Отвечает Павел Дуров:
Преследование технологических компаний? Я не знаю никакой другой страны, начавшей уголовные расследования против TikTok, X, Telegram, Binance и множества других.
Рим. Итальянская экономика все-таки показала небольшой рост летом. Валовой внутренний продукт (ВВП) увеличился на 0,1 процента в период с июля по сентябрь по сравнению с предыдущим кварталом, как сообщило в пятницу национальное статистическое управление Istat. Таким образом, была скорректирована в сторону повышения более ранняя оценка, предполагавшая стагнацию.
Главным драйвером стал экспорт. В годовом исчислении третья по величине экономика еврозоны выросла на 0,6 процента. Здесь статистики также первоначально сообщали лишь о росте на 0,4 процента.
Существенный вклад в рост внесла внешняя торговля. Экспорт увеличился на 2,6 процента, в то время как импорт вырос на 1,2 процента. Инвестиции поднялись на 0,6 процента, а частное потребление немного увеличилось — на 0,1 процента.
Таким образом, на весь 2025 год прогнозируется рост около 0,5 процента. Прогноз правительства премьер-министра Джорджи Мелони на текущий год также составляет 0,5 процента. В 2024 году итальянская экономика выросла на 0,7 процента. Таким образом, Италия растет более активно, чем Германия, где экономика летом только стагнировала, и эксперты ожидают на 2025 год лишь минимальный рост до 0,2 процента.
1. Франция - государство в Западной Европе, площадь 643 801 км2, население 67,4 млн. человек.
2. Самая посещаемая страна в мире. Франция десятилетиями удерживает этот титул, принимая более 90 миллионов туристов в год.
3. Во Франции больше часовых поясов, чем в любой другой стране мира. Благодаря заморским территориям у Франции 12 часовых поясов (от -10 до +12 по Гринвичу), опережая даже Россию и США.
4. В Провансе находится «французский Колорадо». Регион Ок-де-Прованс славится своими ярко-оранжевыми и красными скалами из охры, напоминающими пейзажи Дикого Запада.
5. Половина всех круглых перекрёстков в мире находятся во Франции. Их здесь более 30 000, и они являются визитной карточкой французской дорожной сети.
6. Самый старый в мире действующий мост — Пон-Нёф («Новый мост») в Париже. Парадоксально, но его название, данное при закладке в 1578 году, закрепилось, несмотря на возраст.
7. Франция — мировой лидер по производству роскоши. На её долю приходится около 30% мирового рынка luxury-брендов (мода, парфюмерия, вина, ювелирные изделия).
8. Лион — мировая столица муралов. В городе насчитывается более 150 огромных, невероятно детализированных настенных росписей на зданиях.
9. Франция — космическая держава. Она была третьей страной в мире (после СССР и США), самостоятельно запустившей искусственный спутник Земли («Астерикс») в 1965 году.
10. Знаменитый луковый суп когда-то считался едой для бедняков. Его готовили ночные рабочие и торговцы на парижских рынках, чтобы согреться.
11. Во французской армии до сих пор используют почтовых голубей. В законе прописано, что в случае катастрофы традиционные средства связи могут быть дополнены голубиной почтой.
12. Франция производит более 1000 сортов сыра. По легенде, Шарль де Голль как-то пошутил: «Как можно управлять страной, в которой 246 видов сыра?» (на самом деле их гораздо больше).
13. В Париже есть статуя Свободы. И не одна. Самая известная копия (высотой 11,5 м) находится на Лебедином острове и смотрит в сторону своей «старшей сестры» в Нью-Йорке.
14. Гимн Франции «Марсельеза» изначально называлась «Боевой песней Рейнской армии». Её написал в 1792 году военный инженер Клод Жозеф Руже де Лиль для революционной армии, сражавшейся с австрийцами. Она стала гимном только в 1795 году.
15. Франция — родина кинематографа. Братья Люмьер не только изобрели киноаппарат, но и провели первый в мире публичный платный киносеанс 28 декабря 1895 года в парижском «Гран-кафе» на бульваре Капуцинок.
16. Самая высокая песчаная дюна в Европе находится во Франции. Дюна Пила на берегу Аркашонского залива достигает высоты 110 метров и постоянно движется, поглощая деревья.
17. У Франции самая длинная сухопутная граница в Европейском Союзе. Её протяженность — 4082 км (граничит с 8 странами: Бельгией, Люксембургом, Германией, Швейцарией, Италией, Монако, Испанией и Андоррой).
18. Под Парижем простирается сеть туннелей и карьеров — Катакомбы — длиной около 300 км. Это лишь часть огромной системы подземных полостей. В них покоятся останки более 6 миллионов человек, перенесённые сюда в XVIII-XIX веках с переполненных городских кладбищ.
19. У моста Дебийи стоит последний в Париже плавучий маяк, служивший для навигации по реке до 1950-х годов. Сейчас это уютный ресторан.
20. Самая узкая улица Парижа. Рю-дю-Ша-ки-Пеш (Rue du Chat-qui-Pêche — «Улица Кошки, которая ловит рыбу») в Латинском квартале имеет ширину всего 1,8 метра. Её длина всего 29 метров . По легенде, здесь жил хитрый кот, который воровал рыбу у торговцев.
Перевооружение Германии и стремление Берлина стать ведущей военной державой Европы вызывают тревогу у союзников, сообщает Politico со ссылкой на европейских политиков и дипломатов.
Один из чиновников ЕС назвал изменение военного потенциала Германии «землетрясением». Другой дипломат заявил, что «это самое важное, что сейчас происходит на уровне ЕС». По словам собеседников издания, усиление немецкой армии поднимает не только бюджетные, но и политические вопросы: оно бросает вызов устоявшемуся представлению о том, кто отвечает за безопасность Европы. По данным издания, представители французского Минобороны опасаются, что растущее военное влияние Германии может усложнить атмосферу сотрудничества в Европе.
Депутат бундестага от социал-демократов Кристоф Шмид отметил, что многие ждут, что Германия активизируется и проявит себя как военная сила. Однако, как уточняет Politico, во французских оборонных кругах это вызывает «смесь скептицизма и беспокойства». По словам источника из французского Минобороны, немецкое военное доминирование усложнит сотрудничество, несмотря на усилия президента Эмманюэля Макрона укрепить франко-германские связи.
источник: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/6914417b9a79475397267c3a?yscl...
оригинал: https://www.politico.eu/article/germany-rearmament-upends-eu...
Электромобили вернулись на европейский рынок в октябре было продано 346 000 электромобилей включая подключаемые гибриды PHEV , из которых 229 000 — электромобили с аккумулятором доля на рынке 21% Продажи бензиновых ДВС минус 15% в годовом исчислении, доля упала до 25% дизельные минус а 22% доля 7% доля гибридных электромобилей + 42% до 11% В декабре 2025 года рекордные продажи 425 000 единиц.
Лидеры продаж Skoda Elroq, Renault 5, BYD Seal U
В Праге начала работать Рождественская ярмарка.
В той же Чехии состоялась битва под Аустерлицем.
В Чикаго выпал снег.
В Великобритании собачки нарядились на прогулку.
В той же Великобритании вратарь поймал мяч.
В Чаде женщина собрала дров.
В Индии рыбаки поплыли на работу.
В Нидерландах специалисты обнаружили татуировку на старой картине и удивились.
В Шанхае ничего не случилось.
Спасибо за внимание, увидимся!
П.с. На всякий случай, подписывайтесь на мой канал "Сегодня на планете Земля" в Телеграме. Мало ли что произойдет, а мы с вами не потеряем друг друга так :)
Оглушительная тишина, наступившая после воя мотора, все еще звенела в ушах Юлиана. Лодка, беспомощно развернутая течением, медленно и бесцельно дрейфовала обратно к тому же причалу, от которого они с таким трудом отчалили несколько минут назад. Казалось, сама река насмехалась над их попыткой побега.
— Эй, профессор! Не зевай!» — голос Луи вырвал его из ступора.
— Хватай сидушку и используй как весло. Греби к той стенке, пока нас не протащило мимо.
Юлиан машинально взял пластиковую доску. Луи, стоя на носу, пытался подгребать руками. Их усилия были жалкими и беспомощными, но течение само несло их к цели. Через несколько минут корпус с глухим стуком ударился о бетон, обдав их брызгами. Луи, как кошка, мгновенно перепрыгнул на причал и намертво вцепился в скобу, вбитую в стенку.
— Цепляй, — бросил он, и Юлиан, мокрый и подавленный, подал ему причальный конец.
Они стояли, переводя дух, и смотрели на свою лодку. Та самая лодка, что еще недавно казалась билетом к спасению, теперь принесла их обратно.
— И что с ним? — наконец выдавил Юлиан, указывая на почерневший, дымящийся агрегат.
Луи подошел и наклонился над мотором.
— Двухтактный, — коротко бросил он, показывая Юлиану на затертую табличку. — Ему не чистый бензин, а смесь с маслом. Без масла — всё. Поршень заклинило. Сдох.
Юлиан уставился на него, не понимая.
— Мы бензин еле нашли, а теперь еще и масло искать?
— Нашли, — безразлично согласился Луи. — И найдем еще.
Отчаяние, холодное и липкое, подступило к горлу Юлиана. Они были так близко. И снова — провал. Технический, примитивный, унизительный провал.
Луи повернулся к Юлиану, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь азарта, который Юлиан уже видел в кампусе. — Всё только начинается. Ты думаешь, этот мотор был единственным на всю реку?
Он широким жестом обвел панораму Пор-Сержи: набережную, уходящую вдаль, с ее аккуратными частными домиками, каждый из которых имел свой маленький причал и сарайчик для лодочного инвентаря.
— Смотри. Мастерские обчистили первыми. Но мародер — он как саранча. Хватает то, что лежит на виду. Не будет он замки ломать, в каждый сарай заглядывать. — на лице Луи играла знакомая ухмылка. — А мы будем.
— Ты предлагаешь нам грабить дома? — с отвращением спросил Юлиан.
— Я предлагаю провести инвентаризацию брошенного имущества, — поправил его Луи. — Бывшие хозяева... они либо на юге, либо лучше были бы на юге. Их лодки отсюда не уплывут. А моторы... — он многозначительно хлопнул по корпусу лодки, — ...ждут новых хозяев. Понастойчивее.
Юлиан молчал. Идея лазить по чужим домам, взламывать сараи вызывала в нем глухое сопротивление. Но что было альтернативой? Остаться здесь и медленно умирать от голода? Идти пешком?
Луи, не дожидаясь его ответа, уже шагал по причалу, его взгляд скользил по домам, выискивая самый перспективный.
— Ищем дом с самым большим сараем. И перестань хмуриться. Мы не воры. Мы... археологи. Археологи апокалипсиса. И мы ищем артефакт под названием «Двухтактный лодочный мотор с запасом топлива».
Он тронулся с места, и Юлиан, после мгновения колебания, поплелся следом. Его ноги были ватными, а в голове звенело от усталости и осознания их нового, унизительного ремесла. Они шли по набережной, и каждый дом теперь выглядел не как чье-то жилище, а как запертый сундук с сокровищами. Сокровищами, от которых зависел исход их путешествия.
Их «археология апокалипсиса» началась с дрожащих рук Юлиана и глухого стука лома о первый замок. Звук казался ему оглушительно предательским, эхом разносившимся по мертвой набережной. Он вздрагивал при каждом скрипе двери, ожидая, что из дома на них бросится тень прежнего хозяина.
Первый сарай оказался храмом садового инвентаря. Второй — склепом для велосипедов и рождественских украшений. В третьем пахло краской и олифой, но единственным двигателем там была запыленная электропила с мертвым аккумулятором.
К четвертому сараю, с покосившейся дверью и ржавым знаком «Осторожно, собака», Юлиан подошел с уже наметанным взглядом. Его первоначальная тревога сменилась холодной, методичной целеустремленностью. Моральные терзания оказались роскошью, которую нельзя было себе позволить. Он поддел ломом щеколду, та с грохотом отлетела, и дверь распахнулась, взметнув облако пыли.
– А ты быстро учишься, – фыркнул Луи. – Этот навык нам ещё сто раз пригодится. Ты же не думаешь, что мы доберемся на одной канистре до Баварии?
Внутри, в луче света с запыленного окна, стоял Он. Не новый, не блестящий, а старый, покрытый паутиной и подтеками масла, но целый. Лодочный мотор. Рядом, на полке, выстроились в ряд канистры. И на одной из них, как священный символ, красовалась наклейка с пропорциями смешивания: 50:1.
— Бинго, — тихо прошипел Луи, проскользнув внутрь. Он потрогал мотор, покрутил ручку стартера. — Будет работать.
Их работа по замене двигателя была молчаливым ритуалом. Юлиан, к своему удивлению, действовал уверенно, откручивая старый и прилаживая новый. Знания из курса общей физики и инженерного дела неожиданно обрели практический смысл. Он уже не боялся испачкать руки в машинном масле.
Они залили в бак приготовленную смесь. Юлиан рванул трос. Мотор ожил не с первого раза. Он кашлянул, чихнул, выплюнул сизый дым. Но на второй попытке он завелся с низким, рычанием, который звучал как мелодия надежды. Настоящей, на этот раз.
Их второй побег был лишен пьянящей эйфории первого. Его сменило молчаливое, сосредоточенное напряжение. Юлиан сидел на корме, одной рукой держа ручку газа, другой — сверяясь с картой. Вода была неестественно высока, разлившись на сотни метров от привычного русла. Берега исчезли, их границу теперь можно было угадать лишь по затопленным кустам, торчащим из мутной воды, как волосы утопленника. Создавалось жуткое ощущение, будто они плывут по затопленной равнине, а не по реке.
Луи устроился на носу, сгорбившись под промокшей курткой. Он не шевелился, не оборачивался, слившись с силуэтом лодки. Время от времени, особенно когда свет падал под определенным углом, Юлиану казалось, что куртка надута ветром, а под ней — пустота. Что его спутник — всего лишь тень, которую он тащит за собой в надежде обмануть одиночество.
Первый шлюз они увидели издалека — массивные бетонные ворота, преграждавшие путь. Но подпруженная река нашла свой выход. Вода переливалась через затопленные берега, создавая бурные, но проходимые протоки среди деревьев и кустарника. Юлиан аккуратно повел лодку в обход. Мотор работал ровно и уверенно. Они не поднимались по шлюзу — они его обтекали, как вода, наступающая на сушу.
Лодка плыла вперед, оставляя за собой единственный в этом безмолвном мире звук — ровный гул мотора.
Канал Самбра-Уаза мало чем отличался от самой Уазы. Он так же подтопил берега и заполнил шлюзы. Юлиан начал беспокоится.
- Самбра должна течь в Бельгию. А тут — вода то ли стоит, то ли вообще идет в Уазу.
- Завтра доплывем до Шарлеруа, спросишь у местных зачем они толкают реку обратно.
Река разливалась все шире. Пока в один момент не заполнила все. Сперва это было неочевидно. Просто русло стало неестественно широким, а дальний берег растворился в серой дымке. Но через несколько минут реальность накрыла их с леденящей очевидностью. Со всех сторон, до самого горизонта, простиралась неподвижная свинцовая гладь. Лишь кое-где из нее, как кости исполинского скелета, торчали верхушки затопленных деревьев, шпили церквей да остроконечные крыши ферм, превратившиеся в крошечные острова. Вода была повсюду – тихая, безразличная, пугающая своим масштабом.
Юлиан сбросил газ. Лодка медленно закачалась на едва заметной зыби. Тишина, обрушившаяся после затихания мотора, была оглушительной.
— Что это? — его собственный голос прозвучал хрипло и неестественно громко. — Где мы?
Луи, до этого момента дремавший на носу, поднялся. Он медленно повернулся на 360 градусов, его острый, дикарский профиль впитывал панораму. На его лице не было ни страха, ни удивления. Лишь холодное, почти профессиональное любопытство.
— Бельгия, — просто сказал он, кивая на один из ближайших «островков», где на крыше сарая все еще болтался полусгнивший бельгийский флаг. — Или то, что от нее осталось. Похоже, кто-то решил провести редизайн ландшафта.
Юлиан развернул свою спасенную карту, потом посмотрел на водную гладь вокруг и снова на карту. Простое несоответствие било в глаза. Их отметка плыла посреди сплошного синего пятна, которого на бумаге не существовало.
— Здесь должны быть поля, дороги, — сказал он, показывая на пустоту. — Там Шарлеруа. Ничего этого нет.
Луи пожал плечами, оглядывая горизонт.
— Карты устарели. Река решила иначе.
Но Юлиан уже не слушал. Он смотрел на север, и в голове у него, как детали пазла, начали складываться факты. Слишком высокая вода в Уазе. Затопленные шлюзы. Теперь вот это. Картина складывалась в простой и страшный вывод.
— Дамбы, — тихо сказал он. — В Голландии. Их прорвало.
Луи молча кивнул, как будто ждал этого.
— Значит, море пришло само, — Юлиан сглотнул. — И теперь оно подпирает все реки, что впадают в него. Маас, Рейн... — Он снова посмотрел на карту, мысленно представляя, как вода заливает низменности Бельгии, Нидерландов...
И тут его осенило.
— Весь север Германии... Рур, Гамбург... — он представил себе не просто затопленные улицы, а бескрайнее, однообразное внутреннее море на месте его страны. Без ориентиров, без укрытий.
— Мы не пройдем, — констатировал он просто. — Через это не проплыть.
Луи, не говоря ни слова, подошел к мотору.
— Путь один — вперед. Назад дороги нет. К тому же Шарлеруа просматривается сквозь дымку.
Он дернул трос. Мотор, протестующе кашлянув, взревел, нарушая гнетущую тишину. Звук был грубым и неуместным, но в нем была решимость.
Лодка медленно тронулась, рассекая воду, оставляя за собой короткий, быстро пропадающий след. Они плыли дальше, вглубь нового ландшафта по разлившейся Самбре. Пейзаж по берегам медленно менялся. Вместо затопленных полей появились забетонированные набережные, уходящие под воду. Потом из воды стали вырастать первые корпуса складов и заводов. «Smart Logistic» — прочитал Юлиан на ржавеющей вывеске, почти скрытой водой. Приземистые корпуса стояли в мутной воде, их гигантские ворота зияли пустотой. Градирни торчали из воды как гигантские пни.
— Пора выбираться из этого разлива. Вода забрала всю грязь городов в себя.
— Остатков топлива хватит до Льежа, может быть, - меланхолично заметил Луи.
— Дойдем до Мааса, там может быть нас понесет течение посильнее, чем в этой застывшей Самбре, — без особой веры сказал Юлиан.
Намюр открылся им не городом, а водным перекрестком, где встречались два мертвых потока — Самбра и Маас. Но это было не привычное слияние рек. Вода стояла неподвижно, тяжело, подпирая стены домов, подступив к самым аркам мостов. Они плыли не по реке, а по площади, где из воды торчали фонарные столбы, а кроны затопленных деревьев образовывали подводные леса. Древняя цитадель Намюра равнодушно смотрела на потоп с высокой стрелки.
Льеж навис над ними задолго до того, как они достигли его окраин. Сперва это были лишь силуэты зданий на горизонте, неестественно четкие в прозрачном воздухе. Затем эти силуэты начали прорастать деталями: темными провалами окон, скелетами строительных кранов. Но главное было впереди — и главным была вода. Она лежала неподвижной, свинцовой плитой, поглотившей низкие районы города, и подступала к самым стенам уцелевших зданий. Они плыли по проспекту, где из воды торчали верхушки светофоров, а под килем лодки угадывались очертания затопленных машин.
Юлиан смотрел на этот новый, водный Льеж, и чувствовал, как его воля тает, как сахар в чашке. Каждый затопленный город по пути был ударом, но Льеж был последней каплей. Это уже не была река, вышедшая из берегов. Это было море, утвердившее свою власть.
— Я не могу, — его голос прозвучал тихо, почти выдохом. Он отвернулся от города, вглядываясь в восточный берег, где холмы, поросшие лесом, уходили вдаль. — Я не могу плыть дальше в эту... водную пустыню.
Луи, стоя на носу, медленно повернул голову. Его взгляд скользнул по затопленным проспектам, потом перешел на Юлиана.
— Там Аахен, — просто сказал он, кивнув на северо-восток. — Прямой путь.
- Аахен тоже в низменности, он будет затоплен и покинут. Там никого не осталось до самого Северного моря. — Юлиан ткнул пальцем в карту, в холмистую местность к юго-востоку от Льежа. — На юг. Через лес, через Эйфель. В Мютценихе мы пересечем границу. Это дальше. Это пешком. Но там есть земля.
Они свернули в безымянный на карте приток Мааса текущий с юга. Остатков топлива хватило только что бы найти место для высадки и причалить.
- Не хочешь ничего понести, - возмутился Юлиан.
- Нет, завтра к вечеру мы доберемся до твоей Германии, один день мы сможем прожить без припасов. Воду найдем на холме, во Флероне.
Они вышли на рассвете. Переход занял у них весь день. День пути по зеленым склонам, через поля и заброшенные проселочные дороги. С каждым метром подъема Юлиан чувствовал, как с него спадает гнетущее ощущение потопа. Под ногами была земля. Твердая, надежная, незыблемая земля.
Когда они наконец вышли на окраину Мютцениха, Юлиан остановился, опершись на колено, и перевел дух. Он обернулся. С высоты холма открывался вид на север. Отсюда нельзя было разглядеть воду, только дымку над долиной. Но он знал, что она там. Целая страна лежала там, внизу, под волнами.
А впереди, как будто и не было никакого хаоса, виднелось здание пограничного пункта. Более того, к удивлению Юлиана, в стороны от здания расходился забор с колючей проволокой.
Луи остановился как вкопанный, его взгляд, обычно скользящий и насмешливый, стал пристальным и острым.
— Стой. Дальше — один, — его голос потерял все свои театральные интонации, став плоским и решающим.
Юлиан обернулся, не понимая.
— Что? Луи, мы почти там. Это же Германия!
— Именно потому и один, — Луи ткнул пальцем в сторону поста. — Слишком правильно. Слишком по уставу. Даже в аду они расставят все по полочкам. А у меня, друг мой, нет ни паспорта, ни даже справки от психиатра, что я не опасен. Я для них — нелегал. Лишний рот. Расходный материал. Меня не пропустят. А тебя — в лучшем случае заставят дать на меня показания, в худшем — выпнут вместе со мной. Нет.
Юлиан видел в его глазах не страх, а холодную, беспощадную ясность.
— Но что ты будешь делать?
— Останусь твоим другом. Это куда ценнее, — Луи криво улыбнулся. — А сейчас, как минимум, спрячусь. Потом решу. А ты иди. Возвращайся в свой мир причин и следствий. Но если станет там плохо... вспоминай обо мне.
Он не стал ждать ответа, не дал возможности для уговоров. Он сделал шаг назад, и тень от огромного дуба поглотила его. Не было ни звука, ни шелеста. Он просто растворился, как умел.
Сжав кулаки, Юлиан пошел вперед, к свету. Процедура была быстрой и безэмоциональной. Он показал свое помятое, но подлинное удостоверение. Сержант кивнул.
— Цель въезда?
— Я возвращаюсь домой. В Баварию.
— Один?
Юлиан почувствовал, как сжимается горло.
— Нет, мы... я был с другом. Он там, — он показал назад, в темноту. — У него нет документов. Как ему можно...?
Сержант посмотрел на него с усталым безразличием.
— Согласно директиве №7, проход лиц, не имеющих германского гражданства и документов, полностью запрещен. Вам повезло, что вас пропускаем. Проходите.
Когда Юлиан проводили в помещение для досмотра. Один пограничник спросил другого.
— А про какого друга он говорил? Он один там вроде стоял.
— Не знаю, — прозвучал усталый ответ. — Стресс. Бывает.
Процедура досмотра была до унизительности обыденной. Юлиан автоматически выкладывал содержимое рюкзака на стол: промокший блокнот, пустую пластиковую бутылку, несколько оставшихся зерновых батончиков. И тут его пальцы наткнулись на холодный, тяжелый предмет, завернутый в промасленную тряпку.
Он замер. Он совершенно забыл о пистолете.
Пограничник, молодой парень с усталым лицом, заметил его реакцию. Не говоря ни слова, он развернул тряпку. Черная сталь блеснула при свете люминесцентных ламп.
— Объясните, — голос пограничника стал жестким, как сталь.
Юлиан, чувствуя, как по спине бегут мурашки, сделал ставку на полуправду — единственную валюту, которая имела хождение в старом мире.
— Я нашел его. Во Франции. В брошенном гараже. Храню, чтобы сдать по прибытии. Добровольно.
Пограничник молча взял оружие, извлек магазин, пересчитал патроны.
— Для добровольной сдачи оружия вам потребуется заполнить формы FW5 и FW5a, отдельно на оружие и боеприпасы, — отчеканил он, доставая из стола бланки.
Пока Юлиан, с трудом вспоминая немецкую канцелярскую лексику, заполнял формы, второй пограничник искал по базе данных номер оружия.
— Наши компьютеры не накрылись, у нас с этим полный порядок. — ответил пограничник на удивленный взгляд Юлиана.
— Интересно, — произнес пограничник. — Пистолет зарегистрирован. В Баварии. Но не на ваше имя, герр Фолькер. При этом вы сами — из Баварии. — Он поднял на Юлиана взгляд. — Нам потребуются подробные показания о том, как именно к вам попало это оружие.
В воздухе повисло невысказанное обвинение. Кража? Ограбление? Убийство? Юлиан почувствовал, как ловушка захлопывается. В этот момент оператор, пробивавший его собственные данные, резко замер, затем подозвал старшего смены. Они отошли в угол, их шепот был напряженным, но отдельные фразы долетели до Юлиана.
— общий запрос... необходимо сообщить сразу в Рамштайн...
— ...он похоже очень не прост...
Старший смены вернулся, его лицо было непроницаемой маской.
— Герр Фолькер, вы задержаны до прибытия сопровождающих. А пока дадите подробные показания о получении оружия.
Юлиан смотрел на заполненные бланки, на пистолет на столе, на лица пограничников. Он видел тень Франца, его гаража, того самого дня, когда мир только начал рушиться. Он понял, что любая ложь теперь будет только усугублять положение. В его ситуации единственной стратегией была оголенная, неудобная правда.
Он глубоко вздохнул.
— Да, я был в стрессе... и сейчас не в себе. Теперь я вспомнил. Это не находка. Мне его вручил механик Франц Шульце, в моей родной деревне под Гармишем, перед отъездом. В обмен на аптечку и еду. Для защиты. Я не знал, что оно зарегистрировано. Я... я даже не хотел его брать.
Его показания записывали, переспрашивали, уточняли детали. Прошло около четырех часов, когда снаружи послышался шум грузовика, резко затормозившего у здания. В помещение вошли двое в форме Бундесвера, но с нашивками, которых Юлиан раньше не видел.
— Герр профессор Юлиан Фолькер? Следуйте с нами.
Старший пограничник, провожая их, наклонился к Юлиану и тихо, так, чтобы не слышали военные, произнес:
— Если бы вас не забирали они, я бы вас арестовал за незаконное хранение и возможную причастность к хищению оружия. Вам чертовски повезло. Или нет. Я уже не знаю.
Владимир Малышев
20.10.2025
Пока устроители помпезного шоу в Шарм-эш-Шейхе трубят о том, что им удалось остановить войну на Ближнем Востоке, на самом деле война только разгорается. Но теперь еще и в Европе, где бурные пропалестинские манифестации, в ряды которых влились боевики ХАМАС, громят улицы городов и нападают на синагоги.
Об этой растущей угрозе предупреждает итальянская газета Giornale в статье под заголовком: «Агенты 007 и европейские прокуроры бьют тревогу: "Боевики ХАМАС уже среди нас. И их тысячи"».
«ХАМАС уже среди нас, в Италии и Европе, с тысячами сторонников и тайных агентов, использующих виды на жительство, — пишет автор статьи Фаусто Билославо, — На демонстрациях в поддержку ХАМАС они размахивают зелёными флагами этой террористической группировки, а в социальных сетях восхваляют боевиков в масках в Газе. В Удине во время столкновений с полицией во время матча Италия-Израиль самые агрессивные, в куфиях, нападали на полицейских с криками на арабском языке. В Германии насчитывается 32 500 экстремистов, многие из которых поддерживают ХАМАС».
«Трудно точно оценить, сколько сторонников ХАМАС в Италии, но я не удивлюсь, если их число уже достигает тысяч», — заявил Giornale Джованни Джакалоне, эксперт по терроризму и исламским группировкам. На демонстрации 4 октября в Риме, поддержанной CGIL (Всеобщей конфедерацией труда Италии), протестующие размахивали зелёными флагами ХАМАС рядом с жёлтым флагом «Хезболлы» возле баннера с лозунгом «От реки до моря», отрицающим существование Израиля.
25 апреля на демонстрации в поддержку пропалестинского движения PAL, также прошедшей в Риме, рядом с красными флагами развевался флаг другой террористической группировки. «Помимо демонстраций, поддержка ХАМАС очевидна в социальных сетях», — сообщил Джакалоне.
Откровенные посты в поддержку появились на страницах многих проповедников и активистов. Лидер ХАМАС за рубежом Исмаил Хания, убитый израильтянами в Тегеране, восхвалялся в интернете. Проповедник из Болоньи Зульфикар Хан, выступавший с речами против сторонников движения PAL и впоследствии высланный из страны, опубликовал фотографию вооруженного боевика ХАМАС в маске, изображающего из себя хорошего парня. Генуэзский инженер Мохаммед Ханнун, видная фигура в протестах в поддержку этого движения, отрицает, что занимается сбором средств для ХАМАС в Италии, но американцы дважды вводили против него санкции. Последняя санкция была введена в июне прошлого года по обвинению в использовании трёх организаций — ABSPP, Cupola d'Oro и «Палестинцы в Италии (API)» — в качестве прикрытия.
Источник в антитеррористическом ведомстве подтвердил Giornale, что «Ханнун — ключевая фигура ХАМАС в Италии. Он входит в сеть, созданную в Европе». Помимо тысяч сторонников, пишет газета, ХАМАС перебросил в Европу боевиков, обьявившихся в Германии, Дании и Швеции. Последняя ячейка, готовившаяся к нападению, была ликвидирована две недели назад в Берлине. Проникновение началось задолго до 7 октября, когда в Болгарии, Польше и Австрии были обнаружены тайники с оружием.
Проникая в Европу под видом мигрантов или беженцев, боевики ХАМАС стремятся там укорениться, чтобы иметь возможность действовать беспрепятственно, готовясь к организации террористических актов. Цель ХАМАС, как определила немецкая прокуратура, получить «постоянный вид на жительство» в Европе для своих боевиков, являющихся членами тайных ячеек.
Согласно документам немецкого суда, Ибрагим Эль-Рассатми* прибыл в Европу в 2019 году из Ливана «по приказу бригад «Аль-Кассам»** (вооружённого крыла ХАМАС), чтобы устроить тайник с оружием в Болгарии недалеко от города Пловдив». Впоследствии следователи выяснили, что его брат, Хассаим*, получил вид на жительство в Италии. Боевик ХАМАС отправился в Болгарию через Италию, чтобы оборудовать тайник с оружием, в котором находились четыре пистолета, автомат «Калашникова», глушитель и различные боеприпасы.
В докладе, опубликованном в этом месяце Центром по борьбе с терроризмом при Академии Вест-Пойнт, предупреждается об укреплении ячеек ХАМАС в Европе. 1 октября трое предполагаемых террористов были арестованы при подготовке нападения на еврейские объекты в Германии. Другие ячейки ХАМАС были обнаружены в Дании и Швеции, где они часто налаживают связи с преступными группировками, чтобы приобретать оружие для использования или сокрытия на секретных складах. В апреле этого года датская разведка выразила тревогу в отношении ХАМАС в Европе: «Он представляет значительный потенциал для мобилизации, который может спровоцировать ряд спонтанных или преднамеренных акций, включая террористические атаки». Согласно докладу, опубликованному Военной академией США, по состоянию на 2020 год у ХАМАС «были агенты в Италии, Германии, Болгарии и Нидерландах».
В результате пропалестинские демонстрации, в которые проникают боевики ХАМАС, оборачиваются в Италии и других города Европы погромами и ожесточенными столкновениями с полицией. Как отмечают СМИ, не менее ста тысяч евро будет потрачено на очистку Рима от агрессивных граффити, оставленных на городских стенах так называемыми сторонниками PAL во время недавних демонстраций, включая демонстрацию неделю назад, которая вылилась в насилие над сотрудниками правоохранительных органов со стороны марширующих групп, отделившихся от основного марша, превратив завершение дня в партизанскую войну.
Управление Рима по качеству городского пространства провело сотни операций в районах, оскверненных и пострадавших от неоднократных демонстраций за последние недели, от Сан-Джованни до Эсквилино, чтобы удалить такие лозунги, как эти, оставленные на стенах с помощью баллончиков с краской: «Мёртвые полицейские», «Нет войне, да партизанской войне» и «Израиль — убийца».
В Удине городскому совету потребовалась целая ночь на уборку после партизанской войны. Восемь часов и десятки людей заменили сорванные дорожные знаки, дорожные ограждения, булыжники, мусорные баки и ограждения. Электрощиты в подземных паркингах также были повреждены. В Милане во время демонстрации 22 сентября центральному вокзалу был нанесён значительный ущерб, оцениваемый в десятки тысяч евро. Группа агрессивных протестующих использовала уличные знаки, мусорные баки и ограждения, чтобы разбить окна и двери вокзала. В Турине 2 октября сторонники «Палестинской национальной партии» громили автомобили сотрудников завода Leonardo на западной окраине Турина, били окна камнями, обрисовали боковины аэрозольной краской, причинив ущерб на тысячи евро. В Болонье пропалестинская демонстрация 22 сентября также привела к столкновениям и беспорядкам, унесшим жизни людей.
А как сообщило немецкое издание Welt, ХАМАС планировала теракты в Европе задолго до нападения на Израиль. Приверженцы радикального палестинского движения ХАМАС, еще в начале 2023 года, задолго до атаки на Израиль 7 октября, строили планы для совершения терактов на территории Германии.
Эти планы были раскрыты, когда в Германии был арестован 41-летний ливанец. В его мобильном телефоне обнаружились карты, указывающие на местоположения предполагаемых терактов. Среди целей были посольство Израиля в Берлине и военная база США в Рейнланд-Пфальце. Кроме того, правоохранительные органы задержали еще троих предполагаемых агентов ХАМАС, которым было поручено найти склад с оружием в Европе и доставить его в Берлин для возможных нападений на еврейские учреждения. Движение ХАМАС, согласно немецкому следствию, планировало использовать найденное оружие для атак на различные цели по всей Европе, а не только в Германии.
Однако, рассуждая сегодня об опасности ХАМАС для Европы, на Западе забывают о самом главном, что на самом деле эта террористическая организация была создана в свое время самим Израилем. «ХАМАС, к моему большому сожалению, является творением Израиля», — сообщал в газете Wall Street Journal еще в 2009 году Авнер Коэн, бывший израильский чиновник по делам религии, проработавший в Газе более двух десятилетий.
Как известно, движение ХАМАС было основано в 1987-м после начала Первой палестинской интифады. Уже тогда оно рассматривалось Израилем как противовес Организации освобождения Палестины (ООП) Ясира Арафата, которая в то время стала очень влиятельной и популярной. Израильская военная администрация поощряла «благотворительную и религиозную» деятельность будущего лидера ХАМАС Ахмеда Ясина. Его организация получала финансирование от Израиля, а также получала пожертвования из арабских стран Персидского залива.
Как заявил бывший американский конгрессмен США Пол, «ХАМАС был создан правительством Израиля для того, чтобы противостоять Ясиру Арафату». Сам Арафат тоже прямо называл ХАМАС «креатурой Израиля». Признают это и в самом Израиле, но уже схватились за голову.
Так, бывший премьер-министр Израиля Ицхак Рабин говорил, что «поддержка и создание ХАМАС было фатальной ошибкой». А бывший эксперт по взаимодействию с арабским населением в АОИ полковник Давид Хакам считает, что «поддержка Израилем экстремистов вроде Ясина — это первородный грех, но тогда никто не задумывался о последствиях».
Бригадный генерал Ицхак Сегев, который был израильским военным губернатором в Газе в начале 1980-х годов, в одном из интервью New York Times прямо заявил, что он помогал финансировать палестинское исламистское движение в качестве «противовеса» секуляристам и левым из Организации освобождения Палестины и партии ФАТХ. «Израильское правительство выделило мне бюджет, — признался он. — А военное правительство выделяло средства на мечети».
Однако если учесть, что израильские спецслужбы, которые и создавали ХАМАС, теснейшим образом сотрудничают со своими коллегами в США, то нетрудно догадаться, где они почерпнули для этого опыт и под чьим руководством провернули операцию. Ведь, как известно, и террористическая организация ИГИЛ** была создана спецслужбами США.
Духовным лидером движения ХАМАС с основания в 1987-м был шейх Ахмед Ясин, с детства прикованный к инвалидной коляске. Он использовал свою харизму, личностные качества, разностороннее исламское образование, полученное в Каире, чтобы привлекать на свою сторону адептов борьбы за освобождение Палестины под мусульманскими лозунгами. Но было у него ещё одно преимущество — негласная помощь израильской разведки. Та выделяла средства на благотворительную и религиозную деятельность Ясина, а также смотрела сквозь пальцы на поступления денежных средств от всевозможных исламских фондов с Аравийского полуострова. По принципу «Лучше мы будем контролировать врага, и выступать в качестве куратора и медиатора, чем пытаться достать его из-под земли».
«Нетаньяху, — писал польский портал Onet.pl, — в качестве премьер-министра в течение многих лет закрывал глаза на усиление ХАМАС, например, на крупномасштабное финансирование этой террористической организации Катаром, поскольку считал, что таким образом он раздувает конфликт между ХАМАСом и Палестинской администрацией в интересах Израиля. По его мнению, более сильный ХАМАС — это более слабая Автономия. Таким образом, Нетаньяху, по сути, саботируя мирный процесс, начатый договоренностями в Осло в 1993 году, хотел ослабить авторитет Автономии. И это ему блестяще удалось — Автономия теперь представляет собой эрзац-власть на Западном берегу. Если даже предположить, что данные действия были оправданы, ценой этого успеха стало серьезное усиление ХАМАС — настолько серьезное, что его действия вышли из-под контроля. Странно, что правительство этого не увидело или, по крайней мере, недооценило стратегическое значение этого факта», — отмечает издание.
Как теперь известно, все эти хитроумные комбинации окончились в итоге провалом.
Израиль сам угодил в яму, которую пытался вырыть для других. Так и теперь, стремясь истребить боевиков ХАМАС в Газе, выращенного им самим монстра терроризма, Тель-Авив фактически способствует тому, что его боевики перемещаются в Европу.
А проникнув в антивоенное движение в Европе, возмущенное геноцидом в Газе, начинает мстить покровителям Израиля. Погромы на улицах европейских городов, нападения на синагоги — яркое тому подтверждение. А потому торжество участников «мирного» саммита в Шарм-эш-Шейхе выглядит, как всего лишь нелепый фарс. ХАМАС начинает войну уже на улицах европейских городов.
Оригинал статьи
