Проигранное бессмертие, тризна и происхождение спортивных состязаний
Маори рассказывали о том, как умерший герой Патито узнал, что его сын стал великим воином. Он вернулся в мир живых, чтобы испытать его силу в метании копья. Но сын оказался слабее отца. Если бы живой победил духа, люди стали бессмертными.
Погребальные состязания, напоминающие европейскую тризну, известны на Мангайе.
Когда случается смерть, вестник обходит остров. Жители селения умершего устраивают военные танцы - инсценировку битвы между духами и людьми, - во время которых духи терпят ритуальное поражение: они не должны приносить вред людям. Затем танцоры объединяются и под видом духов идут в другие деревни. Там они тоже должны потерпеть символическое поражение, чтобы нейтрализовать губительное действие смерти. Наконец, исполнители танцев возвращаются к месту погребения, где устраивается пир. При этом топорами делают отверстия в земле, чтобы дух мог выйти и принять участие в обрядах. Действа повторяются через несколько месяцев, год или два.
Великий французский антрополог Клод Леви-Строс исследовал погребальные ритуалы у американских индейцев.
У них положено было проводить ритуальные игры по случаю усыновления: новый родитель должен был заменить для сироты умершего, а умерший, успокоившись, навсегда оставить мир живых. Жители селения разделяются на две состязающиеся половины, одна из которых призвана воплощать живых, другая - мертвых. При этом «живые» символически дают убить себя «мертвым», чтобы уравновесить ту ситуацию, которую спровоцировала в коллективе смерть, успокоить умершего. Игра здесь подчиняется ритуалу [9]. Иногда же и погребальный ритуал принимает форму состязания - интеллектуальной игры.
Знаменитый русский этнограф Н. Н. Миклухо-Маклай видел тризну у папуасов: о смерти мужчины все окрестные деревни узнают по звукам барабана. Наутро папуасы собираются у хижины покойного в полном вооружении. Они разделяются на две группы и устраивают ритуальную битву. Самое активное участие в происходящем принимают друзья и родственники умершего. Хотя стрелы пускают не прицельно, в потасовке оказывается немало раненых. Когда пыл состязания стихает, участники мирно усаживаются в круг, а из жилища выносят умершего. После приношения даров труп вновь уносят в хижину, а гости возвращаются в свою деревню.
Очевидно, что тризна здесь призвана устранить то социальное беспокойство, которое приносит смерть в коллектив.
Погребальный обряд как состязание:
На другом полушарии, в Исландии, в «Саге о Гисли» - герое и поэте XI века, рассказывается об убийстве Вестейна - шурина Гисли.
Когда люди собрались на похороны Вестейна, туда является и его убийца Торгрим, свояк Гисли. Он говорит собравшимся об обычае обувать башмаки Хель на тех, кто собирается в Вальхаллу - рай для погибших воинов, и завязывает обувь на ногах Вестейна со словами: «Я не умею завязывать башмаков Хель, если эти развяжутся». Этот обычай упоминается только в «Саге о Гисли», хотя известно, что для путешествий в иные миры нужна была волшебная обувь; такие башмаки были у бога Локи, способного проникать во все миры. Дело также в том, что Хель - это загробный мир для тех, кто скончался от насильственной смерти.
Убийца так и не был найден, очевидно, он не боялся загробного наказания, которого по скандинавским верованиям заслуживали подлые убийцы, не объявившие о своем деянии.
Обряд, совершенный Торгримом, Гисли воспринял как вызов. Ночью он является в дом Торгрима с копьем, которым было совершено убийство Вестейна. Гисли убивает Торгрима, но, прежде чем убить, будит спящего хозяина - он соблюдает кодекс чести и не хочет прослыть подлым убийцей.
Гисли не был пойман на месте преступления и принимает участие в похоронах Торгрима. Когда, по обычаю викингов, умершего положили на погребальный корабль и хотели уже насыпать курган, Гисли взял на берегу реки огромный, как скала, камень и навалил его на погребальную ладью. Весь корабль затрещал под камнем, а Гисли сказал: «Я не умею ставить корабль, если этот унесет ветром». Все присутствующие обратили внимание на то, что совершенный Гисли обряд был похож на тот, что совершил Торгрим на похоронах Вестейна.
Смысл этих слов стал ясен позднее, когда отпраздновали тризну по Торгриму, наступила зима и снег покрыл все вокруг. Лишь юго-западный склон Торгримова кургана не был покрыт снегом, и люди думали, что Торгрим снискал расположение бога Фрейра своими жертвами и Фрейр не хотел, чтобы их разделял мороз (по преданию, Фрейр, погребенный в кургане, как в загробном жилище, покровительствовал тем, кто обитал в могиле). Значит, Гисли навалил камень на ладью Торгрима, чтобы она не отплыла в Вальхаллу, а Торгрим завязал башмаки Вестейну для того, чтобы он не достиг воинского рая, остался связанным путами в кургане.
Распря продолжается в пространстве обряда так же, как в словесном поединке и поединке с оружием в руках. Она продолжилась и в поединке колдовском: родич Торгрима нанял колдуна, чтобы тот магическим способом лишил Гисли поддержки его друзей в Исландии.
Гисли делает вид, что ничего не знает о распре и устраивает у подножия кургана игру в мяч. В ней участвует (против Гисли) родич Торгрима, и его люди оскорбляют партнера Гисли по игре. Однако мать этого партнера оказывается колдуньей, и на хутор оскорбивших ее сына людей обрушивается с гор снежная лавина. В отместку родичи Торгрима забивают колдунью камнями, а Гисли велит убить напустившего на него порчу колдуна, и того тоже заваливают камнями. Но удача оставляет Гисли, и он погибает - такова участь большинства героев саг.
Вожди, колдуны и сама природа оказываются втянутыми в родовую распрю, а мертвецы остаются членами рода - связь с ними не разрывается после смерти, они взывают к отмщению. Отсюда хитроумные способы расправы с ними во время погребального обряда.
На похоронах люди символически должны были состязаться с самой смертью или с умершими, духами, явившимися с того света, демонстрируя свою жизнестойкость и способность переиграть демонов. Целую систему игр - состязаний на похоронах - описал путешественник IX века Вульфстан, побывавший в Прибалтике у эстов.
До полугода умершего держат во временной могиле возле дома и собирают имущество для погребальных игр. Затем имущество делят на несколько частей и раскладывают на определенном расстоянии от места похорон: самая б€ольшая - на б€ольшем расстоянии и т. д. На состязание собираются владельцы самых быстрых коней: наиболее успешному достается самая большая часть имущества. После соревнований умершего несут на погребальный костер и сжигают. Иногда кремированные останки помещали в могилу вместе с конем - погребальный обряд напоминал о том, что умерший отправится в путь на тот свет на коне.
Шествием колесниц начинается долгая погребальная церемония на похоронах греческого героя Патрокла в «Илиаде» (23-я песнь), завершается же она настоящими спортивными играми - состязанием колесниц и вручением драгоценных призов победителям Ахиллом. Ночью Ахиллу является дух Патрокла и просит ускорить похороны - ему следует упокоиться в царстве Аида. Ахилл приносит в жертву на погребальном костре Патрокла не только коней и псов (у многих народов они считались проводниками на тот свет), но и двенадцать троянских пленников, которые должны сопровождать Патрокла в царство Аида.
Гектор, виновник гибели Патрокла, не удостаивается нормального погребения: его труп Ахилл намерен бросить на растерзание псам, и лишь заступничество богов спасет троянского героя от осквернения. Но перед тем как отдать тело Гектора, Ахилл все же привязывает его труп к колеснице и трижды провозит его вокруг могилы друга.
Устройство погребального пира, требующее несметных жертв скота и возлияния напитков, равно как и драгоценные призы, свидетельствуют не толь-ко о желании откупиться от умершего и смерти. Имущество умершего должно было либо отправиться с ним на тот свет (отсюда пышный инвентарь царских погребений), либо быть разделено и потреблено без остатка на этом свете - это лишало покойника последних связей с миром живых, разделяло мир живых и загробный мир. Вспомним, что еще у австралийцев во время поминок разрушалось жилище умершего.
Состязания со смертью и миром умерших стали основой не только обрядов тризны, но и спортивных состязаний [10], принимавших иногда кровавые формы вроде гладиаторских игр в Древнем Риме.
«Загробный мир. Мифы о загробном мире», Владимир Яковлевич Петрухин, 2010г.