Строительство мировоззрения, как и строительство здания, требует множества точек опоры. Пока строится дом, точками опоры служат подпорки, временные колонны и строительные леса. Пока строится мировоззрение, точками опоры являются внешние авторитеты. Это те люди, которых человек он избирает себе примерами для подражания, избирает своими учителями.

Человек ищет учителя по образу и подобию своему, с теми же шрамами и рунами на душе, что и у него самого. Легко назвать учителем того, кто способен рассказать твои же мысли, только в его устах эта мысль подобна могучему дереву - законченное и крепкое следствие долгого роста, в то время как твоя мысль только начала прорастать, как росток из семени. Легко брать пример с того, кто давно идёт по той же дороге, на которую недавно вступил и ты.

В поиске авторитета нет ничего такого, что унижало бы нас, наоборот, но сама наша эпоха воинствующей демократичности и неприятия никакого даже намёка на авторитаризм вынуждает меня писать - да, в том, чтобы искать авторитет для себя нет ничего такого, что унижало бы нас. Более того - когда человек ищет вожака своей стаи, то это ещё не говорит о том, что он хочет раствориться в толпе единомышленников. Всё зависит от того, что это за стая, какие у неё цели. Молодой Аристотель пришёл к Платону не как молодой хулиган к главарю банды с просьбой принять его. Он пришёл как ученик к учителю, пришёл за знаниями и мудростью, чтобы потом сказать "Платон мне друг, но истина дороже." Это слова ученика, который больше не нуждается в учителе. Но уважительное отношение к учителю у Аристотеля осталось, о чём говорит его высказывание о том, что учителя почтеннее родителей, "потому что родители дают только жизнь, а учитель - достойную жизнь".

Были учителя и у меня. Прискорбно, но далеко не всегда я мог потом сказать, перефразируя Аристотеля, что истина мне, конечно, дороже, но Платон мне друг! Одни учителя не хотели отпускать, а хотели быть гуру. Другие были слишком самолюбивы и оскорблялись несогласием с моей стороны. Но спасибо им на том, что они способствовали моему развитию. Плохой конец книги не всегда сводит на нет всё хорошее, что было в начале и середине её.

Одним из таких учителей был мой преподаватель, вёл несколько предметов. Это был высокий, нервный мужчина средних лет с недовольным лицом и резким голосом. При всём его внутреннем напряжении вёл он себя развязно и немного агрессивно. В то же время его лекции пронимали, впечатляли. Было видно, что он говорит не по-казённому, не по-писанному, а от сердца, искренне. Что мне не нравилось что в школьных учителях, что в университетских преподавателях - это сухость голого функционала, заученность материала, в котором нет искры страсти. Как говорил Ницше, "Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью — и ты узнаешь, что кровь есть дух". Так вот, в большинстве преподавателей я не чувствовал духа. Нет, это были почти всегда достойные, образованные и компетентные люди. Они знали предмет и знали учебники. Но мне нужно было нечто другое. Этот же рассказывал об психотерапии и экзистенциальной философии, опираясь на собственный опыт и собственные убеждения, жёстко рассказывал о выборе, который никто за нас не сделает и всё в этом роде. Слова "ощущать авторство своей жизни" на одной из лекций что-то повернули в моём сознании, словно по заклинившему механизму врезали кувалдой и он наконец провернул тугую шестерёнку. В тот момент я понял, что не являюсь автором своей жизни и что теперь мне нет дороги назад. Механизм заработал, революционная обстановка в моём внутреннем мире дошла до своего пика, гроздья гнева набухли и лопнули, разрушив основания старого мира.

"Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим —

Кто был ничем, тот станет всем!"

Какой же человек нуждается в такого рода учителе? Как правило, это человек с внутренними противоречиями. В душе его борются несколько начал и на просторах его сердца бьются... нет, не ангел с демоном, а, скорее, старое и новое, привычное и желаемое. Новое всегда слабее старого, новое страшит и не вызывает доверия, но старое дряхлеет, старое обрыдло и опротивело до тошноты, до рвоты. Такой расклад ещё не означает, что новое обязательно победит. В масштабах общества - наверно да, революция рано или поздно случится и старые порядки падут. Но отдельный человек не в такой степени подчиняется законам политэкономии и потому старое может навсегда сковать человеческий дух, как лёд рыбку. Революция может и не произойти, сгустившиеся тучи не разродятся грозой, гром не грянет и очищающая буря не пронесётся над миром. Во внутреннем мире человека не всё так прямолинейно и предсказуемо, как в природе - этот мир больше подчиняется законам мифа, а не законам физики. Там гром не грянет, если божественный громовержец не запряжёт свою колесницу черногривыми скакунами и их багровые копыта не загрохочут в небесах... Стихию социальной бури седлает и направляет революционер. А стихию в душе человека может оседлать и направить только понимание истины, личной истины... Личная истина - это персональный план по нашему собственному развитию, нашим целям и смыслам. Он является нам ослепительной вспышкой инсайта, когда мы понимаем - что нам нужно и как к этому идти. Чаще всего это понимание приходит к человеку во время общения с учителем.

Более того - в тот момент учитель может стать олицетворением этой личной истины. Это приводит к определённому искажению восприятия этого человека, он становится окружённым особой лучезарной аурой, через которую уже не проходит никакая критика. К учителю начинает испытываться совершенно особенная форма влюблённости, в которой есть нечто религиозное... Мы смотрим на Него как на Того, кто открыл нам Истину. Нам невыносимо Его возможное несовершенство, потому как это кидает тень и на Истину, озарившую и так изменившую нашу жизнь. Так же нам невыносима самая мысль о потере своего Учителя, так как без Него наша личная Истина теряет свой смысл... Обычно это бывает в том случае, если до встречи с Учителем мы были очень одинокими, несчастными и недовольными собой людьми. Разумеется, хороший учитель не примет корону, который ему в поклоне предлагает такого рода ученик, а постарается донести следующее...

Важно понимать, что личная истина живёт лишь в нас самих, а наши учителя это те, кто помог нам отыскать (или выстроить) эту личную истину. Не более. К тому же она должна меняться по ходу нашего собственного изменения, ведь иначе мы вырастем из неё, как из детской одежды. Как только мы берём от учителя всё, что нужно нашей личной истине на данный момент, то и ученичество наше заканчивается и пришло время для вашего варианта слов Аристотеля. В лучшем случае учитель и ученик становятся соратниками, коллегами или друзьями.

...

Из статьи "Иллюзия эгоцентризма" (часть 2, "Идея авторитета"): "Я рискну утверждать, что человеку жизненно необходим авторитет в период становления для правильного развития психики, для возможности в будущем преодолеть эгоцентризм и стать зрелой личностью. Ребёнок и подросток должны иметь точку опоры, и точкой этой является для них именно авторитет – референтная группа, авторитетный взрослый, которые будут для ребёнка и подростка трансляторами истины. По ходу развития личности авторитет продолжает играть большую роль в жизни человека, но он постепенно превращается из персонифицированного (отдельный человек: старший товарищ, вождь, учитель, кумир и т.д.) в абстрактный идеальный образ, как правило, выстраданный и очень глубоко понимаемый самим человеком. Т.е. в пору созревания личности, в пору ученичества человек должен иметь внешний персонифицированный авторитет, в период обретения психологической зрелости авторитет становится внутренним абстрактным."

Б.Мединский

27.10.2021

https://vk.com/borismedinskiy

Само понятие “наказание” для меня всегда было абсолютно неприемлемым.

Причём я оцениваю его уже с обеих сторон, – со стороны ребёнка и со стороны мамы разновозрастных детей.

Когда я была ребенком, я регулярно наблюдала детей, которых воспитывали авторитарные родители, применявшие наказания и давившие авторитетом. Обычно это были те дети, которых родители абсолютно не знали. При родителях, в семье они вели себя одним образом, а как только попадали за пределы семьи, их сносило. Их особенно было видно в детских лагерях или на выездах вне школы. Они нарушили абсолютно все правила, причём делали это действительно настолько незаметно, что воспитатели и учителя не успевали ничего понять.

Привыкшие к наказаниям, они умели обойти все преграды и всё равно сделать, как им надо. Эти дети хорошо знали, что такое “наказание”, поэтому в ситуации, когда наказание скорее всего не последует, их сносило.

Само слово “наказание” мне претит, потому что в его сути лежит исполнения родительской власти. Когда вы говорите ребёнку, что он будет наказан, на мой взгляд, вы лишаете его личности, прав, показываете, что его жизнью распоряжается другой человек, - вы.

Совершенно иной смысл носит понятие ответственности. Когда ребёнок нарушает какие-то границы, которые вы определили, он должен знать, что будут последствия. И последствия должны иметь прямую взаимосвязь с поступком. Если ребёнок от злости раскидал по дому кедровые орехи, он должен услышать от мамы, что, к сожалению, орехов он сегодня больше не получит. И это не наказание, это последствие его поведения.

Если за разбросанные орехи вы запретите ему смотреть мультики, это не будет последствием поступка. Связи между орехами и мультиками нет. Это будет ваше исполнение власти.

Условная любовь мешает нам принимать независимые решения. Она заставляет нас постоянно оглядываться на окружающих в поисках одобрения наших действий. Это лишает нас опыта, иногда плохого опыта, но опыта, который мог бы нас чему-то научить. Но что, если окружение, на которое мы оглядываемся, действительно знает лучший путь к счастливой жизни? Может, тогда отказаться от своих желаний – не такой уж и плохой выбор?

Чтобы ответить на этот вопрос, я хочу рассказывать вам историю Романа (имя изменено), которая на первый взгляд может показаться далёкой от темы условной и безусловной любви к себе.

Роман учился в медицинском институте и параллельно увлекался ставками на спорт. При этом он был достаточно осознан в своём увлечении: он ставил только на хоккей (потому что разбирался в нём), следил только за отдельными командами, установил и придерживался строгого лимита средств. Так со временем ставки превратились для Романа в небольшой источник дополнительного дохода.

Ко мне Роман обратился, когда заметил навязчивость мыслей о ставках. Вот как он это описывал:

– Я прихожу в спортзал, бегу по дорожке, и в то же время думаю: «А может разобрать последние матчи?» В такие моменты я начинал чувствовать себя как конченый лудоман. Как мне избавиться от этих навязчивых мыслей?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно для начала поговорить о том, почему люди вообще увлекаются ставками. Обычно есть три причины, которые мы с Романом стали последовательно проверять.

Первая причина – эмоции азарта. Когда в жизни человека не хватает (или просто нет) источников положительных эмоций (друзей, близких, любимой работы), он обращается к игре, как к простому и доступному источнику. Похожим образом утроен психологический механизм зависимости от любых наркотиков – если жизнь кажется мне «серой», наркотик сделает её «цветной» (что, конечно, только иллюзия).

К Роману эта причина не относилась, потому что он вёл достаточно насыщенную жизнь: учёба, которая ему нравится, любимая девушка, друзья и спорт. Он не жаловался на недостаток счастья за пределами ставок, поэтому мы вычеркнули эту причину.

Вторая причина – желание заработать и разбогатеть. От этого страдают люди, которые не понимают схемы работ тотализаторов и игровых автоматов «казино всегда в выигрыше». Они играют с постоянной надеждой отыграться, пока не оставляют все деньги в игре.

Роман с самого начала сказал мне, что никогда не хотел «разбогатеть» на ставках, его даже откровенно смешили люди, которые пытались ставить большие суммы и «отыгрываться». Роман любил медицину и искреннее мечтал стать врачом, а ставки рассматривал как небольшую финансовую поддержку в период студенчества. Этот вариант мы тоже вычеркнули. Однако перед этим я спросил Романа о том, что его так привлекает в ставках, на что он ответил:

– Мне нравится чувствовать, что я хорошо в чём-то разбираюсь. Мне нравится ощущать себя профессионалом.

Наконец, третья причина – психологический перенос. У человека может быть невротическое убеждение, обычно связанное с его детством и семьёй, которое он пытается в том или ином виде перенести на игры.

Методом исключения мы пришли к тому, что вероятнее всего причина навязчивости в психологическом переносе. Оставалось понять, в чём именно заключается невротическое убеждение. Чтобы в этом разобраться, мы с Романом стали обсуждать его детство.

Как оказалось, Роман должен был не просто стать врачом, а врачом в четвёртом поколении. При этом на Романа не оказывалось никакого давления, он сам искреннее восхищался своим отцом, который отлично выполнял свою работу. Однако определённые проблемы возникали с образом отца.

Отец Романа не раз говорил, что не хочет, «чтобы все думали, что мой сын блатной». Именно поэтому он часто ругал Романа за малейшие ошибки и предъявлял к нему особенно высокие требования. Отец не осуждал его увлечение ставками, но относился к этому несерьёзно, несмотря на относительные успехи. Всё это не мешало Роману идеализировать отца, на которого все окружающие смотрели с восхищением.

Как говорил мне сам Роман:

– Моя жизненная позиция на 90% состоит из позиции отца.

Больше всего в жизни Роман хотел, чтобы отец его уважал, при этом он знал, что единственный способ достичь этого – соответствовать его представлениям о жизни. Ставки в эти представления не входили. Тут мы и наталкиваемся на два противоречивых убеждения:

– Я хочу быть профессионалом.

– Мой профессионализм должны оценить по заслугам окружающие.

Как вы догадываетесь, в случае со вторым убеждением под «окружающими» в первую очередь понимается отец Романа. Получается простое противоречие: Роман нашёл в игре интересное увлечение, в котором чувствовал себя «профессионалом» и внутреннее радовался этому чувству, но наличие условной любви со стороны отца говорило ему о том, что это увлечение его недостойно. Такое положение вызывало у Романа чувство вины за своё стремление играть, которое он и воспринимал как навязчивость.

Главный вопрос – что делать?

В данном случае варианта у Романа было два: научиться сопротивляться чувству вины и продолжать увлекаться ставками несмотря на непонимание отца либо найти увлечение, которое отец одобрит. Например, Роман мог бы заняться инвестициями. С его осознанностью и пытливым умом он мог был продолжать зарабатывать, но в деле, которое лучше понимает его отец.

Для меня самое интересное в истории Романа – противоречивая фигура отца. Он, несомненно, любит своего сына, но, как и многие родители, давал ему в большей степени условную любовь, которая сформировала убеждение: «Я отношусь к себе так, как ко мне относятся другие» (в случае Романа «другие» – его отец). Интересно же то, что отец был фигурой, которая заполнила сознание сына, научив условной любви, но при этом действительно ведущей к лучшим решениям (всё же ставки не самое престижное увлечение).

Тут возникает вопрос «правильного авторитета». Если мы встретим человека, убеждения которого действительно способны сделать нас лучше, стоит ли следовать за ним безоговорочно? А если стоит, не потеряем ли мы в пути опыт, который делает нас нами? Или же есть авторитеты, которые всегда лучше знают, «как правильно»?

Переосмысление классического образа супергероя всегда находило положительный отклик у читателя. Этим занимался и Алан Мур в своих «Хранителях», и Фрэнк Миллер в «Возвращении Тёмного рыцаря», и Джефф Лемир, обустраивающий сейчас свою собственную вселенную «Чёрного Молота». Я же сегодня хочу вспомнить работу, сценарно принадлежащую двум великолепным авторам, которые, тем не менее, в рамках одного онгоинга совершенно по-разному раскрыли данных им героев. Итак, «The Authority». Раны Уоррена Эллиса и Марка Миллара.

Краткая справка. Издательство «WildStorm» было основано в 1992 году Джимом Ли. В 1999 году оно стало импринтом «DC Comics». В 2011 году часть серий и персонажей вселенной «WildStorm» перекочевали в основную вселенную DC в рамках инициативы «New 52». Среди них были герои, засветившиеся и в «The Authority». Далее по тексту будут сюжетные спойлеры, так что лучше прочесть онгоинг, а затем вернуться сюда. Приятного чтения!

Ран Уоррена Эллиса

Действие «The Authority» стартует после «Stormwatch» того же Эллиса. Первый номер представляет нам основных действующих лиц, состав которых будет неизменным (практически) на протяжении всего онгоинга. Итак, первые Авторитеты включали в себя: Дженни Спаркс, она же «Дух двадцатого века» и лидер команды; Аполлон, исполняющий роль копирки под Супермена; Полуночник, ультра-жестокая версия Бэтмена с невероятно прокаченным мозгом и, по-совместительству, бойфренд Аполлона; Доктор, шаман Земли, порой балующийся героином; Инженер — ученая, заменившая свою кровь на девять пинт жидкой машинерии и ставшая при этом идеальным механизмом; Джек Хоксмур, способный, в буквальном смысле, слышать города; Стриж, да, имя говорящее — девушка имеет крылья и охотно ими пользуется.

Ран Эллиса поделён на три арки по четыре выпуска в каждой. Уже в первом номере нам наглядно демонстрируют, что Авторитеты не намерены шутить. Они здесь, чтобы оградить людей от опасности любой ценой. На последней странице первого выпуска Дженни Спаркс произносит фразу: «Game over», которая становится определяющей для всего онгоинга. Игры действительно кончились. Эти супергерои не намерены никого щадить или кому-либо подчиняться. Отныне, они — абсолютная власть. По итогам первой арки Авторитеты достаточно громко заявляют о себе и заставляют остальной мир считаться с их мнением.

По сути весь ран Эллиса посвящен становлению Авторитетов как команды. Герои притираются друг к другу, усваивают новые правила игры и пытаются заслужить доверие людей. Мотив безраздельной власти и безнаказанности пост-людей имеет здесь основополагающее значение. В мире Авторитетов добро и зло ограждены весьма размытыми рамками, и часто в решении каких-либо вопросов персонажам приходится выбирать именно меньшее зло.

Деятельность Авторитетов Эллиса связана с отражением атак на Землю со стороны деспотичного тирана/захватчиков с параллельной Земли/хозяев Земли. Порой мне казалось, что это такой себе приём, всё время заставлять персонажей отражать схожие нападения. Но Эллис, видимо, прекрасно знал, что делает. Разберём арки по отдельности.

Нападения на крупные города Земли со стороны деспотичного властителя острова Гаморра позволяет Авторитетам заявить о себе. Огромные жертвы среди мирного населения заставляют героев перейти к кардинальному решению проблемы. По итогу Стриж спрашивает у Аполлона, сколько по его мнению они убили человек. Джек Хоксмур даёт на это очень циничный, но справедливый ответ: «Лучшее, что мы могли сделать, это спасти больше людей, чем убили». Так и начался жестокий и в тоже время праведный путь новой команды пост-людей.

Вторая арка раскрывает прошлое Дженни Спаркс. На Землю вновь совершается нападение, но теперь его источником является Скользящий Альбион с параллельной Земли. Авторитеты решаются на отчаянный шаг и вмешиваются в дела не своей Земли, тем самым спасая свой мир и улучшая чужой. Это первый раз, когда мир (хоть и не родной) был изменён деятельностью Авторитетов. Домой они вернулись полные решимости наладить дела и своей Земли.

Последняя арка Эллиса является очень трогательным прощанием с Дженни Спаркс. На Землю возвращаются её древние Хозяева, которые стремятся отмотать эволюцию на ней назад. Кроме того, к концу подходит двадцатый век, что означает смерть для его духа, т.е. Спаркс. На протяжении всей арки мы наблюдаем атмосферу безысходности и беспомощности Авторитетов. И, конечно же, основная часть истории — это принятие Дженни своей участи. Её смерть действительно показана очень трогательно. Также создаётся ощущение несправедливости по отношению к судьбе. Дженни так долго боролась за мир, что просто была обязана увидеть плоды своих трудов.

В целом, Эллис очень грамотно справился с написание жесткой супергероики. Герои, безусловно, являются положительными, но ставить их кому-то в пример достаточно трудно. В ране мне не хватило, разве что, бытового взаимодействия между Авторитетами. Но Миллар в будущем здорово это компенсировал. Также стоит отметить превосходный рисунок Брайана Хитча. По-моему скромному мнению, он был лучшим художником на онгоинге, и после его ухода я очень болезненно привыкал к новому изображению персонажей.

Ран Марка Миллара

Марк Миллар — мастер переосмысления супергероики. «Kick-Ass» «Nemesis», «Wanted», — это лишь малая часть его работ на этом поприще. Когда мне стало известно, что он подхватит «The Authority» после Эллиса, я уже предполагал, в каком направлении серия получит развитие.

Уже в первой арке Миллара Авторитеты переходят новую для себя черту и вмешиваются в военный конфликт в Юго-Восточной Азии. Там они свергают местное правительство, что оказывает очень сильное влияние на мировой порядок. Кроме того, нам наконец показывают жизнь Авторитетов за пределами поля боя. Теперь они суперзвезды, закатывающие мегавечеринки. Но их новый статус приносит им и ряд проблем. Правительство выражает обеспокоенность действиями пост-людей и было бы радо держать их под своим контролем. Всё это в совокупности с рождением Дженни Квант, духа двадцать первого века, приводит к стычке Авторитетов с искусственно созданной пародией на Мстителей Marvel. И я клянусь, что был абсолютно уверен, что ран Миллара начнется именно с появления персонажей-копирок. Что в этой арке действительно важно, так это новый подход к решению проблем. Авторитеты не казнят сумасшедшего ученого, действия которого привели к многочисленным смертям среди гражданского населения, а предлагают ему присоединиться к их отряду. Совсем не в духе супергероев.

Следующая арка демонстрирует нам безответственность Доктора, героиновая зависимость которого чуть не погубила Землю. Да, вопрос о том в чьих руках находится судьба мира весьма остро задаётся Милларом. Действительно, разве можно доверить свои жизни наркоману, обладающему безграничной властью? Это вам не Супермен со своим моральным кодексом. К слову, Авторитеты немного напоминают мне древнегреческих богов. Те тоже совмещали в себе безграничную силу и грешили направо и налево. Довольно интересная параллель. Также большую роль Миллар уделяет мультивселенной.

Заключительная часть рана Миллара разбавлена одиночным выпуском от Янга и аркой от Пейера. Особо заострять внимания на них не буду, так как номер Янга сюжет никуда не двигает, а арка Пейера посвящена другим Авторитетам, подсидевшим ранее почивших коллег. Хотя стоит отметить, что на примере новых Авторитетов здорово раскрыто медийное закулисье самой известной команды супергероев Земли. Да, Миллар в своей заключительной истории вдоволь поиздевался над пост-людьми. Их конфронтация с правительством достигла своего пика, и последние решили раз и навсегда разобраться с неподконтрольными суперами.

Миллар в своем ране хорошо раскрыл тему власти. Действительно, безграничные возможности Авторитетов не могли остаться без внимания правительства. И, как считает Миллар, сильным мира всего проще было ликвидировать своих защитников, чем делить с ними кусок пирога. Как видите, Авторитеты лишь отчасти являются супергероями. Также они искусные манипуляторы и властители. Они без колебаний способны принять неприятные решения, при этом оправдывая это меньшим злом.

Что касается рисунка, то я прекрасно понимаю, что многие обожают работы Фрэнка Куайтли, но мне, к сожалению, его видение не зашло. Тем более тяжело дался переход на него после Брайана Хитча. Куайтли проиллюстрировал восемь выпусков, а дальше началась какая-то чехарда с художниками, так что говорить о ней, я думаю, не имеет смысла.

Заключение

«Авторитеты» — сильная работа, оказавшая огромное значение на вселенную «WildStorm». Кроме того, многие герои и сейчас появляются в комиксах DC, а недавний кроссовер с Суперменом, возможно, сможет вернуть интерес к порядком забытым персонажам. Уоррен Эллис и Марк Миллар создали интересную команду, ставившую своей целью не только спасение мира, но и его изменение. Разумеется, изменение в лучшую сторону по мнению Авторитетов, а не рядовых обывателей. Но ведь пост-люди знают как сделать мир лучше, не так ли? Гениальный вопрос о передаче власти в руки доверенных лиц и о том, какова цена этого доверия и где его предел. Авторитеты вроде и спасают мир, но находятся на плохом счету у правительства. Ну а как иначе, ведь там, где одни побеждают, другие обязательно становятся проигравшими.

Продолжаем знакомиться с книгой Дэвида Роберта Граймса "Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теорию заговоров и пропаганду."

Ссылка на предыдущую часть.

Покончив с формальными ошибками, переходим к иным. Их тоже хватает. Вы, наверняка, слышали о чудодейственных свойствах больших доз витамина С. Корни у этого мифа подкрепляются убеждениями выдающегося учёного Лайнуса Полинга, который разбирался чуть ли не во всём и получил аж две Нобелевских премии - по химии и мира. Как-то он обмолвился, что хочет прожить ещё лет 25. Некто из аудитории порекомендовал ему ежедневно съедать для этого 3 грамма  витамина С. Три десятка суточных норм, если что. Полинг повёлся и стал жрать этот витамин в ещё больших дозах, доходя до 18 граммов. И, конечно, пропагандировать своё поведение. Надо сказать, что он своей цели он достиг: дожил до 93 лет. Но был ли он прав в своём убеждении? Нет, конечно. Тем не менее, внушительный авторитет учёного сделал своё дело. Миф продолжает существовать. Классический случай неформальной ошибки под названием "аргумент к авторитету".

Авторитеты - сильная, тяжёлая вещь, и плохо, когда они неправы. Особенно плохо, когда они в большинстве. Мы убеждаемся на этом на примере поломанных судеб Галилея или Земмельвейса. Но последний и сам ошибался, предположив, что виной смерти при антисанитарии являются трупные частицы, а не микробы. Это "ошибка редукции", когда для объяснения явления берётся одна какая-то причина из многих возможных. Похожую ошибку сделал и немецкий генерал Людендорф, который, проиграв войну, убедил себя и других в том, что войну проиграли из-за тыловых крыс, вонзивших армии кинжал в спину. Пройдёт время, у него появится много новых друзей. С одним из них, Адольфом, он пройдёт маршем по улицам Мюнхена. Адольф распространял и другие мифы, объяснявшие тяжёлое положение немецкого народа происками жидомасонов, коммунистов и прочих типа нелюдей.

А возьмём ещё одно заблуждение, или даже, можно сказать, приём: ложная дихотомия. Кто не слышал выражения кто не с нами, тот против нас ?

Мы абсолютно честно говорим здесь о борьбе пролетариата; каждый человек должен сделать выбор - либо присоединиться к нам, либо встать на сторону наших противников. Любая попытка избежать этого непременно закончится фиаско.

Но какого чёрта? Почему непременно нужно становиться на чью-то сторону? Тем не менее, подобное говорили сплошь и рядом и большевики во главе с Лениным, и республиканцы во главе с Бушем-младшим. Я не сомневаюсь: Буш - не последний в списке.

Коллекцию наших заблуждений должны пополнить и суеверия, которым несть числа. На суеверия способны не только шаманы, но даже голуби. Они разрабатывают целые ритуальные танцы, когда в условиях опыта пытаются найти логику в случайной кормёжке. Нам свойственно искать причину событий, наступление которых непонятно. К сожалению, слишком часто найденная причина - не та. Люди раньше думали, что малярию вызывает плохой воздух болота, а не комары из него. Теперь они думают о вреде обычных прививок против оспы или полиомиелита. В наши дни, когда не увидишь жертв этих болезней своими глазами, можно пасть жертвой антипрививочников навроде Уэйкфилла. Журналисту-расследователю Брайану Диру пришлось потратить уйму сил на разоблачение этого жулика. Во всех этих случаях мы имеем дело с ошибкой типа "после этого - значит вследствие этого". Так ошибаются все колдуны с шаманами. Впадать в эту ошибку нам помогает врождённое стремление искать наиболее простое решение проблемы, описанное Даниелом Канеманом. Ну-ка скажите быстро, если бейсбольная бита дороже мяча на 100 долларов, а вместе они - 110, сколько стоит мяч? Услужливый разум наш подталкивает сказать, что десятку. Нетрудно убедиться, что это не так.

Список заблуждений был бы неполным, если бы в нём не было расовых предрассудков. Различия между людьми ничтожны. В пределах одной расы можно найти людей с большими различиями, чем между расами. Вообще, представление о неких присущих от природы свойствах характера какой-то расы покоится на скользком основании. Автор причисляет их к неформальным ошибкам типа "аргументов от природы". Некто говорит: "Ни один шотландец так не сделает." Когда находится такой, кого за этим застали, утверждающий поправляет себя: "ни один истинный шотландец так не сделает". Критерий истинности шотландца? Наверное, причёсанность под гребёнку утверждающего. Все, кто не подходит - антишотландские элементы. Знаем. Проходили.

В компании разоблачаемых мифов оказывается и "апелляция к природе". Всё, что естественно - то правильно. Натурпродукт рулит. Автор приводит в пример позицию католической церкви относительно "неестественной" однополой любви. И указывает, что и слоны с жирафами, и наши кузены обезьяны тоже этим занимаются. При этом он не указывает, где это святые отцы ссылаются на животных. Я посмотрел в Википедии - там стоит: противоречат естественному закону. Я так думаю, что если собаки долбятся порой в задний проход, то они ведь и дерьмо поедают. Нам что, копрофагов теперь оправдывать?

Самым ярким представителем семейства "природных" аргументов является, конечно, аргумент к личности. Оппонент называется мудаком - и делу конец. Автор приводит в пример трактат Галилея, где он якобы объективно изображал диалог гелиоцентрика с геоцентриком, дав при этом геоцентрику имя Симплицио, что означает "простец". Он, конечно, доигрался, то есть дописался. Попал снова под суд инквизиции и загремел под пожизненный домашний арест. Фильтровать базар надо было.

Вариант аргумента к личности: "ты тоже". Папа за бутылочкой пива говорит сынуле о вреде алкоголя. Сын может перевести стрелки, но будет неправ. Ведь алкоголь на самом деле вреден.

Притягательность такого мышления в том, что мы любим объяснять чужие действия некими сущностными характеристиками. По обочине едет только тот, кто гондон по своей природе, а не тот, кто опаздывает на самолёт. Так ли это на самом - мы не знаем. Но предполагаем.

Не забудем забывать и королевский приём - подмену тезиса, когда оппонент ненавязчиво съезжает с темы. После публикации Дарвиным теории эволюции на него обрушилась волна критики. Очень многим не понравилось своё родство с обезьянами. На учёного стали рисоваться карикатуры.

Дарвин с родственниками

Сторонников теории спрашивали на дебатах, по линии кого из родителей они происходят от обезьяны, вместо того, чтобы задавать вопросы по существу. Тем более, что речь на самом деле не о происхождении от обезьян, а об общем предке. Так фехтовальщик, вместо борьбы с соперником, лепит похожую соломенную куклу и протыкает её шпагой.

Но толкователям Дарвина это простительно: они делают эту ошибку без её осознания. Съезд с темы лежит в арсенале и оратора-демагога, и интернет-тролля. Автор приводит в пример кампанию по легализации конопли под предлогом, что она "лечит рак". Конечно, это заведомая ложь, и те, кто стоит за её распространением, прекрасно об этом знают. Смертельно больным людям внушается надежда. Из страха перед происками "большой фармы" они перестают принимать настоящие лекарства и сокращают себе время жизни. Автор от души наелся рассказов о чудесных исцелениях в процессе полемики в его родной Ирландии. Ему сопутствовала удача. Законопроект был отклонён.

Глава заканчивается мышлением по кругу.

1. Начальник всегда прав.

2. Если начальник неправ - смотри пункт 1.

Или так: Священное Писание истинно, потому что оно вдохновлено Богом. Потому что в самом Писании так сказано. Так аргументируют и христиане, и мусульмане.

Вариантом кругового мышления называется ошибка типа "предвосхищения основания":

1. Аборт - это убийство.

2. Убийства противозаконны.

Ergo: аборты противозаконны.

Здесь в первой посылке берётся уже готовый вывод, тогда как сам факт убийства сомнителен.

Безусловно, каждый из нас совершает ошибки в рассуждениях. Проблема в том, что человек - существо по природе своей необъективное. Наши глаза смотрят на мир через линзы предубеждений. И хорошо, если это линзы, а не брёвна, которых мы не замечаем. В отличие от соринки в чужом глазу. Об этом - в следующей части.