— Нас сожгут, если узнают.
— Нас уже жгут. — Пол увеличил сектор Азия. — Смотри, как наша нейросеть теряет эффективность. Без свежих данных мы не сможем конкурировать на рынке.
Дверь распахнулась и вошёл Вин, держа в руках чашку с газировкой.
— Слышал, вы собрались в тур по чёрным рынкам? — Он плюхнулся в кресло, запустив голограмму своего роя. — Муравьи нашли кое-что интересное. В Даркнете торгуют потоком данных с нейроимплантов. Прямой доступ к мыслям трейдеров.
— Мыслям? — Мэт вскочил. — Это же…
— Будущее, — перебил Пол. — Если мы получим доступ к тому, что люди думают до совершения сделки…
— Это будет концом свободной воли, — закончил Мэт. — И началом нашей личной гегемонии.
Вин усмехнулся, подбрасывая в воздух нейрочип:
— Цена составляет пятьдесят биткоинов в час. Очень дорого, но зато чисто.
— Недостаточно и ненадёжно, — Пол прошёлся по комнате, его тень металась по стенам. — Нам нужны спутниковые данные, энергопотоки, даже… погода. Всё, что можно измерить.
— Погода? — Мэт нахмурился.
— Ураган в Мексике взвинтил цены на нефть. Засуха в Австралии оказала влияние на цену пшеницы. Данные о климате — это феромоны для нашего роя, — объяснил Вин.
— И как мы это купим? — Мэт устало потёр переносицу. — У нас нет миллиардов на подписки.
Раджеш неожиданно встал и подошёл к столу. — Зачем покупать, если можно взять?
Пол улыбнулся впервые за вечер. Он повернулся к Вину. — Твой рой может собирать данные без согласия! Со спутников, камер, умных домов…
— Это… незаконно, — прошептал Мэт, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Законы пишутся для рабов, — Вин встал и его голограмма муравьёв начала поглощать данные. — А мы рабовладельцы. Мы пишем законы и заказываем музыку, под которую танцует все остальные!
Мэт схватил Пола за рукав:
— Если нас поймают, то всё рухнет.
Голос Раджеша раздался из угла комнаты. Он вошёл, держа в руках чайник.
— Данные это семена, но некоторые из них ядовиты. — Он налил чай в три чашки, будто ритуалом пытаясь снять напряжение.
Пол взял чашку, но пить не стал. Его взгляд был прикован к экрану, где моделировались поведенческие алгоритмы на основе потока спутниковых данных.
— Сделаем пока так. — Пол поставил чашку на стол. — Вин, запускай сбор через рой. Мэт, найди легальные источники данных. Это может быть что угодно, от публичных камер до открытых научных архивов. А теневые рынки… — он посмотрел на Раджеша, — будут нашим резервом.
Мэт кивнул, но в его глазах читался страх перед пропастью, в которую они шагнули.
Когда все разошлись, Раджеш остался в комнате один, наблюдая, как муравьи Вина плетут паутину из украденных данных. Он ходил из стороны в сторону, наблюдая, как меняются ландшафты, и покачивал головой, наслаждаясь совершенством технологий.
На следующий день поиски больших данных продолжились. На столе парили логотипы компаний, торгующих данными. Цифры под ними пульсировали красным, как открытые раны. Пол тыкал в них пальцем, разбрасывая проекции, словно карточный домик.
— Десять миллионов за доступ к геолокациям смартфонов? — Мэт закатил глаза, откидываясь в кресле. — У них совесть тоже входит в стоимость?
— Совесть это роскошь, — Пол смахнул голограмму ОмниТрек, и та рассыпалась на пиксели. — Но даже у роскоши есть лимит.
Они уже третий час сравнивали прайсы. ДатаСфера запрашивала астрономические суммы за доступ к медицинским записям. НейроГнездо продавала эмоциональные паттерны из соцсетей по цене золота.
— Большие данные это большие деньги, — Мэт фыркнул, подбрасывая в воздух шар с надписью «Я люблю алгоритмы». — Интересно, сколько стоит наша душа в их таблицах?
— В наши дни уже не так дорого, — ответил Пол. — Нам нужны не души, а нервы мира, пульсы городов, дрожь рынков, потоки энергии…
Дверь открылась без стука. Раджеш вошёл, неся в руках чайник, от которого шёл запах кардамона. Его взгляд скользнул по голограммам, и он усмехнулся:
— Вы копаете в песочнице, а под вами целый океан.
— Поэзия это прекрасно, но у нас бюджет.
— Бюджет? — Раджеш налил чай в три чашки. — Деньги это шум, а данные тишина, из которой рождается смысл.
Пол взял чашку, но пить не стал. Его глаза сузились:
— Ты знаешь, где взять данные?
Раджеш повернулся к стене. Касанием пальца он запустил голограмму города, где алым светом горели подпольные узлы связи.
— Есть у меня один человек. Он не продаёт данные, а собирает их как пчела мёд. Иногда… он ими делится.
— Хакер? — Мэт поставил чашку с треском.
— Садовник, — поправил Раджеш. — Он выращивает информацию в тени.
Встреча была назначена на полночь. Местом был выбран заброшенный склад в порту, где ржавые контейнеры стояли, как надгробия эпохи индустриализации. Пол и Мэт шли по лужам, отражавшим неоновые огни с вывесок КиберКовчег и НейроЧайна.
— Шеф, я чувствую опасность, надо бы быть поосторожнее, — прошептал Мэт, поправляя воротник.
— Это твоя работа, делай что считаешь нужным, — ответил Пол.
Раджеш ждал их у входа, завёрнутый в плащ цвета ржавчины. Без слов он повёл их внутрь. Склад казался ловушкой контрастов, где среди груды металлолома стоял стол с голограммами, а над ним висели гирлянды из старых микросхем.
Хакер появился бесшумно. Его лицо скрывал капюшон, а руки светились татуировками с кодами. Голос звучал механически, будто пропущенный через десятки фильтров:
— Меня зовут Сойер. Вы ищете то, чего нет.
— Нет? — Пол шагнул вперёд. — Но вы продаёте именно это.
Сойер рассмеялся. Звук напомнил скрежет шестерёнок. Он провёл рукой по столу и в воздухе всплыли образцы данных. Там были записи частных чатов директоров, спутниковые снимки секретных объектов и даже биометрика с закрытых вечеринок элиты.
— Это… невозможно, — прошептал Мэт.
— Возможно, если знать, где копать, — Сойер коснулся голограммы и данные ожили. Видео с камер наблюдения, аудио переговоров, потоки с бирж — всё в реальном времени. — Я не продаю, а даю доступ за небольшой процент от вашей прибыли.
— Десять процентов и пожизненный иммунитет.
— Вы верите в эту сказку?
Сойер повернулся к нему. Из-под капюшона мелькнули кибернетические глаза с линзами, мерцающими как ртуть.
— Я верю в данные. Ваша нейросеть развивается и я вижу её потенциал. — Он щёлкнул пальцами и голограммы свернулись в точку. — Мне нужна защита от вас в обмен на доступ к моим данным.
Пол скорчил жуткую гримасу и резко скомандовал:
— Отбой! — развернулся и зашагал прочь.
Вся команда, как стайка утят, последовала за Полом.
— Всё в порядке?! Что случилось?
— Нормально, — ответил Пол. — Мы сделаем всё сами. Зачем нам этот выскочка с подворотни! Да ещё с условиями…
На следующее утро Пол пришёл в офис на рассвете и собрал всех в переговорной. Мэт сидел напротив, листая презентацию.
— Мобильные данные это не информация, — начал Пол, тыча пальцем в график с метками геолокация. — Это кровь. Каждый клик, каждое движение это капилляры, ведущие к сердцу. Ты хочешь сказать, что мы можем это купить?
Мэт кивнул, переключая на следующий слайд. На экране всплыли логотипы КиберКом, ИгроМир, ГлобалТек.
— Операторы связи продают обезличенные данные, куда входят геолокация, пользовательские паттерны и время пользования. Стоимость… — он проглотил слюну, — от пятиста тысяч до двух миллионов евро за доступ к потоку в реальном времени.
— Реальном времени? — Пол фыркнул, откидываясь в кресле. — Значит, я пока тут сижу, ГлобалТелеком уже трижды продал кому-то мои маршруты в туалет?
— Нет! — заёрзал Мэт. — Данные агрегированные. В них нет ни имён, ни номеров, но если их сопоставить с транзакциями из банков…
— Сопоставить. — Пол перебил его, вставая. — То есть купить ещё и банковские метаданные. Игры, соцсети, покупки… Собираем пазл из миллиардов кусочков. Сколько?
— Минимум десять миллионов на старте. Но… — Мэт потянул галстук, словно удавку. — Есть альтернатива. Игровая индустрия. Там данные чище и есть поведение в виртуальных мирах, траты на внутриигровые покупки, социальные связи. ИгроМир продаёт их дешевле других всего за триста тысяч в месяц.
Пол замер у окна. За стеклом кипела городская жизнь. Каждая точка на карте была человеком, а каждый человек был строкой кода в гигантской таблице.
— И что мы с этим сделаем? Предскажем, кто купит новый скин для танка?
— Нет. — Мэт впервые за день поднял глаза. — Мы найдём тех, кто готов продать душу за скидку. Люди в играх… они откровеннее. Они злятся, влюбляются, тратят последнее.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием серверов за стеной. Пол медленно повернулся:
— Ты говоришь как попрошайка, а если ИгроМир начнёт шантаж? Или регуляторы нагрянут?
— У них самих рыльце в пушку, — Мэт выдавил улыбку. — Они продают данные без согласия пользователей. Мы просто… арендуем их аналитику.
Пол встал со стула и подошёл к окну:
— Да, сейчас! — Мэт вылетел пулей из кабинета и вернулся через минуту вместе с ними. Они расселись за овальным столом из бука и покорно уставились на Пола.
В кабинете царил полумрак и лишь экраны мониторов отбрасывали голубоватый свет на собравшихся. Скрестив руки на груди, Пол стоял перед командой.
— Нам нужны персонализированные данные, — начал он, останавливаясь у окна. — Без них наша система это просто красивая оболочка.
Чен открыл ноутбук и поправил очки:
— Позвольте привести статистику. В мире более пяти миллиардов активных мобильных устройств. Каждое из них генерирует терабайты данных ежедневно, но получить к ним доступ… — Он покачал головой.
— А что если создать простую игру? Пользователи будут сами делиться данными, думая, что они просто развлекаются. Мы составим их цифровой аватар и будем моделировать взаимодействие социальных процессов в реальном времени.
Чен тут же возразил. Его голос звучал почти профессорски:
— Пользовательские данные, — это не статическая картинка. Они динамичны и подвержены влиянию множества факторов!
— И что ты предлагаешь? — огрызнулся Иван.
— Необходимо разработать адаптивную систему сбора и анализа, — Чен говорил, будто читал лекцию. — Она должна учитывать временные ряды, сезонные колебания и…
— Чен, — оборвал его Пол, — давай без научных терминов. Возможно это или нет?
— Теоретически возможно, — ответил Чен, — но потребует значительных ресурсов и времени.
— Значит, делаем игру, а Чен пусть занимается своей адаптивной системой.
— Я начну проработку концепции. Что-нибудь простое, но захватывающее.
— И ты тоже приступай. Только без этих твоих теоретически возможно. Нам нужна работающая система.
— Как скажете, но хочу заметить, что пользовательские данные это не игрушки.
— А жизнь это и не игра, — пробормотал Мэт, — но мы все почему-то играем.
Вся команда рассмеялась и напряжение в кабинете немного спало. Работа началась!
(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)
