«Страшная трагедия разыгралась в пригороде Добровейска — волк загрыз женщину!»
«Женщина погибла в лапах хищника!»
«Глава местной Добровейской зоошизоидной организации Татьяна Животно-Защитникова стала жертвой своих подопечных!» — сообщали региональные и федеральные СМИ.
Тут же шли кадры из видеоинтервью полугодовой давности с погибшей, сделанного представителями Всероссийского фонда «Главнозоо». На экране появилась типичная российская провинциальная женщина с химической русой завивкой на голове, отсутствием следов ухода на лице, аляповатой кофте из тонкого полиэстера, туго обтягивающей живот, и женской «униформе» — чёрных брюках, облегающих то, что именуется грубым словом «ляжки».
— Наша сегодняшняя героиня Татьяна с говорящей фамилией Животно-Защитникова. Татьяна, скажите, фамилия помогла вам выбрать стезю?
— Да, я с детства чувствовала в себе тягу к защите братьев и сестёр наших меньших — зверюшек, ведь они такие добренькие и миленькие.
— Татьяна, а какие зверюшки ваши самые любимые?
— Самые любимые это мишки и волкчики. Их больше всего обижают проклятые браконьеры и охотоведы. Будь моя воля, я бы перестреляла всех-всех на свете браконьеров, егерей, охотников и всех людей с ружьями, лишь бы никто не обижал моих любимых мишуток и волкчиков. Будь прокляты эти браконьеры, пусть их самих и их семьи разорвут дикие звери!
— Татьяна, мы видим, вы наш человек, и это отрадно.
— Да, я за животных убью кого угодно! У меня сердце разрывается, когда я вижу страдания бедных зверюшек.
— Татьяна, как вы относитесь к ситуации, когда дикие звери подходят зимой к человеческому жилью и съедают домашних животных и людей?
— Понимаете, они просто голодные. Им зимой голодно и холодно. Их детки в норах голодают и плачут. Поэтому они вынуждены добывать пропитание себе у людей. А люди обязаны делиться. В конце концов планета принадлежит животным. Люди здесь временные гости. Понимаете? Поэтому ничего страшного, что звери зимой могут съедать людей и домашних животных. В конце концов людей на земле семь миллиардов. Их не убудет, а бедных зверюшек мало. Их всё время убивают, стреляют, ставят капканы, — тут Татьяна всплакнула и протёрла глаза подолом кофты пятьдесят второго размера.
Корреспондент тоже всхлипнул, растрогавшись.
— Татьяна, вы являетесь активной защитницей животных, — корреспондент заулыбался, гордый своим каламбуром, — вы сумели собрать под эгидой этой идеи множество последователей в Добровейске и не только. У вас есть какая-нибудь мечта?
— Есть, — с воодушевлением произнесла Татьяна, нежно улыбаясь, — я мечтаю, что когда-нибудь наша планета очистится от людей, и наступят благословенные времена, как — помните идиллию до появления человека — во всякие юрские периоды, когда по зелёным просторам гуляли, плавно покачиваясь, длинношеии бронтозавры, диплодоки щипали травку, трицератопс стоял за кустиком, под горкой отдыхал стегозавр, в море плескались ихтиозавры, небеса рассекали археоптериксы и птеродактили. Вот это жизнь была! Представляете?! Вот это счастье! Вот я мечтаю, чтобы это вернулось, чтобы мои любимые добрые зверюшки: мишки, волкчики, лисоньки, кабанчики, енотики жили в этом счастье припеваючи, сытые и здоровенькие.
В деревянном здании местного охотоведческого хозяйства два дежурных егеря рассматривали в ноутбуке интерактивную карту местности, отмечая мышкой точки, где были замечены волки. Позади, закреплённый на кронштейне, гундосил включенный телевизор.
— Стоп, стоп, сделай громче, — один из егерей обернулся к ящику.
Второй нащупал на столе пульт.
«Женщина найдена в трёх километрах от города…», — сообщали новости.
— Погоди, это не наша фанатичка, которая нас кислотой обливала, а Вадика — бензином и подожгла?
— Щас, скажут фамилию, так, да, Животно-Защитникова! Она, наш главный зоошизик! Она в меня ножом ткнула! Хорошо, хоть попала в пуговицу на хлястике, а ведь метила в спину.
Открылась со скрипом крашеная голубым дверь и с морозными клубами вошёл их коллега.
— Слышали новость? Эту Животно-Защитникову волк съел.
— Да, вон в новостях. Ты дверь закрой плотнее, холода напустишь. А что случилось-то? Как она на него вышла?
— Эта дура потащилась в лес покормить животных, наткнулась на волка в капкане, начала освобождать его, — мужчина, сняв ватник, повесил его на крючок на стене, потом подошёл к столу и включил чайник, — кое-как раскрыла зубья, руки изранила, зверь вытащил лапу и набросился на неё, голову отгрыз.
— Самое пустое отгрыз. Нам придётся ехать?
— Нет, она забрела на территорию Злодейского муниципального района. Не наша территория — не наша проблема. Вы что, было бы нашим, мы бы тут не сидели, щас бы вытаптывали тропинки по сугробам и объяснительные писали.
— Придёт её смена. Тут хватает зоошизиков. Они мне колёса машины проткнули. Я говорю: «За что? Это мой личный транспорт. По какому праву?». Они мне: «Ты живодёр!». А с чего я живодёр-то, я свою работу выполняю. Если не мы, тут волки всех и вся сожрут, расплодятся.
— Она, говорили, в тир ходила, училась стрелять, хотела нас по одному отстреливать.
— Щас бы в тире стрельбе учиться! Ха-ха!
— Она и так мне штормовку летом сожгла кислотой. А как вспомню, как у Вадика куртка загорелась. Эта дрянь на него бензином плеснула и подожгла. Все слышали, как она орала, что всё равно нам житья не даст.
— Да она открыто говорила, что за зверюшек любого загрызёт.
— Иной раз идёшь на работу затемно, рано утром и думаешь, щас выскочит с ножом или у мужика своего двухстволку возьмёт.
— У него разве двухстволка? Нет.
— На него два ружья зарегистрировано.
— Смешно, жена — защитница животных, муж — браконьер.
— Точно! У него и фамилия другая! Он же Охотников!
— Да, Геннадий Охотников!
— Ладно, какая разница. Главное, у неё есть смена — Мария Гребищенкова. Теперь она будет вставать грудью на нашем пути, защищая медведиков. Если Животно-Защитникова больше любила волкчиков, то эта медведиков.
— Ага, грудью шестого размера!
Руками говоривший обозначил объём, чтобы ни у кого не осталось сомнений относительно серьёзности персоны Гребищенковой.
— Она кидалась на меня, морду хотела расцарапать. Только не допрыгнула. Тогда оборвала пуговицы.
— Да, а кто ещё? У неё когти пятисантиметровые, наверное, вот такенные, приклеенные. Хотела ими мне рожу располосовать.
— Бр-р-р, они сами, как звери, с такими когтями.
Зазвонил стационарный телефон. Точка оставалась ещё с тех времён, когда здесь располагалось правление колхоза. Один из присутствующих поднял трубку, выслушал и побежал одеваться, бросив на ходу коллегам:
— Поехали, в Злодейском районе замечен шатун!
