Сообщение о принятом решении ликвидировать ферму по разведению лошадей мезенской породы вызвало в моей душе негодование. Эти животные довольно неприхотливы. В тоже время, они великолепно вписываются в реалии русского севера. Мезенки способны проходить по глубокому и вязкому снегу и топкому грунту. Одинаково хороши как в упряжке, так и в седле.
Ежегодно проходили соревнования, в которых первенствовали представители общества занимающегося разведением лошадей мезенской породы. Название этой организации звучит несколько странновато рыболовецкий колхоз "Север". Казалось бы, при чем здесь лошади? Около тридцати лет назад приняли решение на базе рыболовецкого колхоза в Мезанском районе Архангельской области создать генофондно-племенную ферму. Если вдуматься и отбросить предрассудки, какая разница на основе чего создали дело, призванное приумножить численность уникальной породы. На данный момент в хозяйстве числится 120 лошадей, а всего в России 488.
Сами колхозники выступили с инициативой о ликвидации. Естественно, это вызвано суровыми реалиями. Финансирования просто нет, а без этого фактора занятие таким благим делом просто невозможно. Энтузиазма людей недостаточно. Конюшням нужен капитальный ремонт.
Наверное, будет большим упущением, если все-таки ферма прекратит существование. У меня назрел вопрос. Что же будет с животными? Хотелось, чтобы подключились власть имущие и неравнодушные меценаты.
На Пикабу сижу уже давненько, но так совпало, что данный пост является первым. Решил оформить его по всем правилам сообщества.
Прежде всего, расскажу по пунктам о себе.
Зовут меня Андрей, 27 полных лет, с рождения живу в Архангельске, детство провел в Приморском районе. Роста во мне 178 см, вес колеблется около 70 кг (в основном 67-68). Женат не был, детей тоже нет. Никогда не курил и не курю, к алкоголю равнодушен.
С малых лет увлекаюсь техникой и технологиями, все компьютерное - моя стезя, поэтому не удивительно, что такое хобби стало в дальнейшем и основной работой (айтишник я, а точнее системный администратор). Но, несмотря на это, очень люблю что-то поделать руками, отремонтировать или "скрафтить" (когда-то мастерил всякое из дерева, есть опыт ремонта квартир, электрика, сантехника, всего понемного умею). В последние годы стараюсь держать себя в хорошей физической форме и более-менее правильно питаться, поначалу занимался со штангой и гантелями на дому, недавно вот записался в зал (когда удалось за год похудеть на 20 кг, это было круто). Помимо вышеперечисленного в свободное время как и большинство людей слушаю музыку (различные жанры, в основном рок и электронную), смотрю сериалы, играю игры (больше нравятся одиночные с хорошим сюжетом или с кооперативом), залипаю на YouTube. Нравятся прогулки на свежем воздухе, но не всегда есть компания для них. Вообще, в разные периоды жизни увлекался много чем, так что с темой для разговора, думаю, проблем не будет. А еще могу похвастаться двумя красными дипломами о высшем образовании, хотя это даже не всем работодателям интересно :)
Кого и чего же ищу? Ну наверное прежде всего близкого по душе человека противоположного пола, кого-то, с кем будет интересно и комфортно совместно проводить время, с перспективой на долгие (и здоровые) отношения, примерно своего возраста, без детей. В общении адекватен и честен, хотелось бы того же в ответ. Хорошее чувство юмора также приветствуется (поугарать вместе над чем-нибудь - это классно). Территориально было бы здорово если это будет Архангельск и область поблизости.
По определенным причинам не хочется публиковать свои фотографии в посте (ну и немного смущаюсь, что уж тут поделать :)), но в соцсетях обменяться фото не проблема. Фото на аватарке в профиле, кстати, мое, хоть и проведенное через нейросеть.
Пишите, звоните, высылайте почтовых голубей сюда (есть Telegram и VK): @kamray27
Представляю вам раскрашенные и отреставрированные фотографии Архангельской губернии.
Северодвинск. Николо-Корельский монастырь, 1905 год.
Мне кажется эта фотография идеально бы подошла для обложки альбома, какой-нибудь христианской рок-группы.
Проездная башня Николо-Корельского монастыря в 1907 году до основания посёлка Судострой (Северодвинска).
Николо-Корельский монастырь издавна служил морскими воротами Русского государства: через него пролегал путь русских послов в Европу. Поселение вокруг монастыря послужило основой для современного города Северодвинска.
В 1920-х большевики закрыли монастырь. В 1933 году купала были уничтожены во время пожара. Сейчас появилась информация, что скоро начнутся работы по реставрации монастыря.
Крестьяне села Несь Мезенского уезда. Начало ХХ века.
Соловецкие острова. Вид Соловецкого монастыря со стороны Белого моря, 1906 год.
Архангельск. Околоточные надзиратели 1-й части города Архангельска с оленями на Благовещенской улице, 1915 год.
Околоточный надзиратель – это чиновник низшего звена в городской полиции царской России. Такая должность возникла в еще 1867 году и была упразднена в 1917-м, с приходом к власти большевиков.
Архангельск. Замена телефонных и телеграфных проводов, 1912 год.
Замена телефонных и телеграфных проводов, оборвавшихся в результате обледенения на Набережной Северной Двины. На заднем плане - Успенская церковь. Справа за забором - начало Успенской улицы (соврем Логинова).
Русские крестьяне-поморы Архангельской губернии (в возрасте около 60 лет).
Поморы — самобытная этнографическая группа русского народа, проживающая на побережье Белого и Баренцева морей, а также по северным рекам: Мезени, Печоре, Онеге и Северной Двине.
Архангельская губерния, Мезенский уезд. Село Юрома 1905 год.
Таможенная лодка на Белом море. 1910-е
Архангельск. Псковский проспект, 1899 год.
Первый трамвай в Архангельске.
Отцы города на фоне здания городской думы на углу пр. Троицкого и ул. Полицейской (ныне — ул. Свободы) в день открытия трамвая. Теперь в этом здании размещается медицинский университет. 26 июня 1916 года.
Архангельск. Подготовка к рождеству.
Групповая фотография крестьян.
Коллективный портрет - жители Онеги, Архангельской области, 1910 - 1914 год.
Архангельск. Пожар Смольного Буяна, 1900 год.
Архангельск. Вид с левого берега Северной Двины, 1910 год.
Вид с левого берега на угол улицы (ныне) Урицкого. Справа - Михайло-Архангельский монастырь.
В начале ХХ века железная дорога Москва - Архангельск заканчивалась вот так - причалом, заходившим в Северную Двину. На этом снимке мы видим узкоколейный паровоз (колея 1067мм) серии "В" постройки 1871 г. завода Манинг Вардаль (Англия). Паровозов этой серии на дороге было 12 шт.
Женщины в Архангельской губернии, первая половина XX века.
Архангельск. Набережная возле площади профсоюзов.
Группа мезенских самоедов. 1900-е гг.
Самоеды — общее название ненцев, энцев, селькупов и нганасан (живут в самых северных регионах Архангельской и Тюменской областей и Красноярского края). В каннибализме не замечены...
Архангельск. Улица Полицейская. Катание с горки.
Юный помор, 1906 год.
Колоризация моя.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Все это связано с низкой заработной платой, которая не соответствует майским указам Владимира Путина.
Если вы отучились и пришли на 03 то вас первое время ждет такая зарплата (ниже будут другие квитки, достижения борьбы и наши цели), а не обещанная.
Вот так вот
Согласно майским указам, зарплата врачей должна составлять не меньше 200 процентов от средней заработной платы по региону, а среднего медперсонала — не менее 100 процентов. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата по Архангельской области на октябрь 2023 года составляет70 808,6 рубля. (ставка это чуть более 150 часов, а на деле и за 300 такой суммы не будет у многих)
Для того чтобы получать средства, положенные по закону, среднему медперсоналу приходится работать на нескольких ставках. Зарабатывать деньги, о которых рассказывают в официальных документах, без дополнительных часов — просто нереально.
3) Сотрудники 03 группами по 5-10 человек приходят и пишут заявление на переход на ставку . Реакция начальства вполне адекватна по тексту (правда сотрудников много, а не как указано в тексте) —" Сейчас бригады отрабатывают вызовы в полном составе. Называть открытое обращение сотрудников забастовкой нельзя — согласно законодательству, они на станции скорой помощи запрещены, так как мы занимаемся оказанием экстренной помощи. Есть несколько сотрудников, которые написали заявления на отказ с 1 февраля от работы на дополнительную ставку, это их законное право."
4) Начальство уже начало наказывать возмущенных работников. Нашу забастовку поддержала старший фельдшер, и сегодня, 9 января, главврач попросила ее уйти с должности. Официальной причины такого поступка не назвали. Это крайне несправедливо, и коллектив этим очень возмущен. Мы будем бороться и за ее восстановление (сейчас собирают подписи в ее поддержку) - https://29.ru/text/health/2024/01/09/73101674/
5) Много постов от СМИ, но там ошибочно все пишут про митинги, забастовки и самое главное, что мол все из-за невыплаченных премий, но это не так.
Многие СМИ предложили встретится у разных торговых центров и тд (есть переписки с кучей местных журналистов), но ребята решили так - "Я тут представил. Собираемся мы на улице возле мрв, человек 15. К нам подходят журналисты и начинают снимать, а мы выдвигаем требования по повышению зарплат. Реально митинг, на 15 суток поедем..."
Будут отсняты свои видеообращения и четко выдвинуты условия. Только такие видео будут предложены СМИ, а не их материал, который они могут повернуть в пользу верхушек.
Борьба пошла почти как в фильме Майкла Бэя))
Как-то так
Вот на прочтение + КВИТКИ -
"В местных СМИ окрестили протест работников скорой Архангельска и Новодвинска забастовкой, а кто-то пошел и дальше и произнес слово "Бунт"
Так ли это?
09.01.2024 коллектив работников скорой помощи городов Архангельска и Новодвинска подал коллективное обращения в различные инстанции, с просьбой разобраться в законности производимых выплат среднему медицинскому персоналу .
В 2012-м году наш президент Путин ВВ издал Майские указы, в которых регламентировано проведение доплат среднему медицинскому персоналу до 100% средней по региону. На октябрь 2023 года средняя заработная плата по АО составила 70808 руб по данным РостСтата. В целом такая заработная плата выходит только у тех работников, кто, жертвуя своим здоровьем и общению со своими близкими, работает на 2 ставки. Это в 2 раза больше нормы часов положенных по Трудовому Кодексу.
это на 1,25-1,5. 2 совместительства диспетчерская, бригада.
А ведь наша работа признана вредной. При таком графике очень рано наступает эмоциональное выгорание, что, в свою очередь, может повлиять на общение с пациентом, больным человеком.
Мы полагаем, что когда наш Президент издавал Майские указы - он имел в виду, что средний мед персонал должен получать достойную заработную плату при отработанной норме часов, которой будет хватать на оплату ЖКХ, одежду и питание для всей семьи. Но по факту, отработав на ставку, мы видим в своих зарплjтных ведомостях цифры 32000-39000 ( и это еще без вычета НДФЛ). Даже те сотрудники которые отработали 1,25-1,5 ставки получают не более 45000-55000 рублей.
1,5 ставки с опытом более 5 лет
Стаж 10 + лет данные за октябрь
Ноябрь
Мы допускаем, что при должной бухгалтерии и учете зарплат сотрудников скорой сельской местности (а они получают сельские надбаdки), можно вывести некий средний показатель по скорой помощи близкий к средней зарплате по региону (70808 рублей) и отчитаться наверх, что указы выполнены.
Но условный фельдшер Иванов, получив за месяц на руки "чистыми" 30000 рублей думает о том - купить ли ему продукты для семьи или новые зимние ботинки, так как старые уже пришли в негодность...
Именно поэтому мы решили обратиться в различные инстанции, чтобы они разобрались - выполняются ли Майские Указы нашего Президента по доплатам средним медицинским работникам.
В то же время мы понимаем, что права бастовать мы не имеем. Ни перед собой ни перед больными людmми, которые ждут нас, с надеждой.
Поэтому с 01 февраля текущего года большая часть медперсонала продолжит работу согласно штатному расписанию на 1,0 ставки, чтобы и впредь оказывать помощь всем нуждающимся.
Надеемся на скорейший ответ от компетентных органов.
С Уважением, коллектив средних медицинских работников ГБУЗ АО АОКССМП городов Архангельска и Новодвинска "
"Всю суть нашей забастовки (итальянской) мы описали в официальном обращении к президенту. Сейчас работники СМП активно увольняются с совместительства и остаются работать ровно на ставку, у кого нет возможности работать на ставку, те работают не больше 1,25. Мы делаем это для того, чтобы уронить средний показатель по заработной плате, так как он совершенно некорректен"
"Начальство и люди должны понять, что мы не враги, а просто хотим получить свое. При достойной зарплате на одну ставку мы потом сможем также работать и на 1,5 и тд, но также при достойной оплате переработок. Вообще у нас и так не каждый день все бригады в строю (это при том, что все перерабатывают, а очереди за забором не видно), так что даже не представляю как будет с переходом на ставку. Один выход у начальства - платить как положено (деньги есть)"
Десятки квитков от нескольких десятков человек будут показаны СК (по хорошему еще бы посмотреть квитки 3-го этажа, где начальство).
Рассматриваем вариант увидеть зарплатные ведомости и кто вообще работает (подсказал хороший человек) " Вам (врачам и фельдшерам скорой) нужно постараться "найти" зарплатные ведомости. Вангую у вас на станции вместо условных 100 человек числится 150. Мертвые души пилятся понятно кем. Поднятием ставки это не решить, нужно менять всю "вepxyшку" больничной пирамидки. С огромной долей вероятности "из Москвы" деньги приходят в "полном объеме", а вам остаются крошки и переработка за "мертвые души".
Люблю фильмы, так что ниже такое снова.
"Ты будешь жалеть, что не попробовал, не схватился за возможность, струсил, поленился и убежал. Все умирают, но не все живут по-настоящему. Многие люди предпочитают более «надежные» и «стабильные» варианты. Но это выглядит трусостью. Это как не принять бой, а убежать с поля боя. А потом всю жизнь мучиться сомнениями и стыдом. Да ты ничем не рискнул и не потерял жизнь. Но ты потерял возможность изменить все к лучшему. Ты упустил свою мечту из-за страха за свою шкуру. В жизни всегда есть риски"
Поддержите данный пост, а также делайте что-то подобное у себя на местах, так как зарплата должна быть достойной и ее должно хватать на жилье, пищу, одежду.
В сентябре 1988 года наш электроразведочный отряд Ненецкой геофизической партии в составе трёх бригад неудержимо рвался к берегу Белого моря останавливаясь каждые 5 км для записи вариаций естественного электромагнитного поля Земли. Того самого поля, которое рождает самое прекрасное зрелище в мире – северное сияние. Это же самое поле даёт геофизикам огромное количество информации о глубинном строении Земли, если, конечно, сумеешь её записать и правильно расшифровать.
Вот уже два месяца, как мы с работой пересекали Архангельскую область от моря и до моря: 200 км от Патракеевки до устья реки Нижи.
Для любопытствующих - вот вдоль этой линии мы и шли. Точнее ехали. Если ещё точнее, то где-то шли, а где-то ехали )))
Все уже порядком устали: и люди, и одежда, и палатки с раскладушками, и даже вездеходы к концу сезона начали гудеть как-то устало и натужно. Чем ближе мы подходили к морю, тем меньше вокруг становилось леса, зато болота всё больше и больше напоминали настоящую тундру. Каждые пять километров одна из бригад останавливалась, и в течение трёх-пяти дней вела запись электромагнитного поля на очень большую и страшную станцию под названием ЦЭС-2.
ЦЭС-2 - цифровая электроразведочная станция. Да-да, именно цифровая - запись велась на магнитофонную бобину, после чего обрабатывалась на очень большом компьютере БЭСМ-6.
Остальные бригады проезжали следующие пять километров и тоже останавливались для работы. Иногда станции останавливались рядом для записи контрольных измерений и сверки станций. Так было и в этот сентябрьский день: бригады геофизиков Игоря и Марса встали рядышком на берегу мелкой речушки, а наша бригада промчалась мимо них на север к морю. До моря мы, конечно, не доехали, поскольку до него оставалось ещё около сорока километров, или 8 точек наблюдения, но вместо пяти километров рванули сразу на десять, потому что нас попросили оставить одну точку для оставшейся бригады… И у нас закончился бензин. Обсохли напрочь.
Ну обсохли и обсохли – велика беда. Тем более что до точки-то мы добраться сумели. Тем более что в ближайшие два-три дня должен был прилететь вертолёт с бензином и продуктами. Вот только на вечернем сеансе связи мы задали координаты не этой, а предыдущей точки! А сейчас мы остались без связи, поскольку рация у нас запитывалась от бензинового генератора, а бензин-то и закончился. Ближайшая же от нас радиостанция осталась в десяти километрах к югу, и кому-то явно нужно было возвращаться назад.
На улице шёл противный мелкий осенний дождь: в такую погоду очень хорошо сидеть в палатке, возле пышущей жаром печки и слушать, как стучит дождь по брезентовой крыше. Или пить обжигающий чай из большой кружки, перечитывая «Двенадцать стульев» или «Нечистую силу» Пикуля. Выходить на улицу в такую погоду не хочется. Совсем. Но нужно – ведь в противном случае мы рисковали застрять на этой точке без продуктов и бензина неизвестное время. Кому-то придётся идти.
Вот примерно по таким местам и предстояло идти. Фото сделано южнее, на нём леса побольше, но в целом примерно так всё и выглядело.
Начальник с надеждой посмотрел на меня. Ну оно и понятно: водителя не пошлёшь, он в картах ничего не понимал, сам начальник в картах-то разбирался, но страдал очень необычным недугом – топографическим кретинизмом в запущенной стадии, умудрялся заблудиться в ста метрах от палатки даже при наличии компаса и карты. Оставался только я – студент, комсомолец, техник-геофизик и наконец, просто очень хороший человек. Глубоко вздохнув, я сказал:
- Яков Карлович, давайте карту. Пойду я.
Сложив карту в планшетку, а завёрнутые в полиэтиленовый пакет спички в карман, я вышел из палатки. Дождь на улице лил всё также уныло и монотонно, явно не желая прекращаться.
Ходить по болоту тяжело, в этом можно быстро убедиться, стоит только раз пройтись по нему километра два. Ноги всё время вязнут, так что каждый шаг сопровождается громким чавканьем, с которым сапоги выдираются изо мха, при этом всё время приходится смотреть в землю, чтобы случайно не влететь в промоину – няшу. Но ходить по насыщенному дождём болоту хуже в несколько раз: приходится практически всё время идти по колено в воде, разлитой поверх болота. Так что первые пять километров до реки Нижи я шёл около двух часов. Берега её густо заросли лесом, и это вносило приятное разнообразие в окружающий унылый пейзаж. К этому времени я уже здорово промок, а в лесу можно было бы развести костёр, немножко обсушиться и отдохнуть, с комфортом посидев на какой-нибудь валёжине.
Ещё одно болото. Ничуть не хуже остальных.
Неожиданно я заметил здоровенный, штабель брёвен на краю леса, и направился к нему. Ничто так не привлекает внимания в тайге, как следы человеческой деятельности. Особенно там, где их встретить никак не ожидаешь, ведь вокруг на десятки, а то и сотни вёрст можно встретить лишь редкие охотничьи избы, да и то большей частью заброшенные. Штабель брёвен оказался густо заросшим мхом и даже мелкими деревцами, верхние брёвна рассыпались в труху, зато в нижней части штабеля нашлась вполне неплохая ниша, в которой можно было спрятаться от вездесущего дождя. Я забрался в нишу и растянулся на брёвнах. Интересно, кто, зачем и в какие годы заготовил этот штабель дров? Как его собирались вывозить, ведь до ближайшей деревни отсюда не меньше сорока километров. И самое главное – почему его забросили? Вопросы, вопросы...
Тут я заметил бутылку, засунутую в щель между брёвнами, и вытащил её наружу. В 80-х годах в Союзе было не такое уж большое разнообразие бутылок: зелёные винные, водочные, пивные «чебурашки» да «бомбы» из-под шампанского. А эта бутылка была очень необычной – тёмного стекла и с рифлёной сеточкой в верхней части. Ни разу в жизни мне не доводилось видеть подобных. Только много лет спустя, разглядывая в Интернете советские плакаты 30-х годов, я наткнулся на свою бутылку, изображённую на рекламе томатного сока. Вот так получается, что сидел кто-то на том же самом месте, что и я, пил томатный сок из бутылки, а потом засунул её между брёвен, где и нашлась она спустя 50 с лишним лет.
Вот эта бутылка, прямо копия той, которую я нашёл. Только без этикетки.
Бутылку я засунул себе в карман и отправился дальше. После болота пройти по лесу было одно удовольствие. Правда недолгое – путь мне преградила речка Нижа. И шириной то она была всего метра полтора-два, но настолько густо заросла по берегу мелким кустарником, что перепрыгнуть её было практически нереально, только переходить вброд. Зная коварство болотных рек, я уверенно раскатал болотные сапоги, смело вступил в воду… И ушёл в неё по грудь!
Из речки я выбирался минут десять – за скользкие от дождя ветви тальника и траву зацепиться было практически нереально, да ещё и залитые водой раскатанные болотники добавляли к моему весу лишних килограмм 30, мешая выбраться на берег. Наконец мне удалось зацепиться за какой-то крепкий корень и выкарабкаться из воды. Было жутко холодно, но мои спички безнадежно размокли в кармане, бутылка выскользнула из кармана и отправилась в путешествие к Белому морю. Хорошо хоть с картой ничего не случилось – офицерский планшет сохранил её в целости и сохранности.
Меня начало потряхивать от холода: всё же сентябрьские купания как-то не входили в мои планы. Поскольку спички размокли, а зажигалки в то время в обиходе практически не использовались, то костёр было не разжечь и у меня оставался один единственный вариант не замёрзнуть – двигаться. Наскоро отжав одежду, я отправился дальше – мне оставалось пройти ещё пять километров по чистому болоту.
А вот классическая няша на переднем плане. Так сказать для иллюстрации, по какому жидкому асфальту я шёл )))
Это новое болото оказалось ещё более мерзким: всё в длинных проплешинах чёрной торфяной жижи, которые постоянно приходилось обходить, потому что в мои планы не входило выбираться ещё и из болотины. Сколько же лишних километров я накрутил! Наконец вдали показались палатки – мне всё же удалось добраться до цели. Я зашёл в ближайшую палатку – так и есть, геофизики резались в преферанс.
— Это что за кикимора болотная? – взглянув на меня, рассмеялся Игорь. – Откуда ты выпал?
Мне выдали сухую одежду, налили горячего чая и пять капель технического спирта. Как сказал Марс: «Не пьянства ради, здоровья для!» Да и честно сказать, употреблять этот напиток, настоянный на резиновых сапогах и с лёгкой ноткой машинного масла можно только в самых крайних случаях.
Потом был сеанс связи, на котором мы передали координаты своих лагерей и заявку на бензин, после чего засели за преферанс. Пулька сама себя не распишет.
Палатка Марса изнутри. Вместе с не очень довольным хозяином.
На следующий день вовсю светило солнце, было тепло и даже немножко обидно. Зато погода лётная. Уточнив на утреннем сеансе связи, что вертолёт готовится к вылету, мы отправились готовить вертолётную площадку. Ну, как готовить: выбрали на болоте более-менее сухое и открытое место, воткнули белые флажки по квадрату 20 на 20 метров, вытащили приготовленные к отправке рабочие материалы (магнитофонные бобины с записью вариаций электромагнитного поля Земли), пустые бочки из-под бензина и стали ждать борт. И тут, неожиданно выяснилась одна неприятная вещь: на фоне по-осеннему яркого и пёстрого болота ни флажков, ни бочек не было видно!
Стандартная вертолётка. Фото из другого сезона, но всё то же самое - пустые бочки, флажки и граждане ожидающие.
- Марс, у тебя ракетница есть? – поинтересовался Игорь.
- Ракетница-то есть, да ракеты к ней кончились, - хмыкнул Марс. – Сам же на день рождения выпрашивал пострелять. Ладно, будем надеяться, что нас заметят.
Не заметили. Прилетевший вертолёт кружил километрах в двух от лагеря, в тщетных попытках отыскать его. То ли штурман молодой попался, то ли где ошибка при передаче координат, ясно одно – нас не видят. Покружив над предполагаемым местом лагеря, вертолёт развернулся и ушёл в сторону моря.
Больше всех разволновался рабочий Игоря Ваня Саенко. Он бегал вокруг нас, размахивал руками и постоянно спрашивал:
- Что делать-то? Что делать-то?
- Надо какой-нибудь красной тряпкой размахивать, - ответил Игорь. – Ваня, у тебя есть тряпка?
Ваня на минуту задумался, а потом выдал:
- У меня трусы красные есть, подойдут?
- О, трусы они точно увидят! – с трудом сдерживая смех, сказал Марс. – Тащи бегом!
В это время послышался гул вертолёта – лётчики долетели до моря и теперь возвращались точно по координатной сетке на карте к нашему лагерю. Ваня выскочил из палатки с красными трусами в руках и начал отчаянно размахивать ими в воздухе. Видимо, всё же это помогло, поскольку вертолёт практически сразу бухнулся на площадку. Мы разгрузили груз, предназначенный Игорю и Марсу, после чего я забрался в вертолёт и отправился в свой лагерь уже по воздуху.
Ну и по традиции - сам автор рассказа. Ещё усатый и с хариусом в руках на речке Койде.
Ну и карта тех мест, где происходили события. До сих пор помню практически про каждую точку на маршруте.
Вообще этот сезон был очень необычный. И вот даже не знаю, то ли про весь сезон сразу рассказать, то ли вот такие короткие истории писать? Буду благодарен, если подскажете.
@FritzNeuer, почему-то сразу вспомнилась именно эта история, когда Вы просили о необычном и загадочном написать, она хоть и не самая загадочная, но довольно необычная.
Работу на любом участке всегда начинают топографы, и они же первыми заканчивают свою работу. Когда мы с профессором Родионовым прилетели на Малошуйку, то топоработы на участке были практически завершены, поэтому двое рабочих перешли ко мне в бригаду. С одним из них - Колей Беляем, я уже работал, а у второго, Петрухи Цыгана, опыта работы в геофизике было, пожалуй, побольше чем у меня в то время.
Наша бригада возле станции: я стою на заднем плане, слева Толик Анин - балабол и бывший мореман, Александр Николаич со своим дрыном и Петруха Цыган.
На самом деле он не цыган, а настоящий итальянец, не очень удачно приехавший с отцом на Украину в гости к родственникам. Отца неожиданно свалил инфаркт, и шестилетний Петруха попал в детдом. Вышел он оттуда вполне оформившемся хулиганом и бичом, который болтался по всей стране, пока не осел в городе Новодвинске. Уезжать на свою первую родину не хотел, хотя такая возможность у него была – всё же он имел редчайшее в Советском Союзе двойное гражданство. Но что-то я отвлёкся…
Итак: первым делом к работе нужно подготовиться: зарядить аккумуляторы, промерить провода и проверить катушки для приёмной и питающей линий, ну и лыжи нам с профессором подготовить. Правда, Александр Николаевич от лыж отказался.
- Боюсь, не выдержат они меня, – с подозрением глядя на лыжи, сообщил он. – Я уж лучше пешочком пройдусь. После чего вырубил себе здоровенный посох, чем сильно обрадовал население лагеря.
- Ты, Николаич, этим дрыном бойцов посильнее гоняй, чтобы не расслаблялись! – ржали мужики.
Первые дни, как обычно, прошли как попало: я учился работать на станции, рабочие учились правильно раскладывать провода квадратом 50 на 50 метров, Беляевский пёс Тарзан учился на запутывать разложенные провода – в общем, весело было всем. Примерно в это же время мои рабочие разгадали природу одной из магнитных аномалий. А дело было так: Разматывая катушки, рабочие углубились в лес.
Мы с Александром Николаевичем в ожидании рабочих установили станцию на сугроб, я включил её на прогрев – всё же электроника зимой не любит работать и норовит вырубиться в самый неподходящий момент.
Делаю вид, что работаю. А вообще, сидеть полчаса в сугробе, пока у тебя за спиной чай пьют так себе удовольствие. Хотя мне предлагали костёр под стулом развести, юмористы.
Профессор пошёл разводить костёр, поскольку сидеть на каждой точке приходилось по полчаса, пока я не проведу все замеры. А за полчаса можно и чайку попить, и даже пожевать что-нибудь.
Чай в поле - святое!
Удивлённо переглянувшись, мы с профессором отправились в лес за рабочими. Метрах в 20 от профиля посреди леса стоял огромнейший двигатель, сильно проржавевший и замшелый. Видать в 40-х годах, а может и раньше, здесь был лесоповал, и мы наткнулись на заброшенную мехмастерскую. Железа вокруг наверняка много разбросано, только всё давно в мох ушло, пни под снегом не видно, а на месте лесоповала вырос вполне хороший лес. Вот и нашлась первая аномалия. Ну, в любом случае не зря поработали!
А в лагере праздник – Найда, собака нашего водителя Каскадёра ощенилась, принесла шестерых щенят: двух белых, двух чёрных и двух пестреньких. Прям на любой цвет и вкус. Пока щенята мелкие, живут у Каскадёра в палатке под нарами, а мужики таскают «мамочке» всякие вкусняшки и пытаются поглядеть на малышей, но Найда никого к ним не подпускает. Хотя от вкусняшек не отказывается.
Найда со своими щенками. Тут они уже подросшие и не все, парочка чёрных где-то болтается.
Магниторазведчики, топографы, начальник отряда закончили работу и засобирались домой. Александр Николаевич тоже засобирался:
- Ты, Дима, без меня работать сможешь, а я староват уже для таких приключений, - прогудел он мне на прощанье.
Предотъездная суета накрыла лагерь: граждане улетающие собирают свои вещи, я принимаю у начальника продуктовый склад, попутно прикидывая, что из продуктов нужно заказать, чтобы не протянуть ноги в следующем месяце, поскольку продуктов в лагере остаётся мало. Ко мне в бригаду напросился ещё один рабочий – Толик Анин, так что на Малошуйке остаётся всего 5 человек и целых 7 собак, и я совсем не уверен, что это хорошая пропорция…
Холодным декабрьским днём 1991 года я сидел в Токшинской геофизической партии и разбирал летние полевые журналы: проверял на ошибки, пересчитывал контрольные точки, в общем занимался очень нужным, но при этом жутко нудным делом. Вдруг в командирской комнате раздался телефонный звонок. О чём-то переговорив, старший геофизик партии Ювеналий Палыч вышел из комнаты и спросил:
- Дима, ты ЗСБ когда-нибудь занимался?
- Слышать слышал, но никогда не делал, даже на практике, - честно признался я.
- Ну и хорошо, поедешь делать ЗСБ на Малошуйку с профессором Родионовым, там и научишься. Кстати, он скоро должен подъехать, пообщаешься с ним - по-отечески улыбнулся Палыч и ушёл обратно в свою комнату, а я начал, громко скрипя мозгами, вспоминать курс электроразведки.
Итак, что такое ЗСБ и с чем его едят? Это один из многочисленных методов электроразведки, т.е. изучения глубинного строения земли с использованием электричества. Метод частотный, и как любой частотный метод, основан он на том, что токи разной частоты уходят в землю по-разному: чем ниже частота - тем глубже зондирование. Я ещё никого не замучил умными словами? Самый главный плюс метода в том, что не нужно в землю электроды запихивать, поэтому его можно совершенно спокойно зимой делать, а минус – зимой холодно на улице работать.
В то время Токшинская партия ютилась вот в таком жилом балке. Фото из интернета, но балок - практически копия нашего.
Через некоторое время начальство укатило по своим начальственным делам, а я отправился на обед, а когда вернулся, то застал у дверей партии очень впечатляющую личность. Огромный, бородатый и завёрнутый в необъятный тулуп мужик. Больше всего он напоминал ямщика, неожиданно выпавшего в наше время прямиком из пушкинской «Метели».
- Мне нужен кто-нибудь из начальства, – произнёс «ямщик» густым басом.
Начальства пока нет, так что придётся подождать, – ответил я, подумав про себя: «Вот ведь припёрся какой-то хрен, сиди тут с ним, а сейчас ещё профессор подойти должен». В партию время от времени приходили самые разные люди в поисках работы, так что ещё один пришедший меня нисколько не удивил. Время шло, профессор не появлялся, начальство тоже. «Ямщик» спокойно сидел на стуле, разглядывая развешенные по стенам карты, и я решил с ним переговорить.
- А Вы, собственно, по какому вопросу? – спросил я. – Может я чем помогу.
- Видите-ли, – степенно ответил «ямщик», – я профессор Родионов, и у меня назначена здесь встреча с геофизиком, с которым мы будем работать на Малошуйке.
Подобрав челюсть с пола и изобразив радостную улыбку, я пробормотал:
- Профессор Родионов? Александр Николаевич? Так я же Вас и жду!
Александр Николаевич Родионов. Здесь он уже на участке возле своей станции, одет практически также как в день нашей встречи.
Александр Николаевич привёз с собой из Ленинграда новую экспериментальную геофизическую станцию «Роса». По тем временам она смотрелась очень круто: измеритель и генератор на микросхемах, электронное табло вместо стрелочного прибора. Да и вес у неё был всего килограмм пять – как человек, поработавший на цифровой электроразведочной станции ЦЭС-2 (2 стойки весом по 70 кг плюс магнитофон для записи измерений под 30кг), я этот факт оценил очень даже положительно. Правда, как в старом анекдоте, станция-то прекрасная, да батарейки к ней оказались весьма увесистыми – одна только 70-вольтная батарея ГРМЦ-69 для измерителя весила около 15 кг, да для генерации тока использовались 2 батареи серебряно-цинковых аккумуляторов весом под 20 кило. И всё это мне предстояло в одиночку таскать по лесу во время работы! Но до работы было ещё рановато – сначала предстояло к ней подготовится.
В столярной мастерской экспедиции мы заказали 2 ящика для переноски аккумуляторов, после чего я отправился в отдел труда и заработной платы узнать про расценки на предстоящие работы. Там, глубокомысленно почесав в затылке, мне сообщили, что подобных расценок у них нет, поскольку экспедиция никогда не занималась ЗСБ. Поэтому флаг мне в руки, СУСН в зубы – и вперёд, рассчитывать расценки самостоятельно. Вот так, легко и непринуждённо, я познакомился с укрупнёнными сметными нормами, а также с бухгалтерами и трудовиками, которые, проходя мимо моего заваленного справочниками стола, тихонько шептали:
- Ничего-ничего, молодой ещё, справишься…
И я действительно справился, хотя до сих пор не понимаю, как мне это удалось без валерьянки, валидола и кофе, который в то время был жутко дефицитным напитком. Всё-таки до эпохи «Пеле» оставалось ещё года два.
А потом наступил Новый год, столяр Макарыч сваял шикарные фанерные ящики для аккумуляторов с ручками для переноски, я дописал смету на производство опытных работ методом ЗСБ, верховное экспедиционное начальство дало своё веское «добро» и всё заверте...
Я носился по складам получая бензоэлектрический генератор, лыжи, спальники, рабочую одежду и продукты. Если с одеждой, лыжами и прочим железом всё было в порядке, то с продуктами в январе 1992 года было, прямо скажем, не очень. Более того – хреново было с продуктами, и не только на складах, но и в магазинах. В итоге меня всё же снабдили парой мешков вермишели, несколькими ящиками консервированного борща, да тушей оленя, которую я порубил на куски прямо за домиком партии, вызвав сильный ажиотаж у местного собачьего населения.
Перед самым отлётом на Малошуйку ко мне прибежала экспедиционная фельдшерица с большими глазами и здоровенным пакетом лекарств в руках.
— Это Вы на Малошуйку летите? – спросила она, влетая в комнату. – Похоже у Вас там эпидемия дизентерии на участке, все рабочие жалуются на понос. Вот лекарства, но готовьтесь вывозить рабочих в случае опасности!
Несколько обалдев от открывающихся перспектив, мы с профессором упаковали лекарства и отправились в аэропорт Васьково, где нас уже ждал вертолёт.
История у меня получается длинная, поста на 3-4, ну никак она короткой не получалась. Так что ждите продолжение. Постараюсь сильно не затягивать. От вас, как всегда, жду критику, вопросы и пожелания.