Однажды я гулял по Кипру. Остров Афродиты. Поэтому почта Кипра то и дело посвящает ей выпуски.

Вообще-то, по легенде, Афродита на острове занималась блудом. Но такой пикантной подробностью туристам отдых не испортить.

Это был последний год существования местной валюты. Кипрский фунт, просуществовавший меньше полувека, уходил в прошлое. Собственно монеты в 1 фунт в обороте застать было невозможно. Монета такого номинала выпускалась лишь в качестве сувенира. Самая большая по номиналу – 50 центов, равнялась примерно 85 евроцентам.

У всех монет на реверсе было одно и то же изображение. На аверсах мелких монет  представители флоры и фауны. На монетах в 20 центов – философ Зенон, основатель школы стоиков, на самой крупной монете – Зевс похищающий Европу.

Остров готовился к введению евро.

Лучшие пляжи, располагающиеся на севере острова, отхватили турки.

Ежегодно почта выпускает такую марочку минимального номинала в память о национальной трагедии.

Кипр показался мне скучным. Хоть у острова долгая история, таких хороших музеев и археологических объектов, как в некоторых иных странах, я не увидел.

Страна освободилась из колониального подчинения Великобритании лишь в 1960 году. Так что, самые интересные артефакты следует искать в Британском музее.

Остров кошачий. Кошки повсюду, и они спокойны, полны достоинства и ненавязчивы.

Экскурсоводы рассказывают легенды и о кошках в том числе. Еще раз убедился во всемирном мифотворческом плагиате. Настолько легенда о Святой Елене, матери византийского Святого Константина, которая жила на Кипре, похожа на такую же о нашей княгине Ольге, бабушке Святого Владимира.  

Самый крупный представитель кипрской фауны – муфлон. При этом он мельче размером своих собратьев с материка.

Для любителей непочтовых марок вот эти, фискальные марки. Для оплаты налогов, пошлин и т.п.

Как раз в тот день, когда я их купил, гуляя по Лимассолу, далеко ушел от побережья. И проголодался. До прибрежных кормушек было далеко, а в городе ничего подобного не попадалось. Увидел: к стене дома прикреплен матерчатый навес и под ним четыре столика. Пустых. Я зашел под навес, прошел до маленькой кухни, в которой сидела пожилая женщина.

- У меня есть только долма – сказала она мне.

- Хорошо, и еще бутылку пива – откликнулся я.

Через пару минут на столе передо мной стояла большая тарелка с горкой прекрасной долмы в виноградных листьях, тарелка домашних маринованных овощей и две бутылки. Вторая оказалась для хозяйки.

Узнав, что я из Москвы, старушка возликовала:

О! А вы знаете в Москве доктора Краснова?

Я удержался от высокомерного ответа, типа в Москве докторов, как гальки на пляжах, и просто ответил нет.  

- Доктор Краснов – продолжила женщина – вылечил глаза моему мужу! В Греции лечили – не смогли, в Израиле лечили – не смогли. А Краснов вылечил!

Мы попрощались, а мне все не давала покоя фамилия доктора. Однажды, примерно через год, я ехал в троллейбусе по Тверской улице.

- Следующая остановка глазная больница имени Краснова – объявил водитель.

Наверное, мои попутчики удивились, когда я рассмеялся. Клиника им. Краснова – это обычная глазная больница с травмопунктом. Однажды, в молодости, получив в глаз, я там его лечил.

И напоследок красивые бабочки Кипра. Надеюсь, с ними не случилось то, что с подмосковными, и они все еще радуют глаз.

Серия получается. Вот предыдущие путешествия с почтовыми марками:

Коллекция воспоминаний

Марка как сувенир на память

Письмо другу

У вас был друг детства? Или подруга? Наверное, почти у всех был такой близкий человек. Я не исключение. Маша была замечательной девочкой, а ныне, я уверена, она замечательная девушка. Мы дружили с первого класса. Часто гуляли по школе, иногда сидели за одной партой. Ходили в пекарню после уроков, а потом я провожала ее домой. Мама сильно ругалась на это. А я все равно провожала. Мы проучились вместе до 6-го класса. А потом я перевелась в другую школу. Как назло, старенький «Самсунг» израсходовал свои силы и окончательно умер. Некоторое время я ходила без связи с ней, а позже на прогулки мне поставили запрет. Так мы и прожили некоторое время. Я хотела каждый раз попробовать прийти навестить подругу, но почему-то было жутко страшно. Потом я писала письма, как в старых книгах, только отчего-то не решалась отправить их. В один момент я набиралась смелости, после уроков пошла старым маршрутом к ее дому с намерением хотя бы просто повидаться. А что, если она не скучала? А если я там незваный гость? А что говорить? Так я и дошла до знакомого заборчика, гоняя мысли из стороны в сторону. Стало жутко, я около получаса, хотя по ощущениям несколько часов, ходила вокруг участка, заглядывая в ее окно на втором этаже, бегая к дороге и обратно к забору, все так и не решаясь зайти. Письмо! У меня было с собой письмо. Достала из портфеля жутко потертую клетчатую бумажку с безумно кривым крупным почерком, выправила пальцами края, вновь глянула на почерк, скрылась, но все же сложила импровизированное письмо пополам и, быстро накорябав «для Маши», подошла к почтовому ящику, что весел на калитке. Ещё минут пять я потратила на решение. Но, собравшись с духом, все же закинула бумажку в ящик и пулей убежала от участка. Спустя несколько дней я решила написать ещё одно письмо и проверить, забрали ли то. На этот раз уже ранее написав вопросы, пожелания и новости о своей жизни, я также сложила бумажку, подписав «для Маши», все так же не указывая отправителя. После уроков я снова пришла на участок, опять покружив возле забора, терзая себя сомнениями, я тихонько заглянула в ящик: пусто. Значит, забрали. Достав из кармана «письмо», я, как и в прошлый раз, закинула его и убежала в сторону дороги. Через неделю я снова пришла с новым «письмом», на этот раз внутри был самодельный браслет из ниток и пряди кривой, хотя я довольно долго и упорно делала его, и маленькую записку, спрятанную в импровизированном письме, вклеила ее внутрь бумаги. Пришла как обычно. Прошлого письма снова нет, забрали, кинула очередной и снова убежала.

...

Спустя ещё некоторое время я набиралась смелости, пришла лично... Все прошло лучше, чем я думала. Оказалось, она меня ждала, когда впервые нашла письмо, то сильно радовалась, ожидая, когда я сама приду к ней. Искала меня, выглядывала в окна, и однажды заметила, хотела позвать, но к тому времени, как она вышла, меня уже не было. Мы поговорили... Погуляли и вроде снова начали общаться. А потом я решила сказать о том, что давно лежало на душе. Сейчас я не уверена, что все, что было тогда на душе, было правдой, вероятно, мне просто не хватало ее, и я сильно соскучилась. Написала ей последнее откровенное письмо прям в новогоднюю ночь и кинула в ящик, на этот раз не заходя. Только спустя ещё несколько дней мне стали приходить в голову мысли: а вдруг выкинет... А вдруг... прочитает не она, а её мама...

Это было моим последним письмом ей. Потом у нас с ней был ещё один разговор вживую... Больше мы не общаемся, к сожалению. Конечно, сейчас я понимаю, я сказала глупость, а ещё мы стали слишком разные, она изменилась очень, я просто искала ту же Машу, но передо мной была уже совсем другой человек.