Дениска очень любил конфеты, однако ж редеющий зубной состав стал причиной санкций в отношении него от старших сородичей. Сладости мальчишка получал за большие подвиги на фронтах битв со знаниями, причем в зачет шли лишь четвертные оценки. Есть тройки в итоговой ведомости – нет конфет. Простая арифметика, согласно которой в Денискин рот сладости должны попадать нечасто, однако ж дикое желание заставляло идти на ухищрения. Вооружившись дедукцией Шерлока Холмса, он играл в самые настоящие шахматы со своей матерью.
Игра была рисковой. Мало того, что надо найти конфеты, но еще и удержаться от соблазна схомячить целый пакет. Пропажу одной или двух никто не заметит, родители ж не ведут им счет, а вот за большие потери в провианте можно было смело словить ремня, широкого отцовского иль узкого маминого, а там дальше хоть отличником четверть заканчивай, ничегошеньки не светит. Эту истину за свои двенадцать лет мальчишка знал назубок. Тем более, что после каждого такого провала мама подходила к схронам все изобретательнее и изобретательнее.
В этот раз она была хороша, очень хороша. Дениска видел, как папка уминает сладости за обе щеки по утрам, но где они теперь, стоило только догадываться. Третий день поисков не давал результата. Если бы перевернуть все разом, то легко, но тогда бы заметили. Есть конфеты втихаря нельзя, искать их тоже. Все вещи, затронутые в ходе раскопок, должны были вернуться в исходное состояние. Точь-в-точь. Батя-то не заметит, ему в принципе все равно, ибо пришел домой, лег спать, утром ушел, а вот мама любимая знает, что, где и как лежит. Если деятельность экспедиции будет обнаружена, то она обязательно доложит папке, а тогда ему уж будет не все равно. Стоило быть предельно осторожным, будто ты – капитан дальнего плавания, что ищет несметные сокровища, а вокруг пираты.
Мальчишка думал, думал и придумал. Взгляд его случайно упал на щель между шкафом и потолком в родительской комнате. Сантиметров десять. Отличное место для конфет, но как туда добраться? Юный ум посетила инженерная мысль.
Дениска принес табуретку из кухни, встал на нее, не дотянулся. Принес вторую, поставил сверху. Полез. Верхняя табуретка предательски соскочила. Мальчишка с грохотом навернулся. Ударился коленкой, немного поныл, затем промыл ее в ванной. Придется теперь скрывать еще и рану, полученную в ходе поисковой операции. За это тоже можно получить ремня или конфетных санкций.
– Как же тяжела жизнь ребенка! – подумал Дениска. – Ничего нельзя! Вообще ничего. А взрослым можно все! Хоть конфеты пачками ешь! Хоть детей лупи! Им, значит, можно конфеты, а мне за них ремня? Или тапка! Или рукой! Еще палку эту милицейскую резиновую кто-то папке подарил! Это чтоб он меня колотил. Она больнее и ремня, и тапка, и руки. Ну разбил я новый велосипед, и что теперь? Палкой милицейской меня? Я что бандит? Она еще загибается при ударе, что ни одна точка задницы без боли не остается. Изверги! Хорошо, ей только за большие косяки бьют! Как же тяжела жизнь ребенка! Взрослым хочу быть! – Постоял, поразмышлял еще. Инженерная идея снова осенила его.
Дениска притащил из зала стул. Поставил две табуретки рядом, сверху стул.
– Ну те нате! Египетская пирамида! – улыбнулся своей гениальности мальчишка.
Пошатал ее. Показалось надежно. Полез. Бинго! Детская рука начала шарить меж шкафом и потолком. Заветное шуршание подарило капитану дальнего плавания улыбку на лице. Он потянул находку на себя. Из расщелины перед пакетом вылетела видеокассета, благо приземлилась на родительскую кровать. Дениска с облегчением выдохнул, затем посмотрел на пакет с трюфелями, который одарил его счастьем, но не сразу. Мама завязывала целлофан морским узлом, чтоб сын не добрался до заветного клада незамеченным. Рвать пакет нельзя, родители догадаются, а дальше репрессии. Пришлось повозиться, чтобы получить истинное наслаждение. А разве бравого искателя сокровищ остановят какие-то там узлы? Сегодня мальчишка решил побаловать себя двумя порциями запрещенки. Сначала он рассасывал конфеты, а только потом жевал, так можно было дольше сохранять приятное во рту. Дениска завязал пакет, как было. Вышло похоже. Взобрался на свою пирамиду и отправил сокровище в его тайное хранилище. Спустился, чтоб взглянуть со стороны, не торчит ли что из расщелины.
– Еще и кассета эта! – подумал мальчишка, – «Рэмбо. Первая кровь», – прочитал он буквы, выведенные выцветшим фломастером. – Еще одна запрещенка. Вот почему родители мне все запрещают? – Далее капитан свободного плавания начал пародировать свою матушку, – Дениска, тебе еще рано такое смотреть, это не для детских глаз… Ты должен делать все, что тебе говорят взрослые… Что значит «не хочу»? А ремня ты не хочешь? Будешь делать свое «хочу», когда слезешь с родительской шеи, а пока будь добр учись, это самое важное, а коль не будешь, станешь бомжом… Дениска, ты меня уже достал, я тебя в детский дом сдам, там точно тебя конфетами никто кормить не будет, – он крутил кассету в руках, – Я суп себе могу на плите согреть, а значит, взрослый, можно и глянуть один разок, – Дениска посмотрел на часы, до прихода родителей еще оставалось время, – Посмотрю чуть-чуть! Чего там такого, что папа мне не разрешает?
Кассета ушла в видеомагнитофон, а следом включился телевизор. Мальчик нажал на кнопку «Play» и застыл, ибо на экране оказалось, что Рэмбо – чернокожий джентльмен, сильно любящий двух смуглых женщин. Звуки их страсти раздавались во все стороны. Дениска судорожно тыкал в кнопку выключения звука, та давалась не сразу, видимо, батарейки сели. Он ринулся и выдернул вилку из розетки. На телевизоре образовалось огромное магнитное пятно. Тишина. Мальчишка погрыз батарейки и снова запустил технику, предварительно выключив звук. Сцена любви продолжала развиваться, буквально парализовав юный мозг. Из ступора его вывел стук в дверь, что заставил тело трястись теперь от страха. Вилка снова повисла на тумбочке. И снова пятно на телевизоре.
– Уходи-уходи, проклятое пятно, ты можешь уйти быстрее! – Дениска не знал законов физики, потому просто умолял, стук не прекращался, – Черт, пирамида! – Стулья и табуретки мигом были расставлены по местам. Сердце мальчишки колотилось с такой силой, что готово было выпрыгнуть, – Кто? – дрожащим голосом произнес он в отверстие для ключа.
– Взрослые есть дома? – раздалось из-за двери.
– Нет, – Дениске стало легче, что это не родители.
– Открой, мы счетчик проверим электрический.
– Мама сказала, никому не открывать дверь.
– Уходите, я сейчас милицию вызову.
– Убива-а-а-а-ю-ю-ю-ют! – неистово заорал Дениска, изображая свою бабушку в любой ситуации, когда той что-то не нравилось. Проверяющие счетчиков испарились, как и не было их.
– Кассета! – промелькнула пугливая мысль у мальчишки в голове.
И снова табуретка к табуретке. Сверху стул. Дениска сильно жал на кнопку, чтобы извлечь тайный артефакт из видеомагнитофона, механизм не удовлетворял желанной скорости. Вышла. Он резким движением отправил ее в коробку и взлетел по инженерной конструкции.
– А если они запомнили, на каком моменте закончили смотреть? Надо сделать, как было! – подумал Дениска и спрыгнул на кровать.
Он снова отправил кассету в видеомагнитофон, включил телевизор и начал мотать назад. Через пару мгновений картинка погасла, а из аппаратуры донесся звук жеванной пленки. Мальчишка начал колупать пальцем, пытаясь через отверстие вытащить тайный артефакт, но увы, она не поддавалась, зато поддался с легкостью замок в двери, что открывала мама своими ключами.
– Сегодня будет милицейская палка! – с ужасом пронеслась мысль у Дениски, – Точно милицейская палка!