Очень часто об игровой зависимости рассуждают люди, которые, фигурально выражаясь, не отличат джойстик от калькулятора. Именно поэтому дискуссии об опасности видеоигр в большинстве случаев смешат или вызывают негодование. Особенно когда в них принимают участие политики с правом принимать законы в духе «обрежьте детям сетевой кабель немедленно!».
Страшилки про умерших от истощения игроков в World of Warcraft или обезумевших от «Майнкрафта» грудничков мы все слышали, но есть ли за этим наука?
«Лаба» вместе с психиатром-наркологом Олесей Климчук решила разобраться, что на самом деле думают ученые и врачи о зависимости от видеоигр и как лечат тех, кто действительно нуждается в помощи.
1. Игровая зависимость – это вообще реальная болезнь?
Врачи об этом сами не могут друг с другом договориться! В 2016 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) обратила внимание на тренд – открывающиеся по всему миру «клиники для игрозависимых». В итоге организация сформулировала термин «игровое расстройство» (gaming disorder). Спустя два года ожесточенных дискуссий было решено включить игровое расстройство в 11-й перечень международной классификации болезней. Новый перечень начнет действовать с 1 января 2022 года. Если повезет, то после этого нашему брату-геймеру можно будет брать больничный по случаю особо привлекательного релиза (на самом деле нет)!
Впрочем, даже сейчас ВОЗ очень аккуратно формулирует суть игровой зависимости. По мнению организации, она заключается в нарушении контроля за игрой, то есть когда человек считает игру гораздо более важным делом по сравнению с другими интересами и повседневными занятиями. Кроме того, игрозависимость характеризуется «продолжением или интенсификацией игровой деятельности, несмотря на появление нежелательных последствий», гласит формулировка ВОЗ.
2. А какие вообще могут быть нежелательные последствия от игр?
В том-то и дело. У характеристики болезни ВОЗ очень расплывчатые формулировки, из которых мало что понятно. Что такое «нежелательные последствия» от видеоигр, ВОЗ не конкретизирует. Кто определяет нежелательность последствий, тоже неясно.
Кроме того, ВОЗ подчеркивает: диагностировать расстройство можно лишь в случае, если «модель поведения отличается достаточной степенью тяжести», а симптомы наблюдаются не менее 12 месяцев. Как определить тяжесть, тоже не говорится.
Проблема, очевидно, в том, что игровая зависимость до сих пор малоизученный феномен. Сейчас среди врачей более или менее есть консенсус, что зависимость от игр существует, но из-за разнообразия проявлений ее все еще сложно диагностировать.
3. О'кей, а есть хоть какие-то критерии, по которым можно определить: болен я или просто люблю погамать?
«Если говорить о четких признаках зависимости, то компьютерные игры должны стать систематическим поведением и очевидно замещать другие способы проводить время, – утверждает Олеся Климчук. – Зависимый человек может получить психический комфорт только во время игры».
Игровая зависимость также входит в перечень психических расстройств (DSM-5) Американской психиатрической ассоциации (APA) (3-я секция пятой версии, если быть точным). Среди критериев:
— Болезненная привязанность к игре
— Синдром отмены (грусть, тревога и раздражение при ограничении доступа к играм)
— Привыкание (человеку требуется все больше времени на игры для ощущения удовлетворенности)
— Неспособность сократить время на игры
— Отказ от других занятий и интересов в пользу игр
— Человек продолжает играть, несмотря на проблемы
— Введение родных и близких в заблуждение, чтобы скрыть реальное время, которое зависимый тратит на игры
— Игры становятся главным способом избавиться от негативных мыслей: чувства вины и беспомощности
— Риск потери работы или разрушения личных отношений из-за пристрастия к играм
— Несмотря на это на сайте APA подчеркивают: синдром игровой зависимости нуждается в дальнейшем изучении. То есть эти критерии еще могут измениться и вызывают вопросы у специалистов.
4. Получается, если я с утра планирую погамать вечерком, значит, я наркоман?
Совсем необязательно. Если обобщать вышесказанное, игрозависимый чувствует себя полноценно только во время игры и готов идти на неадекватные жертвы ради нее. Если для вас не проблема немного поиграть – и пойти на боковую, потому что завтра вам работать или идти в гости, вы не наркоман.
Но и зависимость у разных людей развивается индивидуально. В каждом конкретном случае проблемы с игрой могут быть разные: в силу генетической расположенности и способности к самоконтролю.
Кстати, о способности контролировать себя и регулировать получение удовольствий мы долго и интересно говорили с биологом и популяризатором науки Ириной Якутенко (хотя темой лайва были не игры, а еда). Видео можно посмотреть здесь.
5. Какие игры вызывают зависимость чаще всего?
Большинство медийных скандалов вокруг суицидов, смертей от переутомления после нескольких суток за компьютером и даже убийств одного игрока другим в реальной жизни раскручиваются вокруг MMORPG – массовых многопользовательских ролевых игр. Но не все так однозначно.
Согласно масштабному корейскому исследованию от 2017 года (принимало участие более 2923 геймеров), ролевые онлайн-игры, где тысячи геймеров играют в рамках одного виртуального мира, действительно сопряжены с высоким риском зависимости. Но MMORPG были только на втором месте.
Самыми «затягивающими» играми оказались FPS – шутеры от первого лица.
Зависимость от видеоигр авторы исследования измеряли согласно упомянутому в пункте 3 американскому перечню симптомов.
По данным ученых, причина притягательности кроется в игровых механиках. Например, в MMORPG распространена система ачивок – вознаграждений за прогресс и время, проведенное за игрой. Кроме того, геймера заставляют возвращаться в виртуальный мир как по расписанию и специальные события внутри игры, которые происходят в строго определенное время. Все эти маленькие победы и награды провоцируют у игрока частую выработку «гормона удовольствия» – дофамина. В шутерах дофаминовый выброс происходит после уничтожения очередного противника (а их там много).
Кстати, среди любителей MMORPG и FPS был выше процент тех, кто злоупотреблял алкоголем и наркотиками. Тут важно понять: это не говорит ничего плохого об играх. Речь о том, что эти два жанра привлекают больший процент людей, предрасположенных к таким видам зависимости.
Однако зависимость, в теории, могут вызывать любые видеоигры – даже PacMan. Нет, серьезно, в 1983 году, спустя 3 года после выхода легендарного PacMan, ученые Технического университета штата Луизиана Барлоу Соупер и Марк Миллер написали статью о студенте, который «подсел» на игру. По словам ученых, симптомы совпадали с классическими проявлениями наркотической зависимости.
6. Как лечат от игровой зависимости?
В Азии, где проблема игромании традиционно стоит более остро, чем на Западе, существуют как государственные, так и частные реабилитационные центры со специальными программами для игрозависимых. Обычно реабилитация подразумевает изоляцию от гаджетов, физический труд, дисциплину и работу на свежем воздухе. Но в большинстве случаев больные обращаются к обычным психологам. Реже – к врачам-психотерапевтам.
«Лечение зависимого поведения – это долгая и трудоемкая психотерапия, выработка установок, поиск альтернатив и иногда даже медикаменты, когда, например, дело доходит до симптомов депрессии или других серьезных психических расстройств», – рассказывает Олеся Климчук.
По ее словам, многие врачи имеют смутное представление о видеоиграх, и это усложняет лечебный процесс. Но, к счастью, в России достаточно специалистов, которые могут работать с этим видом зависимости. Стоит начать с психолога или психотерапевта – благо в большинстве случаев их помощи будет вполне достаточно.
7. Ну хорошо, а чем отличаются геймеры от азартных игроков в онлайн-казино? Есть разница?
«Игрозависимые ищут в своем пристрастии самоутверждение, способ убежать от проблем и самореализоваться (хотя реализация эта ложная)», – рассказывает Олеся Климчук. Поэтому, кстати, «запойных» геймеров нельзя сравнивать с любителями азартных игр, так называемыми лудоманами. Природа их зависимости разная.
«Цель лудомана – выигрыш, – объясняет эксперт. – Зависимый от азарных игр фиксирован на деньгах как на главной ценности, считает, что «деньги решают все». Вот и точки психотерапевтических воздействий здесь будут разными».
В нынешнем перечне международной классификации болезней лудомания значится под кодом F63.0 и относится к группе расстройств привычек и влечений по соседству с такими милыми привычками, как клептомания, пиромания и трихотилломания (навязчивое выдергивание собственных волос).
8. А если лечение помогло, то к играм и близко подходить нельзя? Типа, бывших наркоманов и алкоголиков не бывает?
Олеся Климчук рассказывает: «Если мы говорим об истинной зависимости, которая встречается достаточно редко, то мы говорим прежде всего об онлайн-играх. Вернуться к ним без потерь, скорее всего, не удастся – в те же MMORPG просто не получается играть «по чуть-чуть», есть риск пустить под откос все лечение и откатиться к прежнему состоянию.
Но зато при достижении стойкой ремиссии никто не запрещает провести часок, скажем, за однопользовательским экшном типа «Ведьмака» или God of War. Там совсем другие механизмы воздействия на игрока, и это всего лишь один из видов возможного безобидного досуга».
9. А вообще, какие-то обидные вещи вы говорите! Как будто игры – это что-то плохое!
Да вовсе нет! Если у геймера нет проблем с зависимостью (ну или он может ее контролировать) – игры могут дать много хорошего. Вот только часть жизнеутверждающих исследований (о них мы, пожалуй, напишем отдельный гайд):
– Игры могут сделать тебя умнее
– Игры улучшают рефлексы
– И про связь агрессии и видеоигр. В этом исследовании говорится о том, что эта связь не прослеживается.
