Через несколько дней после того, как королевская свита останавливалась в том или ином дворце, начинал распространяться смрад от плохо выброшенной пищи, навоза, вредителей, привлеченных или появившихся из-за немытых тел, и человеческих отходов (которые накапливались в подземных камерах). Коридоры покрывались такой грязью и копотью от постоянных пожаров, что становились почти черными. Само скопление придворных было настолько плотным, что тщательная уборка дома была невозможна и бесполезна. Хотя стандарты чистоты были ниже среднего на протяжении всего Средневековья, эпохи Возрождения и Регентства, королевские дворы были, как правило, грязнее, чем обычная маленькая хижина или дом.

Некоторые из самых прославленных правлений в истории, например, эпоха Екатерины Великой, проходили на фоне ужасающих запахов, перенаселенных помещений, переполненных ночных горшков и кишащей вшами мебели. Хотя на картинах, изображающих роскошный двор Людовика XIV в Версале, мы видим монархов, облаченных в великолепно расшитые одежды, современные зрители упускают из виду один из главных эффектов их нарядов: запах сотен нестиранных одежд, собранных в одном помещении. А Карл II Английский позволял своим искусанным блохами спаниелям лежать в его спальне, из-за чего в комнате стояла "очень неприятная вонь, и, по сути, весь двор стал мерзким и вонючим".

Однако, несомненно, самой острой проблемой для здоровья была нехватка средств для утилизации отходов в эпоху до появления надежной канализации. «Фекалии и моча были повсюду», — Элеонора Херман, автор книги «Королевское искусство отравления». «Некоторые придворные даже не утруждали себя поиском ночного горшка, а просто спускали штаны и справляли нужду — всю свою нужду — на лестнице, в коридоре или в камине».

Отчет 1675 года дал такую оценку парижскому дворцу Лувр: «На парадных лестницах», «за дверями и почти везде, где ни глянь, видны массы экскрементов, ощущаются тысячи невыносимых зловоний, вызванных естественными потребностями, которые каждый справляет там ежедневно».

По словам историка Элисон Вейр, автора книги «Генрих VIII: Король и его двор», брезгливый Генрих VIII «вел постоянную борьбу с грязью, пылью и запахами, которые были неизбежны, когда так много людей жили в одном помещении», что было довольно необычно для того времени. Король спал на кровати, окруженной мехами, чтобы отпугивать мелких существ и насекомых, а посетителей предупреждали «не вытирать и не тереть руки ни об одну из королевских шпалер (гобеленов), чтобы не повредить их».

Многие правила, установленные королем, свидетельствуют о том, что его борьба с наступающей грязью была проигранной. Чтобы слуги и придворные не мочились на садовые стены, Генрих приказал нарисовать большие красные кресты в проблемных местах. Но вместо того, чтобы отпугнуть мужчин от справления нужды, это лишь дало им возможность хорошо прицелится. Призывы не выбрасывать грязную посуду в коридорах — или на королевскую кровать — казалось, оставались неуслышанными.

Удивительно, но Генрих был даже вынужден издать указ, запрещающий поварам королевской кухни работать «нагими или в грязной одежде, как они делают сейчас, и не ложиться ночами и днями на кухне или на земле у очага». Для борьбы с этой проблемой распорядителям кухни было поручено приобрести для персонала «чистую и здоровую одежду».

Хотя у короля была относительно усовершенствованная система уборных для себя, другие меры по утилизации отходов, призванные быть гигиеничными, сегодня кажутся отвратительными: слуг поощряли мочиться в чаны, чтобы их моча могла использоваться для уборки. Поскольку фактическая чистота часто была недостижима, королевский двор прибегал к маскировке неприятных запахов. Полы покрывались душистыми растениями а люди прижимали к носу мешочки с ароматами.

Как только Генрих и его двор переезжали в следующую королевскую резиденцию, начиналась чистка и проветривание дворца. Отходы из королевских уборных без смыва хранились в подземных камерах, пока двор находился в резиденции. Но после отъезда двора в работу вступали королевские чистильщики, которым поручалось очищать канализацию в его дворцах под Лондоном.

Конечно, грязь в переполненных королевских учреждениях была проблемой не только при английском дворе. Когда будущая Екатерина Великая прибыла в Россию из относительно чистого немецкого двора своей семьи, она была шокирована тем, что обнаружила. «Нередко можно увидеть, как из огромного двора, полного грязи и нечистот, выезжает дама, вся в драгоценностях и великолепно одетая, в великолепной карете, запряженной шестью старыми клячами, и плохо причесанными лакеями», — писала она.

Западноевропейское убеждение в том, что купание вредно, также не способствовало улучшению ситуации. Хотя чистоплотный Генрих VIII часто принимал ванны и ежедневно менял нижние рубашки, он был королевской редкостью. По слухам, Людовик XIV купался дважды в жизни, как и королева Изабелла Кастильская, Мария-Антуанетта купалась раз в месяц. Говорят, что британский король Яков I в XVII веке никогда не мылся, из-за чего его комнаты кишели вшами.

Именно сам Король-Солнце, Людовик XIV, своим решением больше не перемещаться из двора во двор, привел к особенно зловонной обстановке. В 1682 году, стремясь укрепить свою власть и подчинить знать, Людовик XIV окончательно перенес свой двор в позолоченный мега-дворец Версаль. В Версале и его окрестностях одновременно проживало более 10 000 членов королевской семьи, аристократов, государственных чиновников, слуг и военных офицеров.

Несмотря на репутацию великолепия, жизнь в Версале, как для королевской семьи, так и для слуг, была не чище, чем в трущобных условиях многих Европейских городов того времени. Женщины поднимали юбки, чтобы справить нужду там, где стояли, а некоторые мужчины мочились с балюстрады посреди королевской часовни. По словам историка Тони Споуфорта, Мария-Антуанетта однажды была обрызгана человеческими отходами, выброшенными из окна, когда она шла через внутренний двор.

Часто используемые уборные нередко протекали в спальни под ними, а засоры и коррозия в чугунных и свинцовых трубах дворца, как известно, время от времени "отравляли все" на кухне Марии-Антуанетты. "Даже комнаты королевских детей не были в безопасности", — пишет Споуфорт. Периодический отъезд двора мог бы снизить износ Версаля, возможно, приведя к меньшему количеству неприятных структурных поломок.

Этот антисанитарный образ жизни, несомненно, привел к бесчисленным смертям в королевских Европейских домах. Только в XIX веке стандарты чистоты и технологические достижения улучшили жизнь многих людей, включая членов королевских дворов.

Первой женой Генриха VIII была Екатерина Арагонская I - вдова его брата. Екатерине было известно о бурном темпераменте и любовных приключениях короля, но она, будучи очень религиозной и добропорядочной женщиной, дала согласие на брак с Генрихом VIII, поскольку этот союз был одобрен папой.

Разумеется, любвеобильный Генрих VIII не считал себя обязанным хранить верность молодой супруге: он постоянно переходил от одного предмета страсти к другому, пока наконец не остановил своего выбора на блистательной придворной даме - Анне Болейн. Стоит заметить, что Анна даже слышать не хотела о простом сожительстве, требуя, чтобы король женился на ней. И Генрих VIII оказался перед мучительным выбором: расстаться с любовницей или развестись с женой. Недолго думая, он предпочел последнее.

Против расторжения брака выступила не только Екатерина Арагонская, но и папа, а также все приближенные короля.

Однако Генрих VIII во всеуслышание заявил, что ни за что не отменит своего решения. А для оправдания король выдвинул несколько достаточно веских доводов. Одной из главных причин развода было желание короля иметь наследников, а все его дети от Екатерины умерли, за исключением слабой и болезненной дочери Марии. Генрих VIII официально объявил, что после расторжения брака с Екатериной, которая так и не родила ему желанного сына, он женится на женщине, способной подарить королю долгожданного наследника.

Но этот довод никого не убедил, и Генрих VIII придумал другой, сказав приближенным и папе, что совершил большой грех, женившись на вдове своего брата. Король стал убеждать окружение, что более не в силах жить во грехе. Кстати, огромную услугу в этом Генриху VIII оказал кардинал Уольси, не любивший Екатерины и желавший, чтобы король, разойдясь с ней, женился на французской принцессе.

Уольси отправился в Рим, чтобы выхлопотать у папы развод для короля. И это было не так просто. Дело в том, что против расторжения брака выступала не только Екатерина и приближенные короля, но и германский император, а также испанский король. Сама же Екатерина Арагонская заявила, что не хочет бесчестить свою дочь и ни за что не даст Генриху VIII согласия на развод. Королева выпустила воззвание, обращенное к католикам, в котором были следующие строки: «Сжальтесь надо мной, Ваше Величество, и не позорьте моего ребенка!».

А в это время папа никак не мог принять решение. С одной стороны, ему хотелось исполнить просьбу короля, а с другой - он боялся разгневать германского императора и испанского короля Карла V, племянника Екатерины Арагонской. Довольно долгое время папа уклонялся от однозначного ответа, что послужило причиной удаления Уольси от двора (Генрих VIII был уверен, что именно кардинал мешал его разводу).

С момента опалы Уольси в истории Англии началось знаменитое движение, которое считается истоком Реформации. Узнав, что папа не дает согласия на развод, Генрих VIII по совету Кромвеля порвал с понтификом и, объявив себя главой англиканской церкви, обратился к помощи суда. Вскоре был созван собор под председательством архиепископа Кентерберийского, который утвердил Генриха VIII главой англиканской церкви. Затем дело было передано на слушание в парламент, и решение собора церкви признали имеющим силу закона.

После вышеописанных событий архиепископ Кентерберийский признал брак короля со вдовой его брата незаконным (Генрих VIII и Екатерина прожили вместе 24 года!), а дочь Екатерины Арагонской - незаконнорожденной. Дело о разводе было решено, и Генриху VIII оставалось только жениться на своей возлюбленной - Анне Болейн, что он и сделал спустя три недели после расторжения брака.

Но через некоторое время Анна Болейн надоела деспотичному Генриху VIII. Воспользовавшись первым подозрением в неверности, он предал супругу суду палаты лордов, который признал Анну Болейн виновной «в осквернении королевского ложа» и вынес ей смертный приговор.

На следующий день после казни Анны Генрих VIII женился на Джейн Сеймур. Но семейное счастье короля было недолгим. Сразу после рождения долгожданного наследника - сына Эдуарда - Джейн умерла.

Целых два года приближенные искали королю достойную супругу, и наконец Кромвель уговорил немецкого герцога Вильгельма Клевского отдать за Генриха VIII одну из сестер. Король послал Ханса Гольбейна написать портреты обеих немецких принцесс, и когда они были доставлены во дворец, принялся внимательно их рассматривать. Анна Клевская показалась ему красивее и степеннее сестры, и свой выбор он остановил на ней.

Генрих VIII с нетерпением ждал приезда невесты, однако Анна Клевская задерживалась. Сначала она долго прождала в Кале - на море был шторм. Потом карета ехала очень медленно, так как всю дорогу лил сильный дождь. Король не выдержал и отправился навстречу своей суженой.

1 января 1540 года, взяв с собой восьмерых лордов, Генрих VIII, втайне от придворных поехал в Рочестер в надежде поскорее увидеть Анну Клевскую.

А тем временем принцесса пребывала в изумлении, граничившем с ужасом, не понимая, что ей говорят и что от нее хотят. Когда из Лондона пожаловали придворные дамы во главе с леди Браун, чтобы поприветствовать будущую королеву, Анна засмущалась, увидев, что все фрейлины одеты в нарядные разноцветные платья, тогда как у самой принцессы, помимо того, что было на ней надето, лежало в сундуке лишь четыре коричневых платья.

Первая встреча Генриха VIII с невестой состоялась в Рочестере. Анна стояла у окна в отведенных для нее покоях и нервно теребила бахрому портьеры. Неожиданно дверь открылась, и девушка услышала разговор, из которого она поняла только одно слово: «Король!». Анна не ожидала, что Генрих VIII поедет к ней навстречу, и испуганно стала оглядываться по сторонам. В голове мелькала только одна мысль: в этом коричневом платье она выглядит ужасно… И принцесса не нашла ничего лучшего, как завернуться в бархатную портьеру, скрыв свой бедный наряд. В комнату ворвался полный немолодой мужчина весь в дорожной грязи. Анна от удивления вскрикнула. «Где же моя возлюбленная невеста?» - растерянно сказал король, глядя на странную девушку, завернувшуюся в портьеру. Анна поняла, что этот джентльмен и есть Генрих VIII, кинулась к нему и радостно крикнула: «Это я! Я - Анна!». Но в тот момент, когда она стремительно рванулась навстречу королю, ее ноги запутались в портьере, и невеста совершенно неграциозно упала на пол. Из покоев своей невесты король выскочил как ошпаренный. «Она мне не понравилась! - закричал он подбежавшим придворным. - Принцесса ужасно одета, а ее реверанс просто безобразен!» Придворные как могли уговаривали короля не горячиться и повнимательнее присмотреться к невесте. Генриху VIII ничего не оставалось делать, как согласиться отобедать с Анной.

Во время обеда принцесса повторяла все действия жениха. Когда Генрих VIII положил себе на тарелку целую гору всякой еды, Анна сделала то же самое. Расправившись с закусками, король взял баранью ногу. Девушка повторила его действия. Затем Генрих VIII подозвал слугу с вином. Анна сделала знак тому же слуге и не поняла, почему за столом все замерли и, вместо того чтобы есть, смотрят на нее. После обеда Генрих VIII удивленно взглянул на свою невесту, недоумевая, куда делось все, что Анна съела. Если она так много ест, то почему такая худенькая - ни груди, ни бедер? Взяться не за что! Король пытался успокоить себя, рассудив, что есть и другие способы разжечь страсть - танцы, песни… «Вы умеете танцевать, играть или петь, мадемуазель?» - спросил он. Анна пришла в замешательство, сразу же вспомнив слова мамы о том, что танцуют и поют песни только продажные женщины. Придя к выводу, что Генрих VIII желает проверить ее нравственность, девушка решительно затрясла головой: «Нет! Разумеется, нет! Я не пою и не танцую!».

«Так что же вы тогда умеете?» - сорвавшись на крик, вопрошал удивленный король. «Анна умеет играть в карты, - гордо ответила девушка. - Играть дурак».

После этих слов Генрих VIII вылетел из комнаты. Вернувшись в Лондон, он набросился на Кромвеля с кулаками: «Где ты нашел это пугало огородное? Она назвала меня дураком. А сама не умеет ни петь, ни танцевать. Зато дуется в карты. Немедленно отправь ее назад!».

Кромвель сочувственно посмотрел на короля: «Это невозможно, Ваше Величество! Если Вы разорвете брачный договор, Европа может объявить Англии войну». У Генриха VIII не было иного выбора, как жениться на Анне Клевской.

6 января 1540 года состоялось бракосочетание. Во время церемонии Генрих VIII выглядел мрачнее тучи. У входа в часовню он произнес речь: «Милорды! Если бы не требования мира и интересы государства, я бы никогда не пошел на то, на что иду сегодня. Ни за что на свете!».

Несколько примирила короля с происходившими в его жизни переменами картина, которую он увидел в часовне. Невеста надела красивое платье из золотистого бархата, расшитого жемчугом, и распустила длинные светлые волосы.

Свадебная церемония прошла отлично, и король повеселел, решив, что все же сумеет со временем воспылать страстью к молодой жене. Праздничный обед незаметно перешел в ужин, и за обильными возлияниями никто не заметил, как Анна исчезла из-за стола.

Девушка сама добралась до королевской опочивальни. По дороге она попыталась разыскать старшую фрейлину - леди Браун, у которой собиралась выяснить интересовавший ее вопрос: что происходит между супругами в брачную ночь. Дело в том, что при отъезде в Англию Анну провожал старший брат, так как мать была больна. Девушка спросила у него, что ей надо делать в первую брачную ночь. Герцог в ответ хмыкнул: «Слушайся во всем мужа. Он возьмет тебя и… вы вместе вознесетесь в райские кущи». Больше Анна так ничего и не добилась от брата и поэтому собиралась выяснить интересовавшие ее подробности у леди Браун.

Но, увы, Анна так и не нашла старшую фрейлину, а обсуждать столь деликатную тему с другими придворными дамами девушка не решилась, испугавшись насмешек.

Анна сидела в королевских покоях в ожидании мужа. Но Генриха VIII все не было, и девушка решила пока заняться туалетом. Прекрасно понимая, что красотой она не блещет, молодая королева очень гордилась своими роскошными волосами. Ежедневно перед сном Анна втирала в кожу головы яичный желток - так научила ее мама. Девушка достала корзиночку, в которой оставалось последнее яйцо, и, торопясь, как бы Генрих VIII не застал ее за этим занятием, разломила скорлупу прямо над головой. К ее ужасу, яйцо оказалось тухлым!

Анна не знала, что делать. Она попыталась убрать с волос яичную жижу, но из этого ничего не вышло. Тогда девушка полила на голову из кувшина с водой, а затем надела на мокрые зловонные волосы чепчик, туго завязала его под подбородком и нырнула с головой под одеяло. Не прошло и минуты, как в комнату ввалился полупьяный Генрих VIII, честно собиравшийся исполнить свой супружеский долг. Едва он приоткрыл одеяло, под которым, дрожа как осиновый лист, лежала молодая королева, его чуть не стошнило от отвратительного запаха, исходившего от Анны. Генрих VIII не понял, в чем дело, и, несколько минут полежав на своей половине супружеского ложа, предпринял вторую попытку. Король протянул руку к жене и тут же отпрянул: запах, исходивший от Анны, был невыносим. После этой попытки были и другие, но Генрих VIII так и не смог исполнить свой супружеский долг. В конце концов, взяв Анну за руку, едва слышно сказал: «Спокойной ночи, дорогая!».

Утром Генрих VIII, едва проснувшись, пошел к Кромвелю. «От нее дурно пахнет! - закричал он. - Я даже не смог взять ее!» «Как же это?» - удивленно спросил Кромвель. - Я сам слышал, как ваша супруга утром рассказывала фрейлинам, что вы брали ее и держали за руку перед сном, после чего ей всю ночь снилась лужайка в цветах - настоящие райские кущи». Генрих возмущенно воскликнул: «Я оставил ее такой же, какой она была до того, как я лег с ней! Я не обладаю аппетитом к неприятным запахам».

Уже через несколько дней подробности первой брачной ночи короля знали все главные лица государства, так как, где бы ни появлялся Генрих VIII, он кричал во всеуслышание: «Я ее не люблю!». Но все же каждую ночь, дав себе в очередной раз слово исполнить супружеский долг, Генрих VIII ложился с Анной в постель и пытался перейти к решительным действиям. Но не мог. Это было выше его сил. А тем временем над Генрихом VIII и Анной смеялся весь двор. Однако сама молодая королева даже не подозревала, что ее отношения с супругом чем-то отличаются от отношений других семейных пар.

Однажды к Анне подошли три молодые фрейлины и напрямую спросили, довольна ли королева любовью Генриха VIII. На что девушка восторженно ответила: «О да! Ведь когда он ложится в постель, то берет меня за руку и говорит: “Спокойной ночи, дорогая!”». «Берет за руку?» - едва сдерживая смех, спросили фрейлины и многозначительно переглянулись. «А разве этого недостаточно? - удивилась королева. - Объясните!» Фрейлины опять переглянулись и, не пожелав ничего объяснять, удалились восвояси.

Вскоре Генрих VIII отправил в Тайный совет бумагу, в которой говорилось о том, что королева остается девственницей, «ибо Его Величеству не нравится ее тело и он не может найти в себе силы исполнить супружеский долг, а потому просит разрешения на развод». Однако Кромвель заявил Тайному совету, что «избирательная импотенция Генриха VIII грозит Англии серьезными проблемами и ссорой с герцогом Клевским». «Анна Клевская должна остаться королевой», - сказал он тоном, не терпевшим возражений.

Король был в ярости: «Тогда я прикажу казнить ее за измену короне, как Анну Болейн!». «Она изменяла короне с Вами, государь? - пожимая плечами, спросил Генриха VIII Кромвель. - Ведь Ее Величество ни одной ночи не вылезала из Вашей постели». Монарх гневно смотрел на ехидно ухмылявшегося старика, прекрасно понимая, что тот прав. «Хорошо, - подумал король, - если я не могу обвинить проклятую Анну в измене, то тогда я обвиню в измене этого старого интригана Кромвеля. Ведь именно он сосватал мне эту немецкую дурочку». (Кромвель был обвинен в измене королю в июне 1540 года, а ровно через месяц после приговора казнен.)

Что же касается Анны, то до нее стали доходить тревожные слухи, и она начала предпринимать отчаянные попытки соблазнить своего мужа. Она то подкарауливала короля в укромных уголках дворца, то будила среди ночи…

Все было тщетно. Несчастная девушка никак не могла понять, почему Генрих VIII, которого вся Европа считала бабником, трусливо кидался прочь от собственной жены и старался как можно незаметней пробраться в личную спальню.

Разумеется, долго такая семейная жизнь продолжаться не могла, и король пошел на крайнюю меру, попросив королевского лейб-медика Чемберса осмотреть его и написать официальное заключение, что «Его Величество может вступать в половой акт с другими женщинами, хоть и не нашел в себе сил воспользоваться правами супруга с королевой». Вскоре такое заключение было оформлено и подано в Тайный совет.

Ознакомившись с документом, члены Тайного совета посетили Анну и объяснили ей, что Англии нужен наследник, поэтому она обязана дать Генриху VIII развод. Услышав это, Анна упала в обморок. А очнувшись, стала размышлять о своей дальнейшей судьбе, боясь, что, если она не согласится на развод, ее постигнет та же страшная участь, что и других жен короля-тирана. Поэтому Анна заранее продумала свою беседу с членами Тайного совета и на следующий день пригласила лордов на обед.

После трапезы королева присела в красивом реверансе и протянула лордам свои записи, в которых говорилось, что Анна соглашается на развод, но просит Его Величество принять к сведению, что она остается без средств к существованию и боится даже предположить, как на сей факт отреагируют ее родственники, в частности герцог Клевский. Также там было написано, что королева всегда относилась хорошо к своему мужу, так как он был добр к ней - ни разу не заснул, не пожелав ей спокойной ночи. Поэтому Анна не хочет, чтобы Европа снова стала говорить, якобы Генрих VIII - тиран и злодей.

В июле 1540 года собрание духовенства Кентербери и Йорка признало брак Генриха VIII и Анны Клевской недействительным. Надо сказать, что к бывшей жене король отнесся по-джентльменски, даровав ей титул «достопочтимая сестра короля» и оставив различные привилегии. По милости Генриха VIII Анна стала владелицей нескольких богатых замков и ежегодной пенсии в 4 тысячи фунтов.

«Скандальные разводы», Дарья Нестерова, Кристина Ляхова, Екатерина Останина, Елена Доброва, 2003г.