Книга "Неупокоенный" 1 часть
Ради критики. Первая часть. Любые комментарии приветствуются.
1
Несмотря на худобу, пёс был силен и велик. Он первым взобрался по каменистой гряде и стал ждать. Вскоре до него донеслись звуки шагов. Он вильнул хвостом и заскулил от нетерпения.
- Здесь я, Джек, - сказал Дэниел.
Собака прильнула к его ногам, и они двинулись к краю выступа. Внизу в сумерках раскинулись руины огромного города. Холодный ветер дул над пустыней, стонал среди развалин и расплескивал пепел. У подножия города пологой дугой загибалась река; направо темнели остовы моста; за ним на той стороне в грязно-багровом небе, с востока на запад, плыла неспешно тускло-голубая точка. Она парила над мегаполисом, купалась в электромагнитных излучениях Солнца – и ничто не двигалось, не происходило.
Дэниел продолжал стоять под пронзительным ветром. Четыре минуты - и точка исчезнет. Он знал об этом совершенно точно, так как последние десять ночей следил за ней с секундомером в руках. Знал он еще и то, что в миг исчезновения приходят тени.
Дэниел судорожно вздохнул, борясь с раздражением. Если бы они хоть раз задержались чуть дольше, а не бежали от него...!
Время вышло. Он развернулся и по узкой тропинке спустился с гряды под навес сухих деревьев. Пёс бежал впереди. Через пару метров он ощетинился, зарычал и сделал несколько осторожных шагов в сторону чащи.
- Почуял, - широкая ладонь Дэниела сомкнулась на рукояти револьвера, палец нашарил спусковой крючок.
Джек повернулся и молча бросился вперед. Дэниел старался не отставать от него, хоть идти было сложно - тропинки там не было, землю покрывал тонкий слой пепла.
Ветер по-прежнему завывал в округе, слышался шум воды, напоминающий звон серебряных колокольчиков. Близость реки означала, что они отдалились от дома на пять – шесть миль. Это неверный путь, подумал Дэниел. Тени никогда не заходят так далеко. Он призывно свистнул, и через пару минут Джек прижался к его ногам, виновато поскуливая.
- Ничего, Джек, - успокоил его мужчина. – В следующий раз…
Он повернулся и пошел в обратную сторону, минул заросли, выбрался к своему жилищу, опустился на ступени крыльца и уронил руки на колени. Джек тщательно обследовал территорию около дома, по-прежнему ожидая, что им грозит опасность. Потом с ворчанием улёгся у ног хозяина, не переставая следить за всем, что происходило вокруг, и готовясь каждую минуту вскочить с места и вступить в бой с теми ужасами, которые, как ему казалось, таились ночами в округе. Дэниел ласково заговорил с ним и начал гладить по голове.
Псу недавно исполнилось ровно пятнадцать лет.
Столько же лет Дэниел служил своей стране.
Его награждали медалями. Он встречался с президентами и давал им советы; в некоторых случаях его советами даже пользовались.
Но война всё перечеркнула - огромные территории стали непригодны для жизни; опустошена и безлюдна была Родина Дэниела; начисто разорён, превращен в огромное пепелище Город – сердце Родины.
Новая жизнь была сложной. Но жить как-то надо было. Дэниел обстроился, обзавелся вещами, попытался даже обрабатывать землю, но она не родила – не хватало солнца.
Голод и холод перетерпел. Не справился только с полным неведением. Однажды не выдержав, вышел за пределы Города и прошагал около семидесяти миль вдоль северо-западной границы центрального района страны.
Ветер вольно гулял по огромному кладбищу. Там были обгоревшие стены городов, пепел на местах поселков, кресты и кости в засохшей траве у дорог. Дэниел ни с чем вернулся в Город. Еще неделю, без сил, он лежал, вытянувшись, на кровати, положив на грудь большие руки, ладонь на ладонь. Его худое лицо с крепко зажмуренными глазами, с резко проступавшими морщинами, было, как у человека, преодолевающего боль.
Потом пришли сны о прежней жизни и Анни. Снедаемый тоской, Дэниел вынимал из ящика стола старенький фотоальбом, садился возле печки и пересматривал выцветшие фотокарточки. Он желал маленькой светловолосой женщине счастья. Так прошли первые пять лет.
Когда-то Дэниел верил в людей. Он надеялся, что рано или поздно они вернутся на Родину, чтобы заново отстроить её. Но не было вокруг ничего, кроме завывания ветра и развалин.
И Дэниел озлобился.
- Чертовы трусы они все, вот кто, - мотал он волосатой головой. – Чего боятся? Заразы? Но ведь я-то всё еще жив! Вот и получается…
Дэниел с отвращением повторял: «трусы»; ребром ладони бил по столу, стене или бедру, и Джек, который долго и терпеливо следил за хозяином ясными карими глазами, начинал ворчливо рычать. Тогда Дэниел пристыженно смолкал.
- Да, я сержусь, - негромко оправдывался он потом. - А как иначе? Десять лет ждал! Что мне, в пятки целовать тех, для кого Родина – пустой звук? Хоть зарычись, всё равно буду злиться. Никого не прощу.
И не простил.
***
В день первой встречи с тенями Джек рычал и скреб лапами дверь.
- Цыц! – прикрикнул на него Дэниел.
Пёс поднял голову, а затем снова принялся лаять и царапать дверь. Дэниел протер глаза, провел рукой по спутанным, давно не стриженным волосам. Потом снова лег и натянул на голову одеяло.
Но разве уснешь под такой шум?
- Ну что с тобой? - сердито спросил он собаку.
Джек перестал рычать, уселся и стал смотреть, как хозяин встает с постели. Дэниел прошел к стулу, на котором была свалена одежда и принялся одеваться. Он заправил рубашку в брюки и босиком прошел на кухню. Из окна лился лунный свет.
Хотелось есть.
Дэниел заглянул в шкаф. Небольшая тарелка со скисшей фасолью и кастрюлька с овсянкой, на нижней полке - три старые сморщенные картофелины, такие крошечные, что не могли бы насытить даже пигмея. Дэниелу расхотелось есть.
Закрыв дверцу, он закинул дрова в печурку, поджег и поставил кофе. Ожидая, пока вода закипит, присел на краешек табуретки, слегка поеживаясь от утренней свежести. Взгляд его перекинулся на шахматную доску, которая стояла на подоконнике. Он передвинул даму и объявил белому коню шах. Потом снова зарычал Джек.
- Ладно, пошли! - сказал он Джеку. - И что тебя так беспокоит?
"Может быть, крыса, - подумал он. - Дом постепенно разрушается».
На нижней ступени крыльца Дэниел остановился и, чтобы не упасть, оперся на перила. От леса по примятой траве в разные стороны тянулись три цепочки следов.
Дэниел не хотел никого ни видеть, ни слышать. Он был зол и полон решимости. Он смазал револьвер машинным маслом, зарядил барабан и начал выслеживать незваных гостей.
Но кто они? Почему следят за ним? Чего они хотят? Почему не уберутся восвояси или не перейдут к прямому контакту? Может быть, они изучают, как он сумел выжить в зоне взрыва. Или изучают его быт. Но для этого, подумал он, хватило бы и нескольких дней.
… иногда Дэниел представлял, как большая сильная машина несёт людей через разоренные земли, мимо разрушенных зданий, по дну иссохших рек и вычерченным полям, а высоко в небе над машиной бесшумно парит беспилотный аппарат. Всё это для того, чтобы понаблюдать за ним, полковником Дэниелом Леруа.
Но людям в машине, конечно, не по себе. Дома им нравится куда больше. И, где бы ни существовал этот дом – на другом ли конце земли или чуть ближе - утром люди заберутся в автомобиль, и на огромной скорости тот преодолеет мертвые земли…
Люди - тени приходили по ночам.
***
Ночь была холодная. С северо-востока ползли тяжелые тучи. Первые хлопья пепла закружили в воздухе, подхваченные воздушными потоками. Значит, скоро снова начнется буря, подумал Дэниел. Тучи пепла поднимутся на огромную высоту и полностью скроют небо, землю и город.
Но больше всего ему не нравилось то, что запасы еды подходили к концу. Пять дней назад на окраине города он наткнулся на супермаркет и рядом с мясным отделом в автомате нашел окаменевший от времени окорок. Под жесткой коркой обнаружилось темно-красное соленое мясо. В тот же вечер Дэниел поджарил над костром толстые куски окорока и добавил их в банку тушеных бобов. Остатки окорока должно было хватить всего на пару дней. А дальше?
Он все поглаживал собаку, как вдруг почувствовал, что шерсть под его рукой встала дыбом. Ворчание пса переросло в грозное рычание. В одно мгновение пёс вскочил и бросился в сторону леса. Дэниел не медлил ни секунды.
Дэниел бросился за ним, но, пробежав не больше ста шагов, остановился. В иссохшей траве явно проступали следы. Совсем недавно кто-то стоял здесь и наблюдал за ним. Это привело его в исступление. Он перевел взгляд на револьвер и заметил, как крепко его руки сжимают оружие. Белые, онемевшие пальцы буквально вцепились в гладкое коричневое дерево…
Вдруг позади раздался шорох.
То, что Дэниел сделал в следующий момент, он сделал не раздумывая, импульсивно. Вскинул револьвер, развернулся и, не целясь, выстрелил. Тишину разорвал визг раненого зверя. В кустах что-то дернулось.
Хвост.
Хвост Джека.
Дэниел медленно приблизился к зарослям и раздвинул ветви.
Джек лежал на боку. Шерсть у него промокла и потемнела от крови, глаза были закрыты, но, когда хозяин наклонился над ним, пёс приподнял веки, силясь взглянуть вверх, чуть шевельнул хвостом и зарычал. Но рычание прозвучало чуть слышно и сейчас же оборвалось. Веки дрогнули и закрылись, всё тело как-то сразу обмякло, и Джек вытянулся на земле.
Дэниел взял пса на руки и побежал к дому, толкнул плечом дверь, вбежал в гостиную и положил его на диван. Затем, сняв с крючка в прихожей керосиновую лампу, поджег фитиль и поставил на середину стола. В слабом свете он, наконец, смог как следует рассмотреть кровоточащую рану на животе собаки. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что с минуты на минуту все будет кончено. Дэниел был совершенно бессилен чем-нибудь помочь.
Я должен что-то делать, подумал он, иначе сойду с ума.
Первая часть книги. Научная фантастика. Социальная фантастика. Буду рада любой критике и отзывам.
"Умные" рассказы. Отзыв на рассказ
А вот еще один рассказ мне прислали в рамках моего запроса насчет "умных" рассказов. Автор - пикабушник @Halfbarrel, сам рассказ - без названия - можно найти по авторской ссылке вот тут.
В отличие от остальных ранее присланных мне рассказов этот сильно ближе моим запросам, хоть и написан в жанре фантастики. Но, что приятно, это фантастика о недалеком будущем, без инопланетян, звездных войн, кораблей поколений, роботов и вирусов.
С точки зрения грамотности произведение безупречно. Я не увидел ни одной ошибки. Это не значит, что их нет. Зато видно: текст выверен, выглажен, вычитан. Либо автор - сферический писатель в вакууме - идеально пишет с первого раза. На самом деле отсутствие ошибок сглаживает все последующие замечания. Многие начинающие и неначинающие авторы об этом не подозревают или не верят. Я, как читатель, если вижу текст без ошибок, с высокой вероятностью дочитаю его до конца, даже если там бред. Это что-то типа взаимоуважения. Да, и свои отзывы я перечитываю, как минимум, пару раз перед публикацией.
Стилистических ошибок я тоже не заметил. Просто праздник какой-то. Может, это профессиональный автор меня решил потроллить? Был бы я популярным, я бы тоже так делал.
Итак, в поисках, к чему придраться, я бы сделал два замечания.
Первое. Много имен. По ходу чтения, я встречаю новое имя и стараюсь его запомнить, не зная, пригодится ли мне оно в дальнейшем. И когда их накапливается много в моей краткосрочной памяти, становится некомфортно. Я вон "Доктора Живаго" читал и плакал по этой причине. Как выяснилось по итогу прочтения все эти имена не имеют значения. Обычно авторы вместо незначащего имени используют обозначение второстепенных персонажей как "президент республики", "директор федеральной комиссии" и т.д. Ну то есть, если бы это была повесть или роман, или автора звали Джордж Мартин или Габриэль Гарсия Маркес, то, ладно, можно и имена. В этом же рассказе, наверное, они будут все-таки излишними.
Второе. Как я уже писал в кратком ответе автору, немного смущает смена точек фокуса персонажей. Изначально рассказ ведется от первого лица. А потом вдруг перескакивает на события, не связанные с рассказчиком, где повествование идет от третьего лица. Затем снова от себя рассказывает главный герой. И так далее. Оправдан такой прием в рассказе? Автору нужно рассказать нечто, что не знает главный герой. Но по-моему, если это необходимо по сюжету, то лучше либо поставить главного героя в третье лицо, либо дать главному герою узнать о происходящем через сюжет, а не вот так перепрыгивая на другую сцену. При этом, хочу заметить, подобный эксперимент не возбраняется, и в руках профессионального писателя может даже помочь сделать рассказ необычным. Здесь смена фокуса повествования меня, честно говоря, смутила. Но, повторю, не тем что это плохой прием, а тем, что можно было обойтись без него в рамках предложенного жанра и формы.
Сюжет хорош. По жанру - детективная фантастика, с небольшим вотэтоповоротом. Хотя что касается вотэтоповорота, мне не хватило не то чтобы понимания причин предательства персонажа, а скорее каких-то штрихов детективного жанра, по которым читатель бы согласился с произошедщим, мол, ну да, этот бы смог.
Какой-то особой философской "умной" мысли, которую я жажду в своем призыве в оригинальном посте, я в рассказе не увидел, кроме как "никогда такого не было и вот опять", однако рассказ прочитал с удовольствием.
В общем, мои замечания тут написаны только для того, чтобы были хоть какие-то замечания. Я бы рекомендовал автора к прочтению и, если он не писатель, предложил бы ему писать еще. Автор - молодец. Спасибо!
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Хочу что-нибудь умного почитать у ноунеймов вроде меня
Приветствую, уважаемые авторы, авторши, авторки и авторессы, и все другие, которые зачем-то подписались на наше сообщество :). Я вот тут сидел в отпуске, почитывал классиков и подумал, что хочется почитать что-нибудь свежее. Ну, скажем, не ранее 00-х текущего века. Но не из классиков и мастистых писателей, а от посетителей конкретного пикабушного сообщества.
Короче, господа писаки и дамы пи... ммм..., если кто-то пишет умные рассказы философской, социальной, религиозной направленности, и если кто-то хочет чтобы я прочитал и высказал мнение (включая негативное, но без оскорблений), то я готов прочитать и высказаться. Да, я так себе рецензент, практически, неизвестно кто с горы, но все-таки мы тут, а не там, и вот это вот всё... :))))
Пишите в каменты ссылки на ВАШИ рассказы - буду посмотреть, тыкскыть. Собственно и другие читатели тоже могут сделать то, что и я, а именно: прочитать и высказаться.
Но. Одно большое НО.
Что я подразумеваю под "умными" рассказами.
Это НЕ ФЕНТЕЗИ, не ЛитРПГ, не попаданцы, не приключения и тому подобные нетленки. Я хотел бы почитать сочинения ноунеймов про религию, антирелигию (только без мамкиных атеистов), про гуманизм, трансгуманизм, проблемы современного мира (только без кровькишков...то есть, без смакования подробностей), что-то философское, постмодернистское, деконструирующее дискурс (если вы понимаете о чем я), даже быт сойдет, только интересный, без лирики. Фантастика допускается, если это социальная фантастика, а не эпический опус о космолетчиках и войнах с инопланетянами. Сатира тоже пойдет, но не пародия, разумеется. Историческая проза - если актуальна и содержит вышеупомянутый контекст.
И обязательно по формату - рассказы, без романов и огромных повестей. Для начала ограничимся малой прозой.
Да, я прошу многого. Или не многого.... В общем, здесь есть авторы, которые хотят не только славы, но и что-то сказать, поделиться наблюдением о реальном мире, о жизни, социуме, человеках? Где вы, чеховы, достоевские, набоковы и другие бунины? Дайте вас почитать и обсудить с вами ваше творчество без регистрации и смс.
Телеграм канала нету, подписываться не надо, идти по ссылке не нужно. Только пикабу, только хардкор!!!
Автор книги "Ешь, молись, люби" перенесла выход нового романа из-за критики от украинцев
НЬЮ-ЙОРК, 13 июня. /ТАСС/. Американская писательница Элизабет Гилберт, являющаяся автором бестселлера "Ешь, молись, люби", перенесла на неопределенный срок публикацию своего нового романа из-за критики со стороны украинцев. Видеозапись соответствующего содержания писательница разместила в понедельник в Twitter.
Действие нового романа Гилберт "Снежный лес" (The Snow Forest) разворачивается в Сибири в 30-х годах прошлого века. По словам автора, герои романа "противостоят советскому правительству и пытаются уберечь природу от индустриализации". Как объявили на прошлой неделе, выход романа был намечен на 13 февраля 2024 года.
По словам Гилберт, за последние несколько дней она подверглась критике "со стороны украинских читателей, которые выражали гнев, скорбь, разочарование и боль". Их негодование, по словам автора, было вызвано тем, что она решила издать книгу, "сюжет которой разворачивается в России, вне зависимости от того, о чем она".
"Я снимаю этот роман с очереди на публикацию. Сейчас для этого не подходящее время", - сказала автор.
Как отмечает газета The New York Times, сообщив о своем решении, Гилберт вновь подверглась критике со стороны пользователей социальных сетей, которые упрекнули ее за то, что она поддалась давлению со стороны украинцев, недовольных готовящейся публикацией романа. Директор Гильдии писателей США Мэри Разенбергер поддержала решение Гилберт о переносе публикации книги, выразив при этом обеспокоенность оказанным на нее давлением. В свою очередь правозащитная организация PEN America выступила с заявлением, в котором подчеркивается, что публикацию книги, сюжет которой разворачивается в России, не следует считать "действием, усугубляющим притеснение".
Фото: © REUTERS/Eric Gaillard
Источник: ТАСС
Критика критиков
В литературном мире кто-нибудь постоянно обижается. И мне это понятно: где ж взять его, писателя со стальной психикой, который раз за разом демонстрирует исключительно здоровую реакцию на критику, не всегда тактичную.
Бывают и крайние проявления: да ты кто такой, "недописатель", сам ничего написать не можешь, а критиковать горазд, твоё мнение никому не сдалось, не лезьте со своими оценками. В общем, предложения критика взять и отменить.
Мне понравилось, как поэт Екатерина Годвер объясняет, почему отменить критика и критику невозможно (речь идёт о заметке одного автора):
"Искусство (в т. ч. литература) — коммуникация первого порядка, критика — коммуникация второго порядка, коммуникация о коммуникации, она может касаться как самого текста-сообщения, так и контекста, или персоналий-коммуникативных акторов, или всего вместе. Читательские комменты в онлайн-библиотеке, заметка журналиста в газете, толстожурнальная рецензия, отзыв мастера на семинаре — это всё, в широком смысле, критика. Люди хотят говорить друг с другом о прочитанном, это их естественное желание, а не ненужный атавизм.
В заметке воедино смешаны семинарские заходы на тему "как писать" с собственно, в узком смысле, журнальной критикой, которая никого ничему не учит, но претендует на то, чтоб через осмысление нюансов и контекста, современного литпроцесса и т. д. наделять исходный текст-сообщение дополнительными смыслами, весом. Это коммуникация не учителя с учеником и не читателя с автором, и даже не просветителя с ширнармассами, а узкого круга "профессиональных читателей"-тм друг с другом. Иногда она выходит за рамки этого круга, гораздо чаще — нет, но, опять же, заинтересованные люди общаются между собой о том, что им интересно".
Получается, что критика — не просто естественная реакция мира на твой текст, а ещё и потребность читателя. Создавая текст, ты вступаешь в коммуникацию, хочешь того или нет. Особенно, если текст попадает в публичное пространство. Мы все очень хотим, чтобы нас любили, это тоже естественно. Но надо быть готовым к тому, что коммуникация — это не только про любовь.
Ответ на пост «Рисую , пока рисуется»
А я вот не понимаю как это можно говорить человеку в лицо «мне не нравится». Неважно кому говорить — художнику, писателю, композитору или ещё кому-нибудь. Ан нет — каждый подойдёт, голову так склонит, сяк — нет, не нравится. Вы не писатель, а говно. И картина у вас хуёвая. И выкройка кривая.
Вот мне, к примеру у многих людей лица не нравятся. Едешь допустим в метро, и такая уж харя перед тобой сидит, что непонятно даже как человек на себе может такое носить — ну ни единого, ни единого нет на ней человеческого чувства, кроме как что-нибудь спиздить и тут же сожрать.
Но я ведь не подхожу к такому человеку и не делаю ему замечания: мол, как же это, милейший, вот такое у вас неприятное лицо. Потому что этот человек в самом лучшем случае пошлёт меня нахуй, а в худшем — набьёт мне мою высококультурную морду и будет совершенно прав. Потому что нету у него другого лица и не будет. И у писателя нет другой книжки, и у художника нет другой картины. Не нравится — не смотри, не читай и не слушай, пошёл нахуй и не мешай другим.
Ну, конечно если допустим кто-то дал писателю десять тысяч долларов и сказал: «А напиши-ка братец про меня такую книжку, чтобы все поняли какой я охуительный мужик». И писатель деньги взял, а потом пил конечно запоем три месяца, ну а потом за две недели написал такую книжку что даже самому перечитывать страшно. Тогда конечно можно и сказать «мне не нравится», но и тогда это можно только тому кто дал десять тысяч долларов, а остальные все должны помалкивать.
Ну или нанял кто-то молдован строить дачу. Да много разных случаев бывает.
А так, задаром-то критиков дохуя.
(с) Дмитрий Горчев
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Пролог. Часть 2
А зацепило всех. Любой, переживший войну, с непередаваемым ужасом в глазах смотрел на каждого, кто осмеливался упомянуть её, даже вскользь. Страх никуда не делся, но перетёк в другое русло сознания – что бы ни случилось, не допустить повторения. И это чувство страха ничем не лучше. Оно также отравляет сознание носителя и заставляет иррационально мыслить. Оно обвивает каждую клеточку мозга, принуждая подчиняться своим командам и руководя процессом, ломает жизни и разбивает сердца. Легко. Без сожалений. Вдребезги.
Война окончена, как и ожидалось, в ничью. Были соблюдены все формальности в подписании никому не нужных бумажек со сводом новых правил и законов. Размашистые подписи ставились, не глядя, на белоснежных листах, скреплённых кровью близких, да и просто невиновных людей. Новые уставы пестрили своей мнимой толерантностью, а в головах еле мигала, почти потухшая, такая потасканная и запылённая, лампочка надежды – наконец-то всё закончилось. Только ничего не закончилось. Города выглядели как живые мертвецы, только-только вылезшие из своих могил. Они были грязными, с зияющими дырами от выдранной кусками плоти и вонючими, расплёскивая зелёные мутные воды по узким канавам и небольшим водоёмам. Серость стала привычной составляющей современной палитры, а солнца больше видно не было. Даже этих крохотных отсветов в витринах. Солнца больше не было. Свет иссяк, как будто кто-то наверху, или внизу – чёрт их знает, как там, — потушил последнюю свечу и погрузил весь мир в вечные сумерки. Тягучие и плотные, они неосязаемым, но ощутимым грузом застилали собой всё пространство, оставаясь вековой печатью.
И теперь, даже спустя сто двадцать лет, мало что поменялось. Нет, безусловно города отстраивали заново. Они сверкали новыми высотками, что тянутся вверх, лишь бы хоть на мгновение коснуться такого нужного лучика, что дарит надежду. Но всё равно, среди этих напомаженных небоскрёбов, как выброшенная на улицу неугодная животинка, то тут, то там, встречался всеми забытый переулок, с полуразрушенными зданиями. Стены обваливались, а камни с них лежали небольшими кучками рядом, похожие на своеобразные могилки. На тротуарах валялся мусор, а сами тротуары не освещались, постоянно оставаясь в тени, как будто стыдились своего положения. Встречались и пустыри, с которых уже успели убрать остатки бетонных зданий, бывших кому-то давнему домом. На земле таких пустырей часто оставались огромные серые валуны с торчащей из них арматурой. Зрелище, конечно, унылое.
Касаемо взаимоотношений – всё возвращалось на круги своя. Что одни, что вторые снова учились понимать друг друга и принимать помощь. Безусловно, были и те, кто остался на уровне презрения или, порой, ненависти. Учились не бояться. Улыбаясь при встрече и кивая в знак приветствия, отпускали обиды и деяния своих предков. Однако не всё сразу. Это был долгий и мучительный период восстановления и отстройки достойного морального облика с обеих сторон.
Война закончилась больше ста лет назад. Мир поменялся. Пути исправления по-прежнему были не найдены, а инструкцию никто и не подумал написать. Жить в мире и согласии — но это же утопия, сказка, вымысел, может даже легенда. Как ни назови. Идеальный мир сам по себе не может существовать, если он населён живыми существами. И это не плохо, нет, это – нормально. Вот и сейчас всё было просто нормально. Каждый занимался тем, чем мог и старался не мешаться под ногами у другого. И, кто знает, может сейчас самое правильное время из всего, что когда-либо случалось. Оно и покажет.