторые могут иметь совсем немного шерсти
Причём считалось, что собаки с тёмной и светлой шерстью отказывались плыть: светлые говорили, что уже помылись, а тёмные - что слишком грязные (другая версия: светлые - слишком молодые и неопытные, а тёмные - это от тёмной воды, то есть уже очень много людей перевезли).
Поэтому умершему близкие клали с собой в путешествие собаку с рыжей шерстью (такие были, да). И вот эта собачка и переплывала через реку первого уровня с усопшим на спине.
Две горы, между которыми пробирается умерший / Кодекс Риос
2) Тепетла-мона-миктлан (Tepetlamonamictlán - "место сталкивающихся вершин"): здесь горы находятся в постоянном движении и норовят схлопнуться, раздавив проходящего между ними человека. Те, кому не удалось пройти, так и остаются здесь размазанными навечно. Страдают ли они от этого - об этом история умалчивает...
Гора кинжалов и пробегающий мимо человек / Кодекс Риос
3) Ицтепетль (Iztépetl - "место обсидиановых ножей"): регион со шквальными порывами ветра и носящимися тут и там острейшими обсидиановыми ножами, которые понемногу срезали мясо с костей.
Так изображали заморозки - снега-то в Мезоамерике не было / Кодекс Риос
4) Сеуэкайан (Cehuecayán - "место заморозков/снега"): на этом уровне постоянно идёт лютый снег, очень холодно, что сопли мёрзнут - в общем, местный Оймякон. Также дуют ледяные ветра с микрочастичками льда, которые продолжают срезают всё то, что не было срезано ранее.
Изображены, по всей видимости, флаги, причём перевёрнутые, развевающиеся на ветру - но похоже и на кровавые лезвия / Кодекс Риос
5) Панкуэ-тлака-лойан (Pancuetlacaloyán - "место, где трясёшься как флаг на ветру"): снова сильные ветра, которые буквально срывают с человека одежду и уносят все вещи, которые он мог нести с собой (которые ему положили с собой близкие) - всё, что принадлежит к земному измерению, измерению живых.
Человек, поражённый стрелами / Кодекс Риос
6) Темиминалойан (Temiminaloyán - "место, где убивают стрелы"): как следует из названия, здесь летают тысячи и тысячи стрел, вонзающихся в путешествующих бедолаг.
Изображение головы некоторого животного (ягуара), кушающего сердце / Кодекс Риос
7) Тейолокуалойан (Teyolocualoyán - "место, где едят твоё сердце"): здесь просто на человека нападает ягуар, который разрывает ему грудь и ест его сердце. Оно и ладно - ведь сердце человеку уже не нужно.
На коричневом ковре, который на самом деле река, плывёт человек, которого обвивает какое-то зелёное существо - это ящерица / Кодекс Риос
8) Ицмиктлан Апочкалолка (Izmictlán Apochcalolca - "[место,] где находится дорога, беспрестанно идущая к дому, в котором умирает свет") или Апаноуалойан (Apanohualoyán - "место тёмных вод"): считалось, что здесь в полной тьме протекает быстрая и глубокая река - настолько быстрая, что уносит остатки тела, которые могли пережить предыдущие уровни. Всё, тела больше нет, оно больше не нужно, осталась одна душа.
Также считалось, что здесь умершего встретит ящерица по имени Шочитональ - это указывает на день Цветка (шочитль), последний день ритуального календаря Тональпоуалли - а по сему и последний день жизни.
Так выглядят все уровни Миктлана. Для последнего уровня отдельного рисунка нет, автор объединил восьмой и девятый уровни в один. Справа итальянские субтитры, но и то не ко всему / Кодекс Риос
9) Чикунауапан (Chicunahuapán - "место девяти рек"): в этом месте, по всей видимости, стекались все реки Миктлана, и здесь был конечный пункт путешествия человека после смерти. Здесь человек не смог бы увидеть даже собственных рук (если бы они остались) - настолько густой туман царит на девятом уровне.
К этому моменту человек уже настолько устал после всех испытаний, что всё, что ему остаётся - это размышлять о всех своих решениях и деяниях в жизни, плохих и хороших. В этот момент душа, оставшаяся без тела и бренности мира живых, осознавшая всю прожитую жизнь, становится единым со всем, что есть здесь, в Миктлане. Теперь она перестаёт страдать и входит в царство Миктлан, чтобы остаться здесь навсегда.
В конечном итоге путешествие через 9 уровней Миктлана - это очищение души от тела, былого и дум для обретения вечного покоя. И так суждено любому человеку, вне зависимости от статуса и "праведности". Само понятие праведности (как и греховности) - это продукт религиозного сознания в христианстве и некоторых других религиях. Возможно у ацтеков и были категории греха, но о них мы уже никогда не узнаем.
Однако важнейшее условие - душа должна быть сильной, должна смочь пройти все испытания. К слову все испытания - исключительно природного характера.
Напротив, христианский Ад полон пыток, отождествляемых с деятельностью человека - жарка, варка, Средневековье. В Раю же праведники наслаждаются близостью Бога и общением с другими праведниками, они избавлены от земных страданий и грехов и находятся в состоянии полного блаженства. То есть либо адский угар и содомия, либо благоговейный экстаз от единения с Богом.
Самое захватывающее в этом: мы никогда не поймём полностью, как воспринимали мир не только ацтеки - любые народы древности. Другие представления о мире, о жизни и смерти, об обществе и месте человека в нём.
Ну и последний вопрос - на всякий случай. Получается ли, что Данте Алигьери позаимствовал для своей "Божественной комедии" концепцию девяти уровней?.. Данте трудился над этим произведением в 1308-1321 гг. Колумб поплыл в Америку в 1492 году. Кортес - в 1519-м.
Будьте здоровы и сильны душой. И до встреч!
Спасибо за внимание! Если материал вам понравился, вы можете поддержать канал по ссылке. Буду очень рад вашей поддержке!