Стоики очень любили емкие афоризмы, отражающие практическую суть их философии. Причем эти афоризмы не были броскими штампами и не выставлялись напоказ, достаточно вспомнить дневник Марка Аврелия, писавшийся для себя. Они были личным руководством по правильному поведению в любых, даже очень сложных ситуациях.
Еще в них прослеживается некоторая парадоксальность, как например "предпочтительное безразличное", или утверждение, что мудрецу для счастья достаточно добродетели без внешних вещей, хотя именно на них, на "безразличном", добродетель и совершенствуется.
Пильюччи говоря о безразличном вспоминает Эпиктета и его цитату о Сократе:
«Сократ словно в мяч играл. И что это за мяч там на середине? Это — жить, быть закованным, быть изгнанным, выпить яд, лишиться жены, оставить детей сиротами. Вот что было на середине, во что он играл, но тем не менее играл, и играл в мяч слаженно. Так и у нас забота должна быть искуснейшей игрой в мяч, а безразличие — как насчет мяча».
По-видимому проводится аналогия с греко-римским футболом. Мяч - это нечто безразличное, что не имеет ценности само по себе, но является лишь средством достижения цели. Только игрок распоряжается им, решая, что делать с мячом в тот или иной момент. И вряд ли у него в динамике игры есть заранее заготовленный план, но также, как и жизнь, игра есть импровизация, фантазия с постоянным совершенствованием мастерства, приводящая к конкретным результатам.
У Сократа было другое игровое поле - политическая жизнь Афин V в. до н.э. Философ, от которого отмеряют целый период (досократики и сократики), прилежный гражданин и человек совести. Руководствуясь добродетелью мужества, исполнил свой воинский долг в Пелопоннесской войне, а после вразумлял распущенных граждан, пытаясь наставить на благой путь. Был обвинен в безбожии своими врагами, не стал вымаливать пощады, отказался от спасения бегством из тюрьмы, как это предлагали друзья, а выпил яд цикуты, оставшись верным принципам и законам того государства, в котором жил. Для Сократа друзья, ученики, жена, дети, даже собственная жизнь относились к разряду "безразличного", а честь, какой он ее понимал, являлась наивысшей ценностью. Так Сократ распорядился мячом, который подбросила ему Судьба.
Может быть не таким радикальным образом, но и в обыденной жизни можно беречь добродетель, тщательно подходя к собственному выбору и решениям. Пильюччи приводит пример, как он отказался от банковских услуг, узнав, что банк замешан в сомнительных операциях, а продолжать держать в нем деньги равносильно соучастию. Или, например, что касается одной из главных страстей в жизни - чревоугодия. Так, например, писал учитель Эпиктета Музоний Руф:
Ради испытания нескольких мгновений гастрономического удовольствия из дальних заморских земель привозят дорогостоящие продукты, приготавливают бесчисленные изысканные блюда. Повара ценятся выше, чем земледельцы. Некоторые люди разоряются на пиршествах, но от поедания дорогой еды не становятся ни сильнее, ни лучше… Когда дело доходит до еды, ответственные люди предпочитают простое сложному, доступное — труднодоступному…
Такой подход к предпочтительным безразличным вещам, в т.ч. к еде, помогает в практике добродетели умеренности и облагораживает жизнь, стоит только возвести это в привычку. Впрочем, говоря о безразличном, подходов в этике было несколько (не считая эпикуреизма, с которым по-моему мнению у стоицизма не так много расхождений), можно вспомнить нескольких учеников Сократа - Аристотеля (перипатетики) и Антисфена (киники).
Все они считали основой эвдемонической (счастливой) жизни - стремление к добродетели, однако Аристотель добавлял, что необходим и ряд других условий, вроде здоровья, богатства, образования и даже внешняя красота. Отсюда уже следует, что полнота счастья - удел избранных, тех, кому повезло. Антисфен, а наиболее известный представитель школы кинизма - Диоген (собака) Синопский, напротив, настаивали что любое внешнее - это обременение, уводящее человека от его естественной природной сущности; достаточно вернуться к животному началу, как человек обретает свободу, из которой прямо и следует счастье.
Стоики соблюли логическую середину и этим их ход гениален. Вещи, на которые человек не может повлиять в полной мере (внешние), даже если это собственное тело, здоровье, друзья и родные, тем не менее могут быть предпочтительными, и наоборот - есть те, с которыми совершенно не хотелось бы соприкасаться. То есть, счастье достижимо для каждого. Это не элитарная система Аристотеля, и не опасная для жизни крайняя аскеза киников, а максимально разумный подход к принятию решений, временным затратам и сохранению внутреннего спокойствия. Сенека как нельзя лучше обобщил контраст между предпочтительным и непредпочтительным опытом:
Есть большая разница между радостью и болью. Если будет выбор, я к первой буду стремиться, второй избегать: ведь радость естественна, а боль противоестественна. При такой оценке разница между ними огромная; а если перейти к добродетели, то и тут, и там, и в радостных обстоятельствах, и в прискорбных, она одинакова.
То есть, человек может стараться избегать боли, ведь это разумно. Нужно вовремя посещать врачей, проходя профилактику, не рисковать там, где риски неоправданны высшими целями. В этом смысле радость без боли более естественна для человека - это его нормальное состояние. Однако, добродетель не зависит от внешних обстоятельств, и она может практиковаться как в радости, так и при недомогании. Человеку не нужны добавочные условия и прочие "но" для выражения своей разумной сущности, заключающейся в мудрости, самоконтроле и способности оставаться уравновешенным в любых обстоятельствах.
Конспект по книге "Как быть стоиком" Массимо Пильюччи, Глава 1, Часть 3.
Больше интересного контента о философии и не только в ТГ-канале Гераклитовы слёзы