Я🏃🏽♀️vs Крокодил🐊: Кто быстрее?
Я выхожу на пробежку, чтобы побить свои рекорды... А крокодил? Он бегает до 18 км/ч– почти как я на спринте! 😱
Но есть нюансы:
✔️ Я могу бежать долго, а крокодил – только короткие рывки.
✔️ Если вдруг встречу его в дикой природе – побегу "зигзагом" (они плохо поворачивают!).
Так что мой бег – это не просто тренировка, а план побега на случай апокалипсиса! 😂
#Бег #Факты #Крокодилы #Спорт #Юмор
Пожалуй, больше нигде в мире так ярко не отмечают школьные выпускные, как делают это в Петербурге. Алые Паруса - главный праздник юности, веры в чудо, надежды на будущее и любви. Как зародилась эта традиция? Как прошли первые Алые Паруса?
Эту историю нужно начать 21 июня 1941 года, когда ленинградская девочка по имени Генриетта всю ночь после выпускного гуляла по городу со своей первой любовью. На следующий день началась Великая Отечественная война.
Генриетта поступила в Ленинградский государственный университет. Много ли радостей было у студентов в блокадном Ленинграде? Но юной студентке врезалось в память, как однокурсник читал им в общежитии вслух книгу о выдуманной стране, где приключения и любовь, всепобеждающая мечта и нет войны. Это была повесть-феерия Александра Грина «Алые Паруса».
Праздник юности-"Алые паруса", 1970 год.
Спустя много лет Генриетта рассказала эти истории своему мужу, Александру Клейнман-Орлеанскому, который по основной работе занимался организацией кинофестивалей, а в тот момент думал над созданием официального праздника выпускников. Картинка сложилась. Оставалось только реализовать.
Кстати, подписывайтесь на мой канал в Telegram: https://t.me/nbrzh
На счастье, первый секретарь Ленинградского обкома Василий Толстиков был фронтовым товарищем Клейнмана-Орлеанского. Поэтому помог с организацией первого праздника и даже выделил в помощь группу морских офицеров.
"Алые паруса", 1970 – 1973 гг.
Первые Алые Паруса начались в 23:00 28 июня 1968 года. Но выпускники практически не знали о самом мероприятии. Однако давней традицией Северной столицы были ночные гуляния вдоль Невы после выпускного. Для юношей и девушек появление небольшого парусника в акватории стало сюрпризом. Кстати, тогда паруса ещё не были алыми, их «окрашивали» подсветкой прожекторов.
«Алые паруса», 1972 год.
Театрализованное представление для выпускников школ Алые паруса на Неве, 28 июня 1973 года.
На палубе корабля было две фигуры, мужская и женская, в руках они держали факелы. А за парусником на небольшом плоту следовала ещё одна героиня Александра Грина - бегущая по волнам. Финалом их пути по Неве стало зажжение ростральных колонн.
Выпускники школ наблюдают за парусным судном «Секрет», 1973 год.
Да, первому празднику было далеко до нынешних масштабов, но именно так началась история самого романтичного торжества самого романтичного города нашей страны.
После этого Алые Паруса стали ежегодными. Но ненадолго. Тогдашний глава Ленинградского обкома Григорий Романов решил постепенно отменить торжества. В 1977 году он пройдёт не в акватории Невы, а на стадионе имени Кирова (на месте которого сейчас стоит новый стадион Зенита). После концерта выпускники устремились в центр к набережной, но вместо парусника встретили там сотрудников милиции, которые через громкоговорители на машинах призывали всех разойтись.
Алые паруса, 1974 год.
В 1979 году праздник, как тогда казалось, был окончательно отменён. Официальной причиной назывались проблемы, вызванные большим скоплением молодёжи. Неофициально говорили о подготовке к Олимпиаде-80, которая проходила в том числе и в Ленинграде. Об этом подробнее можно почитать в моей статье здесь.
"Алые паруса", 19 июня 1976 года.
Праздник "Алые паруса", 1976 год.
Неофициально энтузиасты, в числе которых был яхт-клуб Сестрорецкого инструментального завода, проводили мероприятия для выпускников на озере Разлив и в акватории парка Дубки, поднимая паруса алого цвета на небольших яхтах. Поддерживали эти начинания и артисты Ленкоцерта, выступая для вчерашних школьников.
Но и эта традиция прервалась в 1991 году. Возродится праздник в уже привычном нам виде в 2005 году.
Подписывайтесь на мой канал в Telegram: https://t.me/nbrzh
Установлена 06.03.2021г
Авторы скульптуры из мастерской Левша.
Автор мозаики Павел Савельев.
Изображает героиню одноименного романа, девушку-призрака Фрези Грант.
Скульптура красивая. А вот фотографировать в шторм было сложно...
📍г Зеленоградск, ул Ленина 12
54.958502, 20.471680
Прежде чем стать писателем, Александр Грин служил матросом на одесском пароходе, бродяжничал в Баку, работал лесорубом на Урале, затем вместе с эсерами пропагандировал революционные идеи.
Александр Грин, настоящая его фамилия Гриневский, родился 23 августа 1880 года в городе Слободском Вятской губернии. Его отец Стефан Гриневский был польским шляхтичем и участвовал в январском восстании 1863 года. После этого его сослали в Колывань, а через пять лет разрешили переехать в Вятскую губернию. Там он и женился на 16-летней медсестре Анне Лепковой.
Начальное образование Александр получил дома. Уже в пять лет он сам прочитал «Путешествие Гулливера в страну лилипутов» Джонатана Свифта и увлекся книгами о дальних странах, приключениях, пиратах и индейцах. В 1889 году Грин поступил в Вятское земское реальное училище. Так называли учебные заведения, в которых в основном изучали естествознание и математику. Позднее он вспоминал: «По истории, Закону Божию и географии у меня были отметки 5, 5-, 5+, но по предметам, требующим не памяти и воображения, а логики и сообразительности, — двойки и единицы: математика, немецкий и французский языки пали жертвами моего увлечения чтением похождений капитана Гаттераса и Благородного Сердца». Там же впервые товарищи начали называть будущего писателя Грином — сокращенно от фамилии Гриневский. Во втором классе он написал стихотворение, в котором высмеял учителей. И 15 октября 1892 года Грина исключили. Он потерял возможность поступить в гимназию и оказался в четырехклассном Вятском городском училище.
Андрей Харшак. Портрет Александра Грина. Из серии иллюстраций к феерии «Алые паруса». 1979
Когда Грину было 13 лет, от туберкулеза умерла его мать. Вскоре отец женился второй раз, на вдове Лидии Борецкой. Однако отношения с мачехой у Грина не сложились, и он поселился отдельно. Будущий писатель подрабатывал: переписывал роли для театральной труппы и переплетал книги. А еще — писал стихи об одиночестве и отправлял в столичные журналы, однако их не печатали.
Зиновий Филиппов. Портрет Александра Грина (фрагмент). 1986
В 1896 году Грин закончил училище и уехал в Одессу, чтобы стать моряком. У него было только 25 рублей от отца. Однако писатель вспоминал: «Я не сомневался, что поступлю платным матросом. Я казался себе сильным, широкоплечим, молодцеватым парнем, тогда как был слабогруд, узок в плечах и сутул — но страшно вспыльчив и нетерпелив». Несколько недель он бродил по порту, жил в ночлежном подвале и скудно питался. Везде ему отказывали. И лишь в конце августа старший помощник парохода «Платон» Российского общества транспорта все-таки согласился взять его учеником, но платить за еду Грин должен был сам. Пароход курсировал по маршруту Одесса — Батуми. Грин стоял на вахте, убирал в трюме, мыл палубу, вручную передвигал корабль канатами. И хоть матросский труд скоро начал вызывать у него отвращение, будущему писателю нравилась атмосфера на корабле.
Переход к Севастополю в открытом, без берегов, море, при сильном волнении; вид стай дельфинов, несущихся быстрей парохода, их брызгающие фонтанчики, белые брюха, темные спины, их тяжелые выскакивания — все действовало упоительно. Ночью при качке было приятно спать, приятно было ходить, покачиваясь… Нечто настоящее начало совершаться вокруг; все начало отвечать своему назначению: плыть.
Александр Грин. «Автобиографическая повесть», 1931 год
Людмила Тиможаева. Портрет Александра Грина («Я всегда жил под сенью призрачных облаков…»). 1975
Весной 1897 года Грина взяли матросом на заграничный рейс: на пароходе «Цесаревич» он отправился в Александрию. Однако на обратном пути во время учебной шлюпочной гребли он публично высмеял капитана и был уволен. Грин вернулся домой, но уже в июле 1898 года «решил искать счастья на стороне — подальше от унылой, чопорной Вятки, с ее догматом: «быть как все», и уехал в Баку. Там он трудился чернорабочим, рыбаком, раздувал меха в кузнице. Спал в ночлежках и голодал. Затем Грин отправился на уральские золотые прииски в надежде разбогатеть, но и там столкнулся лишь с тяжелым физическим трудом. Тогда в 1902 году он поступил на военную службу — рядовым в 213-й Оровайский резервный пехотный батальон. Там Александр Грин познакомился с эсерами и дезертировал. Ему оказалась близка их ненависть к общественному строю, однако участвовать в террористских операциях Грин отказался. Около года он пропагандировал революционные идеи среди рабочих и солдат в разных городах России под партийным именем Долговязый.
Долговязый оказался неоценимым подпольным работником. Будучи сам когда-то матросом и совершив однажды дальнее плавание, он великолепно умел подходить к матросам. Он превосходно знал быт и психологию матросской массы и умел говорить с ней ее языком. В работе среди матросов Черноморской эскадры он использовал все это с большим успехом и сразу же приобрел здесь значительную популярность. Для матросов он был ведь совсем свой человек, а это исключительно важно. В этом отношении конкурировать с ним никто из нас не мог.
Наум Быховский. «Воспоминания об Александре Грине», 1972 год
Зиновий Филиппов. Портрет Александра Грина (фрагмент). 1967–1968
В том же году будущего писателя арестовали за распространение революционных идей, которые подрывали основы самодержавия. Два года, пока шло следствие, Грин провел в севастопольской тюрьме, а в феврале 1905 года его приговорили к 10-летней ссылке в Сибирь. Но в октябре того же года император Николай II объявил амнистию политическим заключенным. Грина освободили, но запретили ему жить в столицах. И все же под чужим паспортом он поехал в Петербург. За это Грина снова арестовали. В тюрьме под видом невесты его навещала Вера Абрамова — дочь богатого чиновника, которая разделяла революционные идеи. Затем на четыре года Грина выслали в Тобольскую губернию, но он сбежал и вернулся в город под фамилией Мальгинов.
Писать Александр Грин начал по совету публициста и члена Центрального комитета партии эсеров Наума Быховского. Он вспоминал: «Уже испытанные: море, бродяжничество, странствия показали мне, что это все-таки не то, чего жаждет моя душа. А что ей было нужно, я не знал. Слова Быховского были не только толчком, они были светом, озарившим мой разум и тайные глубины моей души. Я понял, чего я жажду, душа моя нашла свой путь». Летом 1906 года Грин напечатал два рассказа: «Заслуга рядового Пантелеева» и «Слон и Моська» с подписью «А.С.Г.». В них писатель критиковал армейскую жизнь, поэтому цензура изъяла у типографии весь тираж. Так первым произведением, которое увидела публика, стал рассказ «В Италию». В декабре 1906 года его напечатали в вечернем выпуске газеты «Биржевые ведомости» под именем «А.А.М-в», то есть Мальгинов. Псевдоним «А.С. Грин» впервые появился под рассказом «Случай» в газете «Товарищ» в марте 1907 года. А через год вышел его первый сборник рассказов о жизни эсеров «Шапка-невидимка» — о чувствах людей, которых судьба «забросила в революцию». Например, в рассказе «Третий этаж» трое революционеров во время перестрелки погибли со словами «Да здравствует свобода!» — но в то же время внутренне отреклись от своей борьбы. В эти годы Грин впервые в жизни начал хорошо зарабатывать, сблизился с Александром Куприным, Леонидом Андреевым и другими писателями издательства «Знание», которое с 1902 по 1921 год возглавлял Максим Горький.
Однако в 1910 году полиция обнаружила, что писатель Грин — это беглый ссыльный Гриневский. К этому времени он уже вышел из партии и решил больше не вступать ни в какие политические кружки. И все же Грина арестовали и приговорили к ссылке в Архангельскую губернию. Вера Абрамова, с которой писатель сблизился к этому времени, добилась того, чтобы им разрешили обвенчаться, а затем поехала вместе с мужем в Пинегу. Там он написал романтические произведения «Жизнь Гнора» и «Синий каскад Теллури».
В мае 1912 года Грин вернулся в Петербург и начал много писать. В основном рассказы о вымышленных дальних краях и героях с необычными именами. Грин писал в одном из черновиков: «Сочинительство всегда было внешней моей профессией, а настоящей, внутренней жизнью являлся мир постепенно раскрываемой тайны воображения». В основном действия происходили в выдуманной стране, которую позднее литературный критик Корнелий Зелинский назвал «Гринландия». Однако выглядела она вполне реальной: улицы некоторых городов походили на севастопольские, а герои напоминали людей рубежа XIX–XX веков. Они использовали телефоны и автомобили, читали газеты и ходили на художественные выставки, а также говорили об общественных проблемах того времени. Так, в 1913 году Грин опубликовал рассказ «Зурбаганский стрелок». Один из его персонажей рассуждал о современном ему обществе: «…развились скрытность, подозрительность, замкнутость, холодный сарказм, одинокость во взглядах, симпатиях и мировоззрении… Герой времени — человек одинокий, бессильный и гордый этим. <…> Происходят все более и более утонченные, сложные и зверские преступления, достойные преисподней». А террориста Блюма из «Трагедии плоскогорья Суан» литературовед Вадим Полонский назвал «пародией на носителя модной на рубеже веков идеи сверхчеловека».
Петр Козловский. Портрет Александра Грина. 2006
Печатали Грина в основном в «малой» прессе: в «тонких» журналах «Аргус», «Синий журнал», «Родина», «Огонек», «Весь мир», «Пробуждение». Благодаря Куприну произведения иногда публиковали авторитетные «толстые» ежемесячники «Современный мир» и «Русская мысль». А в 1913–1914 годах издательство «Прометей» выпустило трехтомник с его сочинениями. Однако, как вспоминал Всеволод Рождественский, «отношение критики к этому своеобразному писателю оставалось высокомерным и даже несколько пренебрежительным», «его считали «представителем облегченно-занимательного жанра» и не воспринимали всерьез».
Александр Худченко. Портрет Александра Грина (фрагмент). 1979
Осенью 1913 года от Грина ушла жена, а в 1914 году в Вятке умер отец. Однако этот период стал самым продуктивным в его творчестве. В 1914 году писатель начал работать в популярном журнале «Новый Сатирикон» Аркадия Аверченко. Там он опубликовал много фельетонов и сатирических произведений, а также в качестве приложения издал свою книгу «Происшествие на улице Пса». Кроме того, Грин увлекся психологической прозой. Он изучал работы по психологии и психиатрии, поэтому настолько точно изображал состояния героев, что медики могли бы поставить им диагноз. Психолог Александр Лурия писал, что никто не изобразил работу головного мозга лучше, чем Грин в рассказе «Возвращенный ад». Сам же Грин говорил, что раскрывать «причудливую трещину бессознательной сферы» — одна из важнейших задач его творчества. Также среди «гринландских» рассказов были приключенческие истории, например «Птица Кам-Бу» 1915 года, и романтические новеллы, как «Рене» 1917 года.
В 1916 году полиция узнала, что Грин непочтительно отзывался о Николае II в общественном месте. Писателя выслали из России, и он уехал в Финляндию. Когда Грин узнал о Февральской революции и отречении царя, то вернулся в Петроград пешком по шпалам. Об этом в 1917 году он написал очерк «Пешком на революцию», в котором воспевал переворот. Однако вскоре Грин сменил мнение о революции: бессмысленность социальных переворотов он описал в рассказах «Волнение» и «Рени». А в журнале «Новый Сатирикон» и в небольшой малотиражной газете «Чертова перечница» начал печатать заметки и фельетоны, в которых осуждал жестокость и бесчинства новой власти. Он писал: «В моей голове никак не укладывается мысль, что насилие можно уничтожить насилием». Однако весной 1918 года оппозиционные издания запретили.
Александр Левитан. Иллюстрация к феерии Александра Грина «Алые паруса». 1941
В августе 1919 года Грина призвали в Красную армию, там он заболел сыпным тифом и почти на месяц попал в «Боткинские бараки». После выздоровления Максим Горький помог писателю получить академический паек и комнату в «Доме искусств» на Невском проспекте. Грин поселился рядом с Николаем Гумилевым, Всеволодом Рождественским, Вениамином Кавериным и Осипом Мандельштамом. Именно там Грин начал писать свою знаменитую феерию «Алые паруса» — о капитане Грее и Ассоль, которая всю жизнь мечтала, что на корабле с алыми парусами за ней приплывет принц и увезет в «блистательную» страну. Это произведение Александр Грин назвал феерией, сказочной пьесой: несмотря на непрезентабельную реальность, его герои, подобно режиссерам, превращают воображаемое в действительность.
Трудно было представить, что такой светлый, согретый любовью к людям цветок мог родиться здесь, в сумрачном, холодном и полуголодном Петрограде, в зимних сумерках сурового 1920 года; и что выращен он человеком внешне угрюмым, неприветливым и как бы замкнутым в особом мире, куда ему не хотелось никого впускать.
Всеволод Рождественский. «Воспоминания об Александре Грине», 1972 год
Андрей Харшак. Портрет Александра Грина. Из серии иллюстраций к феерии «Алые паруса», 1979
Прототипом Ассоль стала Нина Миронова, с которой Грин познакомился еще в начале 1918 года. Она была вдовой и работала машинисткой в газете «Петроградское эхо». Вновь они встретились в январе 1921 года, а через два месяца поженились и сняли комнату на Пантелеймоновской. В 1922 году Грин закончил «Алые паруса» и в эпиграфе написал: «Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор». В 1923 году феерию опубликовали. Позднее Константин Паустовский писал: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе «Алые паруса», то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».
Сперва в Советской России Грина почти не печатали, но в 1921 году началась новая экономическая политика и открылись частные издательства. Одно из них и опубликовало в 1922 году новый сборник писателя «Белый огонь». А спустя три года ленинградское издательство «Земля и фабрика» напечатало первый роман Грина «Блистающий мир» о противостоянии летающего сверхчеловека Друда и власти, которую не устраивала его «свобода». В те же годы вышли рассказы писателя «Словоохотливый домовой», «Крысолов» и «Фанданго». На гонорары Грин съездил с женой в Крым и купил квартиру в Ленинграде. Однако осенью 1924 года писатель продал ее и переехал в Феодосию. На этом настояла Надежда Грин, которая хотела спасти мужа от постоянных кутежей.
Савва Бродский. Неизвестная в маске. Иллюстрация к роману Александра Грина «Бегущая по волнам». 1965
В Крыму Грин написал роман «Золотая цепь», автор называл его «воспоминаниями о мечте мальчика, ищущего чудес и находящего их». А осенью 1926 года закончил роман «Бегущая по волнам». Это история о Томасе Гарвее, который по зову чего-то запредельного и таинственного отправился в плаванье на корабле «Бегущая по волнам». Грин так описывал свое произведение: «Я пишу — о бурях, кораблях, любви, признанной и отвергнутой, о судьбе, тайных путях души и смысле случая. Паросский мрамор богини в ударах черного шквала, карнавал, дуэль, контрабандисты, мятежные и нежные души проходят гирляндой в спиралях папиросного дыма, и я слежу за ними, подсчитывая листы». В «Бегущей по волнам» соединились все основные черты его творчества: романтический герой, напряженный сюжет, тонкий психологизм и внимание к деталям.
Роман долго отказывались печатать и издали только в 1928 году в «Земле и фабрике». Однако рецензент Георгий Блок писал: «…творческая продукция Грина …вызывает серьезные опасения. …идеологический тупик. …идеалистическая теория. …идеалистическая философия… …Творчество Грина чуждо нашей современности. …Рабочему читателю эту книгу не рекомендуем». Через год, также с большим трудом опубликовали последние произведения писателя: романы «Джесси и Моргиана» и «Дорога никуда», рассказы «История одного ястреба» и «Зеленая лампа».
Савва Бродский. Бригантина. Иллюстрация к роману Александра Грина «Бегущая по волнам». 1965
Критики и раньше называли Грина «иностранцем русской литературы», писали, что он подражает западноевропейским авторам приключенческих романов. В советское время интерес к дальним странам стал поводом, чтобы обвинить писателя во внутреннем эмигрантстве. В 1930 году советская цензура запретила переиздавать произведения Грина и печатать больше одной его новой книги в год. Супругам пришлось продать квартиру в Феодосии и переехать в поселок Старый Крым. Писатель начал роман «Недотрога» и даже ездил с набросками в Москву, но ни одно издательство не согласилось его выпустить. Произведение осталось незаконченным. Грин писал: «…мне 51 год. Здоровье вдребезги расшатано, материальное положение выражается в нищете, а работоспособность резко упала… Гонораров впереди никаких нет. Доедаем последние 50 рублей».
Он просил пенсию у Союза писателей, однако член правления Лидия Сейфуллина на одном из заседаний правления заявила: «Грин — наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!» Однако в мае 1932 года Союз все же прислал Надежде Грин 250 рублей. Существует версия, что отчаявшийся писатель отправил в Москву телеграмму «Грин умер вышлите двести похороны».
Савва Бродский. Биче и Гарвей. Иллюстрация к роману Александра Грина «Бегущая по волнам». 1965
Александр Грин скончался от рака желудка 8 июля 1932 года, на 52-м году жизни. Писателя похоронили на городском кладбище Старого Крыма. Нина Грин выбрала место, откуда было видно море. На могиле установили памятник «Бегущая по волнам» скульптора Татьяны Гагариной. После его смерти несколько советских писателей — Эдуард Багрицкий, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Лидия Сейфуллина — призвали издательство «Советская литература» напечатать сборник произведений «советского романтика». Он вышел в 1934 году под названием «Фантастические новеллы», затем напечатали еще несколько книг Грина. В 1948–1953 годах в Советском Союзе шла борьба с западными тенденциями, и произведения писателя вновь попали под запрет, однако после смерти Сталина их стали издавать миллионными тиражами. А в 1960 году Нина Грин вернула себе дом в Старом Крыму и открыла там Музей Грина. Через 10 лет в их квартире в Феодосии на улице Галерейной, 10, также появился литературно-мемориальный музей.
Советский художественный фильм-сказка «Золотой ключик» (1939), режиссёр Александр Птушко
Советский художественный фильм-сказка «Новый Гулливер» (1935), режиссёр Александр Птушко
Феминизм в советских мультиках — «Кот, который гулял сам по себе», «Большие неприятности» и другие
Синий Жук — это ещё кто такой?! 5 фактов о супергерое нового блокбастера
История и книги Дианы Уинн Джонс — писательница, подарившей нам «Ходячий замок» и другие сказки
Зонтики, котелки, трубки — и другие образы-стигматы Рене Магритта
Главный фильм основателя всей кинофантастики — «Путешествие на Луну» (1902)
8 малоизвестных фильмов о недружелюбных пришельцах — трэш, угар, низкий бюджет и изобретательность
Классика фантастики — Альфред Бестер. Тигр! Тигр! (Моя цель - звезды)
Бегущая по волнам. СССР-Болгария, 1967. Режиссер Павел Любимов. Сценаристы Александр Галич, Стефан Цанев (по мотивам одноименного романа А. Грина). Актеры: Савва Хашимов, Маргарита Терехова, Ролан Быков, Евгений Фридман, Наталия Богунова, Олег Жаков и др. 15 миллионов зрителей за первый год демонстрации.
Александр Грин (1880-1932) – очень трудный для экранизаций автор. Как правило, все киноадаптации его романтических произведений подвергаются резкой критике ортодоксальных поклонников творчества и «гриноведов».
Поэтому нужно отдать должное смелости режиссера Павла Любимова (1938-2010) рискнувшего экранизировать один из самых «культовых» романов Александра Грина – «Бегущая по волнам»…
Как только фильм «Бегущая по волнам» вышел на экран, он немедленно стал источником горячих споров зрителей и кинокритиков.
К примеру, литературовед Владимир Турбин (1927-1993) упрекал экранизацию в тяжеловесной многозначительности (Турбин, 1969: 110-111). Турбин В. Александр Грин, его права, его обязанности // Экран 1968-1969. М.: Искусство, 1969. С.110-111.
А кинокритик Юрий Ханютин (1929-1978), напротив, поддержал авторов фильма, не пошедших по пути «добросовестно послушных, уныло-похожих экранизаций» (Ханютин, 1967: 62). Ханютин Ю.М. За Несбывшимся // Искусство кино. 1967. № 8. С. 59-62.
После довольно успешного кинотеатрального проката «Бегущая по волнам» отправилась на телеэкран, но через несколько лет попала под запрет. Он был связан с тем, что один из авторов сценария – драматург и бард Александр Галич (1918-1977) в первой половине 1970-х эмигрировал на Запад…
В итоге «Бегущая по волнам» была "временно изъята из действующего фильмофонда" и стала доступной массовой аудитории только спустя какое-то время (но уже без фамилии А. Галича в титрах) …
Александр Федоров, 2020
…Бушприт моего флибустьерского брига вдруг озарился в ночи таинственным светом. И встревоженный крик вахтенного разбудил команду. Матросы, заспанные, пропахшие ромом и солониной, высыпали из душного кубрика на палубу. Много чего уже на своём веку повидавшие, через многие испытания, передряги и битвы прошедшие, корсары столпились на палубе полукругом, с тревогою в глазах, и с суеверным трепетом в сердцах наблюдая, как по ночному океану от горизонта к носу нашего корабля протянулась, светящаяся призрачным зеленоватым светом, дорожка. …И, как движется по этой дорожке к нашему бригу тёмная точка…
В толпе матросов высказывались версии и предположения, относительно этого явления, одно тревожнее и фантастичнее другого, пока точка, приблизившись, не приобрела очертания …женской фигурки.
«Бегущая по волнам!» — воскликнул кто-то из пиратов!
— «Бегущая по волнам! Бегущая по волнам!» — подхватили остальные. И в голосах их были слышны нотки облегчения. Ведь Бегущая оповещает, предупреждает о грозящей беде. Но …не приводит беду с собою.
Фигурка остановилась чуть левее, впереди нашего парусника, так, что хорошо была видна всем, находившимся на палубе. А она, в свою очередь, видела всех нас. (Впрочем, «остановилась» — не совсем, в данном случае, точное слово. Ибо корабль продолжал идти полным ходом. Тропический пассат надувал его паруса и гнал нашу посудину вперёд. Но и её, как только она остановилась, тот же пассат подхватил, понёс по воде в одном направлении с нашим бригом, раздувая её платье. И относительно нашего борта она оставалась, как бы, неподвижной).
— «Приветствую вас, морские скитальцы!» — братилась она к нам, напряжённо на неё смотревшим и ждавшим, что будет дальше.
«Я пришла, чтобы открыть вам одну важную истину жизни. Она проста. Слушайте, вот она: „Крылья любви — не помеха!“. Постарайтесь запомнить. И донести эту истину всем, кто захочет её услышать»
Матросы стояли молча. И, явно, ждали ещё чего-то, каких-то новых слов, каких-то дополнительных пояснений. Они, конечно же, ничего не поняли. И, мне казалось, что я даже слышу скрип их одеревеневших, заскорузлых мозгов, в тщетных, непривычных потугах осмыслить услышанное. Но девушка, помолчав, лишь добавила: «Вот, собственно, всё, что я хотела вам сказать. Счастливого вам плавания!»
Призрачная дорожка из зеленоватого света отклонилась от носа нашего корабля влево. И Бегущая по волнам легко заскользила по ней мимо нашего судна, быстро удаляясь от нас. «Так запомните! Крылья любви — не помеха!» — оглянувшись, крикнула она уже издали. И растаяла в фиолетовой мгле океанской ночи.
Матросы молчали… Потом, видимо отчаявшись самостоятельно понять услышанное, заговорили вразнобой, ни к кому конкретно не обращаясь: «А что это значит?! –в рот мне фунт гвоздей!» «Как её понимать?! — Тысяча чертей и одна ведьма!» Возгласы эти перемежались восклицаниями, и вовсе нечленораздельными.
«Капитан! А ты что скажешь?!» — прохрипел сиплым пропитым голосом одноглазый боцман, обращаясь ко мне.
…Я уже слышал эти слова. Мне рассказывала об этом девочка из другой реальности. Там, в той реальности, уже нет ни флибустьеров ни парусников. Зато есть сотовые телефоны. трансконтинентальные авиатрассы, персональные компьютеры и интернет. В Интернете, в её блоге, я и прочёл притчу, моралью которой являются слова: «Крылья любви — не помеха».
…Необычная, крылатая девушка хотела обычного женского счастья: мужа, семью, детей… Но человек, за которого она вышла замуж, скоро пришёл к выводу, что спать с крылатой женой крайне неудобно. И стал настаивать на том, что крылья ей …лучше отрезать. И она …позволила это с собою сделать… А ангел, знавший её крылатой, кричал в отчаянии тому мужу: «Что ж ты наделал! Ведь крылья любви — не помеха!»
Я рассказывал матросам эту притчу, а сам, меж тем, думал о другом: «Почему им?! Почему именно им это откровение?! Ведь народ, казалось бы, для того — самый малоподходящий! Они понимают смысл слов: «Ром», «вздёрнуть на рее», «пиастры», «на абордаж», но, скорее всего, уже напрочь забыли смысл слова «любовь». Если они вообще это слово когда-либо знали… И женщины, в их представлении, существуют только двух видов: женщины захваченных ими прибрежных городов, которых можно насиловать. И женщины всех портов мира, которых можно купить.
Но потом, подумав ещё, я понял, что Бегущая по волнам обратилась именно к тем, кому надо. Ведь, если бы она открыла это интеллектуалу, тот, скорее всего, назвал бы это банальностью, и забыл бы. Если б поведала пылкому романтику, тот, может быть, написал бы об этом в книге. Но многие ль её прочли бы?! Чтение книг — привилегия тех же интеллектуалов, по преимуществу. А простые, безграмотные матросы, мало что поняв из услышанного от Бегущей по волнам, будут рассказывать эту историю, и то, что она сказала, по всем кабакам, во всех портах тех стран и континентов, куда их занесёт судьба. И те, кому они это будут рассказывать, может, тоже мало, что поймут. Но запомнят. И расскажут другим. Ведь это сказала Бегущая по волнам! А её следует слушать! И разнесутся эти её слова через матросскую молву и скитания по всему миру. И …кого-то остановят. От посягательств на чьи-то крылья…
И …похоже, Бегущая по волнам лучше меня знала тех, к кому обращалась. Потому что, среди всеобщего молчания, кто-то из матросов проронил вполголоса, видимо, озвучив то, что он думал про мужа, лишившего женщину крыльев: «Эх! Дураку, видать, досталась»….
Сергей Сунгирский
