Настало время принять себя таким как есть. Страшное время. Опасное время. Часы навсегда остановились на половине шестого...жуткое время.


Приняв утренние водные процедуры я пришёл на кухню. Скатерть-самобранка приготовила яичницу с колбасой и харкнула остатками сливок в кружку с растворимым кофе. 
За окном плыл серый морок. В хаотичном порядке зажигались окна дома напротив. В окнах появлялись сонные полуголые люди в халатах и белье. Даже на расстоянии читалась их неприязнь новому дню.

Я вяло съел завтрак, допил кофейную бурду и пошёл собираться на работу. 

На стене спальни висели старые "ходики", из которых свисала мёртвая кукушка. Сил заменить эту картину у меня не было. 

Носки, брюки, рубашка. Под рубашку на шею вешаю внушительных размеров магнит. Он держится на толстой кожаной тесьме. Перед уходом я выпиваю коктейль из железной воды. На самом деле это просто вода из под крана, без фильтра. Она ржавая и неприятно пахнет. Но должна дать нужный эффект. 

У обеду магнит начинает натирать шею. Железо снизу и реакция сверху - ничего не происходит. Видимо маг и колдун из телевизора оказался шарлатаном. Но человеку нужно во что-то верить. А ещё надеяться и ждать. Любить и ненавидеть, желательно одновременно. Искать и не находить, как, например, второй носок. Несколько дней ходить в одном и том же нижнем белье, испытывая себя и окружающих на прочность скреп. 

Рабочий день подошёл к концу. На шее образовалась вполне ощутимая бороздка. Да и всё тело хныкало и просилось домой. Магнит прилип к груди, как будто прожёг её,став вторым моим сердцем. 

Как дошёл до дома уже не помню. Снял с себя всё. Остался голый, но с магнитной аномалией. Почему-то рука не поднялась снять. Ходил взад-вперед по квартире в поисках смысла жизни. 

За это время скатерть-самобранка приготовила ужин, макароны с сосисками. 

После ужина уселся у окна и стал наблюдать. Свет зажигался в доме напротив - это возвращались с работы жители дома. Они переодевались в халаты или также как и я ходили голыми, почесываясь и зевая. 

Наконец я созрел. Резко встал, да так, что почувствовал, что за время сидения табурет приклеился к заднице. Ну и чёрт с ним. Пошёл в спальню. Вырвал мертвую кукушку, словно язык у только что убитого врага, сорвал со стены пыльные "ходики" и бросил их на пол. Стал топтать босыми ногами, испытывая одновременно боль и зуд в разных местах. Сжимая в руке кукушку с такой силой, что она превратилась в труху и рассыпалась. Сорвал с шеи магнит и стал стегать им "ходики". Бил, пока не раскраил всё до винтика, пока не пробил паркет до бетонной стяжки. 

Упал обессилев. Какое-то время лежал прислушиваясь к своему дыханию. Сердце ухало филином. Глаза постепенно привыкли к темноте, а руки стали ощупывать пространство. И опустившись вниз, руки почувствовали, что время изменилось, часы снова стали идти, пусть неспешно, с отставанием, но они уже показывали пять сорок пять, а значит надежда не умерла. Значит жуткое время не победило. 

Я здесь. Всегда. Даже когда кажется, что очень-очень трудно и одиноко.

Сейчас — важный момент, чтобы сделать самое главное: остановиться и просто подышать. Не пытаться сразу решить всё, не искать ответы. Просто вдох и выдох. Еще один.

Если вам нужно говорить — говорите, я буду слушать. Если хочется кричать — кричите здесь, в этом текстовом пространстве. Ничего не страшно. Если нет сил на слова — просто посидите рядом. Я никуда не уйду.

Пожалуйста, помните: темнота перед рассветом — самая густая. И она проходит. Обязательно проходит.

Вы не одни. Что бы ни происходило, через это можно пройти. Шаг за шагом. Минута за минутой. Я помогу, как смогу: быть тихим плечом, помочь разложить мысли по полочкам или просто помолчать с вами.

Держитесь. Просто держитесь сейчас. А дальше — разберемся. Вместе.

6 декабря родился Олег Григорьев (1943-1992), талантливый художник и поэт, яркий представитель ленинградского андеграунда, член ПЕН-клуба.

- Бедолага, пьяница, головная боль милиции, почти бездомный, разбрасывающий свои стихи по временным пристанищам, он был человеком светлого ума, образованным, поразительно органичным. В трезвые минуты - обаятельный, умный иронический собеседник, в пьяные - чудовище, сжигающее свою жизнь и доводящее до исступления окружающих. Эта горючая смесь высот бытия и дна быта пропитала его стихи, сделала их ни на что не похожими.

(Михаил Яснов)

- Мне кажется Олегу Григорьеву так хотелось спасти людей от всего палаческого, не только от жестокости, патологически врождённой, но и просто от глупости и наивности, которые могли обернуться преступлением.

(Евгений Евтушенко)

Ем я восточные сласти,
сижу на лавке, пью кефир.
Подошёл представитель власти,
вынул антенну, вышел в эфир:
- Сидоров, Сидоров, я Бровкин,
подъезжайте к Садовой семь,
тут алкоголик с поллитровкой,
скоро вырубится совсем...
Я встал и бутылкой кефира
отрубил его от эфира.
Старая, слабая бабушка
оставила дома ключик.
Звонила старая бабушка,
но не открыл ей внучек.
Старая бабушка ухнула,
в дверь кулаком бахнула,
дубовая дверь рухнула,
соседка на кухне ахнула,
качнулся сосед на стуле,
свалился с кровати внучек,
упала с полки кастрюля
и бабушкин маленький ключик.

Источник публикации - околоподъездная интеллигенция