Вырвется ли оно наружу? Нет – металл не горит. Прутья решетки лишь накаляются под напором пламени горелок, но не дают огню пищи. Ему остаётся бесцельно метаться по стенкам камеры, ведь гроб с останками давно сгорел. Превратился в пепел.
- Чёрт возьми, Олег! – Андрей подошёл к приборам и вдавил кнопку, пламя послушно исчезло. – Ты чего завис, хочешь, чтобы нас счета за газ сожрали? Или он вдруг стал бесплатным?
Услышав голос, Олег вздрогнул и отступил от распахнутой заслонки.
- Прости, – он провёл ладонями по лицу, надел перчатки. – Устал, что-то… задумался.
- Я надеюсь, ты не принялся за старое?
- Нет, ты что. Сказал, завязал – значит, завязал, - Олег, прикрывшись рукой от жара, сгрёб прах в кремулятор. Стальные жернова загудели, всё перемелют в труху – и кости, и зубные коронки.
- С этим всё, – подытожил Андрей. - Оставшихся за ночь сожжёшь, а утром я тебя сменю.
- Было бы отлично, – Олег высыпал прах в урну и вытер руки о комбинезон. – Как дела наладятся – обязательно помощника наймём, я уже заколебался тут один покойников ворочать.
- Про помощников согласен. Потом сеть крематориев откроем, будем только управлять, а работать – другие.
Олег кивнул. Он медленно провёл ладонью вдоль окантованных жестью стенок печи. Снова замер, уперев взгляд в остывающие горелки.
Грохот в конце зала, из деревянных створок посыпалась пыль.
- Эй, хозяева, есть кто? – прозвучало из-за ворот. – С Божьим словом к вам!
- Не открывай, – скривился Олег, отодвигая подъёмник на середину зала. - Как эти святоши надоели уже!..
Андрей обошёл печь и направился к служебному входу.
- Ладно тебе, может, кто из епархии кремироваться решил.
- Им по вере нельзя, начальство небесное не велит.
Андрей хмыкнул и приоткрыл дверь в воротах, скрип ржавых петель резанул уши. Но ничего, через неделю советский раритет заменят автоматические ставни.
Во дворе - человек в рясе, на молодом лице борода торчала клоками, будто на дворняге. Массивный крест на груди делал его образ ещё более комичным. Окинув Андрея взглядом, поп быстро заговорил:
- А меня в епархии остерегали, не ходи к этим безбожникам. А я в ответ – как же, слово святое всякому нужно, и к тому…
- Нам не нужно! – перебил Олег, даже не посмотрев в сторону незваного гостя. – И говорить с вами не о чем. С покойниками болтать – и то пользы больше будет.
Он сплюнул и пошёл в сторону бытовки.
- Души усопших только Господа слышат, – бросил священник ему вслед.
Его пальцы на мгновение стиснули крест, после сложились в щепоть, священник перекрестился.
Андрей посмотрел на узоры, тянущиеся по всей длине распятия, буквы на старославянском. Похожие кресты, из золота или серебра, носят в епархии все. За последние пару месяцев он запомнил там каждую рожу, все пороги оббил, пытаясь убедить, договориться, но бесполезно: сжигать мёртвых – богохульство, это не для православных… Только вмешательство городской администрации смогло их усмирить.
Впрочем, этого священника Андрей видел впервые.
- Сергий, – закивал священник. – Отец Сергий я.
- Давайте так. Вы говорите, что вам нужно, я отказываю, и расходимся.
- Освятить предприятие ваше надо, – священник с любопытством оглядывал помещение. - Со смертью работаете, тут без Господа нельзя. Не нами это заповедано, не нам и отменять.
- Вооот как, – Андрей едва сдержался от ругательства. – Разумеется, без господа нельзя! А когда мы только начали, по уши в кредитах – вы на каждом углу закричали, что это богохульство. Заказов практически не стало. Почти разорились, толком не начав!
- Только Господь всеведущ, а люди ошибаются. Вот и моё начальство уразумело, что в урнах можно и к старым могилам подхоранивать, и кладбища так расти перестанут. А тело или прах – всё это мирское, главное, душу упокоить, как должно…
Монотонный голос батюшки начал напоминать проповедь. Нет, этого добра мне больше не надо, хватило уж, Андрей сложил руки на груди, глянул с вызовом.
- Понял вас, - он поднял руки с открытыми ладонями, затем запустил пальцы в складки рясы. – Вот мой мобильный. Позвоните, как надумаете, но не решайте сгоряча – вы не так далеки от дел православной церкви, как считаете.
Священник шагнул назад, и Андрей запер за ним дверь. Только попов в партнёрах не хватало. Вышел в коридор и заглянул в бытовку, где на кушетке с мобилкой в руках лежал Олег.
- То ли денег срубить хотел, то ли и вправду такой деятельный…
- Пусть лесом идёт со всей своей братией! - отрезал тот.
- Примерно так ему и сказал, - Андрей забрал зарядку для телефона из шкафчика, обернулся уже на выходе. – Надеюсь, ты сегодня не подведёшь?
- Буду как стёклышко, – пообещал Олег, не отрываясь от экрана. - Слушай, хочу рассказать кое-что…
- Срочно? Просто так устал, с ног валюсь. Может, завтра?
- Хорошо, хорошо, это терпит, – Олег криво улыбнулся.
- Как закончишь – кинь смс, ну, как обычно. И газ потом перекрыть не забудь!
Андрей пожал протянутую ладонь и поспешил на улицу. До дома добираться без малого час. Скорый ужин под бормотание ноута – и на сон останется ничтожно мало времени.
Под писк будильника Андрей с трудом проснулся. На ощупь выключил сигнал и пару минут ловил реальность в фокус.
Солнце подожгло город рассветом и теперь било лучами по глазам из-за крыш соседних высоток. Ветер из открытой форточки принёс запахи города – выхлопы машин и копоть заводских труб.
Вокруг москитной лампы всё ещё кружились комары. Неужели, они не понимают, что сгорят, подумал Андрей. Бестолковые твари. Электрический треск завершил ещё одну пустую жизнь. Андрей встряхнулся и встал. Выключил лампу, а скопившийся за ночь прах высыпал в ведро.
Чайник и кипяток. Кофе уже в прихожей, глотки вперемешку с завязыванием шнурков. Бросил взгляд на телефон – сообщений нет. Надеюсь, Олег вырубился от усталости, а не напился, Андрей бросил телефон в карман. Этот раз точно станет последним!
На остановке уже столпились люди - всем нужно уехать. Андрей заскочил в открывшиеся двери, схватился за поручень. Вскоре центр города остался позади, и окраина проглотила автобус. От жилых кварталов промзона отгородилась гаражами и заводскими складами. Посты охраны, трёхметровые заборы с колючей проволокой, будто кругом тюрьма, а не «инновационное сердце города» – как недавно сказал по тв губернатор.
В телефоне вместо ответа – длинные гудки. Трубку не берёт, это уже перебор. Наверное, все-таки запил, а ведь ещё недавно нормальным человеком был...
Конечная остановка – третье городское кладбище. Постоянно чудится вонь, будто покойники не засыпаны двумя метрами земли. Андрей на ходу заткнул уши наушниками, доверившись музыке, может, у неё получится поднять настроение. Скрежет вместо начала трека.
- Твою мать! – шёпотом выругался Андрей.
Видимо, разъём приказал долго жить. Вставил штекер ещё раз – бесполезно, в ушах шипение, будто не закрыли заслонку работающей печи.
Ещё один звонок – и снова ответа нет. Значит, серьёзного разговора не избежать. Андрей отпер замок своим ключом, оставил въезд открытым. Сегодня ведь должны забрать прах, подумал он, подпирая створку обломком кирпича.
«Крематорий». Вывеска ещё пахнет краской. Андрей глубоко втянул запах, посмаковал – всё лучше, чем мертвечина. Вдохнув её вонь ещё в первые дни работы, Андрей старался лишний раз не появляться в крематорной. Так они между собой называли помещение с печью - кремационный зал, если по документам. Каталка, автоматический загрузчик тела в печь, кремулятор – Олег прекрасно справлялся один. Андрей же предпочитал общение с живыми клиентами. Если забыть про холодильник с мертвецами за стеной, можно думать, что сидишь в обычном офисе - пара стульев возле кулера, стойка для регистрации, и план эвакуации над ней.
- Олежа! - Андрей бросил на стойку ключи и телефон. – Неужели, ты опять нажрался! Обещал же!
Дверца за стойкой вела вглубь здания. Пригнувшись, чтобы не задеть трубы под потолком, Андрей зашагал по зелёным квадратам плитки. Заглянул в бытовку – никого, только вещи Олега на кушетке. Обогнул разболтанную каталку, остановился возле морозильных камер, открыл первые две – пусто. В третьей покойник.
- Последнего всё-таки не сжёг, – процедил сквозь зубы Андрей, закрывая камеру.
Коридор упёрся в фанерную дверь, за ней темнота крематорной. Здесь не может быть окон – кремация не шоу, слишком уж холодно покойники встречают зрителей.
Щёлкнул выключателем. Печь взглянула на вошедшего открытой заслонкой. Кирпич, облицованный жестью, коробка электроники и трубы, подающие газ. У основания – две урны с прахом.
Олега и здесь нет, может, вышел на улицу? Андрей открыл дверь в воротах, выглянул во двор – тоже пусто. Вернулся.
Неужели, он ушёл, бросив всё без присмотра? Андрей провёл ладонями по лицу, шумно выдохнул, запрокинув голову. И куда же ты делся?.. Взгляд упёрся в чёрный зрачок камеры под потолком.
Выключил свет в крематорной, незачем накручивать лишнее. Быстрым шагом обратно по коридору. Пока шёл, вспомнились слова Олега: «Камеры – может и дорого, но судиться дороже выйдет, если нас в воровстве обвинят, одежды там, или зуба золотого…»
Видео с камер наблюдения за последние часы… так, теперь в ускоренном режиме... Первая, у ворот – никого нет. Вторая - строго на морозильные камеры, тоже пусто. Олега поймала третья: в её обзоре печь, там уже полыхает пламя.
Лампы выключены, свет только от огня. И давно это он начал работать впотьмах, подумал Андрей.
Олег смотрит на огонь через техническое окно над приборами. Прошло пять, затем десять секунд, но ничего не менялось. Андрей успел подумать, что видео зависло, но цифры таймера бежали без остановки.
Олег, наконец, отходит в сторону, кладёт на подъёмник пустой гроб. Андрей прильнул к экрану, приподнявшись со стула: там, на видео, Олег лёг в гроб и нажал кнопку загрузки. Камеры не пишут звук, но в голове прозвучал металлический скрип, с которым подъёмник едет к печи. Олег лежит, не шевелясь, руки по швам.
Гроб с Олегом двигается к топке. Медленно. Что за идиотская игра? Он не боится? Может, он дурачится, подумал Андрей, и просто соскочит вниз!
Подъёмник останавливается, поднимает гроб строго на уровень с топкой. Толчок – и гроб в ту же секунду оказывается внутри. С живым человеком. Самому оттуда не выбраться, Андрей вскочил с места. Олег наверняка кричал, но никто не услышал. Пьяный дурак!..
Подъёмник отползает в сторону. На пол падают жёлтые блики, даже ослепительно красные, в обступившей печь темноте.
Андрей, не глядя, нащупал мобильник, чтобы позвонить в полицию. Но на время следствия работу наверняка запретят, я не смогу выполнять заказы, не получу денег и не погашу платёж по кредиту. Быстрыми шагами Андрей подошёл к двери и закрыл её на ключ.
Начал ходить из угла в угол. Как же так вышло? Белая горячка или пьяная игра, закончившаяся сердечным приступом… но Олег никогда не жаловался на здоровье. Может, какая-то наркота? Вряд ли, его даже алкоголиком сложно назвать, разве что, в последнее время часто выпивал…
Тишину прервал грохот, Андрей подскочил. Стучали не в офисную дверь, гремело где-то внутри здания. В коридоре стук повторился, из темноты крематорной проступили очертания печи. Глухие удары, будто колотят изнутри топки, будто кто-то пытается выбраться. Андрей щёлкнул выключателем, и две лампы на проводе рассеяли темноту.
- Эй! Есть тут кто? – зычный мужской голос из-за ворот. - Я за прахом! Открывайте!
Видимо, вчерашний клиент. Андрей обошел подъёмник и повернул щеколду двери – у ворот стоял крепкого сложения мужчина, небритый, с темными кругами под глазами:
- Говорили, сегодня можно забрать… Смоленко моя фамилия!
Мужчина вытянул шею, остановил взгляд на печи. Андрей сделал шаг в сторону, перекрыв обзор:
- Я понял, только вернитесь к основному входу. Посторонним нельзя находиться в помещении для кремации.
- Хорошо, хорошо, – закивал мужчина. – Я просто не понял, куда заходить… А хоронить уже завтра нужно, вот я и…
С обеими урнами в руках замер у печи. Внутри, под решётками, человеческий прах, сгоревшие останки. Прах лучшего друга, и ни капли жалости… Почему? Может, из-за того, что за последние пару месяцев Олег пьянством и прогулами едва не загубил всё дело… Но ведь ближе у меня и нет никого, Андрей заспешил к выходу. Наверное, психика ещё в шоке от увиденного. Нужно звонить в полицию, сразу, как выпровожу клиента.
Кажущийся запах мертвечины стал просто невыносимым, Андрей открыл форточку, но свежий воздух не принёс спасения, будто за окнами еще одна крематорная.
Андрей успел вернуться за стойку, прежде чем мужчина вошёл. Либо опять искал нужную дверь, либо не решался зайти.
- Я ведь просто один остался, – помедлив произнёс клиент. - Жена с детьми… хотя, как, детьми, здоровые лбы уже… студенты на каникулы приехали… вот у вас есть дети?
Андрей помотал головой, бумаги требовали заполнения. Болтовня посетителя и суматошные мысли мешали сосредоточиться, строчки журнала прыгали перед глазами. Андрей не стал даже поднимать взгляд – может, поймёт, что мне неинтересно, и замолчит. Поскорее бы закончить со всем этим.
- И представляете, они за покупками поехали, пока я на работе, – продолжил мужчина. – И там… знаете, недалеко отсюда, где объездная… камаз… на встречку вышел…
От напускного спокойствия не осталось и следа, мужчина рыдал, проглатывая слова:
- И теперь… я один остался … совсем один, понимаете?..
Андрея уже давно не трогали слёзы скорбящих. Так и самому недолго начать пить, если сочувствовать каждому.
- Мне очень жаль. Уверен, вы справитесь, – Андрей поставил обе урны перед собой. – Распишитесь здесь и здесь.
Лицо мужчины исказила ярость:
- Я похож на идиота?!! Три урны – я потерял троих! Самых дорогих людей! А ты суёшь мне две!!!
Андрей растерянно посмотрел в журнал. В реестре напротив фамилии последнего клиента предательская цифра три. Точно. Ночью Олег должен был сжечь три тела. Только вот третий гроб он занял сам…
- Простите! Вчера неполадки с техникой произошли, мастер ещё не приехал, – выкрутился Андрей, сочинив на ходу. - Давайте, вы приедете завтра и заберёте третий прах. Тогда и заплатите.
Мужчина сник, будто ярость отняла последние силы.
- Хорошо… - выдохнул он и тяжело потянулся за ручкой. - Будет хоть какая-то цель...
Забрав урны, мужчина медленно вышел за дверь.
Ключ с лязгом обернулся в замке. Мнимое ощущение безопасности, только вот от себя никуда не убежать. Андрей сел на пол, обхватив голову руками. Короткая вибрация в кармане. Смс от банка - платёж по кредиту внести до конца недели. В этот раз денег хватит, но что делать через месяц? Если крематорий закроют, пока будет идти следствие, то нужной суммы не набрать. Какой-то тупик. Как тогда, после увольнения с работы, без гроша в кармане, с нулевой самооценкой после ухода жены. Теперь еще и собственный бизнес вот-вот рухнет.
Пошло оно к чертям, я не хочу снова всё потерять!
Пластиковый стаканчик наполнился водой, глубокий глоток. Ещё раз, теперь на голову, Андрей провёл ладонями по лицу. Холодная вода помогла немного остыть.
Так, у Олега близких нет, живёт один… Будут ли его искать? Вряд ли. Нужно просто замести следы. Потом спокойно сжечь труп из морозильника, а там видно будет… найму помощника…
Механическая работа отвлекала. В столе нашлись старые наушники, теперь можно включить музыку. Ещё с юности лучший способ уйти от любых мыслей. Только вот тяжело не думать о том, что насыпаешь в урну прах друга.
Андрей поставил на подъёмник последний гроб, огню нужно дерево, чтобы сжечь тело. Покойник из холодильника исчез в пламени. Сорок минут, и тело полностью сгорит, а затем жернова кремулятора перемелют, то, что осталось… Осталось… На компе остались записи суицида, их нужно удалить.
Вернулся в офис. На улице дождь, небо так затянуло тучами, что полдень превратился в сумерки. Тусклый свет монитора едва справлялся с темнотой, напирающей из окон.
Андрей нашёл папку с видео и удалил все записи.
«Хотите продолжить наблюдение?» - спросило диалоговое окно.
- Нет уж, спасибо, насмотрелся я сегодня, – вслух сказал Андрей, но тут же передумал. Если не включишь сейчас, потом можно забыть. Сейчас ещё только проблем с клиентами не хватало. Андрей удалил записи со всех камер, порылся в файлах в поисках скрытых копий.
Окно свернулось после нажатия кнопки «Продолжить».
Андрей вернулся к работе. Погасил пламя и сгрёб прах в кремулятор. Механизм с треском перемолол останки, превратил их в однородную массу, серый пепел, похожий на золу от костра. Человеческая жизнь уместилась в пару горстей.
Заполнив журнал, Андрей ссыпал прах в урну, наклеил надпись с фамилией клиента. Проходя мимо печи, остановился, провёл ладонью по окантованной жестью стенке, подошёл к датчикам. Стрелка температуры почти на нуле – значит, пламени внутри нет.
Олег каждый раз проверял её всю до каждого винтика. Зачем он покончил с собой, ещё и таким ужасным образом? Андрей попробовал прокрутить пальцами все гайки, даже самые маленькие. Прошёлся вдоль шланга до трубы, всё целое. Принюхался – газом не пахнет. Обычная рабочая печь. В голове никак не укладывалось, как из всех способов самоубийства можно выбрать настолько жестокий.
Может, что-то сломалось внутри?
Затворка открылась с надсадным скрипом. Место для гроба. Четыре газовых горелки, стоит нажать на пару кнопок, и пламя уничтожит всё, до чего доберётся. В прах и пепел. Нужно рассмотреть вблизи. Андрей просунул голову внутрь, шеи коснулся металл затворки. Может, нужно глубже? Упёрся ладонями в ещё горячий кирпич, попытался пролезть дальше.
В ужасе Андрей оттолкнулся от печи. Сделал два шага назад. В мелких прорезях затвора запылало пламя, будто два горящих зрачка. Андрей тряхнул головой – всего лишь блик от лампы на металле обшивки – трясущимися руками закрыл дверцу на засов.
Олег не мог не припрятать бутылку. В бытовке Андрей рухнул на кушетку, руку, не глядя, в тумбочку – так и есть. Последний раз Андрей пил полгода назад, после развода. Увольнение, запой, попытка влезть в петлю. Олег вытащил, убедил, что можно жить по-другому, начать заново…
- А потом поджарился, как мясо на вертеле, – продолжил Андрей вслух и налил кружку до краёв. Пил, пока нутро не вспыхнуло, после паузы повторил снова. Это не помогло вымыть из памяти образы сгорающего Олега, но алкоголь сделал своё дело – голова закружилась, мысли растворились в пелене перед глазами. Ещё один долгий глоток. Андрей откинулся на спину и не заметил, как уснул.
Холод сквозняка вцепился в ступни, пополз выше. Андрей проснулся, посмотрел на окно – закрыто, сквозило из коридора. Андрей с трудом поднялся, опираясь на стену. Голову пронзило болью, потёр виски, будто это могло её утихомирить.
Вышел в коридор. После щелчка выключателя свет затрещал, расползся по потолку, нехотя разгоняя темноту. Дверь в офис закрыта, холодом тянуло из крематорной. Андрей вмиг протрезвел - из глубины коридора на него смотрела открытая топка, в стенках билось пламя. Я же выключил, точно выключил!..
Вонь палёного мяса. На полу перед печью - берцы с остатками обгоревшей плоти, из которой торчат обломки костей. Видимо, накалившись, они обломились под тяжестью обуви.
Андрея вырвало. Вытер рот рукавом, повернул вентиль на газовой трубе, пламя погасло. Посмотрел в сторону двери, висящей на одной петле. Пока я спал, её выбили и... сожгли человека? Убийство?!!
Такое уже не скрыть. Придётся сообщить в полицию, но тогда станет известно и про Олега. Могут обвинить меня, ведь это я скрыл следы, удалил записи камер. Записи. Камеры работали все время, сняли и эту смерть. Снова смотреть эти ужасы...от одной только мысли Андрею стало тошно. Но так я смогу подготовиться к допросу, убедил он себя и вернулся в офис.
Программа с готовностью показала увиденное глазами камер. Андрей склонился над монитором, перемотал до момента, как отключился. Затем ускорил до максимума. В крематорной пусто, бегут цифры таймера. Стоп! Отмотал назад.
Дверь в воротах распахивается от удара ноги, внутрь вваливается грузный мужчина. Андрей стукнул пробел, присмотрелся к лицу. Это тот, что утром приходил за прахом!
Мужчина не отрывает взгляда от топки. Медленно подходит, прижимается вплотную. На миг замирает, потом гладит дверцу, будто нечто дорогое и близкое. Со спины не видно, но по тому, как дрожат плечи, понятно, что он плачет. Бросается к стене, к доскам для гробов, кидает их в печь, прямо на решётку. Откуда он знает, что нужно дерево, поймал себя на мысли Андрей. Бросив очередную доску, мужчина включает пламя и протискивается внутрь до пояса, прямо в огонь.
Таймер неумолимо отсчитывает секунды. Мужчина отшатывается от печи, отворачивается. Камера ловит его лицо: голова уже без волос, кожа сползает с лица горящей массой, от температуры один глаз лопнул. Обгоревшие руки тянутся к лицу, пальцы касаются пустой глазницы. Мужчина открывает рот, кричит, не останавливаясь ни на секунду. Снова разворачивается в сторону печи, рука лезет в огонь и хватает прутья решетки. Он повисает на одной руке, бьется о края проёма, словно застрял и не может освободиться. Затем в пламя просовывается другая рука, а после и всё тело. Снаружи остаются лишь ноги по щиколотку, они начинают биться, затем замирают…
Андрей не смог смотреть дальше, перемотал. Отблески пламени пляшут на кафельном полу, на берцах. От обгоревших обрубков вьётся дымок...
*************************************************************************************************
больше историй здесь - https://t.me/dimazavaley
